История создания военных кораблей

Доклад на тему:

История создания военных кораблей

2007

История создания военных кораблей

Мышлением философы называют идеальные схемы действия с предметом сообразно особенностям самого предмета. Они найдены человечеством в процессе его исторического развития, и, чтобы овладеть ими, надо в ускоренном темпе пропустить через себя всю историю своего дела. Ускорение здесь совершается за счет искусственного спрямления реального исторического процесса. Во всем мире будущие моряки учатся ходить на веслах и управлять парусами. Но тысячелетняя авантюра мореплавания знает и другие способы движения по воде. Она помнит бурлаков и кабестаны, пароход на колесах Эрве Базена и катящуюся по дну подводную лодку «Аргонавт».

Подобные способы передвижения современный флот не использует, но если понадобятся специалисты для амфибий, этапы ускоренного усвоения культуры будут другими и первым движителем объявят не весло, а колесо. При определенных условиях тупиковая ветвь эволюции может стать началом нового побега, поэтому специализированный музей техники должен сохранять и демонстрировать не только эффективные, но и ошибочные инженерные решения, представляя их в чертежах и действующих моделях. Подобная коллекция может превратиться в свалку экспонатов, поэтому создание музея техники следует начинать с теории развития, которая поможет понять то основное противоречие, которое развивалось через различные комбинации своих противоположностей. Подобные экспозиции монтируются на соревнованиях судомоделистов и в процессе преподавания основ корабельной архитектуры.

Эффективность диалектического метода мышления проявляется при анализе процессов развития, где движущийся объект через промежуточные состояния восходит к своему совершенству. Если интересующее нас явление остается статичным или его изменения не связаны единством конечной цели, то диалектика не способна реализовать свои методологические возможности. Она может помочь инженеру только тогда, когда он рассматривает проектируемый им корабль как промежуточное звено в истории техники, где каждая конструкция наследует предшествующие инженерные решения.

С точки зрения диалектики источником развития является связь внутренних противоположностей изменяющегося объекта. Распадаясь на взаимоисключающие и одновременно предполагающие друг друга части, движущийся объект, тем не менее, остается единым по отношению к любым модификациям своего основного противоречия. По правилам диалектического мышления единое не должно совпадать ни с одной из своих противоположностей и при этом содержать в себе возможность каждой из них. Для истории броненосных флотов единым основанием противоположностей становится военно-морская база.

В отличие от торгового порта база представляет собой укрепленный район, защищенный от нападения с моря и суши. Чтобы войти в гавань и высадить десант, вражеским кораблям надо пройти под огнем фортов и береговых батарей. Не защищенные броней десантные суда будут немедленно уничтожены, поэтому они идут, укрываясь от обстрела за броненосцами. В поединке с фортами бронированные корабли сами становятся фортами и во время боя соединяют в одно противоречие противоположности защиты и нападения. Если противник попытается высадить свои войска на безопасном удалении от фортов, то броненосцы подвергшейся нападению базы выйдут из гавани, чтобы помешать высадке. Поскольку десантные суда действуют при поддержке броненосцев, то артиллерийская дуэль броненосных флотов становится структурным элементом десантирования. Одна эскадра защищает свои транспорты в процессе нападения на вражескую базу, а вторая нападает, чтобы защитить район своего базирования.

Как часть военно-морской базы броненосец в себе самом содержит возможность всех ее структурных элементов. При необходимости его матросы сходят на берег, чтобы сражаться вместе с пехотинцами, а снятые с корабля орудия усиливают береговые батареи. Своей способностью организовать стоянку в любом месте броненосцы напоминают геологическую партию, которая имеет все необходимое для жизнедеятельности, но нуждается в пополнении запасов. Когда броненосный флот совершает океанский переход, его связь с базой осуществляют транспортные и ремонтные суда, без которых он беспомощен. Они идут вместе с броненосцами или поджидают их в условленном месте мирового океана.

Будучи частью базы, броненосец остается кораблем и должен обладать свойствами, обязательными для любого судна. Только при этом условии он сможет выполнить свое предназначение плавучей крепости. Стремление военных кораблестроителей совместить исключающие друг друга свойства хорошо защищенного форта и корабля в условиях дополнительной весовой нагрузки за счет брони стало движущей силой исторического развития броненосных кораблей.

Боевой корабль представляет собой единство вооружения, двигательно-движительного комплекса и корпуса. В броненосном корабле четвертым существенным элементом становится броневая защита. Но она бессмысленна, если не прикрывает остальные три элемента, уничтожение любого из которых равнозначно концу корабля как боевой единицы. Броневыми плитами нельзя укрыть паруса и весла, поэтому обшитые бронзовыми листами галеры Артемиссии Карийской (480 г. до н. э.), испанская каррака «Санта Анна» (1530) и панцирные кобуксоны корейского адмирала Ли Сун Чина (1592) не были броненосцами в строгом смысле этого слова.

Появлению броненосных кораблей предшествует паровая машина. Установленная в трюме, она может быть защищена броневыми плитами. Но первые маломощные и неэкономичные паровые машины не позволяли полностью отказаться от парусов. Появление новой нагрузки в виде машин, котлов и угля привело к уменьшению числа орудий. Восстановить вес бортового залпа могут несколько тяжелых орудий, способных вести огонь с любого борта, но вращению артиллерийских установок мешает закрепленный на бортах такелаж. На первых этапах развития паровая машина по-разному влияла на боевые возможности корабля: одни из них она усиливала, а другие ослабляла. Так 9 ноября 1853 года в бою у мыса Пицунда русский 44-пушечный фрегат «Флора», оставшись невредимым, обратил в бегство турецкий пароходофрегат и два вооруженных парохода.

Развитому диалектическому противоречию предшествует этап нерасчлененного единства, когда будущие противоположности потенциально возможны и никак себя не проявляют. В истории броненосцев этот этап представлен плавучими батареями, которые ведут бой, стоя на якорях и не способны самостоятельно совершать океанские переходы. На этом этапе увидеть противоположности невозможно, как нельзя определить пол ребенка на первых месяцах беременности. Их можно обнаружить при ретроспективном анализе, когда, зная об устройстве линкора, мы находим его непроявленные компоненты в плавучей батарее.

В открытом море плавучие батареи передвигаются на буксире и не представляют никакой боевой ценности. Броненосец идет самостоятельно и способен вести бой в условиях шторма. Чтобы пересечь океан и при необходимости вступить в бой с равным по силам противником, ему нужны корпус с высокими бортами и хорошей остойчивостью, экономичные машины, скорость и дальнобойная скорострельная артиллерия. Для борьбы с фортами и защиты базы на ближних подступах ему понадобятся прямо противоположные свойства. Низкий борт сделает его малозаметным и позволит значительно увеличить толщину броневой защиты, а скорострельность орудий может быть и низкой: во время обстрела береговые цели остаются неподвижными. Главное, чтобы пушки были мощными и могли подавить артиллерию, установленную в казематах фортов.

Взаимоисключающие друг друга свойства броненосцев перевели нерасчлененное единство плавучих батарей в различие противоположностей, представленное взаимодействием батарейного броненосца и монитора. В 1859 году по проекту Станислава Дюпюи де Лома (1816-1885) во Франции был перестроен деревянный 90-пушечный линейный корабль «Napoleon». Экономия веса за счет уменьшения парусности и резкого сокращения числа пушек позволила прикрыть борт двумя поясами брони из железных кованых плит с прорезанными в них амбразурами (орудийными портами). Переименованный в «La Gloire» («Слава», корабль стал первым в истории военного кораблестроения мореходным броненосцем и родоначальником большого количества аналогичных конструкций, построенных в разных странах. Для броненосца способность совершать океанские переходы никогда не была самоцелью. Он пересекает океан, чтобы действовать у берегов в качестве форта или плавучей батареи. Вторая составляющая его противоречия стала доминирующей тенденцией в конструкции монитора. В сентябре 1854 года шведский инженер Джон Эриксон предложил Наполеону III чертеж броненосной паровой батареи с полусферической башней. Не получив поддержки французского императора, эксцентричный швед предложил американскому правительству проект мелкосидящего железного корабля водоизмещением 1200 т с полностью бронированным надводным бортом высотой 0,4 м, поворотной орудийной башней и скоростью 9 узлов. Ознакомившись с чертежами, президент Линкольн произнес одну из своих знаменитых фраз: «Я чувствую то же, что чувствует девушка, надевающая чулок: в этом что-то есть»[1].

На следующей за этапом нерасчлененного единства стадии различия противоположности уже разведены, но противоборство их в будущем - пока только возможность. Конструкторы первых броненосных кораблей не знали, что их инженерные решения отрабатывают одну из двух сторон противоречия. Тот же Эриксон был уверен, что ему удалось создать абсолютно неуязвимый и при этом мореходный корабль, который вытеснит батарейные броненосцы и станет единственным типом броненосных кораблей. То, что мониторы идут на дно при самом незначительном волнении, конструкторов этого типа кораблей не смущало. Они воспринимали их как неизбежные издержки неотработанных инженерных решений и твердо верили в то, что мониторы станут мореходными при сохранении низкого борта. Сторонники батарейных броненосцев отрабатывали вторую составляющую противоречия и тоже верили, что высокий борт мореходного корабля может стать абсолютно неуязвимым для крупнокалиберной артиллерии фортов и береговых батарей.

На этапе различия противоположностей неосознанное конструкторами противоречие «сражение у берегов - сражение в океане» трансформировало монитор в брустверный броненосец, а батарейный броненосец - в казематный. Брустверный броненосец - это увеличенный в размерах монитор, на верхней палубе которого смонтирована перевернутая вверх дном броневая коробка с двумя установленными на ней орудийными башнями. По обе стороны от нее, на защищенной броней палубе располагаются надстройки. Первый в мире брустверный броненосец «Петр Великий» строился по проекту вице-адмирала А.А. Попова на верфи Галерного островка в Петербурге и 15 августа 1872 года был спущен на воду.

Установленный в середине корпуса бруствер высотой 1,37 м поднял орудийные установки над водой и тем самым значительно увеличил мореходность по сравнению с классическим монитором.

Казематный броненосец очень похож на батарейный, но его орудия главного калибра располагаются не по всему борту, а в защищенном броней каземате, встроенном в корпус как его часть. Боковые стенки этой коробки с прорезанными в ней амбразурами выступали за наружный борт, поэтому казематные броненосцы могли вести бой на острых курсовых углах. Первым кораблем нового типа стал броненосец «Custoza» длиной 95 м и водоизмещением 7609 т, заложенный в 1869 году по проекту главного конструктора австрийского флота Йозефа фон Ромако. Ватерлинию корабля защищал железный пояс толщиной 229 мм, доходивший до средней палубы; выше его был поставлен каземат с броневыми плитами толщиной 178 мм и восемью 260-мм орудиями.

Последняя попытка кораблестроителей обеспечить абсолютную неуязвимость в условиях роста калибров и начальных скоростей снарядов была осуществлена в конструкциях цитадельных и барбетных броненосцев.¹ Продолжая линию мониторов и брустверных броненосцев, цитадельные броненосцы остаются неуязвимыми в средней части корпуса. Если каземат представляет собой коробку для орудий с защищенными броневыми плитами стенками, то цитадель можно сравнить с яйцом, скорлупа которого предохраняет зародыш от неблагоприятных внешних воздействий. Спрятанные внутри цитадели орудия, артиллерийские погреба, котлы и машины недоступны для вражеских снарядов. Не защищенные броней носовая и кормовая оконечности увеличивают плавучесть корабля, и если их полностью разрушить, то бронированная средняя часть корпуса сыграет роль поплавка. Абсолютно неуязвимая, она удержит поврежденный корабль на поверхности и позволит ему продолжать бой. В 1881 году по проекту главного кораблестроителя британского флота Н. Барнаби английские верфи строят пять броненосцев типа «Inflexible» («Непреклонный»). Их цитадель была защищена невиданной для того времени броней толщиной 600 мм. В не защищенных броней оконечностях вдоль бортов было устроено множество набитых пробкой маленьких клетушек (коффердамов) [2].

Барбетный броненосец очень похож на казематный, но часть его орудий главного калибра перенесены из каземата на верхнюю палубу и установлены на платформах, вращающихся внутри открытого сверху неподвижного броневого цилиндра - барбета. Механизмы вращения и прислуга находились под защитой брони, а ничем не защищенные стволы орудий двигались над ее верхней кромкой.

В 1879 году французы спустили на воду барбетный броненосец «Amiral Duperre» длиной 97,5 м и водоизмещением 10 500 т. Ватерлинию защищал броневой пояс толщиной 560 мм. Четыре 340-мм гладкоствольные пушки с длиной ствола 18 калибров стояли в четырех барбетах, обшитых 300-мм железными листами. Четырнадцать 140-мм орудий среднего калибра располагались в каземате под верхней палубой.

С развитием артиллерийских систем абсолютная неуязвимость стала невозможной и в военно-морских кругах возникла мысль отказаться от бортовой брони. Инициатор этой идеи - молодой французский журналист Габриэль Шарм. Сугубо штатский человек, он единственный раз в жизни совершил поход на миноносце по штормовому Средиземному морю, после чего стал страстным сторонником малых торпедоносных кораблей. Его статьи в «Журналь де Деба», посвященные морскому величию Франции, получили огромный общественный резонанс, на волне которого министром по делам флота стал шестидесятилетний противник броненосцев адмирал Геоцинт Теофиль Об, выступавший за создание многочисленных эскадр миноносцев.

Сторонниками безбронных кораблей были русский адмирал С.О. Макаров, глава германского флота фон Каприви и главный кораблестроитель Италии Бенедетто Брин. В 1885 году по его проекту были построены бронепалубные броненосцы «Italia» и «Lepanto» водоизмещением 14 000 т. Защиту обоих кораблей обеспечивали установленная ниже ватерлинии броневая палуба и 475-мм броневые плиты расположенного в середине корпуса барбета, внутри которого вращались спаренные 431-мм орудия. В начале 1880-х годов они считались наиболее сильно вооруженными и быстроходными броненосцами в мире.

Переход в противоположность диалектика называет антитезисом, или первым отрицанием. Его необходимость определяется структурой диалектического противоречия, где каждая из двух противоположностей содержит в себе элементы того, что отрицает. Самым известным изображением одного в другом стала мандала северного буддизма, известная под названием «пляшущие рыбки». Черная и белая половинки круга включают в себя маленькие кружочки противоположного цвета. Поскольку белое есть элемент черного, то противоположность не завершена. Необходимость отработать «белое» заставляет черное перейти в свою противоположность, где оно теряет свое доминирующее положение и начинает существовать в структуре доминирующего белого.

При переходе в антитезис противоречие по-прежнему остается незавершенным, поэтому требуется второе отрицание (синтез), где черное снова станет доминирующей тенденцией, а белое займет свое место внутри него. Но это будет другое белое и другое черное. Бронепалубные броненосцы Б. Брина осуществили переход от абсолютной защищенности к абсолютной незащищенности и тем самым выполнили роль антитезиса. Но эта абсолютная незащищенность на самом деле относительна. На броненосцах Б. Брина главный калибр защищен броней системы компаунд, прочность которой в то время не имела аналогов. Снаряды противника могли без труда пробить незащищенный борт, но разделенный на множество изолированных клетушек-отсеков огромный корпус будет тонуть очень долго, а за это время его неуязвимые орудия успеют отправить на дно любого противника. Оставшись в единственном экземпляре, броненосцы «Italia» и «Lepanto» отработали идею относительности абсолютного, которая реализовала себя в принципиально новом типе броненосных кораблей.

Качественный скачок в истории военного кораблестроения произошел с появлением эскадренных броненосцев. Отказавшись от попыток создать абсолютно неуязвимую конструкцию, кораблестроители с самого начала создают корабль для боя с конкретным противником на строго определенной дистанции. Скажем, российский конструктор извещен, что проектируемый им корабль будет противостоять германским броненосцам типа «Заксен» на Балтийском театре военных действий. Зная вес и кинетическую энергию немецких снарядов, нетрудно рассчитать минимально необходимую толщину броневой плиты. Поскольку толщина минимальная, то периметр цитадели возрастает, а вместе с ним растет и запас плавучести при разрушенных оконечностях. Если же кораблю придется вести бой с более сильным противником или сражаться с тем же «Заксеном» на не предусмотренной конструкторами дистанции, его броневая защита исчезнет, хотя броневые плиты по-прежнему прикреплены к бортам.

В 1886 году англичане спустили на воду однотипные «Nile» и «Trafalgar» водоизмещением 12 000 т. Протяженность их цитадели равнялась 0,7 длины надводного борта, защищенного броней толщиной около 500 мм. Сверху и снизу цитадель прикрывала броневая палуба толщиной 25 мм, а оконечности защищала покатая, похожая на спину черепахи, карапасная палуба толщиной 75 мм.

Эскадренный броненосец возникает в условиях осознанного конструкторами противоречия (океан- берег) как новая форма единого основания противоположностей. Его предшественники связаны с неподвижной базой, а он действует в составе эскадры и во взаимодействии с однотипными ему кораблями реализует принципиально новый способ базирования, подвижный и неподвижный одновременно. Оставаясь неподвижной, военно-морская база распадается на множество своеобразных «филиалов», связанных между собой рейсами транспортных судов. Полученные в бою повреждения эскадренный броненосец исправляет в ближайшем к нему порту. Если он базируется на одну гавань, то его очень легко уничтожить. 28 июля 1904 года эскадренный броненосец «Цесаревич» прорвался сквозь строй японской эскадры, но из-за полученных в бою повреждений не смог дойти до Владивостока и вынужден был идти на ремонт в ближайший нейтральный порт, где в полном соответствии с международными законами нейтралитета его разоружили до конца войны. В качестве единого основания противоположностей на новом этапе развития эскадренный броненосец из себя самого рождает противоречие броненосного крейсера и броненосца береговой обороны. Одна противоположность (броненосный крейсер) на высоких скоростях устремляется в автономное океанское плавание, а вторая (броненосец береговой обороны) тяготеет к действию у берегов. Своей двойственностью эскадренный броненосец очень похож на бегущего старика. Его тело устремляется вперед, а тяжесть в ногах, т. е. броня, не дает возможности реализовать порыв к движению. Постоянная готовность превратиться то в броненосный крейсер, то в броненосец береговой обороны позволяет эскадренному броненосцу сражаться и в океане, и в непосредственной близости от базы. Именно так сражался поврежденный во время нападения на Порт-Артур эскадренный броненосец «Ретвизан». Получив подводную пробоину, он приткнулся к берегу и, лишенный хода, стал выполнять функцию плавучей батареи, не позволив японским брандерам закупорить выход из гавани.

Броненосные крейсеры и броненосцы береговой обороны рождаются из конструкции эскадренного броненосца, поэтому их родственные связи с предыдущими ступенями истории кораблестроения становятся опосредованными. Они похожи на мониторы и батарейные броненосцы только потому, что повторяют конструкцию их прямого потомка. От монитора эскадренный броненосец унаследовал узкую полоску брони по всей длине корпуса в районе ватерлинии. Установленные в средней части корпуса котлы и механизмы прикрывала броневая палуба с прорезанными в ней люками. Во время боя их закрывали массивными крышками, и в случае гибели корабля специально назначенные матросы должны были снаружи открыть машинистам и кочегарам путь на верхнюю палубу. Среднюю часть корпуса занимала цитадель, на которой стоял каземат со скорострельными орудиями, установленными перпендикулярно наружному борту. Крупнокалиберные орудия монтировались на верхней палубе во вращающихся на массивных катках орудийных башнях. С расположенными в трюмах артиллерийскими погребами башни соединяла бронированная труба. Верхний конец ее возвышался над палубой и становился барбетом. В не защищенных броней носовой и кормовой оконечностях размещались якорные шпили, провизионные, жилые помещения и мелкокалиберные пушки. Не защищенные броней участки наружного борта поражались фугасными снарядами, но укрытые броней жизненно важные системы и его экипаж оставались невредимыми. Защита небронированных оконечностей обеспечивалась разделением на отсеки водонепроницаемыми переборками и развитием водоотливных средств.

Надежность и конструкция водонепроницаемых переборок влияла на решения флотоводцев. Во время обороны Порт-Артура крупнокалиберный снаряд японского осадного орудия попал в незащищенную носовую оконечность броненосца «Ретвизан» ниже ватерлинии. Через пробоину площадью 2 квадратных метра броненосец принял 400 т воды, и для спрямления крена пришлось принять воду в соответствующие отсеки противоположного борта. Максимальная скорость русских броненосцев равнялась 18 узлам, но на прорыв из осажденной крепости эскадра выйдет на 8 узлах и во время боя увеличит ход еще на 2 узла. Странное на первый взгляд решение адмирала В. К. Витгефта объясняется его сомнением в прочности носовых переборок «Ретвизана»[3].

Эскадренный броненосец остается абсолютно неуязвимым, пока ведет бой на расчетной дистанции. Чтобы держать противника на определенном расстоянии, ему требуется преимущество в скорости, поэтому в конструкции эскадренных броненосцев дальнобойность орудий, мощность машин и паропроизводительность котлов становятся функциональными элементами броневой защиты. Броня здесь существует в движении, постоянно балансируя между абсолютностью и относительностью.²

Всякий броненосный корабль представляет собой систему, образованную взаимодействием корпуса, брони, артиллерии, машин и котлов. Чтобы изменить качественное состояние броненосца, надо прервать постепенность развития во всех четырех его составляющих, но разрывы постепенности осуществляются не одновременно. Можно установить на корабле принципиально новый двигатель, но если остальные компоненты остались прежними, то говорить о качественном скачке преждевременно. Эскадренный броненосец стал возможен благодаря машинам многократного расширения, водотрубным котлам и броне компаунд, соединившей в единую броневую плиту верхний слой из закаленной стали и нижний слой из вязкого железа. Устройство корпуса и артиллерия продолжали изменяться количественно и, несмотря на это, военные флоты получили принципиально новую боевую машину. История военного кораблестроения заставляет материалистическую философию вернуться к проблемам перехода количественных изменений в коренные качественные и обратно. Со времен Гегеля диалектики говорили о ступенчатом, но все-таки полном разрыве постепенности в момент скачка, но эскадренный броненосец предлагает неожиданный вариант: перерыв постепенности и переход в новое качество происходит при разрыве трех из пяти основных связей между двумя качественными состояниями.

Единое основание противоречия и образующие его противоположности создают такую целостность, которую диалектика называет качеством вещи. В процессе развития противоположности переходят друг в друга и образуют узоры по принципу детского калейдоскопа. Набор зеркал и стекляшек здесь остается неизменным, но каждый поворот трубки создает новый рисунок. Несомненное отличие картинок друг от друга относительно, потому что их составляющие остались теми же самыми. Распад противоречия на его варианты в диалектике называется количеством. Переход от одного основания к другому происходит посредством скачка, но он совершается в тот момент, когда основное противоречие реализовало все возможные комбинации своих противоположностей. За двадцать лет своего существования конструкция эскадренного броненосца изменялась количественно. В соответствии с требованиями моряков и меняющейся военно-политической обстановкой конструкторы увеличивали автономность за счет ослабления брони и артиллерии или, наоборот, увеличивали броню за счет сокращения запасов угля. В каждом конкретном случае они решали поставленную перед ними задачу, не подозревая о том, что вся совокупность вносимых ими изменений подготавливает переход в новое качество.

Главным оружием эскадренного броненосца были дальнобойные 305-мм и скорострельные 152-мм орудия, установленные во вращающихся башнях. Во время боя старший артиллерийский офицер, находясь в боевой рубке, приказывал дать серию залпов и по всплескам «засекал» места падения снарядов. Затем он вносил поправки, используя для связи с наводчиками переговорную трубу, соединенную с орудийными башнями. Дальнобойные двенадцатидюймовые орудия делали один залп за две минуты. Когда броненосец ведет огонь по неподвижным береговым батареям, темп его стрельбы значения не имеет, но в эскадренном бою подобная скорострельность явно недостаточна. Для поражения движущейся цели надо сделать хотя бы два пристрелочных выстрела, но за четыре минуты корабль противника пройдет 2,4 км, и пристрелку придется начинать заново. Недостатки 305-мм орудий компенсировали скорострельные пушки калибром 152 мм. Пока разговаривала дальнобойная артиллерия, орудия среднего калибра превращались в балласт. При сокращении дистанции в действие вступала вся артиллерия и корректировщикам было очень трудно заметить разрывы средних снарядов среди столбов воды, взметенных крупным калибром. Когда же это удавалось, работа только начиналась: у 6-ти и 12-тидюймовых снарядов разные траектории и, следовательно, требуются разные углы возвышения. В кромешном аду сражения офицерам приходилось выкрикивать в переговорную трубу поправки для орудий не одного, а для всех имеющихся на борту калибров [4].

Управлять огнем при одновременной стрельбе из орудий разных калибров было очень сложно, поэтому адмирал С.О. Макаров предложил отказаться не только от брони (она все равно не защищает), но и от крупнокалиберных орудий. Идеальным оружием войны на море он считал максимально облегченный крейсер с высокой скоростью и скорострельными орудиями только среднего калибра в башенных установках. В русском флоте такими кораблями стали крейсеры «Изумруд» и «Жемчуг», но прислугу их орудий защищали не башни, а щиты.

Сторонником противоположной идеи стал лейтенант В. А. Степанов 2-й. В 1884 году он предложил Морскому министерству проект двухвинтового броненосца водоизмещением 9270 т, длиной 104,5 м, шириной 20,5, осадкой 7,2 м. В центральной части корпуса располагался овальный барбет, внутри которого попарно, на снижающихся станках установлены восемь дальнобойных 305-мм орудий. Для борьбы с миноносцами предназначались пятьдесят 47-мм скорострельных пушек, установленных на незащищенной жилой палубе, продольном мостике и марсовых площадках мачт. Мощность двух паровых машин двойного расширения позволяла кораблю идти со скоростью 16 узлов. Корпус в районе ватерлинии, барбет и боевую рубку защищала броня компаунд толщиной 380 мм. Броненосец В. Степанова был рассчитан под орудия только крупного калибра и стал началом предыстории линкора, пока только в мышлении. Изменение одного из взаимосвязанных элементов корабля не может осуществиться без изменения всех остальных, поэтому проект талантливого русского офицера не мог быть реализован.

Революционная идея сторонников кораблей, вооруженных орудиями одного калибра, не вызвала восторга у моряков и военных кораблестроителей. Они понимали, что артиллерия будет совершенствоваться и когда-нибудь флот получит крупнокалиберные и одновременно скорострельные орудия. Пока два калибра не соединились в один, отказ от любого из них будет означать снижение боевой мощи броненосцев. В 1904 году промышленность начала выпускать скорострельные пушки калибром 254-мм и новые башни, повышавшие скорострельность 305-мм орудий. Два калибра стремительно сближались , и военные кораблестроители приступили к созданию линкора (дредноута).³ В 1902 году начальник инженерной службы ВМС Италии полковник Витторио Куниберти предложил своему правительству проект корабля водоизмещением в 17 000 тонн, вооруженного дюжиной 12-дюймовых орудий. Однако для постройки его у Италии не нашлось ни денег, ни производственных мощностей. Не встретив понимания у соотечественников, автор отвергнутой идеи в 1903 году пишет статью для ежегодника «Джейнс Файтинг Шипс», редакционная коллегия которого предложила читателям обсудить идеальные характеристики военного корабля для британского флота. Основанный Фредом Т. Джейном журнал, куда обратился Куниберти, выходит до сих пор и, несмотря на высокую цену, пользуется заслуженной популярностью у любителей флота. Адресованный любителям, он похож на Интернет, где серьезные работы тонут среди всякого хлама. Если профессионал пишет для «Джейнса», значит, он потерял надежду быть услышанным коллегами.

В 1905 году президент США Т. Рузвельт предлагает конгрессменам рассмотреть предложение адмирала Симса о строительстве двух линкоров с однородным тяжелым вооружением, и 3 марта 1905 года конгресс подписывает Акт о строительстве линейных кораблей «South Carolina» и «Michigan».

Задержавшись на старте, английское Адмиралтейство обогнало соперников на этапе строительства. В мае 1905 года инженер Филипп Уатс (ок. 1840-1912) подготовил проектную документацию будущего линкора, и уже 2 октября на Королевской верфи в Портсмуте был заложен корпус будущего «Дредноута». Стоявший во главе Адмиралтейства адмирал Джон Фишер (1841-1920) так живо вникал во все детали, так настырно торопил и подгонял инженеров и рабочих, что его неизменная фраза: «Навались - или отвали!» вошла у докеров в поговорку. 10 февраля 1906 года новый линкор подготовили к спуску на воду, и через восемь месяцев «Dreadnought» («Неустрашимый») вышел на ходовые испытания. Вместо 3-3,5 лет, за которые обычно строились корабли такого класса, могучий линкор родился за год и один день.

«Дредноут» поразил современников прежде всего своими размерами. Водоизмещение 17 900 т, длина 152,5 м, ширина 25 м, осадка 9,4 м. Две паротурбинные установки конструкции Чарльза Парсонса с котлами угольного, а частью угленефтяного отопления вращали четыре винта и позволяли развить невиданную для эскадренных броненосцев скорость 21 узел. Главная артиллерия состояла из десяти 305-мм орудий в двухорудийных башнях, три из которых были расположены в диаметральной плоскости и две по бортам. Отражать атаки миноносцев должны были двадцать 75-мм пушек, поставленных на надстройке и на крышах башен. Поясная броня 275-мм по середине и 100-мм в оконечностях покрывала ватерлинию по всей длине. Главные переборки были осуществлены полностью водонепроницаемыми до средней палубы, без дверей. Сообщение с нижними помещениями производилось через шахты. С появлением линкоров изменилась и конструкция морских мониторов. Они сохранили паровые машины тройного расширения, низкий борт и осадку, но увеличились в размерах, приобрели усовершенствованную систему подводной защиты и дальнобойные орудия в башенных установках дредноутов.

Актуальный для ревнителей национальной гордости вопрос о приоритетах не очень волнует материалистическую диалектику. Со времен Аристотеля философия знает, что идеальные схемы мышления существуют во взаимодействии с вещами, постоянно балансируя между опредмечиванием и распредмечиванием. При наличии одних и тех же материальных предпосылок одинаковые идеи будут приходить в головы разных людей. Для диалектики важно, что идея дредноута возникла при наличии материальных предпосылок своего осуществления. В истории линейного корабля ее интересует способ перехода к новому качеству. Качественно новое состояние «дредноут» рождается из эскадренного броненосца путем слияния крупной (305-мм) и средней (152-мм) скорострельной артиллерии в один крупный калибр, способный за счет автоматики вести огонь со скорострельностью пушек средних калибров. Если эскадренный броненосец ведет бой на длинных и средних дистанциях, то линкор предпочитает сражаться с равным по силам противником на максимально возможном удалении от него. Огневая мощь как минимум восьми 305-мм орудий дредноута, способных вести огонь на оба борта, не идет ни в какое сравнение с весом бортового залпа четырех крупнокалиберных пушек эскадренного броненосца. Чтобы удержать противника на нужной дистанции, дредноуту требуется высокая скорость, которая достигается за счет принципиально нового двигателя (паровая турбина), увеличения длины корпуса и новых форм обводов, приближающихся к обводам быстроходных крейсеров.

На первый взгляд все условия диалектического скачка соблюдены. Разрыв постепенности произошел по всем основным параметрам броненосного корабля: корпус, система бронирования, машины и артиллерия. На самом деле никакого разрыва не было. В 1903 году калибр скорострельной артиллерии возрос со 152 мм до 280 мм, и до полного слияния калибров оставалось 25 мм. Это не очень много, но конструкторы «Дредноута» не хотят ждать и вооружают его 305-мм орудиями. Это явно преждевременно, поэтому современники назвали первый английский линкор «воплощением буйного и безудержно-расточительного тщеславия первого лорда Адмиралтейства»6. Через два года после «Дредноута» конструкторы Германии не рискнули ослабить скорострельность своих кораблей ради увеличения их огневой мощи, и спущенные на воду в 1908 году линкоры типа «Nassau» были вооружены 280-мм орудиями, то есть подросшими пушками среднего калибра. Их увеличенная скорострельность показалась немцам недостаточной, и для большей надежности они сохранили двенадцать орудий калибром 152 мм. В 1909 году американцы спускают на воду два дредноута типа «Delaware», на одном из которых сохраняют поршневые машины. Принципиально новые (турбина) и модернизированные паровые машины не обеспечивают нужной линкору скорости, поэтому практически одновременно с дредноутами возникает класс линейных крейсеров. Вооруженные теми же самыми 305-мм орудиями в башенных установках, они защищены более тонкой броней и потому имеют большую скорость и дальность хода.

Если эскадренный броненосец озадачил диалектиков качественным скачком при неполном разрыве всех необходимых связей, то линкор продемонстрировал переход в новое качество посредством ускорения чисто количественных изменений. Каждая необходимая кораблю связь возникала в структуре уже существующих взаимодействий и напоминала шестеренку одного механизма, включенную в структуру принципиально иного устройства. Паровая турбина требовала изменения формы корпуса и увеличения скорострельности артиллерии, но какое-то время она существовала с оставшимися без изменений элементами эскадренного броненосца. Структурные элементы не создавали гармоничного целого, поэтому вся конструкция «сотрясалась», как железнодорожный состав на переезде. Часть вагонов уже перешла на новый путь, некоторые продолжают дергаться на стрелке, а остальные задерживают эшелон равномерным движением по старой колее. Скачок здесь сопровождается не отсутствием связей между двумя качественными состояниями, а неравномерным изменением скоростей движения частей, образующих целое.

Любое качественное состояние сдерживает рост количественных изменений, способных его трансформировать в нечто другое, а рожденное скачком новое качество обеспечивает рост породивших его количественных изменений. Рождение линкоров сопровождалось бурным ростом количества башенных установок и калибров главной артиллерии. В 1908-1909 годах по заказу Бразилии англичане строят линкоры «Minas Geraes» и «Sao Paulo» с двенадцатью 305-мм орудиями, а уже через четыре года тот же самый заказчик захотел иметь линкор «Rio de Janeiro» с четырнадцатью 305-мм орудиями в семи башенных установках.

Дредноуты могли сражаться друг с другом на дистанции 9-12 км (50-70 кабельтовых). На таких расстояниях снаряды 305-мм орудий не пробивали броневую защиту линкоров, поэтому противникам приходилось вести бой на близких дистанциях, где дальнобойность орудий уже не имеет никакого значения. Скорости снарядов начали сокращаться, а вес взрывчатки возрастать. Старт этому процессу дала Россия, создав для своих дредноутов «чемодан» весом в 417 кг. Англичане и американцы вообще отказались от 305-мм орудий и перенесли идею утяжеленного снаряда на более крупные калибры7. С линейного корабля «Orion» началась постройка так называемых сверхдредноутов, то есть кораблей с калибром орудий свыше 305 мм8. Сверхдредноут ремонтируют в специально построенном для него доке, таком же огромном, как он сам, поэтому в отличие от эскадренного броненосца он снова становится элементом неподвижной базы. Полученные повреждения заставляют его прекратить бой и вернуться к месту постоянного базирования для ремонта. Потеряв контакт со сверхдредноутом, противник не будет разыскивать его в океане. Зная, где находится док, он перекроет ведущие к нему пути, и раненый гигант сам придет в расставленные ему сети.

25 октября 1944 года броненосные корабли последний раз вступили в артиллерийское противоборство. В заливе Лейте (Филиппины) японские линкоры «Фусо» (30 998 т, двенадцать 356-мм орудий) и «Ямасиро» (29 000 т, шесть 356-мм орудий) попали под убийственный огонь американских сверхдредноутов «West Virginia» (42 000 т, восемь 406-мм орудий) и «Mississippi» (34 040 т, двенадцать 356-мм орудий). На верфях Англии еще продолжали достраивать линкор «Vanguard» (вошел в строй 25 апреля 1946 г.), но время дредноутов уже остановилось. Основное противоречие военно-морской базы вступило в новую фазу, и сверхдредноутам пришлось уступить свое место авианосцам и подводным лодкам.

Так же, как и линкор, авианосец вырастает из взаимодействия элементов, образующих военно-морскую базу. Она защищает находящиеся в ней корабли, используя преимущество возвышенного берега. Здесь располагаются посты наблюдения, береговые батареи и мощная система долговременных укреплений. Захват господствующих над гаванью высот означает неминуемую гибель укрывшейся в ней эскадры. При переходе от защиты к нападению военно-морская база принимает форму движущейся эскадры как сложного организма, все части которого взаимодействуют между собой. В бою и в походе роль господствующей над полем боя высоты выполняют мачты. С их помощью осуществляется управление отрядом кораблей, сюда поднимаются наблюдатели и стрелки, а во времена броненосцев здесь стали устанавливать скорострельную артиллерию. Мачты нельзя увеличивать бесконечно, поэтому в конце XIX века броненосцы стали оснащать воздушными шарами и пилотируемыми воздушными змеями. С точки зрения диалектики мачта стала возможностью авианосца в структуре броненосца, хотя видно это стало только ретроспективно.

С появлением авиации военно-морская база, структурным элементом которой являются броненосцы, получила новые способы решения стоящих перед ней задач. Взлетающие с береговых аэродромов самолеты способны организовывать дальнюю разведку, корректировать огонь береговых батарей, защищать находящиеся в бухте суда, наносить удары по кораблям противника. Но дальность полета самолетов ограничена, и, чтобы взаимодействовать с эскадрой в океане, взлетно-посадочная полоса и ангары должны двигаться вместе с ней. До появления авианосцев транспортировку самолетов к вражескому побережью осуществляли гидроавиатранспорты. Ангары и катапульты устанавливали даже на нефтеналивных баржах, но все эти суда действовали вместе с броненосными кораблями, поэтому авиационные транспорты стали, как говорят диалектики, «своим другим» броненосца. Здесь можно провести аналогию с туристами. Они несут рюкзаки сами или навьючивают их на спины животных. Хотя поклажу тащит на себе осел, туристом остается тот, кто его нагрузил. Гидроавиатранспорт и есть тот «осел», которому линкоры передали часть своего груза.

В 1935 году французы спустили на воду линейный крейсер «Дюнкерк», установив на нем две катапульты и ангар для четырех гидросамолетов. Это еще линкор с некоторыми элементами гидроавиатранспорта. Через четыре года частная американская фирма «Гиббс энд Кокс» предложила советскому правительству проект ударного авиационного соединения, в состав которого должны войти линкор обычного типа, несколько эсминцев сопровождения, быстроходный танкер-заправщик и линкор-авианосец с двумя четырехствольными артиллерийскими установками калибром 457 мм и взлетной палубой для 36 самолетов. Экстравагантную идею американцев реализовали кораблестроители Японии. В 1944 году они переоборудовали линкоры «Исе» и «Хиуга» в линкоры-авианосцы с броневой защитой, 356-мм башенными артиллерийскими установками, ангаром и установленной в корме взлетной палубой.

Рожденный потребностями движущейся базы, авианесущий корабль выполняет те же функции, что и линкор, но делает это принципиально иначе. Броневая защита дредноута не дает снарядам противника поразить жизненно важные части корабля. Авианосец поднимает самолеты в воздух, и они не позволяют противнику приблизиться для нанесения удара. Когда авиация находится в ангарах или на полетной палубе, авианосец абсолютно беспомощен, поэтому авианосцы вначале сохраняют броневую защиту и крупнокалиберную артиллерию. В 1927 году французы переделали недостроенный линкор «Нормандия» в авианосец «Беарн», предназначенный для артиллерийских боев и самостоятельного рейдерства в океане. Чтобы не загромождать палубу надстройками, восемь 155-мм орудий установили по обе стороны высокого борта. По вооружению и конструктивным особенностям «Беарн» уже авианосец, но в чем-то еще линкор.

Современный авианосец в открытом море защищают самолеты палубной авиации и целая эскадра надводных кораблей. В состав ближнего и дальнего охранения авианосцев вместе с крейсерами и эсминцами долгое время входили дредноуты, но «повелителей океанов» погубило их собственное совершенство. Орудия сверхлинкоров позволяют вести бой на дистанции 170 кабельтовых. На подобных расстояниях управлять огнем можно только с помощью радаров, а их нельзя защитить броней. От простого сотрясения корпуса при попадании в него крупнокалиберного снаряда могучий линкор «оглохнет» и «ослепнет».

С точки зрения школьной философии диалектическое отрицание (переход в антитезис с последующим синтезом противоположностей) осуществляется только одним способом. Зерно становится колосом, чтобы снова стать зерном. Оно может превратиться и в муку, но отрицание через уничтожение не связано с развитием. История броненосных флотов демонстрирует эффективность еще одного типа отрицания, при котором переход в противоположность осуществляется двумя способами одновременно, и ответвления обоих вариантов затем соединяются в новой, более высокой фазе развития. Диалектическое отрицание линкоров осуществляют авианосцы (первая линия развития) и подводные лодки (вторая линия развития). Подобно броненосцам, первые подводные лодки являлись структурным элементом военно-морской базы, но в отличие от своих могучих надводных собратьев они были не плавучими фортами, а активным элементом минного заграждения и защищали себя не броневыми плитами, а скрытностью нападения из-под воды.

Со времен парусного флота минное оружие было эффективным средством защиты военно-морских баз от нападения с моря. 20 июня 1855 года в районе Кронштадта английские фрегаты «Merlyn» и «Firefly» подорвались на русских минах, причем один из них подорвался дважды. Малый заряд взрывчатого вещества позволил им отделаться небольшими повреждениями. Однако психологический эффект оказался настолько сильным, что в кампанию 1855 года ни один вражеский корабль не посмел приблизиться к Кронштадту. Установленная на якоре подводная мина заграждения напоминает дурнушку на танцевальном вечере. Она находится в одном месте в постоянной готовности отреагировать на любого кавалера, который наткнется на нее. Продолжая сравнение, можно сказать, что подводная лодка, благодаря самодвижущимся минам (так в старину называли торпеды), сама выбирает своего кавалера. Как и броненосец, она есть подвижный элемент неподвижного, только не форта, а минного поля.

До появления первых подводных лодок их функции выполняли броненосцы. В состав их вооружения входили якорные мины заграждения и специальные плоты, с помощью которых можно было ставить минные заграждения на путях вражеских кораблей. В наступательное оружие стоящие на якорях мины заграждения превратил выдающийся русский флотоводец Н.О. Эссен (1860-1915). Особые типы заказанных им минных заградителей, система оповещения и наблюдения, специально подобранный командный состав позволили ему очень быстро устанавливать минные поля на пути движения немецких эскадр. По сути дела, вся война на Балтике велась вокруг минных полей. Германский флот пытался их обойти или протралить, а русские линкоры артиллерийским огнем противодействовали их намерениям.

Минную оборону движущейся в океане базы начали осуществлять подводные лодки. Заняв позиции по всему пути движения линкоров и транспортов, они атаковали вражеский корабль, когда он оказывался в зоне досягаемости их торпед. Находящиеся в подводном положении лодки передавали друг другу функцию защиты движущейся эскадры и тем самым сковывали маневр надводных кораблей. Чтобы не оказаться беззащитными, им приходилось строго соблюдать подготовленный в морском штабе маршрут движения, по обочинам которого заранее заняли позиции подводные лодки.

Подводные лодки эффективно защищали эскадры, совершавшие относительно короткие переходы от базы к базе. Тяготеющему к автономности линкору нужна подводная лодка, способная двигаться вместе с ним на большой скорости. В 1910 году корабельный инженер Б.М. Журавлев предложил Морскому министерству проект «Автономного подводного бронепалубного крейсера в 4500 тонн», способного действовать в составе океанской эскадры. Этот чудовищный для того времени монстр длиной 128 м конструктор хотел вооружить 30 торпедными аппаратами с 60 торпедами, 120 минами заграждения и пятью 120-мм гаубицами во вращающейся башенной установке. В надводном положении крейсер приводили в движение две турбины с водотрубными котлами броненосца, работу которых обеспечивали восемь дымовых труб. Во время погружения от вражеских снарядов подводный корабль защищала покрытая броней верхняя часть корпуса. Для автономного плавания под водой нужны компактные и мощные двигатели, а их не было, поэтому первые подводные крейсеры, рассчитанные на действия в составе эскадры (английские лодки типа «К», французский «Сюркуф»), оказались неэффективными. Подводные лодки вышли в океаны перед началом Второй мировой войны, когда надводные корабли перестали действовать в составе эскадры.

Величественный закат эпохи сверхдредноутов сопровождался нарастанием военно-морского индивидуализма. Новые повелители океанов действуют в одиночку или в сопровождении обслуживающей их свиты вспомогательных кораблей. Современная атомная подводная лодка с баллистическими ракетами может находиться в плавании неограниченный срок и одна способна уничтожить целые континенты. Но ее ракетно-ядерное оружие не эффективно в районе локальных военных конфликтов. Инфраструктуру военно-морской базы и систему ее береговой обороны могут разрушить тяжелые орудия сверхдредноутов, поэтому отправленным на консервацию линкорам Второй мировой войны время от времени приходилось покидать места своих якорных стоянок. В 1950 году линкор «Миссури» сражается в Корее, в сентябре 1968 года однотипный с ним «Нью-Джерси» обстреливает железнодорожные пути Северного Вьетнама, а в декабре 1983 года он же уничтожает сирийские батареи ПВО. В феврале 1989 года в состав американского флота вернулся вооруженный ракетами «Томагавк» и «Гарпун» линейный корабль «Висконсин», принявший участие в боевых действиях в Персидском заливе. На вершине могущества бывшие «повелители морей» вернулись к своим истокам, когда плавучие батареи начинали историю броненосных флотов. Это повторение прошлого на более высокой ступени развития диалектика называет «отрицанием отрицания». Пройдя через свою противоположность, исходное противоречие растворяется в новом едином, как сахар в чае. Оно не исчезло, но существует на принципиально иной основе и потому другое, хотя функционально осталось тем же самым. Снятие противоречия осуществляется, прежде всего, в мышлении, которое реализуется в предметной практической деятельности с вещами.

В 1996 году журнал «Нейви Интернейшнл» публикует статью ведущего американского кораблестроителя Р. Леопольда о перспективах военного кораблестроения. По мнению автора, военно-морской флот стоит на пороге очередной технической революции и осуществят ее корабли-арсеналы, которые обеспечат подавляющий огневой перевес в районе локального вооруженного конфликта. При водоизмещении 42 466 т длина «линкора XXI века» составит 276 м, ширина - 35 м, скорость 28 узлов, дальность плавания 15-тиузловым ходом - 15 тыс. миль. Архитектуру корпуса и надстроек выполнят по технологии «стелс», уменьшив радиолокационную заметность. Заполнив забортной водой специальные балластные цистерны, корабль сможет перейти в полупогруженное положение и станет почти невидимым для радаров. Высокую живучесть «арсенала» обеспечат бронирование и позаимствованный у субмарин двойной корпус с принципиально новым разделением на отсеки. Управление ракетным оружием осуществляется в основном спутниковыми или авиационными системами, что позволяет отказаться от разветвленной системы антенн и вновь перейти к использованию брони, защищающей все основные элементы корабля. Небывалый уровень автоматизации позволит столь гигантскому кораблю обойтись экипажем в 50 человек10. В проекте кораблей-арсеналов мысль кораблестроителей продемонстрировала свою зависимость от предшествующих ступеней развития, когда броненосные корабли были плавучими батареями, мониторами, сверхдредноутами, авианосцами и «водобронными судами».