Доверие как категория теории коммуникации в парадигме цифровой экономики (к постановке научной проблемы)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Доверие как категория теории коммуникации в парадигме цифровой экономики (к постановке научной проблемы)

Шилина Марина Григорьевна доктор филологических наук,

профессор кафедры рекламы, связей с общественностью и дизайна

РЭУ имени Г.В. Плеханова; доцент кафедры рекламы и связей с общественностью МГУ имени М.В. Ломоносова

Вартанов Сергей Александрович кандидат физико-математических наук, доцент Московской школы экономики МГУ имени М.В. Ломоносова

Доверие является существенной характеристикой социального бытия, все более востребованной в условиях современной турбулентности, неопределенности, рисков. В датифицированной цифровой экономике категория доверия радикальнотрансформируется: появляются новые неантропоморфные акторы, взаимодействие становится не просто опосредованным технологиями, но гибридным. Неантропоморфные акторы в условиях нормативности отечественной цифровой экономики превращаются в неотъемлемые элементы квадроспирали коммуникации «государство-бизнес- наука-граждане».

В статье впервые предпринята попытка междисциплинарного анализа трансформации характеристикдоверия в гибридной коммуникации, приводятся результаты эмпирического исследования общественного доверия в контексте российской цифровой экономики.

Ключевые слова:доверие, квадроспираль цифровой экономики, гибридная реальность, бифуркация доверия, коммуникативная модельдоверия.

Истина есть то, что нас соединяет, и... в коммуникации заключены истоки истины. Человек находит в мире другого человека как единственную действительность, с которой он может объединиться в понимании и доверии.

К. Ясперс

Введение

В современных условиях перманентных трансформаций и неопределенности доверие как существенная характеристика социального бытия становится необходимым универсальным фактором общественного развития. Доверие - фундаментальная характеристика гражданской культуры, во многом определяющая эффективность социальных взаимодействий, уровень обобщенного доверия положительно коррелирован с уровнем общественного развития и благосостоянием общества, в частности с величиной ВВП на душу населения (Полтерович, 2018; Knack, Keefer,1997), он обусловливает не только благополучие социума, но и его способность к конкуренции (Фукуяма, 2004: 20-21). Доверие определяют как основу символического социального и политического капитала, и в итоге - капитала реального. Потенциал преобразований в обществе возрастает пропорционально росту доверия, поскольку именно доверие, мобилизуя индивида, усиливает творческую, инновационную, предпринимательскую активность, а также снижает риск и неопределенность, связанные с действиями человека (Штомпка, 2012: 37).

В России конца 2010 гг. категория доверия имеет определяющее значение как условие сбалансированного управления и экономического развития. Основными точками бифуркации доверия для российской государственно-корпоративной системы являются невысокий уровень доверия в обществе в целом и внедрение цифровой экономики (ЦЭ). Россия сегодня по индексу доверия, согласно данным International Social Survey Program, находится в предпоследней десятке стран¹: только 23% жителей нашей страны склонны доверять окружающим, тогда как уровень недоверия к «другим» действительно высок. В 2018 г. доверие российских граждан практически ко всем основным институтам власти, кроме силовых, снизилось до показателей 2012 г.²

Нормативное внедрение цифровой экономики, опосредованной технологиями на основе больших данных (англ, data driven, datafied), в первую очередь в соответствии с национальной стратегической программой на 2017-2024 гг. «Цифровая экономика Российской Федерации»³, определяет потенциальные возможности трансформаций, которые связаны с имплементацией любых инноваций, а значит с появлением неопределенности (и недоверия) в экономике и обществе. (Отметим, что программы цифровой экономики во всех развитых странах также являются нормативными, например Horizon 2020 в ЕС⁴, «индустрия 4.0» в Германии.) На первом этапе программы «Цифровая экономика Российской Федерации» основными целями являются создание инфраструктуры, юридическое обеспечение, а также формирование цифровой идентичности гражданина.

Реализация программы возможна благодаря эффективному взаимодействию между основными акторами: бизнесом и научно-образовательным сообществом, государством и гражданами^ В государственной патерналистской модели цифровой экономики категория доверия особенно существенна в коммуникации «государство- гражданин».

В цифровой экономике человек вступает как в опосредованное, так и в прямое взаимодействие с неантропоморфными акторами (НА): различными форматами компьютерных программ, виртуальными личностями и т.п. Коммуникация априори является не просто процессом, опосредованным техникой и технологиями, что фиксировалось ранее (ср. опосредованная компьютером - англ. computer mediated; опосредованная большими данными, англ. data driven). Появляется новый формат человеко-машинной гибридной мультисубъектной субъект-субъектной, а не субъект-объектной коммуникации (как это было во всех классических моделях, опосредованных техникой и технологиями). Данная гибридная модель представляется новой для практики и теории коммуникации, поскольку изменяется характер взаимодействия, состав субъектов: неантропоморфные и гибридные акторы становятся такими же автономными участниками коммуникации, как человек; владельцы программ, данных, инфраструктуры - непрямыми базисными субъектами. Исходя из сущности подобного взаимодействия данную модель можно обозначить как конвергентно-гибридную. В цифровой (нормативной) экономике данная модель коммуникации, которая впервые в истории определяет трансформации всех базовых характеристик бытия человека, в том числе и доверия, также оказывается нормативной.

Методы и стратегия исследования

Выявленная эмпирическая и научнотеоретическая проблема определяет научные вопросы исследования:

1) Каковы коммуникативные характеристики доверия как междисциплинарного объекта изучения в условиях цифровой экономики?

2) Каковы трансформации категории доверия в гибридной коммуникации?

3) Каковы параметры общественного доверия граждан к государственным инициативам в цифровой экономике России?

Стратегия исследования включала следующие этапы: вначале изучались характеристики доверия как коммуникативного феномена и междисциплинарного объекта исследования и их трансформации в датифицированной гибридной реальности/квадроспирали инноваций в качестве предмета изучения в рамках кабинетного исследования, затем были выявлены особенности категории доверия в условиях цифровой экономики в России на основе данных опроса ученых (п=12), практиков коммуникации в публичном пространстве/пиар-специалистов (п=12) и рядовых граждан (п=50).

Для оценки доверия россиян к инициативам государства в сфере цифровой экономики как особой разновидности общественного доверия (Штомпка, 2012: 119) полученные в результате опроса данные проиндексированы по методике¹⁵, адаптированной к данному исследованию: оценка уровня доверия населения к инициативам государства в сфере цифровой экономики Д1 рассчитывается как сумма процентной доли «полностью доверяющих» (Д) и половины «не вполне доверяющих» (Дн), минус доля «не доверяющих» (НД) и плюс 100.

В рамках данной статьи мы изучили трансформации категории доверия в контексте наиболее существенных классических научных подходов (недоверие как феномен в контексте заявленной проблематики требует специального изучения); исследование гибридной коммуникации как таковой ограничили модельной парадигмой; категорию доверия рассмотрели на примере двух акторов квадроспирали цифровой экономики: государства как инициатора проектов ЦЭ и граждан.

Доверие как объект исследования: сущность, характеристики, типология, функции

Доверие последние четверть века является «тотальной эмпирической категорией» (Антоненко, 1998: 5), при этом как научная категория до сего дня не получило однозначной трактовки(Купрейченко, Мерсиянова (ред.), 2013) и методик оценки (Купрейченко, 2008 и др.). Сущность доверия, согласно анализу релевантных теме зарубежных источников последнего десятилетия, связана с ожиданиями, убеждениями, волеизъявлением, установкой; доверие присуще различным объектам (индивидам, группам, организациям, социальным институтам); определяется риском при принятии решений на основе доверия и через действие субъекта как способа проявления доверия; включает результаты и следствия оказания доверия (Castaldo, 2002).

Исследователи фиксируют дуальную сущность доверия как явления и процесса и предлагают определить доверие как характеристику личностную и групповую, как состояние ожидания (Фукуяма, 2004), отношение (Barber, 1983), чувство (Luhman, 1979), как процесс социального обмена и передачи информации и иных значимых благ (Sztompka, 1996). Доверие в самом общем виде традиционно определяют как возникающее у членов сообщества ожидание того, что другие его члены будут вести себя более или менее предсказуемо, честно и со вниманием к нуждам окружающих, в согласии с некими общими нормами (Фукуяма, 2004). Иными словами, доверие - это позитивные ожидания субъекта относительно поведения другого субъекта, то есть доверие априори иррационально и коммуникативно.

Доверие изначально относили к эмоциональным, основанным на вере явлениям и процессам (что осложняет научное исследование идефиницированиеданного феномена). В современных условиях неопределенности применение категории «доверие» расширяется, в первую очередь в экономике и политике. Эта категория становится все более операциональной. Подобный рационалистический подход в науке начинает преобладать и становится доминирующим в конце XX в. (Веселов (ред.), 2004; Коулман, 2004; Luhmann, 2000). Исследователи отмечают многообразие форм и видов доверия. Основаниями классификации могут быть: субъект и объект доверия (Скрипкина, 2000), сферы его бытования и применения (Журавлева, 2004). Большинство ученых полагает, что доверие точнее возможно охарактеризовать через его функции в современном обществе: оно способствует гармонизации отношений, взаимодействию, интеграции человека и группы, регулирует межличностные, внутригрупповые и межгрупповые отношения.

Функции доверия многочисленны. Среди основных социально-психологических укажем следующие: коммуникативная, деятельностная, интегрирующая, перцептивная, управленческая, ориентирующая и прогностическая, стабилизирующая. Доверие редуцирует сложную систему отношений к уровню актуального доверия, тем самым снижая уровень напряженности и риска и повышая эффективность взаимодействия (Антоненко, 2013). Доверие с точки зрения базовых социальных функций выступает условием целостности личности, бытия человека, его взаимодействия с миром, способствует объединению прошлого, настоящего и будущего в целостный акт жизнедеятельности, устанавливает меру соответствия поведения человека, его решений, целей, задач себе и миру (Скрипкина, 2000).

Анализ релевантной литературы позволяет выделить ряд базовых классических подходов к исследованию категории доверия: психологический, антропологический, социологический, политологический, экономический, философский. Ученые анализируют доверие в междисциплинарной парадигме, например социальной психологии, экономической социологии, социальной философии. Несмотря на общий предмет анализа, характеристики доверия в фокусе различных наук отличаются, общепризнанной трактовки нет.

Исследования доверия в процессе взаимодействия человека и техники, значимые для заявленной темы исследования, получают развитие в последние годы. Доверие человека технике ученые определяют как осознанные психологические отношения, которые формируются и проявляются во взаимодействии с ней и выполняют функцию регуляции этого взаимодействия (Геберт, Розенштиль, 2006; Фрейджер, Фейдимен, 2006; Фукуяма, 2004). Исследования нацелены на выявление социально-психологических детерминант повышения эффективности взаимодействия человека как субъекта коммуникации с техникой при решении производственных задач, в первую очередь для прогнозирования результатов взаимодействия с техникой (Акимова, 2018; Веселов (ред.), 2004; Купрейченко, 2008; Lee, See, 2004; Muir, 1994). Среди базовых детерминант доверия человека технике выделяют: отношение человека к технике и техническому прогрессу; доверие миру, себе, другим людям; индивидуально-психологические особенности взаимодействующих с техникой субъектов и т.п. Однако общий концептуальный подход ввиду разнообразия форм и видов доверия технике, закономерностей их формирования и бытования, оснований и функций не выработан. Доверие технике включает эмоционально оценочные и поведенческие компоненты, однако большинство ученых уделяют особое внимание изучению когнитивных аспектов доверия как психологического отношения. Исследователи называют определяющими для доверия человека технике индивидуальные психологические особенности субъекта, генезис его взаимодействия с техникой данного формата и специфику взаимодействия с этим и другими видами техники (Акимова, 2018).

Важное значение имеют исследования доверия в условиях интернетизации. В частности, доказана взаимосвязь между уровнем доверия, распространением Интернета и экономическим ростом: уровень доверия положительно коррелируется с уровнем дохода; в развитых странах уровень распространения Интернета весьма высокий - в итоге это увеличивает рост экономики и дальнейшее укрепление доверия (Amiri, Reif, 2013). Отметим, что распространение социальных сетей также оказывает влияние на развитие доверия в обществе, поскольку пользователи, подключаясь к соцсетям, демонстрируют готовность раскрыть персональную информацию (Trepte, Reinecke, 2013), а готовность к раскрытию информации о себе является предпосылкой роста обобщенного доверия (Полтерович, 2018).

Единичные попытки исследований связаны с изучением корреляции доверия, направленного непосредственно на сам объект техники/технологий, с доверием к создателю объекта (Beck, Giddens, Lash, 1994; Tonnies, 1957; Штомпка, 2012), при этом техника, программы как субъект коммуникации не исследовались.

Философская концепция доверия также до сего дня не выработана, несмотря на то, что доверие - изначальная реалия бытия человека. Философы исторически определяли доверие как фоновую проблему бытия человека, чаще всего в контексте веры (от Сократа до Г. Гегеля, Э. Дюркгейма, М. Бубера, В. Соловьева, И. Ильина и др.).

В понимание категории доверия возможно внести ряд характеристик с позиций социальной философии, исходя из понимания Я и Другого. В частности, К. Ясперс (1991: 442) так объяснял значение доверия: «Истина есть то, что нас соединяет, и... в коммуникации заключены истоки истины. Человек находит в мире другого человека как единственную действительность, с которой он может объединиться в понимании и доверии». Отметим, что в гибридной реальности буквальное понимание необходимости коммуникации человека именно с человеком как «единственной действительностью, с которой он может объединиться в понимании и доверии», требует переосмысления, как и весь опыт понимания Я и Другого.

Базовые вызовы, обусловленные философскими вопросами применения техники и технологий и проблемой доверия, связаны в первую очередь с дискуссией в научной литературе о возможности отнесения категории доверия как социально психологического понятия к неантропоморфному неодушевленному объекту. Исследователи фиксируют влияние функций, сферы применения НА, например роботов, на формирование доверия к ним, и эти параметры коррелируются с функциями человека в подобных ситуациях, в частности внимание уделяется проявлениям роботами эмпатии (Coeckelbergh, 2010). Критериями формирования доверия операторов автоматизированным системам является уровень технико-технологической компетентности систем, в том числе соответствие реализованных операций заложенным программам, и социальная детерминированность функций (Lee, See, 2004). Выявленная зависимость эффективности человеко-машинного взаимодействия от доверия субъекта к себе и к автоматизированной системе при этом не приближает нас к пониманию феномена доверия в человеко-машинной коммуникации.

Возможно ли рассматривать исследование доверия НА как частный случай доверия технике? Реалии взаимодействия в цифровой датифицированной экономике существенно различаются, поскольку коммуникация с НА может трансформироваться в онлайн-режиме на основе постоянного анализа big data; неантропоморфный актор является не объектом, как это было ранее, но субъектом коммуникации; при этом его особенности определяются базисным субъектом - владельцем/заказ- чиком коммуникации.

Тем не менее многие положения, например факторы доверия технике, взаимосвязи между доверием к НА и доверием к базисному субъекту, могут быть применимы в изучении конвергентно-гибридной модели взаимодействия. Релевантный подход требует изучения максимального количества характеристик человеко-машинной коммуникации с различных теоретических позиций. Например, востребованным может оказаться объединение усилий исследователей в сфере психологии, экономической социологии, философии техники, математики, биоинженерии. Подобный разновекторный мультидисциплинарный подход к исследованию коммуникации в цифровой экономике обозначим как гибридный.

Продуктивной представляется попытка формирования метатеоретического основания исследования феномена доверия, исходя из его метафоричной сущности. Лев Гудков (2012: 41) образно предлагает рассматривать доверие «по аналогии с метафорой, синтезирующей разные смысловые планы в одно семантическое образование, например как шарнир, соединяющий регуляторы действия разного уровня, включающий одни системы социальных отношений (институтов, групп) в управление другими социальными императивами или нормами».

Несмотря на очевидную процессную, коммуникативную природу доверия, в зарубежных и отечественных работах по коммуникации (в ограниченных рамках статьи в первую очередь в фокусе нашего внимания взаимодействие граждан и государства) данное понятие и категория представлены фрагментарно и вне цифрового контекста.

Для исследования категории доверия с эмпирической и научной точки зрения существенный интерес должны представлять концепции связей с общественностью (англ. Public Relations, PR) как стратегии общественного доверия (Буари, 2001). Однако этот базовый элемент институциональной коммуникации рассматривается в работах российских ученых фрагментарно и в основном вне онлайн-контекста (Гавра, 2011; Кривоносов, Филатова, Шишкина, 2010; Чумиков, Бочаров, Самойленко, 2016), в том числе исследователями аксиологических параметров пиар (Кужелева- Саган, 2011; Осипова, 2009); системные исследования, как и частные, например изучение барьеров доверия, деструкции, отсутствуют.

Одним из авторов статьи была предпринята попытка анализа и концептуализации модели коммуникации в Интернете с участием неантропоморфных акторов как самостоятельных субъектов, были обоснованы параметры модели пиар-коммуникации в Интернете как нормативной (так называемой «пятой модели» по классификации моделей Грюнига-Ханта (1984), напомним, что Дж. Грюниг и Т. Хант предложили четыре модели коммуникации, пиар-технологий), однако на начальном этапе развития Рунета идея субъект-субъ- ектной гибридной модели коммуникации в Интернете (Шилина, 2007) осталась без должного внимания научного сообщества и не получила развития.

Исследование прикладных аспектов доверия в современном интернет-пространстве одними из первых предприняли томские ученые, которые изучили процесс формирования доверия в Сети с помощью интерактивного дизайна и инструментов пиар. Авторы показали качественные трансформации эмоциональных параметров доверия в рациональные (Kuzheleva-Sagan, Suchkova, 2016).

Таким образом, исследование категории доверия в гибридной коммуникации, несмотря на очевидный стратегический потенциал заявленной научной проблематики, пока не закрепилось в научно-исследовательской повестке дня. Фрагментарность, отсутствие единого подхода к изучению сущности доверия, доверия человека к технике и технологиям в традиционной субъект-объектной гибридной коммуникации, определяют необходимость формирования междисциплинарного подхода.

доверие коммуникация цифровая экономика

Доверие в гибридной коммуникации: формируя междисциплинарный подход к исследованию

Первоначально доверие рассматривалось учеными как фактор межличностных, внутри- и межгрупповых отношений, где объектом эмпирического анализа является психика человека и влияние ее особенностей на поведение личности, что де-факто является основанием для формирования концепций взаимодействия на основе доверия во всех остальных науках.

Доверие в психологии попадает в зону интереса ученых с 1960 гг., с началом нового этапа трансформаций капиталистических отношений, повышением уровня турбулентности и неопределенности в обществе и развитием цифровизации.

Доверие традиционно описывается в психологии как индивидуальное самочувствие человека с позиций внутреннего субъективного ощущения комфорта, уверенности, безопасности и потребности в их обеспечении в интраперсональной коммуникации и при взаимодействии с внешним миром. Именно доверие к собственному окружению для индивида является мерой отношения к миру, общественной системе, социальному институт у.

В отечественной психологии феномен доверия чаще трактуется как субъективное личностное отношение к другому или другим, сущность которого состоит в определенном отношении субъекта к различным объектам или фрагментам мира, заключающемся в переживании актуальной значимости и априорной безопасности этих объектов или фрагментов мира для человека (Скрипкина, 2000). Отсутствие доверия означает невозможность такого отношения. Составляющие доверия - рациональная и эмоциональная - отражают уверенность субъекта (на основе оценке компетентности, предсказуемости объекта) в том, что объектдоверия способен выполнить взятые на себя обязательства, а также осознание субъектом собственной уязвимости и/или риска, в ситуации неопределенности намерений и действий объектов, от которых он зависит.

Для неантропоморфного актора на любом витке квадроспирали коммуникации «внутреннее субъективное ощущение», как и любые иные «ощущения» (комфорта, уверенности, безопасности) не являются существенными, что априори снимает для него проблему «внутренней потребности» в их обеспечении при взаимодействии с внешним миром. В программу может быть заложен анализ внешних проявлений у человека «внутреннего субъективного ощущения» как элемента целеустановки, то есть аналог «ощущения» может обрести качество рационального параметра. Также для НА комфорт, уверенность, безопасность и потребности в их обеспечении существенными не являются, но рациональные параметры подобных состояний также могут быть частью программы.

Рассмотрим три базовые параметра поведения человека с точки зрения возможной релевантности наиболее существенных концепций для гибридной коммуникации: параметры взаимодействия с человеком и миром (Левин, 2000), особенности принятия решений (Festinger, 1962, 1964), поведение в кризисной ситуации (Heider, 1958).

Доверительная интерперсональная коммуникация может быть концептуализирована в соответствии с классической дихотомией полевого и волевого поведения Курта Левина (2000). Полевое поведение, по мнению ученого, есть совокупность импульсивных ответов на внешние стимулы, в которой преобладает реакция на ситуативно значимые объекты внешнего мира, в отличие от поведения волевого, когда субъект ориентируется на удовлетворение внутренних потребностей

На текущем этапе развития технологий модель взаимодействия человека и неантропоморфного актора с определенной долей вероятности возможна с точки зрения общего целеполагания, однако «внутренние потребности» пока не являются характеристикой последнего (точнее, любые потребности могут быть заложены базисными субъектами, но рационально). Спонтанность реакции, присущая человеку благодаря ассоциативности мышления, также может быть заданным, запрограммированным свойством неантропоморфного актора. Взаимодействие людей основывается на ценностных, этических характеристиках, нормах и обычаях и не является искусственно созданной симметрией, но аналоги подобных параметров возможно в будущем будут приданы неантропоморфному актору.

Каким образом коррелируются модели приятия решений у человека и НА? Людям при принятии решений свойственно, согласно теории социального сравнения Л. Фестингера (1964), оценивать свои мотивы, компетенции и действия, сравнивая их с оценками других. Проблемы и спорные вопросы, по теории когнитивного диссонанса, в групповой коммуникации купируются, отклонения и иные мнения исключаются. Подобная редукция иррациональности, комплексности, как свойств доверия у людей, приближает нас к весьма рациональной коммуникации, которая может быть свойственна как человеку, так и неантропоморфному субъекту.

В кризисной коммуникативной ситуации, согласно концепции структурного баланса Фрица Хайдера (1958), индивид всегда стремится к устранению дисбаланса, снимая противоречия, пересматривая свои представления или выискивая новые данные, чтобы оптимизировать свою мотивацию и поведение. В кризисной ситуации человек будет «отставать» от неантропоморфного актора, хотя бы потому, что думает не так быстро, при принятии решений исходит из информации трехмерного мира, в то время как робот может оперировать примерно тремя сотнями параметров, и т.д.

Итак, доверие в гибридной коммуникации как индивидуальное состояние внутреннего комфорта субъекта-человека зависит от целеполагания субъекта-НА (читай: базисного субъекта - владельца, заказчика программ ы), здесь открываются возможности рационального взаимодействия и манипулирования коммуникантом-человеком.

Доверие признано существенным психологическим явлением в организации. Исследователи отмечают, что это - психологическое условие, которое способно определять выбор, поведение, сотрудничество или ответную реакцию на эти действия (Переверзева, 2000), что возможно рассматривать как частный случай психологических процессов, значимых для НА.

Таким образом, психологический подход, несмотря на отсутствие значимых научных концепций, которые бы объясняли природу доверия в современном обществе, в рамках нашего исследования позволяет предположить, что в ковергент- но-гибридной коммуникации на начальном этапе произойдет «рационализация» коммуникации, то есть замена сущности взаимодействия, основанного на общих ценностях и ожиданиях акторов, действием механистически рациональным, что обусловливает трансформацию (до уровня манипуляции) или утрату (невостребованность) феномена доверия как такового.

Анализ проблем доверия в обществе начинается с появлением политэкономических и социальных отношений капитализма, активная научная разработка категории доверия в социологии начинается в последние десятилетия ХХ в., в условиях трансформаций и усложнения социальной реальности. В социологии различают обобщенное (bridging, generalized) и межличностное (bonding, particularistic) доверие. Доверие как тип социальной регуляции обеспечивает взаимодействие различных институциональных систем, групп, определяя сущность и пределы индивидуальной/институциональной рациональности (Гудков, 2012).

Сегодня для понимания доверия ключевой становится концепция социального капитала, в которой этот феномен является центральным элементом (П. Бурдье, 1903; Дж. Коулмен, 2004; Ф. Фукуяма, 2004 и др.). Социальный капитал описан как потенциал взаимного доверия и взаимопомощи, общественного взаимодействия (Фукуяма, 2004), который целенаправленно сформирован в виде обязательств и ожиданий, социальных норм (Коулман, 2004). Чтобы приобрести доверие и социальный капитал, требуется принять моральные нормы и ценности определенного сообщества (преданность, честность, надежность), ибо доверие «вырастает из приоритета общественных добродетелей над индивидуальными» (Фукуяма, 2004: 54).

Каким образом может происходить взаимодействие акторов и формирование социального капитала в гибридной реальности? Отсутствие моральных норм и ценностей у неантропоморфных акторов в условиях человеко-машинного взаимодействия вполне может быть компенсировано определенными программами, тем более что основаниями доверия могут быть характеристики не только качественные, но и количественные, например оценка информации о мере доверия, которую получают коммуниканты (Фукуяма, 2004: 201). Качественные особенности (личный опыт социализации индивида и опыт коллективный, исторический опыт общества, культуры доверия или недоверия как таковые) также могут быть включены в программу/функционал неантропоморфного актора в том или ином объеме, релевантном ситуации.

Сегодня ученые ставят знак равенства между понятиями «социальный капитал» и «межличностное доверие», утверждая, что в социально-экономических исследованиях «социальный капитал» есть «новейший функциональный инвариант понятия "культура" или "цивилизация", суженного настолько, что оно становится доступным для операционализации и измерения» (Гудков, 2012: 56). То есть в трактовке доверия уровень «рациональности» продолжает повышаться: символическая категория «доверие» дала возможность оперировать такой же символической категорией «социальный капитал» (по аналогии с иными видами капитала), что делает эту категорию достаточно операциональной; введение в концепцию инвариантов понятия «культура», «цивилизация» радикально расширяет границы понятия «доверие» и усиливает значимость данной категории.

Зафиксированное повышение уровня операциональности для гибридной коммуникации обусловливает ситуацию, когда возможно определять сущность социальной коммуникации (барьеры, пределы индивидуального/институционального взаимодействия, включая процедуры накопления социального капитала) рационально, что позволяет НА быть вполне равноправным участником процессов социальной регуляции (если это необходимо базисным субъектам). Впрочем, продуктивной в дальнейшем, например, может оказаться и возможность изучения действий акторов всехтипов как социальных автоматов (по Э. Дюркгейму).

В экономической коммуникации доверие играет ключевую роль, поскольку любая транзакция априори является актом демонстрации доверия (или недоверия, которое традиционно приравнивается к осторожности), что отмечалось в работах видных экономистов прошлого и исследователей экономики новейшего периода (Смит, 1997; Arrow, 1974 и др.).

Исследователи в первую очередь обращают внимание на коммуникативную сущность доверия - взаимосвязь доверия и полноты информации в экономической коммуникации (так, в условиях недостаточной или ассиметричной информации сделка возможна только благодаря доверию друг к другу).

Сегодня взаимосвязь доверия и основных категорий рыночной экономики представляется убедительно доказанной. Доверие есть предпосылка и результат функционирования рынка. В частности, если в обществе преобладает недоверие, то из-за необходимости контроля это равносильно введению дополнительного налога на все формы экономической деятельности (Фукуяма, 2004: 83). Если коммуникация ограничена родственными и дружескими связями, то экономические отношения при столь небольшом «радиусе доверия» не эффективны (Фукуяма, 2004: 46). Персонифицированное доверие и социальный капитал, основанный на личных связях, доминируют в странах с невысоким уровнем институализации экономики. В обществе с высоким уровнем развития экономики и культуры доверия ситуация противоположная.

В институциональной теории экономики категория доверия впервые представлена как самостоятельная на основе анализа транзакции как ключевой категории экономического анализа (Williamson, 1993 и др.). Целью институционализации доверия, согласно М. Грановеттеру (2009), является обеспечение воспроизводства доверия как можно большим числом институтов, что делает доверие де-факто краеугольным камнем институциональной экономики.

Исследователи, например Р. Хорват (2012), свидетельствуют о том, что увеличение уровня доверия ускоряет экономический рост. С одной стороны, доверие само по себе оказывает положительное влияние на экономическую активность. Так, в российской экономике период наименьшего уровня доверия пришелся на период после реформ «шоковой терапии» (Полтерович, 2016 (а)). К росту доверия членов общества друг другу ведет развитие социальных отношений (Полтерович, 2016 (б)), а индекс доверия имеет тенденцию к росту при росте ВВП на душу населения страны, хотя есть и исключения (Белянин, Зинченко, 2010). Исключения частично объясняются, если характеризовать доверие не только интенсивностью, но и радиусом, измеряющим совокупность людей, с которыми реально взаимодействует индивид (см.: Delhey, Newton, Welzel, 2011). Согласно Полтеровичу, именно высокий уровень обобщенного доверия снижает транзакционные издержки, связанные с заключением и обеспечением контрактов и является базовой предпосылкой позитивного сотрудничества (Полтерович, 2018).

С другой стороны, помимо подобного «прямого» влияния уровня доверия на функционирование экономики существуют и более сложные механизмы. Проведенный В.М. Полтеровичем (2016 (б)) анализ эволюции общественных институтов показал, что такие механизмы координации, как конкуренция и власть, теряют доминирующие позиции, уступая их механизмам сотрудничества. Усиление роли позитивного сотрудничества во многом обусловлено культурными изменениями: ростом культуры толерантности, распространением космополитизма и альтруизма, увеличением горизонта планирования и радиуса доверия. Таким образом, уровень доверия влияет на экономическое развитие не только perse (как таковое, субстанционально), но и опосредованно, через изменение структуры предпочитаемых в обществе механизмов экономической координации.

Идея сетевого доверия, которая разрабатывается в экономической социологии (Грановеттер, 2009 и др.), с нашей точки зрения, не вполне продуктивна в укладах, где основные экономические транзакции акторы проводят в рамках экономических институтов, может быть востребована в датифицированной экономике, основанной на сетевой коммуникации «интернета всего» (англ. the Internet of Everything).

Таким образом, экономическая наука фиксирует априорную значимость категории доверия, усиление ее рациональности и повышение операциональности.

Каковы особенности экономического взаимодействия в условиях конвергентногибридной коммуникации? Теоретически цифровая экономика как итерация экономики рыночной, воспроизводитдоверие как свой специфический «товар». Включение НА в экономические процессы, в первую очередь полная автоматизация производства в формате индустриального «интернета вещей», существенно снизит издержки и повысит эффективность, однако создаст предпосылки кризисной ситуации, например в связи с отказом базисных субъектов ради экономической эффективности от привлечения в производство человека. Впрочем, в подобной ситуации категория доверия становится априори не нужной как таковая.

В политологии доверие, по классическому определению, представляет собой взаимодействие в публичной сфере, ориентированное на высокую вероятность того, что действия индивидов, групп, институтов будут протекать в соответствии с ожидаемым субъектом коммуникации порядком, основанным на взаимных обязательствах (Штомпка, 2012: 14). Иными словами, доверие является инструментом общественной поддержки институтов власти и принятого политического и экономического курса, и в итоге - инструментом поддержки социальной стабильности в целом.

В политологической теории категорию доверия анализируют, основываясь на институциональном, политико-культурном подходе. Так, именно политические институты сегодня воздействуют на поведение индивида, определяя границы индивидуального выбора через создание и артикуляцию предпочтений, ценностей общества, включая доверие (Патрушев (ред.), 2006). Власти необходимо постоянно формировать доверие к своим институтам и деятельности у общественности, поскольку ее устойчивость и стабильность зависит от доверия к ее действиям. Феномен доверия становится фундаментом для политического капитала(Бурдье, 1993: 121). Иными словами, доверие есть императив, нормативная категория для политики - и, следовательно, для коммуникации людей как сообщества в рамках политических институтов.

В политической коммуникации все значимые особенности доверия проявляются в полном объеме. Например, его дуальная сущность: доверие является предпосылкой политического порядка (эффективной коммуникации), и в то же время его целью и итогом, рождается демократией и поддерживает ее (Sztompka, 1999: 69-70). П. Штомпка выявил принципы и парадоксы демократии, в основе которых лежит именно категория доверия, и выводы его совпадают с идеями Ф. Фукуяма и Р. Пэтнема, представленными выше. Ученый отмечает, что в государстве с высокой культурой доверия и толерантности необходимости в особом контроле нет. При этом постоянный контроль и принуждение в обществе, где развито недоверие, еще больше способствуют его эскалации.

Каковы возможности коммуникации неантропоморфных субъектов в квадроспирали инноваций в парадигме политики? В сбалансированной системе управления и толерантности все объекты взаимодействия (как граждане, так и гибридные акторы, и базисные субъекты) включены в механизм легитимации власти. Несмотря на то, что политический капитал, как и капитал социальный, не может быть создан/накоплен директивно человеком, он может формироваться благодаря точно таргетированной датифицированной коммуникации. То есть де-факто продуктивными создателями политического капитала могут оказаться владельцы данных и программ.

Таким образом, для исследователя конвергентно-гибридной политической коммуникации определяющим оказывается изучение не только действующих акторов, но и базисных субъектов - заказчиков коммуникативных гибридных и негибридных процессов. Актуальные примеры практик президентских выборов в США в XXI в., в ходе которых применялись датифицированные технологии, демонстрируют рост усиления непрозрачности взаимодействия и невозможность выявить настоящих заказчиков коммуникации.

Итак, исследования описывают через категорию доверия все сферы жизнедеятельности современного общества, что позволяет рассматривать ее как метакатегорию, однако общий исследовательский подход к изучению сущности феномена до сего дня не выработан.

Коммуникативная сущность доверия в гибридной реальности

Модель доверия структурно возможно описать следующим образом: в процессе его формирования взаимодействуют два типа акторов: тот, кто доверяет (англ. trustor), и тот, кому доверяют (англ. trustee). Первый актор оказывает доверие второму, делегируя ему некие полномочия. Второй актор при этом должен принять на себя ответственность за выполнение возложенных на него обязательств, то есть оправдать доверие. В итоге успешной коммуникации выигрывают обе стороны (Коулман, 2004: 53). Модель формирования доверия,таким образом,относится к наиболее эффективному в коммуникации типу двусторонних симметричных моделей.

Гибридная коммуникация реализуется как формат взаимодействия человека и неантропоморфного актора в первую очередь через непосредственное взаимодействие (обозначим его как прямую модель гибридно-конвергентной коммуникации). Однако подобная прямая модель коммуникации одновременно является опосредованной моделью взаимодействия как человека, так и НА с базисным субъектом - владельцем программы, заказчиком коммуникации (непрямая модель коммуникации). Таким образом,доверие в гибридно-конвергентной коммуникации с точки зрения количества акторов, их взаимодействия, многоуровневой субъектности изначально формируется асимметрично. Возможно в самом общем виде соотнести ее с двусторонней асимметричной моделью коммуникации.

Доверие неантропоморфному актору в подобной непрямой модели, как описывалось ранее, реально в случае доверия тем субъектам, которые эти неантропоморфные объекты создают (например, в российской государственно-патерналистской системе цифровой экономики уровень доверия в гибридной коммуникации должен быть существенно выше, чем в бизнес-центрич- ных зарубежных моделях, поскольку государство обязано защищать интересы граждан).

Структуру классического процесса формирования доверия в самом общем виде возможно представить по этапам/уровням. Согласно Штомпке (2012: 76), «драматургия доверия» формируется благодаря первоначальному импульсу, который возникает благодаря внешним характеристикам объекта потенциального доверия (стиль, эстетика, символика образа), будь то человек, предмет, явление, техническая система. К внешним характеристикам также относят положительное влияние объекта доверия на предмет доверия за счет его позитивной социальной роли, репутации и т.д. Первоначальный импульс доверия напрямую коррелируется с социальными установками: если социальная группа/ общество доверяют объекту, то и первоначальное отношение субъекта доверия будет аналогичным. Основа будущего доверия формируется именно на этом первом этапе/уровне.

На втором этапе/уровне на формирование доверия влияет контекст коммуникации и качественные, статусные характеристики коммуникантов. Решения, принятые на первых двух эмоциональных уровнях, дополняет рациональный вывод на основе анализа информации об объекте доверия на третьем этапе/уровне. Таким образом, в гибридно-конвергентной коммуникации иррациональные компоненты феномена доверия преобладают, что было зафиксировано выше; преобладают они и при формировании доверия.

На нынешнем этапе технологического развития возможно создавать коммуникацию в первую очередь на основе рациональных характеристик: контекста, статуса, объективной информации. Необходимость постоянного определенно высокого уровня анализа машиной/про- граммой не только рациональных действий, но иррациональных отношений человека в коммуникации является технически и материально весьма затратным (поэтому пока доминируют достаточно простые форматы гибридного взаимодействия), что позволяет зафиксировать ситуацию, когда категория доверия становится барьером для распространения гибридно-конвергентной коммуникации. Логично предположить, что деструкция доверия, отказ от данной категории в ее классической трактовке снимает подобный барьер.

Таким образом, коммуникативная сущность доверия позволяет разграничивать антропологическое, антропоморфное и неантропоморфное и гибридное взаимодействие, что делает данную категорию базовой для науки и практик гибридной реальности.

Проблема доверия в России и квадроспираль цифровой экономики

Каким образом трансформируются эмпирические и научно-теоретические характеристики традиционной категории «доверие» в гибридной коммуникации российской цифровой экономики?

Россия, согласно результатам исследования 60 стран, проведенного Университетом Тафтса, занимает 39-е место в индексе цифрового развития и пятое место по интенсивности развития ЦЭ. Долю цифровой экономики в ВВП России в 2017 г. аналитики Российской ассоциации электронных коммуникаций (РАЭК) оценивают в 2,1% ВВП⁷. Целенаправленное внедрение цифровой экономики позволяет зафиксировать ряд проблем (несмотря на небольшое количество данных и исследований по этой тематике).

Внедрение цифровой экономики, как любое нововведение, априори ведет к деструкции устоявшихся связей и структур в социуме, повышается уровень неопределенности в жизни каждого человека, что формирует потенциал социальной нестабильности. На технико-технологическом уровне проблемы сходны во всех странах. Так, появившиеся благодаря датификации «прозрачность» персональных данных и «(цифровой) паноптикон» (Фуко, 2018; Han, 2015) расцениваются все чаще как нарушение прав и свобод индивида и социума (Greenfield, 20188; Pagallo, 2017). Исследователи также фиксируют, что общественность не готова к гибридным моделям социальной коммуникации, взаимодействию с новыми неантропоморфными акторами, например, роботами9.

На экономическом и социальном уровне становление цифровой экономики и проблемы доверия отличаются в различных государственных контекстах. Каковы особенности общественного доверия в России, значимые для реализации государственного сценария инновационной ЦЭ?

Во-первых, становление новой России сформировало особые характеристики доверия: в постсоветский период трансформации в разных сегментах российского общества проходили неравномерно и с различной скоростью, что обусловило весьма противоречивый и разнонаправленный характер формирования доверия (Гудков, 2012). Отметим, что исследования особенностей формирования нового российского бизнеса в 1990 гг. выявили основную проблему - отсутствие доверия к партнерам (а не коррупция), недоступность кредитов и новых технологий.

Во-вторых, многолетние социологические исследования в новейшей истории России отражают дуализм социального доверия в российском обществе: повседневное невысокое доверие к окружающим сосуществует с высоким декларативным доверием к главе государства, церкви, армии¹⁰. Отметим, что в 2018 г. исследователи фиксируют невысокое доверие россиян к институтам внутри страны (наибольшим доверием пользуется армия - 47%). Бизнес и научное сообщество в новейших опросах не фигурируют. Низкий уровень доверия отражает формальность и асимметричность коммуникации в обществе.

В-третьих, впервые в истории современной России в инновационную программу развития страны включены как базовые акторы граждане. Напомним, около 200 попыток модернизации, выявленных учеными в новой отечественной истории, оказались неуспешными во многом из-за отсутствия коммуникации и доверия населения (Шилина, 2012). Оборотная сторона медали - отсутствие государственного опыта включения населения в имплементацию инноваций и формирования доверия в масштабе страны.

Модель взаимодействия государства, бизнеса, науки и социума в условиях становления гражданского общества в России представляется несимметричной, поскольку в коммуникацию на первом этапе реализации включаются государство, большой бизнес и научные структуры, аффилированные с большим бизнесом. Подобные реалии могут затруднить воспроизводство инноваций, несмотря на патерналистскую государственную модель цифровой экономики.

Таким образом, проблема доверия может оказаться вызовом для реализации стратегий 2017-2024. Все это определяет существенную зону рисков, в том числе при взаимодействии всех акторов квадроспирали цифровой экономики с неантропоморфными субъектами.

Как коммуникация «гражданин-государство» в квардроспирали ЦЭ реализуется на практике? Результаты проведен- ного авторами исследования доверия теоретиков, практиков коммуникации и рядовых россиян инициативам в сфере цифровой экономики, в рамках однопа- раметральных формульных вычислений, свидетельствуют о достаточно высоком уровне доверия (и личного участия) респондентов конкретным инициативам в сфере цифровой экономики (80, 75 и 60% соответственно) при различном уровне доверия взаимодействию с неантропоморфными акторами (56, 69, 43%). Доверие к акторам цифровой экономики в квадроспирали инноваций «государство- бизнес-наука-граждане» распределяется следующим образом: максимальное доверие к государству, научному сообществу, ожидаемо низкое - бизнесу, при слабом знакомстве с программой развития цифровой экономики (около 20% во всех группах).

Заключение

Коммуникативная сущность доверия может послужить основанием его изучения во всех сферах жизнедеятельности и областях научного знания. Особо значимой для практики и теории данная категория становится в условиях датификации.

Цифровая экономика радикально влияет на доверие как категорию, априори присущую человеку и определяющую большинство процессов его жизнедеятельности. В новом пространстве датифицированной коммуникации в квадроспирали взаимодействия государства, бизнеса,научного сообщества и рядовых граждан, где акторами также являются неантропоморфные объекты и их владельцы, формируется конвергентно-гибридная модель коммуникации человека и неантропоморфного актора. Данная модель появляется впервые и формирует пласт научно-теоретических и практических проблем.

Коммуникативная модель доверия изначально является симметричной, модель конвергентно-гибридной коммуникации асимметрична, поскольку, несмотря на прямое взаимодействие с неантропоморфным актором, человек вступает во взаимодействие с базисным субъектом - заказчиком или владельцем, что позволяет зафиксировать значимую трансформацию доверия как категории коммуникации. В конвергентно-гибридной коммуникации категория доверия может оказаться уникальным маркером разграничения антропологической, антропоморфной и гибридной коммуникации.

Новейшая российская реальность характеризуется традиционно невысоким уровнем доверия как к окружающим, так и к институтам. На первом этапе реализации программы цифровой экономики модель взаимодействия государства, бизнеса, науки и социума(в условиях становления гражданского общества в России) представляется асимметричной, поскольку в коммуникацию в первую очередь включаются государство, большой бизнес и научные структуры, аффилированные с большим бизнесом, цифровая идентичность и коммуникация гражданина только формируется.

Несмотря на вдвойне противоречивые теоретические (на уровне модели гибридной коммуникации) и практические (на уровне национальной модели цифровой экономики)предпосылки, формирование эффективной коммуникации в квадроспирали инноваций, а также социального и политического капитала в гибридной реальности вполне вероятно, поскольку инновационная программа цифровой экономики в России реализуется по государственной патерналистской модели, что предполагает определяющий для общественного доверия приоритет общественных ценностей над индивидуальными. Иными словами, в национальной модели цифровой экономики доверие во взаимодействии человека и неантропоморфного актора как условие бесшовной трансформации экономики имеет потенциал для реализации.

Предъявленная научная проблема определяет спектр направлений дальнейших исследований. Существенным для изучения остается понимание исходного состояния коммуникантов. Каким образом возможно взаимодействие при отсутствии общих этических категорий непосредственно у неантропоморфных акторов, опосредованно у базисных субъектов? Представляется, что среди выявленных параметров исследования коммуникации в цифровой экономике изучение интенций и стратегий базисных субъектов - владельцев технологий - оказывается в числе приоритетных. Среди ключевых направлений назовем изучение барьеров доверия в коммуникации, то есть исследование информационной безопасности, что особенно существенно в контексте неопределенности и недоверия.