Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

«ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Факультет социальных наук

Выпускная квалификационная работа

по направлению подготовки 39.03.01 «Социология»

образовательная программа «Социология»

Подъезды как квазиприватные городские пространства: логики использования и механизмы контроля

Тронина Анастасия Сергеевна

Рецензент: В.Г. Николаев

к.с.н., доцент кафедры общей социологии

Научный руководитель: О.Н. Запорожец

к.с.н., доцент кафедры анализа социальных институтов

Москва 2019

Введение

Изучение отношений между людьми в большом городе представляет особый интерес в контексте постоянных социальных изменений и увеличения мобильности населения. Отдельной темой для рассмотрения является тема соседства в локальном городском пространстве на фоне возрастающей индивидуализации и снижения качества городской жилой среды. При недостатке городских общественных пространств, именно соседское сообщество, наряду с рабочими и семейными контактами, формирует ближайшее социальное окружение человека.

При этом образование социальных связей и возникновение коммуникации между жителями невозможно без наличия специального места, которое бы создавало благоприятную обстановку для создания локального сообщества. В прошлом малоэтажность, близкое пространственное расположение квартир друг к другу способствовало появлению общего пространства, в котором происходило зарождение социальных связей, формирование микро-сообществ и протекание общественной жизни. Пространство в таких домах являлось «общим», что гарантировало поддержание порядка за счёт наличия тесных социальных связей. Зачастую не существовало чёткого разделения между частным пространством дома и публичной территорией улицы - «двор не очень отделялся от дома». Двороведение на Никитской c Львом Рубинштейном // [Электронный ресурс]: https://www.facebook.com/watch/?v=2228786150725941 (Дата обращения: 01.04.19) С течением времени, разрушением прежних ценностей и взглядов, появлением частной собственности исследователи всё больше говорят о возрастании индивидуализма и дефиците социального капитала в большом городе. Ещё в 2000 г. социолог Роберта Патнэм предупреждал, что уже несколько десятилетий наблюдается сокращение социальных связей, и эта тенденция со временем только увеличивается Монтгомери, Чарльз. Счастливый город. Как городское планирование меняет нашу жизнь / Чарльз Монтгомери; [пер. с англ. Юлии Константиновой]. - М.: Манн, Иванов и Фербер, 2019. - 67 с. . Результаты исследований также свидетельствуют о том, что люди теряют связь с соседями и местным сообществом. Они менее склонны доверять другим людям и организациям, а также незнакомы с соседями McPherson M., Smith-Lovin L., Brashears M. E. Social Isolation in America: Changes in Core Discussion Networks over Two Decades // American Sociological Review, 2006. Pp. 353-375. . Одна из причин такого возрастания обособленности в России - неприятие некогда навязываемой коллективности и опыт жизни в коммунальных квартирах, благодаря чему возникает желание отгородиться от соседей и стремление к индивидуализму. Бумага. Представьте, что вы живете в новостройке, где соседи читают друг другу лекции и собираются в зонах для общения. Почему нужно строить такие дома в Петербурге -- рассказывает социолог. // [Электронный ресурс]: https://paperpaper.ru/idclub/ (Дата обращения: 01.04.19) Помимо этого, развитие потребительской инфраструктуры также вносит свой вклад в снижение общения с соседями - если раньше соседи могли обмениваться каким-либо вещами, то сейчас для того, чтобы закупиться в магазине, зачастую необязательно выходить из квартиры. И, наконец, не последнюю роль играет материальное пространство - большое влияние на возникновение публичности оказывает окружающая среда и планировка здания. Функционирование публичной сферы и возникновение социальных связей возможно лишь в тех условиях, которые предоставляют возможность для этого. Возникновение взаимодействия между жителями может провоцироваться самим дизайном: в небольшом доме коммуникация между соседями неизбежна. И, наоборот, планировка многоэтажного здания с большим количеством квартир не способствует возникновению общения, создавая ситуацию, когда живущие рядом люди незнакомы друг с другом.

Подъезд - это общее для всех жильцов дома место, в котором возможно возникновение социальных связей между соседями и формирование местного локального сообщества. Через подъезд жители дома проходят регулярно, что делает его самым популярным местом в доме, однако для большинства застройщиков и самих жителей подъезд - это всего лишь приложение к квартире или площадка, к которой подходит лифт, пространство между квартирой и улицей. Поэтому пространство подъездов редко описывается в городской литературе и выпадает из внимания исследователей несмотря на то, что оно является общей территорией для всех жителей дома.

Описать подъезд в жестких категориях публичности или приватности, которые прилагаются в городской социологии для классификации пространств, достаточно сложно и нецелесообразно. Несмотря на кажущуюся ясность и однозначность - пространство подъезда невелико по сравнению со множеством других общих городских пространств, подъезд может состоять из различных зон приватности и публичности. Более того, распределение этих зон и общее использование подъезда могут со временем меняться. Это позволяет исследователям осмыслять подъезд как феномен, постоянно перемещающийся в континууме «публичное-приватное», говорить о большей или меньшей публичности и приватности его пространств.

Подъезды не являются публичными в традиционном понимании этого слова, не находясь в свободном доступе для всех желающих и располагаясь в непосредственной близости к приватным территориям квартир. Кроме того, входное пространство не служит какой-либо конкретной цели, являясь переходным пунктом между улицей и квартирой. Но подъезд также не является и приватным пространством, его нельзя назвать продолжением пространства квартиры. Мы полагаем, что уместно рассматривать подъезд как место, в котором одновременно или последовательно действуют процессы приватизации, обживания пространства, наряду с процессами его отчуждения, маргинализации, а также обобществления, превращения в разделенное, публичное пространство. В результате этих процессов возникают новые виды пространств - приватное, квази-приватное, публичное и другие.

С появлением большого количества городских исследований начинает казаться, что город хорошо исследован. Тем не менее, большинство имеющихся работ затрагивают преимущественно экстерьерные пространства города, упуская из внимания важную составляющую городской жизни - жилые помещения. Из-за того, что внешние территории привлекают большее внимание исследователей, промежуточные пространства продолжают оставаться зоной непроблематизированной повседневности. Тем не менее, с возрастанием индивидуальности и упадком публичной сферы основная социальная деятельность может скрываться именно за дверями подобных промежуточных закрытых пространств, существуя своей отдельной жизнью. Проявление города в повседневной жизни - проблема, занимавшая многих исследователей, стремившихся уловить течение «ежедневной жизни», определяемой как повторяющиеся материальные и человеческие практики. Современные города, не являясь внутренне согласованными системами, представляют собой соединение рассогласованных процессов и социальной гетерогенности. При этом ощущения являются важнейшим элементом городской жизни. Амин Э., Трифт Н. Внятность повседневного города // Логос. 2002. № 3-4. Один из способов изучения окружающей реальности - это выявление социальных смыслов, которые вкладываются людьми в нейтральные сами по себе явления и материальные объекты. Изучение пространства как изначально физической категории, приобретающей определённое значение в контексте социальной жизни, возможно с двух точек зрения. Прежде всего, определённую значимость имеют коллективные и индивидуальные действия, происходящие в рамках какого-либо пространства, и их социальное значение. Помимо этого, необходимо выявить и проанализировать имеющие физические характеристики элементы социальных явлении?. Из-за постоянных культурных, экономических и социальных изменений происходит смещение в восприятии жителями города окружающего их пространства, что в конечном счёте определяет то, какое значение оно имеет для горожан и чем является для них. Как любой элемент, повседневно присутствующий в жизни человека, более того, как контекст обыденной деятельности во всех ее? проявлениях, пространство с теми смысловыми нагрузками, которое оно имеет для человека, влияет на его мировосприятие и самоопределение в этом мире. О.С. Чернявская. Социальное пространство: обзор теоретических интерпретаций / Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2008, No 5, с. 329-335

В связи с этим весьма актуальным представляется вопрос о том, как меняется восприятие общественного пространства в связи с возрастающей индивидуализацией, как происходит функционирование локального городского сообщества и возникает коммуникация между жителями. Для этого прежде всего необходимо рассмотреть две основных точки зрения, посвящённых взаимосвязи архитектуры и возникающих в рамках материального пространства социальных отношений. При этом, учитывая многообразие форм, характеристик и функций пространств, а также ощущений, вызываемых ими, необходимо рассмотреть то, как может быть понято пространство подъезда в зависимости от того, как место влияет на социальные отношения, а также то, какой смысл вкладывают сами жители города в использование территории.

1. Влияние архитектурного пространства на общество

Жизнь современного человека тесно переплетена с архитектурным пространством города, которое является неотъемлемой частью его жизни: работа, учёба, отдых, коммуникация с другими людьми всегда происходят на фоне или внутри каких-либо зданий или площадей. В городской среде человек проводит большую часть своего времени, из-за чего она неявно, но неизменно оказывает влияние на жизнь и поведение людей. Архитектурные сооружения призваны удовлетворять не только базовые физиологические потребности и потребность в безопасности, но и культурные, духовные, эстетические. Господствующие в ту или иную эпоху представления и идеалы формируют то, как будут выглядеть городские пространства, фасады зданий и их внутренняя организованность. Однако не только человек определяет то, какими чертами и характеристиками будут обладать сооружения, но и сама среда, сформированная архитектурными объектами, способна влиять на человека. Архитекторами отмечается, что построенные здания неизменно воздействуют на психику, эмоции и поведение человека, во многом формируя его образ мыслей и жизни. Различные геометрические формы и линии, цвета, материалы и прочие архитектурные элементы оказывают прямое влияние на настроение, и, следовательно, поведение людей. На эту особенность указывали Ш.Фурье, Т.Кампанелла, Н.Г.Чернышевский, считавшие, что среда (в данном случае материальная: способ расселения, планировка построек, интерьер и т.д.) формирует человека. Г.В. Козлова. Непроизводственная сфера в современном социокультурном и экономическом пространстве: колл. моногр. /колл. авт. /под ред. Г.В. Козловой. Тамбов:,2010. - 520с. Подобное представление о социальных функциях окружающей физической среды находило отражение в творчестве многих архитекторов при планировании города. Так, например, по утверждению Дэниела Бернама, директора Всемирной выставки 1893 г. в Чикаго, сама эстетика городского пространства способна изменить общество и сделать граждан более добродетельными: он считал, что сочетание широких авеню и элегантных зданий вернут городу «утраченную визуальную и эстетическую гармонию, формируя физические предпосылки для возникновения гармоничного общественного порядка». Монтгомери, Чарльз. Счастливый город. Как городское планирование меняет нашу жизнь / Чарльз Монтгомери; [пер. с англ. Юлии Константиновой]. - М.: Манн, Иванов и Фербер, 2019. - 33 с. Его ученик, Роберт Пембертон, считал, что острые углы геометрических форм зданий ведут к развитию нравственных пороков и заболеваний у жителей. Французский архитектор Ле Корбюзье также подчёркивал взаимосвязь архитектурного пространства и его социальных функций, пытаясь воздействовать на общество одной эффективностью архитектурных форм. Идеи Корбюзье были поддержаны социалистическими правительствами, которые использовали его подход для воплощения своих новых идеалов по всей Европе. Монтгомери, Чарльз. Счастливый город. Как городское планирование меняет нашу жизнь / Чарльз Монтгомери; [пер. с англ. Юлии Константиновой]. - М.: Манн, Иванов и Фербер, 2019. - 34 с. Эта же мысль о том, что состояние окружающей обстановки способно формировать поведение людей, заложена и в теории разбитых окон, сформулированной американскими социологами Джеймсом Уилсоном и Джорджем Келлингом в 1982 г. Авторы утверждают, что на уровне сообщества неблагоприятная окружающая обстановка, беспорядок и преступность тесно взаимосвязаны. Социальные психологи и полицейские соглашаются с тем, что, если в здании разбито одно стекло, и никто его не заменяет, то через некоторое время в этом здании не останется ни одного целого окна, что характерно как для благоприятных районов, так и неблагоприятных. James Q. Wilson, George L. Kelling. Broken windows. The Atlantic Monthly (March 1982) - p.2 Попустительство общества к мелким правонарушениям, таким как выбрасывание мусора в неустановленных для этого местах, вандализм, и т.п. непосредственно провоцирует людей на совершение аналогичных или более серьёзных правонарушений. Теория разбитых окон // [Электронный ресурс]: https://ru.wikipedia.org/wiki/Теория_разбитых_окон (Дата обращения: 14.03.19) И, наоборот, если среда благоприятна, то в ней отсутствуют стимулы для правонарушений, что влияет на поведение людей и создаёт обстановку, ограничивающую вандализм. Исходя из этого, можно заключить, что архитектурное пространство всегда социально определено и порой является важной частью социальных процессов.

Особое значение материальным формам придавалось в советской архитектуре. Главной её задачей было «создание материальной среды для социалистического общества» Иванов В.Г. Архитектура, вдохновлённая космосом. Образ будущего в позднесоветской архитектуре.- СПб, «Борей Арт», 2017. - 163 с., а также формирование и воспитание «нового человека». Не ограничиваясь одной функцией удовлетворения базовых потребностей, советская архитектура была также направлена на преодоление социального неравенства. Как писал Оскар Нимейер: «Важно, чтобы архитектор думал не только об эстетике, но и о том, как архитектура может решить проблемы мира. Роль его - в том, чтобы бороться за мир, где он может создавать архитектуру, которая служит всем, а не только группе привилегированных людей» Иванов В.Г. Архитектура, вдохновлённая космосом. Образ будущего в позднесоветской архитектуре.- СПб, «Борей Арт», 2017. - 163 с.. Помимо этого, коммунистическая критика буржуазного общества заключалась в том, что при таком укладе человек оказывается отчуждён от самого себя и от производимого им продукта. Индивид вынужден заниматься однообразным трудом, не ощущая результатов своей деятельности, из-за чего теряется творческое начало деятельности. Согласно коммунистической точке зрения, «новым человеком» становится тот, кто преодолел отчуждение. Советская архитектура была призвана служить источником создания такого нового человека. В связи с этим было необходимо формирование соответствующей материальной среды, в рамках которой было бы возможно такое становление. Для этого была создана общественная инфраструктура, охватывающая все этапы жизни человека, а также инфраструктура для возникновения социалистического общества с передаваемой исторической памятью. Стремление к преодолению социального неравенства также было ярко выражено в архитектурной форме тех лет. Архитектура прежде всего мыслилась как унифицирующая сила, которая объединяет огромные пространства Советского Союза. Эстетика советской жилой архитектуры/ [Электронный ресурс]: https://archi.ru/russia/64030/estetika-sovetskoi-zhiloi-arkhitektury (Дата обращения: 17.04.19) Однообразие жилищной застройки предполагало всеобщее равенство и одинаковое качество жизни для всех на территории большой страны. Подобная унифицирующая среда маркировалась как единственно идеологически верная посредством навязанной сверху культурой, что, в свою очередь, поддерживалось при помощи создания типовой застройки и однородной материальной среды.

В работе А.Л. Титова «Организация архитектурной среды и поведение человека» рассматривается тема существования человека в современном городе, влияния интенсивной и уплотнённой застройки на механизмы поведения людей. Автор приходит к выводу, что тип пространства и поведения находятся в тесной взаимосвязи. Тип и форма пространства, наличие протяжённых, незастроенных участков или участков плотной застройки, отсутствие больших открытых пространств существенно влияют на тип и форму поведения и характер деятельности. Титов А. Л. Организация архитектурной среды и поведение человека. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата архитектуры. Уральский государственный технический университет, Екатеринбург, 2004. Несмотря на то, что одна и та же форма объекта может восприниматься каждым человеком индивидуально, эмоциональная реакция на взаимодействие с архитектурной средой складывается из личностных свойств и свойств стимулов среды, которые вызывают приблизительно одинаковые реакции. Так, например, открытому типу пространства, характеризующемуся наличием протяжённых незастроенных участков, соответствует естественный тип поведения, полуоткрытому - настороженное, а закрытому - активное эмоциональное состояние, быстрый темп движения, отсутствие остановок и размышлений. Среда способствует возникновению определённых моделей поведения, которые вызывают переживания, реализующиеся в попытках контроля над средой, возможности самореализации и т.п. Непривлекательные места провоцируют девиантное поведение и вызывают ощущения страха, дискомфорта, тревоги, одиночества и отсутствия контроля или его повышенной необходимости. Замкнутые небольшие пространства, в которых возникают эмоции покоя и подконтрольности места, влияют на близость общения. Большим открытым пространствам свойственно расположение к физической активности, отсутствие контроля, дискомфорт. Современная среда ассоциируется с минимальным присутствием уюта, вызывает активность и надежду.. Абаньшина Ю.В., Косенкова Н.А. Влияние архитектурнои? среды на психологию человека. Научныи? альманах, 2017, N 3-3(29). С. 19-22

Влияние архитектурной среды на формирование коммуникации между людьми также рассмотрено Лин Лофланд Lofland, L. The Public Realm: Exploring the City's Quintessential Social Territory. New York: Transaction Publishers, 1998.. Основная мысль автора заключается в том, что пространство может и должно рассматриваться социологами как отдельная и самостоятельная переменная, определяющая социальные процессы и влияющая на них. Несмотря на то, что окружающая застройка в полной мере не обуславливает то, как именно будет происходить интеракция между людьми, она значительно увеличивает или уменьшает диапазон коммуникационных возможностей. Так, замещение конных экипажей железными дорогами привело к изменению коммуникации между пассажирами: вплоть до 18 века на время поездки пассажиры формировали небольшие группы, характеризовавшиеся интенсивностью коммуникации. В отличие от этого, в настоящее время разговоры между пассажирами почти не происходят, за исключением тех, кто знаком друг с другом лично - и в этом смысле можно утверждать, что железные дороги изменили прежние привычки. Организация пространства во многом определяет желание пассажиров разговаривать друг с другом: менее интимная планировка с отсутствием заграждений способствовала возникновению социальности. Таким образом конструирование пространства может поощрять или препятствовать коммуникации - быстрая или длительная вербальная коммуникация между незнакомцами возможна только в том случае, если они соприсутствуют в одном пространстве достаточное количество времени для того, чтобы начать разговор. Инклюзивная архитектурная планировка помещений кабаре, возникших в Нью Йорке, не предполагавшая чёткого разделения между публикой и актёрами, создала возможность для свободного обмена между различными этническими, расовыми и классовыми группами людей, которые раньше были неизменно изолированы друг от друга или сильно ограничены в возможности общаться друг с другом. Именно эта новая возможность для коммуникации видоизменила всю американскую культуру и политику.

Обычно пространство или антропогенная среда не воспринимается как сфера для коммуникации, однако она может определять не только то, как и между кем будет происходить коммуникация, но и влиять на её содержание. В связи с этим автор указывает на то, что архитектура имеет прямые последствия для социальной жизни и играет главную роль в формировании публичной сферы. На примере США автор рассматривает возникновение «приватного города» («private city») и основные элементы архитектуры, представляющие угрозу публичности и способствовавшие возникновению современного американского городского облика. Она выделяет пять основных городских элементов, которые послужили причиной для разрушения соседства и идентичности сообщества: мегамонососедства, авторезиденции, автострады, антипарки и мегаструктуры. Большое скопление однообразных жилых домов не предполагает наличие места для развития публичной сферы, предполагая наличие коммуникации только лишь между соседями или знакомыми, но не между незнакомцами. Это происходит преимущественно потому, что у незнакомцев нет никаких причин находиться в одном месте. Соседства притягивают к себе только тех людей, у которых есть «легитимная» причина присутствовать в пространстве, а однообразная застройка сужает круг «легитимно» присутствующих исключительно до тех, кто живёт или работает в этих домах, а также до их гостей. Помимо этого, в таких домах обязательно предусмотрен гараж, из-за чего складывается впечатление, что дома сконструированы исключительно для машин, а такие авторезиденции представляют мало возможностей для возникновения социального взаимодействия. Следующим логичным шагом такой автомобилецентричности становится наличие автострад, по которым осуществляется беспрепятственное движение автомобилей, но не уделяется достаточное внимание пешеходным зонам. Однако автострады, концентрирующиеся исключительно на максимизации пропускной способности дорог, делают пешеходное движение не только опасным и затруднительным, но и элементарно скучным, что также не способствует общению. Сами жилые дома располагаются среди травы и деревьев, но ни одно из этих открытых мест не предназначено для публики, а их ландшафт спроектирован так, чтобы препятствовать их использованию кем-либо, напоминая музейный экспонат, на который можно смотреть из окна своего дома или автомобиля, но не использовать. И, наконец, мегаструктуры, представляющие собой большие закрытые комплексы, в одном месте включающие в себя большое количество разных помещений (офисы, мазагины, отели и т.п.) оставляют много пустующего и никак не используемого пространства на улице, что не ведёт к возникновению оживлённого уличного потока.

Основываясь на рассмотренных примерах, можно сделать вывод о тесной взаимосвязи физического окружающего пространства с социальной сферой. Несмотря на то, что влияние архитектуры на общество не всегда заметно с первого взгляда, иногда именно пространство является основным фактором, влияющим на протекание социальных процессов. При этом архитектурный дизайн может влиять не только на эмоциональное состояние человека, его восприятие и поведение, но также способствовать или препятствовать возникновению коммуникации между людьми, что во многом определяет дальнейшее развитие общества и становление публичной сферы.

Тем не менее, существует иная точка зрения относительно взаимовлияния архитектуры и общества. Ряд авторов полагает, что не только архитектура влияет на социальные отношения и процессы, но и сами люди нередко трансформируют изначально заложенные архитекторами предположения о характере использования территорий в соответствии со своими потребностями и нуждами. Так, А. Лефевр, сосредотачивая своё внимание на социальном пространстве, отмечает, что оно не является чем-то инертным или нейтральным, существуя в неизменном состоянии. Лефевр А. Производство пространства / Пер. с франц. И. Стаф. -- М.: Strelka Press, 2015. -- 432 с. Оно не является предопределённой данностью, окончательно сформированной до появления человека, а, наоборот, подвергается непрерывному производству пространственных отношений в процессе социальных взаимодействий. Основоположник социологии пространства, Г. Зиммель, рассматривает пространство как бездейственную форму, существующую благодаря деятельности формирующих его субъектов. В его понимании пространство социально потому, что освоено человеком. В связи с этим оно также может иметь определённые границы, которые определяются распространением влияния и зонами действия человека. Поэтому взаимодействие людей относительно пространства есть наполнение его, придание ему социального значения. О.С. Чернявская. Социальное пространство: обзор теоретических интерпретаций / Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2008, No 5, с. 329-335

При этом А. Лефевром выдвигается триада, предполагающая рассмотрение пространства с трёх точек зрения. Первый план -- это репрезентации пространства: то, как пространство понимается и интерпретируется профессионалами, чья работа с ним связана: архитекторами, урбанистами, географами, инженерами и политиками. Они контролируют дешифровку соответствующих практик, в результате чего репрезентации пространства оказываются репрезентациями идеологий. Второй план -- пространства репрезентации, или «проживаемое пространство». Он образуется недискурсивным, повседневным опытом проживания пространства. Наконец, третий план -- это собственно практики производства материальной формы социального, например, open space в офисе, публичное пространство в городе или самострой на окраинах. Практики производства пространства связывают репрезентации пространства и пространства репрезентации. Рецензия: Анри Лефевр «Производство пространства». / [Электронный ресурс]: https://strelka.com/ru/magazine/2015/04/10/review-henri-lefebvre-the-production-of-space (Дата обращения: 16.04.19)

Похожие аспекты пространства выделяются А.Ф.Филипповым, который, в частности, рассматривает пространство как пространство взаимодействия социальных акторов. В этом подходе особое значение придается: а) тому, как исследователь видит пространство, б) тому, каково социальное значение пространства, не рефлексируемое участниками, но принципиально важное для них, в) тому, какое значение пространственным характеристикам взаимодействия придают сами участники: как пространство осознается и обсуждается ими. О.С. Чернявская. Социальное пространство: обзор теоретических интерпретаций / Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2008, No 5, с. 329-335

Соответственно, в данной работе основное внимание будет преимущественно сосредоточено на втором и третьем планах по классификации Лефевра- повседневном опыте проживания пространства, а также тех материальных формах, в которых происходит воплощение социального. В связи с этим в качестве следующего шага необходимо рассмотреть различные подходы к типологии пространств, определить их основные характеристики и функции и выявить, к какому типу можно отнести пространство самих подъездов.

2. Подъезд как пространство взаимодействия социальных акторов

1. Подъезд как публичное место

Как уже было упомянуто, не только организация пространства, но и сами формы человеческой деятельности могут определять его использование. Различные типы пространства имеют различные функции, цели использования и то, как они воспринимаются людьми, которые в них живут. Учитывая заинтересованность данного исследования в том, как жители могут воспринимать территорию подъездов, важно обозначить основные теоретические подходы. Помещение подъезда представляет собой общественное место для жителей одного дома, где потенциально возможно возникновение коммуникации между ними, обсуждение каких-либо вопросов и совместная деятельность. Существует множество подходов к пониманию публичности, все из которых характеризуются (1) общественным управлением, (2) свободным доступом для всех, а также (3) тем, что в его рамках множество людей устремлено к общественным (не частным) целям. Помимо этого, существует традиция принципиального определения публичного через противопоставление приватному (на уровне представленности интересов, владения и управления пространством и др.), а также подчёркивается важность наличия в публичном пространстве возможности для осуществления коммуникации между собравшимися. Паченков, О. Публичное пространство города перед лицом вызовов современности: мобильность и «злоупотребление публичностью» // Новое литературное обозрение, № 117, 2012. Именно такое пространство, по мнению многих исследователей (У. Уайта, Д. Джейкобс, Р. Сеннетта) Urban Sociology. Публичное пространство в социологии города. // [Электронный ресурс]: http://les-urbanistes.blogspot.com/2009/03/blog-post_02.html (Дата обращения: 01.04.19) является важнейшей составляющей городской жизни. Публичные места общедоступны, что способствует возникновению интеракций между незнакомцами на их территории. В таких пространствах наиболее полно реализуются социальные функции, поскольку те являются площадками для социализации, интегрируют анонимных граждан и позволяют им узнавать друг друга.

Тем не менее, использование общественного пространства сопряжено с некоторыми рисками. Прежде всего - это страх перед неизвестностью, анонимностью, незнакомцами. Как и с другими местами, использование подъездов может меняться со временем в зависимости от чувства безопасности жителей и других факторов. Некоторые формы деятельности людей напрямую подрывают равноправное использование общественного пространства, что приводит к появлению так называемого «сегрегированного пространства» (Segregated Space), которое играет роль общественной территории только для ограниченного числа людей Carmona, M. Contemporary Public Space: Critique and Classification, Part One: Critique. Journal of Urban Design, 15: 1, 2010. . Преступность, или, что более часто, сам страх перед преступностью остается основной причиной обособления общественного пространства. Современные тенденции отражают стремление некоторых групп во многих обществах отделить себя от остальных людей из-за страха перед преступностью или же просто желания быть исключительным. По сути, ворота превращают территорию за ними в частное пространство, в то время как жители ограждаются (стенами и воротами) от остального окружающего пространства. Страх перед виктимизацией является реальным и важным фактором в том, как современная городская среда разрабатывается и управляется. Преступное поведение может подорвать существование публичного пространства, побуждая людей управлять риском путём избегания этих мест, что и приводит к их упадку. Существует множество способов сокращения преступности для создания безопасной обстановки путём сочетания оборонительного проектирования, наблюдения, активного контроля и социальных и образовательных подходов к борьбе с преступностью, которые обычно приводят к обвинениям в чрезмерном управлении. Хотя эти способы довольно различны, большинство соглашаются с основным предписанием Джейн Джекобс, согласно которому общественный мир сохраняется в основном благодаря сети добровольных мер контроля, когда порядок поддерживается за счёт существования обширной социальной сети, участники которой осуществляют надзор над территорией. Безопасность места при этом обеспечивается самими людьми без привлечения официальных органов, за счёт того, что присматривают друг за другом, тем самым осуществляя социальный контроль над публичным пространством.

Помимо социального, также существует два основных метода регулирования пространства, жесткий или мягкий контроль (hard or soft controls). Carmona, M. Contemporary Public Space: Critique and Classification, Part One: Critique. Journal of Urban Design, 15: 1, 2010. Жесткие средства управления активны и используют различные системы безопасности и системы видеонаблюдения (CCTV) с частной охраной; последний либо запрещает определенные виды деятельности, либо предоставляет разрешение на какую-либо деятельность. Мягкие элементы управления, напротив, пассивны, используют ряд символических ограничений, которые пассивно препятствуют нежелательным действиям или делают их невозможными.

Общественное место также может является «третьим местом». Понятие «третьих мест» (Third Spaces) было первоначально выдвинуто Ольденбургом (1989), который утверждал, что, поскольку современная бытовая жизнь часто происходит в изолированных семьях и на работе, с распространением новых технологий людям необходимы другие социальные сферы, чтобы жить наполненной жизнью Carmona, M. Contemporary Public Space: Critique and Classification, Part One: Critique. Journal of Urban Design, 15: 1, 2010.. Для него эта «неформальная» общественная жизнь, хотя, казалось бы, более разрозненная, чем в прошлом, на самом деле сосредоточена в ряде пунктов третьего места: книжных магазинах, кафе, барах, парикмахерских и других небольших частных местах. В них происходят как случайные, так и организованные и регулярные встречи и которые становятся основными институтами посредничества между человеком и обществом.

Согласно Э. Соджа, первое и второе пространства - это две разные и, возможно, конфликтующие, пространственные группировки, в которых люди взаимодействуют физически и социально: например, дома (повседневные знания) и школы (академические знания). Третье пространство же представляет собой промежуточные или гибридные пространства, в которых первое и второе пространства работают вместе для генерации нового третьего пространства.

Примером такого «третьего места» может служить ленинградское кафе “Сайгон”, описанное Е. Здравомысловой в период 1970-х годов Здравомыслова, Е. Ленинградский «Сайгон» -- пространство негативной свободы. // Новое литературное обозрение, №100, 2009. . В эти годы вызревания неформальной публичности в контексте советской системы многие люди научались жить автономно от государства. Их представления о благе, поступке, красоте и приличии разительно отличались от официальных норм: они противопоставили свои жизненные проекты институционализированным советским карьерам. Эти люди -- маргиналы системы -- создавали свое пространство в ткани города, обозначали своим присутствием творческие клубы, салоны-квартирники и городские кафе. Это место, посещением которого обозначали себя те, кому было неудобно и тесно в прокрустовых рамках советских официальных институтов (семья, трудовой коллектив) или кто попросту выпадал из них по самым разным причинам.

Для посетителей кафе выполняло несколько важных функций, которые не могли были быть выполнены в рамках других пространств. Прежде всего, это интегративная функция тусовки. Потребность в своей среде общения приводила в “Сайгон” всех тех, кто не вписывался в советский обиход и предпочитал независимость давлению советских структур. Сюда выталкивали и жилищные условия в коммуналках, и проживание с родительскими семьями. Движимые центростремительной силой, здесь индивидуалисты находили пристанище и товарищей, удовлетворяя потребность в принадлежности. Во-вторых, оно выполняло ресурсную функцию - через “Сайгон” шел обмен материальными и экономическими ресурсами. Особо следует выделить информационно-культурный ресурс. “Сайгон” был средой обмена информацией, в том числе той, которая маркировалась как нелегальная и антисоветская (там- и самиздат). И, наконец, оно выполняло защитную функцию. Для многих обитателей “Сайгон” был защитой от социальной невостребованности, агрессии, от чужого и подавляющего мира.

Таким образом, публичное пространство выполняет ряд обширных социальных функций. Выступая в качестве общественного пространства для жителей одного дома, подъезд может выполнять интегративную функцию, объединяя жителей и создавая площадку для коммуникации между незнакомцами, место для отстаивания общих интересов, а также ресурсную, предоставляя возможность для обмена материальными вещами, служа источником реципрокных отношений. При этом понятие публичности теряет своё первоначальное значение в современном мире, поскольку нередки случаи ограничения публичного пространства из соображений безопасности. Публичные места не только предоставляют возможность для общения, но и порождают страх перед анонимностью города и незнакомцами. В этом случае люди стремятся ограничивать доступ к пространству, стремясь к контролю над ним, оставляя эту возможность ограниченному количеству индивидов, что может быть осуществлено как с помощью социального контроля, так и более формальными методами. В этом смысле территория подъезда теряет некоторые свойства публичности (в том числе, открытость и неограниченный доступ для всех), что позволяет рассматривать подъезд как квазиприватное пространство.

2. Подъезд как квазиприватное пространство

В литературе по социологии городов существует традиционное различие между публичным и частным пространством, каждое из которых имеет определенный набор характеристик. Общественное пространство традиционно отличается от частного с точки зрения правил доступа, характера контроля за доступом к пространству, индивидуального и коллективного поведения, санкционированного в определенных пространствах, и правил использования. Однако в последние десятилетия произошли значительные изменения в социальной жизни городов, изменившие понимание, использование и черты общественных территорий. Текущие события, происходящие в городах, свидетельствуют о потере четкого различия между публичным и частным пространствами. Территории с общественными функциями меняются по своему характеру и в то же время появляются пространства гибридного характера.

В последнее время социологами и политологами отмечается главным образом конец «общественного пространства» и появление «частных городов». Понимание формы и функционирования публичного городского пространства было расширено, чтобы учесть процессы приватизации общественного пространства, происходящие в городе. Общественное пространство традиционно отличается от частного с точки зрения правил доступа, характера контроля над входом в пространство, индивидуального и коллективного поведения, санкционированного в определенных пространствах, и правил его использования. Общественные места общего пользования, такие как улицы или площади, открыты для широкой публики и неограниченного использования в рамках их функций без необходимости специального разрешения. Эти два аспекта, «неограниченный доступ» (unlimited access) и «используемость» (usability), служат основным определением публичного пространства. Основываясь на анализе, представленном Юргеном Хабермасом, общественное пространство - это пространство, к которому граждане государства имеют доступ и пользуются свободным правом пользования. Приватизация же, в свою очередь, влечёт за собой ограничения этих публичных прав, что может произойти через процесс продажи или любым другим способом передачи прав. Такие формы переходных пространственных этапов публичного и частного пространств названы «пространством гибридного характера» Nissen, S. Urban Transformation From Public and Private Space to Spaces of Hybrid Character. Czech Sociological Review, Vol. 44, No. 6, 2008.. Подобные места характеризуются частичной или полной передачей государственных или местных прав частным или коммерческим субъектам, а также сокращением или полной потерей общественного контроля.

Одним из примеров такого гибридного пространства являются закрытые жилые комплексы (“gated communities”). В целом квартира или жилье рассматриваются как личное пространство. Окна, входные двери и стены жилого помещения обозначают границу между частным и общественным пространством. Одной из основных характеристик закрытых сообществ является то, что все его жилища и окружающие зеленые зоны и дороги физически отделены от внешних стен стенами и заборами; во-вторых, закрытые сообщества приватизируют не только дома и их интерьеры, но и все открытые пространства внутри стен сообщества. Закрытое сообщество может быть как многоквартирным зданием (часто многоэтажным зданием с швейцаром) или же закрытой улицей с жилыми сообществами разного размера. Стены домов с запертыми входами стали символом закрытого сообщества. Закрытое сообщество - это жилой комплекс, окруженный стенами и ограждениями, с охраняемым подъездом. Жилые комплексы ограничивают доступ не только к самим жилым домам, но также к использованию общественных пространств и услуг вокруг. Руководство и владельцы жилых помещений в закрытых сообществах уделяют большое внимание безопасности и порядку, что обеспечивается за счет использования не только различных форм ограничения доступа, стен или видеонаблюдения, но также с помощью широкого круга обязательных правил и положений для обеспечения поддержания порядка, дисциплины и (само)регуляции поведения со стороны владельцев и жителей. Закрытые сообщества обладают признаком «коллективной самоорганизации». Ассоциации домовладельцев берут на себя обязанности и ответственность за развитие инфраструктуры, уборку улиц, соблюдение их собственных принципов и стремление к сокращению местных налогов.

Инкрементальные сдвиги между публичным и частным пространством видимо проявляются в строительных (заборы, ограждения), персональных (швейцары, уборщики) и технических знаках (видеонаблюдение). Эти процессы генерируют «пространства гибридного характера», которые имеют смешанные характеристики общественных и частных пространств, различную степень доступности и использования. Ниже приведены шесть уровней сдвигов от общественных до частных мест.

подъезд архитектурный пространство социальный

Таблица 1

Виды гибридных пространств в зависимости от степени приватизации Nissen, S. Urban Transformation From Public and Private Space to Spaces of Hybrid Character. Czech Sociological Review, Vol. 44, No. 6, 2008.

По мнению Л. Лофланд, существует три типа социальных отношений: личные (друзья и семья), публичные (в рамках которых осуществляется взаимодействие незнакомых людей: продавец, водитель, пассажир), а также локальные, т.е. отношения между людьми, которые знакомы друг с другом, но общаются не так тесно, как в рамках личных отношений (коллеги по работе, соседи). По её мнению, публичные пространства могут включать в себя приватные действия, благодаря чему место может трансформироваться из публичного в локальное. Для этого необходимо, чтобы в каком-либо месте собралось достаточное количество людей, которых связывают отношения знакомства. Соответственно, социальные отношения определяют восприятие пространства и закрепляют его. В своей книге Lofland, L. A World of Strangers: Order and Action in Urban Public Space. University of California. New York: Basic Books, Inc., Publishers, 1971. Л. Лофланд описывает приёмы локальной трансформации места, которыми пользуются горожане для облегчения условий своего проживания в мире незнакомцев. В частности, рассматриваются несколько способов, при помощи которых публичное пространство трансформируется в приватное или квазиприватное. Так, существует три метода приватизации публичного пространства с фактической трансформацией характера места, один из которых - это создание домашних территорий (home territory). Под этим понимается относительно небольшой участок публичного пространства, который «захватывается» либо отдельными лицами, действующими независимо, либо уже сформированной группой, действующей в согласии, благодаря чему место превращается в «дом вдали от дома». Чтобы понять, каким образом происходит освоение пространства, необходимо рассмотреть разные уровни знания о месте - случайное, знакомое и близкое (casual, familiar, and intimate knowledge) и соответствующие им отношения - клиентские, патронажные или резидентские (customer, patron, and resident relationships).

Личное знание о месте может различаться, являясь более или менее полным, подробным и определённым. В данном случае важны только те вариации знаний, которые возникают из из-за различий в количестве времени, которое человек (отдельно или как часть группы) проводит в той или иной обстановке. Наименее полное, подробное и определенное знание можно назвать случайным (casual), находящееся во владении клиента (customer), который приобретает его через кратковременное использование места в редких случаях. Знание такого рода имеет тенденцию ограничиваться общей концепцией физического расположения рассматриваемого общественного пространства. Клиент вряд ли узнает, кроме как поверхностно, любого из людей, вместе с которыми он находится в пространстве.

Следующий уровень знания - это «знакомая» информация (familiar information), которой обладают покровители (patrons). Покровитель получает свои знания через более-менее регулярное использование, но продолжительность его пребывания на месте относительно коротка. Его знания о физических особенностях территории совпадают со знанием клиента, но, в отличие от последнего, патрон уверен, что «знает» некоторых людей, которые разделяют пространство с ним. Так, например, завсегдатаи кафе, ресторанов или баров могут быть не только знакомы с местными барменами и официантами, но и вступать в диалог с другими постоянными посетителями. Такой тип отношений позволяет найти облегчение от сложной анонимности большого городского публичного пространства. Помимо отдыха из-за уменьшения анонимности, у патрона имеются и другие выгоды. По причине установления полуперсональных отношений с работниками заведения патрон может получить согласие и даже помощь в использовании пространства ради тех целей, для которых они прямо не предназначены. Он может, например, быть в состоянии отдохнуть в своём любимом баре без необходимости покупать напиток или использовать угловой киоск в качестве убежища от внезапного ливня.

По мере того, как знание о каком-либо конкретном общественном пространстве возрастает, возникает своеобразное изменение в характере самого пространства. По мере того, как человек увеличивает свои знания, он превращает то, что изначально было чужим, в знакомое. В то же время, он приобретает способность использовать пространство для своих личных целей. Чем больше знаний приобретено, тем меньше территория кажется чужим местом, полным незнакомцев, тем больше оно начинает напоминать дом. Когда его знание приближается к максимуму, пространство перестает являться для него городским и публичным. Оно становится квазиприватным пространством, домашней территорией.

Несмотря на привязанность, которая может связывать патрона с каким-либо местом, он никогда не создаёт домашнее пространство. В отличие от него, резидент (resident), который не только часто использует территорию, но и делает это на протяжении продолжительного времени, приобретает глубокое знание (intimate knowledge) о месте. Его знания состоят не только из осведомлённости физических характеристиках места, но и лично знает тех, кто, как часто и когда использует это место. Стать резидентом - это трудоемкий и продолжительный процесс, требующий, чтобы человек находился в каком-то общественном месте в течение длинных и регулярных периодов. Существуют три основные характеристики резидента. Прежде всего, они склонны использовать территорию в своих личных целях. Во-вторых, они склонны демонстрировать, в терминах И. Гоффмана, «закулисное» поведение ("the backstage language of behavior"). И, в-третьих, они склонны придерживаться прав собственности на помещение, как к своему дому. Эти характеристики могут проявляться в разной степени. Самым сильным выражением имущественных прав является попытка ограничить доступ к территории. Тем не менее, такое собственническое отношение может быть весьма функциональным для поддержания общественной безопасности. Решение

Таким образом, процесс создания домашних территорий делает городской мир более безопасным и понятным для тех, кто осуществляет приватизацию. Появление приватных действий на публичных территориях, а также возникновение тесных социальных взаимоотношений на его просторах способствует трансформации места, благодаря чему из полностью публичного оно становится квазиприватным. При этом степень «квазиприватности» может различаться в зависимости от привычности места и того объёма знаний о нём, которыми обладает индивид. Постепенное накопление знаний о пространстве выражается в стремлении физически оградить территорию посредством установления ограничивающих доступ знаков, надзора и определённых правил для поддержания безопасности.

3. Подъезд как транзитное пространство

Помимо квазиприватных и публичных пространств, в современном мире существуют также другие виды пространств. Как отмечает Олег Паченков Паченков, О. Публичное пространство города перед лицом вызовов современности: мобильность и «злоупотребление публичностью» // Новое литературное обозрение, № 117, 2012. , основные черты, характерные для конвенционального понимания публичного пространства, все реже могут быть обнаружены в жизни современного города, который подвергается воздействию со стороны некоторых тенденций. Традиционный подход к пониманию публичного пространства в последнее время утрачивает актуальность и входит в противоречие с реалиями жизни городов. Одним из основных процессов, препятствующим реализации функции собраний и коммуникации в публичных местах, является возрастающая мобильность. В последние десятилетия «статичность», потребность собираться и находиться в каком-то месте постепенно теряет актуальность, уступая иному формату пространственной активности горожан. В ситуации, когда «самое важное» для человека в данную секунду происходит не в той точке пространства, где находится его тело, и он при этом является полноправным участником происходящего -- в этой ситуации «место» в пространстве постепенно перестаёт восприниматься как нечто статичное, фиксированное, всегда и обязательно обладающее собственной идентичностью. В связи с этим философы начинают говорить о конце «места», о его смерти. В 1976 г. Эдвард Рэльф, употребляя понятие «placeless» (букв.: «безместность»), писал о потере местом своей аутентичности; о том, что места в городе становятся «other-directedplaces» (то есть «местами, направленными на другие места»). Места, пишет он, существуют и имеют смысл постольку, поскольку связывают друг с другом другие места, принимают людей, движущихся из одного места в другое. Марк Оже ввел термин «не-места» (non-places), подразумевающий примерно то же самое -- нигде не укорененные места, связанные с мобильностью и путешествиями, не имеющими аутентичности, собственного смысла и истории, отношений и идентичности. В современном мире «не-местами» являются также улицы и площади городов, пустыри, транзитные территории и глобальные места шопинга, вроде торгово-развлекательных комплексов. Иными словами, образ жизни современного горожанина в значительной степени проходит в «не-местах» в традиционном понимании этого термина. Отмечается упадок значения места в классическом понимании и его роли в городской жизни. Люди все реже собираются в городе в тех или иных местах и пространствах: вместо этого они движутся через них или находятся там короткое время. Часто именно статичное и продолжительное присутствие в каком-то месте города связано с одиночеством и вынужденным временным характером происходящего: люди находятся там в ожидании встречи с теми, с кем они затем двинутся дальше. Продолжительное нахождение горожан в конкретной точке пространства оказывается не самоцелью, но вынужденной остановкой, средством, позволяющим продолжить путь. Движение становится нормой; статичность, длительное нахождение в пространстве или месте -- исключением.