Теоретико-методологические основы гармонизации процессов социализации, индивидуализации и идентичности личности в условиях транзитивного общества

Размещено на http://www.allbest.ru/

Теоретико-методологические основы гармонизации процессов социализации, индивидуализации и идентичности личности в условиях транзитивного общества

Гусельцева М.С.

Психологический институт, Москва, Россия

С позиции культурно-аналитического подхода показано, что для изучения специфики процессов социализации, индивидуализации и идентичности личности в условиях транзитивного общества психологическая наука нуждается в разработке адекватной современности модели культуры, в конструировании методологии и терминологии, позволяющих исследовать новые, становящиеся и неочевидные для прежней исследовательской оптики реальности. Социализация в транзитивном обществе отличается не только рядом особенностей и свойств, непосредственно связанных с изменениями культуры и образа жизни, но и является сложным конструктом, предполагающим аналитический подход: выделение в данном конструкте разных ситуативных граней и дополнительную терминологическую дифференциацию изучаемой социально-психологической реальности. Современная социализация подрастающих поколений подразумевает способности к конструированию идентичности и активному освоению жизненной среды; опору не только на культурное наследие и прогрессивные цивилизационные тренды, но и освобождение от контрпродуктивных социальных представлений и исторических традиций. Важную роль здесь играет соотнесение процессов социализации с культурно-историческим контекстом, а именно с учетом ресурсов модернизации (личностных, национальных, общекультурных), если понимать под модернизацией трансформацию общества и личности в современность. Рисками сложности и разнообразия процессов социализации в транзитивном обществе становится тот факт, что социализированность личности на одном уровне культуры и в пределах одной социальной группы может сосуществовать или вступать в противоречие с несоциализированностью личности на иных уровнях культуры и в других социальных группах. Проблемой для психологического изучения особенностей социализации детей и подростков, а также феноменов ресоциализации в трансформирующемся обществе остается постижение механизмов перехода маргинальных социокультурных движений или субкультур в магистральные линии развития культуры. В этой связи изучение феноменов социализации требует дополнения историко-эволюционных методологических стратегий субъектно-аналитическими (выводя на передний план изменения субъективности в исторической динамике общества), а историко-генетического подхода культурно-аналитическим, учитывающим прежде всего тенденции неочевидных интеллектуальных и социокультурных движений.

Ключевые слова: методология, культурно-аналитический подход, культура, транзитивное общество, социализация, индивидуализация, социализированность, латентные традиции и движения культуры, трансформация в современность

Рубеж ХХ-ХХI вв. стал временем осмысления значимости роли культуры в социальной, политической, экономической, образовательной жизни. В постнеклассической эпистемологии на передний план анализа вышли культурные факторы и постматериалистические ценности, связанные с самоосуществлением человека. Социокультурная ситуация ХХI в. осмысливается целым рядом ученых в категориях «текучая современность» (З.Бауман), «ускользающий мир» (Э.Гидденс), «общество риска» (У.Бек), «транзитивность» (Т.Д.Марцинковская), вызовы неопределенности, сложности и разнообразия (А.Г.Асмолов). Глобальные цивилизационные сдвиги и ментальные трансформации, насыщенность культуры новыми информационными ресурсами и технологиями повлекли за собой необходимость модернизации психологической науки. Изменившаяся реаль¬ность, преломляясь в методологии современной психологии, потребовала введения в ткань психологической науки таких новых и трансдисциплинарных категорий, как «транзитивность», «информационная социализация», «текучая социализация» [Марцинковская, 2012, 2013, 2015], а также новых исследовательских конструктов и характеристик: неопределенности, изменчивости, разнообразия, когнитив¬ной сложности [Асмолов, 2012, 2015; Белинская, 2005; Знаков, 2015, 2016; Корнилова, 2006, 2014; Леонтьев, 2011, 2016; Поддьяков, 2014; Сергиенко, 2011, 2012]. Изменяющаяся на глазах одного поколения современность ставит перед психологией совершенно новые проблемы, требующие многомерного и разностороннего анализа культурно-психологических феноменов, отличающихся повышенной онтологической и гносеологической сложностью; сотрудничества не только с естествознанием, но и с науками о человеке; совмещения разнообразных дискурсов и исследовательских стратегий в трактовке психического. В качестве методологической проблемы обозначенные вызовы современности осмысливаются как в психологии, так и в смежных науках. Важную роль здесь играют интеллектуальные движения, связанные с идеями трансдисциплинарности и полипарадигмальности науки, смешанными (количественными и качественными) методами [Мельникова, Хорошилов, 2014; Bryman, 2007; Creswell, 2003; de Lisle, 2011; Terrell, 2012; Thurmond, 2001]. В этом ключе конструктивным трендом в отечественной психологической науке является идея наведения «межпарадигмальных мостов» (Е.А.Сергиенко) между историко-эволюционным, историко-генетическим, культурно-аналитическим, субъектно-системным, субъектно-аналитическим и другими подходами [Сергиенко, 2016].

С позиции культурно-аналитического подхода психологическая наука прежде всего нуждается в разработке адекватной современности модели культуры, поиска новых методологий и терминологии, позволяющих исследовать новые, становящиеся и неочевидные для прежней исследовательской оптики реальности. В этом плане данная статья продолжает серию наших исследований о феномене культуры в качестве многослойной и разноуровневой реальности, о неочевидной, но приоритетной значимости идеи культуры и культурно-психологического анализа в образовательной политике; о роли культурных образцов и образов достойного будущего в позитивной социализации современных детей и подростков [Гусельцева, 2015a, 2015b, 2015c, 2015d]. На наш взгляд, все еще недостаточно осмыслена именно в контексте психологии современности роль культуры как аксиологической основы для формирования позитивной социализации подрастающих поколений, гражданской идентичности, а также факторы и условия для конструктивного диалога разнообразных социальных групп в мозаичной трансформирующейся реальности.

В этой связи следует отметить, что современная социокультурная ситуация, сложившаяся в российском обществе к первому десятилетию XXI в., отличается рисками неизжитых и неосмысленных культурных травм, отсутствием общественного согласия (по сути - не прекращающейся на протяжении всего ХХ в. холодной гражданской войной) [1], трендом в архаику как защитным механизмом при столкновении нестабильной социальной системы с повышенной сложностью информационного общества. Все это требует как полномасштабного трансдисциплинарного анализа, так и опережающих конструктивных усилий в сфере образовательной политики и психологического просвещения, где закладывается будущее страны.

Культурно-аналитический подход в этом плане - одна из методологических стратегий, предназначенных для работы со сложными современными реальностями, позволяющая, прежде всего, дифференцировать и интегрировать культурно-психологические аспекты развития последних. Продуктивность культурно-аналитического подхода в качестве постнеклассической методологии обусловлена тем, что он содержит инструментарий, освобождающий сознание из плена социальных мифов и стереотипов, позволяя заглянуть по ту сторону реальности. Культурно-аналитический подход опирается на находки постструктурализма, связанные с защитой сознания от власти идеологии; использует аналитические методы М.Фуко, вскрывшего подоплеку неочевидных властных отношений в обществе (например, роль власти в производстве знания) и показавшего культурно-историческую относительность тех интеллектуальных конструкций, которые видятся современникам незыблемыми; приемы деконструкции Ж.Деррида и реконтекстуализации Р.Рорти; аналитические стратегии изучения повседневности М.Серто (см.: [Гусельцева, 2013]). Таким образом, культурно-аналитический подход разграничивает представление о реальности и роль в его производстве устаревших методологических оптик, навязываемых как официальной идеологией, так и традицией сложившихся дискурсов [Гусельцева, 2015г].

Гармонизация процессов социализации, индивидуализации и становления идентичности в транзитивном обществе

Культурно-аналитический подход - методологическая стратегия интеграции гуманитарных аспектов психологического знания, которая также обеспечивает перевод философских и общенаучных идей в концептуальные поля психологии. Таким образом, культурно-аналитический подход служит инструментом для решения исследовательских задач на стыке психологии и социогуманитарного знания. Он выступает в двух ракурсах - как историко-методологический анализ (при взгляде в прошлое), выявляющий интеллектуальные традиции и методологические предпосылки психологических подходов и школ, и как исследовательская программа (при взгляде в будущее), помогающая продиагностировать и выстроить контуры новых направлений [Гусельцева, 2015a].

Социализация в транзитивном обществе отличается не только рядом особенностей и новых свойств, непосредственно связанных с изменениями культуры и образа жизни, но и является сложным конструктом, предполагающим особый культурно-аналитический взгляд: выделение в нем разных граней и терминологическую дифференциацию.

Под социализацией в самом общем смысле мы будем понимать достижение социализированности личности в определенном типе культуры.

Социализация в транзитивном обществе совершается на разных уровнях - персональном, межличностном (или групповом) и социокультурном [Марцинковская, 2015]. При этом нередко социализированность человека на одном уровне сочетается с проблематичностью социализированности или несоциализированностью на ином уровне. Таким образом, выделение слоев и уровней социализации в транзитивном обществе показывает не только сложность структуры, но и амбивалентное содержание данного понятия. Например, человек может быть успешно социализирован в своей субкультуре (этнической, профессиональной, досуговой), но при этом та социальная группа, с которой он идентифицируется, является не социализированной по отношению к преобладающему образу жизни, принятому в данной культуре в целом [Там же].

Следует отметить, что «социализация» является не только психологическим, но и общенаучным и трансдисциплинарным понятием. Таким образом, ее трактовка зависит от имплицитной модели культуры, которая заложена в основание того или исследования. Так, в рамках культурно-аналитического подхода, рассматривающего модернизацию российского общества как трансформацию к современности, социализация в широком смысле слова представляет собой целый комплекс культурных инструментов самоформирования идентичности, социальных компетенций и жизненных практик, включающий в том числе научный стиль мышления, способность критического суждения, саморефлексивность, готовность к самостроительству и социальному активизму. Таким образом, социализация в широком смысле слова включает и процессы социальной адаптации, и индивидуализации личности, и становления разных типов идентичности человека. Социализация же, понимаемая в узком смысле слова как усвоение социокультурных практик, неявных правил и моделей жизни в данном обществе, может рассматриваться в соотношении с процессами индивидуализации как самостоятельный феномен.

В свое время Г.М.Андреева предложила следующее определение социализации: «двусторонний процесс, включающий… с одной стороны, усвоение индивидом социального опыта путем вхождения в социальную среду, систему социальных связей; с другой стороны (часто недостаточно подчеркиваемой в исследованиях), процесс активного воспроизводства индивидом системы социальных связей за счет его активной деятельности, активного включения в социальную среду» [Андреева, 1994]. Однако на сегодняшний день даже такое понимания социализации оказывается недостаточным, ибо оно не учитывает автопоэтическую деятельность субъекта, то есть социализацию путем не интерио-, а экстериоризации внутреннего содержания, а также аспекты переживания и личностного отношения к реальности в процессе ее интернализации. В современном социогуманитарном познании эти идеи развиваются в русле субъектно-ориентированных подходов и движений социального активизма [Знаков, 2016; Раунинг, 2012].

Позитивными характеристиками интеллектуально-личностного развития человека в современном мире являются критическое мышление и рефлексивность (рефлексивная сложность). А.Маслоу подчеркивал роль рефлексивности в развитии личности и осуществлении успешного жизненного проекта (самореализации) [Маслоу, 1997]. Культурно-историческим изменениям рефлексивности посвящен ряд работ современных социологов и философов. «Индивид первой современности рефлективен, то есть ориентирован на свое отношение с объектом, на объективное знание. Индивид второй современности рефлексивен, то есть направляет свое сознание на совершение выбора, отвечающего лишь его склонностям и часто несущего дестабилизацию. Его выбор не линеен, не ограничен в прежней мере структурами и нормами, такими как гражданское общество, государство, класс, семья, право, мораль, контракт. Его представления подвижны, ситуативны, иррациональны» [Федотова, 2005, с. 4].

Социализация современных детей и подростков в транзитивном обществе в идеале нацелена на развитие личной автономии (индивидуализации), психологической зрелости (персональной ответственности и саморефлексивности), способности к конструированию идентичности и активному освоению жизненной среды. Поскольку это социализация, готовящая для жизни в современном, а не в архаичном обществе, она предполагает переход от образа жертвы (см.: [Петрановская, 2013, 2016]) и пассивного наблюдателя текущих событий к активному самоконструированию жизни. В этом смысле социализация опирается на ресурс модернизации (личностный и национальный, общекультурный), если понимать здесь под модернизацией трансформацию в современность [Гусельцева, 2015b]). социализация личность транзитивный общество

Социализация поколений, подрастающих в транзитивном обществе, подразумевает опору не только на культурное наследие и прогрессивные цивилизационные тренды, но и освобождение от контрпродуктивных социальных представлений и исторических традиций. При этом довольно трудно предложить позитивную и универсальную (общую) модель социализации в ситуации, когда страна переживает процессы трансформации, находится в ценностном дриблинге; когда общество расколото, например, на европейскую и азиатскую идентичность; на модернистские и архаические установки; на либеральное и традиционалистское мировоззрение; на научную рациональность и религиозную вовлеченность [Банников, 2013; Прохорова, 2015; Петрановская, 2016].

На наш взгляд, в такой ситуации имеет смысл обсуждать две трактовки социализации. Во-первых, претендующее на универсальность (общность) понятие и определение, которые можно транслировать из культуры в культуру, из одной социальной системы в иную систему. Таким общим понятием может быть понимание социализации как достижение личностной зрелости и готовности жить и действовать, реализоваться и быть востребованным в конкретной социальной среде и обществе в целом. Во-вторых, ценностно нагруженное понятие, задающее определенные идеалы жизни в обществе, - социализация, отвечающая ожиданиям от человека в той или иной социокультурной среде, что, в свою очередь, предполагает разные модели социализации. Так, в качестве наиболее радикального примера подобной ситуации сравним ожидания от социализации подрастающих поколений в Германии 1930-1940-х гг. и ожидания от социализации детей и подростков в Германии после 1960-х гг. (в ФРГ и в ГДР). Очевидно, что в каждом конкретном случае мы имеем дело с разными идеалами и моделями социализации (см. также: [Левинсон, 2010]).

Этот иллюстративный пример позволяет нам развести структуру (строгую форму) и содержание (ценностную нагруженность) феномена социализации.

Таким образом, социализацией в широком смысле слова мы можем считать определенную модель социальности. Эта модель отличается внутренней антиномичностью и сложностью, поскольку должна учитывать разнонаправленные процессы: с одной стороны, адаптированность личности к сложившейся социальной системе, в которой молодому человеку предстоит взрослеть, развиваться и жить; с другой стороны, преадаптивность - то есть те качества индивидуальности, которые делают человека открытым и готовым к будущему (например, компетенции, позволяющие профессионально и личностно состояться не только в определенной социокультурной среде, но и в глобальном мире). Иными словами, сама по себе концептуализация феномена социализации в наши дни содержит внутреннее противоречие (например, включая антиномии территориальной / региональной идентичности и планетарной идентичности [2]).

Разные модели социализации задают и критерии субъективной успешности человека. Так, неукорененность на малой родине, в локальной социокультурной ситуации создает стимулы и возможности для человека, например, преодолеть традиционный уклад сельского образа жизни и найти свое место в городской среде. Человек, жестко не социализированный в этнической или национальной культуре, имеет больше шансов гармонично вписаться в транснациональную компанию. Будем ли мы считать лучше социализированным человека, органично устроившегося в определенной местности - клане, территории, стране в целом, или способного обрести идентичность в глобальном мире, зависит от системы отсчета, то есть той модели социализации, с которой мы соотносим его жизненный путь.

В свете концептуальных представлений теоретика российского постиндустриального общества В.Л.Иноземцева [Иноземцев, 2000, 2013], а также историко-эволюционного подхода к социокультурной модернизации А.Г.Асмолова [Асмолов, 2012]), эффективная социализация - это не адаптация к стилистике жизни сложившейся политической системы, а готовность к грядущему, способность отвечать на вызовы современности (даже если большинство населения страны выбирает консервативный тренд, или путь в архаику). При такой трактовке здесь обнаруживается парадокс: быть успешно социализированным по отношению к современности нередко означает быть неадаптированным и, следовательно, готовым к персональным неприятностям в локальной социокультурной среде. Так, на языке историко-эволюционного подхода А.Г.Асмолова неадаптивность (не путать с дезадаптацией) индивида есть цена за адаптацию вида: для того чтобы социокультурная система эффективно развивалась, необходимы люди, которые кладут свою жизнь на «бодание теленка с дубом» (см.: [Солженицын, 1975]). Критерии же оценки социализированности такого типа людей не могут быть однозначными. Иллюстративный пример представляет биография самого А.И.Солженицына, который в 1945-1953 гг. был политзаключенным (в 1956 г. освобожден от судимости «за отсутствием в его действиях состава преступления»); в 1960-1970-е гг. преследовался советским режимом как диссидент (в 1974 г. выслан из страны), а в 1990-е гг. с почестями вернулся на родину. Таким образом, не будучи социализованным в сталинской и брежневской системах, А.И.Солженицын являлся востребованным общественным деятелем как в годы перестройки, так и в постсоветской России.

Этот иллюстративный пример побуждает нас задуматься о связи социализации подрастающих поколений с модернизацией общества [3]. Векторы эффективности социализации могут как совпадать с трансформирующимся социумом, так и выступать вопреки преобладающим трендам (например, в ситуации демодернизации общества). Залогом успешной социокультурной модернизации является идентичность личности, способной к разумному балансу между изменениями, инновациями и сохранением культурных традиций. Таким образом, социализация к современности, если не опережает, то является предпосылкой успешности трансформационных процессов [Гусельцева, 2015c]. Взаимосвязь социокультурной модернизации и социализации подрастающих поколений представляет собой двусторонний процесс: для успешной модернизации общества необходима критическая масса подрастающего поколения, социализированного к современности (иными словами, не воспроизводящими негативные «жизненные сценарии» традиционалистской культуры). Однако без государственной поддержки (политической воли) и участия в процессе социокультурной модернизации системы образования такая социализация имеет меньшие шансы состояться. Более того, молодежь, социализированная к современности, может оказаться маргинальной и преследуемой в традиционалистском обществе группой.

В заключение отметим, что для описания разнообразия процессов социализации, индивидуализации и становления идентичности в современном транзитивном мире нам недостаточно одного термина «социализация», ибо под ним скрываются не только требующие более детальной дифференциации, но и зачастую разнонаправленные процессы. Так, например, социализация к современности и социализация в традиционном, индустриальном и постиндустриальном обществах побуждают к разработке новой терминологии для различения и сравнительного анализа обозначенных процессов. Если термины «информационная социализация» (Т.Д.Марцинковская), «ресоциализация» и «позитивная социализация» описывают отдельные аспекты трансформирующейся современности, то для более углубленного культурно-аналитического и компаративистского анализа терминология представляет собой проблему. Имеет смысл также ввести конструкты «архаическая социализация» (социализация к консервативному прошлому) и «латентная социализация», подразумевающая скрытые и неочевидные процессы личностного развития.

Методологическая стратегия анализа латентных линий. Аналитика повседневности является общенаучной методологической стратегией как психологии, так и смежных наук. Так, в недавних исследованиях Е.М.Шульман (в политологии), Э.Л.Панеях (в социологии) обращаются к неочевидным и разрозненным, на первый взгляд, тенденциям и движениям, которые складываются в мозаику латентной социокультурной модернизации современного российского общества. Здесь важно отметить, что трансформация в современность происходит не на магистральных линиях культуры, а в пространстве ее сложных и мало заметных периферийных движений. «Проблема в том, что социальная ткань - не фарш, а нечто обратное: хрупкая, хотя и довольно гибкая структура, базирующаяся на доверии, предсказуемости и определенной прозрачности людей друг для друга. Режим в курсе выбора "развалиться или демократизироваться" и лихорадочно ищет третий путь: развалить нас. Не нас как оппозицию, "креативный класс" или какую-нибудь сознательную часть общества. А нас как общество вообще: социальную ткань, межчеловеческие связи, механизмы взаимной поддержки, способность к совместной деятельности», - пишет Э.Л.Панеях [Панеях, 2015]. А.А.Архангельский прослеживает, как в стране с неотработанной культурной травмой спонтанно и латентно рождается новая этика (на наш взгляд, это свидетельство более глобального тренда - зарождения общественного договора: так, в европейской модели модернизации общественным договором заканчивались гражданские войны, «горячие» и «холодные», в результате чего возникало современное правовое государство) [Архангельский, 2016]. Е.М.Шульман в свойственном ей оптимистическом ключе отмечает, что текущая волна модернизации посвящена новым нравам, новым правилам и новой прозрачности, а ключевыми аналитическими понятиями здесь становятся «горизонталь», «сеть» и «транспарентность» [Шульман, 2015].

Культурно-аналитический подход обращается к изучению латентного развития тех или иных интеллектуальных движений и исследовательских традиций. Продуктивной для анализа процессов социализации, индивидуализации и идентичности личности в условиях транзитивного общества представляется концепция неодновременности современности немецкого философа Э.Блоха (см.: [Вершинин, 2001]), подразумевающаяся модель сложных и амбивалентных взаимоотношений между культурными слоями и социальными группами внутри одной эпохи. Термином «латенция» мы также обязаны этому ученому, ибо латенции (скрытые тенденции) - конструкт, возникший в контексте названной концепции. Наряду с концепцией неодновременности современности Э.Блоха эвристичным для анализа современности представляется также понятие большой и малой культурной традиции,предложенное историком культуры И.Г.Яковенко, который показал в эволюции культуры роль и разнообразие латентных линий развития [Яковенко, 2013]. С позиции культурно-аналитического подхода эти конструкты позволяют нам сегодня увидеть и оценить не только скрытую динамику эволюции науки и значимость латентного знания, но и изучить те маргинальные группы и социокультурные движения, которые способны стать магистральными линиями будущего развития культуры. Ибо именно так и работают механизмы непредсказуемости (Ю.М.Лотман) в культуре: то, что сегодня считается классическим наследием, в свое время было периферийной и маргинальной сферой деятельности. Иллюстративные примеры этому мы обнаруживаем прежде всего в сфере научного творчества и искусства (см., например: [Ландрам, 1997]).

Латентные культурные традиции отличаются не только топологией магистральных и маргинальных линий в развитии культуры, разными картинами мира, образами будущего и даже методологической оптикой [Гусельцева, 2015a], но именно творящие их интеллектуальные и социальные меньшинства, неформальные молодежные сообщества, еретические и диссидентские движения вырабатывают инновации, служащие потенциальной основой для неожиданных и глобальных перемен.

В этой связи важной проблемой для психологического изучения особенностей социализации подрастающих поколений в трансформирующемся общества остается механизм перехода маргинальных социокультурных движений или субкультур в магистральные тренды развития культуры. В концептуальных рамках культурно-аналитического подхода культура концептуализирована в качестве сложной многомерной реальности, в которой выделены разные уровни анализа: культура-ноосфера (общечеловеческая культура в целом с позиции макроанализа), культуры-этносы (национальные культуры), культуры-миры (разнообразные конфигурации культуры с позиции микроанализа), культуры-психотехники (цивилизационные этапы развития культуры с позиции изучения ментальности). Каждая из локальных культур представляет самобытную индивидуальность, сочетая общецивилизационные тенденции развития и оригинальный исторический путь, нередко «жизненный сценарий» (что в наши дни метафорически называют «генетическим кодом культуры»). Общие закономерности развития и типология локальных культур систематизированы в культурно-аналитическом подходе посредством идеальных моделей - динамической, феноменологической, типологической, структурной [Гусельцева, 2007]. Изучение же социализации детей и подростков приобретает в этом ракурсе не только историко-генетический план анализа, но и культурно-аналитический, учитывающий тенденции неочевидных интеллектуальных и социокультурных движений. Таким образом, методологическая стратегия анализа латентных линий позволяет нам создать не только более сложное представление о социализации, но и представить ее в качестве живого, противоречивого процесса, взаимообусловленного трансформациями социокультурной реальности.

Заключение

Социокультурная ситуация, сложившаяся на рубеже ХХ-ХХЙ вв., характеризуется транзитивностью, признаками транснациональных и трансдисциплинарных движений. В сфере эпистемологии речь идет о становлении постнеклассической картины мира; в эволюции общества - переход от традиционного к модернистскому и постмодернистскому, от аграрных и индустриальных типов культуры - к постиндустриальным и информационным. Все эти процессы при взгляде с птичьего полета превращаются для нас в единый поток перемен, поэтому, даже анализируя их по отдельности, мы не должны терять ракурса их рассмотрения как единой картины реальности.

Особенностью современной социокультурной ситуации является возрастающая сложность и непредсказуемость поведения человека в разнообразии неопределенных и неустойчивых жизненных миров. Современное общество транзитивно, то есть нестабильно и подвержено стремительным социальным изменениям. Чтобы сконструировать адекватное поведение, человеку не только необходимо обладать определенными психологическими качествами (социализированностью, личностной зрелостью), но и правильно интерпретировать как ближайшие микросоциальные ситуации, так и глобальные макросоциальные перспективы развития. Необходимым личностным конструктом в таких условиях становится эволюция когнитивной сложности (Дж.Келли), соответствующая информационной сложности современной культуры. Однако для анализа изменения идентичности в транзитивном обществе названного конструкта недостаточно, поскольку он охватывает лишь когнитивное измерение человеческого бытия. Необходим конструкт, учитывающий толерантность к неопределенности, готовность ответственно действовать в ситуации нестабильности, сверхрефлексивность, солидарность и самодостаточность, экзистенциальный конструктивизм (способность к самостроительству и конструированию своего жизненного пути). Таким конструктом, охватывающим разные планы описываемой реальности, на наш взгляд, может стать конструктивная сложность.

Наряду с этим обозначенные эпистемологические тенденции стимулируют разработку методологии, учитывающей состояние многомерности, которая, дифференцируя исследуемую реальность по разным основаниям, одновременно позволяет работать как с индивидуальными различиями и своеобразием, так и интегрировать полученные результаты в целостную картину реальности. Явно или неявно большинство современных подходов к изучению социализации детей и подростков поддерживает принципы системности и развития, ориентируется на идеалы постнеклассической рациональности, стремится к трансдисциплинарности, использует смешанные методы и методологии. При этом классическое психологическое наследие не отвергается, а переосмысливается в связи с современностью; универсальные модели не нивелирует, а усиливают уникальные ракурсы исследования; как строгость, так и гибкость методологии не подавляют, а поддерживают эмпирические исследования. Лишь деля между собой сферы влияния, психологические подходы способны охватить полноту и сложность изучаемой реальности. Так, историко-эволюционный и историко-генетический подходы направлены на разные аспекты изучения эволюции и развития психологических феноменов; культурно-аналитический подход стремится к кропотливому учету контекстуального социокультурного и культурно-исторического разнообразия, нюансированию изучаемой реальности; субъектно-системный и субъектно-аналитический подходы обращаются к проблематике развивающегося субъекта как психологической системы и экзистенциального разнообразия (подробнее см.: [Журавлев, Сергиенко, 2016]).

Литература

1. Андреева Г.М. Социальная психология. М.: Наука, 1994. http://psylib.org.ua/books/andrg01/

2. Архангельский А.А. Распаренная совесть. Колта.ру, 2016, http://www.colta.ru/articles/society/12330

3. Асмолов А.Г. Оптика просвещения: социокультурная перспектива. М.: Просвещение, 2012.

4. Асмолов А.Г. Психология современности: вызовы неопределенности, сложности и разнообразия. Психологические исследования, 2015, 40(8), 1. http://psystudy.ru

5. Банников К. Архаический синдром. О современности вневременного. Отечественные записки, 2013, No. 1. http://www.intelros.ru/readroom/otechestvennye-zapiski/o1-2013/19611-arhaicheskiy-sindrom-o-sovremennosti-vnevremennogo.html

6. Бауман З. [Bauman Z.] Текучая современность. СПб.: Питер, 2008.

7. Бек У. [Beck U.] Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс-Традиция, 2000.

8. Белинская Е.П. Человек в изменяющемся мире - социально-психологическая перспектива. М.: Прометей, 2005.

9. Вершинин С.Е. Жизнь - это надежда. Введение в философию Эрнста Блоха. Екатеринбург: Гуманитарный университет, 2001.

10. Гидденс Э. [Giddens A.] Ускользающий мир. Как глобализация меняет нашу жизнь. М.: Весь мир, 2004.

11. Гусельцева М.С. Культурная психология: методология, история, перспективы. М.: Прометей, 2007.

12. Гусельцева М.С. Культурно-аналитический подход к социализации личности в транзитивном обществе. Психологія особистості: Науковий теоретико-методологічний і прикладний психологічний журнал, 2013, 1(4), 20-38.

13. Гусельцева М.С. Культурно-аналитический подход к эволюции психологического знания: дис. … д-ра психол. наук. Москва, 2015a, http://www.pirao.ru/images/thesis-presentations/GuseltsevaMS/GuseltsevaMS-thesis.pdf

14. Гусельцева М.С. Образы достойного будущего как фактор позитивной социализации детей и подростков: идея культуры. Образовательная политика, 2015b, 1(67), 29-44.

15. Гусельцева М.С. Образы достойного будущего как фактор позитивной социализации детей и подростков: идея модернизации. Образовательная политика, 2015c, 2(68), 6-26.

16. Гусельцева М.С. Образы достойного будущего как фактор позитивной социализации детей и подростков: ценности гуманизма. Образовательная политика, 2015d, 4(70), 12-32.

17. Журавлев А.Л., Сергиенко Е.А. (Ред.). Разработка и реализация принципа развития в современной психологии. М.: Институт психологии РАН, 2016.

18. Знаков В.В. Психология понимания мира человека. М.: Институт психологии РАН, 2016.

19. Знаков В.В. Субъектно-аналитический подход в психологии понимания. Психологические исследования, 2015, 8(42), 12. http://psystudy.ru

20. Иноземцев В.Л. Потерянное десятилетие. М.: Московская школа политических исследований, 2013.

21. Иноземцев В.Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М.: Логос, 2000.

22. Калинин И. (Сост.). «Холодная гражданская война». Раскол венгерского общества. М.: Новое литературное обозрение, 2009.

23. Корнилова Т.В. Перспективы динамической парадигмы в психологии выбора. Психологические исследования, 2014, 36(7), 2. http://psystudy.ru

24. Корнилова Т.В. Принцип неопределенности в психологии выбора и риска. Психологические исследования, 2015, 40(8), 3. http://psystudy.ru

25. Ландрам Дж.Н. Четырнадцать гениев, которые ломали правила. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.

26. Левинсон К. Модернизация и школа в Германии на рубеже XIX и XX вв. Новое литературное обозрение, 2010, No. 105. http://magazines.russ.ru/nlo/2010/105/le6.html

27. Леонтьев Д.А. Новые ориентиры понимания личности в психологии: от необходимого к возможному. Вопросы психологии, 2011, No. 1, 3-27.

28. Леонтьев Д.А. Экзистенциальный подход в современной психологии личности. Вопросы психологии, 2016, No. 3, 3-15.

29. Лотман Ю.М. Непредсказуемые механизмы культуры. Таллинн: TLU Press, 2010.

30. Марцинковская Т.Д. Информационная социализация в изменяющемся информационном пространстве. Психологические исследования, 2012, 26(5), 7. http://psystudy.ru

31. Марцинковская Т.Д. Проблема социализации в историко-генетической парадигме. М.: Смысл, 2015.

32. Марцинковская Т.Д. Субкультура в транзитивном обществе. Вопросы психологии, 2013, No. 4, 57-68.

33. Марченко А.Т. Мои показания. М.: Московский рабочий, 1991.

34. Маслоу А. [Maslow A.] Дальние пределы человеческой психики. СПб.: Евразия, 1997.

35. Мельникова О.Т., Хорошилов Д.А. Валидность качественных исследований в ракурсе полипарадигмальности современной психологии. Вопросы психологии, 2014, No. 1, 28-37.

36. Морен Э. [Morin E.] Размышления о познании. Вестник Европы, 2012, No. 33. http://magazines.russ.ru/vestnik/2012/33/m30-pr.html

37. Николаева У.Г. Грозит ли России новое Средневековье? Не феодализм, а нечто более древнее стучится к нам в дверь. Независимая газета, 2016. http://www.ng.ru/stsenarii/2016-10-25/9_6843_middleages.html

38. Панеях Э.Л. Гражданское общество: Социальная дезорганизация. Ведомости, 2015, No. 3855. http://www.vedomosti.ru/opinion/articles/2015/06/19/597024-sotsialnaya-dezorganizatsiya

39. Петрановская Л.В. Любой тоталитарный режим первым делом разрушает семью, 2016. https://openrussia.org/post/view/14028/

40. Петрановская Л.В. Травмы поколений. Сознательно.ру, 2013. http://www.soznatelno.ru/otnosheniya/travmy-pokoleniiy.html

41. Поддьяков А.Н. Компликология: создание развивающих, диагностирующих и деструктивных трудностей. М.: Высшая школа экономики, 2014.

42. Прохорова И.Д. Светское общество и традиционалистское сознание. Почему наш мир таков, как он есть? Природа. Человек. Общество. М.: Corpus; Сноб Медиа, 2015.

43. Раунинг Г. [Rauning G.] Искусство и революция: художественный активизм в долгом двадцатом веке. СПб.: Европейский университет, 2012.

44. Сергиенко Е.А. Межпарадигмальные мосты. Психологические исследования, 2016, 9(48), 4. http://psystudy.ru

45. Сергиенко Е.А. Принципы психологии развития: современный взгляд. Психологические исследования, 2012, 5(24), 1. http://psystudy.ru.

46. Сергиенко Е.А. Системно-субъектный подход: обоснование и перспектива. Психологический журнал, 2011, 32(1), 120-132.

47. Солженицын А.И. Бодался телёнок с дубом. Очерки литературной жизни. Париж: YMCA-PRESS, 1975.

48. Федотова В.Г. Хорошее общество. М.: Прогресс-традиция, 2005.

49. Шульман Е.М. Практическая политология: пособие по контакту с реальностью. М.: Издательские решения, 2015.

50. Яковенко И.Г. Мир через призму культуры. Культурология и россиеведение. М.: Знание, 2013.

51. Bryman A. Integrating quantitative and qualitative research: how is it done? Qualitative Research, 2006, 6(1), 97-113.

52. Bryman A. Barriers to Integrating Quantitative and Qualitative Research. Journal of Mixed Methods Research, 2007, 1(1), 8-22.

53. Creswell J.W. A Framework for Design. In.: J.W. Creswell (Ed.), Research Design: Qualitative, Quantitative, and Mixed Methods Approaches. Thousand Oaks: Sage Publications, 2003. http://isites.harvard.edu/fs/docs/icb.topic1334586.files/2003_Creswell_A%20Framework%20for%20Design.pdf

54. De Lisle J. The Benefits and Challenges of Mixing Methods and Methodologies. Caribbean Curriculum, 2011, Vol. 18, 87-120.

55. Della Porta D., Keating M. (Eds.). Approaches and Methodologies in the Social Sciences: A Pluralist Perspective. Cambridge: Cambridge University Press, 2008.

56. Della Porta D., Keating M. In Defence of Pluralism. Combining approaches in the social sciences. International Congress of Political Science. Santiago de Chile, 2009. http://paperroom.ipsa.org/papers/paper_1051.pdf

57. Denzin N.K. Sociological methods: A sourcebook. New Brunswick: Transaction publishers, 1970.

58. Denzin N.K., Sridhar M.S. Moments, mixed methods, and paradigm dialogs. Qualitative Inquiry, 2010, 16(6), 419-427.

59. Tashakkori A., Creswell J.W. The New Era of Mixed Methods. Journal of Mixed Methods Research, 2007, 1(1), 3-7.

60. Tashakkori A., Teddlie C. Mixed methodology: Combining qualitative and quantitative approaches. Thousand Oaks, CA: Sage Publications, 1998.

61. Thurmond V.A. The Point of Triangulation. Journal of Nursing Scholarship, 2001, 33(3), 253-258.

62. Terrell S.R. Mixed-Methods Research Methodologies. The Qualitative Report, 2012, 17(1), 254-280.

Примечания

[1] Не случайно в социогуманитарных науках получил развитие конструкт «холодная гражданская война» - см., например, сборник научных статей «"Холодная гражданская война". Раскол венгерского общества» (2009), посвященный анализу социально-политических и культурно-психологических процессов, происходивших при трансформации Венгрии из постсоветской реальности к современности.

[2] Ментальным конструктом, отвечающим политико-экономическим преобразованиям в глобальном мире, становится планетарное сознание. Данный конструкт разрабатывался в концепции французского исследователя Э.Морена [Морен, 2012].

[3] Другой характерный пример - биография А.Т.Марченко, который по отношению к советскому режиму - несоциализированная личность, политзаключенный, а по отношению к будущему - культурный герой, образец чести, достоинства и мужества (см.: [Марченко, 1991].

Размещено на Allbest.ru