Социально-политическое пространство региона: социологический анализ

Размещено на http://www.allbest.ru/

На правах рукописи

Социально-политическое пространство региона: социологический анализ

Специальность: 22.00.04 - социальная структура, социальные институты и процессы

Автореферат диссертации на соискание ученой степени

доктора социологических наук

Заболотная Галина Михайловна

Тюмень 2003

Работа выполнена в Тюменском государственном университете

Научный консультант доктор философских наук, профессор Голенкова Зинаида Тихоновна

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор, член-корр. РАН Яновский Рудольф Григорьевич

доктор философских наук, профессор Ирхин Юрий Васильевич

доктор философских наук, профессор Барбакова Клара Григорьевна

Ведущая организация Уральская академия государственной службы

Защита состоится « » __________ 2003 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.274.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора социологических наук в Тюменском государственном университете по адресу: 625003, г. Тюмень, ул. Семакова, 10.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Тюменского государственного университета.

Автореферат разослан « __» _________ 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Л. П. Гербер

социальный политический гражданский

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Сложные и противоречивые социальные процессы, происходящие в современной России, ставят перед социологией ряд проблем, связанных с необходимостью осмысления новых реалий. Существует потребность в прогнозировании и объяснении неоднозначных последствий регионализации постсоветского пространства. На фоне возросшей самостоятельности субъектов Федерации и повышения их роли как субъектов политики наблюдается тенденция фрагментации общероссийского социально-политического пространства, проявляющаяся в качественном многообразии способов организации власти в регионах, в разном сочетании в их политической жизни элементов демократии и авторитаризма. С учетом этого принципиально важно обозначить тенденции и факторы, определяющие диверсификацию социально-политического пространства страны. Значимость поставленной проблеме придает потребность познания общероссийских процессов через анализ ситуации на местах. Без исследования региональной компоненты невозможно представить общую картину демократического транзита в России, его проблемы и противоречия. Изучение социально-политического пространства регионов дает возможность увидеть, как в частном проявляется общее, а в общем - частное.

Актуальность диссертационного исследования диктуется значимостью общетеоретической проблемы осмысления роли пространственного фактора в организации жизнедеятельности людей в эпоху глобализации и появления все более совершенных коммуникационных технологий. Новые возможности интеракции на расстоянии породили со стороны ряда западных обществоведов тезисы об «опустошении» или «исчезновении» пространства. Эти утверждения автоматически распространяются на социально-политическое пространство, поскольку социальные взаимодействия и общественно-политические практики оказываются не связанными с конкретным местом. Согласно другому предположению, глобализация с ее тенденцией к унификации разных сторон жизнедеятельности народов подрывает значение пространственно-территориальных форм организации отдельных государств и ставит под сомнение существование в будущем качественного многообразия региональных сообществ.

Пространство не может исчезнуть из жизни общества и человека и всегда будет оставаться важным условием их бытия. В то же время изменения, происходящие в мире, увеличивают социально-пространственное многообразие современного общества. Глобализация стимулировала не только интеграцию, но и регионализацию мира. Фактор включения или исключения территорий из глобальных экономических и информационных сетей предопределяет особенности стратификации мирового социального пространства и углубляет региональную контрастность. Не случайно в последние годы обществоведы стали широко использовать понятие «глокализация», в котором выражена неразрывность прямо противоположных процессов: глобализации и локализации, интеграции и фрагментации.

Выбор темы диссертационного исследования связан с потребностью продолжения исследования смыслового содержания понятия «социально-политического пространство» и его методологического потенциала для углубленного понимания общественно-политической реальности. Хотя это понятие используется многими учеными и политиками, оно недостаточно отрефлектировано в научном плане. Существующие трактовки многозначны и несут в себе терминологическую неопределенность. Кроме того, политическое пространство в основном рассматривается как категория политологии. Но политическое пространство, будучи непосредственно связано с социальными взаимодействиями, несет в себе и социологическую определенность. Разделяя мнение исследователей, которые видят в политическом пространстве проявление единства «социальных аспектов политики и политических свойств социальных отношений»1, мы считаем, что это единство передается в понятии «социально-политическое пространство».

Степень научной разработанности проблемы. Пространство всегда находилось в центре интереса философов и представителей естественных наук. Принципиально важным моментом в развитии научного знания стал рубеж XIX-XX вв., когда вопрос о том, что общество и люди существуют не просто в физическом, а в особом пространстве со своей специфической мерностью, был поставлен социологами. Позже П. Сорокин и Я. Морено определили это пространство как социальное пространство. Затем в социальных науках стали разрабатываться разные формы социального пространства: культурного, экономического, правового, нравственного и др. В конце 80-х гг. ХХ в. в категориально-понятийном аппарате западной науки появились дефиниции «политическое пространство», «политическое поле». В России в круг проблем исследования эта тема вошла в 90-е гг.

Обоснование авторской позиции потребовало анализа и переосмысления работ по широкому кругу вопросов. Были учтены общефилософские подходы к пространству, представленные в отечественной литературе (В. Василенко, А. Мостепаненко, С. Милюхин). При выборе методологических ориентиров исследования нами были изучены работы, в которых с социологических и социально-философских позиций даны либо отдельные аспекты проблематики социального пространства, либо представлен ее всесторонний концептуальный анализ. Это исследования О. Конта, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, Э. Богардуса, Р. Парка, Э. Берджеса, Я. Морено, П. Сорокина, Э. Гидденса, П. Бурдье, Б. Верлена, Р. Соджи, А. Лефевра, Р. Ли Эллена, Г. Зборовского, В. Виноградского, В. Черникова, А. Филиппова, Е. Заборовой, В. Писачкина, Н. Шматко.

Проблема политического пространства была рассмотрена в работах П. Бурдье, М. Фуко, П. Шампаня. Этой темы касались Х. Арендт и Ю. Хабермас в контексте разработки вопроса о публичной сфере. Особое внимание диссертантом было уделено работам отечественных авторов: Э. Баталова, А. Венгерова, Ю. Качанова, Н. Косолапова, Г. Семигина, О. Рыбакова.

Концептуальные основы диссертационной работы формировались на основе выявления и анализа методологического потенциала трактовки проблем власти и политики, содержащейся в трудах М. Вебера, В. Ленина, Р. Даля, Т. Парсонса, Ю. Хабермаса, Н. Лумана, П. Блау, Дж. Хоманса, Р. Эмерсона. Заслуживает внимания позиция отечественных авторов, рассматривающих политическую власть в многообразии ее сущностных проявлений: М. Ильина, Ю. Ирхина, В. Ледяева, А. Мельвиля, А. Соловьева, А. Панарина, В. Пугачева.

В последнее время внимание ученых все больше привлекает проблема политического пространства регионов. В исследованиях С. Барзилова, Б. Поликарпова, А. Чернышова рассматриваются отдельные элементы политической структуры провинции, прослеживаются тенденции в ее развитии. Следует также отметить труды и других ученых, в которых на большом конкретно-эмпирическом материале проанализированы разные аспекты общественно-политической жизни на местах (политические режимы, взаимоотношение ветвей власти, самоуправление, модели взаимоотношения элит, электоральные культуры, региональные идеологии и др.). Это работы: М. Афанасьева, В. Гельмана, Г. Голосова, А. Дуки, В. Ковалева, В. Колосова, Н. Лапиной, Г. Люхтерхандт-Михалевой, А. Магомедова, М. Макфола, К. Мацузато, Е. Мелешкиной, В. Нечаева, Д. Орешкина, Н. Петрова, С. Рыженкова, А. Титкова, Р. Туровского, А. Чириковой, С. Чугрова, Ю. Шевченко, Р. Яновского. Особо следует отметить работы, раскрывающие отдельные аспекты социально-политической ситуации, сложившейся в Тюменской области (В. Бакштановский, К. Барбакова, Л. Березин, И. Бобров, М. Ганопольский, Г. Шафранов-Куцев, С. Моор, М. Акулич, А. Силин, В. Ульянов, Н. Хайруллина).

Конфигурация социально-политического пространства регионов в значительной степени зависит от политико-правового содержания отношений, сложившихся с федеральным центром. Практику современного российского федерализма анализируют С. Валентей, Л. Дробижева, В. Иванов, В. Лысенко, Г. Марченко, С. Митрохин, Н. Петров, Р. Саква, Л. Смирнягин, О. Яровой.

Важными для диссертационного исследования стали работы зарубежных и отечественных ученых, объясняющих пространственно-территориальную иерархичность и расслоение пространства на центр и периферию, - Б. Берри, И. Валлерстайна, Дж. Фридмана, М. Хечтера, Э. Шилза, Ш. Эйзенштадта, О. Грицая, Г. Иоффе, В. Каганского.

В обосновании авторской позиции в отношении перспектив демократической трансформации социально-политического пространства мы опирались на работы зарубежных и отечественных авторов, рассматривающих проблемы гражданского общества, публичной сферы, гражданской культуры и особенности массового сознания населения в условиях социальной трансформации, - Дж. Александера, А. Грамши, Р. Патнэма, А. Селигмена, А. Турена, Ю. Хабермаса, Ф. Шмиттера, П. Штомпки, А. Галкина, З. Голенковой, Г. Дилигенского, Н. Лапина, Ю. Левады, Ю. Красина, В. Руденкина, С. Перегудова, Ж. Тощенко.

Результаты изучения методологических, теоретических и прикладных исследований стали основой для постановки проблемы диссертации. Автор исходил из того, что:

-- сохраняется потребность в концептуальной разработке проблемы социально-политического пространства с учетом новых теоретических и методологических подходов;

-- существует необходимость в продолжении исследований регионального уровня социально-политического пространства, что определяется как динамичностью политической жизни, так и современным состоянием региональных исследований общественно-политической жизни, в которых отражены далеко не все проявления социально-политической жизни субъектов Федерации. Не все регионы находятся в центре внимания исследователей, один из них - Тюменский регион. Вместе с тем, данный регион является уникальным объектом для исследования, поскольку включает в себя три субъекта Федерации: Тюменскую область и входящие в ее состав Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа. Юг области и северные округа отличаются по показателям экономического и социального развития, по степени включенности в мировые хозяйственные связи, для них характерно различие поселенческого, профессионального и демографического состава населения. Подобная дифференциация открывает возможности для проведения компаративных исследований социально-политической жизни и процессов на юге области и в автономных округах. Кроме того, на примере Тюменской области как сложнопостроенного субъекта Федерации можно проследить противоречивость практики современного регионализма и федерализма.

Проблема исследования заключается в концептуализации проблематики социально-политического пространства как адекватной теоретической и методологической основы исследования общественно-политической жизни регионов, закономерностей и тенденций ее развития.

Цель исследования - выявление взаимосвязи, специфики, реального состояния и тенденций развития основных элементов социально-политического пространства региона в условиях трансформационного процесса.

Поскольку данная проблема многогранна, основное внимание в исследовании сосредоточено на принципиальных вопросах, отражающих перспективы демократического развития региона, связанных с развитием институтов гражданского общества и реальной включенностью населения в процессы обмена контролем с властью. Под регионом в исследовании понимается субъект Федерации.

Основные задачи, решаемые автором:

-- проанализировав классические и современные социологические и социально-философские концепции социального пространства, определить их теоретическую и методологическую значимость для аналитического описания социально-политического пространства; раскрыть возможность применения основных теорий власти и политики к исследованию социально-политического пространства;

-- на основе классических и современных социологических теорий концептуализировать проблему социально-политического пространства; уточнить представление о взаимосвязи основных структурных элементов социально-политического пространства;

-- обосновать положение о гражданском обществе как макроагенте социально-политического пространства, выявить элементы, определяющие его политический потенциал;

-- показать влияние современных процессов регионализации и практики федерализма на региональную структуру социально-политического пространства России, определить особенности их проявления в Тюменской области;

-- определить общее и особенное в основных параметрах социально-политического пространства юга Тюменской области и автономных округов;

-- исследовать реальный политический потенциал институтов гражданского общества региона, выявить резервы повышения эффективности их деятельности;

-- раскрыть значимость фактора социального доверия/недоверия для функционирования и развития социально-политического пространства;

-- выявить общее и особенное в электоральных практиках населения юга области и автономных округов, исследовать особенности политических предпочтений и ценностных ориентаций регионального электората, проверить зависимость электоральной культуры от пространственно-территориальных и социально-демографических оснований.

Объект исследования - социально-политическое пространство Тюменского региона как сложнопостроенного субъекта Федерации.

Предмет исследования - основные структурные элементы социально-политического пространства, взаимодействие которых определяет специфику и тенденции его развития.

Теоретическими и методологическими основами исследования стали социально-философские и социологические концепции пространства; теории социального обмена; социологические и политологические концепции гражданского общества; концепции социальных сетей и социального капитала; теории, рассматривающие политическое участие и политическую культуру; современные теории регионализма и федерализма; концепции и теории, раскрывающие роль разных агентов в трансформационных процессах.

Решение поставленных в диссертации задач потребовало комплексного использования ряда методологических подходов: системного, структурно-функционального, историко-генетического анализа; компаративистского метода. Важным методологическим принципом, расширившим возможности аналитического описания социально-политического пространства, стал интегративный подход, позволяющий рассматривать развитие общества как взаимовлияние действий социальных субъектов и структур. Данный подход, который был определен В. Ядовым как «деятельностно-активистский»2, получил широкое распространение в современной западной социологии (Дж. Александер, М. Арчер, Р. Будон, П. Бурдье, Р. Бхаскар, Э. Гидденс, Дж. Коулмен, А. Турен, П. Штомпка). Перспективность его использования применительно к исследованию трансформационного процесса в России подчеркивается и рядом отечественных авторов (Т. Заславская, В. Ядов, Ю. Качанов, А. Чирикова, М. Шабанова, Н. Шматко). Анализ структуры социально-политического пространства опирается также на положения неоинституционализма в изложении Д. Норта и В. Радаева.

Эмпирическая база и методы исследования. Эмпирическую базу работы составили:

-- федеральные и региональные законодательные и нормативные акты;

-- официальная документация региональных органов управления, избирательных комиссий Тюменской области, Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов;

-- данные Тюменского областного управления государственной статистики;

-- данные управлений Министерства юстиции РФ по Тюменской области, по Ханты-Мансийскому и Ямало-Ненецкому автономным округам о зарегистрированных общественных организациях;

-- публикации в региональной периодической печати;

-- вторичный анализ материалов исследований отечественных социологов по изучаемой проблеме.

Эмпирической базой исследования стали результаты социологических исследований, проведенных при участии автора исследовательскими группами в 1993-2001 гг., а также четырех авторских проектов, реализованных в 2001-2003 гг. В ходе последних было опрошено 5660 респондентов избирательного возраста по стратифицированной выборке. При проведении опросов по югу Тюменской области и в автономных округах (ХМАО и ЯНАО) учитывалось место проживания респондента: город, поселок, село. Диссертантом использовался и экспертный опрос, проведенный в режиме неформализованного интервью. Было опрошено 38 экспертов.

Для решения поставленных в диссертации задач использовались следующие методы: теоретический анализ документов, наблюдение, аналогия, анализ и синтез, индукция и дедукция, обобщение, статистический анализ документов.

Научная новизна исследования. В диссертации:

-- проанализированы и обобщены разные подходы к изучению социально-политического пространства: политологический, социологический, социально-философский. Обоснована возможность применения основных теоретических и методологических принципов интегративного (активистско-деятельностного) и обменного социологических подходов, неоинституционализма для концептуализации проблемы социально-политического пространства. Акцентировано внимание на социологическом статусе категории «социально-политическое пространство»;

-- обоснована авторская трактовка понятия «социально-политическое пространство», раскрыто его соотношение с такими категориями, как «политическая система», «политическая сфера»;

-- уточнено представление об агентной структуре социально-политического пространства. Осуществлено сопоставление понятий «политический субъект», «политический актор» и «политический агент»;

-- впервые в спектре проблем социально-политического пространства исследован вопрос о публичном пространстве и показано, в каком случае данное понятие частично пересекается с понятием «социально-политическое пространство»;

-- показано, что социально-политическое пространство сложнопостроенного субъекта Федерации не укладывается в обычные границы административного измерения, а его стабильность и интеграция, конфликтогенность и дезинтеграция имеют многофакторную детерминацию. Дан анализ противоречий политико-правовой институционализации социально-политического пространства сложнопостроенного субъекта Федерации;

-- выявлены основные агенты социально-политического пространства региона и специфические аспекты их взаимоотношений;

-- дан анализ причин слабости партий и других институтов гражданского общества региона;

-- сделана попытка применения к исследованию реального состояния гражданского общества региона теории социального капитала и социологических концепций доверия;

-- на теоретическом и эмпирическом материале был показан механизм влияния фактора доверия/недоверия на конструирование социально-политического пространства. Обоснована авторская методика обобщения эмпирических данных для определения индекса доверия к политическим и общественным институтам, а также к политическим лидерам;

-- исследованы политическая идентификация и ценностные ориентации регионального электората с использованием широкого круга индикаторов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В научном дискурсе в последнее время наряду с понятиями жизненного, социального, культурного, правового пространства актуализировалось понятие социально-политического пространства. Его исследование только в рамках политологического подхода не раскрывает всего смыслового содержания этой категории. Социально-политическое пространство является видовой формой социального пространства и взаимосвязано с ним как часть с целым. Социологический подход к анализу социального пространства содержит в себе важные положения теоретического и методологического характера, которые могут быть использованы в исследовании социально-политического пространства.

2. Социально-политическое пространство может быть рассмотрено в контексте важнейшей социологической проблемы социальных взаимодействий. Именно взаимодействия индивидуальных и/или коллективных агентов есть основной источник воспроизводства и изменений социально-политического пространства. В социально-политическом пространстве взаимодействия носят упорядоченный характер, что определяется позициями социальных агентов, степенью глубины политических дистанций и дистанции власти. Характер многообразных политических взаимодействий, принимающих форму открытого или скрытого конфликта, сотрудничества, а также природу отношений власти целесообразно рассматривать в контексте обменной парадигмы. Социально-политическое пространство будет конструироваться в процессе обмена политическими практиками, политически значимыми ресурсами и, следовательно, выступать «местосвершением» подобных обменов, в процессе которых объективируются социальные дистанции, подтверждаются либо изменяются позиции акторов в системе отношений власти.

3. В социально-политическом пространстве представлены разные акторы, отличающиеся своими функциями и политическими ролями, своей социальной масштабностью. В зависимости от политических ресурсов акторы реализуют свой набор практик. Трансформация и качественные параметры социально-политического пространства зависят не только от идеологических установок, волеполагания и деятельностного потенциала элитных и субэлитых групп, но и от стратегий поведения рядовых граждан, которые могут быть ориентированы на поддержку проводимого правительственного курса, на открытый или скрытый протест, на самоустранение или на использование нелегитимных практик в повседневной жизни. В то же время не все акторы выступают агентами социально-политического пространства. Признаком агентности является осознанное деятельностное включение в общественно-политические процессы, понимание своих целей и внешнего контекста своих практик, использование власти или участие в процессе обмена контролем с властью.

4. Социально-политическое пространство сложнопостроенного субъекта Федерации определяется действием прямо противоположных тенденций: интеграции и дезинтеграции. Стабильность и единство социально-политического пространства сложнопостроенного субъекта Федерации зависят от целой группы факторов, в состав которой входит: региональная политика центра, а также характер проводимой федеративной реформы, четкость нормативно-правовых актов, определяющих распределение предметов ведения, отлаженность бюджетных взаимоотношений, сохранение общего экономического, образовательного, информационного пространства. Немаловажное значение имеет субъективный фактор: как амбициозность региональных лидеров или, напротив, готовность к разрешению противоречий и нахождению баланса интересов, так и границы регионального самосознания населения.

5. В условиях, когда потенциал влияния партий и других институтов гражданского общества на политическую жизнь региона является минимальным, главными агентами социально-политического пространства выступают региональные политические элиты и экономические агенты. В округах это, прежде всего, подразделения крупнейших нефтегазовых корпораций. Каналом институционализации влияния последних на региональную политику стали законодательные органы. Место партий в региональном электоральном процессе занимают корпоративные группы, что предопределяет «неполитизированный» характер представительных органов.

6. Возможности демократической трансформации социально-политического пространства зависят от социально-политического потенциала гражданского общества. Являясь неполитической формой самоорганизации социума, развитое гражданское общество способно выступать политическим агентом во взаимоотношениях с государством, выполняя ряд важнейших функций. Характер отношений государства и гражданского общества может быть противоречивым, но они взаимно нуждаются друг в друге, поскольку должны разделить ответственность за смягчение социальных рисков, с которыми столкнулось современное общество. Выражением зрелости гражданского общества является публичное пространство - пространство непосредственных взаимодействий и коммуникативных обменов групп гражданского общества между собой и с органами государственной власти по общественно значимым вопросам. Целям демократического развития отвечает сетевая организация гражданского общества, построенная на горизонтальных обменах ресурсами, солидарных отношениях, консенсусной культуре, на признании гражданами общих ценностей.

7. Современное состояние гражданского общества в регионе, как и в России в целом, характеризуется низким социальным капиталом, а соответственно, и возможностями влияния на органы власти. Слабость гражданского общества определяется рядом факторов, в том числе: кризисное состояние современной экономики и низкий уровень жизни значительной части населения, блокирующие возможность формирования среднего класса и порождающие отчуждение граждан от общественно-политической жизни; противоречивость правовых норм, создающая «институциональные ловушки» для гражданского общества; настороженное отношение институтов власти к гражданским инициативам и стремление распространить на него патронажные и клиентарные сети; ослабление коллективистских и солидарных связей. Увеличение социального капитала гражданского общества требует преодоления общественной апатии, формирования культуры гражданственности, включающей в себя представление об общественном долге и ответственности.

8. Доверие - важнейший фактор, определяющий характер обменов в социально-политическом пространстве, и одно из проявлений социального капитала гражданского общества. Доверие является условием создания гражданских ассоциаций, формирования отношений толерантности, присутствует в конструировании вертикальных политических взаимодействий органов власти и населения. «Синдром недоверия» широко распространен в социально-политическом пространстве Тюменского региона. Недоверие рядовых граждан распространяется как на органы власти и осуществляемую политику, так и на партии и избирательные процедуры. Недоверие распространяется и на сферу горизонтальных взаимодействий, проявляясь в настороженном отношении к окружающим, в неприязни к представителям определенных национальных групп. Восстановление общественного доверия следует рассматривать как социальный резерв демократизации и стабилизации политической жизни в регионе.

9. Социально-политическое пространство Тюменского региона включает в себя несколько электоральных зон, что определяется различиями в политических предпочтениях жителей юга области и округов. Дифференциация электоральных субкультур осуществляется также по линии «город-село», определяется социально-демографическими характеристиками избирателей. В то же время партийные предпочтения значительной части регионального электората не являются устойчивыми, а характер голосования зависит от многих причин. Устойчивая политическая самоидентификация затруднена слабой ориентацией граждан в пространстве идеологических символов, амбивалентностью ценностных ориентаций.

Теоретическая значимость работы обусловлена ее новизной и заключается:

-- в постановке и решении важной для науки проблемы социально-политического пространства, в приращении теоретического знания в области теоретико-социологического исследования социально-политических процессов;

-- в развитии теоретического уровня современных исследований социально-политического пространства, в социологической концептуализации этой проблемы;

-- в расширении основы для теоретического анализа комплекса социально-политических проблем региона, в определении совокупности показателей социологического анализа особенностей социально-политического пространства на уровне региона;

-- в заполнении пробела в теоретическом изучении таких проблем, как публичное пространство, социальное доверие и его функции;

-- в получении новых эмпирических данных для развития таких научных направлений, как социология, политология, регионология.

Практическая значимость настоящего исследования состоит:

-- в методологическом значении работы для региональных исследований по проблемам социологии, политологии, истории;

-- в возможности использования выводов исследования в компаративных исследованиях других регионов России;

-- результаты исследования могут быть использованы органами власти разных уровней, организациями гражданского общества;

-- исследование позволяет обогатить теоретическим и эмпирическим материалом учебные курсы по социологии, регионологии, политологии и ряд спецкурсов для студентов, обучающихся по специальностям социологии, политологии, государственного и муниципального управления и истории.

Апробация и внедрение результатов исследования в практику. Основные положения диссертационного исследования опубликованы в монографии «Социально-политическое пространство общества и региона», в статьях, в тезисах докладов и материалах конференций, а также нашли отражение в учебных пособиях по обществознанию и политологии, в учебных программах по курсам «Современные социальные процессы», «Регионология», «Теория политики». Общий объем опубликованных работ - более 60 п. л. Ход и результаты исследования на разных его этапах докладывались и обсуждались в Тюменском государственном университете, на региональных, всероссийских и международных научных конференциях и семинарах.

Региональные конференции: «Совершенствование подготовки специалистов в условиях рыночной экономики» (Тюмень, 1995); «Россия: выбор пути» (Тюмень, 2000); «Словцовские чтения» (Тюмень, 2001).

Российские конференции: «Формирование духовной культуры личности в условиях Западно-Сибирского региона» (Тюмень, 1997); «Историческая наука на пороге третьего тысячелетия» (Тюмень, 2000); «Интеллигенция и проблемы формирования гражданского общества в России» (Екатеринбург, 2000); «Глобализация, федерализм и региональное развитие» (Туапсе, 2001); «Управление социальными процессами в регионах» (Екатеринбург, 2002, июнь); «Управление социальными процессами в регионах» (Екатеринбург, 2002, ноябрь); «Толерантность и экстремизм в современной России» (Тюмень, 2002); «Вуз и регион: взаимодействие с органами власти, бизнес-структурами и международными организациями» (Тюмень, 2002); «Социология в российской провинции: тенденции и перспективы развития» (Екатеринбург, 2003); «XIV Уральские социологические чтения» (Тюмень, 2003).

Международные конференции: «Безопасность жизнедеятельности в Сибири и на Крайнем Севере» (Тюмень, 1995); «Социально-экономические проблемы региона в переходный период» (Тюмень, 1998); «Российская государственность: уровни власти. Теория и практика современного государственного строительства» (Ижевск, 2001); «Северный регион: наука и социокультурная динамика» (Сургут, 2002); «Славянские духовные традиции в Сибири» (Тюмень, 2002).

Результаты исследования были востребованы аналитическими структурами Администрации Тюменской области и активистами ассоциаций гражданского общества областного центра.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и приложений. В приложениях представлены диаграммы и образцы авторского инструментария, использованного в ходе опросов 2001-2003 гг.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во «Введении» обосновывается актуальность темы исследования, определяются проблема, цель, объект, предмет, задачи исследования, характеризуются его методологические и теоретические основы, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе «Методологические и теоретические основы исследования» раскрывается логика научного осмысления роли социально-пространственного фактора в общественной жизни, осуществлен анализ наиболее значимых социологических и социально-философских концепций социального пространства, выделен их теоретический и методологический ресурс для осмысления проблемы социально-политического пространства.

Социологическая традиция исследования социального пространства обозначилась в конце XIX в. Внимание к этой проблеме со стороны ученых было вызвано потребностью объяснить особенности упорядоченности жизнедеятельности общества и человека. Основатель социологии О. Конт использовал понятие социального расстояния и обосновал положение о трехмерности пространства, выделив в нем экономический, духовный и моральный векторы. Э. Дюркгейм объяснил причину неоднородности пространства действием принципа разделения и дифференциации. Г. Зиммель отметил, что индивиды и группы имеют свое место в «социальной среде». В исследованиях Л. фон Визе, Э. Богардуса, Э. Берджеса, Р. Парка, Я. Морено были поставлены проблемы социальных дистанций и социальных позиций. Р. Парк и Э. Бэрджесс на примере урбанистического пространства показали социальную неоднородность физического пространства и заложили основы «пространственно ориентированного» направления социологии - социологии города.

Ценной в контексте нашего исследования является концепция социального пространства П. Сорокина. В его понимании социальное пространство объективно, т. к. имеет свою «телесность», структурированное народонаселение. П. Сорокин сравнивает социальное пространство со сложной сетью, образованной связями взаимодействия. П. Сорокин высказал ряд принципиальных положений, ставших своеобразными аксиомами социологической интерпретации социального пространства: идея о его многомерности, которая задается различиями позиций индивидов и групп; о социальных дистанциях как особой шкале «мерности» социального пространства и их объективных основаниях. В работах П. Сорокина наметился подход к выделению разных сфер социального пространства в зависимости от стратификационных индикаторов - экономического, профессионального и политического.

Со второй половины ХХ в. наблюдается рост интереса к пространству у социологов, социальных философов и социальных географов. На необходимость включения в социологическую науку анализа как временных, так и пространственных параметров социальной реальности указал Э. Гидденс. Представление о социологии как «социальной топологии» обосновал П. Бурдье. Топологического подхода к исследованию социального мира придерживался и М. Фуко. Западными учеными были обозначены и другие темы научного дискурса о пространстве с выходом на социальную и политическую проблематику. Сошлемся на Р. Ли Эллена3, который, сделав анализ современных пространственных теорий, пришел к выводу, что особую актуальность приобрели два вопроса: что мы делаем из пространства или как человеческая деятельность может «оформлять» пространство для его использования в экономических, политических и социальных целях и что пространство делает из нас? Во втором случае ученых занимает проблема того, как «пространственные способы познания» формируют самосознание человека, его идентичность и представления о тех, кого считают «другими». В центре внимания ученых и вопросы о том, как «пространственные представления» используются для поддержания власти; какими могут быть социальные последствия таких пространственных практик, как «геттизация» или сегрегация?

Обобщая представления о пространстве, содержащиеся в западных теориях, отметим, что ученые признают существование качественно различающихся по своей сущности пространств:

-- физическое или «вещественное» пространство. Оно также понимается как пространство повседневности, как распознаваемые местоположения;

-- пространство, относящееся к ментальной реальности, которое обозначается как воображенное, представленное пространство (imagined space). Данное пространство является объектом современных эпистемологических исследований. Оно может рассматриваться как закодированная абстракция физического пространства, как комплекс идей и размышлений о пространстве, как знание пространственных схем, которые используются для того, чтобы действовать в пространстве повседневной жизни. Представленное пространство часто понимается как социальное пространство.

Существует и традиция понимания пространства, заложенная И. Кантом. Географическое или социальное пространство соответственно трактуются как когнитивные схемы, позволяющие объяснить размещение объектов (Б. Верлен).

В современной западной науке нет общего представления о социальном пространстве. Под ним может пониматься все общество в целом (М. Кастельс), но доминирует тенденция сведения социального пространства к идеальному феномену. Оно понимается как символическое, или смысловое пространство, в котором воспроизводятся социальные различия и осуществляются социальные распознавания.

В западной постклассической социологии разработано несколько оригинальных концепций социального пространства, рассматривающих эту проблему через соотношение ментального и материального, субъективного и объективного. Одна из них связана с именами А. Лефевра и Э. Соджи4, которые выступили с критикой «бинарного» видения пространства, когда физическое и воображаемое пространство противопоставлены друг другу. Авторы придерживаются мнения о взаимосвязи трех пространств: реального, воображаемого и социального. Последнее понимается ими как пространство идеологической борьбы, которая имеет огромные последствия для первых двух. В социальном пространстве одновременно сосуществуют три вида пространства: 1) перцептуальное как субъективное отражение физического пространства; 2) концептуализированное пространство как определенные версии пространства, созданные учеными и политиками; 3) проживаемое пространство (lived space), или пространство репрезентации образов, комплексных символических систем, оно же и пространство сопротивления гегемонии со стороны концептуализированного пространства. В этом понимании социального пространства нам представляется наиболее интересным положение о связи социального пространства с практикой, в том числе и с символической практикой, направленной на утверждение определенного видения реальности. Нельзя не согласиться с оценкой учеными роли того смысла, который человек придает своей «пространственности» в детерминации социальных практик.

Важные теоретические проблемы социального пространства были обоснованы П. Бурдье. В его понимании социальная реальность выступает в форме многомерного социального пространства, построенного по принципам дифференциации и распределения. Как и в трактовке П. Сорокина, у П. Бурдье оно также многомерно, определяется взаимоотношением позиций социальных субъектов и не может быть сведено к физическому пространству. Он понимает социальное пространство как символическую сферу, в которой осуществляются социальные распознавания. Новизна подхода французского социолога заключается в том, как он трактует связь социального и физического пространства. В трактовке П. Бурдье социальное пространство имеет двойственную природу. Оно одновременно существует в символическом/социальном и в физическом измерении, присутствует в материализованных пространственных структурах и в диспозициях субъектов. Устойчивые диспозиции, которые французский социолог понимает как габитус, предопределяют практические стратегии агентов. Габитус выступает своеобразным «чувством позиции», посредством которого агент определяет свой сектор пространства, осознает, что он может/не может себе позволить в действиях, и непосредственно участвует в формировании групповых идентичностей. Важным для контекста нашего исследования является обоснованное социологом положение об объеме и характере капиталов, которые контролируются агентом, как измерении его реальной позиции в социальном пространстве; о политическом поле социального пространства; о том, что пространство, в котором мы живем, является социально обозначенным и сконструированным.

Для британского социолога Э. Гидденса является очевидной связь пространства со структурами и социальными практиками агентов. Кроме того, именно уровень пространственно-временного дистанциирования, по мнению Э. Гидденса, отличает разные типы обществ.

В трудах П. Бурдье и Э. Гидденса получило обоснование важное положение, которое используется в диссертационной работе в качестве методологического принципа исследования социально-политического пространства. В отличие от представителей социологических теорий, объясняющих социальную реальность с позиций объективистской или субъективистской парадигмы, оба социолога исходят из того, что ее конструирование есть результат взаимодействия структур и агентов. Определяя свою деятельность, агенты исходят из баланса предписаний, создаваемых внешними структурными компонентами, и собственной свободы. Следовательно, при исследовании социально-политического пространства принципиальное значение имеет анализ как структур (систем, институтов, официальных и неофициальных норм), так и «стратегического поведения» самих агентов. Деятельность агентов, видоизменяющая старые структуры, открывает возможности для трансформации социально-политического пространства.

В главе приводятся аргументы других социологов о необходимости внимания к структурным и поведенческим факторам при анализе общественных изменений (П. Штомпка, А. Турен). Подобную позицию разделяет и ряд отечественных социологов. Как справедливо заметил В. Ядов, экономические факторы и социальные отношения детерминируют, но только сквозь призму субъекта и его преобразующей деятельности. «От того, какие «глупости» придут ему в голову и как он распорядится этим своим знанием, и зависит ход социальных событий»5.

В отечественной науке дефиниция социального пространства появляется в категориально-понятийном аппарате социальной науки в середине 70-х гг. ХХ в. Признание существования социальной формы движения материи позволило поставить вопрос о существовании социального пространства в качестве одного из видов объективно-реального пространства. Теоретический поиск в какой-то мере был задан монографией А. Мостепаненко «Проблема универсальности основных свойств пространства и времени» (1969), в которой ставился вопрос о необходимости разработки проблемы онтологических свойств социального пространства. В монографии Г. Зборовского «Пространство и время как формы социального бытия» (1974) получили обоснование теоретические проблемы социального пространства и были определены общие методологические принципы его исследования. В этой работе, а также в трудах В. Черникова, В. Виноградского, А. Лоя и др. было показано, что принципиальное отличие социального пространства от других пространственных форм состоит в его неразрывной связи с деятельностью социального субъекта.

Другой вопрос, получивший всестороннее обоснование в работах отечественных авторов, это вопрос о темпоральном измерении социального пространства. В диссертационной работе показано значение ряда положений проблематики социального времени для раскрытия темы исследования.

Внимание отечественных авторов также сосредоточено на проблеме взаимоотношения социального пространства с природной средой (географическим пространством). Факт их сопряженности не вызывает сомнений у большинства исследователей. В 90-х гг. вопрос о соотношении географического и социального пространств получил дальнейшее обоснование у социологов и философов, работающих с дефиницией жизненного пространства (В. Писачкин, В. Устьянцев, О. Филимонова и др.).

Отечественные авторы рассматривают социальное пространство как «системную категорию» (Г. Зборовский). Используя разные критерии, исследователи выделили разные видовые формы и уровни социального пространства.

Более широкое знакомство российских социологов с западными постклассическими социальными теориями позволило расширить возможности использования новых подходов к исследованию пространства. Так, развивая идеи П. Бурдье, Ю. Качанов рассматривает социальную реальность как пространство объективированных различий и считает, как и Н. Шматко, что социальное (политическое) пространство целесообразно рассматривать в рамках топологического подхода. Единицей пространства выступает «топос». По мнению Н. Шматко, каждый «топос» имеет свою качественную специфику, ему присуща своя пространственно-временная структура социальных явлений. Подобный подход позволяет фиксировать в рамках единой социальной реальности существование локальных социальных порядков. А. Филиппов, указывая на необходимость переориентации науки на изучение пространства, последовательно отстаивает идею о выделении социологии пространства как самостоятельной области социологического знания. В его работах получил обоснование вопрос о том, что в зависимости от позиции наблюдателя или социолога возможно разное видение пространства и разные представления о нем.

Опираясь на труды отечественных философов, автор разводит реальное и перцептуальное социальное пространство. Последнее может выступать как в форме обыденного представления о пространстве, так и в форме концептуального пространства. Примером последнего являются, например, теоретические схемы, объясняющие социальную стратификацию общества. Эти теории есть результат «пространственного» прочтения учеными реально существующего неравенства социального положения индивидов и групп.

Во второй главе «Социально-политическое пространство: категория и проблемы» концептуализирована проблема социально-политического пространства: выделяются методологические принципы его исследования, уточняется дефиниция, связь с другими социологическими и политологическими категориями, описываются основные элементы, уровни, формы, связь с другими полями социального пространства.

Социально-политическое пространство является видовой формой социального пространства. Их взаимосвязь есть отношения общего и особенного, целого и единичного. В этом контексте социально-политическое пространство как структурная часть внутренне связано со всем социальным пространством; открыто для воздействия со стороны других его полей (подпространств); имеет свою внутреннюю структуру, представленную разными элементами, в том числе собственные подпространства; характеризуется особыми свойствами и функциями; обладает относительной автономностью по отношению к социальному пространству.

В работах российских исследователей социально-политическое пространство в основном рассматривается с точки зрения политологического подхода. Существуют разные его понимания. Социально-политическое пространство трактуется как предпосылка политической организации, как цель политического процесса или среда протекания политических процессов, как сфера жизнедеятельности, втянутая в политические процессы. Встречаются попытки редукции социально-политического пространства к его отдельным структурным элементам, например, к политической организации общества (к совокупности организаций и учреждений, в рамках которых осуществляется социально-политическая деятельность населения) или к политической системе в целом. Но проявление системных свойств социально-политическим пространством не дает основания для его отождествления с политической системой, а тем более, для сведения его к отдельным политическим институтам. Понятие «политическая система» фиксирует состояние политической власти с точки зрения дифференциации функций и специализации политических структур и включает в себя класс относительно устойчивых явлений. Понятие «социально-политическое пространство» распространяется как на официальные, так и на неофициальные институты и политические практики, в том числе охватывает собой и класс более изменчивых явлений - политические процессы.

Нередко социально-политическое пространство сводится к политической сфере. Хотя эти понятия близки, они фиксируют разные границы распространения политической жизни. В дефиниции политической сферы отражены пределы воздействия политики на другие стороны общественной жизни, а ее границами выступают границы экономической, культурной и других сфер жизнедеятельности социума. Социально-политическое пространство среди разных своих проявлений предполагает непосредственную связь с территориальной локализацией социума. В этом случае пределом, ограничивающим феномены политической жизни, будет социально-политическое пространство другого социума. Данный факт не отрицает того, что социально-политическое пространство, будучи погружено в социальное, имеет свои границы, выход за которые будет означать потерю собственного политического качества. Кроме того, понятие «политическое пространство» включает в себя и другое смысловое содержание. С учетом понимания социального пространства, разработанного в рамках социологического подхода, социально-политическое пространство можно представить как совокупность отношений и позиций социальных агентов (акторов), обладающих разными политически значимыми ресурсами. Утверждение подобного взгляда на политическое и социальное пространства как порядок позиций социальных агентов, обладающих разными ресурсами (капиталами), связано с именем П. Бурдье. Близкое представление о политическом пространстве получило развитие в работах Э. Баталова, Ю. Качанова, Н. Шматко.

Важным моментом в понимании специфики социально-политического пространства является представление о сущности отношений власти и феномена политики в целом. В работе осуществлен анализ наиболее значимых подходов к исследованию данных проблем.

П. Бурдье принадлежит концепция поля политики и власти. Содержательным представляется обоснование вопроса о связи политики и власти с символической борьбой и капиталом. Нельзя не согласиться с тем, что проявлением власти одних групп над другими выступает способность первых внедрять в общественное сознание нужные для осуществления своей гегемонии представления и схемы оценивания социальной реальности. Утверждая собственные версии мира, ограничивая проявление других мнений, доминирующие группы получают возможность конструировать мир по своим принципам. Отмечая заслугу П. Бурдье в разработке этой проблемы, диссертант находит, что близкое по смыслу положение было разработано классиками марксизма, которые показали, что буржуазия создает мир по собственным представлениям.

М. Фуко раскрыл неразрывное единство пространства, власти и знания. Он развил идею о том, что власть и доминирование появляются там, где политика объединяется с пространством и знанием. Знания о человеке и об организации пространства открывают возможность для власти превратить все физическое пространство повседневной жизни в дисциплинарное пространство. Все социальное пространство фактически превращается в политическое, т. к. надзирающая власть пытается внедрить «физико-политические» технологии во все сферы жизни. Хотя концепция власти М. Фуко получила неоднозначные отклики среди научной общественности, нельзя не отметить, что он раскрыл целый ряд технологий, используемых властью для осуществления контроля.