Формирование культуры современной молодежи

В более сложных, динамически меняющихся видах умственной деятельности, характеризующихся возникновением новых проблемных ситуаций, компьютеру интеллектуальные функции передаются лишь частично и функции решения задач распределяются между человеком и компьютером.

Орудийное компьютерное опосредствование представляет собой динамический процесс, связанный с изменением типов компьютеров, их программ, языков программирования, что ведет к изменению характера передаваемых ему исполнительских функций и компонентов деятельности, оставшихся за человеком, активизируя, делая меняющимся в историческом плане и сам процесс преобразования психических процессов и свойств человека.

Передавая интеллектуальные функции компьютеру, составляя для него программу, человек на этапе подготовки работы компьютера как орудия играет ведущую роль.

На следующем этапе при функциональном выполнении компьютеризированной деятельности человек по отношению к компьютеру как орудию может выполнять подчиненную или ведущую роль либо динамически менять эти роль в процессе длительной работы с ним.

Таким образом, сейчас уже очевидно, что компьютеризация может привести не только к позитивным, прогрессивным изменениям в жизни человека, но и спровоцировать негативные изменения, например, такие как уменьшение интеллектуальной активности человека, сокращение в его деятельности творческих компонентов и усиление шаблонности.

Впереди изучение многовариантных форм преобразований деятельности человека в связи с появлением новых типов компьютеров.

Сейчас очевидно, что темпы развития компьютерной техники явно опережают исследование и рассмотрение проблем, связанных с ее эксплуатацией.

Мне бы хотелось коснутся и ещё одной проблемы, как понимают люди технику и инженерию с точки зрения философии. На мой взгляд это одна из основных разделов моей работы.

То, что можно было бы назвать инженерной философией техники, имеет одну характерную черту: она первый по рождению вид философии техники. Это “первородство” имеет явный исторический приоритет в практическом применении понятия “философия техники”, которая до недавнего времени была единственной традиционной сферой знания, где это выражение употреблялось. Две первые формы выражения в этой традиции - “механическая философия” и “философия фабрикантов” (т.е. “производственников”) - также указывают на временный приоритет инженерной философии техники.

Механическая философия и философия производства Первое выражение восходит к Исааку Ньютону и указывает на то, что натуральная философия использует принципы механики для объяснения мира, являющегося, по словам Джорджа Беркли, “мощной машиной”. Наиболее строгим представителем этого направления был английский химик Роберт Бойль, известный современникам как "человек, возродивший механическую философию", т.е. механический атомизм Демокрита. В своем сочинении " Механические качества" Бойль попытался, исходя из принципов механики, объяснить холод, тепло, магнетизм, изменчивость и постоянство, окисление и окисляемость и т.п. Исаак Ньютон в введении к первому изданию своего труда "Математические начала натуральной философии" замечает, что понятие "механика" лишь ошибочно замыкали на изделия человеческих рук, а он, Ньютон, использует ее для исследования "сил природы и дедуцирования движения планет, комет, луны и моря". Он ведь действительно был уверен в том, что сможет выводить все явления природы логически из принципов механики.

В XVIII и XIX веках отмечается борьба между различными смысловыми ассоциациями этой базовой метафоры. "Механисты", одобряя и принимая этот метод, распространяют его с природы на общество. "Романтики" отвергают справедливость такого расширительного толкования механицистского принципа, ссылаясь на различие контекстов. И тем не менее "Защита механической философии" Уокера является наиболее характерным аргументом в доказательстве того, что механическая философия есть верное средство эмансипации человеческого духа как в сфере мысли, так и на практике и что с помощью ее практического коррелята - техники - оказывается возможным, на демократических началах, тот тип свободы, которым пользовались лишь немногие в обществе, основанном на рабстве.

Через два года, в 1835 году, шотландский инженер-химик Эндрю Юр (1778-1857) выдвинул другой термин-словосочетание "философия производства", в рамках которой он изложил общие принципы, которыми, как он полагал, производственная индустрия должна руководствоваться, используя самодействующие машины, и эту свою философию он противопоставлял философии изящных искусств. Рассуждения Э. Юра содержат некоторые концептуальные положения, имеющие отношение к философии техники, такие, как различие между ремесленным и фабричным производством, между механическими и химическими процессами, данная им классификация машин, его мысль о существовании возможности определенных правил в изобретениях, идея о социально-экономических импликациях "автоматической машинерии". Однако, поскольку Э. Юр ведет свою полемику с позиции фанатичной апологии фабричной системы производства, на аналитическую же сторону его суждений обычно не обращают внимания. Вместе с тем, расширительно применяя анализ, осуществленный Адамом Смитом и Чарлзом Бэббиджем, Юр формулирует подходы, которые можно было бы рассматривать в качестве предшественников современных операциональных исследований, теории систем и кибернетики, как она описана и объяснена в "Кибернетике" Винера и в других его работах, связанных с "Кибернетикой".

Можно сделать вывод, что именно научно технический прогресс является базовым в развитии человека, как социального существа, а его плоды способны намного глубже понять мир, и сделать его качественно лучше. Но на мой взгляд НТП несёт и некую угрозу людям и миру в целом.

Не будет преувеличением сказать, что вопрос о технике стал вопросом о судьбе человека и о судьбе культуры. В XIX век - век маловерия, единственной сильной верой цивилизованного человека остается вера в технику, в ее мощь и ее бесконечное развитие. Человек жаждал чуда для веры. И вот техника производит настоящие чудеса.

Проблема техники очень тревожна для христиан. У них есть два отношения к технике, и оба недостаточны.

1. Большинство считает технику религиозно нейтральной. Техника дает усовершенствования жизни, которыми пользуются и христиане. Техника умножает блага жизни и не ставит перед этой частью христиан никакой духовной проблемы.

2. Христианское же меньшинство испытывает ужас перед возрастающей мощью техники над человеческой жизнью и видит в ней зверя, выходящего из бездны. Все, что не нравится, что разрушает привычное, легко объявляется торжеством антихриста и приближением конца света. Это есть ленивое решение вопроса.

Впрочем, первое решение в смысле нейтральности тоже ленивое, так как оно просто не видит проблемы.

Вообще, господство техники и машины есть прежде всего переход от органической жизни к организованной жизни, от растительности к конструктивности. Техника разрушает старые тела и создает новые тела - тела организованные.

Основная проблема с техникой в том, что творение человека восстает против него самого, против своего творца, более не повинуется ему. Так, рационализация промышленности порождает безработицу - как известно, величайшее бедствие нашего времени. Труд человека заменяется машиной, это есть положительное завоевание, которое должно было бы уничтожить рабство и нищету человека, но машина диктует свои законы. Таким образом человек оказывается беззащитным перед собственными же изобретениями.

Можно сказать, что техника имеет космогенное значение, так как через нее создается новый космос. Лафите говорит, что наряду с неорганическими и органическими телами есть еще тела организованные - это царство машин, особое царство. Это есть новая категория бытия. Человеку удалось вызвать к жизни и реализовать новую действительность. Это есть показатель страшной мощи человека. Это указывает на его царственное и творческое призвание в мире. Но это, также, и показатель его слабости, его склонности к рабству.

Смысл технической эпохи прежде всего в том, что она заканчивает теллурический период в истории человечества, когда человек определяется землей не в физическом только, но и в метафизическом смысле слова. В этом религиозный смысл техники.

Техника дает человеку чувство страшного могущества, и она есть порождение воли к могуществу и к экспансии. Бесспорно, это новая форма массовой организации жизни, эта технизация жизни разрушает красоту старой культуры, старого быта. Массовая техническая организация жизни уничтожает всякую индивидуализацию, всякое своеобразие и оригинальность. То что мы сейчас называем «технической эпохой» тоже не вечно. Эта эпоха неслыханной власти техники над человеческой душой кончится, но кончится она не отрицание техники, а подчинением ее духу.

Внутренняя связь человека с душой природы есть другая сторона его отношения к природе. Окончательное вытеснение ее техническим актуализмом уродует не только природу, но и человека. Будущее человека нельзя мыслить целостно, оно будет сложным. Будут реакции против техники и машины, возвраты к первозданной природе, но никогда не будет уничтожена техника и машина, пока человек совершает свой земной путь.

Техника наносит страшные удары гуманизму, гуманистическому миросозерцанию, гуманистическому идеалу человека и культуры. Машина по природе своей антигуманистична. Религиозный смысл современной техники именно в том, что она вовсе не ставит под знак духовного вопроса, а потому может привести к одухотворению.

Техника перестает быть нейтральной, она давно уже не нейтральна, но не безразлична для духа и вопросов духа. Она убийственно действует на душу, но вместе с тем вызывает сильную реакцию духа.

Власть техники в человеческой жизни влечет за собою очень большое изменение в типе религиозности. И нужно сказать, что к лучшему. Религиозная жизнь в техническо-машинную эпоху требует более напряженной духовности, христианство делается более внутренним и духовным. Это неизбежный процесс. Религиозная жизнь делается более личной, более выстраданной т.е. определяется духовно. Но в другом отношении власть техники может иметь роковые последствия для духовной и религиозной жизни. Техника овладевает временем и радикально меняет отношение ко времени. И человек действительно способен овладевать временем. Но технический актуализм подчиняет человека и его внутреннюю жизнь все ускоряющемуся движению времени. В этой бешеной скорости современной цивилизации нет выхода в мгновение т.к. каждое мгновение должно как можно скорее смениться последующим мгновением и все они остаются в потоке времени и потому внутри каждого мгновения как будто ничего нет, кроме устремленности к следующему. Человеческая душа не может выдержать той скорости, которой от нее требует современная цивилизация. Это требование имеет тенденцию превратить человека в машину.

Человек и машина, человек и организм, человек и космос - все это проблемы философской и религиозной антропологии. В истории человек проходит разные стадии и всегда судьба его трагична. В начале человек был рабом природы. Он создал культуру, государства, классы; но он стал рабом государства и классов. Ныне вступает он в новый период. Он хочет овладеть иррациональными общественными силами. Он создает организованное общество и развитую технику, но становится рабом организованного общества, техники, рабом машины, в которую превращено общество и незаметно превращается сам человек.

Путь окончательного освобождения человека и окончательного осуществления его призвания есть путь к царству Божию, которое есть не только царство небесное, но и царство преображенной земли, преображенного космоса.

Так же нельзя не отметить и такой факт, как взаимодействие техники и общества, т. к. по моему мнению это самый ключевой этап понимания техники не только с точки зрения философии, но и просто с точки зрения человека, как индивидуума.

Многие исследователи в области философии всерьез заинтересованы такими проблемами как социальные последствия технического развития, этические проблемы и особенности современной технотронной эры, формирование системы ценностей в индустриальном и постиндустриальном обществе, техническое образование, воспитание, взаимодействие общества и техники.

Сегодня эти проблемы затрагивают интересы всего человечества. Причем опасность заключается не только в необратимых изменениях природной среды: прямое следствие этих процессов - изменение самого человека, его сознания, восприятия мира, его ценностных ориентаций и т. д..

Французский социолог Ж. Эллюль в работе “Другая революция" так представляет себе влияние техники на жизнь человека: "Мы живем в техническом и рационалистическом мире. Природа уже не есть наше животное окружение. По сути дела, среда, мало-помалу создающаяся вокруг нас, есть прежде всего Вселенная Машины. Техника сама становится средой в прямом смысле этого слова. Техника окружает нас как сплошной кокон без просветов, делающий природу совершенно бесполезной, покорной, вторичной, малозначительной. Что имеет значение - так это техника. Природа оказалась демонтированной науками и техникой, техника составила целостную среду обитания, внутри которой человек думает, живет, чувствует, приобретает опыт. Все глубокие впечатления получаемые им приходят от техники." Определяя технику как совокупность методов, рационально обработанных и эффективных в любой области человеческой деятельности, Эллюль связывает технику со всеобщей рационализацией мира и выдвигает требования контроля над техническим развитием. Техника способна превращать средства в цель, стандартизировать человеческое поведение, и, как следствие, делает человека объектом "калькуляций и манипуляций".

Таким образом, технический прогресс с точки зрения философов техники, оказывает губительное воздействие не только на окружающую среду, но и на то, как человек воспринимает этот мир. Техника, превращаясь в самостоятельную целостную среду обитания, преобразуя наше восприятие мира, вторгается даже в область искусства. "Искусство, - пишет Эллюль, по-настоящему укоренено в этой среде, которая, со своей стороны вполне реальна и требовательна. И совершившегося перехода от старой, традиционной среды к этой технической среде достаточно для объяснения всех особенностей современного искусства. Все творчество сосредотачивается в области техники и миллионы технических средств выступают свидетельством этого технического размаха, намного более поразительного, чем все то, что смог произвести художник. Художник уже не может оставаться творцом перед реальностью этого колоссального продуцирования вещей, материалов, товаров, потребностей, символов, выбрасываемых ежегодно техническим производством. Теперешнее искусство - отражение технической реальности."¹

Противоположную точку зрения занимает Х. Ортега-и-Гассет в своей работе "Размышления о технике" "Жить - значит производить, творить, и, лишь постольку, поскольку последние действия невыполнимы без теории, созерцания, только в силу этих причин и только вследствие последних жизнь так же есть мысль, теория, наука...". Поэтому, "Человек решает полностью противоположную животным задачу, именно потому что человеческая задача имеет сверхъестественные характеристики, он не может, подобно животному, направить свою энергию на удовлетворение элементарных потребностей. Человек должен сберегать усилия, чтобы посвятить их избыток осуществлению невероятного предприятия - реализации своего бытия в мире. Поэтому сам человек начинается с развития техники. ... и смысл, и причина техники лежат за ее пределами, а именно в использовании человеком его избыточных, высвобожденных благодаря технике, сил." В этом заключается, по Ортеге, назначение техники, состоящее в освобождении человека, которое позволит ему всецело быть самим собой.

Далее приводится такой факт, что за один век население Европы увеличилось примерно в 3.5 раза, и благодаря технике все эти люди могут нормально жить и работать. "Если бы техника пришла в упадок, сотни миллионов людей прекратили бы существование". Однако, рост техники несет в себе не только положительные стороны. Он послужил причиной немалого количества современных конфликтов. "Человеку удалось поместить между собой и природой некую область технического творческого развития, причем столь мощного и стремительного, что из него родилась своеобразная сверхприрода... он готов вот-вот утратить реальные представления о технике и об условиях, в которых она возникает и видеть в подобных вещах обыкновенные дары природы". Другой характерной чертой взаимоотношений человека и техники является то, что уже не орудие служит человеку, а человек является придатком машины.

Взаимодействие техники и общества в своих работах рассматривал и Мартин Хайдеггер. В его работах техника представляет собой величайшую опасность для общества. До него техника безусловно ставилась в связь с развитием культуры в целом и истории человека, однако, трактовалась она лишь как фактор среди многих, по Хайдеггеру, наоборот техника является сущностью современной эпохи, сущностью с необходимостью вытекающей из предшествующей истории. Наконец, до Хайдеггера техника рассматривалась в первую очередь как проблема философии культуры и философии истории и во вторую очередь как антропологическая проблема.

В основной идее Хайдеггеровской философии техники, а именно в рассмотрении техники как нового и всемирно-исторически радикального способа отношения к бытию обосновывается та точка зрения, что "...опасность техники для человека заключается прежде всего не в уничтожении существования человека, а в преобразовании его сущности".

Затрагивал этот вопрос и видный немецкий философ Карл Ясперс. Как природа меняет свой облик под воздействием техники, какое обратное действие на человека оказывает его техническая деятельность, т. е. как характер его труда, организация его труда и его воздействие на среду меняют самого человека - вот центральная тема философских размышлений по поводу взаимодействия человека и техники К. Ясперса.

Взаимодействие человека и природы при помощи техники имеет давнюю историю, но только современная техника сделала ощутимыми роковые следствия этого для человека. После относительно стабильного состояния в течении тысячелетий, в конце XVIII в. произошел переворот в технике и вместе с тем во всей жизни людей. С помощью современной техники связь человека с природой проявляется по-новому. Вместе с необычайно усилившимся господством человека над природой возникает угроза того, что природа в свою очередь, в неведомой ранее степени подчинит себе человека. Под воздействием действующего в технических условиях человека природа становится подлинным тираном. Возникает опасность того, что человек задохнется в той своей второй природе, которую он технически создаст, тогда как по отношению к непокоренной природе, постоянно трудясь в поте лица, чтобы сохранить свое существование, человек представляется нам сравнительно свободным.¹

"Техника радикально изменила повседневную жизнь человека в окружающей его среде, насильственно переместила трудовой процесс и общество в иную сферу, сферу массового производства, превратила все существование в действие некоего технического механизма, всю планету - в единую фабрику". Тем самым произошел и происходит по сей день полный отрыв человека от его почвы. Он становится жителем Земли без родины, теряет преемственность традиций. Дух сводится к способности обучаться и совершать полезные функции. Таким образом техника отрицательно воздействует на самого ее создателя. Вот что далее пишет Ясперс: “Человек живет, ощущая невозможность найти нужную форму жизни, поэтому он находится либо в состоянии глубокой неудовлетворенности собой, либо отказывается от самого себя, чтобы превратиться в функционирующую деталь машины, не размышляя предаться своему витальному существованию, теряя индивидуальность, перспективу прошлого и будущего, и ограничиться узкой полоской настоящего, чтобы, изменяя самому себе, стать легкозаменяемым и пригодным для любой поставленной перед ним цели.”

Несомненно одно: техника направлена на то, чтобы в ходе преобразования всей трудовой деятельности человека, преобразовать и самого человека. Человек уже не может освободиться от воздействия созданной им техники. И совершенно очевидно, что в технике заключены не только безграничные возможности, но и безграничные опасности. В качестве аналогии Ясперс приводит пример с открытием первобытными людьми огня: оно так же таит в себе огромные возможности и огромную опасность. " Теперь как и тогда, человечество вступает на совершенно новый путь - быть может, его ждет власть разрушительных сил и мрак небытия".

Совершенно иную позицию по отношению к технике опираясь на труды К. Маркса занимает В. И. Ленин. Прогресс техники по мысли Ленина в конечном итоге приводит к социальным преобразованиям (классы, семья, личность). Взаимодействие техники как элемента производительных сил с социальными институтами носит сложный и неоднозначный характер. Техника оказывает воздействие на общество различными путями в различных формах. В зависимости от социально-экономических условий ее применения это воздействие претерпевает модификации - смягчается, амортизируется, или наоборот, усиливается, усугубляется. И наконец, само развитие техники испытывает мощное влияние экономических, политических и идейных институтов общества, которое может или стимулировать научно-технический прогресс, или тормозить его, модифицируя технические формы и задерживая их развитие в соответствии с экономическими или политическими целями того или иного класса.

При анализе механизма социального воздействия техники важно обратить внимание на следующие три момента:

Воздействие техники на общество идет прежде всего через повышение производительности труда, которое обуславливается развитием технических средств. Рост производительности труда, явившийся следствием усовершенствования первоначальных простейших орудий производства привел к росту общественного богатства, к возникновению некоторого излишка совокупного общественного продукта, и следовательно, к частной собственности, а затем к общественному неравенству и классовому расслоению. Скачок в повышении производительности труда, происшедший с переходом к машинному производству, способствовал дальнейшей поляризации эксплуатируемых и эксплуататоров.

Другим направлением воздействия техники на общество является специализация средств труда, служащая технической основой разделения труда. Развитая автоматика, полностью устраняющая субъекта как механическое орудие из своей структуры, кладет конец разделению человеческого труда на основе разделения средств производства.

Наконец, при анализе социальной роли техники следует иметь в виду меру замещения техническими средствами трудовых функций человека. Опредмечивание основных технологических функций физического труда, а затем умственного, обуславливает коренные изменения в технологическом способе производства, в способе соединения человека и техники в трудовом процессе. Коренные же изменения в технологическом способе производства, в свою очередь, вызывают цепную реакцию изменений в технике, производстве, экономических и социальных институтах общества. Переход от ручного труда к машинному вызвал существенные изменения не только в профессиональной, но и в социальной структуре общества (класс рабочих и класс владельцев средств производства превратились в основные классы общества). В конце концов, новый технологический способ производства привел к укреплению и господству нового общественного способа производства - на смену феодальным общественным отношениям пришли капиталистические общественные отношения.

Рост производительности труда, являясь главным, итоговым направлением воздействия техники на общество, основывается на двух других отмеченных направлениях этого воздействия. Помимо основных факторов влияния техники на общество можно назвать так же и некоторые другие: форму технических средств, их структуру, материал, технологические методы воздействия. Все эти факторы, вместе взятые, характеризуют тот или иной уровень развития производительных сил общества.

Влияние техники на общество происходит в наше время не только через сферу материального производства. В значительной мере под непосредственным ее воздействием преобразуются система образования, искусство, культура, быт. Техника программированного обучения, например, обуславливает переворот в методах преподавания. Кино, радио, телевидение создали новые возможности для распространения культуры, вызвали к жизни новые виды и жанры искусства, оказали глубокое воздействие на всю духовную жизнь общества. Техника революционизирует и условия быта, влияет на мировоззрение человека, его психологию, мышление и т. д.

С другой стороны и техника испытывает воздействие со стороны общества. Это воздействие определяется:

· Технологическим уровнем развития производства;

· его организацией;

· социально-экономическими отношениями;

· хозяйственной политикой государства;

·экономическими и политическими отношениями между государствами и международным разделением труда.

Техника развивается под воздействием общественных, в том числе и производственных потребностей, то есть переход от орудий ручного труда к машинной производственной технике диктовался всей совокупностью производственных социально-экономических, технологических, научных предпосылок и требований.

Но как и в любой другой отрасли знаний в технике существуют свои проблемы и противоречия т. к. развитие техники в современном мире все более остро проявляет двойственный характер ее достижений. С одной стороны без техники просто невозможно представить развитие человечества, а с другой техника - мощная сила, способная вызвать самые негативные, даже трагические последствия. Не продуманное развитие техники приводит к тому, что успехи технического прогресса обычно оборачиваются сложными социальными проблемами. Заменяя рабочую силу человека на производстве, приводя тем самым к повышению производительности, техника обостряет проблемы занятости и безработицы; жилищный комфорт приводит сегодня к нежелательной разобщенности людей; достигнутая с помощью личного транспорта мобильность покупается ценой шумовой нагрузки, неуютных, обезличенных городов, загубленной природы и т. д.¹

На протяжении веков научная и техническая деятельность считались морально нейтральными. Сегодня мы уже не можем пренебрегать этическим контекстом деятельности ученого или инженера.

Инженер в современном мире должен осознавать свою ответственность перед человеческой цивилизацией. Сегодня инженер - служитель гуманности. Человечество все больше оказывается зависимым от последствий технического развития. В этой связи управление техническим прогрессом, его сдерживание, регулирование, осуществление его целей, оценка результатов оказываются сегодня не только инженерной, государственной, управленческой, но и этической проблемой.

"Никогда еще прежде в истории, - пишет немецкий философ А. Хунинг, - на человека не возлагалась столь большая ответственность, как сегодня, ибо еще никогда он не обладал столь большой - многократно возросшей, благодаря технике, властью над другими природными существами и видами, над своей окружающей средой и даже над всем живым на Земле. Сегодня человек в региональном или даже в глобальном масштабе может уничтожить свой собственный вид и все высшие формы жизни или, по меньшей мере причинить огромный ущерб." Человек так глубоко проник в недра природы, что по сути своей, техническая деятельность в современном мире становится частью эволюционного процесса, а человек - частью эволюции.

Становясь соучастником эволюции человек должен и помогать ей. Необходимо задуматься, должен ли человек делать все, что он может. Современная техника достигла такого уровня развития, обрела столь мощное влияние в мире, что можно говорить об определенной самостоятельности техники, о способности действовать, направлять развитие общества, формировать мировоззрение. Сейчас уже трудно понять: техника служит человеку, или человек - технике. Усовершенствуя технику человек сам подпадает под ее власть. И чем точнее, чем совершеннее технические средства, тем больше нуждается в них человек, и подчиняет им свое существование, что, в свою очередь, ограничивает его свободу и достоинства. Подобное широкомасштабное развитие техники, охватившее почти все сферы человеческой жизнедеятельности сродни экспансии. Стоит задуматься, нужно ли человеку делать все, что он может, на что способен его технический гений, нужно ли осуществлять все свои технические потенции?

На пороге XXI в. человечество оказалось перед необходимостью решения проблем мирового порядка: загрязнение окружающей среды отходами промышленного производства; невосстановимое исчерпание природных ресурсов; нарушение баланса в демографических процессах; опасность радиоактивной катастрофы и т. д. Все это заставляет задуматься о целях и перспективах технического развития, о мерах его возможного ограничения.

Неуправляемая технологическая экспансия вызвала широкую полемику на Западе. 60-е годы стали вехой в нарастании кризисного сознания эпохи. Это время пришло на смену повальному увлечению техникой, преклонению перед успехами НТР и отмечено изменением соотношений в системе "общество - техника - природа", возрастанием общественного беспокойства, массовыми выступлениями молодежи, движением "зеленых" в защиту окружающей среды.

В 1972 году стало сенсационным опубликование "Пределов роста" - первого доклада Римского клуба, ныне всемирно известной международной общественной организации. Этот доклад был подготовлен на основе результатов исследования, проведенного группой ученых Массачусетского технологического института под руководством Д. Медоуза в рамках проекта "Сложное положение человечества". Выводы, к которым пришли американские ученые, опрокидывали все привычные представления о тенденциях мирового развития, стабильности и благоденствии, о целях и перспективах человеческого существования. Содержащиеся в докладе оценки и предположения произвели сенсацию не только в научном мире, но и среди тех, кто размышляет и беспокоится о судьбе мира: они заставили задуматься о недалеком будущем нашей планеты, о реальной угрозе, которая нависла над ней. Могут ли быть темпы роста численности населения и запасов капитала, говорилось в этом исследовании, физически реализованы в нашем мире? Какое количество людей в состоянии обеспечить всем необходимым наша планета, на каком уровне и на какой срок?

По прогнозу Медоуза и его коллег, сделанному более четверти века назад, человечество уверенно идет навстречу глобальной катастрофе, избегнуть которую можно, только приняв соответствующие меры, направленные прежде всего на ограничение, регулирование роста производства, добычу и производство природных ресурсов. Но дело не только в этом. Особую ценность представляет принципиально новый подход ученых к понятию самих критериев социального прогресса, которые до сих пор традиционно усматривались в непрерывном наращивании производительных мощностей, направленных на постоянное увеличение продуцируемых с их помощью материальных благ. "Пределы роста" показали, что рост не может продолжаться до бесконечности. Настало время, когда человечество должно отказаться от количества в пользу качества.

Выводы, к которым пришли исследователи, вызвали множество критических замечаний, споров, дискуссий. Книга была встречена с огромным интересом и переведена на 35 языков. В ней Д. Медоуз писал: "Часто задается вопрос, продолжаем ли мы и сейчас считать, что полученные в ходе нашего исследования результаты являются точными... я могу утверждать без всяких оговорок, что все главные варианты будущего мирового развития, которые мы выявили и исследовали в своей книге, подтвердились развитием событий и новыми мировыми открытиями 70-80-х гг."

За четверть века учеными разных стран по инициативе Римского Клуба подготовлено свыше 20 докладов. В основе этих докладов - широкомасштабные исследования глобальных проблем современности. При создании Римского Клуба был определен круг задач этой организации:

помочь людям планеты осознать значимость и сложность проблем, стоящих перед человечеством на рубеже XXI в.;

способствовать установлению новых отношений, которые необходимы для предотвращения глобальной катастрофы, для выживания человечества.

Одно из направлений деятельности Римского клуба - информирование широкой общественности о проблемах, стоящих перед человечеством, о результатах исследований, проводящихся по инициативе Римского клуба, о перспективах и социальных последствиях научно-технического, промышленного, экономического развития в мире.

В 1991 году Римский клуб обратился к человечеству с призывом о солидарности. Судьба мирового сообщества зависит от понимания серьезности глобальных проблем и сопричастности каждого человека к их решению.

Еще сравнительно недавно - всего полвека назад наука функционировала как бы с процессами, которые развивались в сфере производства, не затрагивая общественные основы жизнедеятельности людей. Несмотря на отдельные блестящие достижения естествознания, научные исследования в глазах многих оставались занятием важности, которого можно было отдавать должное, но которое нельзя было в широких масштабах включать в сферу деловых интересов. Соответственно и деятельность ученых продолжала восприниматься традиционно - лишь как непонятный широким кругам труд одиночек, занятых созерцанием явлений природы. Положение изменилось после того, как в Лос-Аламо было взорвано первое ядерное устройство. Стало очевидным, что даже самые абстрактные разделы науки имеют тесную связь с социально-экономической жизнью, с политикой.

Однако невиданное ранее непосредственное влияние науки на дела людей обнаруживается, разумеется, не только в том, что от военного применения ее открытым оказался вопрос жизни или смерти человечества; голос ее слышен общественности не только через атомные взрывы. Непосредственно характер этого влияния дает о себе знать в сфере созидания, в повседневной жизни населения. Какие это будет иметь последствия для самого человека и общества, в котором мы живем, и какие реальные, не требующие отлагательства социальные и человеческие проблемы возникают в связи с этим сегодня. Если попытаться коротко ответить на поставленные вопросы и определить тем самым главную социальную проблему, то ответ может звучать так: чем выше уровень технологии производства и всей человеческой деятельности, тем выше должна быть степень развития общества, самого человека в их взаимодействии с природой.

Подобный вывод был сделан давно: выявлена глубокая взаимосвязь развития науки и техники и социальных преобразований, а также развития человека, его культуры включая отношение к природе. Что же нового вносит новый тип развития науки и техники? Он до предела обостряет возникшие здесь проблемы, требуя именно высокого соприкосновения: новой технологии с обществом, человеком, природой, причем это становится уже не только жизненной необходимостью, но и непременным условием, как эффективного применения этой технологии, так и самого существования общества, человека, природы. Эта проблема имеет широкое значение в современных условиях, так как от того, как она решается, зависит построение стратегии научно-технического прогресса как силы, которая может либо угрожать, либо способствовать развитию человека и цивилизации. И здесь на пути осознания гуманистической направленности науки оказываются идолы технократизма.

Есть определенная логика в том, какие именно принципы выдвигаются в данный момент на передний план, что им противостоит реально, а что в качестве мнимой альтернативы. Логика эта определяется объективными и субъективными факторами общественного развития в их связи с прогрессом и технологией.

Сложившуюся ситуацию коротко можно охарактеризовать следующим образом. Предельная напряженность мысли человеческой, сконцентрированная в современной науке, как бы пришла в соприкосновение со своим "антимиром" - с извращающей силой антигуманных общественных отношений, с отчужденной от подлинной науки сферой ложного сознания, стремящегося быть массовым и казалось бы, результат может быть только один - общественный взрыв. Но он не происходит, или, во всяком случае, выражается хотя и в достаточно резких, но ограниченных формах. Дело обстоит так, во-первых, потому, что специализация науки зашла слишком далеко, чтобы любое соприкосновение со сферой отчужденного массового сознания могло затронуть глубинные, так сказать сущностные силы науки; во-вторых, потому, что появились тенденции несущие "успокаивающий эффект" и среди них не последнюю (если не первую) роль играют те материальные блага , которые оказались непосредственным образом связаны с успехами науки и техники и ощутимо повлияли на рост общественного массового потребления.

Эти последние тенденции не замедлили оформиться, если не теоретически, то, во всяком случае, идеологически - в соответствующих технократических концепциях, которые абсолютизируют значение науки и техники в жизни общества, утверждая что они преобразуют его непосредственно и прямо минуя социальные факторы.

В 1949 г. вышла в свет книга Ж. Фурастье "Великая надежда XX века", ставшая знаменем буржуазно-реформистского технократизма. По мнению Фурастье, интенсивное техническое и научное развитие открывают перед человечеством возможность эволюции в сторону создания так называемого "научного общества", избавленного от бремени политических, социальных, религиозных и прочих антагонизмов. Наука и техника в этом грядущем обществе станут основой жизнедеятельности не только социального организма как целого, но в равной мере и отдельных индивидов, входящих в состав этого целого. " Компьютерная утопия", предложенная Фурастье , была оценена как "Величайшая надежда XX века". В более поздних своих работах французский автор утверждает, что задача науки заключается в том, чтобы сделать невозможным существование устаревшей системы ценностей и поставить фундамент для новой, а это, полагает он будет связано с возникновением новой космической религии, которая явится целительным началом, пронизывающим всю ткань грядущего "научного общества". Эту реконструкцию совершают, по Фурастье, приверженцы науки, точнее, теологи, "проникнутые научно-экспериментальным духом и знакомые с величайшими достижениями науки".

Таков неожиданный на первый взгляд итог рассуждений Ж. Фурастье, закономерный для технократического мышления. Фурастье был один из первых, кто привлек внимание мировой общественности к современным проблемам, называемыми глобальными, в том числе и к проблеме человека и его будущего в связи с процессами развития науки и техники. Однако в случае с Фурастье ярко видна закономерность перехода технократического мышления от неумеренного оптимизма к пессимизму, от преувеличенной надежды - к разочарованию, от абсолютизации науки - к сомнению в ее возможностях и даже к религиозной вере.

Взгляды Ж. Фурастье являются своеобразным истоком многих других технократических воззрений. В этом легло можно убедиться, обратившись к образцам технократического мышления , представленным, в частности, в труда американского социолога Д. Белла, который говорит о грядущем "новом обществе", построенном структурно и функционально в прямой зависимости от науки и техники. Д. Белл, полагает, что в этом, как он его назвал, постиндустриальном обществе определяющими оказываются, в конечном счете, разные виды используемого в экономике научного знания и поэтому главной проблемой становится организация науки. В соответствии с этим "постиндустриальное общество" по Беллу, характеризуется новой социальной структурой, базирующейся не на отношениях собственности, а на знании и квалификации. В книге "Культурные противоречия капитализма" - провозглашенные ранее идеи Белл доводит до разрыва между экономикой и культурой в соответствии с концепцией "разобщенности сфер".

Имеется немало сторонников линии "технократического мышления", которые считают, что воздействие науки и техники на человека и общество, особенно в наиболее развитых странах мира, становится сильным источником современных перемен. Так, З. Бжезинский в своей книге "Между двумя веками" утверждает, что постиндустриальное общество становится технотронным обществом в результате непосредственного влияния техники и электроники на разные стороны жизни общества, его нравы, социальную структуру и духовные ценности. Хотя З. Бжезинский, как и многие другие сторонники технократических идей, постоянно говорил о социальных изменениях, имеющих глобальный характер, на деле ссылки на развитие науки и техники используются им лишь для того, чтобы доказать способность общества сохранить себя в условиях происходящих в мире перемен.

Технократические тенденции весь отчетливое развитие получили у Г. Кана и У. Брауна: "Следующие 200 лет. Сценарий для Америки и всего мира". Затрагивая в ней вопрос о роли и значении науки и техники (являются они силами добра или зла), авторы говорят о "фаустовской сделке" , которая якобы существует между человечеством и наукой и техникой. Обретя могущество с помощью науки и техники, человечество подвергает себя опасности, которая в них заключена. Авторы, однако, выступают против проведения политики направленной на прекращение или замедление научно-технического прогресса. Напротив, они считают необходимым в отдельных случаях ускорять это развитие, сохраняя осторожность и бдительность с целью предотвращения или уменьшения возможных неблагоприятных последствий. Как полагают авторы, при этом, в будущем, в ходе возникновения в сравнительно полном объеме "супериндустриальной экономики", многосторонняя тенденция развития западной культуры выразится в непрерывном экономическом росте, технологических усовершенствованиях, рационализме и ликвидации предрассудков, наконец, в открытом бесклассовом обществе, где утвердится вера в то, только люди и человеческая жизнь являются абсолютно священными.

В западной философии все в большей степени обнаруживается стремление избежать популяризации технократизма. К. Ясперс отмечает, что в Европе почти исчез прометеевский интерес перед техникой. Отвергая представление о "демонизме" техники, К. Ясперс считает, что она направлена на то, чтобы в ходе преобразования трудовой деятельности человека преобразовать и самого человека. Более того, по его мнению, вся дальнейшая судьба человека зависит от того способа, посредством которого он подчинит себе последствия научно-технического развития. По Ясперсу "техника - только средство, сама по себе она не хороша. Все зависит от того что из нее сделает человек, чему она служит, в какие условия он ее ставит. Весь вопрос в том, что за человек подчинит ее себе, каким проявит он себя с ее помощью. Техника не зависит от того, что может быть ею достигнуто, она лишь игрушка в руках человека.

К. Ясперс сформулировал ясную программу , которая в особенности касается новой техники, способной коренным образом изменить структуру человеческой деятельности. Использование "высоких технологий" создает принципиально новую ситуацию в сфере производства, быта, отдыха, во многом меняет мировоззрение и психологию людей.

Обращаясь к социальным проблемам, возникающим в связи с применением новой технологии, английские исследователи - член Национального совета по экономическому развитию Я. Бенсон и социолог Дж. Мойд считают, что "быстрые технологические изменения, развертывающиеся в условиях свободного рынка, влекут за собой чрезмерные экономические, социальные, личностные издержки со стороны той части общества, которая менее всего в состоянии их выдержать".

Отсюда следует, что последствия научно-технического прогресса породили в свое время на Западе различные технократические теории. Их суть сводилась к идее о том, что всеобщая технизация жизни способна решить все социальные проблемы. Широкое распространение получила концепция "постиндустриального" общества (Д. Белл и другие), согласно которой обществом станут управлять организаторы науки и техники (менеджеры), а определяющим фактором развития общественной жизни станут научные центры. Ошибочность ее основных положений заключается в абсолютизации, гипертрофировании роли науки и техники в обществе, в неправомерном переносе организаторских функций из од- ной, узкой сферы на все общество в целом; тут происходит за- мена целого оной из ее составных частей. Ни техника, ни наука сами по себе не в состоянии решать сложные политические проблемы. Не надо забывать и о том, что техника составляет лишь часть производительных сил, притом не самую главную. Человек, как главная производительная сила общества совершенно выпал из поля зрения сторонников данной концепции. В этом и есть ее главное заблуждение.

В последние годы получили распространение и прямо противоположные концепции технофобии, то есть страха перед всепроникающей и всепоглощающей сило техники. Человек ощущает себя беспомощной игрушкой в "железных тисках" научно-технического прогресса. С этой точки зрения научно-технический прогресс принимает такие масштабы, что грозит выйти из под контроля общества и стать грозной разрушительной силой цивилизации, способной нанести непоправимый вред природе, как среде обитания человека и самому человеку. Безусловно, это вызывает тревогу всего человечества, но не должно принимать характера неотвратимой роковой силы, ибо тем самым невольно умаляется значение разумных начал, присущих самому человечеству.

2.2 Развитие информационного общества

Человечество неотвратимо вступает в информационную эпоху. Вес информационной экономики постоянно возрастает, и ее доля выраженная в суммарном рабочем времени, для экономически развитых стран уже сегодня составляет 40-60% и ожидается, что к концу века она возрастет еще на 10-15%.

Одним из критериев перехода общества к постиндустриальной и далее к информационной стадии развития может служить процент населения, занятого в сфере услуг:

если в обществе более 50% населения занято в сфере услуг, наступила постиндустриальная фаза его развития;

если в обществе более 50% населения занято в сфере информационных услуг, общество стало информационным.

В ряде публикаций отмечается, что США вступили в постиндустриальный период своего развития в 1956 году (штат Калифорния преодолел этот рубеж еще в 1910 году), а информационным обществом США стали в 1974 году.

Признавая несомненность достижений США и других стран в области информатизации, необходимо понимать, что определенная доля “информационности” этих стран создана за счет выноса ряда материальных, нередко экологически вредных, производств в другие страны мира, за счет так называемого “экологического колониализма”.

Закон экспоненциального роста объема знаний.

По подсчетам науковедов, с начала нашей эры для удвоения знаний потребовалось 1750 лет, второе удвоение произошло в 1900 году, а третье - к 1950 году, т.е. уже за 50 лет, при росте объема информации за эти полвека в 8-10 раз. Причем эта тенденция все более усиливается, так как объем знаний в мире к концу ХХ века возрастет вдвое, а объем информации увеличится более, чем в 30 раз. Это явление, получившее название “информационный взрыв”, указывается среди симптомов, свидетельствующих о начале века информации и включающих:

быстрое сокращение времени удвоения объема накопленных научных знаний;

превышение материальными затратами на хранение, передачу и переработку информации аналогичных расходов на энергетику;

возможность впервые реально наблюдать человечество из космоса (уровни радиоизлучения Солнца и Земли на отдельных участках радиодиапазона сблизились).

Концепция постиндустриального общества как общесоциологическая теория развития достаточно глубоко разработана западными исследователями: Д.Беллом, Дж.Гелбрейтом, Дж.Мартином, И.Масудой, Ф.Полаком, О.Тоффлером, Ж.Фурастье и др. Именно Ж.Фурастье определил постиндустриальное общество как “цивилизацию услуг”.

Отечественная наука обратилась к данной проблематике значительно позже. Это было связано с идеологией, в частности с тем, что в терминах ”постиндустриальное”, “информационное” видели альтернативу формационным терминам - “социалистическое”, ”коммунистическое” общество. Понятие информационного общества нельзя считать рядоположенным с различными типами формаций, оно является лишь наиболее оптимальным способом развития любой из них.

Среди отечественных ученых, внесших значительный вклад в развитие этого направления, необходимо отметить В.М.Глушкова, Н.Н.Моисеева, А.И.Ракитова, А.В.Соколова , А.Д.Урсула и др. В настоящее время активно работают в этом направлении Артамонов Г.Т, Колин К.К. и др.

Как же может быть определен сам термин “информатизация”? От ответа на этот вопрос существенным образом зависят подходы к анализу реального состояния и перспектив развития процессов информатизации общества.

Наиболее полным представляется взгляд на информатизацию как “системно-деятельностный процесс овладения информацией как ресурсом управления и развития с помощью средств информатики с целью создания информационного общества и на этой основе - дальнейшего продолжения прогресса цивилизации”.

По мнению ряда авторов, процесс информатизации включает в себя три взаимосвязанных процесса:

медиатизацию - процесс совершенствования средств сбора, хранения и распространения информации;

компьютеризацию - процесс совершенствования средств поиска и обработки информации, а также

интеллектуализацию - процесс развития способности восприятия и порождения информации, т.е. повышения интеллектуального потенциала общества, включая использование средств искусственного интеллекта.

Специалистами отмечается, что, к сожалению, социальная информатизация часто понимается как развитие информационно-коммуникативных процессов в обществе на базе новейшей компьютерной и телекоммуникационной техники. Информатизацию общества в принципе надо трактовать как развитие, качественное совершенствование, радикальное усиление с помощью современных информационно-технологических средств когнитивных социальных структур и процессов. Информатизация должна быть “слита” с процессами социальной интеллектуализации, существенно повышающей творческий потенциал личности и ее информационной среды.

При обсуждении в конце 80-х гг. концепции информатизации страны учеными и специалистами выделялась главная мысль - дело не столько в концепции информатизации, сколько в концепции развития общества, всех его структур, что информатизация - спутник демократизации и невозможна без нее.