Рецензия и ее коммуникативный аспект, формы общения в интернете

Коммуникативный аспект научной рецензии

Наука и техника являются одним из важнейших компонентов жизни общества и его дальнейшего развития, поэтому язык науки -- научный стиль речи, возможность общаться -- требует от каждого члена общества элементарного владения и понимания как устным так и письменным научным стилем речи. Научный стиль -- это стиль, который связан с научной сферой общения и существует в нашем сознании как функциональный стиль, как определённым образом организованная система благодаря таким специфическим особенностям изложения, как логичность, краткость, точность, официальность, субъективная оценочность.

Научные тексты вторичного характера служат средством распространения в научном обороте информации о новых достижениях и выполняют прежде всего коммуникативно-посредническую функцию. Основная черта вторичного текста -- семантическая адекватность основному содержанию базисного произведения, ограниченная меньшим по сравнению с ним текстовым объемом. Рецензия относится к оценочно-критическому типу текстов; т. к. доминирующей коммуникативной целеустановкой этого жанра является оценочная деятельность.

Научная рецензия относится к вторичным научно-критическим текстам. Ее задача как критического текста определяется двумя основными смысловыми компонентами: 1) обсуждение, критический обзор и 2) оценка первичного текста, направленная на достижение его верной интерпретации.

Рецензия -- это ответная реплика интерпретатора в диалоге с другим автором. С одной стороны, она обсуждает вопросы, порождаемые первичным текстом, но с другой -- сама ставит новые и ждет на них отклика.

В научной рецензии присутствует характер коммуникативно-прагматических отношений -- рецензент выступает своего рода посредником в общении между автором первичного текста и читательской аудиторией. Тем самым субъектная организация рецензии получает как бы три точки опоры: (1) субъектность рецензента, взаимодействующая с (2) субъектностью автора и (3) ориентированная на третий субъект научной коммуникации -- потенциального читателя [1].

Ведущим субъектом когнитивной и речевой деятельности в тексте рецензии является ее автор -- рецензент. Его особенность определена тем обстоятельством, что он выступает как индивидуализированный читатель, один из открытого множества получателей первичного сообщения (монографии, научного сборника и т. д.). В этой функции рецензент ведет диалог с создателем первичного произведения, превращая последнее в объект своего познания. Вместе с тем рецензент отличается от любого другого потенциального читателя своей созидательной активностью, он как творящий субъект превращает процесс восприятия научных идей в создание нового текста.

Проникая в сущность своего объекта познания, рецензент не может элиминировать собственное «я», он «не растворяется в своем объекте, и остается самим собой, лишь обогащаясь познавательно» [2]. Его собственный образ выступает как «управляющее формой начало» [3].

Постижение объекта исследования происходит через диалогические соотношения его с собственной картиной мира, с опорой на свое сознание.

Сама научная рецензия выступает как полисубъектная текстовая форма, отражающая процесс активного интерсубъектного взаимодействия между автором базисного текста, его критиком и потенциальным читателем.

Всякое научное произведение насквозь диалогично и может быть представлено как монологизированный диалог. Оно лучевым образом -- ретроспективно и проспективно -- связано с другими исследованиями и выступает как своеобразный микротекст в общенаучном макротексте. С одной стороны, в рамках определенной проблематики концепция отдельного автора перекликается с множеством других текстов, как иных авторов-коллег, так и своих собственных. С другой -- каждый новый научный текст знаменует собой поступательность, эволюционность научного познания во временном контексте, отражая фактор преемственности в науке. Он включается в сложный механизм, который «осуществляет как хранение знания, объективированного в виде текстов, так и общения людей, создавших это знание…, он лежит на пересечении двух коммуникативных целей: от одного ученого к другому и от одного этапа в развитии отрасли знания -- к следующему» [4]. Обращаясь к фонду уже созданных текстов, субъект познания (ученый) находит в них импульс для собственного творчества, для создания новых текстов. Процесс познания можно уподобить цепи стимулов и определенных реакций на них, а каждый научный текст -- реплике в широком, эволюционно развивающемся диалоге. А это означает в свою очередь, что каждый научный текст характеризуется очень высокой степенью интертекстуальности.

При этом в качестве главного идентифицирующего признака научной рецензии отмечается оценочность [5].

Текстовые функции рецензии -- оценочная, информативная, поясняющая, апеллятивная -- направлены на активизацию творческого потенциала читателя.

Оценка в коммуникативном плане есть оценочная мысль, являющаяся выводом субъекта оценивания относительно оцениваемого объекта -- выводом, который субъект оценивания стремится выразить в процессе коммуникации. Коммуникативная оценка связана с коммуникативной функцией мышления, которую можно рассматривать как переработку познанного, известного для себя в информацию для других, а, следовательно, и с коммуникативной функцией языка [6].

Выделяют два вида оценки -- интеллектуальную (рациональную) и эмоциональную (чувственную). С эмоциональной оценкой связана экспрессивность. Она -- свойство не слов, а высказываний.

В рецензии два композиционных звена: информационное и оценочное. Информационная часть обычно реализуется в виде речевой формы «описание» или «сообщение». Сообщение является разновидностью речевой формы «повествование». Существует три типа оценочного рассуждения: 1) в составе рассуждения имеется предложение, являющееся оценочным, это своего рода оценочная посылка; далее следует раскрытие, доказательство этой посылки в форме рассуждения; 2) в составе рассуждения дается ряд единичных оценок или фактических констатаций. В конце речевой формы имеется оценочное предложение, являющееся своего рода оценочным резюме; 3) рассуждение состоит из целой цепи оценочных и теоретических высказываний, находящихся в каузальной последовательности [7]. Оценочная часть реализуется в речевой форме «оценочное рассуждение». Широкое использование оценочного рассуждения, обобщенным содержанием которого является аргументированная оценка, связано с типичными чертами научного стиля -- аргументативностью и логичностью.

Аргументированная оценка сопровождается обоснованием суждения, что является одним из основных назначений научной рецензии. Главная цель аргументации в рецензии направлена на убеждение адресата в правомерности выносимых оценочных суждений.

При объяснении доминирует пропозиционный аспект, при аргументации -- иллокутивный. Иначе говоря, при экспликации речь идет о взаимосвязи между фактами, а при аргументации -- между речевыми действиями. Оценочное рассуждение направлено на обоснование выносимой оценки.

Одной из главных особенностей жанра научной рецензии являются такие структурные компоненты, как оценка стиля автора, композиции, иллюстративного материала. Для оценки языка и стиля автора книги характерно оценивание ясности, доступности, логичности, точности, полноты/краткости, экспрессивности. Независимо от того, в какой форме выражена оценка (отдельные слова, прилагательные, наречия, высказывания, эмоциональные личные высказывания, метафорические построения, категоричные высказывания с отрицанием, высказывания-рекомендации, высказывания-пожелания, слова с интенсивным эвалюативным значением), именно лексические средства являются основой оценивания и именно они дают возможность выполнять основную прагматическую функцию рецензии -- воздействие на читателя.

Качественной оценке в рецензии подвергаются язык рецензируемого произведения, его композиция, иллюстративные и наглядные материалы, то есть то, что может помочь читателю как получателю информации извлечь её из текста. Рецензент или непосредственно оценивает все эти аспекты, или делает это косвенно, как бы опираясь на фоновые знания читателя, оценивая усилия автора в этом направлении или давая другие характеристики, которые благодаря фоновым знаниям читателя однозначно ассоциируются у него с характеристикой языковой формы.

Основная прагматическая задача автора в процессе рецензирования установить контакт (общение) с читателем. То, какими лексическими средствами пользуется автор рецензии, и то, как она построена, воздействует на читателя, влияя на его решение знакомиться с первичным произведением или нет.

«Условия искренности» Дж. Серля как обязательное условие успешности коммуникации

В своей классификации иллокуций Серль делает вывод, что «число различных действий, которые мы производим с помощью языка, довольно ограничено: мы сообщаем другим, каково положение вещей; мы пытаемся заставить других совершить нечто; мы берем на себя обязательство совершить нечто; мы выражаеи свои чувства и отношения; наконец, мы с помощью высказываний вносим изменения в существующий мир» [1]. Таким образом, он выделяет 5 основных иллокутивных сил: ассертив, комиссив, директив, экспрессив, декларатив. Каждая из этих элементарных иллокуций включает в себя определенный набор характеристик, на основании которых она отличается от другой. Это своего рода конститутивные правила, то есть, правила, выполнение которых означает выполнение соответствующего иллокутивного акта. Серль в «Классификации иллокутивных актов» выделяет 12 «значимых измерений», позволяющих слушателю различать иллокутивные акты. Но самыми важными он считает три: иллокутивная цель, направление реализации соответствия между словами и миром (direction of fit), и выражаемые иллокутивным актом психологические состояния, в дальнейшем получившие название условие искренности.

При построении логики иллокуций важным вопросом, на который необходимо ответить, прежде чем давать приемлемое определение отношения логического следования применительно к рассуждениям в иллокутивном контексте, сохранение каких характеристик речевого акта гарантируется отношением логического следования. Истинностная характеристика относится к пропозициональному содержанию речевого акта, но иллокутивная сила, то есть, коммуникативная функция не обладает истинностным значением. Или обладает? Другими словами, нам надо либо перетолковывать категорию истинности, включая в нее иллокутивный контекст, либо обнаруживать и формулировать иные характеристики речевых актов, которые, будучи интегрированы в современную концепцию истины, позволят нам понять основания нашего согласия с комиссивным, директивным или декларативным речевым актом. Мы подтверждаем суждение о мире, потому что оно истинно, то есть соответствует действительному положению дел в мире и/или нашему пониманию его. Но почему мы подтверждаем речевой акт, директив, например?

Даниель Вандервекен, развивая идеи Дж. Серля, наряду с истинностью пропозиционального содержания речевого акта, выделяет успешность (success) и эффективность (satisfaction) речевого акта в качестве дополняющих истинностную характеристику. Как показывает Вандервекен [2], нельзя понять природу иллокутивных актов, не понимая их условий успешности и эффективности. Условия успешности и эффективности элементарных иллокутивных актов не сводимы к условиям истинности их пропозициональных содержаний. Следовательно, важная задача, как логики речевых актов, так и семантики естественного языка, состоит в том, чтобы развить предлагаемую концепцию успешности и эффективности, интегрируя ее с теорией истинности для высказываний.

Он выделяет уже не 12, как Серль, а шесть компонентов, которые определяют условия успешности и эффективности речевых актов: иллокутивная цель (их пять, как и у Серля, но направления реализации соответствия между словами и миром он рассматривает как основание различения иллокутивных целей), способ достижения, условия пропозиционального содержания, предварительные условия, условия искренности и интенсивность. Согласно Вандервекену [3] иллокутивный акт F(P) успешно выполнен в данном контексте произнесения, если и только если, во-первых, в этом контексте, говорящий преуспевает в достижении иллокутивной цели силы F в высказывании P со способом достижения F, и P удовлетворяет условиям пропозиционального содержания F, во-вторых, говорящий преуспевает в предположении пропозиций, определенных предварительными условиями F, и, наконец, он также преуспевает в выражении с интенсивностью F ментальных состояний, определенных условиями искренности F относительно факта, представленного пропозициональным содержанием P. Таким образом говорящий дает обещание в некотором контексте произнесения, когда (1) иллокутивная цель его произнесения -- согласиться на выполнение некоторого действия A (иллокутивная цель), (2) произнося этот речевой акт, говорящий берет на себя обязательство совершить действие A (способ достижения), (3), пропозициональное содержание произнесения -- то, что говорящий совершает действие А (условие пропозиционального содержания), (4), говорящий предполагает, что он способен совершить действие A и что это действие А соответствует интересам слушателя (предварительные условия), и наконец (5) он выражает с сильной интенсивностью намерение совершить это действие (условия искренности и интенсивность). Причем как Серль, так и Вандервекен, эксплицируя условия искренности, связывают их с выражаемыми психологическими состояниями говорящего.

Вот это толкование условий искренности и является предметом возражения в настоящей статье. Что значит преуспевать в выражении ментальных состояний, психологических состояний? Попытки оценить успешность речевого акта упирается в этом случае в поиск критериев успешности выражения психологического состояния, а иллокутивная логика рискует предстать как описание возможных переходов от искреннего выражения одних ментальных состояний, к выражению других ментальных состояний с логической необходимостью. Представляется, что логика иллокутивных актов должна освободиться от психологических апагогий в анализе правильности рассуждения.

На слабость этого места в теории речевых актов указывают основатели амстердамской школы аргументации, теоретики прагма-диалектического подхода к анализу аргументативного дискурса Франс ван Еемерен и Роб Гроотендорс в своей работе «Речевые акты в аргументативных дискуссиях» [4]. Одним из принципов реализуемого ими подхода является принцип экстернализации. Согласно этому принципу исследователи аргументативного дискурса должны исследовать то, что было высказано, представлено явно или имплицитно в вербальной форме, а не те идеи, мотивы и прочие ментальные состояния, которые могли лежать в основе высказываний. Логика, теория аргументации не исследуют, что в действительности думал и чувствовал человек, когда он производил высказывания. Так что необходимо все психологические термины перевести в объективные.

Еемерен и Гроотендорст формулируют два важных в контексте нашего разговора условия: (1) определенность речевому акту задается не только говорящим, но и слушателем; (2) иллокутивная определенность речевого акта зависит от места, которое он занимает в контексте, в котором он производится.

Серль сам же замечает: «…то, что мы можем иметь в виду, является функцией того, что мы говорим. Субъективное значение обусловлено не только намерением, но и конвенцией» [5] Невозможно сказать «здесь тепло», имея в виду, что здесь холодно. Поэтому слушатель, руководствующийся в распознавании речевого акта языковыми конвенциями, имеет полное право так определить иллокуцию, как того требуют соответствующие конститутивные правила языка. Говорящий, который нарушает условия искренности, производя иллокутивный акт, разрушает диалог, так же как его разрушает безумец или попугай, исчезая как субъект речи. Безумец или попугай, что бы они не произносили, ничего не говорят слушателю. Попугай может произнести «Пора спать!», но он не может посоветовать идти спать. Речевой акт как реальный элемент речи производится в диалоге, только в диалоге присутствует иллокутивная сила речевого акта. Нельзя что-либо сказать, если тебя никто не слышит. Более того, определенность речевому акту задает слушатель, и только слушатель. Он на основании той системы конститутивных правил, тех конвенций языка, которые свидетельствуют о его знании языка, наделяет как пропозициональным, так и коммуникативным смыслом, речь, которую он слышит, включая и его собственную. Он сам говорит нечто определенное, прежде всего потому, что сам себя слышит. Мы не потому приходим в нужное место, что знаем, куда идем, а потому, что умеем ориентироваться на местности, и поэтому знаем, куда идем.

Мало переименовать условия искренности в условия ответственности. Важно понимать, что выполнение этих условий является свидетельством разумности, вменяемости.

Условия ответственности для аргументативных речевых актов требуют, чтобы говорящий не только полагал, что слушатели могут принять как истинное пропозициональное содержание его аргументативных речевых актов, но и сам считает его истинным; он не только полагает, что слушатели примут его рассуждение как правильное, то есть обосновывающее его точку зрения, но и сам считает его таковым. Что происходит, если говорящий не выполняет эти условия? То же, что происходит, когда разумный человек пытается поговорить с попугаем -- диалога не случается. То же, что происходит, когда один из участников диалога говорит, что он ничего не может возразить по поводу посылок вашего рассуждения, то есть считает их истинными, и полагает что рассуждение ваше было логически безупречным, но не может согласиться с вашим заключением. Мы отказываемся признать этого человека разумным, а, следовательно, собеседником. И мы сделали этот вывод без каких-либо ссылок на психологию и несоответствие ментальных состояний высказываниям, основаниями которых они вроде должны были быть. Конечно, в реальных дискуссиях мы довольно часто сталкиваемся с лицемерием, обманом, неискренностью. Иногда это открывается не сразу. Но если пропонент не верит в истинность пропозиционального содержания аргументативных речевых актов, то он не участвует в аргументативном диалоге, и это вскоре обнаруживается, как только он оказывается бессильным их обосновать. Но и в разговоре с безумцем не всегда понимаешь после первой фразы, с кем имеешь дело. Но если понимаешь, то не потому, что удается установить, что его высказывания не соответствуют его намерениям. Наоборот, сначала устанавливаешь нарушения норм рациональной речи, а потом делаешь предположение о его умственной неполноценности.

Основные формы общения в Интернете и их особенности

Изучения виртуальных форм коммуникации в настоящее время становится все более актуальным. Не в последнюю очередь это связано с включением в пространство образовательных практик новых информационных технологий.

Можно выделить следующие формы общения в Интернете: телеконференция, чат (имеется в виду IRC (Internet Relay Chat), MUDs и переписка по e-mail. Исследователи Интернет-общения обычно разделяют способы общения в Интернете по степени их интерактивности. Наиболее интерактивными средами общения считаются чаты и MUDs, наименее интерактивными -- e-mail и телеконференции. В телеконференции и при общении посредством e-mail общение происходит в режиме off-line, в отличие от чата (IRC) и MUDs, где люди общаются on-line. В конференции общение происходит вокруг определенного предмета, в то время как чат, опять же, как правило, своей темы не имеет. Тем не менее в чатах по большей части практикуется общение ради самого общения, в то время как телеконференции чаще всего посвящены какому-либо определенному предмету.

В качестве отдельной формы общения в Интернете можно выделить общение в так называемых MUDs (от “multi-user dimension” -- ролевая игра, в которой много пользователей объединены в одном виртуальном пространстве), которое близко к коммуникации в чате тем, что происходит on-line, но отличается от него присутствием цели -- стремлением выиграть.

Описывая процесс общения в системе чат, необходимо не только отметить характерные особенности этого взаимодействия, но и попытаться дать психологическое объяснение этому феномену. Общеизвестно, что в процессе письменного общения практически каждый участник дополняет свое высказывание определенными символами. Большинство из них представляют собой стилизованное изображение человеческого лица. Они призваны передать эмоциональное состояние участников общения. При помощи этих знаков можно передать улыбку, лукавую усмешку, озабоченность, злость, а также выразить другие эмоции. Иногда пользователи не ограничиваются подобной стилизацией и посылают рисунки, напоминающие примитивную живопись. Подобные особенности письменной речи более ста лет назад наблюдал и изучал итальянский психиатр Цезарь Ломброзо. Он показал, что такого рода письмо было характерно для большинства древних культур. Существуют и другие, не менее удивительные факты, сближающие IRC-письменность с примитивной письменностью древних цивилизаций. Достаточно широкое распространение в сети получило использование акронимов -- своеобразных символьных сокращений целых фраз и предложений. Можно заметить, что многие акронимы записываются без использования гласных букв: bb -- bye bye, BRB -- Be right back (сейчас вернусь), BTW -- By the way (кстати), pls -- please (спасибо), L8R -- Later (позже) и т. д. Это также напоминает некоторые древние формы письменности, в частности древнееврейское письмо, в котором записывались только согласные буквы, а гласные пропускались.

Иными словами, письменность современных пользователей компьютерных сетей, в силу определенных причин, приобрела атавистические особенности, некогда характерные для всей письменной культуры. Этот эффект наблюдается в обычных условиях либо у детей, как следствие их синкретичного и паралогического мышления, либо при заболевании и нарушении процесса мышления.

Можно заметить, что большинство высказываний в подобных «диалогах» являются по существу репликами в никуда, и имеют целью выразить мнение или состояние автора высказывания, а не узнать мнение или состояние собеседника. Подобная речь может быть охарактеризована как эгоцентрическая в терминологии Ж. Пиаже. Причем известно, что высокий уровень эгоцентризма характерен для раннего детского возраста.

Необходимо отметить ряд характерных особенностей коммуникации при помощи компьютерных сетей. Во-первых, возможность одновременного общения большого числа людей, находящихся в разных частях света, и, следовательно, живущих в разных культурах; во-вторых, невозможность использования большей части невербальных средств коммуникации и самопрезентации; в-третьих, обеднение эмоционального компонента общения; и, в-четвертых, анонимность и снижение психологического риска в процессе общения. Указанные характеристики приводят к выработке новых форм и стилей взаимодействия и возникновению своеобразного Интернет-этикета.

Все названные формы общения, в связи с его опосредованностью компьютером, обладают такой характеристикой, как анонимность, которая имеет целый ряд последствий. Во-первых, в коммуникации в Интернет теряют свое значение невербальные средства общения. Несмотря на то, что в текстовой коммуникации существует возможность выражать свои чувства при помощи «смайликов», физическое отсутствие участников коммуникации в акте коммуникации приводит к тому, что чувства можно не только выражать, но и скрывать, равно как и можно выражать чувства, которые человек в данный момент не испытывает. В Интернете в результате физической непредставленности партнеров по коммуникации друг другу теряет свое значение целый ряд барьеров общения, обусловленных такими характеристиками партнеров по коммуникации, которые выражены в их внешнем облике: пол, возраст, социальныq статус, внешняя привлекательность или непривлекательность, а также коммуникативной компетентностью человека, а точнее, невербальная часть коммуникативной компетентности.

Несмотря на то, что иногда возможно получить некоторые сведения анкетного характера и даже фотографию собеседника, их недостаточно для реального и более менее адекватного восприятия личности. Кроме того, наблюдается скрывание или презентация ложных сведений. Вследствие подобной анонимности и безнаказанности в сети проявляется и другая особенность, связанная со снижением психологического и социального риска в процессе общения -- аффективная раскрепощенность, ненормативность и некоторая безответственность участников общения. Человек в сети может проявлять и проявляет большую свободу высказываний и поступков, так как риск разоблачения и личной отрицательной оценки окружающими минимален.

Другое важное следствие физической непредставленности человека в текстовой коммуникации -- возможность создавать о себе любое впечатление по своему выбору. Сказанное затрагивает еще одну важную проблему, которую можно обозначить как проблема идентичности в Интернете.

Действительно, в текстовой коммуникации в Интернете люди часто создают себе так называемые «виртуальные личности», описывая себя определенным образом. Виртуальная личность наделяется именем, часто псевдонимом. Тот факт, что в Интернет люди создают себе некие «виртуальные личности», что порождает дополнительные возможности для изучения идентичности.

Существует точка зрения, согласно которой конструирование виртуальных личностей в Интернете -- отражение изменений структуры идентичности человека (тенденция к множественности идентичности в реальной жизни) является отражением социальных изменений. Если человек полностью реализует все аспекты своего «Я» в реальном общении, мотивация конструирования виртуальных личностей у него, скорее всего, отсутствует. В описанном случае общение в Интернет носит характер дополнения к основному общению. Но оно может иметь и компенсаторный, замещающий характер. Это происходит в случае формирования Интернет-зависимости (Internet-addiction).

Социальная поддержка осуществляется через включение человека в некоторую социальную группу (чат, MUD, или телеконференцию) в Интернете. Как любое сообщество, культура киберпространства обладает своим собственным набором ценностей, стандартов, языка, символов, к которому приспосабливаются отдельные пользователи. Включаясь в такую группу, человек получает возможности поддержки позитивного образа «Я» за счет позитивной социальной идентичности.

Интернет особенно важен для тех людей, чья реальная жизнь по тем или иным (внутренним или внешним причинам) межличностно обеднена. Люди скорее и пользуют Интернет как альтернативу своему непосредственному (реальному) окружению. Компьютеры (имеется в виду опосредованная компьютером коммуникация) создают иллюзию товарищеских отношений без требований дружбы. Ухудшение межличностных отношений в реальности ведет к Интернет-зависимости.

В целом, очевидно, что большая часть Интернет-зависимых «висит» на общении ради общения. Это может свидетельствовать о компенсаторном характере общения в Интернете. Интернет-зависимые получают в Интернет различные формы социального признания. Их зависимость может говорить о том, что в реальной жизни социального признания они не получают, а также о том, что в реальной жизни у этой группы людей могут существовать определенные трудности в общении, которые снижают их удовлетворенность реальным общением.

Представляется, что данная теория может быть плодотворно использована для выработки психологического объяснения эффекта зависимости от разнообразных видов сетевой деятельности. Феномен зависимости от Интернета может и должен быть понят не просто как исключительно обсессивное пристрастие, от которого следует любой ценой избавляться, но и как богатая внутренней мотивацией познавательная деятельность.