Во-первых, сходные сюжеты и мотивы, скорее всего, имеют общие корни и являются плодом культурного обмена и взаимопроникновения. Во-вторых, у "кочующих" сюжетов есть "границы" распространения: внутри каждой из культурно-географических зон распространялись "свои" сюжеты и мотивы. В-третьих, обмены сюжетами между культурно-географическими зонами могли происходить, но с гораздо меньшим коэффициентом "проницаемости", т.е. Такие обмены оказывали куда меньшее влияние на представителей чужого культурно-географического пласта, и "впитывались" гораздо хуже. Русский и китайский фольклор определённо принадлежат к различным культурно-географическим зонам, доказательством чему служит различный набор родственных архетипов.

1.4 Общие образы и элементы мифов, связанных с архетипом «яйцо»

Проанализировав собранные и описанные выше мифы и фольклорные произведения о яйце из разных частей мира, можно выделить три категории таких образов и мотивов, связанных не только с яйцом, но и с другими архетипическими мифологическими образами:

1. популярные сюжеты, (P) -- plot

2. субституты архетипа (s) -- substitute

3. комплементы архетипа (c) - complement

Данные категории будут применимы к фольклорным произведениям и присутствующим в них архетипам вне зависимости от географического происхождения этих произведений. Классификация необходима для упрощения исследований и сокращения исследуемого материала засчет схематизации повторяющихся мотивов и образов. Согласно всему вышесказанному, упрощённая общая формула популярного сюжета сказки или мифа будет выглядеть следующим образом:

P = (w) + c№ + cІ + cі

где w = s, а с№, сІ и сі -- непостоянные переменные. Стоит отметить, что если переменная (c) сама по себе является архетипическим образом, то и она может иметь свои субституты (s).

Популярные сюжеты выделены в отдельную категорию не просто так. В первую очередь это обосновано тем, что в мировом фольклоре существует несколько повторяющихся мотивов, причём каждый мотив повторяется внутри своей культурно-географической зоны. Так, существуют сюжеты, популярные в определенных районах Азии, и сюжеты, популярные в Европе. Существуют также мотивы, которые не повторяются нигде и мотивы, которые появляются везде. Среди популярных сюжетов, связанных с яйцом можно выделить три основных:

- космогонические мифы

- мифы о возникновении человеческого рода

- мифы о появлении существа, одаренного особыми силами

- мифы и сказки о сокрытии чего-либо

Все три вышеперечисленные ветки зачастую вариативны и в некоторых случаях пересекаются между собой. В одном и том же мифе часто появляется несколько яиц от общего родителя, из которых появляются разные силы, как в мифе о Хлинеу. Однако вышеперечисленные категории все равно стоит считать независимыми подгруппами, поскольку в каждом из этих трёх мотивов яйцо участвует лишь один раз. То есть, из одного и того же яйца не может появиться и мир, и человеческий род, и герой-демиург одновременно.

Первый и самый популярный мотив, где задействован архетип "яйцо", связан с сотворением мира, воплощенном в мифах и сказаниях о так называемом "мировом яйце" или "космическом яйце". Мировое яйцо - в первую очередь мифопоэтический символ. В мифопоэтической традиции оно встречается в качестве творящей силы -- из мирового яйца появляется вселенная или, в некоторых вариациях -- бог-творец, герой-демиург и т.п. Рождение такой персонифицированной творящей силы следует относить именно к мотиву о сотворении мира, а не к мифам о необыкновенном появлении существа со сверхъестественной силой. Во-первых, это обосновано тем, что боги-творцы появляются гораздо позже, чем мифы о сотворении мира, уже после того как у отдельного народа окончательно формируется пантеон богов. Боги-демиурги, чаще всего громовержцы у разных этносов, являются субститутами (s) друг друга, и, соответственно, комплиментами (с) архетипа яйцо, которое во всех подобных мифах присутствует неизменно. Когда у людей вырабатываются языческие представления о мире, к наиболее древней форме мифа добавляется образ бога-творца. В некоторых мифах демиурги отсутствуют в принципе, а в некоторых сами являются родителями мирового яйца. Это свидетельствует о том, что мотив о рождении мира из яйца является наиболее древним, настолько древним, что порой пересекает границы культурно-географических зон, появляясь в мифах самых далёких друг от друга народов мира. Существует три типа космогонических мифов о яйце: а) с участием птицы и божества; б) с участием только божества; в) без участия субститутов и комплементов.

Первый тип наиболее характерен для европейской части мира, а второй - для некоторой части стран Азии. Последний тип более характерен для популярных философских воззрений, а не полноценных мифов и фольклора.

Мотив о возникновении человеческого рода, так же, как и мотив о рождении из яйца первооснователя династии или города характерен в основном для фольклорных мотивов азиатского спектра. К ним относятся в основном японские, тайские, корейские и китайское фольклорные сюжеты. Таким сюжетом являются миф о Тузанди.

Особенно популярным сюжет является в корейском эпосе (более подробное описание мифов даётся в Главе 3).

Часто мифы, в которых задействовано яйцо, связаны с людьми и персонажами, наделёнными сверхъестественными силами и возможностями. Либо они появляются из яйца, либо их рождение каким-то образом связано с яйцом. Необыкновенное происхождение призвано подчеркнуть избранность персонажа. Пользуясь этим же приемом, летописцы наделяли своих правит елей или их предков необыкновенными свойствами. Данное явление называется эвгемеризацией. Сторонники эвфемизма утверждают, что миф и религия являются продуктом сакрализации истории. Эта теория применима к мотиву о необычном рождении. Человек, появившийся необычным образом в мифе - как ружьё на сцене, которое обязательно должно выстрелить. Если персонаж появляется на свет необыкновенным образом - это делает его своеобразным орудием судьбы и свидетельствует о волеизъявлении богов или небес (в китайском случае).

Такие мифы тоже характерны более для азиатской части мира, нежели для Европы. В Европе так же существовали мотивы внебрачного рождения (тот же библейский сюжет с внебрачным зачатием Иисуса имеет очень древние корни, которые древнее Нового Завета).

Например, мотив сказки о Мальчике-с-пальчик. Однако, необыкновенное рождение героя из яйца - это по большей части азиатский мотив. Этот же мотив появляется и в индуизме. Возможно, приток индийской культуры на восток вместе с буддизмом, принёс данный сюжет и в Поднебесную.

Мифы о сокрытии чего-либо -- это в основном линейка мифов о спрятанной смерти (напртимер, та же смерть Кощея Бессмерного). Иногда - о спрятанной душе или целом мире. Часто в русских сказках яйцо выступает в качестве хранилища женской тайны.

Такой мотив, скорее всего, связан с непроницаемостью яичной скорлупы, замкнутостью содержимого со всех сторон. Когда же яйцо разбивается - тайна выходит наружу. В китайском фольклоре такие яйца, чаще всего, скрывают в себе живую сущность или одушевлённую силу. Причём не столь важна форма яйца, сколько его размер. Размер яйца равен размеру души, поскольку способен уместить в себе новую жизнь.

Необходимо также упорядочить все найденные в текстах мифов субституты и комплементы яйца. Как уже говорилось выше, Азия и Европа (все народы, наследующие элементы индоевропейской культуры) -- это две разные культурно-географические зоны и поэтому все комплементы и субституты можно распределить максимум в три группы: европейские, азиатские и общие.

Понимание того, между какими архетипами может быть дорисован знак равенства, даёт возможность объединения родственных фольклорных образов в таких далёких друг от друга культурах как русская и китайская.

Кочуя по миру, сюжеты преобразовывались именно в сфере архетипов и конкретных образов, о которых идёт речь в данном исследовании. Если в каких-то мифах упоминалось растение или птица, не встречавшихся в других регионах, куда проникал данный сюжет, то данные образы постепенно трансформировались, заменяясь местными архетипами.

Иногда, местные легенды примешивались или поглощали инородные мифологические и фольклорные сюжеты, полностью ассимилировав их в местную культуру.

Таким образом, в европейской культурной зоне имеем следующие образы, родственные архетипу «яйцо»:

Среди субститутов:

* утиное яйцо

* куриное яйцо

* камень

* золотой шар или яйцо

* семя

* солнце

* драгоценный камень

Среди комплементов:

* птица

* петух/курица

* гусь, гусыня, утка или лебедь

* воды первобытные или водоём

* змей

* древо жизни или дуб

* гроза и гром

* туча или облако

Для азиатской культурно-географической зоны образы будут следующими:

Среди субститутов:

* дух или душа

* яшма или нефрит

* предмет в форме яйца

* камень, размером с яйцо

* тыква-горлянка

Среди комплементов:

* ласточка

* гусь или утка

* первобытные воды или водоём

Глава 2. Российские и общеславянские фольклорные мотивы, использующие архетип "яйцо"

2.1 Общая характеристика архетипа "яйцо" в славянской традиции

Давая общую характеристику архетипа "яйцо" в русском и славянском фольклоре можно выделить четыре основных, не перемежающихся между собой разряда поверий, включающих в себя эпос и традиции, связанные с яйцом или яйцами. Каждый из четырёх разрядов имеет определяющую характеристику - т. е. одну общую тематику всех включённых в данный разряд поверий, обрядов, фольклора и прочих народных традиций. Такими характеристиками будут являться:

1. Гром и молния

2. Сокрытие тайны, сохранение объекта или заточение

3. Плодородие

4. Солярная символика

В первую очередь следует отметить, что для каждой традиции (в том числе фольклорной), относящиеся к одному из вышеперечисленных разрядов справедлива формула "подобное - подобным". Смысл данной формулы сводится к изгнанию вредоносной силы или получению пользы с помощью предмета, обладающего теми же характеристиками, и те силы, которые пытаются призвать с помощью этого предмета. Эта формула применима в отношении внешних или внутренних свойств яйца. Чаще всего каждая из четырёх вышеуказанных позиций связана с одной или несколькими физическими характеристиками яйца и имеет различные градации в рамках одной темы.

Такими характеристиками яйца выступают:

1) способность катиться

2) двуединость (белок и желток в составе яйца)

3) округлость

4) цвет (содержимого и скорлупы)

5) замкнутость (содержимое окружено непроницаемой скорлупой со всех сторон).

Советский и российский фольклорист и этнолог -- Людмила Николаевна Виноградова в одной из статей словаря славянской символики "Славянские древности" 2012 года, описывающей значение яйца в славянской традиции, выделяет подобные этим характеристики яйца.

Среди выделенных ей характеристик, имеющих значение для символики яйца перечисляются:

а)округлая форма;

б) цвет скорлупы и желтка;

в) хрупкость скорлупы;

г) способность яйца катиться;

д) невидимость его содержимого и е) его «двусоставность».

В данном исследовании список характеристик, выделенных Л. Н. Виноградовой, может быть использован в несколько изменённом виде, указанной выше, под пунктами 1-5, поскольку некоторые характеристики яйца и связанные с ними ритуалы не относятся к объекту исследования, поскольку не имеют пересечения с фольклорным и мифологическим образом яйца, и, потому, находятся вне поля его изучения.

Пункты 1-5 выбраны автором данного исследования постольку, поскольку они напрямую связаны с четырьмя определяющими характеристиками - тематиками, перечисленными в начале главы.

Собственно, именно тематика фольклорной традиции, а не физическая характеристика яйца, как ритуального предмета будет актуальна в данном исследовании, поскольку ключевые сходства славянской фольклорной традиции с китайским фольклором следует искать именно в данной сфере.

То же самое будет касаться любого другого фольклорного образа или персонажа. Таким образом, мы имеем четыре основных кластера, объединяющих в себе совпадающие элементы славянской традиции и фольклора на символическом уровне.

Необходимо заметить, что подобное членение уместно только для славянской фольклорной традиции, поскольку, как уже было отмечено в Главе 1: "Архетипический образ яйца в мировой мифологии и фольклоре", русский и китайский фольклор относятся к двум разным культурно-геогрфическим веткам, а потому, в китайском фольклоре деление будет другим. Тем не менее, выбранные автором позиции необходимы для упрощения и схематизации сравнительного анализа русской и китайской фольклорных традиций.

Через сравнение русских фольклорных мотивов с общеевропейскими мотивами мифов и легенд, в данной главе проведён анализ контекста и глубинной символики архетипа "яйцо". Сопоставление с немецкими, скандинавскими мотивами, которые на основании родства сюжетов были выделены в первой главе в одно общее семейство с русским фольклором, даёт более полное представление о том, как русские люди на протяжение веков смотрели на мир и, в частности, с чем они ассоциировали образ яйца.

2.2 Славянский ярхетип "яйцо" в поверьях и фольклоре грозовой тематики

Первый блок поверий и фольклорных традиций связан с грозой, что объясняется, скорее всего, тем шумом, который производит яйцо, когда катится по ровной поверхности - звук катящегося яйца напоминает грохот, который люди слышат во время грозы. За неимением эмпирического объяснения того, почему появляется гром во время грозы, данному природному явлению, как и многим другим подобным, не познаваемым эмпирически явлениям (солнце, луна, ветер, дождь), в простонародьи давалось метафизическое объяснение. Гром и молния в сознании народов, и славян в частности, зачастую существовали нераздельно, и, соответственно, предотвращение ударов молнии так же осуществлялось при помощи яиц. Так, яйцо-болтун (у сербов оно также называлось "jaje-муhaк") использовалось в обрядах, связанных с отгоном градовых туч, защитой от ударов молнии.

О символической связи между образом грозы и катящегося яйца свидетельствует также существовавший некогда древний ритуал бросания камней, который затем преобразовался в игру: на западе аналогом этой древней игры стало сбивание кеглей. Существовал ряд преданий, в которых бог-громовик кидал камни, а облачные демоны, убегая от преследований бога грома, скатывались в отверстия в небесном своде и падали на землю огненными шарами-аэролитами. В некоторых сказаниях, грозовые демоны сами катали по небосводу золотые яйца, снесённые птицей-громом. Вспышки молний в глубине туч в фантазии древних народов отождествлялся с блеском этих золотых яиц. С этим представлением связано русское поверье о том, что черти на перекрёстках камни катают.

Также, подтверждение связи между катанием яиц (или камней, или шаров) и громом можно найти в сербских песнях, в которых поётся об облачной деве, которая подбрасывая золотые яблочки (субститут золотых яиц) призывает грозу.

Рассматривая славянский фольклор в контексте европейской культурно-географической зоны находим подтверждения данной теории. Например, в Тироле сохранилась детская песня о Богородице, сменившей древнюю богиню-громовницу, которой приписывается бросание золотых шаров, дословно песенка переводится следующим образом:

Гроза и гром грохочут,

На небе зловеще;

Богоматерь

Берет золотой конус,

И золотой шар;

Они блестят и сверкают,

И ангелы смеются,

[Когда] шары падают...

По немецким сказаниям, ангелы играют во время грозы играют на небесах в кегли и кидают огромные камни, которые своим шумным раскатом и ударами производят гром (Афанасьев).

В литовских сказаниях, имеющих родственные корни и с другими индоевропейскими народами, верховный владыка громов (прообраз бога-громовержца; на Руси в качестве громовержца выступал бог Перун) создал вселенную под действием теплоты, "ибо весенняя теплота есть источник жизни, а зимний холод -- смерти: «Perkunas wis iszperieje». Глагол perieti (наст. вр. periu) означает: производить посредством теплоты, высиживать, рождать, творить" -- пишет Афанасьев А.Н. в своём труде (Поэтические воззрения славян на природу: Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований). В санскрите корень «paru» означает солнце, огонь, теплота. В русском языке есть однокоренные слова «пар», «парить» -- их используют, когда говорят о томительно знойном воздухе перед грозою; «преть» и «парун» -- жара, зной." Таким образом прослеживается ещё одна связь «яичной» симфолики и фольклора с грозой, поскольку оба явления содержат в себе связь с сотворением мира, началом жизни.

Данная связь яиц и грозы объясняется описанным в первой главе исследования аллегорическим сравнением раскалывающегося яйца с весенним возрождением жизни. Майские грозы и гром становились воплощением треснувшей скорлупы яйца, внутри которого всю зимнюю пору скрывалась весна и тепло. В течении зимы, в представлении русского народа, когда все вокруг замерзает и становится твёрдым, как лёд, замерзают и тучи, скрывающие внутри себя солнце и летнее тепло. Когда же весной начинаются грозы, приуроченные к оживлению природы, то их раскаты ассоциируются с треском раскалывающихся окаменевших туч или с треском яичной скорлупы.

Поэтому, не просто так в сказках о Царевне-лягушке и прочих кощеева смерть хранится именно в яйце. Кощей, как воплощение зимы, холода и смерти прячет свою смерть (солнце и тепло) в сундуке (субститут, заменяющий тучу или каменную скалу). Имя Кощея, как уже упоминалось выше, является однокоренным с глаголом "окостенеть" и синонимичным с прилагательным "тощий", "иссушенный", что делает данного персонажа олицетворением смерти и холода, от которого околевают животные и замерзает, становясь твёрдой, вода.

Таким образом, смерть Кощея, спрятанная в яйце - это тепло, солнце и весна, с приходом которых умирают силы зимы и холода. Данная сказка восходит к древнему языческому мифу о единоборстве Перуна с грозовыми духами, окраняющими древо жизни, под чьими корнями спрятан дождевой источник. Чтобы добыть весенний дождь, Перун поочередно побеждает тучи, обретающие поочерёдно облики грозных зверей - быка, дракона, коршуна и т.д. То, как Перун мечет молнии в облачных демонов, принимающих форму то одного, то другого животного, является аллегорией того, как меняются формы и очертания туч при резких порывах ветра и ударах молнии во время грозы. По мере того, как Перун одерживает победы над грозовыми зверями, силы бури идут на убыль и образы зверей становятся все менее зловещими: сначала заяц, затем утка и т.д. -- таким образом символически изображается то, как тучи постепенно рассеиваются. В сказке эти образы были преобразованы в зверей, которые прячутся одно в другом, и которых главный герой, Иван-царевич должен поймать и одолеть.

Мотив смерти Кощея, спрятанной в яйце, из сказки про Царевну-лягушку перекликается с сюжетом другой русской сказки про Змея и про хрустальное царство. На общие корни данных сказок указывает сюжетная ветка с "чудесными" помощниками: в классическом русском варианте в их роли выступают щука, сокол (или другая хищная птица), волк и медведь. В сказке про змея говорится: "Существует остров, на острове дуб (Перуново дерево), под дубом камень, в камне заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце желток, в желтке каменёк -- это и есть змеиная смерть; надо только добыть каменёк и бросить им в змея!" Красавица-царевна выведывает у Кощея его заветную тайну, сообщает ее царевичу, после чего тот отправляется на чудесный остров, а на острове появляются ранее спасённые, либо пойманные, но отпущенные царевичем на волю животные: "...На ту пору явился медведь, ударил и раздробил сундук на мелкие части; из сундука прыгнул заяц и не успел еще из виду скрыться, как за ним уже волк гонится; догнал зайца и принёс царевичу; тот распорол его острым ножом, из зайца вылетела утка и понеслась в поднебесье; за уткою ястреб летит; схватил ее и к царевичу. Царевич разрезал утку, стал вынимать яйцо и уронил его в море; но тут помогла ему щука, вынесла яйцо со дна морского" (ИСТОЧНИК). В другом варианте сказки про Змея, герой отыскивает в конечном счёте семечко. Двенадцатиглавый змей, похитивший царевну, заключает ее в хрустальной горе, т. е. в небесном, заоблачном царстве. Чтобы избавить ее от чар змея, богатырь убивает змея, достает из его туловища сундук, в сундуке был заяц, в зайце -- утка, в утке -- яйцо, в яйце -- семечко (семя Перунова цвета). Взял он это семечко, зажег и поднес к хрустальной горе -- гора растаяла (т. е. зимние облака пролились весенними дождями), и царевна выступила на вольный белый свет (ИСТОЧНИК).

О том, что яйцо, являющееся конечным предметом поиска (либо последней формой, скрывающей этот объект) - это метафора солнца, тепла и возрождения жизни свидельствует многообразие вариаций на эту тему сундука. В других вариациях загадки про то, где спрятана смерть Змея (Кощея) сундук иногда заменяется замкнутою горою или камнем (скалою). Гора, камень, подземелье - это метафоры тучи, сокрывающей в своих недрах солнечный свет и дождевые потоки (колодец, пруд или озеро). Охваченная зимнею стужею, дождевая туча уподоблялась не только окаменевшей, твердой скале, но и гробу или сундуку, окованному железными обручами, в котором до поры до времени покоятся могучие силы грозы.

Таким образом, в русском мироощущении архетипы "семя" и "камень" (скала, драгоценный каменёк) также приравнивались к "яйцу" и являлись его субститутами. Символика камня связана в первую очередь с зимой, грозой и затвердеванием вещества во время холода. Символика семени, очевидно, связана с рождением жизни и весной.

В упомянутых выше сказках присутствует как образ яйца, таки и, зачастую, образ птицы, чаще всего - утки. Как уже пояснялось в Главе 1: "Архетипический образ яйца в мировой мифологии и фольклоре", комплиментом архетипа "гроза" в блоке славянских поверий является также и архетип "гусь" или "утка" (реже - лебедь), поэтому в раздел, посвящённый грозовой тематике, необходимо отнести мифы и сказки об утках и гусях, несущих яйца, поскольку образ гусыни в мифах и легендах мира часто привязывают к грозе. Народная загадка называет гром -- уткой («крякнула утка на весь свет чутко!»), которая, вероятно, сродни сказочной утице, несущей золотые яйца (например, златоносная утка в сказке братьев Гримм «Джек и бобовый стебель», живущая на небе, в мире великанов). Золотое яйцо служило также метафорой молнии. В одном из вариантов сказки о Кощее, царевич, завладев чудесным яйцом, бросает его в лоб Кощея или Змея -- и он тотчас же умирает. У славян существует поверье, что нечистую силу можно убить только серебряною пулею (молнией) или яйцом, снесенным накануне Рождества, когда, по старинному мифу, рождается солнце. (Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу. Том 2, стр. 206)

В своём сборнике русского фольклора Афанасьев приводит один из вариантов сказки про утку с золотыми яйцами: "Запер хозяин уточку в темный сарай; ночью она снесла золотое яичко. Пошел туда мужик, увидал великий свет и, думая, что сарай горит, закричал во всю глотку: пожар! пожар! жена, хватай ведро, беги заливать! Отворили сарай -- ни дыму, ни пламени, только светится золотое яичко". По древнему поэтическому представлению, восходящее поутру солнце рождалось из темных недр ночи, а солнце весеннее -- из недр грозовых туч. Согласно с этим, золотое солнечное яйцо несла черная птица-ночь или птица -- молниеносная туча. А. Н. Афанасьев в своём сборнике описывал и другую мифическую птицу -- молниеносную тучу, которая чаще всего отождествлялась с петухом, поскольку именно в образе петуха олицетворялись как утренний рассвет, так и пламя грозы (Афанасьев).

С грозой связан ряд обрядов и ритуалов, проводимых славянами при помощи яйца. Так, когда русские крестьяне впервые слышали весенний гром, они шли умываться водой с красного яйца -- чтобы быть красивыми и здоровыми. "Яйцу, следовательно, придается то же значение, что и «громовой стрелке» (ИСТОЧНИК). В Ровенщине яйца, снесённые на Благовещение, освящали и съедали, чтобы не бояться грома. На этом примере видно как православная религия видоизменила языческий миф о грозе и грозовых яйцах. На Украине считалось, что из яиц, снесённых на Благовещение родятся калеки. Таким образом период, когда снесено яйцо играет решающую роль в том, будет ли оно нести негативную или позитивную энергию.

Южные славяне закапывали в поле яйцо с целью отвести градовые тучи, ведьм, оставляющих заломы в поле и грозу. Чтобы отогнать от дома нечистую силу, предотвратить удар молнии, бурю или пожар через крышу перекидывали последнее яйцо, которое снесла старая курица.

Возможно, мифические образы со временем превратились в поверья и дали начало ритуалам, в то время как исходные образы забылись или трансформировались после Крещения Руси.

2.3 Архетип "яйцо" в мотиве сокрытия тайны или заточения

В мифических представлениях яйцо часто выступает в качестве начала жизни, начала начал или вместилища некоей энергии. В русском фольклоре очень популярен мотив сокрытия или сохранения чего-то внутри яйца. Самые яркие и наглядные примеры можно найти в русских-народных сказках. Наиболее запоминающиеся образы встречаются в сказках про "Купеческую дочь", "Про царевну-лягушку" (смерть Кощея в яйце), "Про медное, золотое и серебряное царства", "Про жар птицу" (образ жар-птицы может заменять образ петуха или курицы, или даже гусыни) .

Уже упомянутые ранее сказки о Кощее Бессмертном и о Двенадцатиглавом змее в хрустальном царстве так же содержат в себе мотив сокрытия и сохранения энергии. Поскольку данные сказки содержат в себе метафорическое изображение холода зимы и увядания в облике главного антагониста, то сберегаемым объектом в данном контексте выступает весна и тепло, приравниваемые к с смерти зимы.

Данные сказки примечательны ещё и тем, что имеют свои аналоги не только в славянском фольклоре, но и в других мифах европейской культурно-географической зоны, что подтверждает древность данных мотивов и их родство с неким общим индоевропейским мифом. Существует норвежская сказка, в которой говорится о великане, в теле которого не было сердца и которого потому невозможно было убить. Однако великан, как и Кощей Бессмертный из русской сказки, сам выдаёт свою тайну. Он говорит: «мое сердце там, куда нелегко дойти! Далеко, в далёких водах лежит остров; на острове -- капище, а внутри него -- колодец , в том колодце плавает утка, в утке -- яйцо, а в яйце - мое сердце». Когда сказочный герой достал и разбил это яйцо -- великан тотчас же умер (205 Ры).

В старой немецкой сказке ведьма проговаривается: «Моя жизнь не живет во мне, но далеко, далеко, в запертой горе находится пруд; утка плавает на пруду, в утке яйцо, в яйце горит свет - это моя жизнь!». Для того, чтобы избавить прекрасную королевну, обладательницу замка золотого солнца, от злого очарования и возвратить ей прежний светлый образ, другая немецкая сказка требует: «Если вы (избавитель) спуститесь с холма, на котором стоит замок, на дне у источника будет стоять дикий зубр, с которым вы должны сразиться. И если вам удастся убить его, из него поднимется огненная птица, несущая в своем теле светящееся яйцо, а в яйце хрустальный шар, как желток». В сербской приповедке дракон отвечая на вопрос: «где спрятана его сила?» отвечает: «Moja je снага далеко... Чак у другоме царству код царева града има jедно jeзeро, у оном jeзepy има jeднa аждаjа, а у аждаjи вепар, а у вепру зец, а у зецу голуб, а у голубу врабац (или яйцо), а у ономе je врапцу мoja снага» (ИСТОЧНИК РЫБ).

По сложившемуся обычаю, тайну своего бессмертия злодеи из сказок сообщают в форма загадки. Загадка - это ещё один способ сберечь тайну, поэтому предмет поиска тоже описан метафорическим языком.

Существует ещё одна любопытная русская сказка, в которой яйца выступают в качестве объектов, скрывающих внутри себя целые миры. Сказка повествует о том, что у одного царя и его жены было три сына, и однажды, когда налетевший откуда ни возьмись вихрь унёс их мать-царицу, три сына отправились на ее поиски; два старших сына не хотели сами искаться, и встали лагерем в поле, а младший предложил отпустить людей и идти искать самим. Таким образом братья попадают в гости к королю, который дарит им волшебный шар (возможно, еще один архетип); волшебный шар приводит царевичей к горе, взобраться на которую можно при помощи железных когтей (повторяющийся сюжет из мифов); на горе младший из царевичей находит поочерёдно три шатра (тройка, как очередь рождения младшего сына, как количество шатров, а также как кратное голов змеев играет роль символического числа на Руси); один шатёр из батиста, другой - из шёлка, третий - из бархата; на одном шатре кисти бронзовые, на другом - изумрудные, на третьем - алмазные, а привязаны шатры к трём деревьям - дубу, кедру и лавру; у каждого из шатров сидит пара животных, у первого - два льва, у второго - два тигра, у третьего - два крокодила; царевич наполняет водой тазы возле животных-охранников и утоляет тем самым их жажду, а сам получает свободный проход к шатрам; внутри шатров он встречает трёх змеев - трехглавого, девятиглавого и двенадцатиглавого, и, одолев их, получает в дар от каждой из трёх спасённых царевен в дар по яйцу - одно медное, другое серебряное, третье - золотое. В тех яйцах царевны спрятали свои царства - медное, золотое и серебряное. В конце концов царевичи открывают яйца и из них появляются спрятанные царства трёх царевен.

В этой сказке есть сразу несколько важных для исследования элементов. Во-первых - драгоценные металлы. Драгоценные металлы часто символизировали небесныесные светила - солнце, луну и звезды; в других вариациях они могли выступать в качестве символического обозначения времени суток. Об этом свидетельствует сказка о Зорьке, Ночке и Полуночке, которые тоже прячут свои миры внутри яиц. В литовской загадке яйцо описано следующим образом: «разбил я лед (скорлупу) -- и нашел серебро (белок), разбил серебро -- и нашел золото (желток) (АФАНАСЬЕВ). Персонизинуя образы небесных светил, венгерская сказка повествует о двух братьях, златовласых малютках, которые вылупились из золотых яиц вороны: у одного во лбу сияло соляце, у другого -- звезда, что напоминает Кастора и Поллукса.

Во-вторых, важна символика чисел, использованная в сказке: младший царевич - третий по счёту сын, он же - самый смелый и честный. Три шатра и три змея - тоже символичны, а количество голов змеев всегда кратно трём: у первого змея три головы, у второго 3 на 3, у третьего 3 на четыре. Количество зверей неизменно - два, так же, как и тазов. Но царевна внутри шатра одна. Таким образом, числа составляют некую гармонию внутри сказки. Такая гармония походит на гармонию чисел в китайской философии.

В другой русской сказке про купеческую дочь, злая служанка девушки занимает ее место, когда та едет венчаться с царем. Служанка опаивает умную купеческую дочку зельем, выкалывает ей глаза и прячет в кармашек, а сама становится царской супругой; очнувшись после яда, ослепшая девушка поселяется у старичка-рыбака и начинает творить чудеса в его доме, превратив избушку в стеклянные хоромы; купеческая дочка шьёт царю корону, прекрасней которой трудно вообразить и отправляет старика во дворец с наказом обменять корону на глаз; когда царь велит выколоть холопу глаз, слушана достаёт один из глаз купеческой дочки из кармана и отдаёт старику; на утренней зорьке девушка-чудесница вставляет на место глаз и снова шьёт корону, прекраснее прежней, тем же путём обменивая ее на второй глаз. Тогда злая служанка приказывает слугам иссечь соперницу на куски и забрать сердце; добытое сердце злая царица скатывает в яичко, а на месте, где схоронена иссечённая девушка вырастает чудесный сад, в котором царь находит одинокого ребёнка (ребёнок здесь олицетворяет душу купеческой дочери, чистую, как у дитя); служанка пытается заставить слуг срубить сад, но деревья каменеют; ребенок без конца плачет, пока царица не отдаёт ему яичко, в которое скатано сердце, и тогда он бежит обратно в сад, где снова оживает купеческая дочка.

В этой сказке сердце, скатанное в яичко, представляет собой не только жизненную силу девушки-волшебницы, но и тайну, которую хочет скрыть от царя его жена - служанка.

Данный мотив появляется не только в сказке -- в первую очередь яйцо использовалось с целью сокрытия или заточения в народной медицине, в лечебных заговорах. В разных местностях русской земли крестьяне были убеждены, что, обрезывая ногти, не должно кидать их, а напротив, собирать и прятать эти обрезки за пазуху; на том свете они пригодятся: по смерти каждому придется влезать на высокую крутую гору (повторение сюжета из сказки про медное, серебряное и золотое царства), столь же гладкую, как яйцо. (Рыбников) С помощью сбереженных ногтей это можно будет сделать и удобнее, и скорее.

Для того, чтобы очистить лицо от веснушек, в простонародье его потирали первым яйцом, снесенным рябой курицей. В этом ритуале тоже прослеживается связь «подобное подобным». Скорее всего, таким образом люди пытались заключить пятна, выступившие на коже, в яйцо или переманить их в яйцо. Бородавки или вздувшиеся болячки тоже было принято выводить катанием яйца по телу больного. Круглое яйцо должно было снять округлые наросты. Такие яйца, которые применялись в народной медицине, принято было либо закапывать землю, либо в муравейник, и надеяться, что их унесёт хищная птица вместе с заключённой в них болезнью.

По древнему поверью, ведьмы использовали яйца-болтуны или яйца с двойным желтком, снесённые чёрной курицей, чтобы наложить на кого-либо или на целый дом порчу. Яйца, в которые они заключали болезни, невзгоды и порчу, подкладывали в дома или людям, которых хотели загубить. То, как описана процедура вынашивания таких яиц, походит на процедуру, при помощи которой колдуны по приданиям выращивают себе духа-помощника или василиска.

Исходя из этого, можно сделать вывод, что яйцо может скрывать в себе не только добрые, но и злые силы или чей-то злой умысел.

Примечательным является обычай из восточной Сербии (Болевац) разбивать яйцо на том месте, где лежал покойник, а вместе с ним и сосуд из тыквы, наполненный водой. Здесь разбитое яйцо имеет два значения: во-первых, как уже было указано, символизирует начало жизни, весеннее перерождение природы, т.к. оно напрямую связано с весенним громом; во-вторых, и тыква, и яйцо являются символами потусторонней жизни, которая спрятана внутри (внутри яйца, внутри тыквы). Подразумеваться, что тыква и яйцо скрывают в себе своеобразный проход-портал в потусторонний (скорее всего загробный) мир.

Таким образом, яйцо могло послужить тайником как предмету, так и болезни, и другому миру или даже чувству одного человека.

2.4 Архетип яйцо и его связь с символикой плодородия в славянском фольклоре

Другая часть фольклора и, по большей части, народных обрядов связана с плодородием. В это понятие входят урожайность земли, плодовитость скота, а так же беременность, роды и материнство у женщин. Данный пласт традиций связан, как правило, с зарождением жизни из яйца, с его природным предназначением. Из яйца появляется приплод, и, точно так же, приплода ждут в сельском хозяйстве, скотоводстве, семье: здесь снова появляется формула "подобное - подобным", но уже в положительном смысле. В данной традиции яйцами как бы "приманивают" удачу в сфере рождения и продолжения жизни.

Большая часть народных традиций, связанных с плодородием, предполагает поглощение яйца, помещение яйца "внутрь". В сельском хозяйстве яйцо чаще всего закапывали в землю с целью получить богатый урожай на этой земле. Яйца, как крашеные, так и белые, играли важную роль в весенней обрядности: на первую пахоту крестьяне выезжали «з солью, з хлебом, и з белым яйцом»; яйцо и печенье-крест были обязательной принадлежностью обрядов при посеве; яйцо разбивали о голову коня или пашущего вола (АФАНАСЬЕВ). Нередко яйца закапывали в землю, катали по полю, засеянному житом. Символика пасхальной росписи также связана с магией плодородия и всеми ее аспектами. Прежде всего само яйцо является олицетворением начинающейся жизни; растительные узоры и символы аграрного плодородия, как правило, покрывают яйца-писанки; приуроченность обычая (или обряда) катания яиц к весеннему циклу праздников тоже говорит об аграрной магии. (Рыбаков Б.А.) Существовал целый ряд традиций, связанных со скотоводством. Яйца клали под ноги скоту при выгоне на Юрьев день, клали в воротах хлева, чтобы скот переступил через них; с яйцами обходили скот и дарили их пастуху (Соколова.В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов XIX -- начала XX в. (М., 1979, с. 112, 113, 145-148, 158, 159, 541).

Литовцы давали жениху и невесте зажаренные козлиные или медвежьи детородные яйца: такая еда, по поверью, должна была наделить их силою многоплодия.

2.5 Солярная символика

Другая физическая характеристика яйца, отразившаяся на его символике - это его округлая форма. Эта характеристика стала причиной метафорического отождествления яйца с солнцем и другими небесными светилами. Как уже упоминалось ранее, существует ряд легенд в индоевропейской культуре, связанных с появлением светил из яйца или подсознательным сравнением светил с яйцами. Другая причина, по которой яичная символика часто связана с солярной - это ярко-желтый цвет желтка и его круглая форма, а также прозрачность белка. Отождествление яйца с солнцем связано ещё и с тем, что чаще всего люди наблюдали появление птиц, связанных с небом, из яйца. Народные сказки знают златокрылую птицу (утку, гусыню или курицу), которая к рассвету каждого дня несет по золотому яйцу или по дорогому самоцветному камню" ( ИСТОЧНИК Афанасьев воззрения на природу). Зачастую, в такого рода сказках, яйца -- золотые или из драгоценного камня -- это олицетворение солнца и солнечного света.

В малоруссской загадке сохранились представления о птице-солнце, которую называют дневным светилом, «вертящеюся птицею»: «стоит дуб-стародуб, на том дубе птиця-вертиниця; нихто jiи не достане -- ни царь, ни цариця». Дуб, на котором восседает птица-солнце, скорее всего, имеет отношение к упомянутому ранее образу древа жизни, Перунову древу. Этот образ связан с годовым измерением времени, чье течение мерили по восходам и заходам солнца. Птица-солнце, гнездящаяся на дереве, кладет белые и черные яйца, из которых появляются дни и ночи. В басне о том, как златокрылая птица каждое утро несёт по золотому яйцу, отражается метафора восхода солнца. Согласно басне, эта птица каждую неделю откладывает семь белых яиц и семь чёрных. Птица олицетворяет собой зорю - вечернюю и утреннюю. Скорее всего, образ жар-птицы имеет именно такое происхождение. В образе жар-птицы воплощена сила тепла и света, а ярко красный цвет зори связывает этот образ с огнём.

О сковороде, поставленной на горячие уголья, в народной загадке говорится: «сидит царь-птица (или курочка) на золотых яичках». Огонь в русской традиции так же называли «красным петухом». Дело в том, что курица, высиживающая яйца является воплощением тепла, рождающего жизнь. Поэтому образ курицы или петуха тесно связан с огнём и огненной символикой. Царь-птица, высиживающая золотые яйца на ветвях древа жизни (связывающего небо и землю) - это воплощение огня, жизни и света. Образ русской жар-птицы является русской адаптацией мифической птицы феникса, появляющейся в индоевропейском бестиарии.

О родстве образов яйца и солнца свидетельствует текст "Ригведы" о близнецах Ашвинах. В ведийской мифологии Ашвины - божественные братья, живущие на небе. Ашвины причисляются к небесным божествам и олицетворяют предрассветные и вечерние сумерки в индуизме. Они несутся на золотой колеснице, в которую впряжены птицы. Этот же образ напоминает нам об упомянутых ранее братьях Диоскурах.

Глава 3. Архетип "яйцо" в китайском фольклоре и в мифологии народов Азии

3.1 О китайских мифах и мотивах, повторяющиеся в фольклоре стран Азии

Китайский архетип "яйцо" следует рассматривать в контексте азиатского культурно-географического пласта мифов и фольклора. Как уже объяснялось в Главе 1, популярные мотивы (P) в Азии имеют общие корни, а также одни и те же субституты (s) и комплементы (с) данного архетипа. Однако, это совсем не те общие корни, что имеют славянские фольклорные сюжеты с сюжетами скандинавских мифов и легенд. Чтобы понять семантику архетипа в китайском контексте, следует рассмотреть связанные с данным архетипом тексты азиатского спектра. В перечень культур, чьи фольклорные мотивы сходны с китайскими можно включить японскую, корейскую, тибетскую и индийскую культуры. Последняя оказала огромное влияние на китайский фольклор после того, как в начале н.э. буддизм просочился из Индии в Китай. В первую очередь необходимо рассмотреть весь пласт фольклорных сюжетов связанных с яйцом в данном культурно-географическом регионе как одно целое. Рассматривая китайские сюжеты можно обнаружить чёткие параллели с данными фольклорными мотивами и нащупать одну общую ветку. Так же как и в случае со славянским фольклором, есть несколько сходных сюжетов с яйцом, не являющихся при этом родственными или связанными друг с другом. Как славянский сюжет о мире, спрятанном в яйце, не имеет ничего общего с тематикой плодородия, так и и азиатский сюжет о появлении первопредка из яйца не имеет ничего общего с мотивом о предмете, имеющем форму яйца и содержащем в себе некую энергию.

В перечень повторяющихся в Китае и азиатской части мира сюжетов, связанных с яйцом вошли:

1. Мифы, связанные с возникновением мира

2. Мифы про демиургов - гермафродитов

3. Мифы о рождении первопредка

4. Фольклорные мотивы, связанные с архетипом «тыква»

5. Сюжеты о круглых предметах в форме яйца, как субститутах архетипа "яйцо".

6. Мифы о змеях и драконах

7. Магия и философия чисел в китайском фольклоре

Далее рассматриваются некоторые мифы и фольклор, встречающиеся в разных странах восточной Азии и сравниваются с мотивами китайских мифов и фольклора.

3.2 Мифы, связанные с возникновением мира

Пожалуй, самый популярный в Китае миф о возникновении мира связан с яйцом. Его можно обнаружить в сочинении III столетия н. э. «Сань-у ли-цзи» («Записи циклов по третьим и пятым»), до нас он дошёл в неполном виде. Согласно данному мифу, первопредок по имени Паньгу ( ”ХЊГ, что дословно переводится как "древность, свернувшаяся в кольцо", а в других переводах - "древнее яйцо") появился и жил внутри яйца, заполненного хаосом. Паньгу спал в яйце на протяжении 18 тысяч лет, а когда проснулся - то не увидел перед собой ничего - его со всех сторон окружала пустота и мрак. Паньгу расстраивало отсутствие света вокруг него, и тогда он решил разрубить яйцо. Взяв возникший откуда-то топор, он начал рубить скорлупу. Когда скорлупа лопнула, хаос разделился на две части - темную ( ‰AИнь) и светлую (—zЯн). Из светлой части образовались небеса, а тяжёлая тёмная части упала вниз, образовав землю. После этого в течение еще 18 тысяч лет небеса каждый день увеличивались на десять футов в высоту, земля -- на десять футов в толщину, а Паньгу -- на десять футов в длину, пока земля и небо не достигли 90 тысяч ли —ў(около 30 тысяч миль). В другом варианте мифа, Паньгу сам поднимает небо высоко, чтобы отделить его от земли, но одно высокое дерево по-прежнему соединяет землю с небесами, и тогда Паньгу принимается рубить это дерево, а закончив рубить - умер. «После смерти его вздох его стал ветром и облаками, вскрик - громом, левый глаз превратился в солнце, а правыи? - в луну. Тело Паньгу превратилось в пять священных гор, руки и ноги - в четыре страны светы, кровь - в реки, жилы - в дороги, кожа и волосы стали лесами и травами, зубы и кости преобразовались в драгоценные камни и металлы, а спиннои? мозг стал священным камнем нефритом - ‹К «юй», и даже пот, выступивший? на его теле, казалось бы, совершенно бесполезный?, превратился в капли дождя и росу». Аналогичные представления о возникновении мира мы находим не только в китайской культуре. В «Ригведе» рассказывается о том, что космические воды изначально были ограничены скорлупой, но бог Тваштри сотворил небеса и землю, а затем родил Индру. Напившись сомы - божественного напитка, Индра стал таким сильным, что сумел отделить небеса от земли и заполнить собой пространство между ними. Разрезав оболочку, отделявшую космические воды от мира, он впустил их внутрь, создав тем самым моря и океаны. Мотив о борьбе Паньгу с деревом (древо жизни, Перуново дерево) очень напоминает сюжет, повторяющийся в скандинавских поверьях, что делает происхождение мифа о Паньгу очень древним. По мнению М.Е. Кравцовой, миф о Паньгу не является исконно китайским мифом, и был, скорее всего, позаимствован из других культур. Образ Паньгу, свернувшегося в яйце напоминает образ змея-времени или змея-бесконечности, также известного в ряде европейских и индоевропейских мотивов.

Миф о рождении демиурга Паньгу из яйца во многих своих чертах напоминает индийские предания и эпос. Так, в «Манусмрити», пуранам и «Махабхарате» творец Брахма рождается в яйце, или золотом зародыше, которое плавает в первобытных водах; проведя в яйце год, брахма разделяет яйцо на две половинки - небо и землю - силой своей мысли. Между землей и небом возникает воздух, и появляются пять элементов (вода, огонь, земля, воздух, эфир), мысль, а затем боги, три веды, звёзды, время, горы, равнины, моря, реки, наконец, люди, язык и чувства, набор противоположностей (жар -- холод, сухость -- влага, горе -- радость и т. п.). Сам Брахма разделилися на мужскую и женскую части. С появлением Брахма связана философия измерения времени и цикличности. Скорее всего, образ Паньгу возник в китайской мифологии после того, как в Китае распространился буддизм, привнеся с собой элементы индийской культуры.

Есть и другие азиатские мифы, связанные с происхождением первопредка из яйца. Таким является миф о рождении Чумона, основателя государства Когурё и первопредка рода Ко от Люхвы - дочери речного божества Хабэк. По легенде, сын Небесного императора - Хэмосу - спустился на землю, чтобы добыть себе жену из другого мира. Он увидел трёх дочерей речного царя, купающихся в водоеме и нарисовал на земле замок, который тут же вырос и превратился в настоящий. Дочки речного царя вошли в него и Хэмосу пленил Люхву - старшую из них. После того как Люхву похитил сын Небесного императора Хэмосу и заточил ее в замке, она зачала от солнечного луча (по другой версии от воздуха) и родила из правой подмышки большое яйцо размером в пять сын (примерно 9 литров). Хэмосу разозлился и бросил яйцо на съедение собакам и свиньям, но животные не захотели есть; тогда яйцо было брошено на дороге, чтобы его задавили быки и лошади, но те обходили его. После этого яйцо бросили в поле (по другим вариантам - в горах, где его освещал солнечный луч), но птицы укрывали его и согревали своим пухом; когда Хэмосу попытался разбито яйцо, то не смог - скорлупа оказалась очень твёрдая. Тогда, после всех неудачных попыток, яйцо было возвращено его матери - Люхве и в скором времени из него на свет появился малыш Чумон, мальчик необыкновенной внешности - будущий основатель Когурё. Скорее всего, миф является поздней интерпретацией мифа о Тонмёне, основателе государства Пуё статья Л. Р. Концевича с энциклопедии «Мифы народов мира», с.614.

Имя матери Чумона - Люхва - переводится как "ивовый цвет". Возможно, ее имя имеет связь с Древом жизни, ведь именно ива считалась таковым во многих культурах. Это предположение обосновано тем, что вся серия азиатских мифов о необычном происхождении завязана на соединении Небесного и земного начал. Так же и Древо жизни объединяет верхний и нижний миры. В мифе о рождении легендарного правителя Чумона небесное и земное соединяются через образ его матери - обитательницы речного царства и отца - жителя неба. Таким образом, миф стремится отразить то, что в Чумоне соединяются оба начала, являющихся основой всего живого - китайские Инь и Ян. В восточном миропонимании, именно сочетание двух противоположностей рождает гармонию. Не зря ласточка - черно-белая птица - являлась для китайцев священной.

Существует ещё один китайский космогонический миф, в котором повторяется мотив двуединого мира, первобытного хаоса а также двух полярностей. Он повествует о небесных чиновниках Ли и Чжуне, которым император приказал отделить небо от земли. В этом мире тоже присутствует философия первичного хаоса, двух начал и разделения неба и земли. Согласно этому мифу, когда-то земля и небо были одним целым и люди могли свободно путешествовать на небеса, а небожители могли спускаться на землю, но одному из императоров не понравился такой беспорядок в мире. Он приказал своим чиновникам Ли и Чжуну разобраться с этим, и тогда Ли прижал землю вниз, а Чжун поднял небесный свод наверх.таким образом, миф имеет структуру, сходную с мифом о Паньгу, но образ яйца в нем отсутствует. Скорее всего, в отличие от мифа о Паньгу, миф о Ли и Чжуне является исконно китайским.

3.3 Демиурги - гермафродиты

В Японии миф о сотворении мира связан с понятиями Ин и Ё. Ин и Ё, так же как и китайские Инь и Ян, символизируют собой женское и мужское начало, свет и тень. Конечно, проще всего первобытным народам было представлять способ сотворения мира по аналогии с обычными родами, и, как уже говорилось, необходимо было представить общее начало всему. Первый образ, который приходит в голову - это яйцо или зародыш. В одном из самых древних письменных памятников Японии - «Нихонги» - говорится, что эти мужское и женское начало, переплетаясь образовывали неопределенную бесформенную массу, по форме напоминающую яйцо, с зародышами внутри». После того как яйцо ожило и наполнилось силами жизни, его прозрачная часть отделилась и стала небом, тяжелые элементы опустились и стали Землей, "которая напоминала рябь, оставляемую плывущей рыбой на поверхности воды".

Таким образом, архетип "яйцо" в сознании жителей Азии заключает в себе ещё одну идею - идею о разделении полов. Небо и земля, разделённые Ли и Чжуном или Паньгу - это китайские Инь и Ян или японские Ин и Ё, что олицетворяют собой не только свет и тень, но и мужское и женское. До того как мировое яйцо раскалывается, эти ипостаси перемешаны и не отделены друг от друга, что представляет собой первобытный хаос. И лишь когда яйцо раскалывается, они отделяются друг от друга. Получается, образ Яйца или Паньгу является бесполым образом. Это подтверждают другие космогонические мифы, где петух или гусь (например, Великий гоготун) откладывают мировое яйцо. Существует даже сказка о том, как петух снес золотое яйцо-солнце в русском фольклоре. Таким образом бог-демиург, как правило, не имеет пола в мифологической картине мира. Что связывает его с образом бесполой птицы из космогонических мифов. Связь птичьего образа (а именно, божественного образа, т.к. птица является посредником и связующим звеном между небом и землёй) с гермофрадитами подтверждается в еще одном любопытном сюжете из китайских мифов. В данном сюжете описаны птицы, обитающие в Стране Крылатых, они представляли из себя зооморфных людей с птичьими чертами: у них были вытянутые шеи, красные глаза, белые волосы, крылья и клювы. Летать они могли, но не очень далеко (что чем-то напоминает кур и петухов). Эти существа вылуплялись из яиц, как и птицы. По легенде, такой облик жители Страны Крылатых обретали от того, что питались яйцами волшебных птиц-фениксов, обитавших в их стране. Это сделало их похожими на небожителей. В соседней стране - Стране Яйцекладущих, обитали существа, не имевшие крыльев, но откладывающие яйца. Описаны также и другие существа с пстичьими признаками - они имели и крылья, и клювы, но летать не могли, а крылья использовали вместо передних конечностей - они служили им как подпорки. Согласно преданию, эти птицы были гермафродитами или рожали яйца без зачатия.