Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

• Введение
• Глава 1. Религиозно-философский синкретизм в Римской империи в последние века до Рождества Христова
• 1.1 Происхождение синкретизма в Римской империи и его развитие
• 1.2 Иудейский монотеизм и традиционная философия как альтернатива синкретизму. Необходимость воплощения Логоса для спасения человечества
• 1.3 Гностицизм и христианство
• Глава 2. Мани и Манихейство
• 2.1 Жизнеописание Мани
• 2.2 Учение Мани
• Глава 3. Христианство и учение Мани
• 3.1 Изучение христианских антиманихейских трудов. Acta Archelaia как памятник борьбы Церкви с манихейством
• 3.2 Докетизм в учении Мани
• Глава 4. Упадок Манихейства в Римской Империи
• 4.1 Государственное противодействие Рима и духовное противостояние христианства в отношении манихеев
• 4.2 Последующее влияние манихейского учения на христианство
• Заключение
• Список источников и литературы

Введение

В образовании продуктов соединения религиозно-философских учений синкретизма, начавшегося после завоеваний Персии Александром Македонским, важнейшую роль играло влияние Древнего Востока. Образованный из социокультурных переживаний религиозный дуализм, имел принципиальное влияние, как на культуры самого Древнего Востока, так и на завоевавших его эллинов. Это взаимодействие естественно продолжалось и в Римскую эпоху. Породив синкретизм, эллинская империя в тоже время ослабила традиционные культуры, в первую очередь Древнегреческую. Мировоззрение, сформированное в Древней Греции, еще долго сохраняло свое влияние, став одним из источников Римской культуры. Оно создает благоприятные условия для возникновения гностицизма. На этом фоне особое место занимает Иудаизм, с уникальной религией монотеизма, безусловно испытывающий влияние, как с запада, так и с востока. Из его среды происходит Христианство, со временем изменившее все устроение Римской империи. Но из числа еретических учений, враждебных христианству и близких гностицизму, необходимо указать на манихейство. Его основоположник перс Мани (216-276), много путешествовавший по Ирану, Средней Азии и Индии и казненный персидским шахом, опирался на религиозные идеи зороастризма и, по всей вероятности, испытал влияние гностицизма.

Именно в манихействе исконный зороастрийский дуализм света и тьмы, добра и зла доведен до его крайней и, можно сказать, классической формы. В гностицизме эта противоположность, трансформированная уже как противоположность духа и материи, все же возводилась в конечном итоге к единому духовному началу в виде "плеромы". В манихействе материя, которая с тьмой, выступала в качестве начала, столь же вечного и неистребимого, как и свет. Два начала - божественное и темное находятся в постоянной и непримиримой борьбе между собой.

Основной этико-социальный вывод, сделанный Мани из этого представления, состоял во враждебном христианству утверждении о неистребимости зла в окружающем мире. Можно считать, что это крайне пессимистическое воззрение отражало умонастроения народных низов, их недовольство эксплуататорскими порядками, казавшимися им чем-то извечным и непреодолимым. Дуализм манихейства, распространивший на человека, утверждал, что, как и все в мире, человек имеет два начала. Вся религия мани с ее требованиями аскетизма, безбрачия, растительной пищи, построена на спасении от власти материи.

Но еще более важно отметить, что, опираясь на манихейство в III-IV вв. Иран, мог поддерживать антиримские движения в Египте и Сирии. В духе гностицизма Мани отрицал человеческую природу, однако после обнаружении Кельнского кодекса в Каире, вопрос о телесности Христа затронутый в нем, способствовал переосмыслению прежней классификации манихейства по вопросам докетизма его учения, в связи с обнаруженными в нем цитатами о телесном воплощении Христа.

Однако ближайшее рассмотрение этого вопроса позволяет утверждать, что такой парадокс был вызван тем, что Мани в своих учениях абсолютизировал гностическое восприятие вопроса материи. Этим можно допустить вселение божественного в материальное как полное нивелирование роли самой материи. Фактически манихейство не только не отказывается в докетизме, но очевидно утверждается в нем.

Актуальность темы обусловлена тем, что в последнее время происходит увеличение роста количества новых религиозных движений, в их числе деструктивных сект, что вызывает острую необходимость в формировании объективного представления об основе их учений, выявления их связи с предшествующими учениями, исторического исследования развития аналогичных взглядов.

Усиление глобалистских тенденций в современном мире послужило росту религиозного синкретизма и одновременному усилению взаимопроникновения и слияния культур. Стоит отметить происходящий рост мобильности социальных контактов, который дал толчок росту технологий межличностного общения, приведя к изменению традиционно сложившейся культуры общения. К сожалению можно отметить, что культура не всегда остается в этом случае доминантой, а становиться платформой для развития технологий. Происходящее на фоне общего изменения и фактического ослабления традиционных институтов общества, имеет перспективу и трагического развития, а глобальный характер процессов, несет и соответствующие его масштабам угрозы. Религиозно мировоззренческий синкретизм уже становился причиной непреодолимого духовного кризиса в истории. Особенно ярко это можно увидеть на примере Римской империи. Человечество фактически чудом избежало его фатальных последствий. Нельзя забывать, что Римская цивилизация была преемницей Древнегреческой с ее стремлением к идеальному. Во многом это стремление сохранялось в эпоху синкретизма и стало фундаментом для традиционных институтов, которые сохранились до сегодняшнего дня.

Под объектом исследования является история развития ереси манихейства на фоне христианства в III-IV вв.

Предметом исследования является природа возникновения ереси манихейства. Его отношение с христианством, побудившее Церковь начать борьбу с ним.

Цель исследования: Рассмотреть отношения религиозного учения Мани и Христианской Церкви в III-IV вв.

Указанная цель даёт возможность сформулировать конкретные задачи:

1. Провести сравнения аспектов зарождения, формирования, развития и взаимного влияния Античной и Древневосточной цивилизаций.

2. Исследовать мировоззренческие проблемы в последние века до нашей эры и роль христианства в их решении.

3. Изучить жизнеописание основателя манихейства.

4. Рассмотреть манихейское религиозное учение, его мифологему и связь с христианством.

5. Проследить реакцию Христианской Церкви на манихейство.

6. Увидеть результат противостояния между манихейством и христианством (III-IV вв.) и его последствия.

Разделы исследовательской работы, построены в соответствии с задачами. В первой главе проводиться сравнение особенностей формирования мировоззрения в цивилизациях Древнего Востока и Античной Греции, на фоне исторических процессов. Их отличия, взаимное влияние, развитие. Так же рассматривается синкретизм, как результат взаимного влияния, его угрозы. Оформление синкретизма в религиозное учение гностицизма. Особое место на фоне своего времени учения Филона Александрийского. Появление Христианства как уникального учения резюмировавшего античную философию и древнеизраильских пророков. Интерес гностицизма к Христианству и его попытки приспособить Христианские образы к своему учению.

Во второй главе исследуется личность Мани, проводиться жизнеописание. Рассматривается учение Мани и его мифологема.

В третьей главе рассматривается реакция св. Отцов Церкви на ересь Мани, исследуется самый яркий памятник противостояния "ActaArchelai", делается вывод о попытке манихейства уйти от докетизма по форме, при сохранении докетического характера по содержанию.

В четвертой главе изучается политическая реакция Рима на манихейство, их причины, последствия. Преобладание христианства над манихейством, духовная победа на примере жития св. Порфирия. Результат противостояния и его последствия.

Историография вопроса. До начала X в. священные книги этой религии считались полностью утерянными, и о манихействе приходилось судить только по свидетельствам чужих источников, чаще всего недоброжелательным. Перечень и анализ христианских источников (на греческом, латинском, сирийском и арабском языках) приводит П. Альфарик в томе I своего труда. Следует оговориться: самое раннее антиманихейское сочинение, датируемое предположительно концом III в., написано не христианином, хотя по языку, эпохе и месту написания его относят к той же группе, где объединены христианские источники. Его автор - греческий философ из Египта, неоплатоник Александр Ликопольский, впоследствии обратившийся в христианство. Сочинение Александра Ликопольского не только ценно для нас как источник, но и примечательно как первое исследование доктрины манихеев: автор пересказывает их учение весьма приблизительно и без особых подробностей, зато много места уделяет сопоставлению его с другими религиозными, философскими или мифологическими системами. Судя по всему, книга написана еще до обращения Александра в Христианство: в качестве контраргументов при полемике с манихеями он не выдвигает таких доводов, какими пользуются христианские авторы, а обращается к греческому религиозно-мифологическому и философскому наследию. Из ересиологических источников IV в. самым ценным оказываются, несомненно, ActaArchelai. До нас дошла латинская версия книги, по всей видимости, сокращенная в некоторых разделах, и целый ряд больших выдержек на греческом языке у Епифания. Есть фрагмент этого источника на коптском языке, с некоторыми вариантами, отсутствующими в других версиях. Центральное место в повествовании занимает рассказ о диспутах Мани в 277 г. с Архелаем, епископом "в Кархаре, городе месопотамском". Ядро книги составляет запись диспута. Это наводит на труд "Панарион" (374-377), где глава 66 посвящена манихейству. Acta Archelai очень рано привлекли внимание исследователей: еще в 1698 г. Л.А. Цаканьи в Ватиканской библиотеке опубликовал критическое издание рукописей этой книги. Опираясь на древнюю традицию, он полагал, что утерянный оригинал был написан на сирийском языке самим Архелаем, а Гегемоний сделал греческую версию.

Особое место среди авторов IV в. занимают Августин и Ефрем Сирин, и дело тут не только в незаурядных личных качествах и литературном таланте этих отцов Церкви. Ефрем Сирин (ок. 306-373), очевидно, читал книги манихеев в оригинале; он довольно много полемизировал с этим учением, как и с доктринами более ранних сирийских авторов - Маркиона и Вардесана, которые были признаны еретиками и часто именуются "сирийскими гностиками". Свидетельства Августина (354-430) особенно ценны для нас, потому что он в возрасте с 19 до 28 или 29 лет (в 373-382/83 г.) сам был манихеем низшего ранга, читал священные книги и слушал проповеди манихеев. Это делает труды ценными аргументами антиманихейской критики. Нам известны девять собственно антиманихейских книг Августина и целый ряд других, содержащих полемику с манихеями. Следует упомянуть трактаты "О нравах католической церкви и о нравах манихеев" (387-388), "О книге Бытия, против манихеев" (388-389), "Об истинной религии" (390-391), "О пользе веры" (392 г.), "О двух душах" (ок. 392 г.), "Против Фортуната" (392 г.), "Против Адиманта" (394 г.), "Contra Epistulam Fundamenti" (396-397), "Против Фавста" (397-398), "Против Секундина" (398 или 399 г.). Где он доказывает отсутствие истинности в религиозном учении, их копирование других верований, с привязкой к манихейскому учению, критикует их положение о дуализме добра и зла, рассматривает их учение как докетическое. В "Коммонитории" Августина содержится латинская "формула отречения" - текст, который должен был произнести бывший манихей при обращении в христианство, последовательно перечисляя все основные догматы своего прежнего учения и отрекаясь от них. "Формула" состоит из 10 тезисов и до носит до нас краткое и связное изложение манихейского учения в том виде, в котором оно бытовало в IV-V вв. в западных областях Римской империи. От IV в. сохранился также антиманихейский трактат "Против манихея Юстина, против двух начал манихеев". Автор, которому приписывается эта книга, - Фабий Марий Викторин, ритор из Северной Африки, в конце жизни обращенный в христианство. Кирилл Иерусалимский посвящает антиманихейской полемике главу VI своего "Катехизиса", написанного, как уже говорилось выше, между 348 и 350 гг. где использован также материал ActaArchelai. Из прочих авторов этого периода следует отметить Серапиона Тмуитского, епископа с 339 г. Его "Книга против манихеев" - единственный труд Серапиона, дошедший до нас полностью. Автор не дает здесь систематического изложения доктрины манихеев, а ограничивается полемикой. До нас дошли три книги "Против манихеев" Тита из Востры. Тит читал каноническую манихейскую "Книгу тайн", что делает его сведения особенно ценными. Он излагает многие положения доктрины (возможно, пересказывая близко к тексту какие-то места из манихейских книг) и перемежает эти пересказы полемикой. Известны труды Иоанна Златоуста, направленные против манихеев или содержащие антиманихейскую полемику.

В позднейший же период это учение уже не исповедуется нигде, кроме Центральной Азии и Китая, полемика с манихейством оказывается неактуальной, и интерес к нему отныне бывает вызван совсем другими причинами. Древние ереси в таких случаях могут служить материалом для обличения новых, современных автору религиозных школ. В частности, Фотий и Петр Сицилийский в IX в. использовали сведения о манихействе для полемики с более поздней ересью - павликианством, доказывая его манихейское происхождение. Случалось, что автор антиеретического сочинения на основании сходства каких-нибудь догматов или обрядов мог "обругать" манихеями ересь или секту, которая на самом деле никакого отношения к манихейству не имела.

В начале XX в. были сделаны открытия, которые для изучения манихейства значили не меньше, чем обнаружение кумранских рукописей для гебраистики и библеистики или находка в Наг Хаммади - для коптологии и изучения гностицизма. В 1902-1916 гг. археологи - сначала это были экспедиции из Германии, а потом и из других стран - обнаружили при раскопках монастырей в области Турфан (Восточный Туркестан, ныне на территории Китая) множество больших и малых фрагментов рукописей на средне персидском, парфянском, согдийском, уйгурском и китайском языках. Впервые в руках исследователей оказались тексты, написанные сами ми манихеями, а может быть, и фрагменты из книг Мани. Эти документы, в научной литературе обычно называемые турфанскими, оказались очень разнообразными по содержанию: среди них есть фрагменты книг Мани и его учеников, молитвы, гимны, притчи, тексты литургического, агиографического и церковно-исторического характера.

Первым опубликовал среднеперсидские турфанские фрагменты Ф.В. К. Мюллер в 1904 г. Впоследствии среднеперсидские тексты были изданы Ф.К. Андреасом и В. Хеннингом с переводом, комментариями и глоссарием. В последние десятилетия XX в. над фрагментами на среднеиранских языках много работал В. Зундерман; он издал их, распределив по жанрам, тремя отдельными книгами. М. Бойс издала среднеперсидские и парфянские тексты, а до этого отдельно - парфянские гимны. Уйгурские манихейские тексты издавали А. Ле Кок, В. Банг и П. Циме. Тюркскую версию большой покаянной молитвы манихейских "слушателей" - так называемую "Хвастванифт" - опубликовал в своей монографии Й.П. Асмуссен. Существуют русский перевод и исследование этого манихейского текста, выполненные Л.В. Дмитриевой. Э. Шаванн и П. Пеллио опубликовали большой китайский трактат по манихейству, известный под названием "Трактат Пеллио". Китайские гимны издали Э. Вальдшмидт и В. Ленц. Турфанские рукописи - важнейший круг источников для исследователей манихейства. Немногочисленные арамейские фрагменты опубликованы Ф.К. Беркиттом в приложении к книге о манихействе.

В России этой темой, в начале XX в. занимался К. Залеман, опубликовавший ряд работ (на немецком языке) в периодических изданиях Санкт-Петербургской академии наук. Представляет интерес также текст на латинском языке, найденный в 1918 г. в Северной Африке, на востоке Алжира, в области Тебесса. Рукопись, датируемая V-VI в., содержит остатки не одной книги, а как минимум двух, написанных, по всей видимости, латиноязычным автором не ранее IV и не позднее VI в. Все эти научные открытия, в сопоставлении с данными ранее известных источников, положили начало новому этапу в истории манихейских исследований. Ф.К. Баур доказывает, что манихейское учение выходит за рамки христианской ереси, и в то же время показывает его принципиальное отличие от зороастризма. Манихейство, по мнению Баура, представляет собой особую религию, которая должна занять свое место в истории религиозных учений. Сравниться по значению с турфанскими могут коптские и греческие манихейские тексты, найденные в разное время в Египте. Они датируются более ранним временем, чем турфанские, и не столь фрагментарны: по большей части это связные тексты большого объема, хотя и сильно поврежденные. Большой интерес представляют тексты, найденные позднее турфанских, но гораздо раньше Кельнского кодекса, - коптская манихейская библиотека. Манихейство - религиозное учение того типа, который принято называть синкретическим. Манихейская религия зародилась в середине III в. н.э. в Иране и названа по имени своего основателя Мани.

Степень изученности темы, отмечена тем, что до недавнего времени представление историков о манихействе был сформулирован на образе всех сект, которых обвиняли в манихействе не всегда обоснованно. Манихейство зачастую становилось собирательным образом ересей.

В данной работе используются труды как известных отечественных авторов (по античной культуре Штаермана, Е. М.), философии: Целлера Э, Валентина Асмуса, Митрошенковой О.А., Гусейнова А.А., Апресяна Р.Г. Иванцов-Платонова А.М, Горбачева В.Г., известного религиозного философа кн. Трубецкого, Трофимовой М.К., широко использовались для подготовки работы, труды Лосева А.Ф. По истории религии: Свенцицкой, И. С., проф. Яблокова, Лебедева А.П.), так и зарубежных исследователей (как германо- так и русскоязычных текстов:G. Fliigel,A. Henrichs, Puech, Keph, Klima, Romer, Sundermann, Tardieu, Tubach, VanLindt, Wurst. Гео Винденгерн, Гиббон, Гомперц Т.).

Стоит отметить, что кроме печатных источников в исследовании использовались материалы сети Интернет.

Новизна данного исследования определяется тем, что оно является комплексным исследованием отношений Христианской Церкви и учения Мани в III-IV вв. Выполненного с учетом степени аутентичности учения Мани как христианской ереси. В рамках данной работы рассматриваются условия и причины возникновения ереси манихейства, также выстраивается взаимосвязь исторических и социокультурных процессов, в конечном счете их влияние на развитие манихейства.

В данном исследовании широко используются источники на немецком языке. Изучается роль личности основателя учения в его распространении. Рассматриваются особенности процесса формирования манихейства под влиянием христианства в условиях политического противостояния Рима и Ирана. Сопоставление приведенных причин дает возможность выявить взаимосвязь исторических процессов и появление ереси Мани, а также ряд последующих ересей и учений, что в свою очередь позволяет говорить о новизне работы.

Методология. В работе используются сравнительно-исторический и историко-генетический методы исследования.

Практическая значимость данной исследовательской работы заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы в изучении отношения Христианской Церкви и ереси манихейства. Выработка позиции в утверждении видоизмененности докетизма в ереси Мани. Изучение докетизма в контексте ереси Мани, рассматривая его как социо-культурный продукт цивилизации Древнего Востока, берущий начало из дуализма.

Глава 1. Религиозно-философский синкретизм в Римской империи в последние века до Рождества Христова

1.1 Происхождение синкретизма в Римской империи и его развитие

Последние века до нашей эры сопровождались соединением разнородных религиозных, антропологическо-философских и космологических учений. Это соединение получило название религиозно-философского синкретизма (от греч. ухгксзфйумьт - соединение), увеличение синкретических течений в философии и в мировоззрении античного мира в самые последние столетия перед Рождеством Христововым, ознаменовали собой эпоху беспрецедентного механического соединения противоположных религиозных и философских систем. Отчасти результат этого соединения связан с наступлением духовного кризиса античности. Что в свою очередь было напрямую связано с последующим упадком религиозно-философского мировоззрения и деградации политической системы Древнего Рима.

Синкретизм стал продуктом соединения двух различных цивилизаций - западной (эллинской, позже как ее приемницы римской) и древневосточной (вавилонской, ассирийской, древнеегипетской (оказала влияние и на формирование западной цивилизации) и индуистской. Общим знаменателем такого масштабного объединения восточных культур являлась Персия, ядром которого были Иранские народы (Арии).

Восточная цивилизация начала свое оформление намного раньше западной, оказывая свое влияние на все прилегающие народы. Есть основания полагать, что древние индоевропейские народы имели общий культурный корень, в дальнейшем приобретая неравномерное развитие. Однако общность морально-нравственных приматов восприятие (понимание категорий добра и зла, восприятия благости как добра, интуитивное предпочтение добра злу при отсутствии прямых интересов в обратном) не оставляет сомнений.

Цивилизация востока представляет собой довольно закономерный и последовательный путь развития включенных в нее культур.

Так, межплеменные союзы заключались с целью ведения войны и по ее завершению либо распадались, либо один род укрепляясь интегрировал другие племена в образуемое им государство, при этом отсутствовал добровольно образуемый устойчивый государственно культурный институт ценностно отождествляемый выше родового. Корпус естественного права начинал ограничиваться там же где заканчивался его род. На Востоке государственно формировалось до вершины власти не органическим слиянием родов, а возвысившийся род начинал выстраивать систему управления по родовому принципу, учитывая их специфику, прежние заслуги и современное состояние. Это с одной стороны укрепляло род и патриархальное отношение, с другой позволяло усилившимся правителям приобретать неограниченную возможность для укрепления власти, сначала по родовому принципу, а в дальнейшем за счет лично преданных людей, тем самым делая власть правителя практически неограниченной, приведя к отсутствию практического участия поданных в органичном развитии политической культуры. Появляется форма правления, которая нам известна как деспотическая, власть построена на страхе жестокого наказания, а при необходимости лояльность деспоту, в том числе и отказ от моральных принципов покупается неограниченными ресурсами. В этих условиях государственный аппарат стремится поставить все ресурсы, в том числе и творческие, на службу государству. Мудрость подданных находит свое развитие только в категориях принесения пользы государству. Подобное структурирование творческой мысли, возможной только в контексте государственной политики и ее нужд, породит колоссальный и непревзойденный опыт восточной политики, одновременно купируя возможность затрагивать темы естественной людям необходимости осмысления бытийных вопросов, лежащих вне категорий государственных интересов. Устремление к вечному не было окончательно нивелировано в человеке, и отчасти было воспроизведено в интересе наблюдения за звездным небом, однако не получив развитие в эстетической плоскости, оно и тут было вынуждено заботиться о принесении практической пользы, создав подробную космологему, стало причиной появления астрологии, явив тем самым пример результата ложной науки в погоне лишь за практической пользой. Если в сложившемся контексте рассмотреть термин "Философия" в подлинном значении как любви к мудрости, то на востоке деспотия требуя распространения своей власти и на умы подданных, делая их источником принесения пользы, развивая их практическое мышление, конституировала их мысль во временных (конечных) предметах пользы. Тем самым по причине временности материального даже самое высокое развитие практической мудрости, несло в себе корень угасания, а устремление к вечным вопросам бытия были табуированы. Отсюда нельзя назвать любовь к мудрости сформировавшуюся на востоке, на тот период, подлинно философией, ибо мудрость в отличие от практического знания отдает преимущество вечному перед временным.

Для усиления власти деспотизм стремился к своей сакрализации, при этом оставаясь единственным выгодоприобретателем практической пользы от всех ресурсов империи. Подданным оставалось постоянно переживать несправедливость, которая при неограниченной власти деспота возводилась в политическую норму лишая всякой возможности противостоять ей. Подобное состояние способствовало развитию религии дуализма, в которой человек по сути отказывается признавать естественно заложенное в нем понятие приоритета добра над злом, наделяя зло самостоятельным началом, в противовес добру, по сути "канонизируя зло". Возможно это результат религиозного уныния, отчаяния, перед непреодолимой очевидной несправедливостью. Первой дуалистической религией стал Зороастризм. Где Ахура Мазда - творец всего, наилучший господин, свет в противовес ему выступает Друдж-родоначальник зла. Стремление олицетворить божественный свет, являет себя в поклонении огню. Со временем Зороастризм станет государственной религией в Персии, найдя опору в лице Шаха. Сама идея дуализма будет иметь огромное влияние в формировании религиозных взглядов на востоке.

В Индии, там, где местные племена были покорены предками иранцев, сформировался особый тип религии. Социально-кастовое расслоение, подчиненное положение завоеванных племен и наоборот господство завоевателей оказали влияние на формирование общей религии древней Индии. Сама определенность кастового положения, его фатальность, сформировали отказ от преодоления зла в борьбе за благо, т.е. то к чему впоследствии будет устремлен житель греческого полиса. Вместо этого в Индии человек начинает пытаться взаимодействовать с окружающим миром, сживаться с ним, начинает развивать "духовные практики" (плодами коих становилось мировоззрение, образовавшее индуистскую культуру, устремленную на внутренне интуитивно - познаваемом пережитом опыте, которая благодаря такому отношению в некоторых отношениях была более обогащенной, чем на западе, но принципиально там невозможной и даже не допустимой). В религиозном воззрении, сформированном в Индии, личность не определяет и не ставит цель преодолеть зло как таковое, но склоняет голову перед миром. Человек отказывается видеть добро и зло как абсолютных антогонистов, он не отделяет зло от добра, от добра от зла, ибо в каждой противоположности он видит корень противостоящей ему силы. Тот мир который пытался преодолеть человек на западе, в Индии обезоружил человека, разумеется, не избавив его от прежних вопросов бытия. Вопрос смерти никуда не делся. Но на востоке человек пытался выработать отношение с эти миром, уводя проблему смерти в карму и последующее перерождение, породив уникальную индуистскую религиозную мифологию. Но принятие мира целиком, некритично, имело и обратную сторону. Человек лишался своей религиозной волевой идентичности, в безысходности обожествив мир, начав выстраивать с ним особые отношения, построенные на созданной им религии Пантеизма. В Пантеизме все божественно и человек тоже божественен, где он забыл об этом, его цель это осознать и слиться с источником божества. Человек в Индии учится использовать свои чувства для концентрации, либо для отрешения от обладающего им, отсюда появляется практика индуистской аскезы.

Отказ от абсолютной прерогативы добра, признанием за злом равного начала и пантеизм, обожествляющий весь мир, с его наполнением добра и зла, роднит Парсизм (Зороастризм) и религию Индии.

В Греции цивилизация шла по иному пути, пути антропоцентризма (но не персонализма), космологизма, человек как самоценность вместе с присущими ему природными и нравственными качествами, оформлявшими и идентифицировавшими его как "Человека принадлежавшего этому роду".

Культ предков, известный больше на западе чем на востоке, особенно предков героев (в отличие от Китая, где культ предков, вероятно, сформировался от мировоззрения "Золотого века" и последующей деградации от него, имеет другую идею.)

На западе, агоническое восприятие мира формирует идеал "покорения, и преодоления", в совершении подвига. Особенно ярко это проявляется в Олимпийской религии, но прослеживается во всей мифологии Древней Греции, где герой воплощает идеал, и приближается к богам.

На западе, происходит культивация природных и нравственных качеств человека, этот процесс находит благоприятную почву в родовой общине, которая сама же идеализирует антропоцентричную культуру.

Антропоцентричность проецируясь на космологичность, образует античный полис, уникальность которого в том что источник государственности исходит из конгломерата идентичных этнокултьтурных и признающих равенство друг перед другом и перед общими нормами свободных людей, осознающих родство политического образования с их родоплеменным приматом, но добровольно признающим за ним верховенство в решении внешне и внутри политических вопросов, на условии равного участия в них всех ее граждан, (рабы метеки не были в нее включены, также ей присуще наследие патриархальной вертикали с ограничениями для женщин, возрастным цензом инициации и институтом поражения в правах). Образцом такого политического устройства выступают Афины, с некоторыми отличиями, в военно-политическом формированием, но схожими политическими принципами Спарта.

Таким образом, родоплеменные системы, сумев преодолеть тягу к доминированию сами производят полис и органически растворяются в нем.

Греческая культура космологича. Древний Грек видит природу "космичной" т. е. прекрасно устроенной, отличной от хаотичности. Логика космичности является объектом подражания, а непостижимый и прекрасный танец светил в ночном небе восхищает грека своей непостижимостью и одновременно воплощением его внутренних эстетических переживаний.

Человек живет и творит в единстве с природой, мировым целым. Этот образ античного мироздания двуедин и включал в себя собственно мир, Вселенную - с одной стороны, и украшение, порядок, мировое целое, одним словом - гармонию, противостоящую хаосу - с другой. Неслучайно поэтому для греческой культуры характерен принцип калокагатии, объединяющий красоту и добро, физические и нравственные достоинства. Идеал греческого полиса - это красота безупречного тела и внутреннее нравственное совершенство. Архитектура и скульптура выступали как преображения одухотворенного человеческого тела. Олимпийская религия чрезвычайно антропоморфна, сами боги в греческой мифологии стали "идеальными людьми", которые воплощали в обобщенно-типизированном виде все прекрасные (как, впрочем, и все отвратительные) человеческие качества. Лучшее определение антропоцентризма заключено в словах софиста Протагора: "Человек есть центр всей Вселенной и мера всех вещей".

Размышления древнего грека о взаимосвязи человека и окружающего его мира породили натурфилософию. Но размышления не всегда оставались конструктивными, в греческом общественном мнении большое влияние уже к V в. до н. э. получили софисты-ораторы, профессиональные полемисты, готовые за плату отстаивать любое мнение. Они первые высказались об относительности истины. В противовес позиции софистов выступил Сократ. Главная опасность софистики, которую видел Сократ, состоит в том, что если истина субъективна, то тогда и нравственность субъективна. А нет ничего более опасного для жизни полиса! Софисты были материалистами, и, основываясь на материализме, утверждали: истины нет, жизнь идет, времена года меняются, все проходит. Сократ утверждал, что есть одна, объективная истина. Если она объективна, если она неизменна, вечна, то она не относится к миру материальному. Она может относиться только к миру, в котором нет изменений, то есть к божественному. И если истина одна - значит, это и есть Бог. Бог один.

Собственно, за это Сократа казнили афиняне, которые увидели в его учении опасность для своего города, поклоняющегося богине Афине и другим богам. христианство манихейство синкретизм монотеизм

Сократа можно назвать подлинно первым философом античности, по причине того что он отказывается признавать себя мудрецом, впрочем как и всех людей, отдавая мудрость только Истинному Богу. Себя же называя любителем мудрости - философом. Так же он первый высказал, что Истина внутри и ей нельзя научить.

Платон, единственный из всех учеников Сократа, правильно понял его мысль: "Наши главные враги - это софисты". В связи с этим Платон использует для доказательства неизменности истины геометрию.

Платон, как и Гераклит, утверждает, что в материальном мире всё изменяется. Причем изменяется не только мир вокруг - изменяется и сам рассуждающий, так что в каждый следующий момент времени мир уже другой. Но вечное и неизменное знание существует. Об этом, говорит геометрия, сумма углов треугольника - всегда 180 градусов. Если существует некое вечное и неизменное знание, значит, должен быть и объект этого знания, то есть должен существовать некий вечный и неизменный мир, который Платон называет "миром идей". Есть изменяющиеся предметы, которые мы видим глазами, а есть их идеи, сущности, которые мы познаем разумом. Идея - это всегда идеал, а материя привносит в эту идеальную сущность недостаток.

Философию Платона, по-своему переосмыслил его ученик и главный оппонент Аристотель. Многим превзойдя своего учителя, он остался его главным соперником на протяжении всей истории философии. Поставив вопрос в учении об идее, руководствуясь тем, что у идеи развивая логику Платона, должна быть своя идея, и так до бесконечности, тем самым девальвируя само понятие идеи. Кроме того Аристотель утверждал, что каждый предмет обладает помимо сущности, материи, движущей силы, которые исследуют его предшественники, еще и целью. Но нельзя утверждать, что у идеи возможна цель. Ибо идея вечна. Поэтому Аристотель вводит новый термин "сущность". В его понимании задача философа исследовать чувственный мир, для него истина лежит не в мире идей. Фактически он - ученый в современном смысле этого слова, человек, которому интересно всё в нашем мире: физика, биология, поэтика, политика, экономика он выделяет три вида знания - творческое, теоретическое и практическое. Творческое - самое примитивное, поскольку это знание ремесленника, который знает, как создавать. Практическое - это знание, касающееся действия людей, их поведения среди других. Аристотель делит его на три группы: этика, экономика и политика.

Самым важным Аристотель считает знание теоретическое - ибо все что полезно мне, показывает, что я не совершенен. Настоящее знание находиться у Того, кто не нуждается в полезности знания. Оно Божественно, поскольку человек прекрасно может без него обойтись, и поэтому занимается им не по нужде, а совершенно свободно. "И так же, как свободным называем того человека, который живет ради самого себя, а не для другого, точно так же и эта наука единственно свободная, ибо она одна существует ради самой себя". И именно "такая наука могла бы быть или только, или больше всего у Бога".

Спор между Платониками и Аристотеликами задал направление всем последующим философским школам Греции.

Аристотель был учителем юного Александра Македонского. Тот всегда очень высоко ценил философа и как-то даже сказал: "Я чту Аристотеля наравне со своим отцом. Если отцу я обязан жизнью, то Аристотелю обязан всем, что дает ей цену". Александр покорив Персию и создав империю, столкнулся с восточной мудростью и тем колоссальным политическим опытом, которым обладали на востоке. Как ученик Аристотеля он повлиял на систематизацию знаний и взаимопроникновение восточного опыта и западной философии.

Безусловно, такое событие как образование империи Александра Македонского послужило началом зарождения философского и религиозного синкретизма.

Само появление империи Александра - открыло новую страницу в истории Восточного Средиземноморья. Если раньше древнегреческая культура испытывала влияние тысячелетних культур Ближнего Востока и Египта. То теперь начался обратный процесс воздействия греческой культуры на диадохии македонян. Очевидно, это была и политически новая система и качественная расстановка сил, даже воевавшим между собой диадохам не могли противостоять, ослабленные полисы. При том, что Восток Средиземноморья никогда уже больше не объединиться с Ближним Востоком и Центральной Азией в одно государство, образовавшаяся здесь на тот период социокультурная и политическая идентичность позволяла в ней видеть общую эллинскую цивилизацию. Примерно I в н. э., когда Рим распространит свою государственность на все Средиземноморье, можно назвать границей эпох, при этом Рим не нивелирует достижение древнегреческой цивилизации и тем более культуры.

Город являлся центром формирования новой цивилизации, на его примере легко увидеть, чем новый эллинистическим мир отличался от древнегреческого. Масштабность городов была не сопоставима даже с Афинами. Особое место досталось Александрии, ставшей новой столицей Египта. Политевмы - землячества, из греков, египтян, персов, евреев, взаимодействовали между собой на новом качественном уровне, развивая культуру, торговлю, ремесло, делали Александрию "мировым городом".

Важнейшим фактором характеризующим эту цивилизацию - появления общего языка "койне", образованным на основе греческого. Он стал языком администрирования, торговли и литературы. Эллинистическая культура становилась синкретической, а так как язык правителей был греческий, жрецы Вавилона и Египта перевели на греческий "Хронику Халдеи" и "Хронику Египта".

Восприятие истории, которая для образованного грека была спиралью, сложившаяся в замкнутой культуре Полиса, где все повторяется. Позже Библия дала подлинное чувство истории, как неповторимости времени, а в нем единичности и неповторимости каждого события, каждой личности. Сейчас мы принимаем эти идеи как данность, но мы живем в мире, сформированном Христианской цивилизацией.

Ослабление полиса и рост влияния диадохий, послужило росту личностного индивидуализма, апонижение роли национальных связей - появлению космополитизма. Индивидуализация, стала прямо пропорциональна массовой вовлеченности по личным интересам. В миллионных диадохиях таковыми становились политевмы, которые будучи включенными в общегосударственные процессы, возможные только в новых империях, неизбежно влияли друг на друга, тем самым религиозные общины сами способствовали росту синкретизма. Особенностью дальнейшего развития религиозного синкретизма вразных диадохиях, было формирование путей их развития в доэллинистическую эпоху. Большое население Вавилонии и Ирана, крепкие государственные и жреческие традиции, небольшой на их фоне господствующий эллинский субстрат, привели к ассимиляции правителей с местным населением. В Малой Азии и тем более в Македонии, традиционно ведущая цивилизационная роль оставалась за эллинами, но проникновение восточных верований имело влияние на дальнейшее развитие культуры этих регионов.

Эллинизм разрушил те условия в которых формировалась философия Сократа - Платона-Аристотеля. Теперь она была известна далеко за пределами полиса, но она воздействовала на уже совершенно других людей, с другими устремлениями, ценностями, моралью. Ее изучали люди, соприкоснувшиеся с другой цивилизацией и испытывающие на себе ее влияние. Те устои казавшиеся жителю полиса априорными, были ежедневно попираемы, и наоборот продукты тех духовных процессов, которым в полисе не придавали значения - овладевали устремлениями нового общества. Это стало фундаментальным испытанием греческой философии. Одновременно эти процессы обнажали неразрешимые вопросы, заложенные в ней. Платон уча об идеях, не предполагал их конечности, указывая на то что идеи вечны. Но достижение идеала представляло собой неразрешимую проблему. По причине практической невозможности преодоления некоего барьеры для достижения материальным идеала, поскольку не одно имманентное действие не являлась способным достичь идеального. Идеальный можно было увидеть, можно было задать направление, сформировать систему, стремящуюся к идеалу, но окончательно приблизиться к нему пребывая в тленной материи не представлялось возможным. Все действия даже устремленные к идеалу, со временем становились все более имманентными, а надежда приблизиться к идеалу иллюзорной. Ни количеством системных поступков ни качеством, невозможно было преодолеть барьер который отделял от достижения идеального. И хотя в начале своих действий идеал казался достижим, со временем действие ослабевало, пока окончательно не гибло. Смерть распространялась даже на самые высокие устремления человека, но и более того, в конечном счете, умирала даже сама идея воспринятая смертным человеком. Всепобеждающая смерть всего была непреодолима, даже смерть идеального. В конечном счете, все его устремлении, в том числе и самые благие предавались смерти. Даже Платон в своей философии описывая проблему смерти и перерождения (реинкарнация, видимо дублирует взгляд жителя полиса на цикличность), не в состоянии осмыслить и преодолеть вопрос смерти. Поэтому его философия имеет пусть необозримую но конечность, в которой "идеальное" может стать только эталоном, но не Вечной Истиной. Таким эталоном Платон стал для всей античной и средневековой философии, но в его стремлении кидеи, был призыв, но не было пути.

Аристотель, увидел благость в самом творении чувственного мира, пытался найти путь, но отказывался видеть в идеи вечную жизнь, девальвируя ее критерии. Философская мысль затронув вопросы бытия сама поставила себя в тупик. Античность вслед за своими учителями, устремился к цивилизационному кризису.

После римского завоевания эллинских монархий (кроме Сеевклидов) Греческая и римская культуры вступили в тесное соприкосновение, такое отношение имело сложный и неоднозначный характер исторического развития, они претерпевали взаимную неприязнь даже вражду, но и порождали взаимное увлечение дополняли друг друга. Фактически это взаимодействие никогда не прекращалось, даже современное государство Греция рассматривает Византийскую империю как свою прямую национальную культурную и политическую историю. Неоспоримо то что Византия прямая продолжательница греко-римского государственного симбиоза.

Римское сопротивление проникновению богатой греческой культуры не могло быть устойчивым и продолжительным. Во 2-м и еще более в 1-м в. преимущественно в верхах римского общества становится все больше эллинофилов. Виднейшие римляне, государственные деятели, крупнейшие поэты (Вергилий, Гораций и др.) объявляют себя сторонниками различных древнегреческих философских школ.

В таких условиях появились философы, знавшие греческий язык, но писавшие уже на латинском, что сыграло огромную роль в разработке философской терминологии. Самым выдающимся из них стал Цицерон.

Греки оказавшись в империи на правах побежденных и подарив ей свою философскую мысль, которая была совокуплена с римским администрированием, образовали синергию, благодаря которой обогатились практически все взаимодействующие аспекты двух культур. Рим, следуя логике, активно привлекал на гражданскую службу эллинов, и в итоге они были уравнены Римом в правах с победителями. Сильнее всего Рим впитал идеологию и философию эллинизма, она стала движущей силой римской мысли. Она уже ставила вопросы, которые так и не смог до этого сформулировать ни один римский философ, и отвечала на них, тем самым формируя мировоззрение империи, объясняя и утверждая само восприятие бытия по отношению к себе.

Даже римский языческий пантеон стал практически унифицирован по греческому образцу. Но в слиянии закладывался корень будущего кризиса. В Римской государственности был не нужен образ героя, присущий всему эллинскому мировоззрению. Рим как государство имеет самоценность и приоритет над гражданином. Риму требовались храбрые воины, а империя должна управляться гением, способным к организации римлян. Образ свободного преодолевающего героя, трансформируется в образ охраняющего гения, с последующим обожествлением его. Повышается потребность в прагматичных интересах Рима. Даже при использовании языка это наблюдается. Так природный римский язык используется в армии, также латынь используется в юриспруденции в медицине в инженерии, на греческом говорят философы и гуманитарии.

Основной пафос римской философии можно выразить словами Цицерона: "Сопрячь свои силы свой внутренний мир, состояние своей души, со своими действиями в этом мире и в этой жизни"

Уже во 2 в. до н. э. возобладавший в Академии Платона скептицизм при Карнеаде и Клитомахе, уравнивал все философские утверждения, утверждая, что они ставят перед собой схожую проблематику. Одним этим он сближал принципиально разные утверждения. Но самое главное, он поставил знак равенства между антогонистами античной философии итеми кто разделял учение Аристотеля и Платониками.

Подобная тенденция привела к тому, что вся римская философия к 1 в. до н.э. стала руководствоваться идеей синкретизма и электизма (полного слияния корневых понятий различных учений).

Эклектическая трансформация философии осложнялась в поздне-эллинистические времена и тем более во времена Римской империи усилением религиозных культов и направлений, стремившихся в своем усложнении - особенно монотеистическое в Александрии при соприкосновении с иудеями - к заимствованию тех или иных идей, вырываемых из более или менее системного философского контекста. В сущности, так формируется любая идеология как авторитарное мировоззрение. В классический, эллинский период возникновения и развития древнегреческой философии ее рационализирующий стержень ковался философами в противостоянии представлениям мифологии. Теперь же стал усиливаться обратный процесс ремифологизации, сакрализации философии, правда, уже не столько со стороны традиционной древнегреческой мифологии, сколько со стороны религиозных верований преимущественно восточного происхождения, в которых веками культивировалось мистифицирующее начало. При этом по пути сакрализации шли - в различной мере - философы, придерживающиеся платонизма и пифагореизма, в которых религиозная компонента, неотторжимая от присущего им идеализма, присутствовала уже при их возникновении.

С этой стороны названный период характеризуется упадком чисто теоретических, философских интересов и подъемом моральных и религиозных стремлений. На то существовали свои причины. В Греции, главной носительнице тогдашней культуры, с потерей политической самостоятельности и лишением национальной свободы, творческий гений заметно ослабел и дух народный уже не воодушевлялся высшими стремлениями к общему благу, а обратился к частной личной жизни. Место гениальных философов - Сократа, Платона и Аристотеля заняли, в сущности, незначительные школы - стоическая, эпикурейская, скептическая и перипатетическая, жившие их мыслями; и при этом, бывши не в силах противиться пониженным настроениям народного духа, они дали предпочтение нравственно-практическим проблемам перед чисто теоретическими, философскими. А когда мифологическая религия Олимпа окончательно потеряла всякое доверие и когда многие начали искать замены ей в философии, то последней и вовсе пришлось обратиться в систему сведений с религиозным и нравственно-практическим характером. Так обстояло дело, при столкновении двух культур, со стороны греческой. В последнем веке перед Рождеством Христовым философия через этику так близко подошла к религии, что последняя была объявлена источником высшего знания (и для философии). Это мы видим в философских системах, проникнутых всецело религиозно-мистическим духом - в платонизме и новопифагорействе. Известный неопифагореец, из более позднего времени, Аполлоний Тианский изображается пророком, живущим во храмах и беседующим с богами. На этом фоне приживается восточная гностическая мифологема о космологии, которая эстетически близка западному человеку.

1.2 Иудейский монотеизм и традиционная философия как альтернатива синкретизму. Необходимость воплощения Логоса для спасения человечества

Единственным народом, исповедующим монотеистическую религию, на тот период были иудеи. При всей своей замкнутости и отвращении к язычеству, тоже оказались втянуты в это течение. Века за два до Рождества Христова к их воззрениям начали примешиваться чужие идеи. Так, на почве Палестинской явилась секта ессеев, а в Египте - секта терапевтов, происхождение которых отнюдь нельзя выяснить из одного иудейства. Затем в древнейших частях Талмуда, относящихся к рассматриваемому времени, встречаются указания на какие-то особые богословские течения, уклонявшиеся от ортодоксального иудейства и в крайнем своем выражении трактуемые Талмудом как еретические - "minim". Особенно процветало среди раввинов данного времени занятие космологией и теогонией, относившееся к 1-й гл. кн. Бытия и видению пр. Иезекиля.

На момент когда античный мир исчерпал свои силы, вступив в эпоху синкретизма, из синкретизма появилось новое учение - гностицизм. Фактически это стало одной из самых печальных эпох в истории. Оформленная классическая мысль мира античности уже не имела веру в свою силу, утрачена вера в целостность какой-либо религии, имея при этом в перспективе зловещие политические предзнаменования.

Синкретические учение существовавшие в античном мире в последние века перед Рождеством Христовым, постепенно кристаллизируются в различные течения, с богатой теософской мифологемой о происхождении человека, при добавлении мистических культов.

Мысли гностиков были не методическими, сложно подсчитать все секты исповедующие это учение, однако сквозь богато насыщенные восточными образами и мифами, проглядывался Парсизм с его дуализмом и Индуизм с его аскетической традицией, все это предавало новому учению явный отпечаток Персидской империи.