К вопросу о профилактике преступных посягательств древнерусской православной церковью

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

К вопросу о профилактике преступных посягательств древнерусской православной церковью

Георгиевский Э.В. Юридический институт Иркутского государственного университета

Идея предупреждения преступности берет свое начало в далекую архаическую эпоху - в период зарождения протоправа, как социально-правового регулятора общественных отношений в догосударственном обществе. Именно с появлением первых преступлений, очевидно, возникает своеобразная практика по «предохранению» от их возможного повторения. Учитывая важность религиозной составляющей в древних обществах, вполне уместно предположить, что именно религиозные институты выступали на первых порах главнейшими субъектами преступной профилактики.

С началом развития государственности в Древней Руси и процессами ее христианизации, огромная роль в профилактике преступлений начинает отводиться Русской православной церкви, так как именно она, наряду с княжеской властью делит властные полномочия, во многом определяя пути политического и социально-экономического развития древнерусского общества. А это, в свою очередь, предопределяет уровень такого предупреждения преступности, который носит смешанный обще-специальный характер.

Каким образом осуществлялась подобная превенция? Как показывает опыт исследования, достаточно разнообразными, для своего времени, способами.

Во-первых, профилактика возможных преступных посягательств (причем не только непосредственно религиозного характера) осуществлялась на законодательном уровне. И хотя подобные положения не носили общего характера (законодательные превентивные рекомендации касались в основном некоторых видов посягательств, например, направленных против нравственности), они, безусловно, обладали достаточно серьезным предупреждающим действием.

Во-вторых, посредством распространения на Руси апокрифической и житийной литературы, герои которой представляли собой образцы для подражания. Их праведная жизнь и подвиги во имя веры являлись образцом для подражания, и, наоборот, ярко высвечивались мучения грешников в аду, совершавших различные нарушения церковных канонов в жизни земной.

Так, в апокрифе «Хождение богородицы по мукам» достаточно красочно описываются страдания грешников, не веривших в Троицу и Богородицу; почитавших языческих богов; проклятые своими родителями; людоеды; нарушители крестной клятвы; сплетницы; лица, пропускавшие пасхальную заутреню; клеветники; вздорщики; разлучавшие брата с братом и мужа с женой; попадьи, не почитавшие своих мужей и после их смерти вторично выходившие замуж; монахини-блудницы; блудники (прелюбодеи); воры; пьяницы; немилостивые князья; епископы и патриархи, цари, не творившие воли божией; сребролюбцы; ростовщики; беззаконники. Эти несчастные подвергаются сожжению в огненной реке, подвешиваются на железных деревьях за различные части тела (руки, ноги, язык), их едят змеи, грызут черви и т.д. [Хрестоматия по древней русской литературе 2002: 92-97]. Такие живописные картины производили неизгладимое впечатление на «пугливое воображение язычника и отрезвляющим образом влияла на его нравственное поведение» [Карташев 1992: 245].

Но вот что интересно применительно к апокрифической литературе - практически вся она, в том числе и «Хождение», попадала в разряд «отреченной», «ложной» литературы. «Весь апокриф, - пишет Н.К. Гудзий, - проникнут свободомыслием в отношении к установленной религией нормам и понятиям; он не щадит грешников, не только рядовых, но и таких, которые, в силу своего иерархического положения, были под защитой официальной церкви: епископов, патриархов, черниц, немилостивых князей и царей, не творящих воли божьей» [Гудзий 2002: 35]. Так, пожалуй, впервые в Древней Руси назревает своеобразный конфликт интересов между патриархами ортодоксальной церкви, выполняющей управленческие государственные функции и князьями, как носителями светской власти, с одной стороны, и догматами веры, не делающей скидки на социальное неравенство людей, с другой. Однако это не приводит к зарождению служебных преступлений в Древней Руси. Апокрифическая литература фактически становится литературой запрещенной, несмотря на все свое позитивно-превентивное воздействие. Хотя, справедливости ради необходимо отметить, что отрывки некоторых апокрифических произведений входили составной частью практически во все юридические сборники - «Кормчие книги», «Номоканоны», «Мерило праведное», например, «Книга Еноха» [Рогов 2007: 76].

Практически, то же самое касается и литературы житийной, в которой наряду с «душепользными словесами» также содержались правила поведения людей в различных житейских обстоятельствах. Так, например, в «Изборнике» князя Святослава Ярославича, составленном в 1076 г., в «Слове некоего калугера о чтеньи книг» говорится о том, что как корабль не может быть построен без гвоздей, так и праведник не может существовать без почитания книжного. А в «Речи Ксенофонта к своим сыновьям» устанавливаются следующие правила: жить без лукавства, любить ближних независимо от их сана и, несмотря, на «норов великий», не укорять, не завидовать, никому не вредить, защищать убогих и вдовиц, миловать немощных, стыдиться черноризцев, почитать матерей [Хрестоматия по древней русской литературе 2002: 35].

Наиболее рельефно должное поведение истинного христианина представлено в Поучении Владимира Мономаха, обращенном к своим детям. Это произведение нельзя воспринимать только лишь как «духовное» завещание любящего отца. Поучение - прежде всего наставление державного правителя, обращенное к своим наследникам, которые должны править таким образом, чтобы не попасть в разряд тех самых «немилостивых» князей. Прежде всего, Владимир Мономах призывает своих детей к любому делу подходить со страхом Божьим в сердце. «Всего же паче убогих не забывайте, но елико могуще по силе кормите, и придавайте сироте и вдовицю оправдите сами, а не вдавайте сильным погубити человека. Ни права, ни крива не убивайте, ни повелевайте убити его, аще будет повинен смерти; а душа не погубляйте никакояже хрестьяны. Речь молвяче, и лихо и добро, не кленитеся богом, ни хреститеся, нету бот и нужа никоеяже…» [Хрестоматия по древней русской литературе 2002: 37].

Конечно, объемы профилактического воздействия житийной и апокрифической литературы были минимальны - слишком мало было на Руси в это время читающих. Хотя, например, согласно данным Н.И. Костомарова, именно при Владимире за каких-нибудь двадцать лет возросло поколение людей, по уровню своих понятий и по кругозору своих сведений перешагнувших своих родителей. «Эти люди стали не только основателями христианского общества на Руси, но также проповедниками переходившей вместе с религиею образованности, борцами за начала государственные и гражданские» [Костомаров 1993: 6]. А при Ярославе была продолжена традиция обучения книжности, составлялась библиотека, хранившаяся в Храме Святой Софии [Костомаров 1993: 15].

В-третьих, превенция осуществлялась и художественными средствами. Одним из обычаев древнерусского религиозного искусства являлось помещение изображения Страшного Суда в задней части храмов. В картине Страшного Суда древнерусскими иконописцами достигался изумительный художественный эффект, основанный на тонком сочетании и противопоставлении картин «царства правды» и «полета праведных душ» с картинами «совершающегося на земле ада». «В этой картине Страшного суда мы ясно видим, как в мирочувствии иконописца относятся друг к другу эти два крайних предела бытия. Это - мироощущение, повышенное в самом существе своем. С одной стороны, мы имеем здесь живое, действенное ощущение совершающегося на земле ада; ясное созерцание той бездны, куда ниспадает завязывающаяся здесь, на земле, греховная цепь, а с другой стороны, яркое конкретное видение неба, куда направляется светлый духовный подъем и полет» [Философия русского религиозного искусства 1993: 240 - 241].

В-четвертых, профилактика осуществлялась также путем проповедования, осуществляемого священнослужителями. И здесь необходимо отметить наиболее выраженный специальный уровень преступной профилактики, так как духовные отцы церкви именно в этом случае имели дело непосредственно с преступниками-грешниками.

К слову сказать, и сегодня Русская православная церковь продолжает свои благие вековые традиции в данном направлении, хотя, необходимо отметить, что современная криминология относит церковь к числу неспециализированных субъектов профилактики. Так, в соответствии с параграфом восьмым III раздела Основ социальной концепции Русской православной церкви, одной из областей сотрудничества Церкви и государства являются труды по профилактике правонарушений. А в соответствии с параграфом вторым IX раздела «профилактика преступности возможна прежде всего через воспитание и просвещение… В этом деле Православная церковь призвана к активному взаимодействию со школой, средствами массовой информации, правоохранительными органами. При отсутствии в народе положительного нравственного идеала никакие меры принуждения, устрашения или наказания не смогут остановить злой воли. Именно поэтому лучшей формой предотвращения нарушений закона является проповедь честного и достойного образа жизни…» [Каневский 2003: 58 - 59].

Эти положения Основ социальной концепции вряд ли можно переоценить. Речь идет о положительном нравственном идеале, который должен существовать в народе и в каждом отдельном взятом человеке. Иными словами речь идет о социальной и индивидуальной духовности. Современная российская криминология, в буквальном смысле слова, находится на распутье. С одной стороны, пройден слишком большой путь по доказыванию возможности искоренения преступности, с другой, сегодня все чаще раздаются голоса о том: «А не прав ли был пессимист Лист»? Очень интересные мысли высказывает по этому поводу А.А. Тер-Акопов, полагающий, что именно духовность является тем существенным фактором, образующим некоторую интегративную причину различных преступлений, и которая отечественной криминологией в механизме преступного поведения до недавних пор практически не выделялась [Тер-Акопов 2005: 549]. Однако именно духовность может быть реальным предметом профилактического воздействия и это очень хорошо понимали наши далекие православные предки.

православный церковь преступление апокрифический

Список литературы

1. Гудзий Н.К. История древней русской литературы: Учебник / Н.К. Гудзий. - М.: Аспект Пресс, 2002.

2. Каневский К. Социальная концепция русской православной церкви. Институт государства глазами православных христиан // Российская юстиция. 2003. - № 2. - С. 53 - 59.

3. Карташев А.В. Собрание сочинений: В 2 т. - Т. 1: Очерки по истории русской церкви / А.В. Карташев. - М.: ТЕРРА, 1992.

4. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей / Н.И. Костомаров. - М.: Мысль, 1993.

5. Рогов В.А. Право - пространство - время в богословии и средневековой Руси (о средневековых вероятностях и идеях в перспективе) / В.А. Рогов. - М.: МГИУ, 2007.

6. Тер-Акопов А.А. Духовность в механизме преступного поведения // История развития уголовного права и ее значение для современности: Материалы V Международной научно-практической конференции, состоявшейся на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова 26 - 27 мая 2005 г. - М.: ЛексЭст, 2006.

7. Философия русского религиозного искусства XVI - XX вв. / Антология. - М.: Прогресс, 1993.

8. Хрестоматия по древней русской литературе XI - XVII вв. / Составитель Н.К. Гудзий. - М.: Аспект Пресс, 2002.

Размещено на Allbest.ru