Ислам и/или исламизм

Размещено на http://www.allbest.ru/

Ислам и/или исламизм

политический религия исламский

Проблемами ислама в наши дни интересуются многие. И немудрено. В современном мире нет более жесткой и нетерпимой религии, которая к тому же получила бы столь широкое распространение, что по вполне реальным прогнозам готова стать через какие-нибудь 15 лет религией третьей части населения мира. Стоит добавить, что в силу своей нетолерантности и часто встречающегося фанатизма ее адептов религия правоверных не только резко отделяет себя от всех неверных, что тщательно прописано в ее священных текстах, но и принуждает тех, кто к этой религии причастен, строго соблюдать ее не слишком многочисленные, но обязательные обряды. Жителям России очень легко уловить разницу. Когда у нас начинают считать, сколько в стране православных, появляется огромная цифра. А когда выясняют, сколько из них ходит в церковь, то число так называемых воцерковленных оказывается раз в 20-30 меньше.

В исламе ничего подобного нет и быть не может. Там каждый обязан совершать намаз (это два-три-четыре раката, т.е. земных поклона) пять раз в день, а в пятницу и по праздникам количество ракатов возрастает. И все должны соблюдать много других обязательных обрядов, порой достаточно изнурительных, особенно когда пост, а это целый месяц рамазан с запретом есть и пить от зари до зари (можно только ночью) приходится на лето. Сравните, православные! Это вам не в большой праздник или раз в неделю в воскресенье церковь навестить. Словом, нетерпимый и жесткий ислам не чета любой религии, если, конечно, иметь в виду обычных прихожан, мирян. Это вообще даже не религия, а строго религиозный и обязательный для всех своих, т.е. для мусульман, образ жизни. В нем есть свои преимущества и даже приятные, во всяком случае для мужчин, стороны. Но не обольщайтесь! За все приятное каждый платит. И хотя мусульманин привык к этому, не думайте, что все достается легко и просто.

Так что же такое ислам? Сформировавшись сравнительно поздно, доктринально эта монотеистическая религия восходит к иудаизму и христианству, к библейским идеям, образам и легендам. Обогатившись и за счет иранского зороастризма, впитав многое из традиций и культурных достижений древневосточных цивилизаций и греко-античного мира эпохи эллинизма, предложенный пророком ислам оказался в определенном смысле весьма богатым в духовно-идейном плане наследником многих культур. Но выгодно и умело, с пользой для себя, распорядиться этим богатым наследием ему помешал реальный уровень развития народа, который волею судеб оказался основным носителем новой религии, т.е. арабов. Они, едва вышедшие за пределы первобытности (занимавшихся торговлей горожане были в меньшинстве, а много более отсталые бедуинские кочевые племена, составлявшие основу воинства Мухаммеда, остаются на полупервобытном уровне и поныне), не были в состоянии активно освоить интеллектуальный потенциал всего заимствованного ими религиозно-доктринального наследия.

Наследие это досталось достаточно легко, ибо в конце V в. неграмотный торговый служащий и основатель новой религии пророк Мухаммед ездил по караванному пути с заезжими купцами, иудеями и христианами, и многого наслушался от них. Это и было началом мудрости ислама. Затем, причем в гораздо большей степени, многое было воспринято у покоренных бедуинами народов, стоявших на много более высоком уровне развития. После этого выяснилось, что сами арабы не очень нуждались в глубоком знании. Хорошо известно, что те из них, кто получал религиозное образование (другого не было), обычно бывал вынужден, не вдаваясь в глубины интеллектуальных поисков, ориентироваться на жесткую религиозную догму, на созданные в первые годы существования ислама принципы жизни, т.е. на то самое, что возрождают ныне все мусульманские фундаменталисты, как умеренного, так и радикального толка (стоит заметить, что фундаменталистами становятся ныне почти все мусульмане - это видно по одежде женщин).

Здесь следует оговориться. Арабская культура, прославленная именами аль-Газали, Аверроэса, Авиценны, ибн-Хальдуна и многих других, немало, как известно, внесла в сокровищницу мировой цивилизации. Но это слабо отразилось на жизненном стандарте и интеллектуальном потенциале простых мусульман, многими веками воспитывавшихся в русле только официально признанного арабо-исламского знания. А в основе стандарта ислама лежали отнюдь не вершины арабской средневековой мысли, а лишь сакральные тексты. Это священный Коран, шесть томов преданий-хадисов Сунны и нормативы исламского права шариата. Именно они веками формировали сознание, поведение, образ жизни, сложившуюся систему ценностей, да и все прочие установки мусульманина, члена великой исламской общности. Сверх этого ничто стоящим внимания не считалось и потому не поощрялось.

Речь поэтому может и должна идти об исламе не только как о религии, сложившейся в первых веках новой эры, но и как о стандарте, считавшемся вершиной возможного образа существования. Здесь с самого начала очень важно подчеркнуть, что ислам как религия не имеет церковной формы. И это не случайность. Церковь как институт складывалась там, где религиозному началу противостояло светское, а религиозной власти - политическая. В исламе, возникавшем в описанных обстоятельствах, ничего подобного не было. Один и тот же пророк, одни и не те же халифы, позже эмиры, султаны и прочие вожди мусульман всегда были одновременно и религиозными (прежде всего), и политическими руководителями правоверных .И этим все сказано. Главное, что надлежит всем твердо усвоить, ислам - не обычная религия. Для тех, кто родился в стране правоверных, ислам даже не просто образ жизни. Это судьба, с которой не поспоришь. И лучше не пытаться. Аллах всемогущ, а его слуги бесстрашны.

Важно и еще одно. Для правоверных нет национальностей, этнических различий, как не существует и различий социальных, вплоть до формального непризнания статуса раба. В великом сообществе равных (территория дар-уль-ислам, общность-умма) первой, основной и самой главной, жизненно важной характеристикой правоверного является то, что он принадлежит к этому исламскому сообществу. Так сказано в священном писании, в комментариях и рассуждениях богословов. И появление такой общности мусульман тоже не случайно. Ведь формировалась она на полупервобытной основе бедуинов, интегральной части мировой деревни. Это - совокупность бедных и отставших в развитии восточных народов со свойственной всем им социопсихологической тягой к весьма примитивным представлениям, прежде всего о равенстве и справедливости.

Для арабов, однако, эта новая религия и заново созданные нормативы жизни сыграли огромную позитивную роль, энергично способствовав их развитию и аккультуризации. Мало того, то и другое оказали огромное воздействие и на весь завоеванный арабами Ближний Восток и соседние с ним североафриканские земли. Был обновлен, усреднен и приостановлен в развитии тот очень высокий цивилизационный стандарт, который ранее в регионе существовал и пусть медленно, у каждого народа по-своему, но как-то все же эволюционировал. В этом, в частности, можно убедиться, обратив внимание на Египет с его не только великими пирамидами, но и не менее величественной культурой эллинистической Александрии. Словом, шествие осененных новой религиозной идеей бедуинов, сила которых во многом проистекала из сплотившей их воедино веры, изменило облик тех стран, где ислам оказался господствующим. В то далекое время эта великая идея с удивительной легкостью одолевала многие развитые очаги мировой цивилизации, сложившиеся в пределах Ближнего и Среднего Востока, североафриканского Средиземноморья.

Почему так? Ведь регион, о котором идет речь, был не только наиболее развит, но и насыщен глубокой мудростью. Даже если не иметь в виду весьма далекие от него конфуцианство или индуизм и буддизм, именно здесь расцветала мудрость иудеев и были заложены основы христианства. Ведь как раз из этих священных канонов Библии, Ветхого и Нового заветов, черпал пророк Мухаммед те знания, факты и имена, которые запечатлевались в его пытливом, но не чересчур подготовленном к восприятию глубин сакральных идей уме. Но все было именно так. Более того, это сыграло свою роль в успехах ислама. Он сумел и успел появиться, как в таких случаях говорят, в нужное время и в должном месте. И это было для него важным достижением, счастливым подарком судьбы. Что же помогло ему? Что нес он людям?

Религиозные догматы мусульман до примитивности просты и весьма строго и четко фиксированы. Генеральная установка здесь на покорность человека воле Аллаха, его посредника-пророка и замещающих пророка лиц, от халифа либо имама до обладателей власти на местах. Полное повиновение власть имущему объясняется сакрально авторизованным принципом высшей власти («Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед пророк Его») при - что очень важно абсолютном слиянии политической администрации с религией. Играл свою роль и сознательно культивируемый фатализм («на все воля Аллаха») с резкой приниженностью личности, этой жалкой песчинки по сравнению со всемогущим Аллахом. Все очень просто, понятно и доступно для любого, даже наиболее примитивного уровня восприятия. И в то же время это подкупает бесхитростностью основной идеи и склонностью к ответу на чаяния отстававшей в развитии мировой деревни, всегда ценившей, как уже было упомянуто, две главные, хотя и весьма иллюзорные ценности, равенство и справедливость.

Приниженность конформной личности, всецело преданной воле Аллаха, фатализм и покорность судьбе, а также элементы социальной заботы о каждом -- вот важнейшее из того, что большинство обычных обездоленных видело в исламе и что их подкупало. В то же время умные, сильные, смелые и амбициозные видели в нем другое. Ислам предоставлял неплохие возможности для карьеры. Важно было усвоить его суть и действовать в жизни, не очень-то оглядываясь на последствия, в полном соответствии с ней .Суть же эта, как несложно понять, в использовании того религиозного фанатизма, коим отличались и по сей день отличаются преданные вере воины ислама. Покорные воле Аллаха и его представителей, обычно не генералов, а религиозных вождей, воины не жалели себя, а их тоже едва ли не более религиозное, чем солдатское рвение вело к успеху, за что они обычно щедро вознаграждались. Четыре пятых добычи распределялись между ними и лишь пятая направлялась в казну, основная часть доходов которой по воле самого пророка, а затем халифов шла на социальные нужды.

Ислам подчеркнуто эгалитарен. Перед Аллахом все равны. Это во многом объясняет тот факт, что арабская цивилизация не знакома с культом аристократической знати. Да и вообще причастность к истинной вере, ко всеобщей умме единоверцев у мусульман неизмеримо важнее деления общества на социальные слои, расы, народы, племена и языковые группы. Поэтому исламская традиция не признает ни феодальную замкнутость сословий, ни наследственное социальное неравенство. Напротив, религиозно освящен и всегда важен был принцип социальной мобильности. Сила, способности, случай открывают двери наверх перед каждым, достойным того. Раб может стать эмиром и султаном, бедняк-крестьянин уважаемым знатоком ислама, почитаемым улемом, солдат военачальником. Речь не о равенстве статуса и тем более прав для каждого. В обществе поголовного рабства низший всегда бесправен перед вышестоящим и легко может стать жертвой его произвола. Речь о равенстве возможностей, жребия, реализации чего никогда не мешали покорность и фатализм мусульманина.

Честолюбивый и энергичный в своих стремлениях и претензиях всегда опирался на то и на другое, причем именно покорность его воле Аллаха, как полагали все, не исключая и его самого, и позволяла реализовать уготованную ему судьбу.

Естественно, что престижные устремления мусульманина ограничивались продвижением его вверх только по лестнице власти, воинских успехов или религиозного знания. Других не было. Разве что люди науки и искусства, выдающиеся таланты-самородки, привлекались ко двору правителя, украшая его своим присутствием, но под строгим надзором. Важно, что в мире ислама были всегда богатые купцы, однако условия для их предпринимательской деятельности были неблагоприятными. Отсутствие надежных правовых гарантий для частного собственника и, главное, полный произвол власти, всегда ревниво следившей за богатым торговцем, ограничивали возможности частника, не облеченного властью (впрочем, не помогала и причастность к власти; более крупные акулы без стеснения заглатывали тех, кто поменьше). Все упомянутые препоны оскопляли частную собственность богатых людей, не давая возможности обращать доходы в капитал, который приносит гарантированные проценты. А без этого, как известно, возникновение буржуазии невозможно.

Поголовное рабство и бесправие изнанка исламского эгалитаризма. Все равны и все одинаково бесправны. Право у тех, кто обладает силой, а вместе с ней они приобретают сакральный авторитет. Исключение являют шииты, признающие законной высшей властью лишь правление прямых потомков Мухаммеда, т.е. святых имамов или их родственников по боковым линиям (алиды, фатимиды, сеиды, шерифы), а наивысшей властью мессию-Махди, «скрытого имама», появления которого они всегда ждали и все еще ждут. Но это, как и политические перевороты, не мешало усилению реальной власти правителей и у них (хотя, что важно, эта власть не считалась сакрально бесспорной и потому стопроцентно легитимной).

Мусульманские государства были обычно могущественными. Внутренняя их администрация отличалась простотой и стройностью. Эффективность власти центра, опиравшейся на привычную структуру власти-собственности со свойственным ей всесилием власти правителя, а также господство жесткого, хотя обычно малочисленного аппарата власти и взимание в казну ренты-налога с последующей ее централизованной редистрибуцией подкреплялась - если не иметь в виду шиитов сакрализованным статусом правящих верхов и покорностью подданных. Иногда крупные государства распадались, уступая место мелким. Но эффекта феодальной раздробленности мир ислама не знал, что вполне соответствует особенностям этого социума и его религии. Приходившие на смену халифату султанаты и эмираты тоже были строго централизованными государствами, хотя и меньшими по размеру. Правда, в зависимых полуавтономных странах (например, магрибинских, подчиненных Османской империи), ситуация подчас усложнялась за счет того, что местные правители, обладая немалой автономией и реальной властью, были по традиции все же несколько скованы в своих действиях. Но при этом все опять-таки решалось, - если исключить давление колониальных держав, силой, как о том. в частности, свидетельствуют годы правления Мухаммеда Али Египетского . Можно даже утверждать, что исламская система власти как таковая в принципе - правда, учитывая извивы хода истории, обычно благоприятствует существованию сильного централизованного государства.

Ислам нетерпим. Нетерпимость его не в том, что правоверные стремятся обратить в ислам всех неверных под угрозой их уничтожения или готовы начать священную войну джихад против неверных. То и другое не раз случалось в истории, но не в этом суть. Она в том, что правоверные всегда отчетливо сознавали свое превосходство над неверными, и это ощущение с возникновения ислама четко фиксировалось на государственном уровне (мусульманин платил более легкие налоги и был освобожден от подушной подати, джизии). Суть также в том, что выше всего ценится принадлежность человека к умме, а неверный рассматривается как не вполне равноправный, что заметно на примере тех судебных казусов, когда перед мусульманским судьей-кади предстают в качестве сторон мусульманин и неверный.

Впитанное веками и опирающееся на всю толщу религиозно-культурной традиции, такого рода высокомерное чувство превосходства и нетерпимости одна из важнейших и наиболее значимых характерных черт ислама. Это чувство гордости за совершенство образа жизни в сочетании с всесилием ислама как необычайно плотной религиозно-культурной сети, опутывающей общество наподобие густой паутины. Оно залог не только внутреннего удовлетворения, духовного комфорта (обеспечение его - важнейшая функция любой религии и даже псевдорелигии вроде марксизма) но и крайнего консерватизма, осознанного конформизма мусульман, чуть ли не ежечасно (вспомним об обязательной ежедневной пятикратной молитве!) призванных подтверждать религиозное рвение и всегда добровольно готовых делать это. Готовых, к слову, почти что по велению сердца, так что громогласные крики муэдзинов с высоких минаретов не понуждают правоверных, но лишь напоминают им, что настало время намаза. Естественно, что все это не могло не отразиться как на нормах поведения и ценностных ориентациях всех тех, кто с гордостью всегда причислял себя к умме, так и в конечном счете на психике людей, точнее, на их социопсихологии.

Ощущая себя членом наиболее совершенно организованного социума, подданным исламского государства во главе с сакрализованным правителем, мусульманин был не только верным слугой Аллаха и твердым правоверным, но и той силой, на которую Аллах и правивший от его имени руководитель могут положиться. И это тоже основа неслыханной внутренней прочности и силы ислама и мусульманских государств. Если не считать Ирана, то во всем остальном исламском мире массовые протестные движения - а их случалось немало не были прямо направлены против власти, власть имущих. Они обычно имели характер сектантских движений, что и понятно. Восставшие выступали не против ислама и поставленного вроде бы самим Аллахом правителя, но за понимание ислама, представлявшееся им наиболее верным, за которое они готовы были поэтому сражаться со всем присущим воинам ислама фанатизмом. Авторитет же сакрализованной власти как принцип оставался незыблемым, что было гарантом все той же силы исламских государств, залогом их внутренней прочности.

Особый случай опять-таки шиитский Иран. Соответственно здесь в наши дни сформировалась иная форма власти. Религиозный авторитет (это группа наиболее уважаемых шиитских богословов-улемов, ее высший разряд аятоллы), противостоит светскому, напоминая ему о неполной легитимности. Противостояние в недавнем прошлом привело к тому, что духовенство стало в оппозицию к шаху с его успешными, но ускоренными и вызывавшими массовое недовольство буржуазными реформами Оно возглавило народные выступления, обилием которых Иран всегда выделялся среди исламских стран. Это существенно ослабляло эффективность администрации иранских шахов и делало страну по сравнению, скажем, с султанской Турцией более легкой добычей колониальных держав, что сыграло свою роль и на рубеже 70-80-х гг. ХХ в., когда Иран пережил нечто вроде шиитско-исламской революции. Впрочем такого рода ситуация ни в коей мере не ослабила внутреннюю структуру страны, так как идея о мессии-Махди сплачивает шиитов вообще-то не менее полно, чем в других мусульманских государствах. Пожалуй, даже больше. Во всяком случае, фанатизм воинов у шиитов отличался резкими формами, что видно на примере средневековой секты исмаилитов с их тактикой террора.

И еще одно, что необходимо иметь в виду, коль скоро заходит речь о мире ислама, о вселенской умме и ее представителях. Мусульманин, строго воспитанный в жестком русле немногих, но обязательных правил и жизни, насколько известно, не сетует на свою долю, что особенно касается и явно приниженных в их правах женщин. Не то чтобы они всегда были довольны состоянием своих дел или вообще равнодушны к хорошо сознаваемой и ценимой ими социальной справедливости. Напротив, то и другое заботило их и в случае чего бывало причиной массовых движений, чаще всего под религиозно-сектантскими лозунгами, за выправление попранной привычной нормы жизни. Но, если норма соблюдалась, они, как правило, были спокойны. В неторопливом ритме делали свое дело и редко стремились к чему-то новому и неизведанному, чуждому норме и тем более грозящему ее разрушить. Воспитанное веками и опиравшееся на подкрепленное всеобщим согласием уммы чувство, что ты счастлив среди своих и что именно это и есть гарантия твоего вечного - благодаря Аллаху - благоденствия, создавало прочность бытия. Делай, что от тебя требуется, и ты всегда будешь в порядке, как на земле, так и после смерти. Тебе помогут, тебя не оставят.

Конечно, крестьянин консервативен везде, особенно на Востоке. Но в исламских обществах это заметно вдвойне, ибо на консерватизм земледельца накладывалась жесткая норма ислама с характерной для него предельной нетерпимостью к отклонениям. Консерватизм и конформизм, фатализм и фанатизм ревнителей ислама, равно как незыблемый статус правителей и сила аппарата власти, внутренняя мощь и огромная сопротивляемость социума, всей уммы, - это реально действующие факторы, с которыми нельзя было не считаться. Важно и неясным может быть другое, почему при этом сила ислама со временем стала ослабевать?

Размещено на Allbest.ru