Религия древних цивилизаций

Размещено на http://www.allbest.ru/

Религия древних цивилизаций

Религия древних египтян зародилась в первобытно-родовых общинах и прошла за 3000 лет длительный путь развития до сложных теологических систем Востока: от фетишизма и тотемизма, до политеизма и монотеистического мышления - признание единого культа бога Атона, появились теогония и космогония, культ, разнообразные мифы, представления о загробной жизни, организации клира (жречество) и его положения в обществе, обожествление фараона и т.д.

В Египте была впервые сформулирована концепция единобожия во время правления фараона Эхнатона. Этот фараон предпринял попытку религиозной реформы, целью которой было централизовать египетские культы вокруг бога Солнца, Атона. Идея не прижилась, во многом по причине неудачного правления Эхнатона.

Египетская религия. Первые заповеди

В Древнем Египте существовали культы многих богов, сами боги выступали в роли покровителя какой-либо стихии или ремесла. Религия Древнего Египта тесно переплеталась с поклонением природе, боги представлялись в образах различных антропоморфных существ с головами животных.

Практика поклонения богам была сложна и многогранна, претерпевала различные изменения и нововведения. Но одной из устойчивых черт древнеегипетской религии всегда оставался культ почитания умерших и сопровождения их в Загробный мир. Египтяне верили, что душа умершего отправляется в Загробный мир вместе со всем нажитым богатством (часть его хоронили вместе с покойным) и совершёнными поступками.

У египтян считалось, что перед входом в Небесное Царство каждая душа будет спрошена богами о совершённых при жизни деяниях, а вернее о том, совершала ли она преступления, суть этого «допроса» была изложена в египетском религиозном манускрипте, именуемом «Книгой мёртвых». В ней содержались основные морально-этические нормы египетского общества, такие как «не укради», «не убивай» или «не лжесвидетельствуй», но переданы они были в виде «Заповедей отрицания», то есть это были слова, которые должен был произносить умерший на божественном «Допросе» перед входом в Небесное Царство: например, «я не убивал», «я не брал чужое», «я не клеветал» и т.д.

Переход от политеизма к монолатрии и монотеизму

Так или иначе, но большинство религиозных систем преодолевала путь постепенных преобразований от политеизма к монолатрии (выделению из множества богов одного главного и утрата остальными своего изначального значения, а то и вовсе их постепенное забвение). В процессе этого преобразования бог переставал быть покровителем стихии и провозглашался предвечным создателем всего сущего. В частности, такое преобразование было в своё время произведено в Древнем Египте во 2 тыс. до н.э.

Монотеистический культ бога Атона

Приблизительно в 1353-1336 годах до н.э. фараон Аменхотеп VI (взявший себе имя Эхнатон) провозгласил одного из почитаемых в Египте богов - бога Атона - Единым Предвечным Богом и Создателем всего сущего. Вначале бог этот изображался антропоморфным, как и все другие египетские боги - Атон был человеком с головой сокола увенчанный солнечным диском. Но впоследствии Атон был провозглашён не имеющим земного подобия, а солнце стало считаться нерукотворным изображением (иконой) Атона, поэтому и на фресках он стал изображаться как солнечный диск, тянущий лучи-руки к людям. Но ввиду недостаточной продолжительности проповедования этого культа и сложной политической ситуацией внутри Египетского царства и на его границах, эта попытка утвердить монотеизм не увенчалась успехом. Хотя вполне возможно, что именно она дала основу для формирования монотеистической религии у древний евреев.

Культура древнего Египта

Древний Египет - первая могущественная великая держава, первая империя, претендовавшая на мировое господство. Это было сильное государство, в котором народ был полностью подчинен правящему классу. Основными принципами, на которых строилась верховная власть Египта, были ее незыблемость и непостижимость.

Протест против смерти является важнейшей чертой культуры древнего Египта. Египтяне считали «ненормальностью». Страстное желание бессмертия определило все мировоззрение египтян, пронизывало всю религиозную мысль Египта, сформировало древнеегипетскую культуру.

Стремление к бессмертию явилось основой для возникновения заупокойного культа, который сыграл чрезвычайно большую роль в истории древнего Египта - и не только религиозной и культурной, но и политической, экономической, военной. Именно на основе несогласия египтян с неизбежностью смерти родилось вероучение, согласно которому смерть не означала конец: прекрасная жизнь на земле могла быть продлена вечно, умершего могло ждать воскрешение. Для этого одной из бессмертных душ усопшего необходимо было вновь соединиться со своим телом. Поэтому живым надо было позаботиться, чтобы тело умершего было сохранено. Средством для этого было бальзамирование. Забота о сохранении тела умершего привела к возникновению искусства изготовления мумий. Для того чтобы продлить жизнь после смерти, важно также было позаботиться о строительстве специальной усыпальницы для тела. Египтяне полагали, что вечной, но хрупкой душе удобнее всего вернуться в свое прежнее и отныне тоже вечное тело внутри мощной и защищенной от света и посторонних взглядов усыпальнице - пирамиде.

Пирамиды строились для фараонов и знати, хотя по вероучению египетских жрецов всякий человек, а не только фараон или вельможа, обладал вечной жизненной силой, т.е. бессмертием, при условии, что будет полностью соблюден ритуал погребения. Однако тела бедняков не бальзамировались, т. к. это было слишком дорого. Их просто заворачивали в циновки и сваливали в рвы на окраине кладбищ.

Пирамиды сооружали не рабы, а крестьяне в период наводнений и засухи, когда они были свободны от полевых работ. Работа на постройке пирамиды была религиозной обязательностью. В III-II тысячелетиях до н.э. и пирамиды, и храмы - постройки для богов - строились из камня. Строительство пирамид было разорительным для экономики государства, истощало казну, требовало колоссальных и многочисленных жертв со стороны народа. Поэтому позднее, во II тысячелетии до н.э. пирамиды стали строить их кирпича, а не из камня - это было менее разорительно, а сами пирамиды становились меньше.

К началу I тысячелетия до н.э. строительство пирамид было прекращено. Для усыпальниц фараонов стали отводить глубокие и тщательно скрытые от чужих глаз тайники. Это было связано с тем, что усыпальницы фараонов грабились на протяжении всего периода древнеегипетской истории, хотя древние египтяне боялись и боготворили своих фараонов.

Древнейшие египетские пирамиды считались одним из семи чудес света.

Самая ранняя из египетских пирамид - пирамида фараона Джосера, воздвигнутая около 5 тысяч лет назад, ступенчатая и возвышается, как лестница, к небу. Однако самая знаменитая и самая значительная по размерам - пирамида Хеопса. Известно, что строили ее более 20 лет сотни тысяч людей. Размеры ее таковы, что внутри может свободно поместиться любой европейский собор: высота 147 м (сейчас 137 м), площадь - около 55000 кв.м. Пирамида Хеопса сложена из гигантских известняковых камней, а каждая каменная глыба весит 2-3 тонны. Ученые подсчитали, что на строительство этой пирамиды пошло 2 300 000 таких камней. Удивительно и строительное искусство древних мастеров: камни пирамиды до сих пор так плотно пригнаны друг к другу, что между ними невозможно даже просунуть иглу. Снаружи пирамида Хеопса была облицована прекрасно отполированными известняковыми плитами.

Религия

Египетская религия с ее идеей загробного преображения и вечной жизни открыла потаенные (сакральные) страницы культурной истории древнего Египта. В системе заупокойных представлений все заметней становится этический элемент религиозной культуры египтян. Но он не развился в систему личностных ориентаций: идеалом осталось не будущее, и высшей ценностью не настоящее, а блаженное прошлое, когда сами боги правили людьми, было и идеалом, и высшей ценностью. В этой системе взглядов содержатся попытки связать воедино этические размышления о праведной жизни на земле и надежду на блаженную жизнь в потустороннем мире («Беседа разочарованного со своей душой»). Земная жизнь полна жестокости и неправды, о загробной никто из смертных ничего не знает. Сомнения, скепсис свидетельствуют о потребности в этической рефлексии, но гарантии существующего миропорядка находились не в этом мире, а принадлежали потусторонним силам, на которые можно было воздействовать лишь с помощью магических заклинаний.

Обожествление фараонов занимало центральное место в религиозной культе Египта: египтяне считали, что фараон - это живое подобие Солнца (Ра) и после смерти плавает по небосводу на солнечной ладье днем и на лунной ладье ночью.

Боги в изображении древних египтян - это существа с человеческим телом и головами животных. Их божественность изображается через образы существ, населяющих священную природу. Богов в древнем Египте было много, у каждого города их могло быть несколько. Главным был бог Солнца - Ра, царь и отец богов. Одним из важнейших богов был Осирис - бог смерти, олицетворяющий умирающую и воскресающую природу. Египтяне считали, что после смерти и воскрешения Осирис стал царем подземного царства. В царстве Осириса душа умершего должна была оправдаться перед Осирисом, чтобы обрести вечную и блаженную жизнь. Важнейшей богиней была Исида, жена и сестра Осириса, покровительница плодородия и материнства. Бог Луны был одновременно и богом письменности; богиней истины и порядка считалась Маат. Как воплощение божества почитались некоторые животные, растения, предметы.

Египетское многобожие не способствовало действительной централизации государства, усилию верховной власти и подчинения покоренных Египтом племен. Фараон Аменхотеп IV, который правил в 1419 - ок. 1400 гг. до н.э., выступил как религиозный реформатор, пытаясь утвердить культ одного бога. Это была первая в истории человечества попытка установить единобожие. Он ввел новый государственный культ, объявив истинным божеством солнечный диск под именем бога Атона, трактуемый жрецами как «тело Ра». Столицей государства он сделал город Ахетанон (современное городище Эль-Амарна) и сам принял имя Эхнатон, что означало «угодный богу Атону». Он пытался сломить могущество старого жречества и старой знати: культы всех богов были отменены, их храмы закрыты, а имущество конфисковано. Однако реформы Эхнатона вызвали сильное сопротивление мощного и многочисленного слоя жрецов и оказались недолговечными. Преемники фараона-реформатора вскоре были вынуждены пойти на примирение со жрецами. Культы старых богов были восстановлены, позиции местного жречества вновь усилились.

Литература

Самые древние египетские тексты, дошедшие до нас, - это молитвы богам и хозяйственные записи. Самые ранние памятники художественной литературы, сохранившиеся до нашего времени, относятся ко II тысячелетия до н.э. Художественная литература представлена различными жанрами - это поучения царей и мудрецов своим сыновьям, множество сказок о чудесах и чародеях, повести. Одно из самых отвлеченных и абстрактных сочинений древнеегипетской литературы - «Беседа разочарованного со своей душой». Человек, разуверившись в смысле жизни начинает искать смерти. Душа, однако, пытается отговорить его от самоубийства, уверяет в тщетности надежд на загробную жизнь, советует сполна насладиться земным бытием.

Искусство

Изобразительное и монументальное искусство несет на себе печать египетской культуры в целом. Перед храмами и дворцами египтян воздвигались высокие тонкие обелиски, покрытые иероглифами - рисуночным символическим письмом, ставшим важнейшей частью культуры древнего Египта. Перед заупокойными храмами воздвигали сфинксов: каменное изображение существа с телом льва и головой человека-фараона. Сфинкс олицетворял мудрость, загадочность и силу египетского правителя. Самый большой сфинкс, выполненный в первой половине III тысячелетия до н.э., до сих пор стережет пирамиду Хефрена. Сфинкс высечен из цельной скалы: его голова в 30 раз больше человеческой, а длина тела 57 м. Шедевром древнеегипетского изобразительного искусства периода II тысячелетия до н.э. считается выполненный на крышке ларца рельеф, изображающий фараона Тутанхамона с его юной женой в саду. Подтверждением высокой культуры Египта I тысячелетия до н.э. является всемирно известный скульптурный портрет жены Аменхотепа IV Нефертити - одно из самых прелестных женских изображений в истории человечества.

Изобразительному искусству древнего Египта всегда были присущи сугубо плоскостное изображение фигур, каноническая условность в передаче туловища и ног, геометрическая декоративность с симметричным распределением узора, строгая линейность композиции. Все фигуры статичны, невозмутимы, их позы условны, как условна и раскраска: тело мужчины традиционно изображалось красно-коричневым, тело женщины - желто-розовым, волосы у всех были черные, одежды - белые.

Наука древнего Египта добилась определенных успехов. Активно развивалась астрономия. Египетские астрономы высказали предположение, что созвездия находятся на небе и днем, но делаются невидимыми в свете солнца. Значительными, судя по судя по специализации врачей, были успехи медицины: различались врачи «утробные», глазные, зубные и прочие. Была установлена роль мозга в человеческом организме. Развивалась математика: в конце XXI - начале XIX веков до н.э. была вычислена поверхность шара. Изобретены древнейший в человеческой истории часы - водяные и маленькое нашейные солнечные часики. В начале III тысячелетия до н.э. в древнем Египте был изобретен папирус для письма, который затем получил распространение и в других государствах Средиземноморья.

Египет - самый яркий пример той стадии становления древней восточной культуры, где практические достижения и развитость прагматически ориентированной рациональности сочетается с основополагающей ролью чувств и образов, доставшихся в наследство от первобытного мифа.

Боги, судьба и люди в Древней Месопотамии

Мировоззрение месопотамцев было типичным порождением ближневосточной языческой древности. Абсолютных начал для месопотамцев не существовало, как и противопоставления разных уровней бытия: естественного - сверхъестественного, духовного - плотского и т.д. Используя современную терминологию, можно сказать, что все сущее было для них «материально», нецелостно, уязвимо и конечно во времени и пространстве. Они не знали ни догм, ни собственно религиозной веры, а свои суждения о мире строили, по-видимому, на основе разумной интерпретации того, что казалось им объективным опытом (как и современная естественная наука).

В месопотамской картине мира нет ни универсального промысла, ни благодати как руководящего начала. В конечном счете она оказывается такой же слепой и раздробленной, находящейся в рамках космической несвободы, какой ее видит атеистически настроенный физик нашего времени. Существование богов ничего здесь не меняло, так как они сами были не всемогущи, не всеблаги и не сверхъестественны. Как справедливо отмечал выдающийся историк культуры Г. Франкфорт, в Месопотамии боги не выделяются из «естественного» хода событий, а считаются его главной частью.

Людям, по их собственному мнению, оставалось в своих интересах распорядиться тем немногим, что им отпущено на этом и на том свете. Заранее заданного, «объективного» смысла в существовании они не усматривали вообще. Единственной здравой целью жизни, которую могло бы себе поставить живое существо, будь то бессмертный бог или смертный человек, считалось удовлетворение его основных потребностей (включая социальные и эмпатические, связывающие его с другими личностями). Смысл и высший авторитет общей поведенческой нормы и всего основанного на ней социального порядка видели именно в том, что вне них достижение указанной выше цели было для людей совершенно невозможно. Следует подчеркнуть, что этика никоим образом не считалась порождением богов, спущенным людям «сверху». Этические нормы вырабатывали сами разумные существа для защиты и осуществления своих природных потребностей, так как те были необходимы для их наилучшего выживания.

Наблюдения над окружающим миром не оставляли у месопотамцев сомнений в том, что во Вселенной действуют силы двух совершенно разных порядков: 1) рутинные, достаточно хорошо известные; 2) неизмеримо более таинственные и непредсказуемые «высшие» силы, невероятные по мощи и масштабам действия на людей и мир. Главными носителями «высших» сил в Месопотамии, как и в других странах древности, считались особые существа (боги или духи), наделенные разумом, волей и рядом уникальных характеристик, отличающих их от всех остальных объектов мира. Это и фактическое бессмертие, и способность принимать вещественные воплощения или обходиться без них, и способность одновременно пребывать в наблюдаемом временно-пространственном «измерении» и вне его, находиться и действовать сразу во многих точках пространственно-временного континуума, и невероятное могущество и осведомленность. Любое соприкосновение с силами такого рода, учитывая их непредсказуемость и мощь, было для людей необычайно рискованным. Поэтому все ситуации, чреватые подобным соприкосновением, необходимо было окружать множеством ритуальных запретов и предписаний.

Мир богов моделировался по образу и подобию мира людей: в нем были свои владыки и подданные, движимые примерно теми же мотивами и ценностями, что и люди. В частности, шумеро-аккадский пантеон возглавлялся (как почти по всей Западной Евразии) двумя богами: высший небесный космовладыка Ан («Небо»), пребывающий в вечном покое вдали от мира, и его сын/наместник Энлиль («Господин дыхания / воздуха»), космоустроитель, который и осуществляет собственно управление делами Вселенной (аналогичные роли играли Ил Отцовский и Ил у западных семитов, бог неба и бог грома у ранних индоевропейцев). Нельзя не угадать здесь отражение распространенной в первобытности практики раздела полномочий между сакральным и военным вождями человеческого сообщества.

Важнейшим понятием месопотамской картины мира была «судьба» (аккад. шимту, досл. «нечто установленное, определенное извне»). Шимту каждого объекта - это совокупность всего, что происходит с ним по чьей-то чужой воле, независимо от его собственной. В частности, все, что кто-то вменяет кому-то (например, царское пожалование или имущество, завещанное частным лицом в чью-то пользу), считалось шимту.

Представления о шимту были сложными. Месопотамцы полагали, что какая-то часть всей совокупности шимту предустановлена изначально сама собой, раз и навсегда, и неизменяема даже усилиями богов. Все остальное в шимту в разное время предустанавливается, устанавливается и переустанавливается богами и людьми в меру их влиятельности и желания вмешиваться в чужие судьбы. В частности, боги на своей ежегодной ассамблее утверждали судьбы мира, в том числе людей, на ближайший год, а потом любой из них мог определять и изменять шимту данного лица «в текущем режиме», в ответ на те или иные его действия, наказывая и награждая его за них или исполняя его молитвы. Тем самым любое существо в принципе могло влиять на свое шимту, в том числе играя на противоречиях между различными силами.

Наконец, не все, что происходит с кем-либо, считалось его шимту, т.е. чем-то установленным для него извне. Всегда оставался некий, хотя и небольшой, простор для реализации свободной воли и для «воли случая». А поскольку все существа месопотамской Вселенной, включая богов, «конечны» и не всемогущи, то у всякого из них был некий, пусть и ничтожно малый шанс пересилить внешние установления, включая даже намерения богов. Так, любимый эпический герой месопотамцев Гильгамеш идет наперекор воле одних богов при невмешательстве других и остается победителем. О том, что надежды на такой оборот были достаточно распространены, свидетельствуют «богоборческие» личные имена некоторых месопотамцев (например, «Не боящийся бога»). В итоге фактически состоявшееся шимту оказывается ближе к результатам броуновского движения, чем к осуществлению какого-то заранее предначертанного плана.

Более могущественные и стоящие выше в естественной космической иерархии существа определяли шимту для нижестоящих, и львиная доля того, что происходило в жизни людей, как и подавляющая часть их свойств, устанавливалась для них богами, т.е. была шимту. Во-первых, боги некогда создали людей, наделив их общей природой; во-вторых, они определяли некое первичное шимту каждого человека (как его качества, так и основную канву жизни) при его рождении и, в-третьих, меняли ее впоследствии, в том числе в ответе на те или иные дела самого человека.

По месопотамским представлениям боги сотворили людей, чтобы избавиться от утомительных трудов по самообеспечению. До этого они должны были сами заниматься тяжелым трудом, добывая себе пропитание, жили в скверных жилищах и т.п. Теперь люди кормили богов жертвами, чествовали и обеспечивали их обиталищами-храмами и всевозможными драгоценными предметами, а боги могли проводить время в неведомой им ранее роскоши и почете. При этом люди служили богам не из приверженности к ним и не ради приобщения к их замыслам, а исключительно в собственных интересах, чтобы добиться покровительства богов и избежать губительных последствий их гнева в обычных житейских делах. Учитывая могущество и активность богов, обеспечить себе сколько-нибудь сносное существование вне постоянного поклонения им считалось совершенно невозможным. Для того чтобы жить в довольстве и стабильности, такое поклонение оказывалось необходимым, и в этом смысле оно само являлось установленной богами для людей долей - шимту.

Правда, в рамках нормативной месопотамской культуры находил себе место и прямо противоположный взгляд, согласно которому боги настолько капризны и непредсказуемы, что почитать их бессмысленно, а сильный человек проживет и не добиваясь их благоволения. «Бога все равно не приучишь ходить за тобой, как собаку» - гласит месопотамская пословица. Это воззрение не вызывало в Месопотамии каких-либо принципиальных теоретических возражений. Однако его считали недостаточно основательным и неоправданно рискованным на практике. В итоге такое отношение к богам оставалось индивидуальным и довольно редким выбором отдельных людей, а корпорации и сообщества никогда не шли на подобный риск. Никому не запрещали брать «богоборческое» имя, но едва ли это считалось благоразумным. В одном из текстов прямо сказано, что без повиновения богам люди могли бы существовать лишь так, как живут дикие звери и разбойники.

Многообразные взаимоотношения, в которые в результате вступали друг с другом боги и люди Месопотамии, можно свести к следующим основным аспектам:

1) люди регулярно приносят богам жертвы, строят для них храмы, совершают ритуалы чествования;

2) боги оказывают людям покровительство и поддержку в житейских делах (как по собственной инициативе, так и по человеческим молитвам). В частности, боги помогают поддерживать социальный порядок (прежде всего мерами «точечного воздействия», наказывая нарушителей этого порядка и награждая его приверженцев и защитников);

3) боги принимают участие в ритуалах, обеспечивающих жизнь людей (новогодние обряды, обряд «священного брака» и др.), что придает этим ритуалам действенность;

4) боги, по собственной инициативе или по запросам людей, посылают им различные извещения (требования, предупреждения, изъявления недовольства). Это позволяет людям, учитывая полученные сведения, избегать опасности, а также дает им время на то, чтобы попытаться упросить богов переменить их судьбу к лучшему, или на то, чтобы предупредить наказание, исправив или искупив те свои действия, которые его навлекли;

5) упущения в осуществлении культа, вольное или невольное нарушение требований богов или просто каприз последних грозят людям самыми гибельными последствиями. Предупреждать, предотвращать и смягчать эти последствия (прежде всего выяснением божественной воли, соблюдением ритуальных запретов и умилостивительными ритуалами) было одной из важнейших задач людей в их общении с богами.

Центрами столь многообразного общения с богами были храмы городских богов-покровителей (многие из них одновременно играли важную специфическую роль в общемесопотамском пантеоне). На загробный мир месопотамцы смотрели без всяких надежд: что бы они ни делали, там всех ожидала одна, и очень плохая, судьба - по выражению И.С. Клочкова, «жалкое прозябание», принципиально лишенное каких бы то ни было радостей. За пределами земной жизни заботиться людям было не о чем.

Богообщение являлось прежде всего делом государства и привлеченных им для этой цели профессионалов-жрецов; частный человек был вовлечен в него гораздо меньше. По выражению выдающегося ассириолога Л. Оппенхейма, Месопотамия была страной с «редкостно умеренным религиозным климатом». Рядовые люди практически не общались с великими богами. У каждого человека были личные покровители - бог и богиня, предстательствовавшие за него перед остальными богами и приглядывавшие за всеми его делами. Месопотамцы ощущали себя и рабами, и детьми своих личных божеств-покровителей, часто величая их своими родителями. От них, в отличие от великих богов, ждали справедливости и попечительности по отношению к своим питомцам: таковы были их обязанности. Личным богам писали письма, как близким родственникам. Один месопотамец, попав в беду, обратился к своему личному богу с упреком: «Что же ты мною пренебрегаешь? Кто тебе даст другого такого, как я?» У царей личных богов-покровителей могло быть множество, ими выступали великие боги пантеона.

При выборе отношения к богам в целом месопотамец колебался между тактикой «богобоязненного человека» (аккад. палих-или) и горьким осознанием того, что боги ведут себя слишком произвольно и непонятно, чтобы на них можно было полагаться. Цели общения с богами в любом случае были одни и те же - обеспечение житейских благ тех, кто в это общение вступает. От богов хотели прежде всего удачи, богатства, здоровья - в обмен на молитвы и жертвоприношения. В то же время люди не ждали от них особенной справедливости, заботливости, великодушия или последовательности. Они считали богов довольно капризными и непредсказуемыми существами (как мы помним, некоторые и вовсе не желали поэтому поклоняться богам, и остальные их за это не осуждали, хотя сами считали такой выбор слишком рискованным). Характерно, что, по представлениям месопотамцев, боги губят царства по одному капризу, а однажды по такому же капризу (а не из гнева, не в наказание за какую-либо вину и т.д.) погубили почти все живое на земле «потопом».

То, что Иштар здесь приписываются этически противоположные качества и поступки, никого не удивляло. Богиню почитали пышными ритуалами и богатыми жертвами и в то же время с восторгом слушали и воспроизводили предания о том, как великий герой Гильгамеш обличил ее предательство и злонравие и посмеялся над ней.

Иногда, однако, в Месопотамии приходили к выводу, что боги справедливы и попечительны, и тогда вставал вопрос: почему страдают невинные люди, которые, казалось бы, ничем не могли вызвать их гнев?

Как и во всякой земледельческой культуре, зависящей от земли и дождей для орошения посевов, в Месопотамии явления природы рассматривались как творение богов. Так сложилось представление о том, что боги жили на небе и ниспосылали благотворную воду, если люди выполняли свои ритуальные обязанности.

Для того чтобы досконально знать смену времен года, столь необходимую в земледелии, жители Месопотамии интересовались астрологическими данными, которые вскоре обрели важное значение и положили начало астральному культу. На основе ночного времени был создан лунный календарь, служивший для измерения времени.

Постепенно божества приняли человеческую форму и сгруппировались в пантеоны, хотя всегда оставались связанными с природой.

Имелось множество богов, так как каждый город связывал себя с отдельным божеством. Каждому из этих богов возносились молитвы и совершались жертвоприношения в знак благодарности за их покровительство, а также за их защиту от злых духов. Боги каждого селения группировались в пантеон, чье значение зависело от конкретного города, который ими управлял.

Каждый человек, кроме того, имел собственных богов-покровителей. Шумеры приняли таким образом трех главных богов: Ану (бога неба), Энтиля (бога земли) и Эа (бог водной пучины).

В этой космогонии Ану одержал верх над хаосом, принимавшим форму грозной богини Тиамат, и сотворил вселенную. Ану являлся более важным богом, нежели остальные, а Тиамат символизировала собою войну и разрушение; Иннина была богиней плодородия и хранилищ, полных урожаев.

В городе Ниппуре имелось святилище Энтиля, который сохранял свой характер единого бога для всего региона Месопотамии. Вслед за аккадским господством в пантеон вошли и другие боги: Син (бог Луны), Шамаш (бог Солнца) и Иштар (Венера, или богиня любви).

При вавилонском господстве бог Мардук являлся важнейшим, а космогония изменилась таким образом, чтобы именно этот бог оказался победителем Тиамат и превратился в мифологического героя. На севере Ассирия сохранила Ашшура в качестве местного бога и навязала его остальным областям в эпоху своего господства.

Поэма о Гильгамеше

Наиболее выдающимся произведением вавилонской литературы является замечательная «Поэма о Гильгамеше», в которой с большой художественной силой поставлен извечный вопрос о смысле жизни и неизбежности смерти человека, даже прославленного героя. Содержание этой поэмы в отдельных своих частях восходит к глубокой гдумерийской древности. Так, например, рассказ о том, как тень Энкиду, умершего друга Гильгамеша, поднялась из загробного мира на землю и как Гильгамеш её спрашивал о судьбе умерших, сохранился в древнешумерийской редакции. В другой шумерийской поэме «Гильгамеш и Агга» описывается борьба Гильгамеша с Аггой, царём Киша, который осадил Урук. Весьма возможно, что существовал целый цикл эпических сказаний о подвигах Гильгамеша. Имена главных героев - Гильгамеша и Энкиду - шумерийского происхождения. Многочисленные художественные изображения Гильгамеша, как бы иллюстрирующие отдельные эпизоды поэмы, восходят также к шумерийской древности. Имя Гильгамеша, полулегендарного царя Урука, сохранилось в списках древнейших царей Шумера. Возможно, что одна из редакций этой поэмы была составлена в период I вавилонской династии, на что указывает сохранившийся фрагмент, резко отличающийся от более поздней, но наиболее полной ассирийской редакции, составленной на аккадском языке ассирийской клинописью в VII в. до н.э. для Ниневийской библиотеки царя Ашшурбанипала. «Поэма о Гильгамеше» делится на четыре основные части: 1) Рассказ о жестоком правлении Гильгамеша в Уруке, о появлении второго героя - Энкиду и о дружбе этих двух героев; 2) Описание подвигов Гильгамеша и Энкиду; 3) Повествование о странствиях Гильгамеша в поисках личного бессмертия; 4) Заключительная часть, содержащая беседу Гильгамеша с тенью своего умершего друга - Энкиду.

Во вступлении к поэме автор ссылается на то, что Гильгамеш сам «начертал на каменной плите свои труды», в чём сказывается претензия автора на историческую и реальную достоверность описанных в поэме событий. Действительно, некоторые эпизоды поэмы могут быть истолкованы как далёкие отголоски исторических событий, сохранившиеся в древних сказаниях. Таковы эпизоды о правлении Гильгамеша в Уруке, об отношении Гильгамеша к богине Иштар, что указывает на борьбу царской власти с жречеством. Однако в «Поэму о Гильгамеше» вставлены и некоторые мифологические и легендарные сюжеты, связанные с древними сказаниями о мировом потопе и сотворении человека.

В начале поэмы рассказывается о том, как Гильгамеш, «на две трети бог и на треть человек», царствует в древнем городе Уруке и жестоко угнетает народ, заставляя его строить городские стены и храмы богам. Жители Урука жалуются богам на свою тяжёлую участь, и боги, внемля их жалобам, создают богатыря Энкиду, наделённого сверхъестественной силой. Энкиду живёт среди диких зверей, вместе с ними охотится и ходит на водопой. Один из охотников, которым Энкиду мешает охотиться на диких зверей, просит помощи у Гильгамеша. Стремясь заманить к себе этого первобытного героя, Гильгамеш подсылает к нему храмовую рабыню, которая укрощает дикий нрав Энкиду и приводит его в Урук. Здесь оба героя вступают в единоборство, но наделённые одинаковой силой не могут одолеть друг друга. Подружившись, оба богатыря вместе совершают свои подвиги. Они направляются в кедровый лес, где обитает могущественный Хумбаба, «хранитель кедровой рощи».

Богиня Иштар, увидев победоносного героя, предлагает ему свою любовь. Однако мудрый и осторожный Гильгамеш отвергает дары богини, напоминая ей о том, сколько горя и страданий она причинила своим прежним возлюбленным:

Разве ты не обрекала Таммуза, друга твоей юности,

Год за годом на горькие слёзы?

Оскорблённая отказом Гильгамеша, богиня Иштар жалуется на него своему отцу, верховному богу неба, Ану, и просит его создать небесного быка, который бы уничтожил строптивого героя. Ану колеблется и не сразу исполняет желание своей дочери. Однако, уступая её настоятельным просьбам, он, как это можно предположить по обрывкам повреждённого текста, посылает в Урук чудовищного быка, который своим губительным дыханием уничтожает несколько сот человек. Но всё же герои убивают это страшное чудовище; их новый подвиг ещё больше распаляет гнев Иштар. Богиня подымается на стену Урука и посылает проклятия на голову Гильгамеша. Однако гнев богини не страшит смелого героя. Он призывает своих людей и приказывает им взять рога быка и принести их в жертву своему богу-покровителю. После торжественного празднества в царском дворце Энкиду видит вещий сон, который предвещает ему гибель. И, действительно, Энкиду смертельно заболевает. Он жалуется своему другу на свою судьбу, которая обрекает его на бесславную смерть на одре болезни, лишив его возможности умереть в честном бою на поле брани. Гильгамеш оплакивает смерть своего друга и впервые чувствует над собой веянье крыльев смерти.

Томимый страхом смерти, гонимый предсмертной печалью, Гильгамеш отправляется в дальнее странствие. Он направляет свой путь к своему предку Ут-Напиштиму, который получил от богов великий дар бессмертия. Трудности дальнего пути не страшат Гильгамеша. Его не могут задержать ни львы, которые сторожат ущелья гор, ни фантастические люди-скорпионы, «взор которых возвещает смерть», ни райский сад с деревьями, на которых цветут драгоценные камни, ни богиня Сидури, которая призывает его забыть о смерти и отдаться всем радостям жизни. Гильгамеш переплывает на корабле через «воды смерти» и достигает обители, в которой живёт бессмертный Ут-Напиштим. Стремясь к бессмертью, смелый герой пытается выведать у своего предка тайну вечной жизни. Он говорит ему: «Как ты искал и где ты нашёл вечную жизнь?». Отвечая на вопросы Гильгамеша Ут-Напиштим рассказывает ему о мировом потопе и о том как бог Эа научил его построить ковчег и в нем спастись от вод потопа, в результате чего Ут-Напиштим и его жена получили от богов бессмертие. Это древнее сказание о том, как боги послали на землю воды потопа, чтобы наказать людей за их грехи и как во время этой гигантской мировой катастрофы спасся лишь один человек, взявший вместе с собой в ковчег «семя всякой жизни» (т.е. различные виды животных и птиц), вставлено в текст поэмы в виде особого эпизода. Весьма возможно что в этой легенде отразилась исконная борьба племен Шумера с гигантскими разливами рек в Южной Месопотамии, которые, затопляя низменность, грозили большими разрушениями, но в то же время обеспечивали обильный урожаи древнейшим земледельцам.

Тогда Ут-Напиштим открывает Гильгамешу «тайное слово» и советует ему опуститься на дно океана, чтобы сорвать траву бессмертия, имя которой «старик становится юным». Гильгамеш на обратном пути в Урук достаёт эту чудесную траву. Но неосторожность губит героя. Увидев на своём пути пруд, Гильгамеш погружается в его прохладные воды. В это время подкрадывается змея и похищает чудесную траву бессмертия. Опечаленный герой вернувшись в свой город Урук, просит у богов последней милости. Он хочет увидеть хотя бы тень своего умершего друга Энкиду. Однако лишь с большим трудом Гильгамешу удаётся проникнуть в тайны обители смерти. Из всех богов только один бог мудрости Эа оказывает ему решительную помощь. Эа приказывает владыке загробного мира Нергалу выпустить на землю тень Энкиду. Поэма кончается заключительным аналогом между друзьями.

Здесь впервые с предельной чёткостью и в то же время с большой художественной силой и яркостью выражена мысль о неизбежности смерти, которой подвластны все люди, даже те, которые готовы на любой подвиг, чтобы преодолеть неизбежную смерть, даже те, в которых, по меткому выражению автора поэмы, «две трети от бога и одна треть от человека».

«Поэма о Гильгамеше», основная часть которой восходит к глубокой древности, является своего рода циклом древних сказаний. Рассказ, повествующий о подвигах Гильгамеша и Энкиду, о трагической смерти Энкиду и о странствиях Гильгамеша в поисках бессмертия, переплетается с целым рядом древних религиозных мифов, которые в виде отдельных эпизодов вставлены в общий текст поэмы. Таков краткий обломок легенды о сотворении человека (Энкиду) из глины, пропитанной слюной бога; таков знаменитый миф о мировом потопе, в котором подробно рассказывается о том, как древний герой Ут-Напиштим по совету бога мудрости Эа построил ковчег, спасаясь в нём от вод потопа, и тем самым заслужил вечную жизнь.

«Поэма о Гильгамеше» занимает особое место в вавилонской литературе как по своим художественным достоинствам, так и по своеобразию выраженных в ней мыслей. В высокохудожественную форму облечена мысль древневавилонского поэта о вечном стремлении человека познать «закон земли», тайну жизни и смерти. Глубоким пессимизмом проникнуты слова древнего автора поэмы. Будущая жизнь рисуется им как обитель страдания и печали. Даже знаменитый Гильгамеш «могучий, великий и мудрый», несмотря на своё божественное происхождение, не может заслужить у богов высшей милости и добиться бессмертия. Блаженство в загробной жизни даётся лишь тому, кто выполняет заповеди религии, требования жрецов, обряды религиозного культа. В этом основная мысль всей поэмы, корни которой, несомненно, восходят к народному художественному творчеству, но в которой во многом отразилась позднейшая идеология аристократического жречества.

египетский монотеизм бог гильгамеш

Размещено на Allbest.ru