Теория психосемиозиса и древняя антропокосмология

Но темой внутриутробного развития человека концепция бхава чакры не ограничивается. С этой темой сплетается анализ развития индивида в детском, подростковом и взрослом возрастах. Все это, как известно, определяется достаточно разными временными масштабами, но буддисты умудрились, выделив нечто характерное для каждого из возрастных периодов, разместить это нечто на временной шкале жизненного срока индивида. Шкала получилась подобной логарифмической. Действительно, в раннем детском возрасте доминирует наглядно-образное мышление, что соответствует состоянию спарши. Далее постепенно, до конца подросткового возраста, формируется эгоцентрированность, эмоциональные предрасположенности, некоторые ценностные установки и все прочее, что зависит от функционирования веданы. К доминированию этой скандхи следовало бы, видимо, приурочить завершение полового созревания, но буддисты сочли необходимым отнести последнее к следующему уровню АКЛ-шкалы (101₁), для которого на самом деле характерно в плане возрастного развития доминирование абстрактно-понятийного мышления. Анализировать все это более подробно здесь нет возможности. К слову сказать, современная наука еще не выработала окончательных представлений о возрастном развитии человека. Поэтому достаточно просто отметить, что в течение жизни происходит постепенное смещение доминанты вверх по эксплицитной части АКЛ-шкалы. Последнее похоже на то, что представлено в учении о типах личностей, как это говорится у Гюрджиева (табл. 1, гр. 6), у китайцев (табл. 2, гр. 5, 6, 7) и в некоторых других не отмеченных здесь древних религиозно-философских системах. Только в формуле "колеса бытия" сделан акцент на негативной стороне доминирования соответствующих функциональных уровней психики, вот и все.

В целом точно определить этапы возрастного развития достаточно трудно, поскольку они сильно зависят от обстоятельств жизни индивида. Поэтому лишь условно можно считать, что к концу жизни он попадет в фазу доминирования самскар (или бхавы). Но как бы там ни было, последние, доминируют они или нет, все равно определяют его будущее существование, и позаботиться об их предпочтительной комбинации следует уже в настоящем. А именно это и важно было подчеркнуть буддистам.

Формула бхава чакры, трактующая теорию перерождений, стала достаточно популярным атрибутом позднего религиозного буддизма. В Тибете она известна в виде красочно иллюстрированной круговой диаграммы, мандалы, символически описывающей все "ужасы" двенадцатизвенного "колеса бытия". Там же была совершена попытка его "хронометризировать", заключающаяся в том, что двенадцати ниданам были поставлены в соответствие также двенадцать циклических знаков и коррелирующий с ними круг животных (крыса, бык, тигр и пр.), заимствованные тибетцами у китайцев и использовавшиеся ими в данном случае для обозначения годов. Как можно судить из сравнения системы циклических знаков, помещенной на АКЛ-шкале (табл. 2, гр. 8), с реконструкцией бхава чакры (табл. 5), попытка эта оказалась, мягко говоря, не очень удачной.

8. Человек-машина

Уподобление человека машине в учении Г. И. Гюрджиева несет двойную нагрузку. С одной стороны, эта метафора используется Г. И. Гюрджиевым в его критике человеческого общества, по большей части состоящего, как он считает, из людей, жизнедеятельность которых носит механистический характер. По его мнению, современное ему общество -- больное. Человек неправильно развивающегося общества -- это машина, поскольку "все его дела, поступки, слова, мысли, чувства, убеждения, мнения и привычки суть результаты внешних влияний, внешних впечатлений" (48, с. 25). Наука, искусство, философия такого человека -- только подражания. Человек-машина не способен к "деланию", за него что-то "делается", с ним что-то "случается". Такой человек -- винтик гигантской машины -- общества, в котором недостатки отдельных его членов многократно умножаются.

С другой стороны, человек является машиной, если говорить о его элементарном устройстве. Но знание человеком-машиной своего устройства переводит его в другое, "немашинное" качество. Самоосознавание делает человека человеком в высшем смысле этого слова. Такому человеку доступно "делание". Только он может о себе сказать "я есмь".

Устройство человека, как оно видится в системе Г. И. Гюрджиева, частично описывалось в первой главе. Еще один аспект этой системы, на который следует обратить внимание, выражен в теории так называемых "трех видов пищи" (48, с. 209--221). Эта теория в данном случае интересна тем, что имеет аналогию в буддийском учении, где речь, правда, уже идет о четырех видах "пищи" (ахара).

Согласно Г. И. Гюрджиеву, организм человека -- это машина по преобразованию одних форм "водородов" в другие. Как и любой механизм, человеческий организм может работать экономно и неэкономно, может что-то недовырабатывать, а что-то производить в избытке. Чтобы режим работы этой машины был оптимальным, надо знать ее устройство и уметь ею управлять. Прежде всего надо знать, что эта машина работает на определенном типе "топлива" и перерабатывает определенный тип "сырья". Они-то и называются Г. И. Гюрджиевым "пищей". Помимо обычной пищи, которую человек употребляет во время еды, под "пищей" в системе Г. И. Гюрджиева понимается также "воздух" для дыхания и чувственные "впечатления". Эти три вида "пищи" в процессе их совместной переработки участвуют в формировании как "грубого", так и "тонкого" тел человеческого организма.

Обычная пища, "еда", входит в организм человека как Н768 и затем последовательно трансформируется в более тонкие формы "водородов". Чтобы этот ряд трансформаций был доведен до возможного для него предела, на определенном этапе в него входит "воздух" -- Н198. "Воздух" также производит свой ряд трансформаций, для завершения которого нужно, чтобы на определенном этапе с ним соединились "впечатления" -- Н48 (табл. 6, гр. 2, ср. табл. 1, гр. 3).

Все три указанных вида "пищи" в деятельности организма выполняют функции "толчков", как их называл Г. И. Гюрджиев, и располагаются на шкале "водородов" в пунктах, соответствующих числам 9, 3 и 6 эннеаграммного тригона (см. табл. 1, гр. 4).

Процесс трансформации первых двух видов "пищи" относится к физиологии и парафизиологии человеческого организма, а третьего вида -- к парафизиологии и к психической части. Большее внимание Г. И. Гюрджиев уделяет третьему виду "пищи" -- "впечатлениям", не указывая, однако, при этом ни каким образом они возникают, ни какого они качества. Но соотнесение шкалы "водородов" с АКЛ-шкалой, составленной из ТГ-операторов, дает возможность определить, что речь идет о чувственных данных, представленных в наглядно-образной форме (ТГ-оператор 001₁). Таким образом, нельзя признать пункт Н48 местом вхождения в организм "впечатлений", как считал Г. И. Гюрджиев (48, с. 214--215). Это только определенный этап обработки информации, поступающей от органов чувств, деятельность которых обусловлена теми же формами "водородов", к которым принадлежат первые два вида "пищи" (ТГ-операторы 000₀ и 111₀).

Г. И. Гюрджиев еще связывает с Н48 так называемый "первый сознательный или волевой толчок", который заставляет эту форму "водорода" трансформироваться не автоматически, что характерно для "толчков" на уровнях Н768 и Н192, а под сознательным управлением индивида (48, с. 215). И тут он ближе к истине. Поскольку третий ряд трансформаций, начинающийся с Н48 (табл. 6, гр. 2), с точки зрения теории психосемиозиса, следует рассматривать как чисто психический процесс, происходящий за счет неких внутренних усилий, имеющий дело с уже сформировавшимися чувственными данными и представляющий собой, по сути, поэтапное осознавание этих данных с целью создания соответствующих энграмм.

Г. И. Гюрджиев толкует данный процесс как осуществление "кристаллизации" и "трансмутации" (48, с. 220--221) по методам "внутренней алхимии", в которые входят особое наблюдение над самими "впечатлениями" и процедура "самовоспоминания". Все это как бы увеличивает интенсивность "впечатлений" и переводит их в новое качество. Например, при "самовоспоминании" индивид не только обрабатывает внешние "впечатления", но и "впечатления" самого себя, получающего внешние "впечатления". При этом целостное восприятие будет уже не тем, каким могло бы быть без "самовоспоминания". "Сплавление" этого процесса с трансформациями первых двух видов "пищи" добавляет к его психической сущности парафизиологические моменты, чем, собственно, и совершается переход из психологии в алхимию (48, с. 215--216).

Но "первого волевого толчка" недостаточно, чтобы ряд трансформаций "впечатлений" был доведен до конца. Поэтому в системе Г. И. Гюрджиева вводится "второй волевой толчок", о котором говорится только, что природу его "невозможно описать так же просто, как природу первого волевого толчка" (48, с. 220). Усилия, которыми создается этот "толчок", "связаны с работой над эмоциями, с их преобразованием и трансмутацией" (48, с. 220). Говорится, что эта трансмутация эмоций поможет затем трансмутации Н12. И с этой формой "водорода" как будто бы связан "второй волевой толчок" (48, с. 221). Но это противоречит логике построения эннеаграммы, в которой "толчковыми" числами являются только принадлежащие тригону, а Н12 -- это число 8 гексанемы (табл. 1, гр. 3, 4). Поэтому в плане реконструкции надо считать "вторым волевым толчком" не Н12, а следующий "водород" -- Н6, символизируемый тригонным числом 9 (табл. 6, гр. 2).

Таблица 6

Одно из определений четырех видов "пищи" буддийской теории содержится в "Нидане" из "Самьютта-никаи". В этом тексте от лица Будды говорится: "Есть четыре [вида] пищи, собратья, для поддержания существ, которые родились, или для способствования тем, которые стремятся к возникновению. Какие четыре? Материальная пища, грубая или тонкая; во-вторых, контакт; в-третьих, воля; в-четвертых, сознание" (61, с. 8).

Что такое "материальная пища", букв. "пища, состоящая из кусочков" (кавадикарахара)? В "Абхидхармакоше" указывается, что "это то, что стимулирует [развитие] органов чувств и великих элементов" (7, с. 142). Применительно к человеку "грубой пищей" считается обыкновенная еда, а "тонкой" -- "купание и натирание благовониями" (7, с. 142). Поскольку буддисты рассматривали и неординарные формы бытия живых существ, то понятие о пище при этом расширялось. Так, "грубой пищей" для жителей "адов" (нарака) являются "куски раскаленного железа и расплавленная медь" (7, с. 146). Существа, находящиеся на стадии промежуточного существования, существа, рождающиеся из испарений, эмбрионы, боги, первобытные люди и т. д. питаются "тонкой пищей", которой является "запах" (гандха) (7, с. 142).

Не вдаваясь далее в тонкости различения всех возможных видов "материальной пищи", напридуманных буддийскими схоластами, следует еще отметить, что она рассматривалась не только со стороны питательного действия на организм, но и со стороны производимых ею чувственных впечатлений -- обонятельных, осязательных и вкусовых. В брахманизме "грубому" и "тонкому" видам "пищи" буддистов соответствует то, из чего состоят соответственно "оболочка пищи" (аннамайякоша) и "оболочка праны" (пранамайякоша) (табл. 3, гр. 3). В первую "оболочку" входят "великие элементы" (махабхуты). Согласно буддийским положениям, тонкие материальные структуры организма являются производными "великих элементов". Образование этих структур в раннем буддизме могло мыслиться в качестве ряда трансформаций, представленного в табл. 3, гр. 5. Что касается последнего, то он в какой-то мере схож с гюрджиевским рядом трансформации "еды" (см. табл. 6, гр. 2).

Надо отметить, что, согласно теории психосемиозиса, структура человеческого организма в своих энергетических, вещественных и информационных характеристиках должна символизироваться тремя концентрически совмещенными ТГ-операторными эннеаграммами. Поэтому входные устройства для получаемых из обыкновенной еды энергии, вещества и информации будут символизироваться ТГ-операторами 000₀, принадлежащими к соответствующим ТГ-операторным эннеаграммам. Значит, и "грубая материальная пища" буддистов будет обозначаться этим же ТГ-оператором (табл. 6, гр. 3). Что касается "тонкой материальной пищи", то, по-видимому, под ней следует понимать, во-первых, "запас" уже переработанной "грубой материальной пищи", находящийся в некоторых структурах организма, обозначаемых ТГ-оператором 111₀ и проявляющих себя в тех или иных физических действиях, одним из которых является процесс дыхания, а во-вторых, некие внешние источники энергии, вещества и информации, один из которых содержится в воздухе для дыхания (в брахманической системе это прана, у древних китайцев -- ци) и которые приобретают значимость при паранормальных состояниях психофизического организма, символизируемых сдвигом ТГ-операторной эннеаграммы относительно базовой позиции, при котором ТГ-оператор 000₀ встает на место ТГ-оператора 111₀ (табл. 6, гр. 3).

Оставшиеся три вида "пищи" буддийской теории следует рассматривать в качестве некой "духовной пищи". "Контакт" (спарша), как указывалось в предыдущей главе, является соединением сознания (виджняна), чувственных актов (индрии) и чувственных данных (вишая) ( табл. 5, гр. 4). Если говорить о "контакте" как о специфическом виде "пищи" (спаршахара), то из охватываемых им уровней антропокосмоса надо выделить статические подуровни, обозначаемые старшими ТГ-операторами. Это будут виджняна (000₀) и индрии (111₀) (табл. 6, гр. 4). Такая же процедура уместна и в отношении сознания как "пищи" (виджнянахара). Ему также будет соответствовать один из указанных выше ТГ-операторов -- 000₀. Остался еще один вид "пищи", обозначаемый термином "манахсамчетанахара", который буддологами переводится как "воля" (61, с. 8), "надежда" (7, с. 143), "духовная пища" (5, с. 54), "волитивный акт разума" (12, с. 54). Все это не очень точно. Буквально этот термин означает нечто вроде "пищи ментального соизволения", что следует понимать как "статический" аспект одной из самскар, а именно "воли, намерения" (четана), в которой из шести модусов (5 чувственных + 1 ментальный) выделяется ментальный модус. Исходя из этого, данный вид "пищи" должен символизироваться старшим ТГ-оператором 111₁ (табл. 6, гр. 4, ср. табл. 4, гр. 4, табл. 5, гр. 2).

Каковы, собственно, функции указанных видов "духовой пищи" ? В "Абхидхармакоше" об этом говорится очень скупо: "контакт" как "пища" является "источником сохранения и поддержания" сознания и остальных трех скандх, относящихся к сфере "имени" (нама), а два других вида "духовной пищи" "проецируют новое существование" (7, с. 145). Иными словами, последние два вида "духовной пищи" являются кармическими и от них зависит посмертное существование индивида -- будет ли он "перерождаться" (в буддийском понимании этого слова) в новое земное бытие или в бытие на каком-либо из "тонких" планов. Но и "контактная пища" отчасти имеет кармический характер, поскольку обусловливает привязанности (упадана) индивида к определенным формам бытия. Поэтому отношение к "пище" у буддистов крайне негативное. По словам Будды, цитируемым в "Абхидхармакоше", последняя -- "это корень нарыва, болезни, занозы.., она -- причина старости и смерти" (7, с. 144). Это так, поскольку "пища" и считается "пищей" только тогда, когда является "нечистой", то есть продуцирующей аффекты (асрава). Не будет такой "пищи" -- не будет и источника, поддерживающего жизнедеятельность индивида и обеспечивающего его новое существование, а значит, индивид уйдет в небытие -- в нирвану.

Удивительное дело, если рассуждать по-европейски. Современная религиозно-философская мысль всеми силами пытается либо найти доказательства бессмертия души, либо уверовать в него, вопреки всякой рациональности. Буддисты же, не сомневаясь в возможности посмертного существования, всеми силами стараются ее пресечь. Для брахманистов ситуация отчасти аналогичная. Их учение направлено на пресечение возможности существования "тонкого тела", но при этом подразумевается наличие изначально бессмертного "высшего Я" -- атмана или пуруши. Правда, Будде удалось показать, что такое "высшее Я" -- фикция, за которой стоит один или несколько уровней виджняны, существование которой есть череда мгновенных "всплываний" зависимых друг от друга дхарм.

Такая постановка проблемы совершенно чужда европейской религиозности. В ортодоксальном христианстве полагается, что душа человека -- это созданное богом индивидуальное духовное начало, изначально обладающее бессмертием, которое человек может либо сохранить, "любя бога" и следуя "его" заповедям, либо потерять, встав на путь "богоотступничества". Но то, что в данном случае называется "душой", -- это по своим функциям не что иное, как "тонкое тело" индийцев. Ничего подобного атману-пуруше или нирване западная мысль не знала.

Для Г. И. Гюрджиева бессмертие -- вещь не реальная для человека. Согласно его учению, можно говорить лишь о достаточно долгом посмертном существовании и лишь в том случае, если человек в земной жизни сумеет сформировать в себе специальное "тонкое тело". На создание этого посмертного тела и направлена указанная выше алхимическая практика по "сплавлению" трансформаций "еды", "воздуха" и "впечатлений". Если такой алхимической "кристаллизации" не произойдет, а осуществить ее -- дело не из легких, то "прах обратится в прах" (48, с. 37--38).

Видимо, истина, как всегда, -- посередине. Закон взаимозависимого возникновения предполагает некую преемственность настоящего и будущего существований, чем обеспечивается как бы некий перенос индивидуальных черт человека из одного существования в другое. Но чтобы данный перенос мог осуществиться, эти индивидуальные черты должны иметь достаточно сформировавшийся характер. Человек должен "кристаллизоваться" как личность. Он должен подняться от уровня запрограммированной кем-то машины на уровень саморефлексирующей индивидуальности. Собственно, для такого человека и излагаются эзотерические истины о возможном существовании на "тонких планах". Такая возможность на профанов не распространяется. Совершенный человек может вступить и в нирвану, но лишь пройдя весь спектр "тонких" уровней антропокосмоса, исчерпав все его потенции. Нирвана же есть небытие только с точки зрения феноменального бытия. Истинная ее суть невыразима.

В школе шуньявады, называемой еще "мадхьямикой" (букв. "срединная" ), нирвана мыслилась в качестве "пустоты" (шуньята), поскольку она является неописуемой в свете позитивного опыта. Последний же полагался целиком относительным и тем самым только номинальным. Поскольку в феноменальном мире царит закон взаимозависимого возникновения, то он не является истинно существующим, о каком бы из его планов -- "грубом" или "тонком" -- не говорилось. Элементы такого мира находятся в зависимости друг от друга и сами по себе не реальны. Истинно существующего можно достичь лишь входя в нирвану, в "пустоту". "Пустота" неким образом развернута в феноменальный мир -- в сансару, состоящую из множества сменяющих друг друга мгновенных всплесков дхарм, а последние неким образом поддерживают существование "пустоты". Значит, дхармы в своей сущности "пусты" (шунья), а сансара и нирвана, по сути, есть одно и то же.

Такое отношение сансары и нирваны или шуньяты в какой-то мере схоже с отношением полного набора ТГ-операторов и "нулевости" теории психосемиозиса.

Так же как и элементы сансары, ТГ-операторы в своем функционировании находятся в зависимости друг от друга. Только теория психосемиозиса предполагает осуществление этой зависимости на основе двух встречных и циклически замкнутых информационных или энергетических потоков и множества внутренних связей по типу гексанем (рис. 6, 10), а закон взаимозависимого возникновения говорит лишь об однонаправленной цепи причин с нечетко сформулированным принципом замыкания.

Как сансара и шуньята, так и ТГ-операторы и "нулевость" зависят друг от друга. Ведь существование ТГ-операторов -- это существование фрагментарных противоположностей, уравновешенное состояние которых, их суммирование и есть "нулевость". Но, в отличие от буддийского учения, в теории психосемиозиса определяется конкретное место "нулевости" в структуре системы ТГ-операторов.

Как элементы сансары "кармичны", то есть зависят от предыдущих действий, так и актуальные состояния ТГ-операторов зависят от "предыстории" функционирования всей их системы. Только теория психосемиозиса говорит о четырех детерминирующих будущее факторах, то есть старших ТГ-операторах, а в буддийском учении пока удалось найти такие "источники" кармы, которые коррелируют только с тремя из этих ТГ-операторов.

В предыдущих двух главах было показано, что в буддизме особое внимание уделялось двум элементам структуры антропокосмоса, которые участвуют в образовании кармы и могут символизироваться старшими ТГ-операторами 111₁ и 111₀. Это соответственно самскары и авиджняпти. В настоящей главе речь шла о том, что эти же ТГ-операторы связаны с двумя видами "пищи" (ахара), являющимися своего рода "кармическим топливом". Кроме того, стало ясно, что в таком же качестве буддисты понимали еще один элемент антропокосмоса, также символизируемый старшим ТГ-оператором, а именно -- 000₀.

С этим ТГ-оператором связано целых три вида "пищи" -- "материальная", "контактная" и "сознательная". Но в "контактном" виде "пищи" в данном случае выделяется только "сознательный" компонент (табл. 6, гр. 4, ср. табл. 5, гр. 4). Таким образом, ТГ-оператор 000₀ характеризуется в буддизме, по сути, с двух сторон -- с "материальной" и "сознательной".

О "материальной" стороне ТГ-оператора 000₀ уже говорилось. Теперь следует разобраться с "сознательной". Не будет лишним напомнить, что под словом "сознание" применительно к буддийской виджняне понимается некая потенция различения, которая свойственна имплицитной части психокосмоса, не считая блока 011₀--111₀. Что касается психической структуры, обозначаемой ТГ-оператором 000₀, то есть рецептанта, то в теории психосемиозиса она определяется в качестве опосредующего входного устройства, которое осуществляет первичную обработку информации, поступающей в него от рецепторов. Причем эта обработка заключается в том, что из имеющегося в указанной структуре запаса энграмм создается динамическая рецептация -- некий имплицитный образ воспринимаемого предмета. Однако возможна ситуация, когда рецептант работает на "холостом ходу", то есть без наличия внешнего предмета возбуждает динамическую рецептацию, что достигается за счет прямого действия на него эффектанта, инициированного, в свою очередь, динамической эффектацией. Реально же два указанных варианта работы рецептанта в той или иной мере сосуществуют в каждом психосемиотическом акте. Поэтому тот факт, что буддисты, говоря о чувственном контакте, включили в него "сознательный" компонент, является совершенно оправданным. Если же абстрагироваться от первого варианта, то рецептант должен будет выступать в качестве относительно самодостаточного источника содержания всего психического опыта, и этот момент буддийскими мыслителями был отражен в понятии "сознательной пищи".

Исторически буддийская психология возникла на основе учений, содержащих представления об иерархической структуре психики. Согласно этим представлениям, частично упрочившимся в буддизме, чувственная и ментальная сферы находятся на разных психических полюсах. Буддийская медитативная практика предполагает прогрессивное проникновение в последнюю из сфер, причем степень этого проникновения превышает границы, которыми предшествующие буддизму учения определяли данную сферу. Это уже не та ментальность, о которой они говорили. Но терминологически данный факт не был выражен достаточно четко. В силу кольцевой структуры психики получилось так, что высший медитативный уровень сомкнулся с низшим чувственным. Вследствие этого один и тот же элемент психики, обозначаемый ТГ-оператором 000₀, стало возможным описывать с разных точек зрения. С одной стороны, это то, что, будучи при обычных состояниях сознания подсознательным, продуцирует специфические формы чувственных впечатлений, а с другой -- то, что доминирует в психике при высшем медитативном состоянии сознания.

Рассмотренные выше свойства ТГ-оператора 000₀ позволяют, с некоторыми оговорками, соотнести с ним центральное понятие школы виджнянавады, а именно понятие "алая-виджняна" (букв. "сознание-сокровищница" ).

С. Радхакришнан указывает, что употребление термина "алая-виджняна" не отличается последовательностью в трудах буддийских мыслителей. Иногда алая-виджняна рассматривается как феномен сознания, включающий другие феномены в свою сферу, а иногда приравнивается к потоку индивидуального сознания. С одной стороны, алая-виджняна рассматривается как синоним "таковости" (татхата) -- "простой абстракции бытия", "чистого существования", а с другой стороны, татхата называется алая-виджняной в ее динамическом аспекте или татхата выступает в качестве первоначала, а алая-виджняна в качестве ее проявления. Подобная неопределенность концепции алая-виджняны, отмечает С. Радхакришнан, вызывала обилие законной критики (37, с. 548, 549, 551).

Если не учитывать некоторую небрежность в употреблении термина "алая-виджняна", например, когда он заменяется просто виджняной или на алая-виджняну переносятся некоторые характеристики виджняны и пр., то можно говорить о двух несколько отличающихся концепциях алая-виджняны.

У Ашвагхоши, отождествляемого отдельными исследователями с автором "Буддачариты", алая-виджняна -- это первый этап развертки истинной реальности, татхаты, которая есть не что иное, как шуньята мадхьямиков. Эта алая-виджняна включает в себя все дхармы, которые тем самым имеют только взаимоотносительную реальность, являются только частичными выражениями единого целого.

На интерпретации понятия "алая-виджняна" Асангой и его младшим братом Васубандху сказалось то, что, прежде чем стать виджнянавадинами, они были последователями школы сарвастивады. Если в сарвастиваде говорится об относительно самостоятельном существовании множества дхарм, которые имеют непроявленное и проявленное состояние или, иначе, выступают в своем сущностном бытии (свабхава) и в качестве своих признаков (лакшана), то у Асанги и Васубандху непроявленное множество дхарм было заменено на единое начало -- алая-виджняну, а последняя стала рассматриваться в качестве источника всех проявленных дхарм. Проявленные дхармы составляют феноменальное бытие индивида, его структуру, дифференцируемую на пять скандх, среди которых есть и скандха виджняна. Эта скандха не тождественна алая-виджняне, но по своему существу ближе к ней, чем все остальные скандхи. Алая-виджняна также принадлежит феноменальному миру. Между ней и скандхами осуществляется постоянное взаимодействие. Алая-виджняна является источником всех дхарм, ментальных и чувственных, а комбинирования дхарм, отражающие изменения психофизических состояний индивида, приводят к возникновению в алая-виджняне кармических "следов", "отпечатков". Эти "следы" и "отпечатки" содержатся в ней в качестве "семян" (биджа) -- потенций будущих проявлений дхарм. Сама по себе алая-виджняна бездеятельна и нуждается во внешнем "агенте", приводящем ее в "волнение", следствием которого является испускание ею соответствующих дхарм. Роль этого "агента" играет одна из разновидностей виджняны -- манас.

Если рассматривать отдельно от всего отношения алая-виджняны и скандхи виджняны, то первая, естественно, должна примыкать к "вершине" второй, а никак иначе. Нечто подобное наблюдается в отношениях ТГ-операторов 000₀ и 100₀. Асанга, составивший классификацию дхарм школы виджнянавады, добавил к трем асанскрита дхармам сарвастивады еще три, среди которых последней оказалась дхарма татхата (табл. 4, гр. 3). Эта дхарма, как показывалось выше, соответствует последней медитативной ступени, коррелирующей с ТГ-оператором 100₀ (табл. 4, гр. 2). В теории психосемиозиса полагается, что содержание старшего ТГ-оператора 000₀ в качестве своего динамического проявления отражается в деятельности младшего ТГ-оператора 100₀. Но это не значит, что татхата есть проявление алая-виджняны. Асанскрита дхармы и ступени медитации характеризуют функциональные уровни антропокосмоса в аспекте "прекращения" (ниродха) их операционной деятельности. Поэтому состояние татхата как такое "прекращение" функционирования ТГ-оператора 100₀ есть не что иное, как свертка манифестационной деятельности алая-виджняны, обозначаемой ТГ-оператором 000₀, не что иное, как перемещение сознания "вглубь" алая-виджняны. Таким образом, в отличии от концепции Ашвагхоши в данном случае татхата и алая-виджняна в некотором смысле тождественны. Но поскольку сворачивание проявлений алая-виджняны возможно только тогда, когда кармические следы полностью нейтрализованы, то и само существование алая-виджняны тем самым "снимается", а значит, остается одна татхата. Здесь следует вернуться к концепции Ашвагхоши, утверждающей приоритет татхаты над алая-виджняной. Таким образом, их отношения надо понимать динамическими.

По своей "семенной" сущности алая-виджняна сближается с понятием сознания как "пищи", играющей важную роль в отношении настоящего и будущего существования индивида. По поводу последнего Васубандху в "Абхидхармакоше" указывает, что "спроецированное существование возникает из семени (потенции) сознания, насыщенного действием" (7, с. 145--146). Но кармические функции в сарвастиваде выполняют и другие злементы антропокосмоса, обозначаемые старшими ТГ-операторами, -- оставшиеся виды "пищи", самскары и авиджняпти, а в виджнянаваде алая-виджняна стала неправомерно считаться единственным, по сути, кармическим началом структуры антропокосмоса. Тем самым представления о последней приобрели децентрированный вид, а старшие ТГ-операторы, кроме одного, остались как бы не у дел.

Однако о неправомерности переноса центра тяжести кармических функций на один из старших ТГ-операторов можно говорить, лишь полагая виджнянаваду в качестве общей теории антропокосмоса, на роль которой она и не претендовала. Но если рассматривать это учение как методологию достижения нирваны с помощью йогической практики, на что намекает другое его название -- "йогачара", то данный перенос оказывается оправданным, поскольку, когда индивид, медитируя, готов "подобраться" к алая-виджняне, остальные кармические силы должны быть уже нейтрализованными.

Кроме того, в сарвастиваде структура антропокосмоса также выглядит децентрированной, поскольку в ней ничего ясно не говорится о кармических функциях старшего ТГ-оператора 000₁. В этом вопросе всем буддистам следовало бы обратиться за помощью к представителям брахманизма. Последние, напротив, не рассматривали с кармической точки зрения ни один из старших ТГ-операторов, кроме этого. Точнее сказать, они наделяли кармическими функциями некие латентные психические образования, входящие в буддхи или в тождественную ей читту. То есть, как показывает реконструкция (табл. 3, гр. 2), в сфере их внимания находились два функциональных уровня антропокосмоса -- 101₁ и 100₁, с последним из которых связан вышеназванный старший ТГ-оператор. Что касается самих латентных образований, то представления о них в определенном смысле схожи с представлениями буддистов о самскарах. Да и называются эти образования аналогично, хотя и принадлежат к другому функциональному уровню антропокосмоса. Но такое использование одного и того же термина для обозначения разных реалий -- явление не из необычных в древнеиндийской философии и по-своему оправданное, хотя и вносящее некоторую путаницу. Если попытаться в краткой фразе, которую следует потом расшифровать, дать определения буддийским и брахманистским самскарам, то следует сказать, что первые -- это нечто "содеянное" и "содействующее", выраженное в форме, подобной четане, а вторые -- подобной васане (букв. "помысел, идея, понятие, впечатление" ).

По мнению Ф. И. Щербацкого, буддийские понятия самскара и четана, по существу, одинаковы и означают "то, что производит проявления" дхарм. Первоначально в скандху самскара входила только одна дхарма -- четана, но со временем их набралось несколько десятков, причем некоторые дхармы вошли в эту скандху как бы насильно, с оговорками. Ф. И. Щербацкой также отмечает, что, согласно Яшомитре, психические дхармы включены в скандху самскару потому, что они повинуются четане, а непсихические -- потому, что они ей подобны (56, с. 128).

Надо признать, что буддийские схоласты собрали дхармы в группу самскар довольно-таки беспорядочно. Но если закрыть на это глаза, то можно согласиться с Яшомитрой в том, что некоторые из непсихических самскар действительно подобны четане. Однако утверждение, что психические самскары повинуются четане, вовсе не является основанием для включения их в одну группу с ней. Если четана может пониматься как чистая интенциальная сила и тем самым соответствовать ТГ-операторам 011₁ и 111₁, то психические дхармы из группы самскар могли бы иметь аналогичную корреляцию, если их полагать в качестве специфически окрашенных интенциальных сил, которым "повинуются" одноименные дхармы, отражающие функции уровней антропокосмоса, находящихся ниже указанных ТГ-операторов вплоть до 001₁.

Термин "васана", ввиду его корреляции с буддхи, должен пониматься с соответствующим семантическим ограничением. В плане реконструкции, согласно которой указанная корреляция конкретизируется в объеме одного ТГ-оператора 000₁, термин "васана" следует полагать в качестве обозначения статической идеации или эйдетической энграммы (см. табл. 2, гр. 2).

Брахманические самскары -- это такое следствие кармы, "содеянное", которое выражается в форме указанных энграмм. Это сознательное и бессознательное содержание ментального опыта, ушедшее в "хранилище" памяти (смрити) и сохраняемое там в качестве "следов", "отпечатков". Это "дремлющие" модификации пракрити на уровне буддхи, готовые "пробудиться" в подходящий момент. Если ментальную деятельность рассматривать как "колебания" (вритти) ума-читты йогов, то самскары -- это "застывшие колебания". В самскарах аккумулируется весь ментальный опыт индивида в его содержательно-операционном аспекте, и этот опыт при соответствующих условиях порождает воспоминания, смешивающиеся с данными нового актуального опыта. В качестве бессознательных следов самскары сопутствуют любой психической деятельности, "содействуя" ей и в значительной мере определяя ее дальнейший ход. Деятельность самскар приводит к тому, что индивид видит мир в рамках определенных ментальных конструкций, "собранных" в предыдущем его существовании.

Васаны и самскары, как правило, отождествляются. Однако иногда васаны рассматриваются как врожденные самскары, а самскары -- как "следы", приобретаемые в настоящем существовании. С кармической точки зрения самскары могут оцениваться в качестве положительных или негативных. Последние усугубляют привязанность индивида к неудовлетворительным формам существования, а первые -- освобождают от них. Практически, вся психотехника йогов -- это выработка положительных самскар, своего хода "самскарная инженерия".

Впрочем, все статические ТГ-операторы являются кармическими и их можно было бы назвать "самскарами", имея в виду, что они есть "содеянное" предшествующей психофизической деятельностью и "содействующее" актуальной психофизической деятельности, развертывающейся на основе динамических ТГ-операторов. И йогам, стремящимся должным образом преобразовать свою природу, следовало бы обратить на всех них самое пристальное внимание, а не ограничиваться одним ТГ-оператором 000₁. И не вменяя им это в вину, поскольку, что ни говори, йоговской, да и вообще древнеиндийской психологии пока не было равных, следует отметить, что это упущение произошло за счет все тех же самскар.

Статические ТГ-операторы в качестве "хранилищ" интенциации, идеации, эффектации и рецептации (см. табл. 2, гр. 2) тотально, на всех уровнях антропокосмоса, детерминируют познавательные способности индивида, его убеждения, знания, переживания и пр. Благодаря им он видит мир в формах, обусловленных его биокосмологическим видом и культурно-социальной средой его обитания. Опыт постижения мира, отраженный в языке народа, к которому принадлежит индивид, в устоявшихся способах коммуникации и практической деятельности, в религии, философии, отдельных науках и пр., отражается прямо или косвенно в его личном опыте и детерминирует его возможности и формы мировосприятия. Эта детерминация, разумеется, не абсолютна, и у любого индивида есть шанс в какой-то мере ее блокировать и, если его не удовлетворяет сложившаяся к этому моменту "картина мира", добавить к ней новый штрих. Таким путем поступают учителя человечества -- высокоодаренные мистики, ученые и философы. Но большинство людей даже и не пытается выйти из круга детерминации и преспокойно "пережевывает" залежавшуюся "духовную пищу", приготовленную давно ушедшими на покой "поварами".

Избавиться от детерминации старшими ТГ-операторами индивид, находясь в сансарном мире, не может. Нельзя сказать, что их деятельность целиком негативна. Все зависит от содержания, которым они наполнены. Старшие ТГ-операторы являются необходимыми элементами структуры любого живого организма, без которых его существование невозможно. В человеке они определяют то, что в нем есть человеческого со всей широтой толкования этого понятия. Индивид может быть человеком-машиной, а может -- совершенным человеком, если осознает свои детерминанты и научится ими управлять.

Те элементы структуры антропокосмоса, которые в теории психосемиозиса связаны со старшими ТГ-операторами, Г. И. Гюрджиев определяет как пункты действия "толчков" (табл. 6, гр. 2), приводящих человека-машину в движение. "Толчки" могут быть внешними и внутренними, информационными и энергетическими, ведущими к гармонической или дисгармонической работе психофизического "механизма". В качестве негативного явления Г. И. Гюрджиев усмотрел наличие в структуре человеческого организма неких "буферов", которые гасят или деформируют те или иные действия "толчков" (48, с. 179).

" Буфера" создаются не природой, а самим человеком. Причина их появления -- наличие в человеке множества противоречивых чувств, мнений, идей, симпатий и т. д. Это приводит к тому, что человек не представляет из себя целостной личности, а как бы состоит из множества "Я". Поскольку обычно человек не в силах преодолеть противоречивость своей натуры, а осознание ее довольно-таки болезненно и может привести к потере "веры в себя", "самоуважения" и пр., то подсознательно он вырабатывает в себе такие защитные механизмы -- "буфера", с помощью которых перестает замечать указанную противоречивость.

Социальная жизнь устроена так, что способствует выработке этих "буферов". Человек окружен людьми, которые, как правило, живут, думают и чувствуют посредством "буферов". Подражая им во всем, индивид приобретает схожие "буфера", которые делают его существование более легким, комфортным. Но эти же "буфера" препятствуют его внутреннему развитию; благодаря им он лишен возможности увидеть истинное положение вещей и находится как бы во сне, в котором свои грезы наяву он и считает реальностью. У каждого человека все его существование -- сплошная ложь. Лживы его знания, цели, мораль, самооценка, представления о добре и зле и т. д.

Такой человек всегда прав. На то, что не соответствует его убеждениям, он просто закрывает глаза. Порицая других, он в то же время потворствует своим слабостям. Не замечая собственного ничтожества, будучи наполненным всяческими страхами и суевериями, он всегда остается высокого о себе мнения. Мышление такого человека прибегает к множеству уловок, чтобы найти всему этому оправдание.

Если бы такой человек-машина смог бы внезапно пробудиться, он содрогнулся бы, увидев, что он из себя представляет на самом деле. Но "буфера" мешают ему пробудиться. Получается замкнутый круг, выйти из которого можно только посредством специальной работы над собой, подобно той, что проводится в настоящей эзотерической школе (48, с. 180--186).

Напротив, появившиеся в огромном количестве в Европе всевозможные "оккультные группы" и "теософические общества", как правило, только усугубляют неудовлетворительное положение человека-машины. "Их работа сводится к простому обезьяньему копированию. Однако подражательная работа подобного рода приносит большое удовлетворение. Один человек чувствует себя "учителем", другой -- "учеником", и каждый испытывает удовлетворение" (48, с. 260).

В своей критике Г. И. Гюрджиев прав лишь отчасти, поскольку она строится на противопоставлении "греховного человека" некоему "сверхчеловеку" -- продукту идеальной эзотерической школы. Но последнее всего лишь мифологема, навеянная все теми же "буферами", но только действующими на иной лад. Истина -- посередине. На долю каждого человека уготовлено быть и шутом и героем одновременно, сочетать в себе безумство и мудрость. К тому же, все зависит от того, как на это посмотреть. Человеческая жизнь проходит в диапазоне между фарсом и трагедией, и все, что можно в ней реально достичь, -- быть в какой-то мере искренним с самим собой, быть в чем-то лучше, чем это предполагают обстоятельства.

Деятельность старших ТГ-операторов взаимосвязана, но применительно к тому или иному случаю можно говорить о доминировании одного из них. То, что Г. И. Гюрджиев сообщил о проявлениях "буферов", в большей степени относится к деятельности ТГ-оператора 000₁. С ним же, по реконструкции, связан так называемый "второй волевой толчок" (табл. 6, гр. 2), который Г. И. Гюрджиев оставил без определения. По-видимому, изложенная им практика "вспоминания себя" также имеет к этому ТГ-оператору самое непосредственное отношение, поскольку он как раз и ведает соответствующим типом "вспоминания". Тот факт, что Г. И. Гюрджиев, как указывалось выше, связал с данной практикой "первый волевой толчок", следует рассматривать как частный ее случай.

" Вспоминание себя" означает, что все свои поступки, переживания и мысли следует сопровождать самоосознанием по принципу: "Я сижу", "Я стою", "Я наблюдаю", "Я думаю" и т. д. в зависимости от того, что на самом деле происходит (48, с. 139).

Тогда концентрация внимания на Н48, соответствующем "первому волевому толчку", должна осуществляться по принципу "Я наблюдаю некие внешние явления в наглядно-чувственной форме" ; на Н24 -- "Я переживаю определенные эмоции" ; на Н12 -- "Я осмысляю-понимаю то-то и то-то" ; на Н6 -- "Я созерцаю эйдосы того-то и того-то". Последний "водород", связанный с "вторым волевым толчком", может несколько выходить из этого ряда, если будет сопровождаться мыслью "Я постигаю себя как Я-идею", что делает процесс подобной саморефлексии наиболее эффективным. У Г. И. Гюрджиева Н6 определяется как высшая форма (" верхний этаж" ) "четвертого, причинного или божественного тела", функцией которого является "воля", "сознание" и "Я" (14, с. 90; 48, с. 49, 365). Поэтому в его терминологии последний тип медитации должен был бы прозвучать как "Я постигаю себя как Я".

Концентрация на уровне антропокосмоса, связанном с ТГ-оператором 001₁ и Н48, в тибетском буддизме связывается по большей части с практикой тех или иных визуализаций. А что касается гюрджиевского "вспоминания себя", то на этот счет можно указать на некий аналог в раннем буддизме.

В "Сатипаттхана-сутте" речь идет о четырех базах смрити (букв. "вспоминания", "памятования" ) -- "теле" (кая), "чувстве" (ведана), "уме" (читта) и дхармах, которые надо осознавать с мыслями "Я сижу", "Я стою" и пр. Причем для каждой из баз говорится о свойственных ей операциях, а сама медитация должна сопровождаться определенными дыхательными упражнениями, мыслями о "возникновении" и "уничтожении" и т. д. (см. 78, с. 84--86). Здесь "тело" и "чувство" соответствуют скандхам рупа и ведана. На долю "ума" и "дхарм", по-видимому, выпадут санджня и самскара. Тогда собственно "Я" окажется в области виджняны, что выше по АКЛ-шкале гюрджиевского "Я". Что касается "памяти" (смрити), то в данном случае можно говорить о "интенциальной" и "идеациальной" ее формах, свойственных ТГ-операторам 111₁ и 000₁.

Брахманические представления о памяти ближе гюрджиевским, чем буддийские, поскольку предполагают ее "хранилище" находящимся только в буддхи или читте, где также находятся самскары и васаны. Однако йог мог бы совершить более глубокое "вспоминание себя", чем гюрджиевец, поскольку, согласно "Йога-сутре" (III, 18), "при концентрации внимания на самскарах познается прошлое существование" (70, с. 23).

В "Санкхья-карике" говорится о "состояниях" (бхава) буддхи, которые, по-видимому, следует рассматривать в качестве неких проявлений самскар. Выделяется четыре саттвических "состояния" и столько же им противоположных, тамасических. Это: добродетель (дхарма) и порок (адхарма); знание (джняна) и незнание (аджняна); отрешенность (вайрагья) и страстность (асакти); могущество (айшварья) и несовершенство (ашакти). Их наличие приводит к следующему: "Посредством добродетели возвышаются; посредством порока -- низвергаются. Освобождение есть следствие знания, а закабаление -- обратного. Посредством отрешенности -- растворение в пракрити. Трансмиграция -- от необузданной страстности. Посредством могущества мы приобретаем разрушение препятствий, а противоположное -- от обратного" (71, с. 80--81).

Термин "незнание" (аджняна) синонимичен "неведению" (авидья) и часто замещает его в качестве первой ниданы формулы бхава чакры. Как обозначение "состояния" буддхи он коррелирует с теми же уровнями антропокосмоса, что и указанная нидана (ср. табл. 3, гр. 2, табл. 5, гр. 2). "Страстность, желание, привязанность" (асакти) может пониматься как нечто среднее между "жаждой" (тришна) и "привязанностью" (упадана), коррелирующими с теми же уровнями антропокосмоса (табл. 5, гр. 4). Все это является еще одним свидетельством в пользу правильности приводившейся выше реконструкции бхава чакры. К этому можно добавить, что, согласно В. И. Рудому, в махаяне упадана понималась как "некоторая фиксированная кармическая предрасположенность (васана), которая формирует тип мышления, дихотомизирующий реальность на внутренний и внешний миры" (6, с. 117).

В свете рассмотрения влияния старших ТГ-операторов на психическую деятельность будет уместным уделить некоторое внимание анализу еще одного понятия буддийской антропокосмологии, а именно понятия викальпа (букв. "возможность, выбор, сравнение" ). Большинство буддологов интерпретируют данное понятие как "продуктивное или синтетическое воображение". В. И. Рудой указывает, что в абхидхармической психологии термин "викальпа" обозначает дискурсивную способность сознания, проявляющуюся на уровне мановиджняны, и его можно трактовать как "ментальное конструирование" (6, с. 133).

С подобной трактовкой можно согласиться, если не забывать, что термины "виджняна" и "манас" обозначают нечто другое, чем ставящиеся им в соответствие при переводе термины "сознание" и "ментал". Согласно буддийским представлениям, каждый уровень антропокосмоса имеет один ментальный (" манасический" ) и пять чувственных (" индриевых" ) модусов. Мановиджняна, упомянутая В. И. Рудым, -- это ментальный модус виджняны. Дхарма виджняна в "моментах" психофизического потока никогда не появляется в отдельности, а всегда сопровождается какими-либо другими дхармами, соответствующими тем или иным функциональным уровням антропокосмоса. Поэтому проявление такой психической способности, как викальпа, непременно отражается на всем комплексе дхарм, сочетающихся в "моменте". Но если виджняна осуществляет "чистый" акт распознавания содержания психического опыта, то остальные дхармы противопоставляются виджняне как несущие это самое содержание. И то и другое по-своему "викальпировано" в ментальном модусе. Но если делать упор на содержании, то можно рассматривать, например, как это было отмечено у Ф. И. Щербацкого, виджняну в качестве "неопределенного познания" (нирвикальпака-джняна), а санджню -- "определенного познания" (савикальпака-джняна) (56, с. 126--127, 230). Познание здесь отождествляется с "викальпированием", а санджня дает наиболее содержательную его форму. Однако и другие эксплицитные уровни антропокосмоса вносят в содержательную сторону познания свой вклад.