Две версии марксистской теории социализма

Размещено на http://www.allbest.ru/

Институт экономики РАН

Две версии марксистской теории социализма

Михаил Воейков

доктор экономических наук, профессор

Итак, марксизм. Мало кто спорит с тем, что марксизм впервые дал научное понимание социализма. Но, тем не менее, по самой теории социализма идут бесконечные дискуссии. Действительно, здесь есть о чем спорить. Однако, прежде коснемся самого марксизма, его диалектического противоречия, на что очень редко обращается внимание в специальной литературе Исключением, пожалуй, является недавняя книга М. Е. Котельникова «Основное противоречие марксизма: социально-философская экспликация» (М., 2005). .

Тут мы подходим к одной из сложнейших проблем марксизма, к так называемой его двойственности («дуализму»), которая в целом восходит к традиционной проблеме философского дуализма. С одной стороны, марксизм есть строго научная материалистическая теория развития общества (построенная на обобщении фактов, системе аргументов), согласно которой смена общественно-экономической формации происходит только тогда, когда вызревают необходимые для этого объективные условия. Основными такими условиями являются развитие производительных сил общества и соответствующий культурный уровень населения. Только их достаточно высокое развитие дает возможность смены, существенного обновления производственных отношений, что совершается в общем и целом эволюционным путем или можно определить как эволюционные изменения. Конечно, этот путь не отрицает революционных периодов, т.е. резких скачков в развитии. Но эти революционные скачки все же остаются моментами в целом эволюционном развитии общества. И не они доминируют. Согласно классическому марксизму, сменить, например, капиталистические производственные отношения на социалистические любым путем и в любое время в стране со слабо- или среднеразвитыми производительными силами невозможно. Это есть абсурд. Это направление можно обозначить как эволюционный марксизм.

С другой стороны, в марксизме есть и другая составляющая, согласно которой сознательная революционная деятельность масс ускоряет процесс исторических преобразований, революция способствует ускорению развития производительных сил. С этой точки зрения нет нужды ждать «автоматического краха капитализма», а можно сознательно его ускорить, революционным путем установить новые производственные отношения. Эта сторона марксизма основывается на теории классовой борьбы, необходимости социальной революции, особой роли пролетариата. Следовательно, это направление можно определить как революционный марксизм. Понятно, что это направление марксизма не отрицает в целом эволюционный характер общественного развития, но упор делает в нем на революционные, скачкообразные моменты.

Это противоречие между эволюционной и революционной сторонами, конечно, не есть какой-то недостаток или ущербность марксизма. Просто марксизм более адекватно стремится отразить саму противоречивую действительность, что приближает его к реальной жизни, но снижает его теоретическую стройность. Теория в принципе не должна быть противоречивой. Хотя, как ни странно, особого рода противоречия (скажем, диалектические) придают теоретической конструкции особые достоинства, особую прелесть. Это подметил еще в свое время П.Б. Струве: «Марксовскую систему упрекают в разнообразных и глубоких противоречиях. Но я полагаю, что никогда еще не была создана такая великая и богатая содержанием система, которой не были бы присущи научные противоречия или, выражаясь еще сильнее, нелепости» Струве П. Б. Марксовская теория социального развития. - В кн.: Образ будущего в русской социально-экономической мысли конца ХIХ - начала ХХ века. Избранные произведения. М., 1994, с. 135..

На это противоречие многие исследователи обращали внимание и по-разному его трактовали. Например, К. Поппер понимает дуализм марксизма следующим образом. Хотя Маркс и признавал, - пишет Поппер, - «что материальный мир и его необходимость являются фундаментальными, он не чувствовал никакой любви к «царству необходимости», как он назвал общество, находящееся в плену своих материальных потребностей. Он ценил духовный мир, «царство свободы» и духовную сторону «человеческой природы» так же сильно, как и любой христианский дуалист, и в его работах даже имеются следы ненависти и презрения к материальному». Поппер в данном случае смешивает «сущее» и «должное», не понимает этого различия у Маркса. «Глубокая пропасть разделяет активизм и историзм Маркса», - пишет далее Поппер, - «и эту пропасть еще более углубляет его доктрина, согласно которой мы должны подчиняться чисто иррациональным силам истории. Ведь раз он осудил как утопические любые попытки применить разум для разработки проектов будущего, то выходит, что разум не может играть какую бы то ни было роль в создании более разумного мира» Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 2. М., 1992, с. 122, 232.. Почувствовав противоречие марксовой конструкции, но совершенно не поняв диалектичности этого противоречия, Поппер берет всерьез лишь одну сторону марксизма - экономический детерминизм и объявляет, что «пророчества Маркса» не сбылись, ибо марксистский историзм не предусматривал русской революции как революции социалистической.

Иную трактовку этого противоречия марксизма (и добавим, более интересную и объемную) мы находим у Н. Бердяева: «Марксизм есть не только учение исторического или экономического материализма о полной зависимости человека от экономики, марксизм есть также учение об избавлении, о мессианском призвании пролетариата, о грядущем совершенном обществе, в котором человек не будет уже зависеть от экономики, о мощи и победе человека над иррациональными силами природы и общества. Душа марксизма тут, а не в экономическом детерминизме» Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990, с. 81.. Как видим, Бердяев, глубже и, так сказать, адекватнее понимая марксизм, все-таки упор делает на вторую сторону, что помогает ему в объяснении феномена «русского коммунизма».

На мой взгляд, дуализм марксизма можно правильно понимать, только беря его исторически. В обществе, менее экономически и культурно развитом, экономический детерминизм определяет почти все или очень многие стороны общественного устройства и развития. Причем в более архаических обществах экономическая доминанта проявляется сильней, подчас закрепляясь в мистических или религиозных нормах как этический или моральный императив. Здесь бессознательные ощущения экономической необходимости превращаются в якобы сознательно формируемые нравственные (точнее, мистические) нормы.

По мере развития производительных сил и экономического базиса общества появляются все большие возможности для более свободного развития людей, для действительного понимания исторического процесса. В обществах более развитых социальный фактор начинает играть все большую роль. И не потому, что люди вдруг смогли освободиться от материальной необходимости и вдруг стали такими умными, а потому что они теперь могут ее глубже изучить и лучше понять на основе более развитой материально-технической базы производства. И главное, эта более развитая материальная база предоставляет людям значительно большие возможности для удовлетворения всех своих потребностей. В результате общество может быть более свободным и в своем социальном выборе, может рассуждать о социально-экономических альтернативах. Поэтому проблема социальных альтернатив возникает только на очень высокой стадии экономического развития, когда, собственно, экономическое развитие перестает быть доминирующим фактором и на первый план выходят идеальные цели лучшего общественного устройства. То есть, такое общество можно будет сознательно (планомерно) формировать так, как это будет считать разумным его большинство. Тем самым, можно говорить, что идеи становятся формирующим общество фактором.

Дуализм марксизма, или противоречие между его сторонами, проявился, кроме всего прочего, в двух существенно разных интерпретациях теории социализма как будущего общества. Эти два толкования или версии в развитии теории социализма можно обозначить как механистическое (или экономическое) и гуманистическое или этическое. Первая версия в конце ХIХ и начале ХХ веков была господствующей, почти общим местом у всех социалистических писателей. Вторую - можно обнаружить с трудом только у очень немногих мыслителей в их отдельных высказываниях. Превратиться эта этическая версия в более или менее заметное явление смогла лишь в 20-х годах ХХ века, что обычно связывается с появлением неомарксизма. Итак, рассмотрим этот вопрос по порядку.

Известно, что основоположники марксизма специально не разрабатывали деталей социалистического общества. Однако они оставили некоторые высказывания, которые позволяют различно трактовать социалистическое общество, «социализм». Первое положение, которое восходит к «Манифесту Коммунистической партии» и ранним работам К. Маркса, состоит в следующем утверждении: «На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 4, с. 447.. Эту версию можно назвать гуманистической, или этическим социализмом, как предусматривающую, прежде всего, развитие свободы и демократии в обществе, хотя она и не отметает другое, механистическое толкование.

Вторая - механистическая или экономическая версия сводилась к положению о более рациональном, планомерном экономическом устройстве общества, когда бы общественный труд не растрачивался впустую, а сознательно и целесообразно распределялся по различным секторам общественного производства. В «Критике Готской программы» Маркс в этой связи писал: «В обществе, основанном на началах коллективизма, на общем владении средствами производства, производители не обменивают своих продуктов; столь же мало труд, затраченный на производство продуктов, проявляется здесь как стоимость этих продуктов, как некое присущее им вещественное свойство, потому что теперь, в противоположность капиталистическому обществу, индивидуальный труд уже не окольным путем, а непосредственно существует как составная часть совокупного труда» Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 19, с. 18.. Несколько позже Ф. Энгельс писал в «Анти-Дюринге»: «Раз общество возьмет во владение средства производства, то будет устранено товарное производство, а вместе с тем и господство продукта над производителями. Анархия внутри общественного производства заменяется планомерной, сознательной организацией» Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 20, с. 294.. И в другом месте: «Социалистическое производство, ведущееся в интересах всего общества и по заранее намеченному плану» Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 22, с. 234.. Таким образом, уничтожение товарного производства, рыночных отношений, планомерная организация всего общественного производства из одного центра становятся в этой версии конституирующими моментами социалистического общества.

Это толкование можно назвать механистическим или экономическим, что предполагало существенную роль государства в организации экономической жизни и планирование всей экономики из одного центра. Согласно этой версии считалось, что социалистическое общество экономически более эффективно, более рационально, чем капиталистическое общество. Ведь в данном случае весь общественный труд и продукт распределяются не косвенным путем через рыночный механизм, методом «проб и ошибок», а прямо и непосредственно сразу туда, куда надо. Приведем по этому вопросу подробную цитату из Августа Бебеля - не только потому, что эта наивная точка зрения была очень популярна среди социалистов в начале ХХ века: и сегодня немало людей в глубине души думают так же. А. Бебель пишет в 1879 году о производственных отношениях социалистического общества: «В социалистическом обществе все эти отношения будут полностью упорядочены, все общество соединено будет солидарной связью. Все будет совершаться по плану и по порядку, благодаря чему окажется весьма легким определение размера разнообразных потребностей. При наличии некоторого опыта все дело не будет представлять никакого затруднения. Раз будет, например, статистически установлено, какова в среднем потребность в хлебе, мясе, в обуви, белье и т.д., и будет, с другой стороны, точно известна производительность соответствующих предприятий, то окажется возможным определение средней продолжительности ежедневного общественного необходимого труда. Можно будет также определить, нужны ли новые предприятия для производства некоторых товаров или, если имеется избыток таких предприятий, нужно ли их ликвидировать или использовать для других целей» Бебель А. Женщина и социализм. М.: Госполитиздат, 1959, с. 444.. Именно такая трактовка социализма получила очень большое хождение в первой половине ХХ века и была камнем преткновения во многих теоретических дискуссиях среди сторонников социализма и их противников. марксизм социализм механистический гуманистический

Господство нетоварной концепции будущего социалистического общества породило множество, так сказать, механистических представлений об экономическом устройстве будущего общества. Представители социалистической мысли искренне верили, что вот они сейчас должны и могут построить социалистическое общество, т. е. общество без рыночных отношений. Тем самым будет создано общество более экономически эффективное и более рационально устроенное. Но проблема заключалась в том, что в данном обществе надо было как-то распределять общественный труд и ресурсы, а без рыночного механизма это сделать эффективно почти невозможно. До сих пор во многих крепких головах и горячих сердцах сидит вера в возможность планом (т. е. точным, адресным подсчетом) заменить рынок. Так, Р. И. Косолапов, по сути, повторяет в наши дни бебелевские соображения на этот счет: «Опора на объективные сведения о реальных человеческих потребностях в их динамике (и в этом смысле на волеизъявление трудящегося-потребителя) превратило бы планирование из бюрократического института в институт демократический, в постоянно действующий инструмент корректировки экономического развития в соответствии с научно познанными интересами населения» Косолапов Р. И. Истина из России. Тверь, 2004, с. 94.. Однако это наивные или пустые слова, технически или конкретно совершенно неосуществимые. Невозможно миллионы интересов и потребностей, меняющиеся каждый день запихнуть в единый план, который составляется раз в год. Это нонсенс. Более того, люди порой не знают того, что хотят сами. Известный парижский магазин «Lafayette» даже использует такую рекламу: «Если Вы не знаете, что хотите, то именно это Вы найдете у нас». Как ни крути, но без рыночного механизма невозможно было рассчитать экономическую эффективность распределения (аллокации) ресурсов для массового производства в ХХ веке.

Наверное, одним из наиболее активных пропагандистов механистической версии социализма был К. Каутский. Еще в своих комментариях к Эрфуртской программе Германской социал-демократической партии (1892 г.) он писал, что социалистическое общество является не чем иным, «как единым огромным промышленным предприятием» Каутский К. Эрфуртская программа. М., 1959, с. 149.. Все это повторил Ленин в работе «Государство и революция»: «Все общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы». И тут же давался механизм управления: «Учет и контроль - вот главное, что требуется для «налажения», для правильного функционирования первой фазы коммунистического общества» (Ленин, Полн. собр. соч., изд. 5-е, т. 33, с. 101). Все очень просто и четко. Проблема экономической эффективности тут вовсе не упоминается.

Поражает почти полное текстуальное сходство принципиальнейших положений в работах Ленина и, например, К. Каутского того периода (о замене товарного производства социалистическим, все общество как одна фабрика и др.). Например, Каутский пишет (1892 г.): «Для того, чтобы общественное производство поставить на место капиталистического, необходимо, чтобы место производства для рынка - товарного производства - заняло производство для общества и под контролем общества». В. И. Ленин (1894 г.): «Для организации крупного производства без предпринимателей нужно, во-первых, уничтожение товарной организации общественного хозяйства и замена ее организацией общинной, коммунистической, когда бы регулятором производства был бы не рынок, как теперь, а сами производители, само общество рабочих...». К. Каутский: «...социалистическом обществе, являющемся не чем иным, как единым огромным промышленным предприятием». В. И. Ленин (1917 г.): «Все общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы» Каутский К. Эрфуртская программа. М., 1959, с. 149, 210; Ленин, Полн. собр. соч., т. 1, с. 253; т. 33, с. 101..

Даже в специальной работе, посвященной проблемам этики, К. Каутский писал: «Только материалистическое понимание истории впервые совершенно лишило нравственный идеал роли фактора, дающего направление социальному развитию, и научило нас выводить наши общественные цели исключительно из познания данных материальных основ… Идеалу этому нет места в научном социализме» Каутский К. Этика и материалистическое понимание истории. М., 1906, с. 136.. Это верно для эпохи экономической необходимости, но неверно для эпохи, свободной от этой необходимости, т. е. для эпохи социализма. Чтобы сознательно и планомерно совершенствовать (изменять) общество, надо иметь идеальное представление как и куда его совершенствовать, т. е. иметь «нравственный идеал».

Механистические представления о социализме как экономически более рациональном обществе были широко распространены среди европейских социал-демократов. И русские революционеры полностью их разделяли.

Так, например, ведущие теоретики партии эсеров М. Гоц и В. Чернов писали в 1906 г.: «Социализм есть известный способ планомерной организации всего производства обществом и для общества». Гоц М. Р., Чернов В. М. Социализация земли. - В кн.: Образ будущего в русской социально-экономической мысли конца ХIХ - начала ХХ века. Избранные произведения. М., 1994, с. 31. В том же году почти то же писал большевик А. Богданов, имея в виду социалистическое общество, где «производство в целом организовано обществом сознательно и планомерно. На основе научного опыта и трудовой солидарности создается всеобщая, объединяющая организация труда... Наука указывает путь к такой организации, вырабатывает способы ее выполнения; объединенная сила сознательных работников ее осуществляет» Богданов А. А. Вопросы социализма. Работы разных лет. М., 1990, с. 93.. Даже М. И. Туган-Барановский, которого никак нельзя отнести к последовательным механистам, не избежал соответствующей конструкции. В 1917 году в одной из своих последних, итоговых работ он писал: «Социалистическое хозяйство, составляя план своей хозяйственной деятельности и устанавливая, какие именно продукты должны быть произведены и в каком именно количестве, будет руководствоваться совершенно теми же соображениями, какими ныне руководствуется в своем индивидуальном хозяйстве частный хозяин, ведущий натуральное, а не денежное хозяйство» Туган-Барановский М. И. К лучшему будущему. М., 1996, с. 389-390.. И дальше: «Итак, социализм будет хозяйственной системой гораздо большей производительности, чем современная капиталистическая система хозяйства» Там же, с. 418.. Отсюда лишь шаг до провозглашения социализма натуральным хозяйством. И советские экономисты и политические деятели в самом начале 20-х годов такие шаги делали в изобилии. Так, например, Бухарин писал в 1920 году, имея в виду советское хозяйство: «Вообще говоря, одна из основных тенденций переходного периода есть разрыв товарно-фетишистских оболочек. Вместе с растущей общественно-натуральной системой экономических отношений лопаются и соответствующие идеологические категории. А раз это так, перед теорией экономического процесса возникает необходимость перехода к натурально-хозяйственному мышлению, т.е. рассматриванию и общества, и его частей как систем элементов в их натуральной форме» Бухарин Н. И. Избранные произведения. - М.: Экономика, 1990, с. 188-189.. Родилась теория натурализации советского хозяйства,

Правда, сам М. И. Туган-Барановский такой шаг не делал. Даже наоборот, он-то и развивал этическую концепцию социализма. «Современный социализм... имеет индивидуалистический характер... Необходимо признать идею равноценности человеческой личности основной этической идеей современного социализма» - писал он в работе «Социализм как положительное учение» Туган-Барановский М. И. К лучшему будущему. М., 1996, с. 273..

Справедливости ради надо сказать, что четкого различения и противопоставления двух толкований социализма в то время еще не было. Но механистическая версия была проще, понятней и достижимей. Естественно, что большевики как представители более радикального крыла русских социалистов почти целиком разделяли эту механистическую версию социализма. Более того, они попытались эту версию осуществить и практически.

Таким образом, понимание социализма как в высшей степени рациональной, планомерной организации всего хозяйства из одного центра не только достаточно широко распространилось среди социалистов, но и служило аргументом в пользу социализма как более экономически эффективной системы хозяйства. Считалось, что социализм превосходит капитализм за счет более рационального и планомерного расходования общественного труда, более высокой производительности труда.

Известно, что на высокую производительность труда как критерий социализма Ленин делал постоянный упор. «Производительность труда», - писал он в 1919 г., - «это, в последнем счете, самое важное, самое главное для победы нового общественного строя... Капитализм может быть окончательно побежден и будет окончательно побежден тем, что социализм создает новую, гораздо более высокую производительность труда» (Ленин, Полн. собр. соч., т. 29, с. 21). Это известная, даже классическая цитата для советских времен. И в соответствии с ней производительность труда полагали основным критерием социалистичности. Например, ведущий политолог тех и этих времен Б. Ф. Славин в самом конце советского периода писал: «Правда такова, что, превзойдя по производительности труда уровень дореволюционной России, мы еще далеки от уровня производительности развитых капиталистических стран… Вместе с тем, от ленинского критерия социализма нельзя уходить ни в теоретическом, ни в практическом плане. Социализм, как более прогрессивный строй, обязан, в конечном счете, превзойти капитализм по этому основному критерию общественного развития» Славин Б. Ф. Ленинские критерии социалистичности и современность. М., 1990, с. 18-19.. Артикуляция Б. Ф. Славиным критерия производительности труда имела под собой в то время некоторые идеологические обоснования. Ибо все годы существования Советского Союза мы существенно отставали в уровне производительности труда от ведущих капиталистических стран. И в эпоху господства формулы «развитого социализма» иной раз (или почти каждый раз) старались стыдливо замалчивать этот критерий. И только в горбачевскую перестройку, когда объяснить замалчивание этого отставания стало очевидно трудно, о производительности труда заговорили вновь. И Славин тут прав. В принципе социализм не может даже экономически выглядеть хуже капитализма. Это само собой разумеющиеся вещи. Но экономический критерий работает лишь на механистическую или экономическую версию социализма. Ведь он не дает ни свободы, ни равенства, ни демократии, ни, наконец, уважения прав и чувств простого человека.

Опыт «военного коммунизма», когда большевики, не ограничиваясь обоснованием соответствующих мер как вынужденных, пытались также идеологически представить их как непосредственный переход к социализму, породил резко негативное отношение к данной версии социализма. Противники социализма, понимая под последним только механистическую его трактовку, которая действительно была более всего распространенной, теоретически доказывали ее несостоятельность. Так, Людвиг фон Мизес писал в начале 20-х годов: «Предположение, что социалистическое общество может вместо денежных расчетов использовать расчеты в натуральных показателях, совершенно иллюзорно. В обществе, которое отказалось от обмена, расчет в натуральных показателях способен охватить разве что потребительские блага. Такой расчет непригоден там, где замешаны блага более высокого порядка. Как только общество отказывается от установления свободных цен на производственные блага, рациональная организация производства делается невозможной. Каждый шаг, уводящий от частной собственности на средства производства и использования денег, - это шаг, уводящий от рациональной экономической деятельности» Мизес Л. Социализм. Экономический и социологический анализ. М., 1994, с. 80-81. Еще раньше об этом писал Б. Д. Бруцкус: «Без ценностного учета никакое рациональное хозяйствование ни при каком социально-экономическом строе невозможно» (Бруцкус Б. Д. Социалистическое хозяйство. Теоретические мысли по поводу русского опыта. М., 1999, с. 21).. С точки зрения экономической рациональности или эффективности это совершенно здравое рассуждение. Но это рассуждение бьет лишь по каутскианской (механистической) версии социализма. Это положение противников возможности рационального ведения хозяйства при социализме породило обширную научную дискуссию сторонников и противников так называемого рыночного социализма. Эта дискуссия не прекратилась и сегодня, хотя в центре ее оказались уже несколько другие проблемы См.:Roosevelt F., Belkin D. (eds.) Why Market Socialism? Voices from DISSENT. N.Y., 1994; Ollman B. (ed.) Market Socialism: the debate among Socialists. N.Y., 1998; Рыночный социализм: возможное и невозможное (материалы к дискуссии). М., 1995; Воейков М. Неизбежность рыночного социализма. - Альтернативы, 1997, № 1; Грецкий М. За социализм: рыночный или нерыночный? - Альтернативы, 2000, № 3; Бузгалин А. 10 тезисов о рыночном социализме. - Альтернативы, 2000, № 4 и др..

Невозможность рационального экономического расчета в безрыночном социалистическом хозяйстве (и здесь Мизес был прав) породила постепенный отход от механистической трактовки социализма в сторону его гуманистической версии. Уже первые так называемые ревизионисты указывали на такую необходимость. Так, Э. Бернштейн, которого считают одним из первых разработчиков этической версии социализма, предположительно в 1919 или 1920 году писал: «Современный социализм есть выражение духовного содержания политических, экономических и общекультурных стремлений рабочих, осознавших свое классовое положение, а также и стремлений стоящих наравне с ними других общественных слоев в странах капиталистического развития, - и борьба за осуществление этих стремлений» Бернштейн Э. Спорные вопросы социализма. Берлин: Изд-во С. Ефрон. [б. г.], с. 17.. Он же писал в письме К. Каутскому 20 февраля 1898 г.: «Для меня социализм означает в последней инстанции демократию, самоуправление» Цит. по: Концепция «демократического социализма» - теоретические работы последних лет. М., 1981, с. 239.. Для советского периода эта этическая версия представлялась неправильной и даже вредной. И действительно, ничего хуже нельзя было придумать, как прямое противопоставление советского «социализма» и гуманизма этической версии социализма. Естественно, что все это объявлялось ошибочным и вредным. В советской обществоведческой литературе этическая версия социализма на долгие десятилетия была предана анафеме. И даже в самом конце советского периода в одном сборнике Академии общественных наук ЦК КПСС можно было прочитать буквально следующее: «Бернштейн сделал ложный вывод о том, что социализм представляет собой лишь «этический идеал»…» См.: Второй Интернационал: социально-философские причины раскола социалистического движения. М., 1991, с. 33..

Но русские «легальные марксисты» стали развивать гуманистическую или этическую версию социализма, пожалуй, если не раньше европейских мыслителей (Бернштейн), то и не сильно позже их. Так, С. Н. Булгаков писал в 1903 году: «Если социальный идеал представляется для социальной науки данным или заданным и, следовательно, в известном смысле сверхнаучным, то при нахождении его конкретного содержания можно и должно пользоваться данными научного опыта со всей возможной полнотой; конкретный идеал должен быть построен научно, и в этом состоит правда так называемого научного социализма». И дальше: «Нравственное основание социализма дается индивидуализмом, идеалом свободы личности» Булгаков С. Н. Труды по социологии и теологии. Т. 1. От марксизма к идеализму. - М.: Наука, 1999, с. 265, 268.. Немало об этом говорил и Н. А. Бердяев. Приведем хотя бы пару мест из его работ. В программной статье «Борьба за идеализм» (1901 г.) он писал: «Появляется книга Бернштейна. Распространение «бернштейнианства» - важный симптом. При всей своей теоретической слабости и известной дозе практического филистерства, Бернштейн сказал много верного, он прав и в своем призыве к самокритике, и в ниспровержении теории необходимости социальной катастрофы… Бернштейнианство же, голое и неприкрытое, пожалуй, еще более буржуазно и оно особенно побуждает к идеалистическому призыву, свидетельствует о необходимости внести новую идеалистическую струю в социальное движение… В борьбе общественных сил … нас вдохновляет социальный идеал…». В другой работе того же периода: «Предельным идеалом общежития для нас может быть только окончательное устранение отношений властвования и насилия между людьми и замена их окончательно свободным, внутренним союзом» Бердяев Н. А. Sub specie aetermitatis. Опыты философские, социальные и литературные. (1900-1906). М., 2002, с. 19, 20, 214.. Это, по всей видимости, были первые шаги к разработке гуманистической версии марксистского социализма в отечественной общественной науке.

Однако все эти социальные мыслители не входили в круг революционных марксистов. Поэтому их отдельные высказывания и мысли воспринимались ортодоксами как ересь, как ревизионизм, наконец, как продукт «буржуазного идеализма» (Сартр). Основная линия марксистской интерпретации социализма пролегала через немецких социал-демократов и прежде всего через самую крупную фигуру среди них - Карла Каутского.

Вообще говоря, во всем он и виноват. Каутского можно считать, с некоторой натяжкой, отцом русского большевизма. Каутский задавал тон всей европейской социал-демократии, был признанным ортодоксом марксизма и учителем многих европейских социалистов. Русские социалисты были его прямыми и самыми верными учениками. Неоднократно они обращались за советом и содействием именно к Каутскому в сложных и спорных вопросах, даже касающихся внутрипартийной жизни российской социал-демократической партии. Поэтому Ленин последовательно и почти дословно, что было продемонстрировано несколько выше, развивал механистическую интерпретацию марксизма Карла Каутского. Затем, когда большевики на практике стали претворять марксизм именно Каутского, он от них отшатнулся и подверг резкой критике. На что Ленин очень обиделся и пересмотрел свое отношение к Каутскому. После Плеханова это было второе крупное интеллектуальное разочарование Ленина.

Нужно было ждать появления гуманистической версии марксистского социализма со стороны революционных ортодоксов. Среди них первое место принадлежит венгерскому революционеру и немецкому мыслителю Дьердю (Георгу) Лукачу. Иная, более гибкая интерпретация социализма, которую начал развивать Лукач, а затем представители Франкфуртской школы, лучше воспринималась традиционными социалистами и социал-демократами. Если версия «легальных марксистов» воспринималась почти как «буржуазный идеализм», то теоретические изыскания Д. Лукача были восприняты как выступление своего, хотя и не были в то время достаточно адекватно приняты. Да и все последующие годы на Лукача смотрели косо.

Приведем, хотя бы кратко, несколько положений Лукача, которые носят принципиальный характер для всей нашей темы. В противоположность конструкции Каутского-Ленина о социалистическом обществе как «единой фабрике», Лукач вообще снимает эту проблему. Вот что он пишет в статье «Старая культура и новая культура»: «Социалистическая организация экономики означает упразднение автономии экономики… В последнем счете, коммунистический общественный строй знаменует собой упразднение самоценности экономики». И дальше: «Экономика утрачивает приоритет» Лукач Д. Политические тексты. М., 2006, с. 163-164.. Таким образом, «вопрос производства тем самым становится моральным вопросом» Там же, с. 86.. И все это становится реальностью не тогда, когда захочется и даже не тогда, когда пролетарская партия придет к власти, а только тогда, когда для этого появятся объективные материальные условия. Это была принципиально иная версия социализма, социализма как культуры.

Или вот такое положение Д. Лукача, которое ближе всего к революционной практики времен Ленина. В одной статье 1920 года он пишет: «Революционная победа пролетариата, стало быть, не является, как у прежних классов, непосредственным осуществлением социального данного бытия класса. А является, как это распознал и резко подчеркнул уже молодой Маркс, его самоупразднением» Лукач Г. История и классовое сознание. М., 2003, с. 168.. Но это нельзя, невозможно было объяснить победившему российскому пролетариату в 1917 году. Хотя это совершенно верное марксистское положение о социалистическом обществе как бесклассовом, но «самоупразднения» российский пролетариат просто не понял бы. Тем более что никаких материальных или объективных условий для такого «самоупразднения» налицо не было.

Предшественниками этой интерпретации были Георг Зиммель и Макс Вебер, оказавшие сильное влияние на Лукача. Во всяком случае, впоследствии он вспоминал: «Сегодня я вообще не сожалею о том, что свои первые уроки по социальным наукам прослушивал у Зиммеля и Макса Вебера, а не у Каутского. Сегодня можно, пожалуй, говорить и о том, не было ли это даже одним из самых счастливых обстоятельств моего собственного развития» Цит. по: Дмитриев А. Н. Марксизм без пролетариата: Георг Лукач и ранняя Франкфуртская школа (1920-1930-е гг.). СПб.-М., 2004, с. 165.. И, как считают некоторые исследователи, интерпретация марксизма без Каутского произвела «прямо-таки ошеломляющее впечатление на всех тех, кто, следуя традициям II Интернационала [т.е. Карла Каутского - М.В.], видел в Марксе только политически ориентированного экономиста...» Неомарксизм и проблемы социологии культуры. - М., Наука, 1980, с. 63.. Более того, современный исследователь А. Н. Дмитриев восклицает: «Именно Лукачу принадлежит приоритет в раскрытии эпохального значения философии Маркса» Дмитриев А. Н. Марксизм без пролетариата.., с. 167..

Хотя до Лукача именно на эту сторону марксизма указывали и развивали «легальные марксисты» в России (Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, С. Л. Франк и др.), о чем уже шла речь выше. Приведем здесь лишь одну цитату из Бердяева: «Наш марксизм не так давно еще был идейным течением, полным сил и молодости, он повышал умственные запросы, внушал уважение к знанию... Но бог исторической иронии превратил марксизм в борьбу сил, дал ему власть в жизни, когда идеи марксизма начали разлагаться и выветриваться, когда две души, уживавшиеся в классическом марксизме, - научно-реалистическая и религиозно-утопическая, - разделились и восстали друг на друга» Бердяев Н. А. Sub specie aeternitatis. Опыты философские, социальные и литературные. (1900-1906 гг.). М., 2002, с. 427.. И еще одна мысль, которую своими словами, но на 20 лет позже развивал Лукач: «И в марксизме есть большая анти-якобинская часть, есть учение об изменении сознания общественных классов, как единственном пути к свободе» Там же, с. 435.. Тот же Бердяев назвал Лукача «самым умным из коммунистических писателей, обнаружившим большую тонкость мысли», который «делает своеобразное и… верное определение революционности» Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990, с. 87.. Можно сказать, что Бердяев и Лукач развивали одну и ту же интерпретацию марксистского социализма. То есть - развивали гуманистическую версию социализма. Жаль только, что вклад Бердяева в развитие марксизма так и остался неоцененным. Ведь по существу именно Бердяев выступил основателем неомарксизма В этой связи вызывает удивление и полное недоумение позиция Т. И. Ойзермана, когда он в своих последних книгах в духе советского, а точнее - сталинизированного агитпропа отлучает Бердяева от марксизма. О книге «Марксизм и утопизм» мы уже говорили в 3-й главе. Здесь же приведем пару «мыслей» из последней книги Ойзермана «Оправдание ревизионизма»: «Бердяев окончательно порвал с марксизмом», «радикальное отличие мировоззрения Бердяева от марксизма» и т. п. (Ойзерман Т. И. Оправдание ревизионизма. М., 2005, с. 396, 398). Видимо, для Ойзермана как старого советского диаматчика неомарксизм так и остался «черным ящиком»..

К концу 20-х против механистической версии социализма стали все чаще выступать разные представители социалистического движения. Итальянский социалист Карло Росселли назвал мифом положение, что «коммунизм есть единственный способ устройства общества, могущий обеспечить, в силу рационального регулирования производства и распределения, огромный рост производительности труда и благосостояния, вырвав человечество из плена материальных потребностей» Росселли К. Либеральный социализм. Roma: Mondo Operaio, 1989, с. 89.. И он же давал определение социализма, ничего общего не имеющее с механистической его трактовкой: «Социализм по своей сути - это прогрессивное осуществление идеи свободы и справедливости между людьми, идеи врожденной, которая, в большей или меньшей степени погребенная под вековыми наслоениями, находится в глубине каждого человеческого существа; это усилие обеспечить всем людям равную возможность прожить именно такую жизнь, которая только и может зваться жизнью, избавляя их от рабской зависимости от материи и материальных нужд, еще довлеющей над большинством людей; это возможность свободного развития и совершенствования своей личности в постоянной борьбе против примитивных животных инстинктов и против развращающего влияния цивилизации, попавшей во власть демона успеха и денег» Росселли К. Либеральный социализм. Roma: Mondo Operaio, 1989, с. 108-109.. Надо сказать, что, при всем ревизионизме автора, он дает определение социализма, куда более близкое к классическому положению «Манифеста Коммунистической партии».

В современной европейской социал-демократии утвердилось именно это, этическое понимание социализма. На первое место в нем ставится уже не экономическая эффективность, а социальная справедливость и свобода. Достаточное представление об этом дают работы Вилли Айхлера, ведущего теоретика социал-демократической партии Германии послевоенного периода. Так, В. Айхлер пишет: «Социализм - это требование справедливости. Социалист судит о существующих условиях, оценивая их с точки зрения идеалов свободы, справедливости и солидарности». Таким образом, считает В. Айхлер, идеал социалистического общества, если даже он «не обоснован максимальной производительностью», «означает такую его организацию, чтобы в этом обществе каждый человек, в соответствии с требованиями своего достоинства, имел равные возможности для достижения благосостояния и получения образования» Айхлер В. Этический идеал и социальная демократия. Избранные труды. М., 1996, с. 47, 48.. В этой связи профессор Б. С. Орлов на обсуждении книги В. Айхлера подчеркнул: «Я лично вижу значение трудов Айхлера в том, что он освободил видение социализма от сугубо технологического подхода, главный упор сделал на этическом, нравственном обосновании социализма как такового». А профессор С. С. Дзарасов на той же дискуссии воскликнул: «Я оплакиваю свое прошлое, когда не имел возможности читать эту книгу» См.: Альтернативы, 1998, № 1, с. 28, 36..

Забежим вперед и обратимся к советскому социализму, ибо без определения его места в спорах о социализме, двух его толкованиях, трудно будет понять судьбу ленинской концепции и судьбу его стратегии. Нельзя сказать, что ленинская концепция никакого отношения не имела к советскому социализму. Хотя Сталин и другие привнесли много своеобразия и свежести, но корни советского социализма лежат все же в ленинской концепции, механистической версии социализма как «единой фабрики». Экономическая система, созданная по такой схеме, успешно решив задачи ускоренной модернизации отсталой страны, в целом оказалась экономически менее эффективной. Некоторые исследователи объявили ее ранним или первичным социализмом, от которого, мол, много ждать не приходится.

Однако тезис о раннем или первичном социализме вызывает вопросы. Конечно, говорить о раннем социализме можно, если под социализмом понимать наличие в обществе государственной собственности на средства производства и планового ведения народного хозяйства из единого центра Наиболее полное и четкое представление о таком подходе развивается в книге: Клоцвог Ф. Н. Социализм: теория, опыт, перспективы. М., 2005.. Но социализм, как уже говорилось, не только это и не столько это, даже прежде всего не это. Под социалистическим обществом следует понимать такое общество, где достигнуты полное народовластие (т.е. полная, а не только формальная демократия), социальная справедливость, где существенно снижено отчуждение человека в труде и экономическая дифференциация минимальна, где обеспечено уважение прав и свобод человека, где остатки экономического неравенства не являются препятствием для свободного и гармонического развития каждой личности. Понятно, что всего этого обнаружить в «раннем социализме» невозможно.

Современные исследователи достаточно много привели критических положений и соображений по поводу советского социализма, суть которых можно свести к тому, что советское общество назвать социалистическим невозможно. Приведем некоторые высказывания. «Ведь не может быть социализма там», - пишет Л. И. Абалкин, - «где не решена проблема продовольствия и население не обеспечено жильем, где существует массовый дефицит и карточная система, где отсутствуют демократические институты гражданского общества, а работник отделен от собственности, от экономической и политической власти» Абалкин Л. Взгляд в завтрашний день. - М.: ИЭ РАН, 2005, с. 114.. Для социализма нужна иная материальная база, чем та, которой располагает даже самый современный капитализм. При Сталине у нас строился «не посткапитализм, а антикапитализм, и это была ошибка», - считает профессор Б. Ф. Славин Альтернативы, 1997, № 3, с. 8.. «Это не социализм. Это не формирование социализма, это присутствие элементов социализма, объективно вырастающих из капиталистической системы в рамках решения задач буржуазного этапа развития», - утверждает А. И. Колганов. Там же, с. 23.

И действительно, многие задачи, которые были успешно решены советским социализмом, носили по существу чисто буржуазный характер. Это и индустриализация, и урбанизация, и культурная революция (в смысле ликвидации безграмотности и развития технического образования). Ведь, как известно, творческий характер труд получает на постиндустриальной стадии развития, а не в процессе формирования рутинного машинного, даже крупного, производства.

Конечно, в советском социализме были заметные элементы действительного социализма, но главным образом в распределительной и духовной сферах. К ним можно отнести низкую дифференциацию материального положения основной массы трудящихся, гарантированное обеспечение минимальных потребительских нужд, духовность и гуманизм как общенациональные задачи развития общества, государственная поддержка стремления к образованию и культуре и др. Большинство этих элементов не имели прочной экономической базы, были как бы искусственно встроены и при любом кризисе первыми разрушались. Конечно, жалко было бы утратить эти элементы, которые мы все еще хорошо помним. До сего дня некоторые из этих элементов сохранились, и, видимо, не так-то просто их окончательно ликвидировать. В какой-то мере остатки этих элементов советского социализма будут тормозить или модифицировать развитие капитализма в современной России. Но в любом случае эти элементы нельзя принимать за «ранний социализм». Фундаментом для действительного социализма должна быть иного качества материальная база, а не социализация перераспределительных и духовных тенденций.

Все понимание социализма сводилось, по сути, к его механистической версии. А на практике - к двум нехитрым требованиям: государственной собственности на средства производства (которую называли еще и общенародной) и планированию народного хозяйства. В теории, конечно, были более красивые и витиеватые построения, но практически требовались лишь эти два момента. Если где-то есть госсобственность и централизованное планирование, - это означало, что там есть и социализм. Другие же теоретические построения, которые в своей витиеватости поднимались до более сложных и более трудно понимаемых вещей (например, построения Д. Лукача), для простоты дела объявлялись ревизионизмом Книга Лукача «История и классовое сознание», написанная в начале 20-х годов ХХ века, где, по признанию самого Лукача, он «стоял на стороне Сталина» по вопросу возможности социализма в одной стране, множество раз переизданная почти во всех странах мира, в России вышла впервые лишь в 2003 году.. Эта механистическая версия социализма, заложенная еще Лениным, продолжает господствовать как среди ортодоксальных коммунистов и близких к ним интеллектуалов, так и среди их противников, ортодоксальных либералов.

Наряду с этим набирает популярность компромиссная (эклектическая) версия, пытающаяся соединить в одном понятии социализма высокую экономическую эффективность и гуманизм нового общества. Так, например, в одной статье предлагается в качестве альтернативы «советскому социализму» «реальный объективный общемировой и общецивилизационный процесс рождения нового качества человеческой истории, которое «снимает», то есть отрицает и наследует всю предысторию, весь мир отчуждения, а не только капитализм. Это качество - не столько свобода от эксплуатации, отчуждения, сколько свобода ассоциированного социального творчества, совместного сотворения людьми своей истории в процессе материальной и духовной деятельности» Бузгалин А. Социализм: уроки кризиса. - Альтернативы, 1994, № 2, с. 12-13.. Изложено достаточно витиевато, если не сказать - сложно. В другой работе профессор А. В. Бузгалин пишет четче: социалистическая система, по его мнению, «должна обеспечивать более высокую меру экономической эффективности и свободного гармоничного развития человека, нежели капитализм… Следовательно, для социализма характерен процесс отмирания рынка… по мере развития более эффективных и прогрессивных пострыночных отношений регулирования, учета затрат и т. п.» Бузгалин А. В. Неомарксизм. - В кн.: Критический марксизм продолжение дискуссий. Под ред. А. Бузгалина и А. Колганова. М., 2002, с. 179-180.. Вот, почти как по Ленину: социализм - это учет и контроль.

Примерно такой же компромиссной версии социализма придерживается профессор Б. Ф. Славин, добиваясь в своих текстах предельной ясности и четкости. Под основными чертами «нового социализма» он понимает: (1) рассмотрение его как посткапиталистического общества; (2) адекватную технологическую и экономическую базу; (3) формы собственности, которые «дают более высокую эффективность производства»; (4) «социализм экологический»; (5) мощную социальную сферу; (6) широкую демократизацию общества; (7) «общество, открытое внешнему миру» Славин Б. Ф. Социализм и Россия. М., 2004, с. 88-89.. Не ввязываясь сейчас в дискуссию, все же заметим, что «более высокую эффективность производства» дают только частная собственность и рыночный механизм. Другого ничего не было и нет. Ибо только рынок и частная собственность могут безжалостно отбрасывать все неэффективные человеческие действия.

И на дискуссии по книге В. Айхлера об этическом социализме Б. Ф. Славин, не отвергая ее основную идею, тем не менее развивал компромиссную версию: «Я думаю, что мы должны исходить из того, что социализм - это некое посткапиталистическое общество, которое должно быть лучше капитализма и в смысле нравственности, и в смысле экономической эффективности, и в смысле духовной развитости» Альтернативы, 1998, № 1, с. 43.. Конечно, никто не абсолютизирует противопоставление в теоретической концепции социализма этих двух сторон. Конечно, нужны и экономическая эффективность, и нравственность. Но гвоздь вопроса заключается в том, что должно доминировать, что должно стоять на первом месте.

Оригинальную и чрезвычайно плодотворную трактовку социализма предлагает В. М. Межуев, которая в целом лежит в русле столетнего дискурса от Бернштейна, через Бердяева и Лукача до современных исследователей. По Межуеву, в истоке социалистической мысли лежит гуманистическая установка европейской культуры. «При всем расхождении между различными вариантами социализма», - пишет он в статье, - «все они являются следствием, с одной стороны, осознания западными интеллектуалами образовавшегося разрыва между гуманистической установкой культуры на свободную индивидуальность и реальными (частными) формами жизни людей в условиях цивилизации, а с другой - поиска путей преодоления этого разрыва в пользу культуры». И далее: «В самом общем виде социализм есть идея общества, живущего по законам культуры, отдающего им приоритет перед законами экономики и политики. В соотношении «экономика - политика - культура» он ставит культуру на первое место, делает «базисом» общества, подчиняя ему остальные отношения, институты и учреждения. Социалистическое видение общества в отличие от экономического и политического можно, условно говоря, назвать культурологическим (точнее, гуманистическим), или собственно человеческим». (Там же, с. 12-13). Социализм, таким образом, это общество, преодолевающее рыночную цивилизацию и, более того, вообще экономическую цивилизацию. Это видно из следующих его слов: «Сутью социализма является близкое к христианству истолкование общественного богатства не как вещного или денежного, а как такого, основу которого образует сам человек во всей сложности и многосторонности своей душевной и духовной жизни. А формой этого богатства является культура, воплощающая в себе все, что достигнуто человеком в плане своего духовного развития» Межуев В. Социализм как пространство культуры. - Альтернативы, 1999, № 2, с. 21..