Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

Введение

Глава 1. Понятие «фрейма»: определение и возможности применения для изучения политических процессов

Глава 2. Роль СМИ в современной России

2.1 СМИ как инструмент политики

2.2 СМИ в восприятии российских граждан

Глава 3. Российская политическая оппозиция в СМИ и восприятии граждан

3.1 Освещение активности политической оппозиции в федеральных российских СМИ

3.2 Статистика количества упоминаний темы политической оппозиции в федеральных российских СМИ

3.3 Содержательный анализ контента федеральных СМИ

3.4 Фильм «Анатомия протеста» как наглядная дискредитация российской оппозиции

3.5 Политическая оппозиция в восприятии российских граждан

Заключение

Список использованной литературы



Введение

Современное российское общество характеризуется наличием высокого уровня недоверия к существующей власти. Массовые оценки политической системы, работы властных институтов, общего положения дел в стране и политического руководства постепенно ухудшаются.

Социологи отмечают, что для подавляющего большинства населения сегодняшней России действия властей выглядят как «произвол» и «корыстный эгоизм диктаторов». В отличие от ситуации начала 2000-х годов, граждане не склонны делегировать действующему президенту В.В. Путину свои политические права, скорее наоборот, они ожидают от него подчинения определенным правилам и нормам. По результатам исследований, проводимых Аналитическим центром Юрия Левады («Левада-Центром»), относительное большинство граждан высказываются в пользу ограничения сроков и полномочий президента.

Опросы 2014 г. показывают, что две трети респондентов указывают на ослабление уважения к власти. При этом с каждым годом становится всё больше людей, отмечающих усиление гражданской позиции россиян: по сравнению с 2010 годом их доля увеличилась более чем в 2 раза - с 13% до 30%. Люди открыто предъявляют претензии к власти в связи с неэффективностью управления и системной коррупцией.

Большинство (41%) россиян уверены в том, что государство не справляется с возложенными на него функциями. Граждане считают, что соотношение выполненных и невыполненных обязанностей государства одинаково. И только 13% опрошенных считают, что государство делает всё, что необходимо. Растёт неудовлетворенность работы властных институтов, которым с каждым годом граждане дают всё более низкую оценку.

Более половины опрошенных граждан (55%) не верят в то, что государство выполнит свои социальные обязательства в период надвигающего экономического кризиса. Это свидетельствует о том, что происходит необратимый процесс делегитимации действующего политического режима, обусловленный нарастающей неуверенностью граждан в способности нынешней власти обеспечить устойчивое развитие страны.

Однако наряду с падением легитимности сегодняшней власти наблюдается падение уровня поддержки оппозиции и снижение уровня протестных настроений, по сравнению с 2011-2012 гг. Последние социологические замеры показывают, что россияне всё меньше понимают цели и задачи протестного движения.

Большинству граждан трудно определить, чего именно добивается политическая оппозиция и какими средствами. Падает доля тех, кто уверен, что оппозиция стремится к мирной смене режима, но в то же время сокращается доля тех, кто убеждён в том, что она стремится к насильственному свержению власти через массовые беспорядки. И всё это наблюдается на фоне стремительного роста количества россиян (октябрь 2012 г. - 28%, май 2013 г. - 46%), которые в принципе не могут понять, ставят ли лидеры протестного движения своей целью смену власти в России.

Нынешние российские власти при проведении своих акций неизменно апеллируют именно к легитимности и вынуждены соблюдать нормы хотя бы «декоративной законности». В связи с этим российское государство крайне озабочено поддержанием существующего порядка и стремится воспрепятствовать процессу дальнейшей делегитимации политического режима.

Важность решения задачи сохранения легитимности действующей власти осознаётся различными общественными силами, которые способны оказывать влияние на ситуацию в стране. В условиях существования стабильно высокой степени недоверия общества к политическому руководству реализация какого-либо «мобилизационного проекта, власти» серьёзно затруднена.

С точки зрения сегодняшних российских властей, укрепление легитимности - дело общественных институтов, транслирующих и производящих общественно значимые смыслы, среди которых особо важная роль отводится средствам массовой информации. Российские власти видят позитивные функциональные возможности СМИ в использовании их в качестве инструмента воздействия на массовое сознание. Упор при этом делается на традиционные типы СМИ: телевидение, которое считается самым популярным информационным источником, печатные издания и радио. В постсоветской России именно контроль над СМИ является предметом самых ожесточённых политических и экономических столкновений.

В результате к 2004 году на медийном рынке страны сложилась ситуация, при которой государство контролирует 3 наиболее крупных и влиятельных информационных ресурса: каналы «Первый» и «НТВ», а также холдинг ВГТРК.

Политическая дискредитация российской оппозиции стала центральным местом в освещении протестных выступлений 2011-2012 гг. в федеральных средствах массовой информации. Упор был сделан на изображение оппозиции как малочисленной группы маргиналов, целью которых являлось насильственное свержение власти и дестабилизации обстановки в стране.

Можно с уверенностью сказать, что федеральные СМИ в данном случае работали на создание фрейма политической активности оппозиции, т.е. определённых интерпретативных схем, образцов и шаблонов, с помощью которых граждане описывают оппозицию.

В настоящей работе исследуется массовое сознание россиян, предметом изучения является совокупность представлений граждан о политической оппозиции России.

Цель исследования - выявление представлений о российской оппозиции, существующих в общественном сознании, и представлений о российской оппозиции, которые транслировала государственная власть посредством федеральных СМИ.

Реализация указанной цели опирается на решение ряда отдельных задач, к числу которых относятся:

1. выявление ключевых характеристик темы политической оппозиции в информационном поле за период с 01.06.2011 по 31.12.2012 при помощи инструментов интернет-библиотеки русскоязычных СМИ - Public.Ru;

2. выделение основных содержательных черт фрейма политической активности российской оппозиции, создаваемого федеральными СМИ;

3. выделение представлений россиян о политической оппозиции, распространённых в массовом сознании на основе вторичного анализа социологических данных.

Рабочая гипотеза состоит в утверждении о том, фрейминг политической активности оппозиции в федеральных средствах массовой информации приводит не столько к укреплению легитимности действующей власти, сколько к нейтрализации протестных настроений и протестного потенциала.

Исследование опирается на основные положения теории фреймов, в частности, подхода для изучения влияния фреймов в политике, предложенного Д. Сноу и Р. Бенфордом и активно развиваемого Д. Маклеодом.

Разработка теоретических положений стала возможной благодаря комплексному использованию следующих методов исследования:

ѕ вторичный анализ социологических данных;

ѕ контент-анализ.

Настоящая работа имеет следующую структуру.

Первая глава посвящена обзору теоретических аспектов изучения роли фрейма для анализа политики.

В основу второй главы легли результаты вторичного анализа социологических данных по теме отношения граждан к средствам массовой информации и исследования современной российской телевизионной аудитории.

Третья глава представляет результаты практического исследования присутствия темы политической оппозиции в средствах массовой информации на основе ресурсов интернет-библиотеки русскоязычных СМИ Public.ru и включает также описание содержательных черт фрейма политической активности российской оппозиции, создаваемого федеральными СМИ. Глава также содержит результаты вторичного анализа социологических данных по теме восприятия оппозиции современными российскими гражданами.



Глава 1. Понятие «фрейма»: определение и возможности применения для изучения политических процессов

фрейм политический оппозиция активность

Современная теория фреймов имеет широкое применение и достаточно длительную историю в политической науке. Однако формулирование основных принципов теории происходило параллельно сразу в нескольких областях научного знания. Истоки теории фреймов можно проследить в когнитивной психологии [Bateson, 1972; Tversky & Kahneman, 1981; Вахштайн, 2008], социологии и изучении социальных движений [Johnston & Klandermans, 1995; Larafia et al, 1994; McAdam et al, 1996; Morris & Mueller, 1992; Goffman, 1974], лингвистике и дискурс-анализе [Tannen, 1993; Van Dijk 1977], политологии [Schon & Rein, 1994; Triandafyllidou & Fotiou, 1998], коммуникациях и анализе медиа [Entman, 1993; Pan & Kosicki, 1993; Scheufele, 1999].

Изучение фреймов тесно связано с исследованием формирования повестки дня (agenda setting research). Оба этих направления фокусируются на взаимосвязи между проблемами, которые посредством медиа вынесены в публичную повестку, и реакцией наблюдателей на эти проблемы. Различие данных теорий состоит в том, что фрейминг (framing analysis) сосредотачивается на сути происходящих событий, а не на самой теме, вынесенной в повестку дня. Иными словами, фрейминг исследует то, как люди думают и говорят об определённой теме из публичной повестки.

Главное положение теории фреймов заключается в том, что именно фреймы представляют собой некие схемы интерпретации, с помощью которых наблюдатели обсуждают текущие события. Новостной фрейминг формирует набор концептуальных инструментов, которые в дальнейшем используются людьми для передачи, интерпретации и оценки поступающей к ним информации. Это не просто инструмент для привлечения внимания к строго определенным общественным проблемам, а внесение их в совершенно конкретные смысловые категории. Так фрейминг, в отличие от agenda setting, формирует реакцию общества на текущие события. Таким образом, суть agenda setting состоит в отборе того, о чём думать, суть фрейминга - как думать. Фрейм - это всегда нарратив, набор слов и символов, из которых мы сами собираем конструктор. Agenda setting - это, прежде всего, порядок утверждений.

И. Гоффман в работе «Анализ фреймов: эссе об организации повседневного опыта» указывает на то, что фрейм служит для контекстуализации социального взаимодействия. Т.е. фрейм есть схема интерпретации, призванная помочь аудитории определять, воспринимать, идентифицировать и называть некие перманентно окружающие индивида информационные потоки. Называя (именуя) нечто, наблюдатель использует язык определённого социального порядка. Иными словами, «он помещает наблюдаемое событие в одну из ячеек системы различений». Таким образом, в трактовке И. Гоффмана фрейм - это и матрица возможных событий, и схема интерпретации событий.

Фреймы организованы в системы фреймов, в рамках которых существует комбинация различных слоёв реальности. В качестве первичной системы фреймов выступает повседневная и политическая реальность; вторичные системы фреймов - это мир текста, мир сна, мир спектакля, мир состязания и т. д.

Соответственно, фреймы задают способы, которыми участники, погруженные в ситуации взаимодействия, воспринимают социальную реальность и представляют её самим себе и окружающим. Таким образом, фреймы структурируют и упорядочивают наше внимание к различным сегментам социального мира.

Система фреймов - это соответствие события определённой ячейке в когнитивной схеме наблюдателя. Смысл основывается на возможности различения и квалификации. Иными словами, индивид распознаёт событие благодаря своей системе фреймов, квалифицирует его как событие X и описывает на языке того или иного социального порядка.

Исследователь В. Вайнштайн фокусируется на изучении значения фреймов [подборка его статей] и указывает на существование в каком-то смысле «тотальной диктатуры фрейма». Именно фреймы, эти своего рода «лекала смысла» делают видимыми одни события и скрывают из поля зрения аудитории другие, превращая их в невидимые.

Функциональное значение фреймов для политики трудно переоценить. Во-первых, с их помощью граждане могут регистрировать и интерпретировать события предсказуемым образом.

Во-вторых, со временем граждане начинают помещать наблюдаемые события и явления в отработанные, надёжные и многократно обкатанные системы интерпретаций.

В-третьих, фреймы помогают редуцировать комплексность, а значит ориентироваться в перенасыщенном информационном поле. В.Вайнштайн отмечал: «Можно жить в плохо предсказуемом мире, но невозможно жить в мире неописуемом и неразличимом».

Российскими исследователями А.Филипповым и В.Вахштайном [Филиппов, 2005; Вахштайн, 2007] фрейм-анализ используется как инструмент аналитического наблюдения повседневной событийности. Согласно этой концепции, наблюдатель «регистрирует» событие, идентифицирует его и помещает в определённую систему фреймов. В итоге событие одновременно является и элементом повседневного мира, и содержимым фрейма. Данный подход позволяет найти ответ на целый ряд вопросов. К ним можно отнести следующие: «Способно ли политическое событие происходить в неполитическом пространстве? Являются ли все события, связанные с властью, политическими? Как отделить повседневное от политического?»

А. Филиппов представил политическое событие как экстраординарное событие власти, взламывающее «рутину повседневной жизни». Возможность идентификации политических событий зависит от места наблюдателя. Иными словами, то, что один наблюдатель идентифицирует как политическое событие, другой может идентифицировать как неполитическое событие.

Повсеместность власти делает события, сопряженные с властным вмешательством, «бессобытийной рутиной повседневности» для большинства участников. Например, коррупционные практики по своей сути являются вмешательством власти в нормальный ход событий, но для многих участников политического процесса это становится рутинной процедурой.

По мнению А.Филиппова, в обществах, где широко применяется жёсткий повседневный политический контроль, участники взаимодействия не отделяют «повседневность» от «политики», политическое становится для них неполитическим. То же самое происходит и в тех случаях, когда мы знакомимся с повествованиями непосредственных участников значительных политических событий.

Анализ фреймов широко применяется и для изучения кинематографа, живописи, литературы, фотоискусства, СМИ как инструментов отражения повседневной жизни людей в условиях определённого политического режима. Характерные черты существующего в конкретном обществе режима выявляют себя в моделях контактов политических активистов, на плакатах во время политических демонстраций, политической рекламе и др.

Б.Дубин с помощью анализа фреймов выделил два типа репрезентации политического в искусстве [Дубин, 2009].

1. Ангажированное, мобилизационное искусство: оно воплощает программу сил, которые стремятся участвовать во власти. Такое искусство может быть направлено как на поддержку власти, так и на протест против неё.

2. Критически дистанцированное искусство: оно направлено на изображение «внутренней кухни» политики, т.е. планомерно работает с политическими фигурами, риториками, символами, мифами, демонтирует их и показывает, «как это сделано».

В рамках подобных исследований внимание также фокусируется на воплощении политической системы в киносюжетах, в повседневности, отраженной кинематографом, изучается специфика представления/репрезентаций политических проблем в визуальных медиа. Во внимание принимается также и тот факт, что представители мира искусства могут предлагать собственные варианты «конструирования» политической повседневности.

Фрейм-аналитическая социология изучает антропологию врага в ранней советологии, иконографию рабочего и крестьянки в советском политическом дискурсе, эволюцию образов политики в советском кино. Она также рассматривает специфику неформальных повседневных связей, социальных сетей, образующих микросреду индивида.

Исследователь коммуникаций Р.Энтман определяет фрейм, прежде всего, как процесс отбора некоторых аспектов воспринимаемой реальности, итогом которого становится специфическое определение социальной проблемы, объяснение её причин и следствий, а также оценивание с позиций морали и нравственности. Все вовлечённые наблюдатели производят операции различения, классификации, именования и тематизации.

Для исследования возможностей фрейминга в политике Д.Яноу и М. Ван Хульстом был предложен особый подход, специфическая фрейм-аналитическая оптика изучения принятия политических решений. Она получила название «динамический подход к фреймированию в политике» и включает 4 аспекта:

1. работу по производству значений (meaning-making);

2. реализацию с помощью отбора, категоризации и именования;

3. импликацию через повествование (storytelling);

4. «модусы, проявляющиеся в механике конструирования смыслов» (смыслов проблем, идентичностей и отношений).

Согласно данному подходу, в политике процесс фреймирования (фрейминга), т.е. создание акторами значений событий и регулирование своего поведения в соответствии с этими значениями, имеет важную особенность, а именно: «использование значений является скорее публичным, нежели частным действием».

Когда человек сталкивается с чем-то необычным и неопределённым, он, как правило, задаётся вопросом: «Что здесь происходит?». Ответ на этот вопрос как раз и обеспечивается процессом фреймирования. В свою очередь, ответ на вопрос «Что здесь происходит?» делает возможными дальнейшие, в том числе и коллективные, действия. Следовательно, фреймирование предполагает сразу 2 операции: организацию прошлого опыта и ориентацию будущих действий.

Схожие задачи фреймирования выделяли Д.Сноу и Р.Бенфорд. Они вводят понятие «фрейминг» в значении «деятельности движения по созданию смысловых схем, рамок, которые обеспечивают его общественную поддержку». Однако у них были описаны 3 задачи:

1. Диагностирование ситуации;

2. Принятие решения;

3. «Призыв к оружию».

Политическая социология повседневности также активно использует фрейм-анализ. В этом контексте внимание сосредоточено на изучении того, как люди создают определения для повседневных ситуаций в сфере политики и соотносят отдельные ситуации с данными определениям. Иными словами, в рамках данной области научного знания анализ фреймов применяется для изучения «организации контекстов повседневных действий, схем восприятия повседневных событий, в конечном итоге -- политической культуры повседневности».

По мнению российских социологов [Российская повседневность…, 2009], опросы общественного мнения являются самым простым способом «измерить российскую повседневность», установки людей по отношению власти, а также место политики среди других сфер жизни индивида.

В масс-медиа фрейминг также приобретает некоторые специфическое назначение и играет особую роль. Новостной фрейминг является одним из самых значимых для формирования определённых интерпретативных схем и «лекал смысла» [Gamson, 1992; Pan & Kosicki, 1993; McLeod & Detenber, 1999]. Именно новостной фрейминг является важнейшей характеристикой, шаблоном, которым руководствуются журналисты во время монтажа, подборе цитат и других элементов истории, которая в конечном итоге сориентирует аудиторию относительно произошедшего события и заложит основы его дальнейшей интерпретации. Фрейм выделяет и фокусирует внимание аудитории на каком-то определённом аспекте реальности, вычлененном из крайне насыщенного медиа-поля: “To frame is to select some aspects of a perceived reality and make them more salient in a communicating context, in such a way as to promote a particular problem definition, causal interpretation, moral evaluation, and/or treatment recommendation for the item described” («Фреймировать - значит выбирать некоторые аспекты из воспринимаемой реальности и делать их более заметными в коммуникационном контексте, чтобы усилить значимость специфического определения проблемы, интерпретации причин, моральной оценки и/или трактовки обсуждаемой проблемы»).

В настоящем исследовании мы особо рассмотрим примеры, связанные с использованием фрейминга при освещении в СМИ протестной активности граждан.

Впервые об особом способе изображения действий оппозиции в СМИ заговорили исследователи Дж.Чан и Ч.Ли ещё в 1984 г. в работе “The journalistic paradigm on civil protests: A case study of Hong Kong”. Они исследовали то, как масс-медиа могут делегитимизировать и маргинализировать протестные группы и движения, которые бросают вызов сложившемуся в стране status quo. Набор инструментов, который при этом используется они назвали “protest paradigm”. Последующие исследователи в своих работах также отмечают существование подобного набора инструментов освещения активности оппозиции в СМИ [Neumann, Just, & Crigler, 1992; McLeod & Detenber, 1999; Harlow & Jonson, 2011].

Д. Маклеод классифицировал основные характеристики “protest paradigm” и выделил несколько базовых категорий:

1. “narrative structures” - сценарий построения новостного сюжета;

2. “reliance on official sources” - освещение преимущественно официальной позиции действующих властей;

3. “invocation of public opinion” - спекуляции с исследованиями общественного мнения;

4. “techniques of delegitimization, marginalization, and demonization”.

“Protest paradigm” широко применялась в освещении событий так называемой «арабской весны». Исследователи отмечают [Harlow & Johnson, 2005], что многие традиционные медиа часто прибегали к дискредитации и маргинализации протестных действий: “…journalists relying on a “protest paradigm” that focuses on tactics, spectacles, and dramatic actions, rather than the underlying reasons for the protest” («…журналисты опираются на «парадигму протеста», которая фокусируется на тактике, зрелищности и драматических событиях, а не на выявлении причин протеста»).

Использование фреймов в СМИ ориентировано не на сообщение аудитории, что думать о том или ином событии, а как думать о нём. Целью формирования определенного фрейма в общественном сознании может являться стремление предложить аудитории выбрать виновного в социальных, экономических или политических проблемах страны.

Исследования фрейминга активности политической оппозиции в СМИ и эффектов использования так называемой “protest paradigm” базируются на предположении о том, что аудитория конструирует значения и смыслы из очень насыщенного медиа-поля: “the audience is seen as constructing meaning from a rich media environment”. Однако это не означает, что аудитория рассматривается как использующая исключительно медиа для формирования собственной позиции по тому или иному вопросу повестки дня.

Напротив, в настоящем исследовании аудитория представляется как формирующая суждения и мнения на основе активного использования широкого круга источников информации и ресурсов, медиа же являются лишь одним из них.

Кроме того, при использовании фрейм-анализа учитывается и то, что аудитория - это не просто пассивные реципиенты, так называемые потребители символов, но еще и их производители.



Глава 2. Роль СМИ в современной России

2.1 СМИ как инструмент политики

Тема роли СМИ в современной России является достаточно распространённой среди исследователей. Наибольшее внимание уделяется изучению отношения жителей России к телевидению и его контенту [Oates, 2006; MacFadyen, 2008; Гудков, 2011; Мицкевич, 2013]. Исследователи сходятся во мнениях по нескольким базовым утверждениям:

ѕ телевидение является основным источником информации для большинства населения России, а потому заслужило особо пристальное внимание со стороны властей в качестве «главного инструмента кремлевской пропаганды»;

ѕ по мнению власти, оно предоставляет возможность более глубокого проникновения нужных идей в сознание граждан;

ѕ в том виде, в каком российское телевидение существует на данный момент, оно полностью приняло правила игры, составленные властью.

Рассматривая телевидение как средство укрепления легитимности, власти не принимают во внимание особенности аудитории, а именно: способность рефлексировать, самостоятельно формировать стратегии в подборе информационного материала и выражать предпочтения относительно той информации, которую они хотели бы получать. По утверждению американского исследователя российской телевизионной аудитории Э. Мицкевич, «телезрителей принимают как должное, видят разве что одноликую массу, не способную к накоплению опыта».

Подобное восприятие аудитории во многом обуславливает характер подачи информации: многочисленные искажения, акцентирование и удержание внимания на проправительственных позициях, замалчивание фактов, ложные свидетельства, представление новостей в трудном для понимания формате - вот далеко не полный перечень приёмов обращения с информационными сообщениями. Это наглядно демонстрирует стремление руководства различных СМИ угодить власти, нежели найти отклик у рядового зрителя, читателя, слушателя.

Нынешняя телепрограмма, базовая модель которой представлена на 3-4 основных федеральных каналах, - это многократно повторяющиеся политические новости, сериалы, эстрадные концерты с узким набором певцов и юмористов (иными словами, «Soft политика» и «Hard досуговые радости»).

Ландшафт общественно-политического вещания в России с начала 2000-х годов претерпел сильные изменения. Российских зритель лишён возможности наблюдать по телевидению борьбу партий за власть, дебаты, аналитические передачи, политическую сатиру, следить за кандидатами и их программами. Ниша политических и информационных программ занята множеством передач, посвящённых итогам недели, которые нацелены на формирование максимально фрагментированного представления о происходящих событиях. Из-за этого зрителю практически невозможно составить целостную картину, выяснить причины и последствия процессов. Людям активно навязываются формулы, за которыми скрыто желание отвлечь их внимание от по-настоящему важных вещей: «Клише в объяснениях занимают место анализа».

Исследователи отечественного ТВ [Борусяк, 2004; Зверева, 2005; Mickewicz, 2006] указывают на появление общей стилистики разговора со зрителями - «поучать, развлекая». Эта логика диктует особые стандарты создания программ и взаимодействия с аудиторией. Возникает новый язык общения со зрителем, называемый `infotainment' - информационное развлечение, суть которого состоит в том, чтобы занять население как можно большим количеством интересных и разнообразных событий. При этом не предпринимаются попытки их аналитического осмысления, выявления причин и следствий, прогнозирования, оценки результатов тех или иных правительственных решений. Сам способ подачи материала: короткие по продолжительности ролики, сведение воедино сюжетов противоположной тематики - формируют клиповое сознание, лишая зрителя возможности увидеть процессы, связи, закономерности: «В целом, занимательность программы оказывается тождественной её простоте».

Данная стилистика появилась на российском телевидении в проектах Леонида Парфенова. Популярность программ «Намедни» и «Страна и мир» привела к тому, что приемы, используемые для создания «глянцевого тележурнала» , были широко заимствованы другими авторами, и теперь на многих телеканалах мы можем увидеть похожие передачи: «Вести недели с Брилевым», «Сегодня. Итоговая программа», «Постскриптум». Свои позиции на этом фоне отдающих дань информационному развлечению еще удерживает канал «РенТВ». В целом язык общения со зрителем в сегменте информационно-аналитических программ сложился.

Другая особенность названного круга программ также связана с подборкой тем: несмотря на то, что предполагается обсуждение наиболее актуальных политических вопросов, среди них почему-то не встречаются сообщения критического характера по поводу работы судебной системы, полиции, коррупции. Но разве взяточничество и разгул бюрократии не являются одной из острейших и наиболее актуальных проблем современной России? Получается, что в самой тематике передач заложена установка на создание позитивного образа нынешней власти. Зрителя специально уводят от критического осмысления происходящих явлений, вытесняя из внимания общества социальные проблемы, что, по замечанию Б. Дубина, ведёт к «деполитизации публичной жизни и общественного сознания».

Многие исследователи [Дубин, 2004; Климов, 2005; Симонян, 2011; Мицкевич, 2013] отмечают, что в основу работы телевизионных компаний заложен принцип «общество - это масса, подлежащая мобилизации», а значит, зритель усваивает ровно то содержание, которое закладывает создатель материала. При этом не принимается во внимание тот факт, что зрительская аудитория чрезвычайно разнородна, у каждого представителя накоплен свой уникальный психологический и когнитивный багаж, каждый обладает специфическим жизненным опытом. Вследствие этого, как отмечает Э. Мицкевич в работе «Телевидение, власть и общество», «телевидение оказывается абсолютно неадекватным, с принципами, основанными на неверном положении, и не имеющим реального интереса к аудитории».

При этом социологические опросы и мониторинги общественного мнения фиксируют значительный интерес граждан именно к информации, связанной с политикой, политическими партиями и лидерами. В пользу этой позиции высказались 39% респондентов. На втором месте стоит тематика спорта и здоровья (34%), на третьем - происшествия (31%).

Российские социологи указывают на то, что имеет место некое «заигрывание» власти с обществом, осуществляемое путём симуляции её активности и демонстрации значимости через средства массовой информации. Власть активно обозначает и стремится расширить границы своего присутствия, что при этом не подразумевает её «социальной авторитетности и инструментальной эффективности». Единственной целью подобных действий является желание удержать в руках рычаги укрепления легитимности. По мнению Л. Гудкова, нынешнему руководству безразлично, какими средствами будет достигаться управление и «на какие идеологические основания будет опираться массовая покорность».

Таким образом, условия легитимности политического режима в России состоят в наличии коллективно не валидированных общественно-политических проблем, разность мнений относительно которых не позволяет достичь ни выработки общих оснований для обсуждения, ни понимания сближения позиций.

Большинство, на которое опирается сегодняшняя власть, - это фрагментированная сумма меньшинств, в основу объединения которых заложен принцип предельной деполитизации.

2.2 СМИ в восприятии российских граждан

Отношение руководства страны к гражданам и их потребностям, которое можно определить как переоценка пропагандистской силы телевидения и неприятие особенностей аудитории, приводит к тому, что среди граждан растёт недоверие к материалам, которые транслируют им масс-медиа. Социолог И. Климов в работе «Культурный разлом» приводит данные исследования 2005 г. об отношении зрителей к ведущим российским телеканалам: гражданам было предложено выбрать слова и выражения, наиболее точно отражающие их впечатления от телеканалов. Согласно результатам опроса, более двух третей респондентов описали каналы «Россия» и «НТВ» как «незрелищные, незначимые, нечестные» (66% и 69%, соответственно), в отношении «Первого» канала подобное мнение высказали 40% граждан.

По данным опроса «Левада-центра» 2007 года, люди все реже обращаются за информацией о политике к традиционным средствам массовой информации (телевидение, печатная пресса): доля тех, кто практически никогда не пользуется данными СМИ возросла с 17% в 2006 г. до 23% в 2007 г. (см. Таблица 1). Количество респондентов, часто читающих газеты и просматривающих телепередачи по политической тематике, сократилось с 30 до 23%.

Таблица 1

Как часто вы в последнее время читаете о политике в газетах, журналах, смотрите политические передачи по телевидению? (в % от числа опрошенных)

	2006	2007
очень часто, практически ежедневно	12	10
часто, но не каждый день	30	23
редко, от случая к случаю	40	42
практически никогда	17	23
затруднились ответить	1	2

Схожие результаты зафиксировало исследование «Левада-центра» 2009 г.: с 92% в 2002 г. до 86% в 2009 г. упала доля тех, кто смотрит телевизор каждый день (см. Таблица 2). По сравнению с 2000 годом, в 2 раза (с 6 до 12%) возросло количество тех, кто практически не обращается за информацией к телевизионному контенту.

Таблица 2

Как часто вы смотрите телевизор? (в % от числа опрошенных)

	1990	1994	1996	1998	2002	2005	2008	2009
Ежедневно или почти ежедневно	83	86	87	89	92	89	83	86
2-3 раза в неделю	12	8	7	6	6	6	11	8
1 раз в неделю	2	1	1	1	1	1	2	2
1-3 раза в месяц	1	1	1	1	1	1	1	1
Реже	1	2	2	1	<1	1	1	1
Практически никогда	2	1	3	3	<1	2	2	2
Число опрошенных	1600	3000	1700	1800	2000	3500	1500	1600

Всё меньше людей полагают, что телевидение предоставляет полезную и объективную информацию о событиях, происходящих в стране и мире: в 2000 г. таковых было 51%, к 2007 году их число сократилось до 46%. Изменилось и отношение российских граждан к газетам и журналам: количество недовольных их качеством возросло с 15% в 2002 г. до 21% в 2007 г..

По данным опросов, проводимых Фондом «Общественное мнение», более половины аудитории смотрят новости и информационные программы «без особого внимания»: 52% в 2008 г. и 60% в 2009 г. Кроме того, количество тех, кто полагает, что российские СМИ в целом (телевидение, радио, газеты) необъективно отражают ситуацию в стране и мире, практически в 1,5 раза больше тех, кто придерживается противоположного мнения (46% и 29% соответственно).

Диаграмма 1

Скажите, пожалуйста, в последнее время Вы смотрите, слушаете, читаете новости, связанные с ситуацией в российской экономике, внимательно, стараясь ничего не упустить, или без особого внимания?

(в % от числа опрошенных)

Граждане перестают доверять российским СМИ: социологические замеры показывают, что доля тех, кто доверяет информации, транслируемой через телевидение, радио и газеты, сократилась с 51% в 2008 г. до 39% в 2009 г.

Огромная разница медийного и обыденного языка также обуславливает существенные различия в интерпретациях, в понимании, расшифровке терминов, воспроизводстве клише и умении пользоваться различными концептами. В результате получается, что изначально посланное создателем сообщение воспринимается прямо противоположным образом. И. Климов приводит пример с различием в интерпретации стабильности у рядовых граждан и журналистов. Для последних стабильность означала «возврат к советскому прошлому, желание застоя и тягу к «жесткой руке». Для граждан же это означало отсутствие инфляции, устойчивость «правил игры» и «правил жизни», а также непреложность, обязательность их для власти, чиновников и бизнесменов.

Характеризуя гражданина сегодняшней России, социолог Б. Дубин говорит о том, что «нынешний россиянин занят по преимуществу пассивной адаптацией». Это означает равнодушие к происходящему как в реальной жизни, так и к транслируемому через масс-медиа. На основании этого Б. Дубин делает вывод, что в обществе не наблюдается единения с центральной властью и однозначное восприятие её сообщений, а происходит отстранение от неё и «демонстративное почтение к её символам, к знаковым жестам».

Таким образом, происходит систематическое противопоставление транслируемых СМИ образцов и реального отклонения от них, что приводит к идентификации «от противного», т.е. к негативному самоопределению, или негативной идентичности.

В работе «Телевидение, власть и общество» 2013 г. Э. Мицкевич приводит результаты масштабного исследования российской телевизионной аудитории. В 4 городах страны: Ростове-на-Дону, Волгограде, Нижнем Новгороде и Москве - были проведены фокус группы, в работе которых приняли участие 158 россиян.

По итогам исследования, было выявлено, что российские зрители обладают уникальными способностями отбирать и фильтровать информацию, которую они получают через масс-медиа.

Во-первых, россияне прилагают значительные усилия для получения максимально полной картины происходящего в стране и мире: они просматривают несколько выпусков новостей в день, а также обращаются за информацией к друзьям и знакомым.

Во-вторых, некоторые участники демонстрировали умение чётко видеть «трейд-офф в предложенных их вниманию политических решениях»: они идентифицировали систему ценностей, стоящую за каждым из этих решений, задумывались об их выгодах и последствиях в масштабе всего общества.

В-третьих, многие участники исследования негативно высказались о существующем наборе телевизионных программ, их «снисходительном» формате, препятствующем получению полной и объективной информации.

Автор настаивает на том, что политическое руководство и подконтрольные ему вещательные компании совершают большую ошибку, полагая, что «имеют дело с одноликой «недалёкой» массой по другую сторону экрана». Зрительская аудитория показала свою способность обрабатывать значительно более сложную информацию, рефлексировать по поводу увиденного, а также своё стремление получать объективные сведения о происходящем в России и за рубежом.

Таким образом, аудитория современной России оказывается невосприимчивой к тем образам и смыслам, которые транслирует власть посредством средств массовой информации.



Глава 3. Российская политическая оппозиция в СМИ и восприятии граждан

3.1 Освещение активности политической оппозиции в федеральных российских СМИ

В настоящей главе представлены результаты исследования присутствия темы оппозиции и протестных выступлений 2011-2012 гг. в информационном поле федеральных средств массовой информации. Исследование проводилось при помощи инструментов интернет-библиотеки русскоязычных СМИ - Public.Ru. В качестве изучаемого периода мы выбрали промежуток с 01.06.2011 по 01.06.2013 гг.

Многие исследователи отмечают, что нынешние российские власти предпринимают активные действия по дискредитации политических сил, выступающих против курса, предложенного нынешним руководством страны и пропаганде 2000-х как периода стабильности и порядка [Дубин, 2006; Гудков, 2010]. Фактически же эти действия способствовали созданию некоего информационного продукта для массового потребления. Можно утверждать, что это была акция государства по укреплению собственной легитимности с использованием федеральных медиа.

Исследуемые источники

Для настоящего исследования были отобран следующий перечень СМИ.

ТВ:

1. «Первый канал»

2. Группа каналов ВГТРК («Россия 1», «Россия 24»)

3. «Пятый канал»

4. «НТВ»

Печатные СМИ:

1. «Российская газета»

2. Газета «Известия»

3. Газета «Аргументы и факты»

4. Газета «Комсомольская правда»

5. Газета «Московский комсомолец»

6. Издания ИД «Коммерсант»

7. Газета «Ведомости»

Радио:

1. «Маяк»

2. «Вести ФМ»

3. «Голос России»

Отбор источников осуществлялся по следующим критериям:

· Рейтинг цитируемости по данным информационно-аналитической системы «Медиалогия»;

· Развитая система региональных изданий и приложений;

· Максимальный охват аудитории.



3.2. Статистика количества упоминаний темы политической оппозиции в федеральных российских СМИ

График 1. Динамика публикаций

Общая динамика публикаций соответствует времени максимальной активности оппозиции, пики упоминаний совпадают со временем массовых выступлений (см. График 1. Динамика публикаций). Однако стоит отметить, что внимание федеральных СМИ к деятельности протестующих остаётся на достаточно высоком уровне вплоть до февраля 2013 г., когда количество упоминаний оппозиции достигло уровня августа 2011 г. Существенная потеря интереса СМИ к данной теме наблюдается только во второй половине 2013 г.

Лидером среди регионов, наиболее активно освещающих тему оппозиции, стала Москва, что во многом объясняется тем, что именно этот субъект стал местом наиболее активного выступления протестующих. Примечательно, что активность СМИ других регионов в РФ распределилась примерно одинаково (см. График 2. Рейтинг по регионам, топ-10). Необходимо также отметить, что данных субъектах присутствует большинство федеральных изданий из общего перечня СМИ, используемого в настоящем исследовании.

График 2. Рейтинг по регионам, топ-10

Печатные СМИ (газеты и журналы) среди всех типов СМИ выявляли наибольшую склонность к освещению темы оппозиции, публикации дискуссий, мнений экспертов и многочисленных интервью по данному вопросу как с представителями оппозиции, так и представителями действующей власти.

Интернет-источники занимают 2-е место по числу упоминаний этой темы (см. Диаграмма 2. Рейтинг типов СМИ). Однако необходимо принимать во внимание, что печатные СМИ зачастую публикуют материалы одновременно в двух ресурсах: газете/журнале и на сайте издания. Таким образом, показатель количества оригинальных публикаций в Интернет-СМИ на практике несколько ниже.

На 3-м месте находится ТВ. В данном случае подобный результат может объясняться спецификой типа СМИ. ТВ сюжеты делают основной упор на визуальный ряд, который важен для создания фрейма политической активности оппозиции, как и дискуссии в печатных СМИ и Интернет-пространстве.



Диаграмма 2. Рейтинг типов СМИ

Рейтинг федеральных СМИ, наиболее активно освещающих тему оппозиции (см. Таблица 3. Рейтинг источников. Топ-10), интересен, прежде всего, лидирующими позициями телекомпании «НТВ». Именно этот ресурс стал инициатором так называемого журналистского расследования, результатом которого стал выпуск фильма «Анатомия протеста» в 2 частях.

Значимым с точки зрения количества материалов о протестах и лидерах оппозиционного движения среди телекомпаний, наряду с НТВ, стали «Первый канал» и «Россия 1».

Таблица 3. Рейтинг источников. Топ-10

	Источник	Количество документов
1	Rus.ruvr.ru	6201
2	Телекомпания НТВ	4691
3	Izvestia.ru	4207
4	Aif.ru	3488
5	Коммерсантъ	3452
6	1tv.ru	3305
7	КоммерсантЪ (Интернет-версия)	3188
8	Российская газета	3173
9	Московский комсомолец (Москва)	3141
10	Вести Россия	2796
	Итого	37642

3.3 Содержательный анализ контента федеральных СМИ

Анализ медиа-контента федеральных СМИ, содержащего информацию о российской оппозиции, показал, что сюжеты (заметки) сосредоточены в основном на самом факте появления оппозиционеров, а не на тех проблемах, которые заставили людей присоединиться к протестному движению. Описание насильственных действий преобладает над критикой текущей политической ситуации, с которой выступали протестующие.

Изображение столкновений с представителями правоохранительных органов, а не рассказ о целях оппозиции являлись заглавной темой выпусков новостей и печатных публикаций. Наглядная и настойчивая демонстрация процедур задержания оппозиционеров полицией стала основным способом освещения протестных движений 2011-2012 гг.

Эти и многие другие приёмы изображения несогласных с положением дел в стране были нацелены на подрыв любой уверенности в том, что усилия оппозиции окажутся эффективными.

Набор общих характеристик, применяемых во время создания сюжетов об активности оппозиции в России, чётко укладывается набор так называемой “protest paradigm”. Т.е. на лицо использование конкретного шаблона для конструирования истории протестов. Описание протестных событий выстроено в соответствии со всеми основными категориями, положенными в основу “protest paradigm”.

Категория 1 - “narrative structure”. Репортажи и печатные публикации о протестах ассоциируют оппозицию, прежде всего, с вооруженными столкновениями, насильственными действиями, сопротивлением официальным представителям власти, т.е. полиции.

Неизменным остаётся тот факт, что во время трансляции оппозиционных выступлений полиция изображена как гарант стабильности и наведения порядка. Оппозиционеры же становятся носителями девиантного поведения, угрожающего спокойствию населения.

Нередко активистов оппозиционного движения показывают во время их задержания или нахождения в отделениях полиции. Оппозиционеры чаще всего выглядят в этом контексте нарушителями общественного порядка и возмутителями спокойствия. Публикации подобной тональности, как правило, насыщенны словами: «задержаны/отпущены», «арестованы», «допрошены», «выброс необоснованной агрессии» и др.

Категория 2 - “reliance on official sources”. Освещая события вокруг оппозиционных митингов и протестов, большинство журналистов федеральных СМИ прибегают к трансляции исключительно официальной позиции и трактовки.

Протестные акции не позиционируются как легальный способ выражения мнений граждан, как их законное право высказывать свои взгляды и заявлять о своём несогласии с проводимой политикой. Иными словами, не даётся полная информация о причинах выступлений, вместо этого делается упор на однобокое освещение позиции власти.

Категория 3 - “invocation of public opinion”. Речь идёт о сознательном представлении сторонников оппозиции как изолированного меньшинства, не способного оказать серьёзного влияния и предложить программу по улучшению ситуации в стране.

В ход идут самые разные приёмы: от спекуляции с исследованиями общественного мнения до многочисленных сообщений о том, что оппозиционеры являются нарушителями закона и иных социальных норм. Нередко наблюдения отдельных случайных очевидцев преподносятся как выражение воли части населения, не принимающей участия в протестах.

Собственно, категории «политическая оппозиция» или «оппозиция» не пользуются популярностью у лояльных власти журналистов. Само название этих сил, имеющих альтернативное мнение, часто сопровождается замечаниями в стиле «так называемая оппозиция», «якобы оппозиция», «именующие/называющие себя оппозицией». По мнению этих представителей СМИ, оппозицией себя «модно называть», она организует «сходки» и «сборища».

Иными словами, даже называть оппозицию оппозицией страшно. Ведь назвать - значит признать, что есть несогласные с действующей властью, что они хотят реализовать своё право голоса, стремятся быть услышанными. В этом случае назвать - значит отказаться от идеи управления безмолвными массами, а признать, что в стране вместо покорного «общества зрителей», легко мобилизуемой массы появились мыслящие, рефлексирующие, критикующие граждане с собственной позицией.

Категория 4 - “techniques of delegitimization, marginalization, and demonization”. Прежде всего, используется радикализация суждений, взглядов, действий протестующих. Это делается при помощи отрывочных цитат, особым образом смонтированных комментариев и видео обращений оппозиционеров и др. Даже суждения самих журналистов (корреспондентов, дикторов, ведущих) становятся инструментом создания фрейма оппозиции как незаконной группировки, не имеющей широкой поддержки, обреченной на провал своих претензий захватить власть насильственным путём: широко используются слова и выражения «очевидно», «по общему мнению», «без сомнения» и др.

Это совершенно определённым образом подготавливает массовое восприятие акций протеста как нарушения общественного порядка и порождает соответствующие интерпретации событий.

При создании фрейма активности политической оппозиции в СМИ власть ориентируется и на те схемы интерпретаций, которые уже давно работают. В частности, речь идёт о фрейме «свои/чужие», а именно: о фреймировании оппозиции как «чужих» и «врагов».

Исследователь ритуальных практик российской власти Н.Розов отметил: «Для российского менталитета характерна высокая поляризованность в отношении к чужому: …наблюдается высокий уровень отвержения, непризнания чужого, подозрительность и отчуждённость в отношении ко всему, что выходит за пределы своего». Многочисленные обсуждения действий оппозиции на телеэкранах с участие псевдонезависимых экспертов, на протяжении многих лет демонстрировавших свою лояльность действующей власти, призваны укрепить солидарность среди «своих» и создать образ «антагонистов-чужих».

Через средства массовой информации власть стремится укоренить в сознании граждан представление о том, что если её свергнут, то страна непременно окажется в руинах, утонет в преступности и хаосе. Лояльность текущему режиму основана на инерционном способе сработать на формуле «лишь бы не было хуже», широко использовавшейся в советские времена. Применение подобного рода смысловых конструкций призвано отвлечь внимание граждан от проблем и преступлений, которые принёс с собой режим «стабильности» В.В. Путина.

Таким образом, при создании фрейма активности политической оппозиции власти апеллируют к целостному набору эмоциональных впечатлений, к чему-то иррациональному, нерефлексируемому и, по сути, уже не играющему существенной роли.

3.4 Фильм «Анатомия протеста» как наглядная дискредитация российской оппозиции

В марте 2012 г. телеканал НТВ выпусти первую часть документального фильма «Анатомия протеста». Данный продукт позиционировался как журналистское расследование с целью уличить оппозиционеров в подкупе участников протестных митингов.

«Анатомия протеста» заслуживает внимание, не только потому, что стала достаточно резонансным фильмом, но и потому что вобрала в себя уникальное разнообразие приёмов работы с информацией, нацеленных на создание фрейма оппозиции как группы провокаторов и нарушителей закона. Например, срежиссированные съёмки якобы скрытой камерой, подбор псевдонезависимых экспертов (на самом деле, для участия в фильме были привлечены только лояльные действующей власти эксперты), откровенная подтасовка фактов.

В октябре 2012 г. вышел второй фильм «Анатомии протеста». На этот раз речь шла о дискредитации лидеров оппозиции в лице Сергея Удальцова. Его пытались уличить в связи с заграничными капиталами и преступными группировками.

Помимо традиционных для “protest paradigm” инструментов создания фрейма российской оппозиции как банды преступников, фильм «Анатомия протеста» выявила стремление власти сработать на потенциале фреймов «свой/чужой» и «друг/враг».

Тема противостояния, деления на «своих» и «чужих» - одна из исторических плоскостей интерпретации отношений власти и народа. Очевидно, что власть продолжает традицию этого способа представления несогласных с её курсом.

Таким образом, деление «свои-чужие» выступает как обязательное условие легитимации действующей власти.

Стремление власти создать ассоциацию лидеров оппозиции с иностранным капиталом обнажают попытки сформировать у граждан образ внешнего врага России, который нацелился на дестабилизацию ситуации в стране засчёт подкупа оппозиционных сил. Производится произвольное, спекулятивное расширение списка врагов: к «американской экспансии» добавляются «продажные» протестанты с Болотной площади, плетущие заговор и готовящие насильственное свержение власти и переворот. Таким образом, оппозиция фреймируется как враг современной России.