Государство будущего

Размещено на http://www.allbest.ru/

ГОСУДАРСТВО БУДУЩЕГО

Владимир Семёнов

Мы живём в ситуации развёртывающегося глобального кризиса, в том числе кризиса социального. И вступаем в век великой, глобальной смуты, смуты в первую очередь в умах. О том, что опробовавшие и не оправдавшие себя формы государственного правления (автократия, олигократия, демократия) циклически сменяют друг друга, известно ещё со времён платоновской критики институтов государства. Теперь это обстоятельство совсем не успокаивает, а вызывает ещё большую тревогу за будущее современной цивилизации. Неверие ни в партии, ни в правительства дополняется у народа неверием в самого себя. Конечно, есть ещё иллюзия у части населения в отношении идеи народовластия, но уж больно шаткая. И скорее отчаяние, чем уверенность, толкает их теперь под красные или чёрные знамёна. Большая сумятица в головах заставляет ориентироваться на лозунги и обещания партийных программ. Увы, обещания народовластия (демократии) и свободы невыполнимы и не только из-за абстрактности этих идей, но и из-за плачевных результатов их конкретных воплощений. В реальности свобода существует как свобода кого-то (или чего-то) от кого-то (или чего-то), а свободы для всех не бывает. Например, свободы от управителя (монарха, президента, генерального секретаря, чиновника и т.п.) на самом деле добиться можно только относительной, ибо на деле (практике) вместо одной зависимости появляются новые, которые могут лечь ещё большим бременем на жизнь народа. Например, свободы, появившиеся на исходе советской империи, сменились свободами либеральной буржуазии, которые, как выяснилось, свободами были только для финансового капитала, а для остальных со временем превратились в долговое рабство. Лишний раз пришлось убедиться, что свобода за рамками необходимости, в данном случае необходимости государства, приводит к разрушению этой необходимости со всеми катастрофическими последствиями для граждан этого государства.

Абсолютное народовластие, или прямая демократия, - это форма правления, при которой в идеале политические решения принимают непосредственно все без исключения граждане. Однако такой идеал даже для Древних Афин никогда не был реализован полностью. Формально власть в Афинах осуществлялась «по решению буле и народа», но уже с первых попыток реализации прямой демократии власть и правление не очень-то совпадали и непрямая демократия уже появлялась, как необходимое звено реализации власти. И на каждом этапе у исполнительной власти возможности влиять на мнение и решение народа или по-своему интерпретировать их всегда были. Платон в диалоге «Государство» указывал на ещё более уязвимую пяту народовластия - непрофессионализм в принятии решений.

Неудовлетворённость даже такой относительно прямой формой правления возникла сразу: народ был ненадёжной, подчинённой сиюминутным интересам толпой, которой было легко манипулировать. Демократия нередко превращалась в анархию, спровоцированный произвол толпы, власть «сильного зверя». К тому же, как власть народа, она связана с властными притязаниями большинства иметь определенные преимущества над меньшинством, а этот принцип, как замечают критики, ничуть не лучше тоталитаризма. Как говорил по этому поводу самый известный римский историк Тит Ливий, «иногда бoльшая часть побеждает лучшую».

В эпоху ранних буржуазных революций теоретики демократии обосновывали ещё более радикальное разделение власти и правления (исполнения, исполнительной власти), ещё более длинную дистанцию между властью и правлением, ещё менее жёсткую зависимость. Так, Жан-Жак Руссо доказывал, что с верховенством народа могут быть совместимы различные формы государственной власти: и демократическая, и аристократическая, и монархическая. Т.е. верховная власть может принадлежать народу, а формы правления могут быть разные. Народ оставляет за собой только верховную законодательную власть, а исполнение передает монарху или ограниченному кругу лиц. Это он признавал законным с точки зрения “народного суверенитета”. Зачастую выборы и конституция и были доказательством изъявления власти народа при любой форме государства. Однако иллюзия разделения власти и правления (власть без правления и правление без власти) в новое время постоянно рушилась и приводила к социальным конфликтам. А конституции давали немало прав без гарантий их реализации государством (скажем, если имеем право, но не имеем денег на его реализацию, то что оно нам даёт?). Даже самые совершенные по буржуазным меркам типы демократии (в Швейцарии, Германии и др.) не дали, да и не могли дать гарантий населению в защите его от последствий финансовых спекуляций, ведущих к долговому рабству. Демократия (власть подчинённых) - иллюзия, но законодательно принятая система сдержек и противовесов, установленная на пути движения к ней, есть достижение народа. Это шаткое и неустойчивое достижение, требующее для его реализации постоянного сопротивления иерархии власти (борьба за свои права) по иронии судьбы, как в насмешку, было названо демократией.

Прямая демократия никогда полностью не была реализована, потому что она есть миф, такой же миф, как например, вечный двигатель. Реально существовала только представительная демократия, все ужасы (последствия) правления которой расхлёбываем сегодня и мы и весь западный мир. И дело не в демократии, а в том, кому народ делегирует власть. Народ выбирает из народа, но выбор получается неудачным, ибо он выбирает тех, кто тянется к власти и чаще всего тех, для кого сама власть смысл жизни. Демократия - поле действия для авантюристов. Как будто для народа нет более ценных ориентиров, чем сомнительное право (к тому же без гарантий) каждого на власть. И будто история не предлагала альтернатив.

Причина кризиса начала XXI века - демократия, желание народом власти, желание править и самому решать свою судьбу, но ни к чему другому это желание привести не могло. Чем бы ни увлекали нас сегодня левые и правые силы (электронной демократией и соответствующим ей правительством, капитализмом или социализмом с «человеческими лицами», национализмом, теократическим государством и т.д.) - реально их предложения будут крутиться вокруг трёх, известных более двух тысяч лет вариантов власти: автократия, олигократия, демократия (народовластие). Мы сегодня находимся в преддверии очередного движения по кругу с далеко не лучшими результатами в перспективе. Изменятся формы, останется суть. Кризис особенно толкает в левую сторону и крах идеи ещё не значит, что к ней не вернутся, но зато означает, что если вернутся, то вернутся рано или поздно опять к краху.

Платон исследовал ситуацию с цикличностью архаичных форм власти в государстве и предложил выход из ситуации. Его анализ выявил в этом эмпирическом образовании то, что сокрыто от глаз, - обнаружил его субстанцию и дал наиболее объективное толкование сущности государственного устройства. Идея была созвучна с мифами о правлении богов, когда каждый бог управлял отдельной областью общественной жизни, создавая в ней гармонию, благоприятные условия для всех членов сообщества в этой области. Каждая отдельная профессиональная область общественной жизни государства была освящена божественным законом.

Именно этим областям государственного жизнеустройства уделено главное внимание в работе Платона, без их главенства, без главенства профессионально ориентированных законов государство неполноценно и фактически являет собой не одно, а «два государства враждебные друг другу: одно государство бедных, другое богатых» [Платон. Государство. - Кн. IV. 422e - 423a]. Эти два государства - источник противоречий и смут, причина постоянно сменяющихся и повторяющихся форм его правления от автократии до демократии, причина появления конфликтующих партий.

Интенция Платона была направлена против античной демократии, теоретики которой признавали за всяким гражданином полиса право быть избранным на все государственные должности независимо от его уровня знаний и профессиональной подготовки к делам по управлению государством (наивная точка зрения, будто править это проще всего), а он утверждал, что необходимо, чтобы каждый член общества «делал своё» и притом «только своё» дело. По Платону даже государством должна править довольно узкопрофессиональная группа учёных (по античным меркам это философы), которые не принадлежат элите, а становятся ею уже в зрелом возрасте, освоив громадный объём необходимых для управления знаний. Лишь тогда восторжествует «идея Блага», а государственная власть будет соответствовать своей субстанциальной сущности, законы тогда будут истинны и, следовательно, справедливы. Гибелью грозит государству даже просто смешение его профессионально разделённых областей [Платон. Государство. - Кн. IV. 434a - b].

Платон считает справедливым деление (которое предполагает объединение) граждан не по классовому признаку, а по профессиональному. Поэтому речь идёт у него не о классах, как некоторые полагают, а именно об институтах государства. Институты эти должны игнорировать классовое деление и даже отменить его, по крайней мере, как влияние узких интересов их партий на всеобщность интересов государственных.

Совмещение всех институтов власти в лице одного автократа или растворение их во много (различно) профессиональном демосе в демократии и вызывает самое большое недовольство Платона, который видит в этом огромную опасность для государства, его нестабильность. В его "идеальном государстве", как и в олигократии, властвуют немногие; но в отличие от привычной для современной демократии традиции отбор (выборы) происходит из среды профессионально ориентированных, т.е. готовящихся управлять. Выбирают «достойнейших» и отбор начинается с детства, с выявления природных задатков. Поэтому государство Платона и является воплощением справедливости. Концепция «власти учёных» всегда вызывала неприятие со стороны правящих классов. Платон, как политик, отвечал на это: «Или их все еще приводят в ярость наши слова, что ни для государства, ни для граждан не будет конца несчастьям, пока владыкой государства не станет племя философов или пока не осуществится на деле тот государственный строй, который мы словесно обрисовали?» [Платон. Государство. Кн. VI. 501е] (см. Уроки Платона. Гл. VI.

Влияние классов на иерархию власти - это пережитки иерархических отношений, существовавших в животных сообществах и в родо-племенных организациях ранней эволюции человека. Тем не менее идея технократии (технократия - от греч. ?????, «мастерство» + греч. ??????, «власть»), «власти учёных» во времена Платона была нереализуема потому что не существовало ещё учёных, ориентированных на профессиональные группы населения, да и глубоких (мудрых) философов можно было по пальцам перечесть. Технократия для античности явление нереальное, но для цивилизации далеко не утопия. Времена меняются, работники умственного труда давно уже составляют целый класс общества и обслуживают все сферы и институты государства, а проблему технократии обсуждают не одно столетие и политически активные технократические движения насчитывают уже 200-летнюю историю. демократия правление технократия

Технократическое государство - это меритократия, где правят избранные на выборах профессионально ориентированные кандидаты. И не просто ориентированные, а всей своей жизнью подтвердившие свою подготовленность к руководству государством, люди с соответствующей жизненной и профессиональной школой. Это обстоятельство позволяет ответить на вопрос, кто их должен избирать? Так как главный социальный принцип платоновской меритократии профессиональная ориентация и уровень профессионализма, то избирать должна соответствующая этому принципу профессионально ориентированная группа людей. Теперь несложно сопоставить платоновскую модель с существующими сегодня типами государственного правления. Речь идёт о парламентской республике, но не с демократической, а с технократической структурой власти, с технократическим парламентом (идея, которую по-своему и не очень удачно пытался в ХХ веке реализовать «отец современной технократии» Т. Веблен). Для технократической парламентской республики не нужен всенародно избранный президент и непрофессиональные всенародные выборы. Выборы переносятся во внутрь институтов. Каждый профессионально ориентированный институт государства (военные, политологи, экономисты, экологи, медики и т.д. - все, чьи законы касаются всего государства) выбирают своих депутатов в парламент. С исчезновением всенародных выборов (некомпетентности электората) исчезнут главные пороки буржуазной республики, исчезнут механизмы связи власти и капитала, а с ними и некомпетентность и коррумпированность власти.

Народ не лишается права на выборы и в этом смысле народовластия. Каждый будет иметь право голосовать в той профессиональной области (в том Институте государства), в которой он работает, в которой он разбирается, за того кандидата, который ему известен по линии его профессиональной деятельности. Выбирать будут лучших, тех, кто практическими или теоретическими работами показал и подтвердил свой профессионализм (профессионалы выбирают профессионалов). Такие выборы возможны только при свободной конкуренции в профессиональном сообществе, власть в каждом институте государства у тех, у кого больший профессионализм. От характера личности (хороша она или плоха) не будет зависеть власть, ибо любое решение должно быть одобрено профессионалами (депутатами, избранными от соответствующего профессионально ориентированного института). Конечно, нужна реформа институтов государства, сформированных либерально-демократической властью. Если довести идею до логического её завершения, то речь идёт о беспартийном государстве (и соответствующей идеологии), править которым должны представители его профессиональных институтов.

Каждый Институт государства в технократическом государстве должен подчиняться соответствующему его профилю НИИ. Сеть профильных государственных НИИ и других учреждений, объединяемых по профессиональному признаку в соответствующий институт государства, во главе с выбранным на конкурсной основе и на определенный срок руководством - вот самая адекватная структурная единица технократического государства.

Без наличия иерархии государство не существует, но абсолютная иерархия изначально характерна для животных сообществ и общинно-родовых отношений первобытного человека и потому от неё отказываются в цивилизованных обществах. Иногда в противоположность этой крайности в обществе предлагается идея анархии. Но крайности, как известно, сходятся. Заслуга демократии состоит в том, что она явилась шагом вперёд от абсолютной иерархии и формально заняла место синархии (гораздо более соответствующей сущности государства, чем любая форма иерархии). Однако синархия демократии оказалась непоследовательной и потому чаще всего неустойчивой, сбивающаяся то к иерархии, то к анархии, что и подчёркивал Платон. Чтобы выйти из замкнутого круга архаичных типов государства, нужно не менять их формы (эта смена ничего не даст, кроме утопий вроде коммунизма), а нужно отказаться от самой архаичности. И способ этого отказа Платон видел в переходе к «власти учёных».

Демократия извращала синархию и потому оказалась в противоречии с платоновской технократией и, как показали события первой половины ХХ века в США, в непримеримом противоречии и противостоянии с современной технократией (Технат). После разгрома Техната появились ревизионистские идеи «технократии» начисто лишённые даже намёков на политику синархии. Государство от этого только проигрывает. Более всего соответствующей сущности государства, как целостного образования, является диалектическая синархия. Она не только со-управление, но и конкуренция. И такая конкуренция в сфере профессионализма должна быть свободной и альтернативной и законодательно поддерживаться на уровне любого института государства, где только она является гарантом от тех диких финансовых издержек государства, которые при непрофессиональности власти выбрасывались на совершенно бесперспективные проекты, защищаемые заинтересованными в финансировании группами высшего звена специалистов. Рационально сделать конкурентную борьбу способом существования в любой профессиональной сфере, как основной принцип существования любой организации (формально существующие элементы синархии превратить в активные, действующие). Продвижение по службе не только по инициативе и оценке непосредственного руководителя, но и по принципу профессиональной конкуренции с ним через посредство объективной оценки со стороны профессионального сообщества, формы и способы которой следует разработать применительно к каждой профессиональной сфере с учётом её специфики. Это по сути и механизм самой жёсткой производственной дисциплины, или самодисциплины (не иерархия, не анархия, а синархия - мать порядка). Синархия - законодательно охраняемая свободная конкуренция, распространяемая не только на область профессиональной деятельности, но и на отношения между Институтами государства (для чего и нужен парламент). Всюду требуется конкуренция, пусть это не борьба тождества противоположностей, но по крайней мере какое-то её «правдоподобие» (термин Платона).

Современный глобальный кризис это результат бездумного отношения к экологии, демографии, политике, социальной жизни и особенно к экономике.

Современная наука о ней - это не наука о всеобщем в государстве, а эмпирическая, прикладная экономика, которая до сих пор до всеобщих проблем государства так и не смогла подняться даже в макроэкономических исследованиях, даже на фоне увлечений кейнсонианством. Большинство ученых сходится во мнении, что глобальный кризис грозит существованию всего человечества. Решение проблем сегодня требует гигантских материальных и людских ресурсов и это может быть реализовано только через объединение усилий всех государств. ООН не обладает возможностью удерживать вошедшие в нее сильные страны от произвольных действий, а воли и желания сосредоточить ресурсы на решении общих глобальных проблем у них нет. И это зависит от специфики их государственных институтов и распределения внутренних ресурсов.

В 1992 г. на Международной конференции ООН в Рио-де-Жанейро была сформулирована концепция устойчивого развития человеческой цивилизации. Идея хорошая, но в современных условиях она выглядит скорее утопией, а в лучшем случае благим пожеланием. Но на той же конференции прозвучала еще одна идея, вызвавшая довольно широкий резонанс. Излагая свои технократические взгляды, известный писатель Станислав Лем сказал: "Необходимость выбора между цивилизацией, как глобальным правлением знатоков-экспертов и цивилизацией, как правлением политических лидеров, демагогически обещающих все, а на деле не способных дать почти ничего, - будет все более острой. … Ведь общая тенденция, заметная буквально повсюду, в том числе и в США, такова, что возрастающей сложности государственных, социальных, технических, наконец, глобальных проблем, сопутствует явное снижение уровня компетенции правящих". За последнее столетие произошло настолько существенное усложнение задач управления государством, что стало невозможным принятие правильных решений лидером или группой таковых, и использование ими специалистов-консультантов проблемы не решает. И все же правят. И глобальный кризис, и особенно его социальная составляющая - результат такого правления. Куда дальше? Прав был Лем, когда еще ранее заявлял: "Миром правит идиотизм".

Чем более углубляется кризис, тем чаще слышатся призывы покончить с демократией. То, что именно она сегодня способствует его углублению, это несомненно, но снова идти по кругу и наступать на отброшенные грабли, это идиотизм. Глобальный кризис наступает столь стремительно, что времени на повторение экспериментов уже не отпущено.

Размещено на Allbest.ru