Проблема Нагорного Карабаха и пути её решения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Курсовая работа

По дисциплине «Международные отношения и мировая политика»

ПРОБЛЕМА НАГОРНОГО КАРАБАХА

И ПУТИ ЕЁ РЕШЕНИЯ

Содержание

Введение

Раздел 1. Суть конфликта в Нагорном Карабахе. Этапы его развития

1.1 Возникновение конфликта

1.2 Первый этап конфликта. Вмешательство Великобритании и СССР

1.3 Второй этап конфликта. Период существования СССР

1.4 Третий этап конфликта

1.4.1 Железноводский процесс

1.4.2 Железноводское коммюнике

1.4.3 Ход переговоров

1.4.4 Эскалация конфликта

1.4.5 Расформирование автономии и референдум в Нагорном Карабахе

1.4.6 Переговорный кризис

1.5 Современный этап конфликта

Раздел 2. Анализ позиции России в отношении Нагорного Карабаха

2.1 Сахаров о Нагорном Карабахе

2.2 Современная позиция России

Заключение

Список использованной литературы

Приложения

нагорный карабах конфликт

Ведение

Объектом Нашего исследования в данной курсовой работе является регион в Закавказье - Нагорный Карабах. Предметом нашего исследования является начавшийся в 1918 году и длящийся до сих пор территориальный конфликт в Нагорном Карабахе.

Выбранная нами тема является актуальной, так как на данном этапе в международных отношения существует не одно непризнанное государства и спорные территории. Всплеск провозглашения государствами своего суверенитета произошёл в 1990-х гг. в связи с распадом СССР и связанными с этим этнотерриториальными конфликтами (Нагорно-Карабахская Республика, Приднестровская Молдавская Республика, Южная Осетия, Абхазия, Республика Косово). В отношении этих территорий международное сообщество заняло жесткую позицию, фактически провозгласив приоритет принципа «нерушимости границ» над принципом «права на самоопределение» и категорически отказавшись признавать новые государственные образования. И эта проблема является очень важной, так как в первую очередь страдает население этих стран и территорий.

На примере Нагорного Карабаха Мы рассмотрим, как развиваются подобные конфликты, как они влияют на международные отношения, на мировую политику и на население.

Существование Нагорного Карабаха (самого дееспособного непризнанного государства на постсоветском пространстве) -- свидетельство политического провала независимого Азербайджана, который помимо собственно карабахской земли утратил свой суверенитет над пятью районами полностью и двумя частично. Неразрешенность армяно-азербайджанского противостояния также сужает возможности для Азербайджана на европейской и американской политических аренах. Решение конфликта в нагорном Карабахе является задачей куда более важной, чем экономическая модернизация и формирование внутриполитической конкурентной среды. Именно с разрешением проблемы отколовшихся территорий Азербайджан связывает свое вхождение в "цивилизованный мир".

Поставим перед собой логичный вопрос в разрезе данного конфликта: Какие политико-юридические права есть у Азербайджана на Нагорный Карабах?

30 августа 1991 г. Верховный Совет Азербайджана принял Декларацию о выходе из состава СССР и независимости республики. А уже 2 сентября 1991г. была принята Декларация о провозглашении Нагорно-Карабахской Республики (НКР). Решение об образовании НКР было принято областным советом Нагорно-Карабахской Автономной области (НКАО) и райсоветом Шаумяновского района. Если же добавить к этому фактическое обособление НКАО от Баку с 1988 года, то получается, что даже в состав Азербайджанской ССР Нагорный Карабах уже фактически не входил. А про независимый Азербайджан говорить и вовсе не приходится.

Ответ очевиден. Казалось бы, что на современном этапе развития международных отношений конфликтов такого рода быть не должно. И тем не менее конфликт существует, и стороны приводят свои аргументы, факты и доказательства.

В международно-политической практике проблема непризнанных государств была поставлена давно. Некоторые современные государства переживали периоды непризнания, иногда длившиеся годами. Международно-правовое противоречие между правом наций на самоопределение и принципом территориальной целостности государств делает возможным постоянное появление все новых непризнанных образований. Мы надеемся, что в скором будущем подобные конфликты будут справедливо разрешаться и вообще не возникать.

В данной работе Мы ставим пред собой задачи, которые дадут нам возможность выполнить эту работу, а именно: проанализировать суть нагорно-карабахского конфликта и рассмотреть этапы его возникновения и развития; проанализировать позиции России в отношении Нагорного Карабаха с двух исторических позиций: советской и современной.

Работа состоит из вступления, 2х разделов, выводов, содержит 64 страницы текста, 1 приложение. Список источников содержит 26 найменований литературы, 6 электронных публикаций.

Раздел 1. Суть конфликта в нагорном карабахе и этапы его развития

1.1 Возникновение конфликта

Карабахская проблема в ее современном понимании - т. е. как конфликт между Азербайджаном, с одной стороны, и Арменией и Нагорным Карабахом, с другой, возникает в 1918 г. - одновременно с образованием государства Азербайджан. После Октябрьской революции (или переворота) не признавшее власти большевиков Закавказье отделилось от России. Избранные в разогнанное большевиками Учредительное собрание депутаты от Закавказья образовали сейм, который 9 апреля 1918 г. провозгласил Закавказскую Демократическую Федеративную Республику. Из-за острейших противоречий (главным было отношение к турецкому наступлению) федерация сразу же распалась, и уже в мае Армения, Азербайджан и Грузия провозгласили независимость. Поскольку национальные границы не совпадали с границами бывших губерний, республики предъявили друг другу взаимоисключающие территориальные требования. Ситуация осложнялась наступлением Турции, которая, не довольствуясь Брест-Литовским договором, предъявила далеко идущие претензии для себя и Азербайджана. Не имевший никогда ранее государственности Азербайджан претендовал на все губернии с компактно проживающим мусульманским населением, даже на Ереван, и, в частности, на всю Елизаветпольскую губернию, где мусульмане в целом составляли незначительное большинство, включая районы, почти исключительно населенные армянами (Нагорный Карабах и Зангезур). Так появляется проблема Карабаха.

1.2 Первый этап конфликта. Вмешательство Великобритании и СССР

Возникновение проблемы было настолько неожиданным для армянских политиков, что они на первых порах даже не заметили, как она появилась. Документы свидетельствуют, что карабахская проблема создается Турцией на начавшейся 11 мая Батумской конференции 1918 г., после того, как она, пользуясь в качестве предлога Брест-Литовским договором, переходит в наступление по всему Кавказскому фронту, оккупирует огромную территорию, в ультимативной форме требует от Закавказской федерации провозглашения независимости и при поддержке азербайджанских делегатов навязывает Армении еще более кабальные условия, нежели предполагались Брест-Литовским договором. При этом в крайне неопределенной форме, без какой-либо фиксации, говорилось и о Карабахе. Но этого оказалось достаточным, чтобы в дни турецкого наступления на Армению, остановленного лишь под Ереваном, вопрос о Карабахе был объявлен “спорным” и подлежащим решению на намечаемой Константинопольской мирной конференции. Так из ничего создается “карабахская проблема”.[21]

Оценивая политику Армении в карабахском вопросе, следует учесть что по навязанному договору с Турцией территория Армении составляла всего 12 тыс. кв. км, а ее население - около миллиона человек, значительную часть которого составляли беженцы из Западной Армении. В таких условиях Армения была отрезана от Карабаха и не могла оказать ему действенную помощь. Правительство Армении предпочитает понимать ситуацию таким образом: Карабах не отторгается от Армении, его юридическое закрепление за Арменией лишь переносится на Константинопольскую конференцию, а до этого следует воздерживаться от активных действий. Правительство Азербайджана незамедлительно приступает к попыткам оккупации Карабаха, толкуя имевшие в ходе Батумской конференции разговоры таким образом, что еще до “окончательного решения” Константинопольской конференции Карабах следует завоевать. Исходя из этого и осуществляются практические шаги: Турция и Азербайджан шлют в Карабах вооруженные отряды, Армения в ответ - дипломатические протесты. Даже находясь в критической ситуации, Армения не собиралась отказываться от своих прав на Карабах. Другое дело, что она собиралась решать вопрос исключительно дипломатическим путем.[18]

В действительности азербайджанское присутствие распространяется лишь на незначительную часть Карабаха, а “управление” осуществляют турецкие оккупационные войска. Поскольку азербайджанские войска не в состоянии самостоятельно овладеть Карабахом, то эта задача возлагается на турецкий оккупационный корпус. И в сентябре турецкая армия входит в Карабах, назначает в оккупированных местностях своих комендантов и занимает столицу Карабаха Шуши. Они тотчас же приступили к делу: ввели военное положение в городе, арестовали деятелей армян, обезоружили население, произвели мобилизацию среди местных татар.[21]

Как видим, дипломатические и политические усилия армянского правительства были направлены на то, чтобы сохранить неопределенное статус-кво, избегать каких-либо шагов, которые могли бы вызвать раздражение турецкой и азербайджанской сторон и своей “сдержанностью и конструктивностью” удержать их от военного вмешательства. Разумеется, следует помнить о тяжелейшем положении Армении, противостоящей турецкой агрессии по всем фронтам, но очевидно и то, что подобное “маневрирование” было заранее обречено. Турция и Азербайджан вначале добились того, чтобы считать Карабахский вопрос “спорным”, затем их роли разделились: Турция приступила к военной оккупации Карабаха, Азербайджан заявляет о своих “бесспорных” правах на него. И только уже после свершившегося факта частичной турецкой оккупации в Карабахе вспыхивает восстание, а войска армении подходят к его границам.[4]

Май-сентябрь 1918 г. - период, когда возникает карабахская проблема и тогда же перерастает в кровавый конфликт. Попытки Турции и Азербайджана силой навязать Нагорному Карабаху угодное им решение всякий раз встречали отпор. Население Нагорного Карабаха отвергало мысль о вхождении в состав Азербайджана. Оторванный от Армении Нагорный Карабах вынужден был рассчитывать только на себя. Было сформировано правительство, в состав которого вошли и представители мусульман. В июльской Декларации избранного 1-ым Съездом армянского Карабаха правительства Карабаха был принят курс на создание собственной государственности. Осознавая, что находящаяся в критическом положении Армения не в состоянии оказать действенную помощь, что прежняя Россия в лице своей армии покинуло Закавказье, а с падением Бакинской коммуны прервалась связь и с большевистской Москвой, перед лицом угрожающей турецко-азербайджанской оккупации, Карабах принимает решение опираться на собственные силы. Вместе с тем Армянский национальный совет Нагорного Карабаха, не желая обострять ситуации, воздерживается от активных действий и связывает решение вопроса с Константинопольской конференцией: “Исходя из принципа, что только полное уважение прав всякого народа может создать незыблемые устои мирного сожительства. Карабахское армянское землячество именем справедливости, неотъемлемости священных прав народа, просит всех участников Константинопольской мирной конференции при обсуждении вопроса о Карабахе признать за 300000 армянским населением этой области бесспорное право быть присоединенным с родной по природе, по историческим заветам и национальному единству Армянской республикой”. Поэтому до решения вопроса обладающий реальной властью Национальный совет готов был передать управление краем любой, даже мифической власти (британской, союзнической, американской, российской, лишь бы не азербайджанской). И дело, разумеется, не в наивности политических лидеров Карабаха или же в их неумении управлять, а в их желании достичь мира. Турция и Азербайджан заняли такую позицию, при которой вхождение Карабаха в состав Армении стал бы поводом для войны. Но войной оборачивалась и власть Карабахского национального совета, почему и последний готов был уступить ее “нейтральной” стороне, лишь бы избежать кровопролития. Однако в результате всех этих “мирных инициатив” Карабах терял время и оказывался вынужден принимать навязанную ему войну, но только в более неблагоприятных условиях.[11]

С приходом в регион Британии начинается этап, почти буквально повторяющий схему: активные действия Азербайджана, пассивность Армении, политическая неопределенность в Карабахе, еще более усугубляемая ошибочными упованиями на британских “союзников”. После поражения Турции Батумский договор был отменен, по новым соглашениям Армения восстанавливала границы армянонаселенных губерний Российской империи (около 60 тыс. кв км), в повестке дня Парижской конференции стоял вопрос о включении в ее состав Западной Армении (что было сделано в оставшемся на бумаге Севрском договоре). Однако в Закавказье и в особенности в Карабахе у Британии были собственные интересы, не совпадавшие с интересами ни Армении, ни Карабаха.[19]

После капитуляции Турции в 1-ой мировой войне и успешного восстания в Карабахе возникли благоприятные предпосылки для объединения Армении и Карабаха. Откликаясь на изменившуюся ситуацию и учитывая то, что с отменой Батумского договора тем более недействительны неопределенные договоренности о так и не состоявшейся Константинопольской конференции, правительство Армении, уже не связывая судьбу Карабаха с решениями международных органов, 21 января 1919 г. постановляет:

1) Армянские районы Зангезура и Карабаха, составляя нераздельную часть Республики Армении, управляются через посредство органов, учрежденных центральным правительством республики, и на основании действующих в Армении законов.

2) Ввиду трудностей сообщения общее управление краем временно поручается существующему Армянскому национальному совету Зангезура, который впредь именовать “Областной совет Зангезура-Карабаха”.

3) Совет временно управляет краем от имени Республики Армения на основании полученных от нее полномочий.

11) Правительство республики направляет в Горис государственного комиссара, как своего представителя в Зангезуро-Карабахской области. Решение это было признано руководством Карабахского национального совета, хотя и с опозданием, объясняемой отсутствием связи.[11]

Однако это решение в части, касающейся Карабаха, осталось только на бумаге.

Тем не менее британские генералы вовсе не собирались вдаваться в обсуждение предлагаемых вариантов. Еще меньше это намеревалось делать правительство Азербайджана. Для решения вопроса вновь делается ставка на силу - при попустительстве британского командования азербайджанские войска входят в разоруженный Карабах и в начале мая устраивают резню в столице края Шуши и окрестных селах. В этих условиях под угрозой дальнейшего кровопролития и под давлением англичан 7-й Карабахский армянский съезд вынужденно соглашается временно, до решения мирной конференции, считать себя в пределах Азербайджана. Взамен этого гарантировались: самоуправление, приостановление разоружения, присутствие войск в составе мирного времени и контроль Армянского совета над передвижением войск. Сразу же после подписания данного соглашения 22 августа английский гарнизон, считая задачу выполненной, покидает Карабах. Однако правительство Азербайджана не соблюдает свои обязательства, военные и карательные действия осуществляются в еще больших масштабах.[19]

19 февраля 1920 г. правительство Азербайджана в ультимативной форме предлагает Национальному совету пересмотреть соглашение и не связывать его срок действия с мирной конференцией, считая решенным “вопрос об окончательном вхождении Карабаха в Азербайджан, как неразрывной экономической его части”. Ответом на это явился обстрел из артиллерийских орудий Джеваншира и Хцаберда, что вынудило Съезд 6 марта призвать народ Карабаха к восстанию. На Карабах было брошено больше половины имевшихся в распоряжении Азербайджана войск и организованные из местных курдов нерегулярные отряды. В марте 1920 Шуши в третий раз подверглась разгрому - на этот раз наиболее беспощадному. Город был сожжен, почти все население (около 40 тысяч) - вырезано. Были захвачены и разрушены Аскеран, многочисленные деревни (особенно в районе Гюлистана). Однако к началу апреля восставшим удается перейти от обороны к наступлению и не только изгнать азербайджанские войска, но и, прорвав трехлетнюю блокаду, соединиться с Зангезуром. Состоявшийся 23-29 апреля 1920 9-й (последний) Съезд постановляет считать временное соглашение нарушенным ввиду организованного нападения азербайджанских войск на мирное армянское население Карабаха” и объявляет о “присоединении Нагорного Карабаха к Республике Армении как ее неотъемлемой части .[32]

Но апрель 1920 - это уже новый период, в Закавказье входит Красная Армия и 28 апреля в Азербайджане устанавливается Советская власть. Как мы могли убедиться, “британский” период повторял предшествующую схему: сначала заверения в решении вопросов на мирной конференции, затем военная оккупация, резня и погромы, восстание. Эта же схема - но без ее последнего звена, которое реализовалось только после 1988 г., повторилась и после вступления в регион войск Советской России. Установив Советскую власть в Азербайджане, Красная Армия занимает Нагорный Карабах, объявляя его спорной территорией, которая после установления Советской власти в Армении войдет в ее состав. На первых порах, опасаясь восстания, большевистская Москва склонна была выполнить свое обещание, и после установления Советской власти в Армении Азербайджан декларирует отказ от территориальных претензий: Нагорный Карабах, Зангезур и Нахичевань признаются составной частью Армянской Социалистической Республики.[17]

Постановлением Кав-бюро РКП (б) от 3 июня 1921 г. подтверждается принадлежность Нагорного Карабаха Армении, а 12 июня это декларируется Совнаркомом Армении. Однако азербайджанское руководство, пользуясь поддержкой Сталина, вновь поднимает этот вопрос. Кавбюро 4 июля решает перенести вопрос в ЦК РКП (б), а на следующий день отменяет предыдущие решения и постановляет “Нагорный Карабах оставить в пределах Азербайджанской ССР, предоставив ему широкую областную автономию”.[17]

Так заканчивается первый и начинается новый этап карабахского конфликта.

1.3 Второй этап конфликта. Период существования СССР

Основной движущей силой протекавших процессов явилось противодействие политике постепенного вытеснения армянского населения Нагорного Карабаха. Сама НКАО образовывалась именно как армянская область. Однако в результате целенаправленной политики руководства Азербайджана армянское население резко сокращалось; если в двадцатых годах оно составляло 300 тыс. (с учетом не вошедших в состав НКАО армянских районов Нагорного Карабаха), то по переписи 1979 г. - 140 тыс. (Это при том, что вне Нагорного Карабаха только в Армении проживало около 500 тыс. его уроженцев, а в Азербайджане, России и Средней Азии - еще более миллиона бывших карабахцев) Одновременно увеличивалась численность азербайджанского населения, составив к 1979 около четверти. Сложилась критическая ситуация. Карабах ожидала судьба Нахичевани, другой армянской автономии в составе Азербайджана, где к этому времени оставалось не более двух процентов армян. Вне Нагорного Карабаха уже проживало в десять раз больше карабахцев, чем в нем самом, и тенденция эта начиная с семидесятых годов приняла угрожающий характер. В самом НКАО армяне уже были меньшинством в Шушинском районе.[10]

Процесс вытеснения армянского населения имел характер целенаправленной государственной политики, методы которой видоизменялись в зависимости от политики кремлевских властей. Если в тридцатых годах это были массовые аресты и ссылки т. н. “националистов”, то в середине 80-х - т. н. “антиалкогольная кампания”. Под видом борьбы с пьянством вырубались виноградники и искоренялось виноделие, т. е. уничтожалась основная традиционная отрасль сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности Нагорного Карабаха. Политика угнетения последовательно осуществлялась в трех основных сферах: политической, культурной и социально-экономической. Для большинства населения, особенно активной его части, создавались условия, заставляющие его покидать Нагорный Карабах. Край управлялся назначаемыми бакинским руководством эмиссарами, основной задачей которых являлась борьба с “армянскими националистами”, все кадровые назначения - вплоть до медсестры городской больницы - должны были быть утверждены в Баку. Такая кадровая политика была направлена прежде всего на изоляцию карабахской интеллигенции. Получившие образование в Армении становились на своей родине persona non grata, они не могли занять соответствующие их образованию должности. Практиковались высылки интеллигенции, причем под угрозой расправы. Интеллигенция вынуждалась либо служить проводником азербайджанской политики и пропаганды, либо мигрировать, либо же заниматься неквалифицированным трудом.[11]

В социально-экономической сфере политика Баку также не отличалась особым разнообразием. Самым простым было не вкладывать капиталовложений в экономику Карабаха, не создавать каких-либо инфраструктур и, учитывая естественный износ оборудования и почвы, оставлять Нагорный Карабах в состоянии даже худшем, чем в 20-х - 30-х годах.[21]. Кроме того, бакинским руководством был взят курс на экономическое растворение НКАО в инфраструктуре близлежащих азербайджанских районов. Так, основные автодороги проектировались так, что из любого райцентра до Степанакерта можно было попасть только через соседние азербайджанские районы. Навигационные службы Степанакертского аэропорта были расположены в Агдаме, а сам аэропорт считался филиалом Евлахского. Система теле- и радиотрансляции располагалась в Шуши, а физический износ линий радио, телефонной связи, крайне низкая степень охвата приема телепередач обрекали Нагорный Карабах на коммуникационную изоляцию. Через Шуши и близлежащие азербайджанские районы регулировались и контролировались также и системы газо-, электро- и водоснабжения. Все это сводило на нет возможность какой-либо самостоятельной экономической политики. НКАО последовательно превращалась в сырьевой придаток с крайне неразвитой инфраструктурой. Даже существовавшая в зачаточном виде промышленность (в основном перерабатывающая) была ориентирована на производство исключительно полуфабрикатов. Поставляя весьма значительное количество мясопродуктов, НКАО не имела собственного мясокомбината и даже холодильного завода. Основной отраслью было виноделие, но в самом Карабахе производился только коньячный спирт, а сам коньяк производился в Агдаме и Ханларе. То же самое относилось и к дорогим сортам вин: их розлив осуществлялся за пределами НКАО. Продукция крупнейшего промышленного предприятия - Карабахского шелкового комбината - аналогичным образом вывозилась за пределы области, где из нее изготовлялись ткани и другая продукция. В области, богатой лесом и стройматериалами, полностью отсутствовала деревообрабатывающая промышленность, а обработка стройматериалов находилась в зачаточном состоянии. Во всей НКАО, как и в прилегающих к ней армянских районов не было ни одного производства, где получались бы готовые изделия. Особенно болезненным, подрывающим основы традиционного экономического существования, процессом явился проводимый Баку курс на структурное изменение сельского хозяйства этого почти исключительно аграрного края. В азербайджанской экономике НКАО мыслилось исключительно в качестве сырьевого придатка. Какие-либо самостоятельные экономические связи автономии оказывались почти полностью блокированы, и, как отмечалось азербайджанскими экономистами в качестве довода о невозможности существования НКАО вне Азербайджана, в общеэкономических связях НКАО на долю оборота с соседними Арменией и Грузией приходилось лишь два процента. Если при этом учесть, что в советской экономике цены на сырье были крайне низкими, то становится ясным, что такими мерами НКАО обрекалось на нищенское существование. Отсутствие рабочих мест и крайне низкие заработки обрекали, таким образом, на миграцию не только армянскую интеллигенцию, но и большинство трудоспособного населения, в первую очередь, молодежь.[19]

Однако в массовом сознании наиболее остро воспринималась дискриминация в национально-культурной сфере. Из находящихся на территории НКАО многочисленных армянских церквей не действовала ни одна, они не функционировали даже в качестве объектов культуры. Армянский язык практически был исключен из официальной сферы. Из года в год сокращалось количество армянских школ, практически не было учебников на армянском языке (два-три на класс), поскольку изданными в Армении учебниками пользоваться запрещалось, а в Азербайджане они издавались крайне малым тиражом. А составленные азербайджанскими авторами учебники истории, в первую очередь, армянской, содержали извращенные сведения, оскорбляющие национальные чувства армян Карабаха. Все христианские памятники культуры и письменности Карабаха объявлялись албано-азербайджанским наследием, которое пытались сфальсифицировать армяне.[10]

Стихийной формой протеста против складывавшейся ситуации явилось никогда не затихавшее движение за воссоединение с Арменией, в котором слилось воедино и борьба за гражданские права, и за национальное достоинство, и за экономическое равноправие, и за местное самоуправление, и за культурную самобытность, и за лучшее образование и медицинское обслуживание, и за многое другое. Естественно, что воссоединение с Арменией не могло решить сразу же проблему отсутствующих автодорог, но без этого воссоединения попытки решения какого-либо частного вопроса представлялись сизифовым трудом. Поэтому в качестве ответной реакции на проводимую азербайджанским правительством политику население Нагорного Карабаха отвечало не последовательным сопротивлением по каждой позиции, а глобальным. Прекрасно осознавая наличие тысячи и одной проблемы, социальная психология подменяла ее одной мечтой- о воссоединении с Арменией, которая, существуя на всем протяжении истории вхождения Нагорного Карабаха в состав Азербайджана, предопределила в конце восьмидесятых формы и методы карабахского движения, которое всякий раз отвергало эволюционные пути постепенного решения имевшихся проблем, предпочитая революционное коренное решение главной проблемы.[11]

Однако такой путь вовсе не был лишь порождением особенностей воспитанного в формах советской идеологии социального сознания. Политическая реальность того времени не оставляла никаких других возможностей, кроме как революционного кардинального решения сверху. Борьба за права человека, - как гражданские, так и экономические и социальные - рассматривалась как самое опасное преступление и решительно подавлялась. В силу специфических условий Советского Азербайджана трудно было даже вообразить какую-либо возможность правозащитного движения, не говоря уже о политических процессах трансформации существовавшей политической системы. Эволюционный путь был невозможен, ибо он с неизбежностью был бы классифицирован как антисоветский. Он не решал никаких проблем, но создавал новые, поскольку влек за собой обвинения в антигосударственной и антисоветской деятельности. Так, борьба за расширение прав и полномочий автономии сразу же порождало конфликт уже не с руководством Азербайджана, а со всей существовавшей системой. Революционный же - воссоединение с Арменией - в масштабах СССР вовсе не рассматривался как антисистемный.[20]

Первый секретарь обкома партии Армении - Арутюнов - в ноябре 1945 уже официально обращается с таким предложением к Сталину: “Исходя из этого желания населения Нагорного Карабаха Центральный Комитет и Совнарком Армении вносят на рассмотрение ЦК ВКП (б) и Союзного правительства вопрос о включении в состав Армянской ССР Нагорно-Карабахской автономной области Азербайджанской ССР в качестве Карабахской области”[32]. В дальнейшем этот вопрос поднимался и при Хрущеве, и при Брежневе. Поскольку до 60-х гг. вся политическая жизнь была сосредоточена в внутрипартийных рамках, то инициатива, как правило, исходила от партийных органов. Однако начиная с 60-х гг., после хрущевской “оттепели”, известная либерализация общественной жизни позволяет придать движению за воссоединение новую форму - сбора подписей, петиций и обращений в высшие союзные партийные и государственные органы.[22] Под письмом 1963 г. на имя Н. С. Хрущева было собрано 2,5 тысячи подписей (в основном это были представители местной интеллигенции). Для своего времени это был весьма резкий документ, подпись под которым требовала большого мужества. В документе перечислялись факты дискриминации в социальной и экономической сфере, фактическое отсутствие какой-либо самостоятельности. Несмотря на ряд внесудебных расправ с инициаторами письма и даже просто случайно попавшими под руку армянами, движение усиливалось и расширялось, и уже в 1965 г. под аналогичной петицией было собрано 45 тысяч подписей. Чувствуя серьезность положения, в 1966 г. секретариат ЦК КПСС принимает специальное решение, в котором партийному руководству Армении и Азербайджана поручается совместно подготовить предложения по статусу НКАО. Однако реальным “итогом” оказалась новая волна репрессий, арестов, и высылка из НКАО наиболее видных представителей интеллигенции. Движение было обезглавлено, а начавшийся с приходом к власти Брежнева процесс ужесточения режима вновь сделал невозможным формы массового волеизъявления.[11]

Новый всплеск массовой активности стал возможен только в 1977 г., когда было инициировано “всенародное обсуждение” новой Конституции СССР - в этих рамках стали возможны предложения коллективов и организаций о присоединении Нагорного Карабаха к Армении. Все это свидетельствует, что идея воссоединения - как ответ на дискриминацию - существовала в сознании населения НКАО, и поэтому даже малейшая возможность ее артикуляции (как при обсуждении проекта Конституции) сразу же приобретала характер массового движения. При этом движение за воссоединение, постоянко обвиняемое в национализме и антигосударственной деятельности, постоянно избирало возможные на данный период легальные формы. Так, в восьмидесятые годы застоя использовались партийные собрания, а с первых шагов перестройки движение вначале приняло форму сбора подписей под петициями, как и в 60-ые, но которые уже интерпретировались как форма референдума, а также решений трудовых коллективов и советов районных депутатов. В 1987 г. под петицией было собрано уже около 80 тыс. подписей. Стремлением к легальности диктовался отказ от каких-либо иных методов - так, отвергались любые намеки на вооруженную борьбу, они рассматривались как провокационные.[19]

Именно решение Кавбюро РКП(б)о передаче Нагорного Карабаха Азербайджану нарушало логику системы (оно противоречило инструкции Политбюро от 7 июля 1920 г. - при определении границ между закавказскими республиками руководствоваться этнографическим составом населения и его волей). В такой системе действительно было алогизмом существование двух граничащих между собой армянских национально-государственных образований, и исправление этого алогизма диктовалось самой системой.[16]. В истории СССР было множество примеров преобразования и передачи автономий, и поэтому требование о воссоединении армянской автономии с армянской союзной республикой могло восприниматься и как попытка улучшения всей системы. Со своей стороны, руководство Азербайджана старалось исключить подобную возможность - в качестве превентивной меры оно, используя нахичеванский опыт, проводило политику вытеснения армян за пределы НКАО, а в случае поднятия этого вопроса путем организованных погромов перейти к прямой депортации всего армянского населения Азербайджана (что и было почти полностью осуществлено уже в ноябре 1988 г., за исключением фактически вышедшей из его состава НКАО).[22]

Следует отметить, что конфликт между союзной республикой и автономией порождался самой существовавшей иерархией, конституционно закреплявшей неравенство между народами и особенно остро ощущавшегося в тех случаях, когда автономия была подчинена инонациональной республике. В таких случаях конституционное и фактическое бесправие автономии перед республикой неизбежно принимало форму национального угнетения и именно так воспринималось народами автономий, особенно если были живы воспоминания об интервенции и оккупации, в результате которых данные автономии оказались в составе данных союзных республик.[25]

Поэтому даже в случае Нагорного Карабаха при наличии сильнейшего стремления к воссоединению с Арменией в качестве альтернатив с самого начала предлагалось вхождение в РСФСР или же прямое подчинение союзному центру. (Напомним, что вхождение в РСФСР предлагалось как альтернатива в 60-х, а еще в 1923 представитель Закрайкома в Нагорном Карабахе предлагал непосредственное вхождение автономии в Закавказскую федерацию.) В дальнейшем предлагались и другие модификации, наиболее интересная и перспективная из которых была выдвинута на 1-ом Съезде народных депутатов СССР в 1989 г. Андреем Сахаровым в его проекте Конституции. Сахаров, считая бесперспективными косметические изменения, предлагал радикально пересмотреть существовавшую систему. Систему угнетения малых республик и малых национальных образований, входящих в состав союзных республик, которые таким образом превращались в империи меньшего масштаба. Всем республикам - союзным и автономным, автономным областям, национальным округам надо предоставить равные права с сохранением нынешних территориальных границ. Все они должны получить максимальную степень независимости.[22]

В 1989 г. такой подход рассматривался как направленный на развал СССР, против него были как союзный Центр, так и союзные республики. Между тем дальнейшие события развивались по предуказанному Сахаровым пути - после распада СССР вместо автономий де-факто образовались республики, и если в Российской Федерации это процесс проходил в мирных конституционных рамках, поскольку российский центр не пошел по пути вооруженного подавления автономий и в федеративном договоре закрепил их права (в проекте Конституции, подготовленным конституционным совещанием, они признаются суверенными государствами в составе РФ), то в других случаях процесс приобрел характер кровавого конфликта: союзная республика в одностороннем порядке упраздняла автономию и стремилась подавить ее военным путем, автономия в одностороннем порядке провозглашала себя республикой и оказывала вооруженный отпор.

К сожалению, подобные идеи были отвергнуты, а автономии оказались заложниками в сложной игре союзного центра с союзными республиками, что имело самые губительные последствия для Нагорного Карабаха - он использовался как рычаг попеременного давления на Армению и Азербайджан. Парадоксальным образом идеи Сахарова, которые могли предотвратить распад Союза, были использованы только в Законе СССР о выходе союзной республики из состава СССР - только там автономиям и компактно проживающим этническим группам предоставлялась возможность самостоятельно определеть свой политико-правовой статус.

Все шло к тому, что при естественном течении событий Нагорный Карабах ожидала судьба Нахичевани, и к 1988 г. для армянского населения сложилась критическая ситуация, побуждавшая к немедленным действиям.[3]

Сложившаяся к февралю 1988 г. ситуация отражает как универсальные черты (конфликт между союзной республикой и автономией), так и специфические, определяемые предшествующей ситуацией 1918-1921 гг. и общей напряженностью армяно-азербайджанских отношений. В рамках этой системы решением могло быть либо присоединение Нагорного Карабаха к Армении, либо же постепенное вытеснение армянского населения, что к 80-м уже произошло в Шушинском районе и не включенных в состав НКАО районах Нагорного Карабаха (за исключением Шаумяновского). Других вариантов (типа прямого подчинения центру) тогдашняя система не допускала. Более вероятным оказывался второй вариант, что усиливало существовавшую напряженность и делало конфликт более вероятным. [21]

Однако события начиная с 1988 г. вносят много нового и специфического - это уже иная хронологическая и концептуальная рамка, период распада СССР. Начинаются новые процессы, невозможные в прежней системе, Усиливается роль республик, возникают народные движения, власть от партийных органов переходит к Советам депутатов. С другой стороны, усиливаются репрессивные структуры, давшие свой последний бой в августе 1991.[2] Все эти процессы модифицируют и карабахскую проблему, поэтому Мы считаем необходимым особо остановиться на тех процессах, которые возникают после 1988 г.

1.4 Третий этап конфликта

Казалось, проблема, порожденная коммунистическим режимом, должна умереть вместе с ним. Но наступившая посткоммунистическая реальность оказалась намного сложнее, а сама карабахская проблема выявила множество новых граней, не замечаемых ранее. Более того - ее адекватное решение стало намного более трудностижимым - в СССР это решение могло быть найдено в рамках весьма неприспособленной для этого, но все-таки одной системы, после распада СССР поиск приемлемого решения осложняется тем, что оно оказывается в зависимости от сразу нескольких систем, каждая из которых характеризуется собственными закономерностями и возможностями. В новых условиях карабахская проблема обнажает не только внутреннюю неадекватность и противоречивость одной системы (как в случае с СССР), но, в первую очередь, несогласованность и противоречия между различными геополитическими системами. Идеология уступает место геополитике. Складывается труднообъяснимая и парадоксальная ситуация, когда при полном единогласии политических деклараций участников конфликта и посредников, провозглашающих необходимость мирного решения, реальная ситуация приводит к все большей эскалации военных действий. И если вначале существовало наивное представление о том, что при победе демократии в Армении и Азербайджане республики смогут договориться между собой относительно решения проблем, доставшихся в наследие от коммунистического тоталитарного режима, то очень скоро стало ясно, что неудачи переговорного процесса объясняются куда более глубокими причинами, нежели несговорчивость сторон или провокационная политика союзного руководства.[5]

После распада СССР карабахская проблема из внутренней проблемы СССР неизбежно становится проблемой международной. Здесь можно выделить три этапа :

первый, когда по инерции решение ищется в ставших “международными” рамках бывшего СССР (миссия Ельцина-Назарбаева);

второй - проблема фиксируется как подлежащая решению в рамках глобальных международных институтов - СБСЕ и затем ООН;

третий, нынешний, когда возникает конкуренция между глобальными международными организациями и новоформируемыми институтами СНГ и стоящей за ними Россией, а также региональными державами.

Сама карабахская проблема, то, что происходило и происходит в Карабахе, отодвигается куда более существенным в иерархии мировой политики вопросом - кому суждено стать миротворцем. И происходящие в Карабахе события оказываются лишь отголоском дипломатических коллизий борьбы за эту роль посредника-миротворца, который продиктует участникам конфликта свои условия. [6]

Объективно существуют три оси, три измерения, в которой локализуется карабахский конфликт:

Во-первых, пространство бывшего СССР - СНГ, и естественно, что решение должно быть найдено в этой системе координат и органами, созданными в этой системе.

Во-вторых, это ключевая для всего кавказского региона проблема, и ее решение будет связано с только намечаемыми проектами системы региональной безопасности и сотрудничества на Кавказе.

В третьих, это та проблема, в том или ином решении которой заинтересованы третьи страны, в том числе и сверхдержавы.

Попытки решения проблемы и конфликта в рамках только одной системы, игнорируя другие (СНГ, региональные организации, глобальные международные организации) наталкиваются на противодействие других, и даже воля самих участников конфликта в силу их политической малозначимости не в состоянии изменить ситуацию. Нельзя уйти от реальности конкурирующих систем, но следует поставить вопрос об их взаимодействии, для чего необходимо в полной мере учесть имевшиеся достижения и неудачи переговорного процесса и роль сторон-посредников.[6]

1.4.1 Железноводский процесс

После провала августовского путча сложилась принципиально новая ситуация. Советский Союз, продолжая формально существовать, фактически распался. Но вместе с тем пространство Советского Союза (с некоторыми оговорками, за исключением стран Балтии) продолжало восприниматься как единое политическое целое, в международных организациях республики не были представлены, а процесс их международного признания еще не начался. Инерцией предыдущей системы был обусловлен и подход к карабахской проблеме - как конфликт между двумя республиками, который должен быть разрешен самими этими республиками при участии других республик.[17]

Незамедлительно после провала августовского путча уже 29 августа Верховный Совет Азербайджанской ССР провозглашает “восстановление государственной независимости Азербайджанской Республики 1918-1920 гг. ". Следует незамедлительный ответ Нагорного Карабаха - основываясь на Законе СССР “О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из состава СССР”, совместная сессия депутатов всех уровней НКАО и Шаумяновского района 2 сентября провозглашает Нагорно-Карабахскую Республику (НКР) - как территорию, до окончательного решения ее статуса, остающуюся в составе СССР. 21 сентября проходит запланированный еще в марте референдум о независимости Республики Армения, после чего Армения провозглашается независимым государством. Таким образом карабахская проблема оказалась перенесена в новую правовую плоскость - став проблемой взаимоотношений трех самопровозглашенных республик - Армении, Азербайджана и НКР.[15]

Такой поворот событий объективно благоприятствовал Армении. В прежней системе обе республики имели возможность апеллировать к Центру, который и принимал решения. Поскольку Нагорный Карабах не имел даже этого права, то Армения вынуждена была представлять как свои собственные интересы, так и интересы Карабаха. Приняв в августе 1990г. Декларацию о независимости и провозгласив курс на создание независимого государства, Армения лишилась даже прежних скромных возможностей воздействия на принимаемые решения. Когда в феврале руководство СССР поставило вопрос о референдуме относительно сохранения Союза СССР, Армения оказалась в числе тех шести республик, которые отказались в нем участвовать, вместо этого Верховный Совет Армении принял решение о проведении собственного референдума о независимости, соблюдая при этом формальности, предусмотренные союзным законодательством относительно выхода союзной республики из состава СССР. Парламент Армении принял решение о национализации находящегося на территории республики имущества КПСС. Все это вызвало неприкрытые репрессиии союзного коммунистического руководства, в том числе и военно-карательного характера против Армении и Нагорного Карабаха.

Руководство Армении ввиду постоянно ухудшающейся для армянского населения Нагорного Карабаха ситуации было готово признать суверенитет Азербайджана над Карабахом, взамен оговаривая восстановление органов местной власти, снятия блокады и гарантий безопасности для населения. Однако репрессивный механизм был уже запущен, и азербайджанское руководство надеялось с его помощью радикально решить проблему в свою пользу, полностью обезопасив себя от актуализации карабахской проблемы в будущем. Поэтому оно отказалось от этого плана, а сам Горбачев под его давлением перестал предпринимать какие-либо усилия в этом направлении. Хотя официальных решений по этому вопросу не принималось, но в ходе проходивших в январе-феврале неформальных совещаний обсуждалась возможность воздействия на центральное руководство. Осознавая, что рычаги воздействия весьма скромные, руководство Армении выбрало стратегию углубления конфронтации с центром путем создания прецедентов, опасных для тогдашнего Кремля (таких, как отказ от референдума по вопросу о сохранении СССР и решение о проведении собственного референдума о выходе из состава СССР, национализация имущества и фактический разгром компартии Армении, расформирование колхозов и приватизация земли и т. д.). Этот курс был принят не без воздействия заинтересованного в общей радикализации ситуации в СССР ближайшего окружения Ельцина, если не его самого.[11]

Следует признать, что подобная тактика руководства Армении оказалась недальновидной в отношении прежде всего Карабаха. Карабах практически потерян. Такой подход явно не декларировался, хотя и прозвучал в некоторых публичных заявлениях. Позиция относительно независимости Армении стала намного уклончивее - этот вопрос стал преподноситься не как решенный, а как еще подлежащий решению на референдуме. Было подписано экономическое соглашение практически исключавшей экономическую независимость. Эта инициатива не вызвала какой-либо отрицательной реакции. Но если в вопросе независимости в июле наблюдался отход назад, то относительно Карабаха руководство Армении не имело какой-либо возможности обеспечить его защиту от все разраставшихся военных операций и было вынуждено идти даже не на “уступки”, а на прямой отказ от прежних требований. Оказались безрезультатными обращения в ООН, СБСЕ и другие международные организации (даже принятое конгрессом США заявление о поддержке права на самоопределение армянского народа и осуждение военных акций против него не стало официальной политикой госдепартамента США). Поддержка демократических сил России не могла оказать решающего влияния.[15]

Стихийно формировавшиеся отряды ополченцев не представляли серьезной военной силы и могли противостоять только азербайджанской милиции, но никак не частям Советской армии. В создавшихся условиях руководство Армении вынуждено было принять откровенно капитулянтскую позицию. В начале июля это даже было оформлено как не совсем понятное вне контекста решение Верховного Совета о поддержке инициативы некоего мифического органа - собрания трудовых коллективов Степанакерта. Поскольку все органы власти Нагорного Карабаха, если даже и действовали, но официально не признавались ни Москвой, ни Баку, то некому было даже заявить о готовности принять диктуемые условия капитуляции

Азербайджанская сторона по-прежнему заявляла, что НКАО является неотъемлемой частью Азербайджанской Республики, поэтому любое решение высшего органа власти Армении в отношении ее является вмешательством во внутренние дела суверенного государства Азербайджан. Вызывает удивление и то, что кто способствовал дестабилизации обстановки в регионе, сейчас выдает себя за радетеля политического урегулирования продолжающегося конфликта. Азербайджан не желал принять даже почетную капитуляцию, настаивая на безоговорочной.[18]

Поэтому сложившаяся после августа новая ситуация, при которой Армения из аутсайдера ново-огаревских процессов по подготовке нового союзного договора внезапно стала одним из лидеров процессов демократизации и обретения независимости, позволяла Армении, по крайней мере, наверстать упущенное:

во-первых, восстановить паритет с Азербайджаном в процессах принятия решений;

во-вторых, настаивать на необходимости участия в этих процессах самого Нагорного Карабаха;

в-третьих, что немаловажно, процесс принятия решений уже не исходил от Центра, практически непроницаемого для предложений Армении и руководствовавшегося исключительно интересами сохранения централизованного государства.

Впервые вместо диктата возникали условия для диалога и посредничества. К этому следует добавить субъективные и, к сожалению, неоправдавшиеся ожидания на то, что с поражением коммунизма в СССР проблемы, подобные карабахской, будут решаться на демократической основе, предполагающей прежде всего уважение к правам человека. Сразу же после провала путча прекратились военные операции против населения Карабаха, были остановлены репрессии, а расположенные в Карабахе войска были выведены из подчинения оргкомитета.[11]

Противоположная ситуация складывалась в Азербайджане. В начале 1991 г. карабахская проблема стимулировала тесный союз бакинского и кремлевского руководства. Майские депортации армянских сел в Азербайджане, проводившиеся при помощи советских войск, подтвердили, что Азербайджан намерен разговаривать с Арменией только с позиций силы.[8]

Но если ранее руководитель Азербайджана делал ставку в разрешении карабахского конфликта на Советскую Армию и определенные политические круги в Москве, то после августовских событий стало ясно: армия, на которую возлагалась большая надежда, больше не будет воевать за них в Карабахе. Вынужденно изменилась позиция Азербайджана по отношению к Армении - если ранее лояльный Азербайджан мог требовать от Центра применения санкций к Армении, избегая какого-либо диалога и посредничества в вопросе Карабаха, который объявлялся исключительно внутренней проблемой Азербайджана, то теперь бакинское руководство не могло уклониться от его обсуждения по крайней мере в рамках устранивших центральное руководство новых органов (прежде всего - так назваемого “Госсовета СССР”), в которых была представлена и Армения.[11]

Еще радикальнее изменилась ситуация в самом Карабахе. Военная комендатура предпочла соблюдать нейтралитет - военные не признавали над собой власти внезапно ставшего независимым государством Азербайджана, а из Москвы каких-либо определенных инструкций не поступало. Само военное командование района выступило с инициативой о выводе войск из региона. Азербайджан лишился как своих органов управления, так и механизмов карательных акций. А без поддержки союзной армии и внутренних войск Азербайджан вынужден был заморозить действия своих милитаризованных отрядов, которые закрепились исключительно в пунктах, населенных азербайджанцами. В то же время благоприятно для Карабаха решился неоднократно поднимаемый после января 1989 г. вопрос о восстановлении органов власти, чьи полномочия были приостановлены - эти органы продолжали все это время существовать как непризнанная власть. Похожее на бегство исчезновение оргкомитета в условиях нейтралитета военнной комендатуры автоматически привело к реализации ряда ранее выдвинутых требований - восстановление полномочий облсовета, прекращение деятельности оргкомитета.[20]. А поспешное провозглашение Азербайджаном восстановления государственной независимости 1918-1920 гг. открывало перед Нагорным Карабахом новые политические перспективы.