Сущность международного терроризма

Содержание

1. Международные вооруженные конфликты

2. Вооруженные конфликты немеждународного характера

3. Международный терроризм как социально-политический феномен

Список литератури

1. Международные вооруженные конфликты

Современное международное право запрещает захватнические, агрессивные войны (п.4 ст.2 Устава ООН). Вместе с тем это не означает, что войны уже исключены из жизни человеческого общества, что исчезли причины и источники, порождающие вооруженные конфликты. Хотя, помимо незаконных войн, в современных условиях могут иметь место и справедливые войны, не запрещенные международным правом в рамках международных вооруженных конфликтов, а также законное применение вооруженной силы. К ним относятся:

. оборонительные войны в порядке осуществления государством или группой государств права на индивидуальную или коллективную самооборону от агрессии в соответствии со ст. 51 Устава ООН;

. национально-освободительные войны колониальных или зависимых народов, поднявшихся с оружием в руках на борьбу за свое национальное освобождение и образование собственного независимого государства (например, Организация Освобождения Палестины);

. операции войск ООН, созданных по решению Совета Безопасности ООН в соответствии со ст. 42 Устава ООН;

. применение вооруженной силы при выполнении договорных обязательств (например, использование индийских войск против группировки "Тигры освобождения "Тамил илама" в соответствии с договором между Индией и Шри-Ланкой об урегулировании этнического конфликта в Шри-Ланке 1987 г.).

Наличие источников, порождающих войны, обуславливает необходимость существования в международном праве специфических правовых норм, призванных регулировать отношения между государствами в случае вооруженных конфликтов и содействовать гуманизации ведения вооруженной борьбы. Их значение состоит в том, что они:

. ограничивают воюющих в выборе средств и методов ведения военных действий;

. запрещают или ограничивают применение наиболее варварских средств ведения войны;

. регламентируют положение нейтральных, а также не участвующих в вооруженном конфликте государств;

. служат интересам миролюбивых сил, способствуют разоблачению агрессивных, реакционных сил;

. защищают гражданское население оказавшееся на территории в зоне вооруженного конфликта.

Международное право в период вооруженных конфликтов регулирует поведение воюющих сторон, как в процессе международных вооруженных конфликтов, так и вооруженных конфликтов немеждународного характера.

Согласно положениям Женевских конвенций 1949 года международными вооруженными конфликтами признаются такие конфликты, когда один субъект международного права применяет вооруженную силу против другого субъекта.

Таким образом, сторонами в вооруженном конфликте могут являться государства, нации и народности, борющиеся за свою независимость, международные организации, осуществляющие коллективные вооруженные меры по поддержанию мира и международного правопорядка.

Согласно ст. 1 Дополнительного протокола I Женевских конвенций, касающегося защиты жертв международных вооруженных конфликтов, международными являются также вооруженные конфликты, в которых народы ведут борьбу против колониального господства и иностранной оккупации и против расистских режимов в осуществление своего права на самоопределение.

Вооруженный конфликт между повстанцами и центральным правительством является, как правило, внутренним конфликтом. Однако повстанцы могут быть признаны "воюющей стороной", когда они:

. Имеют свою организацию;

. Имеют во главе ответственные за их поведение органы;

. Установили свою власть на части территории;

. Соблюдают в своих действиях "законы и обычаи войны".

Признание повстанцев "воюющей стороной" исключает применение к ним национального уголовного законодательства об ответственности за массовые беспорядки и т.д. На захваченных в плен распространяется статус военнопленных. Повстанцы могут вступать в правоотношения с третьими государствами и международными организациями, получать от них допускаемую международным правом помощь. Таким образом, признание повстанцев "воюющей стороной", как правило, свидетельствует о приобретении конфликтом статуса международного и является первым шагом к признанию нового государства.

2. Вооруженные конфликты немеждународного характера

Вооруженные конфликты немеждународного характера - это все непопадающие под действие ст. 1 Дополнительного протокола I вооруженные конфликты, происходящие на территории какого-либо государства "между его вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, находясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над частью его территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять положения Протокола II, касающегося защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера.

Вооруженные конфликты немеждународного характера обладают следующими признаками:

. применение оружия и участие в конфликте вооруженных сил, включая полицейские подразделения;

. коллективный характер выступлений. Действия влекущие обстановку внутренней напряженности, внутренние беспорядки не могут считаться рассматриваемыми конфликтами;

. определенная степень организованности повстанцев и наличие органов, ответственных за их действия;

. продолжительность и непрерывность конфликта. Отдельные спорадические выступления слабоорганизованных групп не могут рассматриваться как вооруженные конфликты немеждународного характера;

. осуществление повстанцами контроля над частью территории государства.

К вооруженным конфликтам немеждународного характера следует относить все гражданские войны и внутренние конфликты, возникающие из попыток государственных переворотов и т.д. Эти конфликты отличаются от международных вооруженных конфликтов, прежде всего тем, что в последних обе воюющие стороны являются субъектами международного права, в то время как в гражданской войне воюющей стороной признается лишь центральное правительство.

Государства не должны вмешиваться во внутренние конфликты на территории другого государства. Однако, на практике осуществляются определенные вооруженные мероприятия, получившие название "гуманитарной интервенции". Именно так, например, были охарактеризованы вооруженные акции в Сомали и

Руанде, предпринятые с целью приостановления происходивших там внутренних конфликтов, сопровождавшихся массовыми человеческими жертвами.

Такая проблема как внутренние вооруженные конфликты, причины их возникновения и влияние их на военно-политическую обстановку в отдельных странах, регионах и мире, судя по многим признакам, еще не нашли своего места в теории и потребуют для своего изучения и осмысления как с научной, так и с практической стороны еще многих усилий и внимания. Это тем более важно, что в современных условиях именно внутренние вооруженные конфликты все чаще становятся детонаторами серьезных и опасных геополитических взрывов. Существенно и то, что внутренние вооруженные конфликты очень часто соприкасаются, а то и сливаются с таким явлением как терроризм, представляющим на данном этапе определенную угрозу международному миру и безопасности.

Для большей четкости и сокращения времени на изложение этого вопроса целесообразно данную проблему рассмотреть и проанализировать в ряде тезисов, представленных ниже.

Должно быть понятно, что внутренние вооруженные конфликты по причинам их возникновения, по своей сути и содержанию могут довольно существенно отличаться друг от друга. Наверное, все они по-своему уникальны и поэтому их осмысление и изучение каждый раз требует своего подхода, отдельного конкретного рассмотрения. Очевидно, что один и тот же внутренний конфликт может оцениваться по-разному, зачастую с полярных позиций: для одних это, допустим, освободительная война или что-то похожее на нее, для других - вооруженный мятеж и т.д. Поэтому подходить к разным внутренним конфликтам с одинаковыми мерками нельзя.

Какими бы многочисленными и непримиримыми ни были различные экстремистские группировки и движения, сами по себе они сегодня не в состоянии самостоятельно решить поставленные перед собой задачи. Для этого они должны обладать мощной и гармонично развитой экономической и научно- технической базой, производимыми в высокоразвитых государствах современными средствами вооруженной борьбы, материально-технического обеспечения и ведения пропагандистской работы, возможностями привлечения в свои ряды наемников и военных специалистов, иметь координирующие органы и своих сторонников в различных государствах и общественно-политических структурах мирового сообщества и другие возможности. То есть, без определенной поддержки своих действий на государственном и международном уровнях их предприятие, как правило, обречено на неудачу.

Вывод из этого может быть только один и достаточно определенный: на современном этапе экстремизм, в том числе исламский, может существовать и выполнять свою "работу" относительно долго только в качестве разрушительного оружия, контролируемого более организованными и могущественными силами. Что это за силы, долго объяснять нет необходимости.

Для этого достаточно посмотреть, кто сегодня стоит за афганскими талибами, а раньше поддерживал афганских моджахедов, кто оказывает финансовую и иную поддержку антиправительственным исламским группировкам в странах

Центральной Азии, кто отдал югославское Косово в фактически безраздельное владение мусульманам-албанцам, кто регулярно и настойчиво выдвигает ультиматумы перед Россией, требуя от нее прекращения антитеррористической операции против международных банд террористов в Чечне и т.д. То есть, анализируя роль и место исламского экстремизма в формировании внутренних и внешних угроз национальной безопасности и территориальной целостности России, мы не должны ограничиваться рассмотрением только лишь его религиозно-идеологической и эмоционально-разрушительной составляющих, но смотреть гораздо шире и по существу, в саму жизнь и условия, в которых эта жизнь имеет место быть. Только при таком подходе можно будет понять, почему, скажем, английские лорды из Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) так недовольны действиями России в отношении террористов на своей территории, почему блок НАТО был так настойчив в реализации своего косовского сценария и так далее.

Терроризм в любых формах своего проявления превратился в одну из опасных по своим масштабам, непредсказуемости и последствиям общественно- политических и моральных проблем, с которыми человечество входит в XXI столетие. Терроризм и экстремизм в любых их проявлениях все больше угрожают безопасности многих стран и их граждан, влекут за собой огромные политические, экономические и моральные потери, оказывают сильное психологическое давление на большие массы людей, чем дальше, тем больше уносят жизней ни в чем не повинных людей.

Конфликтогенный потенциал терроризма особенно вырос с 60-х годов ХХ века, когда целые регионы мира были покрыты зонами и очагами активности различных по своей ориентации террористических организаций и групп. Сегодня в мире насчитывается около 500 нелегальных террористических организаций. С 1968 по 1980 гг. ими было совершено около 6700 террористических актов, в результате которых погибло 3668 и ранено 7474 человека. В современных условиях наблюдается эскалация террористической деятельности экстремистски настроенных лиц, групп и организаций, усложняется ее характер, возрастают изощренность и античеловечность террористических актов. Согласно исследованиям ряда российских ученых и данным зарубежных исследовательских центров, совокупный бюджет в сфере террора составляет ежегодно от 5 до 20 млрд. долл.

Терроризм уже приобрел международный, глобальный характер. Еще сравнительно недавно о терроризме можно было говорить как о локальном явлении. В 80-90 гг. ХХ столетия он уже стал универсальным феноменом.

Глобализация и все более широкая интернационализация терроризма - это неоспоримый факт, перед которым сегодня оказалось человечество. Этот феномен обусловлен расширением и глобализацией международных связей и взаимодействия в различных областях. Особенно как бы беспроблемно эти процессы происходят на поле маргинального экстремизма и терроризма как крайней формы проявления первого.

Наряду с большим числом террористических организаций и групп имеется не меньшее число поддерживающих их различных структур, вплоть до целых государств-спонсоров терроризма. Сам по себе интересен и знаменателен тот факт, что сегодня основная материальная поддержка террористических организаций поступает из арабских нефтедобывающих и развитых западных государств. У первых, насколько можно понять, имеются лишние деньги, вскормленные на долларовом навозе амбиции и разумное понимание того, что лучше энергию своих экстремистов направлять куда-нибудь подальше - в Россию там, в Афганистан или Косово. На территории развитых государств присутствуют многочисленные религиозно-этнические общины или диаспоры, неудовлетворенность которых своим положением в чуждой для них социально- культурной атмосфере также выливается в различные формы поддержки своих "братьев" в других странах мира. Так формируется финансовая база международного терроризма.

Озабоченность мирового сообщества ростом террористической активности обусловлена как многочисленностью жертв террористов и огромным материальным ущербом, наносимым террором, так и тем, что благодаря развитию новейших технологий, имеющих двойное назначение, деятельности средств массовой информации и глобальных компьютерных сетей, крайней коммерциализации в сфере т.н. масс культуры, где культивируются насилие и жестокость, у все большего числа людей появляется возможность получить, а затем и использовать информацию о создании самых изощренных средств уничтожения и способах их применения. Не застрахованы от вспышек терроризма ни высокоразвитые, ни отстающие в экономическом и социальном развитии страны с различными политическими режимами и государственным устройством.

Только за последнее время людские и материальные потери в связи с террористическими актами зафиксированы в Северной Ирландии, США, России, Кении, Танзании, Японии, Аргентине, Индии, Пакистане, Алжире, Израиле, Египте, Турции, Албании, Югославии, Колумбии, Иране и в ряде других стран.

Интернациональный характер жизни людей, новые средства связи и информации, новые виды вооружений резко снижают значимость государственных границ и иных средств защиты от терроризма. Возрастает многообразие террористической деятельности, которая все больше увязывается с национальными, религиозными, этническими конфликтами, сепаратистскими и освободительными движениями.

Эпицентр террористической активности в течение ряда лет смещался от стран Латинской Америки к Японии, ФРГ, Турции, Испании, Италии.

Одновременно с разной степенью интенсивности осуществлялись террористические акции таких организаций, как ИРА в Англии и Северной Ирландии, ЭТА в Испании. Активизировались палестинские и израильские террористы, террористические организации в ряде стран Африки и Азии, а также в США. В последние годы на Ближнем Востоке большую активность развили исламские военизированные террористические группы ориентации "Хамас" и "Хезболлах", сикхские террористические движения и группы в Индии, алжирские и другие террористы. Активно действует, широко используя террористические методы, наркомафия, отвоевывая у официальной власти все новые позиции.

Появилось немало новых регионов, где террористическая угроза стала особенно масштабной и опасной. На территории бывшего СССР в условиях обострения социальных, политических, межнациональных и религиозных противоречий и конфликтов, разгула преступности и коррупции, внешнего вмешательства в дела большинства стран СНГ пышным цветов расцвел постсоветский терроризм.

Россия и другие страны СНГ, ставшие в последнее время едва ли не главными объектами международного терроризма, сегодня, возможно, больше других понимают важность задачи организации коллективных усилий по пресечению дальнейшего расползания зоны активного террора на своих территориях. В развитие этого понимания странами СНГ предпринимаются конкретные меры по организации взаимодействия в отражении атак внутреннего и внешнего террора против основ государственности и общественно- политической стабильности. С этой целью разработана и принята программа по борьбе с международным терроризмом и иными проявлениями экстремизма, также учрежден специальный антитеррористический центр СНГ. Представляется, что эти инициативы и усилий, предпринимаемые на постсоветском пространстве в целях защиты национальной безопасности и суверенитета наших государств, должны с пониманием встречаться мировым сообществом, что бы там ни говорили о несоразмерном использовании Россией силы в отношении чеченских сепаратистов и т.п.

Внутренние вооруженные конфликты перестанут быть опасными для стран и народов только тогда, когда будет покончено с практикой использования этих конфликтов третьими странами для решения своих крупных геополитических и иных задач.

3. Международный терроризм как социально-политический феномен

Международный терроризм - наиболее опасное явление социальной и политической жизни, которое распространилось на рубеже XX - XXI вв. Его постоянная трансформация, рост деструктивного потенциала и появление новых форм вызывают естественное беспокойство. Прежде существовавший терроризм перестал иметь национальный характер и границы. Из локальной тактической угрозы он превратился в угрозу региональную и глобально стратегическую. Став международным, терроризм затрагивает самые разные стороны политических, экономических, геополитических, экологических, международных и гуманитарных отношений, изменяя их и являясь их же порождением.

Международный терроризм - не только опасное проявление организованной глобализирующейся преступности. Его угрозы национальной, региональной и глобальной безопасности выступают и как намеренные радикальные политические изменения режима, связанные с переменами в механизме властной регуляции обществ, трансформацией внутри национальных институциональных структур, обусловливающих, в свою очередь, преобразования социальной среды - экономические, ценностно-культурные изменения, новые конфигурации баланса социальных сил.

Угрозы международного терроризма связаны также с нарушением политической управляемости мира, понижением роли международного права, ограничением сферы его применения, изменением общих политических принципов международного порядка, способствующих возникновению межэтнических и межгосударственных конфликтов. Это позволяет рассматривать международный терроризм как деструктивный модус социально-политических режимных изменений, объективно возникший в условиях глобализации.

История его политического предшественника - терроризма - своими онтологическими корнями уходит в древность. Одно из первых упоминаний о терактах относится к 73 - 66 гг. до н. э. С тех пор это социально-политическое явление, трансформируясь и модернизируясь, сопровождает всю историю человечества. Как символы жестокости и неоправданного насилия вошли в историю инквизиция, Варфоломеевская ночь, Великая французская революция, "Народная воля".

Слово "терроризм" впервые получило широкое распространение в годы Великой французской революции. Система управления в 1793 -- 1794 гг., называемая режимом террора, была инструментом управления нового революционного французского государства. В ту эпоху "терроризм" в своем первоначальном значении был тесно связан с идеями добродетели и демократическими взглядами.

Но уже со времени Великой французской революции, считает американский аналитик Б. Хоффман, термин "терроризм" имеет две важнейшие характеристики, определяющие современное значение международного терроризма: "Во-первых, режим террора не носил ни случайный, ни беспорядочный характер, какой приписывают террору современные средства массовой информации, а, наоборот, действовал упорядоченно, продуманно и систематично. Во-вторых, единственной его целью и оправданием служило создание "нового и лучшего общества" взамен старой, неизлечимо коррумпированной и недемократической политической системы, что роднит режим террора с терроризмом в современном понимании".

Одним из последствий подобной исторической "институционализации" террора как необходимого инструмента социально-политических изменений общества стал его потенциальный импульс, содержательно определивший последующие антимонархические и революционные движения в Европе и России.

Так, негативные социально-экономические перемены и многочисленные формы проявления отчуждения, вызванные капитализацией и индустриальной революцией, привели в конце XVIII - XIX вв. к формированию новой "универсалистской" идеологии, в атмосфере которой зарождалась и новая форма терроризма. Понятие "терроризм" приобрело здесь свое специфическое значение, адекватное антиправительственной, революционной деятельности.

Сущность нового понимания терроризма была сформулирована итальянским революционным демократом Карло Пизакане в его теории "О пропаганде действием": "Пропаганда идеи - недостижимая цель. Идеи рождаются из деяний, а не наоборот". Применение насилия, по словам К. Пизакане, необходимо не только для привлечения внимания общества или придания огласке идеи, но ради просвещения, обучения, и, наконец, сплочения народа во имя революции.

Несколько раньше К. Маркс и Ф. Энгельс, разрабатывая новую философию, в которой пролетариат обрел свое духовное оружие и метод революционного преобразования действительности5, определяют движущей силой истории деятельность критически мыслящих личностей. Но эта деятельность зависит от материальных отношений данного общества и сама по себе не способна преодолеть рамки старого строя. В "Святом семействе" К. Маркс и Ф. Энгельс пишут: "Идеи вообще ничего не могут осуществить. Для осуществления идей требуются люди, которые должны употребить практическую силу...

В первом террористическом документе-прокламации "Молодая Россия", написанном в 1862 г. студентом Московского университета Петром Зайчневским, убийство открыто признавалось нормальным средством достижения социальных и политических изменений. "Мы изучали историю России, -- писал он, - и это изучение не прошло для нас даром; мы будем последовательнее не только жалких революционеров 92 года, мы не испугаемся, если увидим, что для ниспровержения современного порядка приходится пролить втрое больше крови, чем пролито якобинцами в 90-х годах".

В этой фразе сформулирована идея, воодушевлявшая тысячи русских революционеров на убийства и самопожертвования, способствовавшая созданию целой системы идеологического обоснования терроризма и его практике в невиданных еще в мировой истории масштабах.

Одной из первых организаций, применивших теорию "практической силы" классиков марксизма в России и идеи "Молодой России", было тайное революционное общество "Земля и воля", использующее террор как инструмент политической борьбы. Основные направления силовой борьбы формулировались им следующим образом: "Так как русская народно-революционная партия с самого возникновения и во все время своего развития встречала ожесточенного врага в русском правительстве, так как в последнее время репрессалии правительства дошли до своего апогея, съезд находит необходимым дать особое развитие дезорганизационной группе в смысле борьбы с правительством, продолжая в то же время и работу в народе в смысле поселений и народной дезорганизации".

"Народная воля" продолжила террористическую, дезорганизационную революционную деятельность "практической силы", хотя террор уже не занимал главенствующего места в народовольческой программе. Популяризируя во всех слоях населения идею демократического политического переворота как средства социальной реформы, террору предназначалась гораздо более определяющая роль - детонатора вооруженного восстания.

В инструкциях, предназначенных только "для вполне своих людей" партии, указывалось: "...Искусно выполненная система террористических предприятий, одновременно уничтожающих 10--15 человек -- столпов современного правительства, приведет правительство в панику, лишит его единства действий и в то же время возбудит народные массы, т. е. создаст удобный момент для нападения".

На западноевропейском фоне российская разновидность подобного политического терроризма в XIX - начале XX вв. отличалась специфическими особенностями, детерминируемыми социально-политической системой, менталитетом, культурно-историческими традициями общества. Одна из особенностей - углубление конфликта и противостояние между самодержавным строем и радикальными оппозиционными слоями общества. Причинообразующим фактором терроризма здесь явились условия перехода к конституционной монархии, начатый с реформ 1860-х гг. Осуществлялся он нерешительно, замедленными темпами, демонстрируя слабость государственной власти, что провоцировало широкое общественное недовольство и антагонистические формы противостояния и борьбы.

П. Б. Струве по этому поводу писал: "Условием, которое с исторической необходимостью породило и порождает революционный террор, является в нашей стране бессилие общественного мнения, закона и права"10. В программных документах российских террористических кружков и организаций определялось применение террора как ответной меры на репрессии правительства. Этим же оправдывали свое участие в терроре привлеченные к суду террористы.

Одной из причин, обусловивших политический терроризм в российском обществе, многие исследователи считают укоренившийся и поддерживаемый среди населения, особенно среди интеллигенции, нигилистический прогноз развития России, сомнения в устойчивости ее социально-политического строя, социокультурных ценностей, национальной экономики. Подобные социально-политические особенности развития России в начале XX в. детерминировали терроризм, сформировав своеобразную нравственную атмосферу в обществе для его распространения.

В канун Первой мировой войны терроризм сохранил революционный подтекст, проявляя себя деструктивным инструментом социально-политических изменений, происходящих в распадающихся Оттоманской и Гамбургской империях, в Греции, Болгарии, Сербии, Боснии.

В 30-е гг. XX столетия трансформировавшееся понятие "терроризм" в меньшей степени использовалось для описания деятельности революционных и национально-освободительных актов насилия, направленных против социально-политических устоев государств или их правительств. Терроризм все больше обозначал разрушительные социально-политические процессы, происходящие внутри обществ, проводимых тоталитарными государствами и их правителями-диктаторами против своего народа.

Термин "терроризм" в этот период вновь приобрел свое прежнее значение как "злоупотребление государственной властью, и стал применяться исключительно по отношению к авторитарным государствам, таким, как фашистcкая Италия, нацистская Германия и Россия эпохи сталинизма".

Очередная смена значения понятия "терроризм" произошла после Второй мировой войны, приобретая оттенок революционного характера. Но, как и прежде, активно применявшиеся "силовые" методы терроризма уже против колониальных властей являлись эффективным средством социально-политических изменений в странах третьего мира. В результате того, что мировое сообщество придало политическую законность террористическим формам борьбы за национальную независимость и самоопределение, в моду вошло политически корректное понятие "борец за свободу", ставшее общеупотребительным.

По мнению П. Кальвокоресси, известного английского исследователя мировой политики, мир в это время представлял собой "мозаику воинственных культур", в котором человек или движение, борющееся против колониального гнета или западного господства, считались не террористами, а борцами за свободу.

Подобную позицию в свое время четко выразил председатель Организации освобождения Палестины Ясир Арофат, отметивший разницу между революционером и террористом, заключающуюся в причине борьбы. "...Тот, кто делает благородное дело и борется за свободу и освобождение своей страны от захватчиков, переселенцев и колонизаторов, не может называться террористом".

В конце 1960-х и в 1970-е гг. понятие "терроризм" продолжает рассматриваться в аналогичном революционном контексте. Оно обозначает деструктивную деятельность националистических и этнических сепаратистских групп, террористическую деятельность радикальных и идеологически мотивированных организаций - как способ привлечения внимания общественности, сочувствия и получения поддержки от мирового сообщества, уже выходивших за рамки интересов борьбы лишь в колониальных или постколониальных странах. Это деятельность движения Организации освобождения Палестины, Квебекская группа сепаратистов "Фронт освобождения Квебека", баскская ЭТА, "Хизб ут - Тахрир" в странах Центральной Азии, "Восточный Туркестан" в КНР и т. д.

Такой была и западногерманская организация РАФ (немецкая аббревиатура RAF - "Rote Armee Fraction" - "Фракция Красной Армии") - левацкая террористическая организация, приобретшая всемирную известность в 1970-80-е гг. вследствие совершения ее членами тяжких, насильственных преступлений в ряде европейских государств.

"Левацкий" терроризм в ФРГ, в виде "Красных бригад" в Италии, в "Японской Красной Армии" и ряде других стран вырос из массового молодежного, в том числе студенческого протестного движения, крайне критически воспринимавшего современное ему "общество всеобщего потребления".

Однако между РАФ и анархо-экстремистскими группами существовало значительное различие. Как отмечают российские исследователи, "если первые пытались, разрушая, создать новый, более "правильный" мировой порядок, то вторые, разрушая и призывая к разрушению, пытались уйти от "буржуазного" порядка".

В последние десятилетия XX в. термин "терроризм" стал обозначать более широкий спектр негативных социально-политических проявлений, связанных с глобализирующимся миром и тенденциями его развития. Так, американский исследователь Клэр Стерлинг в книге "Сеть террора", еще до распада СССР, усматривал в террористических актах, совершаемых отдельными группами по всему миру, звенья одной цепи в крупномасштабном заговоре Кремля, приводимом в исполнение странами Варшавского договора с целью уничтожения свободного мира.

В результате террористических актов середины 1980-х гг., направленных против американских дипломатических миссий и военных объектов на Ближнем Востоке, в спонсирование и выполнение которых были вовлечены Ирак, Иран, Ливия, Сирия, внимание практиков и исследователей стало уделяться растущей угрозе, новой форме проявления этого явления -- государственному терроризму. В научной рефлексии государственный терроризм ассоциировался не только со скрытой или суррогатной войной, но и с традиционным деструктивным политическим средством, которым слабые государства могли бороться с более мощным противником, не опасаясь его обратного возмездия.

В начале 1990-х гг. область применения и объяснения значения термина "терроризм" западными исследователями специфицируется представлениями о "наркотерроризме", впервые озвученном французским криминологом и экспертом по террору Ксавье Руфо в 1991 г. Наркотерроризм в этом плане традиционно объяснялся им как проявление коммунистического заговора против обществ западной цивилизации и их ценностей. Использование интенсивной наркоторговли, якобы, осуществлялось для стратегических целей дезорганизации ведущих западных стран некоторыми государствами и их террористическими организациями, в число которых входили СССР, Болгария, Никарагуа, Куба и т. д.

Новую двойственную сущность терроризма конца XX - начала XXI вв., обозначаемую и новым термином "международный", российские и зарубежные исследователи стали связывать воедино с последствиями глобализирующегося мира ("феномен переходного периода", "зоны" и т. д.) и построением "нового мирового порядка", четко и ярко выраженного в формуле: "Кто не с нами, тот-против нас"16. Тенденции интеграции и дезинтеграции процесса глобализации обусловили двойственный характер международного терроризма.

Так, Хож-Ахмед Нухаев считает, что программная формула "нового мирового порядка" выражает агрессивную природу западной технократии. Но она может существовать только в глобальном виде, подчиняя все межчеловеческие отношения нормам рыночного фундаментализма, предполагающего необходимость устранения всех преград на пути глобализации экономики и абсолютной приоритетности ее законов, как по отношению к естественному закону, так и по отношению к публичному праву, международному и конституционному.

Анализируя социальную и политическую трансформации мирового контекста, А. И. Неклесса связывает это с перераспределением властных полномочий с национального на глобальный уровень, появлением новых субъектов власти (глобальная держава, международные регулирующие органы и т. д.), трансформацией элит и появлением новой социальной общности - мирового Севера при параллельной глобализации альтернативного пространства мирового Юга, слиянием политических и экономических функций для стратегического взаимодействия и глобального управления, деформацией национальной власти и снижением роли публичной политики, представительных органов власти.

А. А. Матвеев пытается объяснить эти процессы изменениями самих международных отношений, которые, по его мнению, вошли в продолжительную стадию "видимого хаоса". Проявления нестабильности и конфликтности отмечаются все более активным вторжением межгосударственной политики в естественный домен национального суверенитета. При этом меняется система социальной и политической организации жизнедеятельности человечества, радикально трансформируется и сам человек -- в его взаимоотношениях с природой, материальной культурой и себе подобными в различных средах внутривидовых связей.

Выход из этого "хаоса" виден лишь в американском представлении новой политики США, уже строящих глобальную систему пирамидальной стабильности, "где вместо традиционных императивов национальной и международной безопасности на первый план выходит задача обеспечения иерархической упорядоченности отправления власти в глобальном масштабе, что открывает возможность имперского спокойствия (с определенными наднациональными гарантиями статуса личности) в тоталитарно организованном мире".

В этой разрушительной социальной и политической динамике, по мнению известного германского социолога У. Бека, складываются два идеальных типа транснационального сотрудничества государств: "надзирающие государства" и "открытые государства", в которых и происходит демонтаж национальной автономии с тем, чтобы обновить и расширить национальный суверенитет в "глобальном обществе риска". Воспользовавшись новыми кооперативными возможностями, "надзирающие государства" превращаются в государства-крепости" для защиты западной цивилизации от иных культур, предпринимая для этого повсеместные усилия.

В связи с этим У. Бек предупреждает о новой угрозе в "глобальном обществе риска" - "глобальном терроризме". "Но это, с одной стороны, означает, что данный вид транснационального терроризма не ограничен исламским терроризмом, он может иметь самые разные цели, идеологии и фундаментализмы. С другой стороны, необходимо проводить различие между террором национально-освободительных движений, которые ограничены территориальными и национальными рамками, и новыми транснациональными сетями террора, которые действуют детерриториально, то есть не взирая на границы, и таким образом единым махом обесценивают всю национальную военную политику".

Глобализация, изменившая мировую экономику, политику и состояние безопасности всего мирового сообщества, глобализировала и современный международный терроризм, аналогично полагает президент Института изучения Израиля и Ближнего Востока Е. Я. Сатановский. Французский профессор Ж. Лезурн, возглавляющий международную ассоциацию футурологов, на основе прогнозных работ предшествующих лет, рассматривающих две новейшие тенденции в развитии мировой экономики - глобализацию и технологический прогресс, изменивших форму терроризма, также делает вывод о возможных глобальных выступлениях международных террористов.

Разрушение не соответствующих глобальным тенденциям социокультурных и религиозных структур, в том числе и международной безопасности, присущих прежней "Вестфальской системе", сбалансированной по схеме биполярного мира, сопровождается насильственным размыванием, развалом не вписывающихся в "новый мировой порядок" государственных образований.

К. Валаскакис, президент международного клуба "Афины", члены которого выступают за развитие новых форм управления и регулирования мировой экономики, не связывает глобализацию с терроризмом, который в различных формах существовал задолго до нее. Однако он не отрицает тех социально-политических условий, возникших в процессах глобализации, которые являются его причиной. Так, правительства более 200 суверенных государств осуществляют власть на своих территориях, тогда как глобализация носит экстерриториальный характер.

Например, разрушение системы национальных суверенитетов и международных отношений связано с появлением негосударственных акторов, отодвигающих национальные правительства на второй план. Сегодня в список 100 наиболее мощных субъектов мира входят лишь 49 государств и 51 компания. При этом самая крупная компания мира "Дженерал Моторс" занимает в этом списке 23-е место. Объединение пяти самых крупных ТНК могло бы привести к созданию холдинга, по своей экономической мощи достойного быть включенным в состав "большой семерки"24 - "надзирающих государств" (У. Бек), осуществляющих целенаправленный демонтаж национальных автономий.

Глобализирующийся международный терроризм и стоящие за ним мощные деструктивные силы становятся обязательным фактором инициирования очагов экономической, социальной и политической нестабильности, военных конфликтов, милитаризации общественной и международной обстановки в регионах мира, необходимых для этих новых факторов и державных государств.

Новый мировой порядок, выраженный формулой "Кто не с нами, тот -- против нас", -- это новая схема однополярного мира, где каждое государство, каждый этнос должен знать свое место, свою роль, реализуя стратегические установки определенных транснациональных, космополитических, "наднациональных" сил. Эту сверхзадачу во всемирном масштабе и пытаются решить "надзирающие государства", теневые олигархические структуры, претендуя на роль политической надстройки над процессами экономической глобализации. Международный терроризм используется ими как эффективный инструмент глобальной политики, что позволяет рассматривать его как универсальный социально-политический феномен.

Международный терроризм стал выступать одним из продуктов - деструктивной нормой, способом глобализирующегося развития современного социального и политического мира. Поэтому международный терроризм не только универсальное, но и качественно новое противоречивое социально-политическое явление в сфере традиционного террора, представляющее реальную - национальную, региональную и глобальную - угрозу со свойственной ей специфической динамикой.

Общая суть международного терроризма в различных его модификациях состоит в использовании теми или иными силами государства (или коалицией государств), негосударственными факторами специфически деструктивных средств насильственного воздействия (противодействия) для достижения социальных и политических целей. В свою очередь, международный терроризм и его противоречивая двойственная сущность детерминируется определенными глобализирующимися условиями и процессами социально-политической жизни, на изменение которых он и направлен.

О. А. Бельков в связи с этим пишет: "Как социальное явление терроризм представляет собой идеологию, политику и социальную практику общественных сил (индивидов, групп и институтов), ориентирующихся на нелегальные насильственные формы изменения государственного и общественного строя".

Модифицированный глобализирующимся социально-политическим развитием и принявший форму международного, терроризм стал обозначать угрозы стабильности национальных государств, социальным и религиозным структурам, международным отношениям, исходящих, как правило, от негосударственных исполнителей и неподконтрольных государству движений и организаций. Международный терроризм -- это современная форма насилия, оказывающая деструктивное воздействие с целью изменения режима и курса социально-политического развития общества.

Таким образом, изменившееся понятие "терроризма", его дивергенция в научном восприятии и социально-политическая трансформация в различные конкретные проявления международного терроризма, перестав быть явлением только лишь внутринационального, межэтнического насилия, стало обозначать один из элементов либо значительную часть системы негосударственных конфликтов, выражающих скрытую геополитическую суть межгосударственных отношений, "силовую" политику ТНК и других олигархических структур - факторов глобализирующейся системы международных отношений.

Исследование нового значения и сущности международного терроризма относится к числу актуальнейших проблем международно-политической науки.

Категории "политика", "политические изменения", "изменения режима", "социальное развитие", "международная система", "новый мировой порядок", "угрозы", "конфликты", "национальная безопасность" и другие выступают в качестве базовых в анализе этого противоречивого социально-политического явления.

Уточнение данных категорий в единой системе с исходными понятиями "террор", "терроризм", "насилие" обусловлено необходимостью акцентуации их разработанных теоретико-методологических оснований, значимых для исследования и международного терроризма.

Список литературы

1. Арцибасов И.Н. "Вооруженный конфликт: право, политика, дипломатия". - М.: Международные отношения, 1989г., стр. 8

2. Гушер А.И. Внутренние вооруженные конфликты и международный терроризм

3. Конституция РФ