Правда ли, что русская философия не самостоятельна

Размещено на http://www.allbest.ru/

Правда ли, что русская философия не самостоятельна

Н.О. Лосский

Б.В. Яковенко, напечатавший в Праге на чешском языке обширный труд «Историю русской философии»Труд Б. Яковенко «История русской философии» вышел в Праге на чешском языке в 1938 г.(552 страницы), пишет в своей книге, что русская философия не оригинальна, и доказывает эту мысль тем, что русские философы много ссылаются на западно-европейских мыслителей.

Прочитав его книгу, я сказал ему: «Только русские способны так низко ценить культуру своего народа». Он ответил: «Да, я настоящий русский: ведь я родился в Полтавской губернии». Действительно, Яковенко был настоящий русский: он родился на той территории, которую в Византийской литературе XIII в. называли почетным именем «Малая Россия», т. е. основная Россия, «откуда есть пошла Русская земля»В газете эта фраза была напечатана следующим образом: «откуда есть и пошла Русская земля», рукой Н. О. Лосского поверх текста зачеркнута буква «и»., подобно тому, как древние греки называли свою родную Грецию «Малая Эллада», а колониальную Грецию на юге Италии «Великою Элладою».

Я напомнил Яковенко о французском философе Буйэ, который в своей Истории картезианской философии подробно изложил философию Декарта, Спинозы, Мальбранша, а Лейбницу посвятил мало места, воображая, будто философия Лейбница на три четверти зависит от Декарта, и указывая на то, что Лейбниц ссылается на других философов, а потому не оригинален. Вероятно, эта близорукость Буйэ вызвала насмешки: во втором издании своей книги он уделил уже Лейбницу много места. Надо заметить, впрочем, что Яковенко в своей книге считает также европейскую философию второй половины XIX в. лишенною великих мыслителей, равных классикам философии, и признает, что русская философия вполне стоит на уровне современной ей западноевропейской философии.

Ссылки философа на других мыслителей часто свидетельствуют не о его несамостоятельности, а наоборот, о его высокой оригинальности. Это бывает тогда, когда ему удается найти глубокий принцип, использованный им для синтеза идей других мыслителей, идей, которые казались раньше несовместимыми. Так, например, Кант осуществил синтез предшествовавшего ему эмпиризма и рационализма, глубоко преобразовав оба эти направления.

Иногда не система, а одна какая-либо мысль философа так плодотворна, что служит основанием дальнейших работ многих мыслителей. Так, например, Киреевский формулировал чрезвычайно ценное методологическое правило «цельности» познания, достигаемой тогда, когда человек для постижения высших основных истин сочетает в гармоническое целое все свои духовные силы, «мышление, чувство, эстетическое созерцание, любовь своего сердца, совесть и бескорыстную волю к истине». Вл. Соловьев и все его преемники опираются на это правило. Замечательно, что ему безотчетно следует даже позитивист Михайловский, который находит поразительную внутреннюю красоту в русском слове «правда», означающем и правду -- истину, и правду -- справедливость, так что они «как бы сливаются в одно великое целое». Задачею своей жизни он считает выработку такого учения о правде. В моей «Истории русской философии» показано глубокое влияние Киреевского на все оригинальное русское мышление.

Хомяков выработал своеобразное понятие «соборности», которое разнообразно используется русскими философами и повлияло уже на мышление других народов. Размышляя о том, как сочетать в Церкви трудно соединимые друг с другом свободу и единство, он пришел к мысли, что принципом церковной организации должна быть соборность, разумея под этим словом совместную любовь многих лиц к Богу и абсолютным ценностям. Этот принцип можно использовать также и для решения многих проблем общественной жизни. Слово «соборность» вошло уже в немецкую и англо-американскую литературу. Содружество верующих православной и англиканской церкви издает даже в Лондоне журнал под названием «Соборность».

Соловьев основал русскую религиозную софиологию. Его учение о Софии, как личности, стоящей во главе мира, есть оригинальная форма учения о Мировой Душе. Понятие Мировой Души часто встречается в истории философии, но Соловьевым оно развито в новой плодотворной форме, как это видно из дальнейшего развития этого учения и от. Павла Флоренского, от. С. Булгакова, Зандера и особенно от. В. Зеньковского. В этике Соловьева ценно его учение о том, что в самой природе человека есть три нравственные свойства -- стыд в отношении своей животности, жалость в отношении живых существ и благоговение к Высшему началу, составляющие «индивидуально душевный корень религии». Заповедь Христа «люби ближнего, как себя самого» Соловьев применил к взаимным отношениям народов: «люби все другие народы, как свой собственный». Значительность философии Соловьева сказывается в том, как растет интерес к ней в Германии и других странах.

Оригинальность философии от. Павла Флоренского выразилась главным образом в том, как он использовал в своем труде «Столп и утверждение истины» понятие единосущия, выработанное в христианском богословии: он утверждает, что личности, сотворенные Богом, единосущны друг с другом, откуда получается множество чрезвычайно важных следствий для учения о духовной и особенно нравственной жизни. Все философские системы он делит на два класса, -- признающие только подобие существ друг другу, следовательно, обособленность бытия их друг от друга, и признающие единосущие их, т. е. интимную сращенность бытия их друг с другом. На этой основе он выработал особенно ценную теорию любви, включения любящим всей индивидуальности любимого в состав своего бытия. Это не общепринятая психологистическая теория, понимающая любовь, как только к субъективно-психическим переживаниям, а онтологическая (бытийственная) теория, понимающая любовь, как расширение бытия личности: «предел любви, да двое едино будут».

В творчестве от. Сергия Булгакова особенно ярко обнаруживается характерная черта русской философии -- конкретность ее*. Говоря об идеях в смысле философии Платона, германские философы имеют в виду отвлеченные идеи, выразимые в общих понятиях, и разумеют под термином Логос совокупность принципов науки, а русские философы выдвигают на первый план конкретные идеальные начала, т. е. живое личное бытие, такое, как Бог- Логос, св. София, ангелы и т. п. личные существа, более высокие, чем человек. Ценно и оригинально также обстоятельно разработанное учение от. Сергия о спасении всех, устраняющее невыносимую для нравственного сознания мысль, что множество людей обречены в аду на вечно длящиеся во времени ужасные муки.

Философская публицистика Бердяева оценена уже во всем мире, как это видно из множества книг и статей о нем. Весьма ценна также его книга «Назначение человека», его «опыт парадоксальной этики», в которой показано, как мало добра в нашем земном добре. Она представляет собою хороший противовес распространенным в наше время теориям этики в духе натурализма: в них утрачена идея абсолютного добра, осуществимого лишь в Царстве Божием.

Своеобразие моей теории знания состоит в том, что она есть всесторонний интуитивизм: согласно этой теории все виды знания, и чувственное восприятие, и мышление, например математическое, и религиозный опыт, суть непосредственное созерцание нами самой действительности** в подлиннике (см. мою книгу «Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция»). В моей «Логике» на основе интуитивизма разработана теория всех видов умозаключений в иной форме, чем это принято в традиционной логике. Большая часть умозаключений объясняется в логике на основании отношения объемов понятий; такое направление называется экстенсионализмом. Например, возьмем главный вид силлогизмов, примером которого может служить умозаключение «всякое нагревание маятника удлиняет его; всякое

удлинение маятника замедляет ход его, следовательно, всякое нагревание маятника замедляет ход его»В газетной статье предложение заканчивается на фразе «всякое нагревание маятника удлиняет его; всякое удлинение маятника замедляет ход его». Рукой Лосского на газетной вырезке дописано в конце предложения: «следовательно, всякое нагревание маятника за-медляет ход его»..

Традиционная логика объясняет такие умозаключения принципом «сказанное о всем классе предметов должно быть сказано и о каждом единичном предмете и виде предметов, входящих в объем класса».

В моей «Логике» все теории умозаключений основаны на отношении содержания понятий, а не объемов их. Такое направление в логике называется компрегенсивизмом. В своей теории суждений я доказываю, что всякое суждение содержит в себе связь основания и следствия. В приведенном примере «нагревание маятника» есть основание, а удлинение маятника -- следствие; далее, «удлинение маятника» есть основание, а «замедление хода маятника» -- следствие. Итак, согласно моей теории принцип этого умозаключения такой: основание основания есть основание следствия. Такая теория объясняет умозаключение, исходя из более существенной стороны его, чем отношение объемов понятий. Из нее следует, что каждый шаг в нашем процессе познавания требует наблюдения над содержанием понятий и чисто формальная логика неосуществима.

В наше время широко распространена так называемая математическая или символическая логика, которая задается целью быть чисто формальною логикою. Насколько эта наука резко отличается от традиционной логики, я поясню примером, как в ней понимается связь мыслей, выраженная словами «если... то», т. е. связь условия и следствия. Согласно математической логике, в условном суждении всякое истинное суждение, содержащееся в первой его части, обосновывает всякое другое истинное суждение. Поэтому, например, суждение «если дважды два -- четыре, то Нью-Йорк -- большой город» есть правильная связь условия и следствия. Ложное суждение служит условием для всех других суждений, как истинных, так и ложных. Значит, суждение «если дважды два равно пяти, то Нью-Йорк -- большой город», а также суждение «если дважды два равно пяти, то Нью-Йорк -- маленький город» содержат правильную связь условия и следствия. Только в том случае, если условие есть истинное суждение, а следствие -- ложное суждение (например, «если дважды два равно четырем, то Нью-Йорк -- маленький город»), получается целое, не содержащее в себе правильной связи условия и следствия. Примеры эти не выдуманы мною; они взяты из английского издания книги «Введение в логику» Тарского, одного из виднейших представителей математической логики (1941, стр. 26)Лосский скорее всего имеет в виду работу Альфреда Тарского «Введение в логику и методологию дедуктивных наук», которая впервые была опубликована в 1936 г. на поль-ском языке и в 1941 г. с дополнениями вышла в Нью-Йорке на английском языке.. Из них ясно, что в математической логике под связью условия и следствия, выраженной в условном суждении, разумеется чрезвычайная абстракция, резко отличная от того, как понимает условное суждение традиционная логика.Прав поэтому проф. Veatch, который в своей статье «Аристотелева и математическая логика» сказал: природа и цель логики, как она понимается в одной из этих дисциплин, может оказаться столь радикально отличающейся от того, как она понимается в другой дисциплине, что назвать их обе логикою значило бы сделать это слово безнадежно двусмысленным» (журнал «The Thomist», январь 1950, стр. 51)Статья: Veatch H. Aristotelian and mathematical logic // The Thomist. -- 1950. -- Bd. 13. -- S. 50-96..

Труды С. Л. Франка содержат в себе много оригинальных учений. В его основной работе по гносеологии «Предмет знания» есть много плодотворных мыслей; такова, например, его теория числа; существенно важный вклад в логику заключается в его учении об определении понятий, как синтетическом суждении; не менее важна его теория силлогизма, как органического целого мысли.

Книга «Непостижимое» содержит в себе весьма своеобразное учение о том, что глубинная основная реальность невыразима рациональным знанием и постигается не иначе, как путем свободного «витания» над двумя противоречащими друг другу суждениями.

В социальной философии Франка чрезвычайно ценно учение о том, что личность есть «я», необходимо противостоящее другой личности «ты», причем эта противопоставленность преодолевается в «мы».

Необходимая соотнесенность «я» и «мы», говорит он, указывает на источник этого отношения, Бога, и таким образом устойчивое общественное бытие, избегающее как деспотизма, так и анархии, возможно лишь на основе религиозного сознания его участников.

В метафизике Карсавина оригинальна чрезмерность использования им учения о том, что Абсолютное есть Всеединство.

В своей «Философии истории» он выработал ценные для историков методологические правила, показав, что взаимное влияние народов и культур не есть внешнее причинное воздействие их друг на друга, а также установив, что природа страны и все материальные условия бытия влияют на исторический процесс не сами по себе, но лишь поскольку они преломлены в сознании и претворены в социально-психический элемент.

Н. А. Васильев, приват-доцент Казанского университета, того университета, в котором Лобачевский выработал неевклидову геометрию, выполнил аналогичный труд, оригинальный в области логики: он набросал очерк неаристотелевой логики, именно без закона противоречияВозможно, речь идет о статье Н. А. Васильева «Воображаемая (неаристотелева) логика» (Васильев Н. А. Воображаемая (неаристотелева) логика // Журнал Министерства народного просвещения. -- 1912. -- Август. -- С. 207-246); или докладе: Vasiliev N. A. Imaginary (non-aristotelian) logic // Atti del V Congresso Internazionale di Filosofia, 5-9 maggio, 1924, Napoli. -- Naples, 1925. -- P. 107-109..

В высокой степени оригинален также иррационализм Шестова, борющегося против «необходимых» истин рационального мышления и во многих случаях остроумно вскрывающий недостатки их.

Если принять во внимание, что русская философская мысль непрерывно развивается только в течение одного столетия, причем последние тридцать лет в крайне неблагоприятных условиях эмигрантской жизни, то нужно удивляться тому, как много оригинальных мыслей появилось в ней за этот короткий период времени.

философия познание соборность хомяков флоренский бердяев

Размещено на Allbest.ru