Размещено на http://www.allbest.ru/

Международный независимый эколого-политологический университет (Академия МНЭПУ)

РЕЛИГИОЗНЫЙ ДИСКУРС В ПРОСТРАНСТВЕ ОБЩЕСТВА ПОТРЕБЛЕНИЯ: АНАЛИЗ СТРУКТУРЫ

Минькова Наталья Валерьевна, к. филос. н.

Аннотация

общество потребление антагонистический дискурс

В статье исследуется проблема непротиворечивого сосуществования в современной массовой культуре антагонистических дискурсов, потребительского и религиозного (на примере православного), обусловленного переартикуляцией последнего в субдискурс, встроенный в общество потребления и не нарушающий статус-кво. Выявляются особенности субдискурса через сравнение с православным дискурсом и анализ его структуры. Анализируются такие компоненты как участники и их цели, хронотоп, стратегии, ценности, прецедентные тексты.

Ключевые слова и фразы: православный дискурс; субдискурс; переартикуляция; структура дискурса; потребление; массовая культура; человек массы; симулякр.

Annotation

RELIGIOUS DISCOURSE IN THE SPACE OF CONSUMER SOCIETY: STRUCTURE ANALYSIS

Min'kova Natal'ya Valer'evna, Ph. D. in Philosophy International Independent University of Environmental and Political Sciences (The Academy IIUEPS)

The article examines the problem of the noncontroversial coexistence in contemporary mass culture of antagonistic discourses, consumer and religious (by the example of Orthodox one), conditioned by the rearticulation of the latter into subdiscourse integrated in consumer society and not breaking the status quo. The peculiarities of subdiscourse are revealed through comparison with Orthodox discourse and the analysis of its structure. Such components as participants and their goals, chronotopos, strategies, values, precedent texts are analyzed.

Key words and phrases: Orthodox discourse; subdiscourse; rearticulation; discourse structure; consumption; mass culture; man of mass; simulacrum.

Основная часть

Дискурс потребления, в пространстве которого разворачивается современная российская культура, захватывает и те сферы духовной жизни, для которых потребление являлось чуждой категорией. К таким формам относится религия, репрезентация которой в пространстве массовой культуры и адаптация к новым социокультурным условиям обусловили трансформацию религиозного дискурса. Факторами, способствующими данному процессу, явились утверждение рыночного типа экономики, распространение западной модели массовой культуры и ее опора на установки постмодернизма (децентрация, множественность истин, релятивизм, деконструкция и др.), формирование нового типа массового человека - потребителя с особым «одномерным» типом мышления, заинтересованного в удовлетворении, по классификации Эпикура, «не необходимых» потребностей. Декларируемая свобода от какой-либо идеологии вызвала в массах уверенность в чувстве свободы личного выбора, возможности проявления индивидуальности. Однако запущенный механизм контрсуггестии как освобождения из-под власти насильственной массовизации с необходимостью породил обратный процесс «контрконтрсуггестии» [4], обеспечивающий объединение сознания масс посредством потребления. Религия была включена в культурное пространство как один из многочисленных выборов.

Однако Православие (будем рассматривать на этом примере), ориентированное на апостольские идеи, не вписывается в современную мировоззренческую парадигму. Трудно не согласиться с К. Хорни [6], что основной конфликт культуры порожден, в частности, противоречием между установками христианства на братскую любовь и человечность, лежащими в основе европейской культуры, и индивидуальным соперничеством с установкой на успех, обнаруживающим себя во взаимодействиях на всех уровнях (межличностном, профессиональном, межсубкультурном и др.). Одновременное следование заповедям и логике общества потребления становится невозможным, возникает проблема выбора «или-или». Совесть и вина, неотъемлемые элементы религии, «в мире овеществления» становятся балластом [3, с. 116]. Происходит борьба антагонистических дискурсов за достижение превосходства - дискурса религиозного и дискурса потребления. Невозможность в современных условиях отказаться от какого-либо из них из-за выполняемых ими функций приводит к необходимости переартикуляции дискурсивных практик. Переартикуляция позволяет разрешить кризис идентичности, возникающий по причине встроенности в антагонистические дискурсы различных идентичностей, носящих взаимоисключающий характер. В процессе смешения дискурсов, как показали М. В. Йоргенсен и Л. Дж. Филлипс [5], могут возникать новые виды идентичности, в данном случае идентичности «христианин» и «потребитель» порождают тип христианина-потребителя. Смешению дискурсов способствуют отношения между дискурсом как совокупностью социальных практик (Ж. Лакан, Р. Барт, Ю. Кристева, Н. Фэркло) и социальным миром, являющиеся взаимозависимыми: дискурс конструирует новые значения и смыслы, а также сам конструируется социальными практиками, внедренными в жизнь людей и ориентированными на «реальные, материальные социальные структуры» [Там же, с. 102].

Переартикуляция религиозного дискурса порождает специфический религиозный потребительский субдискурс (далее по тексту: субдискурс), особенностью которого является не служение человека Богу, а служение высших сил человеку, основанное на отношениях купли-продажи. Этот субдискурс рассчитан именно на человека массы и учитывает его характеристики: нежелание отказываться от удовольствий и удовлетворения потребностей, недостаточный уровень образования, отсутствие критического мышления, духовный инфантилизм, управляемость.

Наметим проблему, проведя сравнение православного дискурса и субдискурса через анализ структуры дискурса, рассмотрев его компоненты: участники, цели, ценности, хронотоп, стратегии, прецедентные тексты [2].

С точки зрения участников, данные дискурсы различаются не только по составу агентов и клиентов, но и по дистанции между ними, зависящей от целей их участников. Отличительной особенностью православного дискурса является минимальный разрыв между агентами и клиентами, объясняемый тем, что и те, и другие вместе входят в незримую церковь - «Небесный Град», опираются на общие культурные тексты, имеют единую веру, одну цель и стремятся к ней едиными методами. Его агентами являются представители церковной иерархии, носители по отношению к клиентам определенных функций в зависимости от ранга, однако их разнообразные функции подчинены в итоге единой - поддержанию существования соборной и апостольской церкви с целью спасения души. Клиентами дискурса являются как сами агенты по отношению к агентам, вышестоящим в иерархии, так и множество верующих, не входящих в иерархию организации. В диаде «агент-клиент» прослеживается нейтрализация всех статусных признаков, принципиальное равенство всех участников перед Богом. Имеющийся минимальный разрыв зависит от уровня религиозного догматического образования, осознания меры греховности, меры отречения от земного бытия.

В субдискурсе наблюдаются изменения в структуре агентов и клиентов и дистанции между ними. Часть агентов, принадлежащих ранее к православному дискурсу, адаптируется к целям субдискурса, функционально сближаясь с агентами других социальных институтов. В субдискурсе участвуют политические деятели, представители общественных организаций, средства массовой информации, использующие дискурсивные формулы православного дискурса как модного и функционально полезного течения в современной российской культуре. Особую группу агентов составляют манипуляторы, маскирующиеся под служителей Церкви (целители, псевдомонахи, представители сект), использующие веру как источник доходов. Отличить их от представителей РПЦ для массового потребителя, с одной стороны, невозможно, в силу невежества в вопросах религии, с другой - не является для него необходимым.

Изменение границ субдискурса приводит к увеличению множества клиентов, в которое, помимо клиентов православного дискурса, входят верующие, не компетентные в широком спектре религиозных вопросов - истории религии и церкви, аутентичных текстов, догматических основ, сущности религиозных действий и предписаний, - не различающие развлекательные тексты массовой культуры и тексты религиозного дискурса. Данная категория состоит из индивидов, обращающихся исключительно к некоторым практикам религиозного культа в соответствии с актуальными на момент индивидуальными задачами или по традиции, принятой в семье или референтной группе. Отдельную категорию клиентов составляют верующие «посвоему», причисляющие себя к православным христианам, но не имеющие ничего общего с христианством. Переартикулированный дискурс позволяет клиенту жить по законам общества потребления, испытывать чувства и совершать поступки, не приемлемые для христианина, и одновременно считать себя достойным Рая.

Структура агентов-клиентов находится в зависимости от их целей. Минимальный разрыв между агентами и клиентами, присущий православному дискурсу, был обусловлен единой целью спасения души. В субдискурсе наблюдается большой разрыв между клиентами и агентами из-за расхождения в целях обращения к религии. Агентом субдискурса может являться и убежденный атеист, использующий религию как средство достижения политических, социальных и культурных целей. Рассмотрим главные цели.

1. Объединение общества. Трансформация политической и социокультурной ситуаций на рубеже XX-XXI вв. привела к потере ценностных ориентиров и к необходимости выработки новых. Провозглашение Православия в качестве такой объединяющей идеи позволяет обслуживать некоторые политические цели через обращение к историческому прошлому.

2. Поддержание статус-кво общества через внедрение новых ценностей, стереотипов, шаблонов мышления, управление сознанием и поведением индивидов и групп. Субдискурс в новой форме трансцендирования не оценивается как негативный по отношению к рациональности системы. Как отмечал Г. Маркузе, утверждение одномерного общества «не означает господства материализма и отмирания <…> метафизических <…> установок» [3, с. 33], так как двухмерная культура ликвидируется не столько посредством отторжения определенных ценностей, сколько посредством встраивания трансцендирующих по своему содержанию идей и целей в утвердившийся порядок. Происходит материализация идей и их сведение к форме товара, а альтернативные способы мышления дискредитируются. Удобные фрагменты религиозного дискурса - например, заповеди, соответствующие уголовному кодексу, провозглашающие примирение с несправедливостью, непротивление вышестоящим, чувственно-эмоциональная составляющая веры - выбираются из текстов и обслуживают систему.

Данная цель достигается посредством формирования удовлетворенного гражданина общества и заигрывания с ним через провозглашение подавляемых христианством проявлений биологических инстинктов человека - агрессивности, воли к доминированию, необузданному сексуальному влечению - и законов животного мира как нормы человеческого общества. Включение в субрелигиозный дискурс принципа талиона, дихотомии «мы - они», аспектов культа плодородия, астрологии и др., вырванных из социокультурного контекста, позволяет манипулировать массой, высвобождая необходимые активные ресурсы или подавляя ее излишнюю активность. Поток клиентов направляется в определенные русла через организацию досуга масс, определение ее политической культуры, формирование чувства причастности к мессианству через противопоставление другим религиозным и национальным группам, что противоречит основам христианства.

3. Субдискурс является перспективным коммерческим проектом. Религиозный коллаж, перенесение акцента на магический аспект религии и ожидание помощи сверхъестественных сил именно в земной жизни не только не противоречит потребительской идеологии, но и приводит к возникновению новых услуг и товаров, связанных с приобретением власти над материальным миром, своей и чужой судьбой. В рамках православной церкви предлагаются такие услуги, как паломнические экскурсии, в ходе которых в каждом храме верующие скупают иконки, масла, символику, аксессуары и др., производимые в промышленных масштабах и являющиеся уже продуктом массовой культуры; продажа куличей, постных эквивалентов продуктовых товаров (потребление которых полностью нивелирует идею поста) и т.д.

4. Повышение рейтинга агентов и расширение аудитории. Реализация данной цели зависит от жанра субдискурса. Политические деятели, ориентируясь на тенденции в политике и желая охватить недоступную часть клиентов православного дискурса, используют преимущественно дискурсивные формы православия, но избирательно, вырывая из контекста и в размытых формулировках. СМИ и организаторы новых движений оперируют понятиями и формулами в самых широких границах субдискурса, не разграничивая христианские прецедентные тексты, тексты других религий, развлекательного характера, фантазии, спекуляции, стремясь максимально расширить аудиторию.

Рассматривая цели клиентов субдискурса, следует отметить их большую однородность, чем у агентов. Не будем касаться целей клиентов субдискурса, присущих и православному дискурсу. Специфичной целью клиентов субдискурса является попытка принадлежать одновременно двум Градам: Земному и Небесному, забывая, что «человек сотворен правым при том условии, чтобы жил не по себе самому, а по Тому, Кем отворен» [1, с. 8]. Однако недостаточно крепкая вера и туманное описание христианского Рая закладывают сомнения в необходимости отказа от благ земной жизни: материального достатка, престижа, любовных отношений, необходимость приобретения которых императивно и активно внедряется в массовое сознание. Что касается потребления вещей, то ими пользуются клиенты обоих дискурсов, но с разной целью. Как писал Августин [Там же, с. 350], человек, не живущий верой, стяжает вещи и выгоды земного мира, верующий только пользуется этими вещами, чтобы легче переносить тягости тела, не увлекаясь ими.

Другой целью является обустраивание материального бытия в соответствии с предлагаемым обществом потребления шаблоном. Кроме самостоятельных усилий клиенты субдискурса требуют в этом помощи у Бога и святых, считая, что они обязаны предоставлять требуемые товары и услуги. В случае не предоставления желаемого индивид направляет свое неудовольствие на высшие силы, а не осуществляет саморефлексию, что является показателем внешнего локус-контроля и соответствует свойству массового человека объявлять о своих правах, забывая об обязанностях.

Отсюда вывод: цель клиентов субдискурса - спасти душу (возможно, просто достичь бессмертия), не прилагая к этому усилий. Решать данную проблему, неразрешимую в поле православного дискурса, позволяет ризомное построение культурного пространства, предоставляющее индивиду строить сетку коннотаций субъективной религиозной картины мира, выбирая из культурных текстов обслуживающие ее смыслы и отбрасывая все противоречащие ей.

Цели определяют стратегии дискурса. Обоим дискурсам присущи такие стратегии, как культовые действия, молитвы, посты, таинства, но данные стратегии субдискурса претерпели трансформации. Акцент культовых действий перенесен на внешнее исполнение ритуала с отсутствием осознания их смысла и символики. Посещение церкви сводится к ритуалу общественной жизни, иногда - к моде или традиции (например, крещение, бракосочетание). Многие, идентифицирующие себя в качестве православных, признают лишь некоторые обряды, которые в качестве увеселительных массовых мероприятий посещают и неверующие: крестные ходы, внешнее приготовление к Пасхе, погружение в воду на Крещение, установка свечей в храмах и другие. Покаяние рассматривается как допуск к причащению, смысл постов как духовного и телесного ограничения теряется и сводится к диете или замене продуктов на аналогичные с пометкой «постное», широко представляемые рынком.

Во-вторых, потеря смысла религиозных действий приводит к отношению к ним как к магическому обряду: поклонение реликвиям ради лечения болезней, обмен денег (пожертвования, покупка свечей и т.д.) на действие предполагают обретение власти над собственной и чужой судьбой. Молитвы, как сказано выше, сводятся к договору о предоставлении товара или услуги, причем наблюдается узкая специализация святых православной церкви: интернет-ресурсы предоставляют перечень оказываемых ими услуг.

В-третьих, развитие средств коммуникации обусловили появление новых стратегий, типичными из которых являются заказ молебнов по Интернету и телетрансляции церковных служб.

Развитие средств массовой коммуникации привело к деформации хронотопа дискурса. Хронотопом православного дискурса является типичная обстановка для общения верующих с Богом и верующих с верующими. Православный дискурс разворачивается в реальном времени, его пространством, в котором осуществляется соборность или уединение для получения мистического опыта, являются Церковь, монастырь, скит, «красный угол» комнаты. В пространстве субдискурса нет места уединению, а соборность заменяется коммуникацией. Пространство расширяется до виртуального пространства и массовых мероприятий, рекламируемых СМИ (поклонение реликвиям в организованной очереди в течение определенного времени). Разворачивание субдискурса может происходить и не в реальном месте и времени. Его время допускает повторение, остановку, задержку. Например, трансляция церковных служб в телеэфире предоставляет возможность перенести просмотр (изменение времени) и виртуально участвовать на службе, лежа на диване (изменение пространства), что, на наш взгляд, сводит религию до уровня симулякра.

Для субдискурса характерна и специфика прецедентных текстов, обусловленная особенностями сознания массового человека, больше ориентированного на синтез, а не на анализ. Аутентичные тексты религиозного дискурса, содержащие необходимую к исполнению программу действий, искажены их репрезентацией в массовой культуре, идеи перетасованы и встроены в мозаику не имеющих отношения к православию текстов так, что потребитель, не обладающий критическим мышлением, не испытывающий потребности к мыслительному процессу и желающий получать готовые формулы, не в состоянии выявить недостатки в суждениях. Отсюда возникают осуществляемые агентами дискурса манипуляции, деконструирующие тексты для оправдания духовных «немощей» потребителей с точки зрения естественности биологических и позитивности современных социальных процессов. Выискиваются и искусственно создаются новые факты из жизни Христа и представителей православной церкви, отрицающие их духовное совершенство, тем самым уменьшающие дистанцию между ними и рядовыми индивидами. Потребитель остается довольным и не нарушает существующий порядок.

Переартикуляция дискурса привела не к трансформации ценностей, сформулированных в прецедентных текстах, а к изменению интерпретации ключевых концептов религиозного дискурса (Бог, любовь, добро, вера), суть которого - в избирании и приспосабливании религиозных идей под потребности человека современного общества.

Субдискурс, таким образом, позволяет непротиворечиво сосуществовать идеям потребительства и христианства, устраивая его клиентов и агентов. Проблема, требующая внимания, в том, что если в пространстве субдискурса ценности потребительства не изменяются, то смысл идей христианства уничтожается. В отличие от существовавшего и ранее народного варианта христианства, сегодня прецедентные тексты религиозного дискурса находятся в свободном доступе, и имеется возможность их изучения непосредственно, а не через интерпретации агентов. Для решения проблемы необходимо изменение сознания и типа мышления массового потребителя. Однако в этом случае запустится новый механизм контрконтрсуггестии.

Список литературы

1. Блаженный Августин. Творения: в 4-х т. / пер. Киевской духовной академии. СПб.: Алетейя; Киев: УЦИММ-Пресс, 1998. Т. 4. О граде Божием. Кн. 14-22. 592 с.

2. Карасик В. И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: сб. науч. тр. Волгоград, 2000. С. 5-20.

3. Маркузе Г. Одномерный человек / пер. с англ. А. А. Юдина. М.: АСТ, 2003. 331 с.

4. Поршнев Б. Ф. О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии). М.: Мысль, 1974. 487 с.

5. Филлипс Л. Дж., Йоргенсен М. В. Дискурс-анализ. Теория и метод / пер. с англ. и науч. ред. А. А. Киселевой. Харьков: Гуманитарный центр, 2004. 352 с.

6. Хорни К. Невротическая личность нашего времени / пер. с англ. А. М. Боковикова. 3-е изд. М.: Академический Проект, 2009. 208 с.

Размещено на Allbest.ru