Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 008.001.14

Адвокатская палата Ханты-Мансийского автономного округа, г. Югра pobedinsky@rambler.ru

Нижневартовская коллегия адвокатов «Правовая защита»

Псевдокультура «мирового мещанства»: опыт религиозно-философского осмысления проблемы

Вячеслав Николаевич Побединский, к. филос. н.

Аннотация

потребление философский псевдокультурный

В статье с позиций евразийской философии культуры дается краткий анализ концепции всеобщего потребления, распространенной на Западе и интенсивно прививаемой в современной России. Рассмотрен ряд мировоззренческих и религиозно-философских проблем по отношению к псевдокультурной концепции «мирового мещанства».

Ключевые слова и фразы: «мировое мещанство»; псевдокультура; глобализация; мировоззрение; евразийство; Запад; Восток; спекулятивная экономика Запада; апостасия Запада; православие.

Annotation

The author presents the brief analysis of the universal consumption conception, common in the West and intensively imparted in contemporary Russia, and considers a number of philosophical and religious-philosophical problems in relation to the pseudocultural conception of “world philistinism” from the perspective of Eurasian culture philosophy.

Key words and phrases: “world philistinism”; pseudo-culture; globalization; worldview; eurasianism; West; East; speculative economy of the West; apostasy of the West; Orthodoxy.

<…>

От ликующих, праздно болтающих,

Обагряющих руки в крови Уведи меня в стан погибающих За великое дело любви!

<…>

Н. А. Некрасов. «Рыцарь на час» (1860-1862 гг.)

Мещанство - исторически устоявшийся социально-экономический и мировоззренческий феномен. В современной России потребительское мещанское мировоззрение, основанное на культе личной наживы, приняло масштабный, системный характер. С помощью масс-медиа в сознание российского обывателя активно внедряются стереотипы культуры «цивилизации пепси-колы» (по меткому высказыванию известного русского художника И. Глазунова) [20, с. 19]. Журнал Forbes отметил: в 2008 и в 2011 гг. Москва занимала первое место среди городов, давших миру наибольшее количество миллиардеров [8].

Но насколько же исторически глубоки корни мещанского мировоззрения в России? Так еще вольнолюбивая Новгородская вечевая республика 1136-1478 гг. стала тем реальным «окном в Европу», через которое за пять столетий до эпохи Петра Великого стало проникать на Русь западное потребительское мировоззрение. Благодаря тесным связям с крупнейшим торгово-экономическим и политическим образованием средневековой Европы - Ганзейским союзом, в Новгородской республике, несколько раньше Московской Руси, начинают выделяться торговые и иные сословия, послужившие впоследствии основой русского мещанства. Окончательным же закатом и трагедией Великого Новгорода стало противопоставление в середине XVI столетия новгородской мещанской торгово-экономической идеологии зарождавшейся этатистской, национально-патриотической, имперской идеологии Москвы, сформированной на религиозно-мессианских идеях о «Третьем» и последнем в истории «Риме».

Первоначально понятие «мещанство» имело в своей основе социально-экономический смысл. В царской России этим термином обозначались торговцы и городская мелкая буржуазия. Затем, во второй половине XIX - начале XX столетия термином «мещанство» стали обозначать морально-эстетические и идейно-политические мировоззренческие аспекты определенной социальной прослойки, склонной к потребительству и стяжательству.

С. И. Ожегов дает следующее определение понятиям «мещанин» и «мещанство». «Мещанин» - в т.ч. человек с мелкими, сугубо личными интересами, с узким кругозором и неразвитыми вкусами, безразличный к интересам общества. «Мещанство» - психология и поведение мещанина в указанном выше смысле [12, с. 353]. В «Большой советской энциклопедии» мещане определены в переносном смысле как люди, взглядам и поведению которых свойственны эгоизм и индивидуализм, стяжательство, аполитичность, безыдейность и т.п. [9, с. 205]. Т. В. Шоломова указывает: «Когда говорят “омещанивание” или “выравнивание по мелкобуржуазному образцу”, то это означает критику и неприятие процесса» [21, с. 28]. Ю. С. Степанов отмечает, что советские русско-английские словари дают для «мещанства» определение с отрицательным смыслом - Philistinism - «филистерство» [17, с. 681].

Русская литература второй половины XIX в., а затем и советская литература первой половины XX в., порой с марксистских, революционно-материалистических позиций, показали, что мир в такой системе нравственных координат уходит за «горизонт событий», сужаясь до уровня мирка, отражающего маленькое, эгоистически-личное «бытие». Мещанское «бытие» консервативно по своей сути, высоко ценит блага жизни, пытается установить систему личностных отношений, создающих комфортный мир - некие «бастионы локализма», центры циркуляции дефицита и взаимных услуг, постоянно поддается инверсионным колебаниям при переходе от одного этапа общественного развития к последующему этапу [10].

В целом, мысль об омещанивании человечества по своей сути не нова. Еще французский мыслитель Г. Лебон в работе «Психология народов и масс» (1895 г.) попытался теоретически обосновать наступление «эры масс», связав с ней общий упадок культуры. Современная же модель экономически-самодеятельного гражданского общества, неподотчетного государству, воспринималась отечественным философом, критиком глобализма и общества потребления А. С. Панариным как атлантическая модель «мирового мещанства». Рассматривая эту концепцию, мыслитель выделял противопоставление Соединенными Штатами, в рамках глобального проекта окультуривания мира, некой «римской идеи» - единого открытого западного пространства. В последние десятилетия США, приступив к активному демонтажу не только прежних границ между странами, но и границ между культурами, вооружились для этого двумя принципами: 1) принципом цивилизационной иронии под лозунгом деидеологизации; 2) принципом цивилизационной нормы под лозунгом единых, неотчуждаемых прав и свобод человека [13, с. 133-134]. В этом контексте диакон Августин (Соколовски) справедливо утверждает: одним из важнейших аспектов в процессе глобализации становится распространение либеральных ценностей, которые приобретают приписываемую им непреложность и универсальность [1].

Как же относится сам Запад к инициированным им культурным процессам? К примеру, Ф. Фукуяма считает, что нравственный нигилизм Запада, обусловленный абсолютной свободой индивида, оставившей человека один на один с его совестью, манихейски скитающейся между добром и злом, привел к «концу истории» [19, с. 148]. Завершение истории понимается как конец периода развития человечества и начало просто жизни: без открытий, революций, свершений, стремления к запредельным идеалам - спокойное, сытое, комфортное существование. М. Ларюэль рассматривает Восток как регион, в котором Запад основал свои самые крупные колонии. «Будучи культурным соперником, “Восток” представляет для Запада один из наиболее глубоко впитываемых образов “другого” и в этом качестве должен быть приручен и “национализирован”» [6].

Русский мыслитель-публицист Д. С. Мережковский в статье «Грядущий хам» (1906 г.) характеризовал религию Запада как позитивизм, как бессознательную религию умеренной мещанской сытости и религию утверждения мира, открытого чувственному опыту, как отрицание мира сверхчувственного, т.е. отрицание начала и конца Мира в Боге. Но если позитивизм как «религия» выступает философией «мещанского» Запада, тогда ее практикой выступает либеральная, торгово-спекулятивная экономика, основной задачей которой становится получение сверхприбылей, а закономерным финалом - современный затяжной глобальный экономический кризис. Весьма не случайно свт. Николай (Велимирович) Сербский переводит древнегреческое слово «кризис» (ксЯуйт - решение, поворотный пункт) именно как «суд»: Господь нанес удар по банкам, биржам, по всей финансовой системе, опрокинул столы менял всего мира, как когда-то Он сделал это в Иерусалимском храме. Для чего? Для того чтобы надменные западные мудрецы пробудились, опомнились, вспомнили Бога. Чтобы они, утвердившиеся в гавани материального благополучия, вспомнили о душах, признали свои беззакония и поклонились Богу Вышнему, Богу Живому [2, с. 79-81].

Итак, в мещанской, потребительской, рыночной экономической модели «свободного общества» активно используются специфическая методология и терминология. Эти понятия общеизвестны: «мировые банки», «накопление капитала», «биржевые торги», «капитализм», «социализм», «способ воспроизводства», «обмен дорогими, престижными товарами», «сетевой маркетинг», «менеджмент», «активные продажи», «массированная реклама» (от лат. reclamare - «утверждать, выкрикивать, протестовать»), «НЛП в бизнесе», «ажиотажные шопинги» («чёрные пятницы») и т.п. Так целью маркетинга становится задача сделать усилия по сбыту товаров ненужными, оптимально познать клиента с тем, чтобы товар или услуга точно подходили ему и продавали себя сами [5, с. 389]. Целью же менеджмента становится управление производством для повышения его эффективности и прибыльности [Там же, с. 394].

История человечества воспринимается в этой системе нравственных координат как интенсивное взаимодействие конкурирующих мировых систем, как история политических, экономических и военных схваток за сырьевые рынки и рынки сбыта товаров. Т. Д. Холл вводит в научный оборот понятие «дорогих», «престижных товаров», выступающих «двигателем» мировых систем. Основой взаимодействия мировых систем, как в древности, так и в современную эпоху, становятся торговля, товары, рынки, морские и сухопутные торговые пути, а успех культурно-исторического развития измеряется критериями объема циркулирующих товаров, в т.ч. «престижных», политической милитаризацией и информацией. Взаимодействие культур низводится до уровня перемещения товаров в пространстве [22, p. 95-97]. Поэтому не случайно А. С. Панарин считал, что западнический менталитет экономикоцентричен, экономика в нем выступает разновидностью механики, противоположной «культурной органике туземных форм». Желающим самоотождествления России с атлантизмом необходимо знать, с каким типом культуры предстоит объединяться [13, с. 129-136].

В 1927 г. евразиец И. Степанов писал о присущем Западу технократическом материализме. «Запад провозгласил культ количественности, культ цифр, в ущерб качественности производства, что особенно характерно для американцев, сумевших создать цивилизацию безо всякой культуры. В основе же восточной культуры лежит идея самосовершенства духовного и подчиненного экономизма. России-Евразии необходимо своевременно осознать и развивать свою культуру, оставив подражательство Европе, вспомнив родство с Востоком» [16, с. 37-38]. Тезис «Все положительное пришло к нам с Запада» евразийцы относили к «позорному пораженчеству», которое никогда не найдет отклика в России. Представители евразийского учения определяли качество культуры не материальными или духовными достижениями, не строительством, искусством и художеством. «Культура определяется созданным ей типом людей и характером вышедших из ее основ мужчин и женщин» [15, с. 48].

Сущность проблемы противостояния Востока и Запада, по представлениям евразийцев, заключается в глубинных началах духовной и материальной культуры, заложенных в каждом конкретном человеке. Евразийский тезис о создании США цивилизации безо всякой культуры подтверждается объективноисторическим отсутствием у американского суперэтноса собственного языка - как основного этнокультурного временно-пространственного транслятора и этноидентификатора. Американская цивилизация явила миру некое механическое культурно-мировоззренческое смешение разнородных элементов, основанное на абстрактной, либеральной и революционной по своей сути, лжемессианской idee fiхе «всеобщей свободы», «всеобщей демократии» и весьма сомнительного приоритета прав индивидуума над социумом.

Стремление к очередному «вавилонскому столпотворению» в рамках глобализации и культурной унификации есть форма нового, практического, антропоцентристского, псевдокультурного мировоззрения «мирового мещанства». Построение глобального мира ведет человечество к чреде социально-экономических потрясений, к безудержному стремлению реализовать в мировом масштабе идею экономической утопии - построение пресловутой цивилизации материального сверхпроизводства и сверхпотребления. Но эта идея ставит человечество на грань эколого-демографической катастрофы, что вызывает ряд проблем: проблему глобального распространения генетически-модифицированных продуктов питания, проблему масштабного загрязнения окружающей среды японскими АЭС, вышедшими из строя после мартовского 2011 г. землетрясения и мн. др.

«Мировое мещанство» - сытое и комфортное существование «в ресурсный долг» перед последующими поколениями. Запад, отойдя от культуры духовной, преуспел в культуре материальной, в производстве вещей, роскоши, в обустройстве земного быта, в создании комфортных земных, «райских» благ, в удовлетворении хотений плоти в ущерб насыщению души. Но мещанство, основанное на антропоцентризме, - духовная трагедия Запада, во многом не осознаваемая внутри каждой личности, и воспринимаемая как должное, истинное бытие. Современной глобальной «цивилизации компьютеров и машин» необходимо помнить, что первым «технократом», построившим Город, был Каин, покончивший с духовностью и совершивший смертный грех братоубийства. А там, где кончается духовность, начинается губящий душу человека индивидуализм.

На протяжении последних столетий, начиная с эпохи Просвещения (Нового времени), Запад, через секуляризацию и «модернизацию» христианства, планомерно входил в мировоззренческий тупик, выход из которого возможен только на основах воссоздания истинной духовной культуры, основанной на ортодоксальном христианстве. Глубинная, философско-богословская сущность проблемы «мирового мещанства» состоит в стирании граней между истинным бытием и псевдобытием. Истинное бытие - бытие в Боге, «…Ибо без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15:5). В центре истинного бытия находится Богочеловек. Псевдобытие, в центре которого находится пафосный, грешный человек, не более, чем обман и фальшивка. Почитаемый в России сербский православный святой прп. Иустин (Попович) утверждал: «“Непогрешимому“ человекобогу Европы противостоит Богочеловек Христос. Воображаемая человеческая непогрешимость создает ужасные людоедские миры, в которых все завершается хаосом и анархией. А благой Богочеловек восстанавливает полную гармонию человека с Богом, человека с человечеством, человека со всеми Божьими мирами» [3, с. 7]. Авве Иустину вторит Д. С. Мережковский со ссылками на А. И. Герцена: «Отрекаясь от Бога, от абсолютной Божественной Личности, человек неминуемо отрекается от своей собственной человеческой личности. Отказываясь, ради чечевичной похлебки умеренной сытости, от своего божественного голода и божественного первородства, человек неминуемо впадает в абсолютное мещанство» [7, с. 4-27].

Итак, псевдокультурный феномен «мирового мещанства» стал своеобразной апостасией Запада. Совсем по Ф. М. Достоевскому: «Деньги - чеканная свобода» и «Если Бога нет, то все возможно». Тем не менее, прот. Георгий Флоровский завещал необходимость окончательного понимания вселенского смысла падения и еретического заблуждения Запада, вселенского смысла «уроков отречённой веры». Для этого «необходимо слышать живых, ищущих и страждущих западных людей, уже коснувшихся ризы Христовой». Самое главное, Евангельское слово, слово ЛЮБОВЬ, - утверждает Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл, - как способность отдать себя и часть своей жизни, времени, заботы, денег, человеческого тепла и участия другому. Когда исчезает закон любви, в обществах начинается борьба за частные интересы, разрушается ткань человеческого общения, под лозунгами построения счастливой жизни появляются человеческий хаос и беспорядок. А там, где есть разделение, нет любви [4, с. 4].

Возможно в том, что на Западе, еще со времен апостольских и первых мучеников-христиан, а также после падения Константинополя в 1204 и 1453 гг., находится множество христианских святынь, есть Промысел Божий, своеобразный ответ на апостасию? Это и «Пятое Евангелие» - Туринская Плащаница, и мощи апостолов Петра, Андрея Первозванного, Фомы, Матфея, мощи святителя Николая и множество других христианских святынь. Не это ли «Святое Положение» выступает вечным напоминанием смысла «священной истории» западному человечеству? Возможно, Промысел Божий присутствует и в рассеянии части Русской Православной Церкви за пределами России после октябрьской катастрофы 1917 г. и последовавшей за ней Гражданской войны? Действительно, это объективно позволило окрепнуть и расшириться русскому православию на Западе и Востоке.

Истинным же христианам не должно «впадать в самодовольство о чужой неправде, в небратское отчуждение западного человечества, подменяя его пафосом отвращения к Европе и подменой крена в Азию» [18, с. 255-257]. Да будет всё по словам апостольским: «Снисходя друг другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу: как Христос простил вас, так и вы» [14, с. 245]. О. Алексий (Ястребов) считает необходимостью восприятие православными людьми трагедии духовной жизни на Западе именно как трагедии, а не как повода для радости. В противном случае мы становимся просто сектантами - маленькой группой людей, уверенных в том, что только они спасутся, а все остальные погибнут, испытывающими от этого большое удовлетворение. Именно так о. Иоанн Мейендорф понимал секту [11].

Итак, не впадая в крайность изоляционизма, России все же объективно необходимо отказаться от механического копирования западной культурно-поведенческой матрицы - концепции «мирового мещанства». Будущим «правящим слоем» современной России, призванным заменить собой «правящие элиты», должна быть отвергнута деструктивно-индивидуалистическая, бесперспективная модель потребительского общества. «Сбережение народа» по А. И. Солженицыну, в т.ч. и нравственное, должно стать главным национально-государственным приоритетом. Это возможно только на путях культурно-исторического и социальноэкономического возрождения России как евразийской державы, восстановления на государственном уровне процессов духовно-нравственного созидания, воспитания сознательно-полноценной личности. На смену мещанскому индивидуализму должна прийти консервативная, традиционалистская идеология, основанная на этатистских, коллективистских началах, собственной богатой культурно-исторической и религиозно-мировоззренческой традиции народов нашей страны.

Список литературы

1. Августин (Соколовски), диакон. Глобализация и православие [Электронный ресурс]. URL: http://www.bogoslov.ru/text/2212999.html (дата обращения: 03.11.2011).

2. Гиппиус А. Помощь святых: Серафим Вырицкий. Как жить, когда рушится мир: война, революция, кризис. СПб.: Веды, 2009.

3. Иустин (Попович), прп. Тайна России и славянства // Иустин (Попович), прп. Достоевский о Европе и славянстве / пер. с серб. Л. Н. Даниленко. СПб., 1997.

4. Кирилл, Патриарх Московский и Всея Руси. Что есть любовь: из проповеди Патриарха Кирилла в КиевоПечерской лавре // Российская газета. 2009. 30 июля.

5. Краткий экономический словарь / под ред. А. Н. Азрилияна. М.: Ин-т новой экономики, 2001.

6. Ларюэль М. Мыслить Азию или мыслить Россию? [Электронный ресурс] // Русский Журнал / пер. с фр. Е. Пичугиной. URL: http://magazines.russ.ru/nz/2003/29/lar.html (дата обращения: 15.05.2011).

7. Мережковский Д. С. Грядущий хам // Мережковский Д. Собрание сочинений. М.: Республика, 2004.

8. Мереминская Е. Москва - город миллиардеров: Москва вернула себе звание города миллиардеров [Электронный ресурс]. URL: http://www.gazeta.ru/financial/2011/03/10/3549705.shtml (дата обращения: 05.10.2011).

9. Мещанство // Большая советская энциклопедия / гл. ред. А. М. Прохоров. Изд-е 3-е. М.: Советская энциклопедия, 1974. Т. 16.

10. Мещанство [Электронный ресурс] // Слово о человеке: энциклопедический словарь. URL: http://www.slovochel.ru/meshanstvo.htm (дата обращения: 01.11.2011).

11. Никифорова А. Италия: православные святыни и люди: беседа с настоятелем прихода святых жен-мироносиц в Венеции священником Алексием (Ястребовым) [Электронный ресурс]. URL: http://pravoslavie.ru/guest/29687.htm (дата обращения: 06.10.2011).

12. Ожегов С. И. Словарь русского языка: 70000 слов / под ред. Н. Ю. Шведовой. 22-е изд., стер. М.: Русский язык, 1990.

13. Панарин А. С. Россия в цивилизационном процессе: между атлантизмом и евразийством. М.: ИФ РАН, 1994. 262 с.

14. Послание к Колоссянам святого апостола Павла (3:13) // Библия: книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета, канонические, в русском переводе, с параллельными местами. М.: Объед. библ. об-ва, 1996.

15. Степанов И. Идеалы культур // Степанов И. Белые, красные и евразийство. Брюссель: Евразийское книгоизд-во, 1927.

16. Степанов И. Религия // Там же.

17. Степанов Ю. С. Мещанство // Степанов Ю. С. Константы: словарь русской культуры. Изд-е 3-е. М.: Академический проект, 2004.

18. Флоровский Г. В. Евразийский соблазн // Россия между Европой и Азией: евразийский соблазн: антология / ред.сост. Л. И. Новикова, И. Н. Сиземская. М.: Наука, 1993.

19. Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. 1990. № 3.

20. Шаблинская О. И. Глазунов. «Ленин - ряженый!» // Аргументы и факты. 2005. 29 июня.

21. Шоломова Т. В. Эстетика раннего советского быта: «омещанивание» или «советизация»? // Вопросы культурологии. 2011. № 2.

22. Hall Th. D. Mongols in World-Systems History // Social Evolution & History: studies in the evolution of human societies. Moscow: “Uchitel” Publishing House, 2005. Vol. 4. № 2.

Размещено на Allbest.ru