Что такое современность, каковы границы современной эпохи? - Попытки ответить на эти и подобные им, связанные с понятием "современность", вопросы показывают, что они не так просты, какими представляются сначала. Действительно, только поверхностному взгляду кажется, что современность - это то, что имеет место в социокультурной жизни в некоторый текущий "момент" времени. С такой точки зрения, если мы возьмем, к примеру, 1799 год (год рождения А.С. Пушкина), то тогдашняя современность будет образована всеми социальными событиями, действиями, процессами, которые происходили в указанный год в России и за ее пределами. Соответственно, "текущая", нынешняя современность включает в себя все социальные события, действия, процессы, происходящие "сейчас". Такое - хронологическое - понимание современности, конечно, не может быть оценено как полностью ошибочное, ложное. Скорее, оно должно быть охарактеризовано как одностороннее и бедное. Углубленный анализ выявляет сложную, многообразную структуру современности, ценностную "нагруженность" содержания понятия "современность". Такой анализ убеждает, что реконструкция содержания этого понятия представляет собой самостоятельную исследовательскую задачу, имеющую множество аспектов.

Ясно, например, что понятие современности по-разному истолкуют, с одной стороны, авторы, считающие всемирную историю единым, однонаправленным процессом (например, Г. Гегель и К. Маркс), и, с другой стороны, исследователи, настаивающие на многообразии самобытных культур, развивающихся автономно (Н.Я. Данилевский, О. Шпенглер и А. Тойнби).

Применительно к таким - "шпенглеровым" - культурам вполне правомерно, на наш взгляд, говорить о множестве специфических и локальных современностей. При этом некоторые из таких современностей могут сосуществовать друг с другом. Понятно, что сторонники первого подхода склонны, так сказать, к глобализации современности. Иначе говоря, им свойственно характеризовать с помощью понятия "современность" определенный этап всемирно исторического процесса. Они будут полемизировать со сторонниками второго подхода, указывая, прежде всего, на то, что ныне человеческое сообщество действительно стало глобально целостным. И поэтому об автономных "шпенглеровых" культурах и соответствующих современностях, если они и существовали, можно говорить только как о феноменах прошлых эпох. Этот аргумент, конечно, следует принять во внимание. Однако он не должен послужить основанием для поспешных выводов. Ибо, во-первых, определенная автономность в развитии различных культур, несомненно, сохраняется и теперь. И, во-вторых, очевидную глобализацию социального бытия человечества не следует оценивать только как позитивный процесс естественного движения культур к некому единству в многообразии, в котором гармонично и плодотворно сливаются достижения разных народов. В действительности этот стремительно нарастающий в наши дни процесс глобализации социального бытия человечества является преимущественно процессом экспансии западной цивилизации. Именно она и претендует на роль эталона современности. Другими словами, упомянутая глобальная современность - это, в сущности, современность западной цивилизации, пронизывающей в большей или меньшей степени жизнь всех этнокультурных общностей планеты. Все они должны, таким образом, "модернизироваться". Модернизация предстает здесь, очевидно, как вестернизация.

Как видим, понимание содержание понятия "современность" имеет не только теоретическое значение. Оно во многом определяет самооценку, а, следовательно, степень самоуважения различных этнокультурных общностей, оно задает в значительной мере стратегию их развития. Очевидно также, что это понимание определяет оценку и стратегию жизни индивидов, принадлежащих к тем или иным общностям.

Не ставя здесь перед собой задачи целостного определения содержания понятия "современность", зафиксируем только наиболее важные моменты этого содержания.

Итак, в онтологическом плане можно говорить о сосуществующих и взаимосвязанных современностях различного типа, уровня и масштаба. Такая точка зрения основывается на признании качественного многообразия процессуальностей и времен, присущих различным социальным общностям. Соответственно, в качестве рабочего определения современности может быть предложена следующая формулировка. Современностью данного типа, уровня, масштаба будем называть тот отрезок продолжающейся истории некоторой социальной общности, который в каких-то отношениях (например, в технологическом, экономическом или мировоззренческом) существенно отличается от ему предшествующих и не нарушает в этих отношениях самотождественности рассматриваемой системы. Существенное нарушение самотождественности системы будет означать, что произошел выход за пределы современности данного типа (уровня, масштаба), и рассматриваемая система вступила в следующую современность. Иными словами, понятие современности является в первую очередь содержательно-темпоральным, а не формально-календарным. Из предложенного определения следует, что современности разного типа, уровня, масштаба, могут иметь различные с точки зрения календарного времени длительности.

Приведем здесь поясняющие иллюстрации.

Так, в рамках предлагаемого подхода современным этапом в развитии некоторой науки будет этап, связанный с доминирующей в этой науке парадигмой. Границы современности такого рода связаны, с одной стороны, с завоеванием соответствующей парадигмой господствующего положения в данной науке, с другой стороны, - с заменой ее новой (будущей) парадигмой. Например, с конца семнадцатого века (время становления и признания ньютоновской механики) до начала двадцатого века (период становления и признания релятивистской механики, а затем и квантовой механики) в качестве современной могла рассматриваться научная парадигма, сердцевину которой образовывала классическая механика. Как видим, эта современность длилась около двухсот лет.

В качестве современного этапа в развитии компьютеров может выступить период, связанный с доминированием в них определенных (существенных) конструктивных элементов: электронных вакуумных ламп, полупроводников, микросхем и т.п. В таком случае, как только заканчивается период доминирования, например, полупроводниковых приборов, так завершается соответствующая современность.

Разумеется, далеко не всегда легко выявить параметры какой-либо конкретной современности. Однако, в принципе, квалифицированными экспертами такая задача может быть решена в большинстве случаев. Для этого она, прежде всего, должна быть конкретно поставлена.

В этом - самом общем (онтологическом) - плане содержание понятия современности является аксиологически нейтральным. Наличие качественно определенных этапов в развитии социальных общностей, самотождественность (в некотором отношении) общности на протяжении определенного фрагмента ее истории - вот, что здесь важно. Все остальное: сравнительная прогрессивность или реакционность, гуманность или антигуманность соответствующего этапа в развитии общности - это факторы уже другого "измерения".

Поскольку реальный исторический процесс неисчерпаемо богат содержанием, постольку возможно вычленение различных его составляющих, различное их упорядочение, различное членение исторического процесса на этапы, фазы, эпохи и т.п. и, следовательно, возможно выделение различных самотождественных его фрагментов, различных современностей. Поэтому реально и ментально сосуществуют, взаимодействуют, противоборствуют различные современности. И эти современности (их содержания) уже не являются аксиологически нейтральными. Различные социальные субъекты имеют различные образы современности и различное отношение к современности. Более того, можно сказать, что каждый социальный субъект формирует свою современность (свои современности).

Здесь существенно то, что не только социокультурные обретения, но и социокультурные потери могут образовывать специфику той или иной современности. Все дело в качестве социальной памяти рассматриваемой общности. У прогрессирующего (в культурном, духовном смысле) сообщества социальная память становится все более мощной, многообразной и гибкой. Современность такого общества представляет собой концентрат социокультурных, духовных достижений предшествующих эпох истории. Содержание такой современности обогащается крупицами открытий и усовершенствований все более отдаленных от нее во времени эпох. В таком обществе самым современным будет не тот, кто управляется поверхностными факторами моды и престижа, а тот, кто наиболее укоренен в культуре. Таким образом, чтобы быть современным в таком обществе, необходимо быть пронизанным историей человечества. Более того, для этого недостаточно быть просто "наполненным историей", быть просто хранилищем исторических сведений, необходимо творчески продолжать историю, осуществлять приращение культуры.

Становясь все более глубоко (и многоуровнево) современным, человек укореняется в человеческом бытии, перестает быть привязанным только к текущему моменту календарного времени, обретает большую степень свободы и большую способность к творчеству. Понятно, что разрушение социальной памяти ведет сообщество по совсем иному пути.

Отметим здесь также, что для представителей некоторых типов мировоззрений характеристика "современный" является негативной характеристикой. Негативное отношение к современности свойственно, например, для традиционалистского мировоззрения. Для представителей такого мировоззрения история представляет собой преимущественно нисходящий процесс. В рамках такого мировоззрения современность понимается как греховное, падшее, низшее, ухудшенное, сравнительно с прошлым, состояние. Скепсис и ирония по отношению к "проекту модерна" свойственны также весьма неоднородному сообществу постмодернистов (см. об этом также в разделе 1.6.7).

Особенности современной эпохи

Теперь отметим несколько наиболее существенных черт нынешней современности.

Прежде всего, следует еще раз подчеркнуть, что человечество в ХХ веке превратилось в целостную систему. В силу этого масштабная иерархия современностей обрела свой высший уровень. Теперь уже можно говорить о современности, имея в виду не только субъектов локальных ("шпенглеровых") культур, но и такого субъекта истории, как человечество в целом.

Правда, это - стихийно сложившаяся и по большей части стихийно осуществляющаяся целостность. Проявления этой целостности многообразны. Одним из самых ярких и болезненных ее проявлений являются все обостряющиеся глобальные проблемы. Это - проблемы, стоящие не перед одной или несколькими культурно-политическими общностями, а перед всем человечеством. Это - проблемы, с которыми государства и народы мира могут справиться только совместными усилиями. Особенностью этих проблем является также то, что они порождены самим - все ускоряющимся - процессом развития человечества. В частности, они порождены все возрастающими темпами развития техники, которая переросла рамки своей изначально вспомогательной, служебной роли. Техника в наши дни становится все более самостоятельной: она выходит из-под контроля своего создателя (человека). Стремительный прогресс техники и технологии становится определяющим фактором развития человечества. Земная цивилизация приобретает все более одномерный, техногенный характер (см. об этом подробнее в разделе 5.27.3). Другим важным моментом, стимулирующим обострение глобальных проблем современности, является быстрый рост народонаселения планеты. Некоторые исследователи говорят в связи с этим даже о "демографическом взрыве". Очевидно, что растущее народонаселение (в последние десятилетия население Земли увеличивается на 1 млрд. человек каждые 13 лет) требует все большего количества сырьевых, энергетических, продовольственных и иных ресурсов; провоцирует возрастание напряженности отношений между обществом и природой (обострение экологической проблемы). В условиях глобализации общественной жизни многие уже давние проблемы радикально меняют свой характер и становятся глобальными (проблемы терроризма, проблемы, связанные с употреблением наркотиков, проблемы, связанные с распространением новых, чрезвычайно опасных заболеваний и т.п.).

Теперь уже нет никаких сомнений в том, что глобальные проблемы представляют собой один из самых опасных "вызовов" нынешнему человечеству. Решение этих проблем не терпит отлагательства. Очень похоже на то, что человечество сможет справиться с ними, только продвигаясь к эпохе ноосферы, эпохе, когда нравственно-правовой разум будет выступать в роли главного регулятора как общественных отношений, так и взаимоотношений общества и природы (см. об этом также в главе 5.28 "Методологическое значение понятия "социальный регулятор"). Для продвижения к этой эпохе необходима, в частности, очень большая работа по созданию системы глобального регулирования. Ныне элементы глобального регулирования еще только формируются. Но оно - глобальное регулирование - жизненно необходимо. Создавая систему глобального регулирования, следует действовать чрезвычайно расчетливо и реалистично, следует осознавать, что такая система, особенно на ранних стадиях своего развития, будет склонна к обслуживанию интересов того или иного "центра силы". Поэтому, создавая ее, следует уже в ее конституирующих принципах заложить надежную схему "сдержек и противовесов".

Нынешняя глобальная современность - это эпоха масс, массовой культуры и массовой коммуникации. Массовая культура, тиражируемая средствами массовой информации, сориентирована на поверхностную современность. Это - форма "короткой" социальной памяти. Посредством средств массовой информации осуществляется формирование поверхностно современного человека, отсеченного от глубинной укорененности в культуре и, следовательно, легко поддающегося манипулирующему воздействию масс-медиа. Посредством средств массовой информации конструируется динамичная и пластичная, легко и быстро перестраиваемая по требованию заказчика (в качестве которого выступают различного рода "группы влияния") социальная реальность. Это - эпоха формирующегося информационного общества, в котором все более важную роль начинает играть производство, распространение, усвоение информации, обмен информацией. Это - эпоха преобладающего действия таких социальных регуляторов, как рынок и насилие, эпоха, показавшая смертельную опасность безбрежной экспансии этих регуляторов (см. об этом также в разделах 5.28.4 и 5.28.5).

Нынешняя глобальная современность, как уже отмечалось (см. об этом в разделе 1.4.1), - это эпоха мировоззренческих поисков. Авторитет прежде господствовавших типов мировоззрения в значительной мере подорван. Под "прежде господствовавшими" типами мировоззрения мы имеем в виду, в первую очередь, религиозные и квазирелигиозные мировоззрения. У большинства людей сегодня на месте мировоззрения находится некое хаотическое, эклектическое образование. Идет болезненный процесс выработки новых форм мировоззрения. От темпов и результатов этого процесса, по нашему убеждению, зависит не только судьба тех или иных этнополитических общностей, но и судьба всего человечества. На данный момент можно констатировать обострение противоречия между требованиями современности, с одной стороны, и мировоззренческим откликом на эти требования, с другой стороны. Иначе говоря, мировоззренческое творчество человечества не успевает адекватно реагировать на вызовы современности. Человечеству жизненно необходимо современное мировоззрение или, точнее: человечеству необходимы современные мировоззрения.

Какое мировоззрение можно назвать современным?

В общей форме ответ на поставленный вопрос уже дан: мировоззрение можно назвать современным, если оно адекватно вызовам современной эпохи.

На первый взгляд, ответ этот достаточно прост и понятен. Однако это не так: этот ответ порождает немало вопросов. Он нуждается во многих комментариях, конкретизациях и пояснениях.

Действительно, как определить: адекватно или неадекватно некоторое мировоззрение вызовам современности? Каковы критерии этой адекватности (или неадекватности)? Кто может судить об адекватности или неадекватности данного мировоззрения вызовам современности? Что такое "вызовы современности"? - Вопросы, как видим, достаточно серьезны. Попытаемся дать на них хотя бы предварительные ответы.

Для этого необходимо осуществить процедуру генерализации многоразличных "вызовов современности". Некоторые из них были указаны выше: обострение глобальных проблем, преобладание массового образа жизни и массовой культуры, вступление человечества в эпоху информационного общества и т.д. Названная процедура (генерализация вызовов современности) поможет более отчетливо понять сущность самих этих вызовов и, соответственно, сформулировать требования, которые они предъявляют к мировоззрениям, претендующим на статус современных.

мировоззрение современное эпоха современность

Итак, генерализация многообразных вызовов современности показывает, что их "концентрат" может быть представлен в виде двух пунктов.

1. Человечество исчерпало возможности преимущественно стихийного развития. Такое - преимущественно стихийное - развитие грозит человечеству скорой гибелью в результате обострения экологического кризиса, исчерпания продовольственных ресурсов, перенаселения, обострения противоречий между "богатым Севером" и "бедным Югом", в результате неконтролируемого, все более ускоряющегося развертывания научно-технической революции и т.д.

2. Человечество переживает острейший ценностно-смысловой кризис. Этот кризис проявляется в самых различных сферах культуры: в деградации общественной морали и искусства, в эрозии традиционных ценностей и способов их обоснования и, как следствие, в чрезвычайном обострении проблемы цели и смысла жизни человека.

Таким образом, первый из указанных пунктов фиксирует нарастающую (внутреннюю) угрозу самому физическому существованию человечества. Соответственно, второй пункт фиксирует угрозу духовному бытию человека и человечества.

Теперь можно более определенно сформулировать требования, которым должны удовлетворять современные мировоззрения. Во-первых, в них должна отчетливо осознаваться и фиксироваться опасность продолжения преимущественно стихийного развития человечества. Во-вторых, в них должен быть разработан хотя бы в самых общих чертах сценарий выхода из тупика преимущественно стихийного развития человечества. В-третьих, такие мировоззрения должны предложить человеку (человечеству) достойные, реалистичные и привлекательные смысложизненные ориентиры.

Понятно, что сформулированные требования не образуют еще системного критерия, позволяющего однозначно решать задачу демаркации современных мировоззрений от мировоззрений, не являющихся таковыми. Однако эти требования все же способны, на наш взгляд, послужить основой для оценки мировоззрений на предмет их современности.

Обратимся теперь к краткому обсуждению вопроса, "кто может судить об адекватности или неадекватности некоторого мировоззрения вызовам современности".

Ответ на этот вопрос предполагает рассмотрение другого, более общего вопроса: возможны ли вообще объективное понимание и более или менее справедливая оценка какого бы то ни было мировоззрения? Действительно, есть серьезные основания для сомнений в реальности такой возможности. Дело в том, что истолкования и оценки некоторого мировоззрения принципиально различны, в зависимости от того истолковывается и оценивается это мировоззрение "изнутри" или "извне". Так, истолкование и оценка мировоззрения, осуществляемые изнутри, то есть осуществляемые сторонниками данного мировоззрения, скорее всего, будут апологетическими и завышенными. Ведь для создателей и сторонников некоторого мировоззрения их мировоззрение всегда является истинным или, по крайней мере, предпочтительным. В противном случае они не были бы "носителями" этого мировоззрения. Если же истолкование и оценка некоторого мировоззрения будут осуществляться извне, то есть будут осуществляться сторонниками (или создателями) иного мировоззрения, то реальна опасность недопонимания, недооценки ими этого чуждого им мировоззрения. Как видим, понимание и оценка мировоззрения - и своего и чужого - всегда субъективны, всегда пристрастны.

Достижимы ли в таком случае объективность и адекватность в истолковании и оценке мировоззрений? - Понятно, что бессубъектное познание и бессубъектная оценка не существуют. Поэтому и в данном случае не следует ставить перед собой недостижимой цели: полностью объективного истолкования и абсолютно адекватной оценки того или иного мировоззрения. Необходимо также отчетливо понимать ограниченность возможностей любого субъекта понимания и оценки. Это не значит, конечно, что все субъекты понимания и оценки некоторого мировоззрения или мировоззрения как такового равноценны. Для решения задачи более объективного постижения и достижения более адекватной оценки некоторого мировоззрения и мировоззрения как такового необходимо осмысление и сознательная фиксация особенностей различных субъектов познания и оценки. Необходимо найти или сформировать такого субъекта познания и оценки, который обладает определенными качествами, позволяющими ему удовлетворительно (то есть, выполняя определенные, явно сформулированные и реалистичные гносеологические и аксиологические требования) решать задачу, о которой мы в данном случае говорим: задачу познания и оценки различных мировоззренческих систем.

Мы будем здесь исходить из предположения, согласно которому адекватнее всего познание и оценка различных типов мировоззрения могут быть осуществлены именно с позиций философского мировоззрения.

Правда, философия по природе своей плюралистична. Она всегда существует в виде множества направлений, течений, школ (см. об этом в главе 1.6). Поэтому здесь речь идет не о любой, не о всякой философии, а о философии, удовлетворяющей определенным требованиям. Эти требования можно сформулировать в виде принципов, которые образуют основу соответствующих философских мировоззрений.

Принципы современного мировоззрения

Такими принципами, на наш взгляд, являются: инфинитизм, рационализм и гуманизм.

Кратко характеризуем указанные принципы.

Совершенно особую роль играет в таких философских мировоззрениях принцип инфинитизма. Это в некотором смысле "принцип принципов" современной философии. Он фундирует и в значительной мере задает остальные принципы современного мировоззрения. Принцип инфинитизма определяет характер онтологии, а, следовательно, в известной мере и всех других секторов обсуждаемого мировоззрения. Этот принцип утверждает многообразную бесконечность (потенциальную, актуальную, интенсивную, экстенсивную.), неисчерпаемость универсума и любого его фрагмента (см. об этом также в разделе 1.2.5). Такое утверждение при последовательном его продумывании влечет множество мировоззренчески значимых выводов.

Укажем здесь только некоторые из них.

Многообразно бесконечный, неисчерпаемый универсум не может быть единым, он принципиально плюралистичен. В таком универсуме все закономерности, все связи, все свойства, все субстраты, все структуры локальны (причем, локальны не только в пространственном смысле слова). Очевидно, в частности, что такой универсум несовместим с теизмом, предполагающим, так или иначе, некий монизм, некое всеединство. Поэтому современная философия должна быть охарактеризована также как внетеистическая (см. об этом также в разделе 1.6.8). Понятно, что в плюралистическом универсуме познанное, освоенное человеком (человечеством) всегда составляет бесконечно малую часть универсума. Если использовать понятия имманентного и трансцендентного, то сказанное можно выразить иначе: освоенное, познанное человеком (человечеством), вовлеченное в сферу его практической и познавательной деятельности, то есть имманентное, всегда будет конечно. Непознанное человеком (человечеством), не вовлеченное в сферу его практической и познавательной деятельности, то есть трансцендентное, всегда будет многообразно бесконечным, неисчерпаемым. Кстати, это - единственное, что мы можем сказать о трансцендентном.

Здесь стоит указать и оценить то существенное обстоятельство, которое часто используется для негативной характеристики атеизма. Мы имеем в виду то, что элиминация (исключение) идеи Бога при поверхностном рассмотрении выглядит как радикальная примитивизация мировоззрения. Иначе говоря, на первый взгляд, мировоззрение, фундаментально включающее в себя идею Бога (теизм), выглядит несравненно более "богатым", интересным мировоззрением, чем мировоззрение, элиминирующее эту идею (внетеизм).

Однако такое рассуждение при всей его внешней убедительности является недопустимо прямолинейным. Оно было бы справедливо, если бы атеизм (внетеизм, в данном случае) строился способом механического удаления из теистического мировоззрения идеи Бога. Однако внетеизм, хотя и включает в себя осмысление и критику теизма и действительно связан с определенной формой элиминации идеи Бога, не строится на редуцированной базе теизма. Он строится на своей собственной основе, на своих собственных, весьма богатых содержанием принципах. Содержание этих принципов через их взаимодействие развертывается и конкретизируется в перспективе в целостное мировоззрение.

Следует, разумеется, предположить, что у такого мировоззрения есть свои трудности и слабости. Но у него есть, без сомнения, и свои преимущества, сравнительно с теистическим мировоззрением. Так, например, в предлагаемом варианте внетеизма присутствует, как уже сказано, многообразно бесконечное, неисчерпаемое трансцендентное. Заметим, что трансцендентное присутствует и в теизме. Однако это трансцендентное (трансцендентное теизма) является, мы бы сказали, "половинчато трансцендентным". Дело в том, что теизм признает ту или иную форму доступности трансцендентного (Бога) для человека: через божественное откровение, через молитвенную связь с Богом, через пророков, через мистические прозрения. Теизм в этом плане можно рассматривать как форму поспешной, основанной на эмоционально - волевых интенциях человека, экстраполяции некоторых черт имманентного на трансцендентное. В отличие от теизма, внетеизм, построенный на основе принципа инфинитизма, не допускает никаких экстраполяций качеств имманентного на многообразно бесконечный, неисчерпаемый универсум, на трансцендентное. Стоит ли говорить, что мы, разумеется, признаем исторически изменчивый характер границы между имманентным и трансцендентным (человек по природе своей является трансцендирующим существом). Но при этом трансцендентное всегда останется трансцендентным, оно всегда останется вечной тайной и неизвестностью.

Из признания локальности, временности всех структур, закономерностей, связей и т.д., вытекающего из принципа инфинитизма, следует частное, но очень важное признание смертности человечества, конечности его истории. Это признание может быть сформулировано в виде принципа исторического финализма или эсхатологизма. На наш взгляд, этот принцип должен быть квалифицирован в качестве важнейшего принципа любого мировоззрения, претендующего на звание современного. Мы должны научиться жить в преддверии неизбежной гибели человечества. Для этого необходимы, очевидно, мировоззренческие системы, помогающие сохранить и возвысить достоинство человека перед лицом смерти уже не только каждого из землян, но и всего человеческого сообщества. Нам необходимо выработать мировоззрения, демонстрирующие привлекательность, ценность и возможную осмысленность конечной, временной жизни человека и человечества, не отменяемые ни смертью каждого человека, ни предстоящим финалом мировой истории. Эти мировоззрения должны формировать у человека и человечества мужество быть, мужество быть вопреки смертности и человека, и человечества.

Подчеркнем здесь, что эсхатологизм (исторический финализм), определяемый нами в качестве атрибутивного признака современного мировоззрения, вовсе не утверждает близости конца мировой истории и, тем более, не призывает к покорному принятию этого конца. Эсхатологизм, в нашем понимании, указывает лишь на принципиальную неизбежность конца истории и призывает к борьбе за достойную человека разумного, осознающего, в частности, смертность человечества, жизнь. Эсхатологизм содержит в себе не только установку на достойную жизнь, но также и установку на достойную (без истерики) смерть. Последняя установка актуализируется только тогда, когда все возможности борьбы за достойную жизнь у человека (и человечества) исчерпаны.

Следует отметить, что наше время характеризуется своего рода "эсхатологическим бумом", который стимулирует развитие и возрождение самых различных мировоззрений и жизненных стратегий. В частности, необходимо подчеркнуть, что он (эсхатологический бум), несомненно, потенциально опасен и может ускорить, спровоцировать наступление конца истории. Так, весьма вероятно развитие массово-истерического ожидания "конца света", могущего привести к резкому ослаблению жизненного тонуса человечества. Другой возможный вариант развития эсхатологических ожиданий - это массовое распространение настроения и поведения, выражаемых известным высказыванием: после нас хоть потоп! В нынешней ситуации этот вариант также губителен для человечества. Осуществление любого из этих вариантов свидетельствовало бы о духовном банкротстве нынешнего человечества: они не указывают ему пути ни к достойной жизни, ни к достойной смерти.

Еще один - весьма опасный - на нынешнем этапе развития человечества вариант может осуществиться в том случае, если господствующими формами мировоззрения останутся теистические мировоззрения. Это тем более возможно, что эти формы мировоззрения являются эсхатологическими изначально и сущностно. Иными словами, эти мировоззрения в известной мере адекватны нынешнему предкатастрофическому состоянию человечества. Однако при всем уважении к этим гениальным мировоззренческим системам, мне представляется, что указанная адекватность не только не спасительна, но, напротив, может приблизить действительный конец истории человечества. Дело в том, что, хотя существуют различные трактовки религиозного эсхатологизма, поскольку соответствующие пророчества о "конце света" (в частности, Откровение Иоанна Богослова) являются "весьма темными" даже по признанию самих богословов, в целом для этих мировоззрений конец истории не столько страшен, сколько желателен. Ибо в соответствии, например, с христианским вероучением, конец истории является преддверием Царства Божия. В силу этого для христианства нынешние грозные свидетельства приближения человечества к "запретной черте" - это знаки не только (и не столько) грядущей гибели человечества, сколько знаки скорого торжества Царства Божия, приобщение к которому и составляет смысл бытия христианина. Так что конец земной истории, по сути, желателен христианству, ибо его достижение означало бы достижение спасения, достижение того, что составляет смысл и цель жизни христиан. Другое дело, что, по христианскому вероучению, "только Отец ведает времена и сроки", а люди никогда не знают, созрела ли "жертвенная готовность к концу и жажда конца".

Таким образом, можно сказать, что христианское вероучение утверждает неизбежность конца мировой истории (и это утверждение, на наш взгляд, совершенно неоспоримо), а также в некотором смысле желательность этого конца. Именно поэтому мы и говорим, что известная адекватность теистического (христианского, в частности) мировоззрения реалиям нынешней эпохи чревата приближением и осуществлением действительного конца истории. Они - эпоха и эсхатологизм христианского мировоззрения - могут срезонировать, и этот резонанс может выбросить человечество за пределы области, ограниченной "запретной чертой". Может статься, что это будет самая "сладкая" из всех возможных смерть человечества: смерть в предвкушении вечного блаженства.

Все-таки возможна и, на наш взгляд, более достойна человека разумного иная позиция перед лицом конца истории, позиция, основанная на ином мировоззрении. На мировоззрении, в котором из двух (конечно, взаимосвязанных) функций - помогать человеку достойно жить и помогать ему достойно умереть - преимущество отдается первой.

Мы, как уже отмечалось, полностью согласны с утверждением христианства о конечности человеческой истории: она имела свое начало и ее ждет неминуемый конец. Однако мы не принимаем теистических (христианских) упований на жизнь вечную. Поэтому для нас конец истории есть абсолютный конец, есть окончательная гибель человечества. Поэтому для нас факты, свидетельствующие о нынешней болезни человечества, не обещают ничего желанного, не предвещают вечного блаженства в Царстве Божьем. Они говорят лишь о том, что болезнь человечества опасна, что с ней надо бороться. Для этого, с точки зрения внетеизма, необходимо не впадение в молитвенный транс, а каждодневная, регулируемая нравственно-правовым разумом, деятельность. Человечеству, иначе говоря, необходимо немедленно научиться жить в соответствии с ограниченными земными и человеческими ресурсами, необходимо отказаться от идеала (идола) потребительского общества, необходимо просчитывать возможные последствия осуществления принимаемых решений и т.д. Иначе говоря, необходимо отказаться от преимущественно стихийного развития человечества. Таким образом, другим важнейшим принципом защищаемого нами мировоззрения является рационализм, выступающий в данном случае как утверждение, согласно которому главным регулятором общественной и индивидуальной жизни человека должен стать нравственно-правовой разум (см. об этом также в разделе 5.28.6).

Здесь могут последовать вполне резонные вопросы: возможна ли организация общественной и личной жизни на основе нравственно - правового разума; надо ли бороться за продление человеческой истории, если признать принципиальную ее конечность и абсолютность ее конца?

Что касается первого из сформулированных вопросов, то, исходя из анализа известной нам части истории человечества и нынешнего его состояния, мы считаем, что превращение нравственно-правового разума в главный регулятор социальной и личной жизни исключительно маловероятно. Мы убеждены, однако, что альтернативой этого маловероятного направления общественного развития является весьма скорая гибель человечества.

Второй вопрос формулируют, как правило, авторы, утверждающие бессмысленность индивидуальной и общественной жизни человека при признании ее временности, конечности. Такая позиция свойственна, в частности, авторам, отстаивающим принципы христианского мировоззрения. Мы же считаем, что отрицание достижимости человеком вечной жизни вовсе не обрекает нас на отрицание смысла жизни человека и на безбрежный пессимизм. Такая позиция отрицает лишь религиозные и квазирелигиозные надежды на обретение абсолютного смысла (аксиологического Абсолюта) посредством достижения человеком вечной "жизни в Боге или Божественной жизни", она отрицает смысл жизни человека вне самой этой жизни. Утверждая несовместимость с установлениями разума упований на вечную жизнь, такое мировоззрение требует от человека трезвой самооценки и максимально серьезного отношения к его земной жизни. Оно отрицает понимание земной жизни, как только преамбулы и подготовки к иной - небесной, вечной - жизни. Оно говорит человеку: осуществляй, развивай, совершенствуй высшие человеческие качества сегодня, ибо завтра тебя уже не будет, сохраняй свое достоинство у "бездны мрачной на краю".

Следует согласиться с тем, что мировоззренческая позиция, отрицающая существование аксиологического Абсолюта, чревата релятивизмом. Но, во-первых, нет ли этого самого релятивизма в религиозной позиции? Ведь вероисповеданий достаточно много, и каждое из них уверено в своей абсолютной правоте, а остальные считает в лучшем случае заблуждениями. Во - вторых, релятивизм защищаемого нами мировоззрения во многом снимается тем, что оно провозглашает в качестве высшей ценности человека. Человека, понимаемого не как психофизиологическое существо и даже не как социальное существо (хотя эти уровни его бытия, конечно, обязательно присутствуют), а человека, укорененного в культуре, человека творца и творения культуры.

Понятно, что сказанное не снимает полностью риска впадения в аксиологический релятивизм. Но полностью снять этот риск, по нашему убеждению, невозможно. Бытие человека принципиально рискованно. Нет никаких скрижалей, на которых написано, каким должен быть человек. "Инструментом" определения поистине человеческого в человеке является только человек. Человек есть мера человечности. Конечно, человек может ошибаться. Но он может исправить ошибку. Надеяться он может в этом деле только на собственный разум и на разум других, на самокритичность, на все более глубокое укоренение в культуре. Только человек, укорененный в культуре, пронизанный высшими человеческими ценностями, может решать, "что позволено" и "что я должен делать".

Думается, что вполне достоин уважения человек, который перед лицом своей смерти и перед лицом смерти человечества не впадает в черный пессимизм и аморализм. Вполне достоин уважения человек, который не злобствует и не топчет других людей не потому, что за это он может потерять вечное блаженство, даруемое Богом, а потому, что это недостойно звания человека, потому, что этим он унижает и уничтожает в себе человеческое. Тем большего уважения достоин тот, кто в мире без Бога, стремится, "поднимая себя, поднимать других", кто очеловечивает мир, зная о локальности и временности всех своих (и человечества) достижений. Иначе говоря, мы отстаиваем точку зрения, согласно которой еще одним принципом современного мировоззрения является гуманизм. Отметим, что такое мировоззрение не ведет неизбежно к антрополатрии, к возведению человека в предмет поклонения. Оно, будучи философским по своей природе, весьма критично оценивает как нынешнее состояние человечества, так и его возможные будущие достижения. Это мировоззрение ничуть не склонно к обожествлению человека.

Ценность и достоинство человека, в соответствии с таким мировоззрением, состоит не в том, что он богоподобен и способен к "обожению". Ценность и достоинство человека такое мировоззрение видит в том, что он, осознавая свою (и человечества) смертность, способен созидать смыслы, способен творить истину, добро, красоту, любовь. Иначе говоря, ценность и достоинство человека оно видит в том, что он способен беречь и созидать в себе человека, что он способен беречь и созидать человеческое в других людях. Ценность и достоинство человека для такого мировоззрения состоит в том, что человек сам отвечает за то, что он из себя сделал, в том, что он сам является своим собственным судьей. Человек, личность есть творец своего мира и творец самого себя.

Итак, если принцип инфинитизма образует онтологическую основу внетеистического мировоззрения, то принцип гуманизма образует его аксиологическую основу. Этот принцип утверждает, что именно человек является творцом всех известных нам высших ценностей, в частности, что именно он является создателем нравственности.

Наконец, еще одним принципом современного мировоззрения, на наш взгляд, является плюрализм. Причем плюрализм здесь следует понимать достаточно широко.

Это, прежде всего, - онтологический плюрализм, являющийся, по сути, следствием принципа инфинитизма, утверждающего локальность и временность всех установленных законов, свойств, связей и т.п.

Это также культурный плюрализм, утверждающий самоценность культур всех народов. Такой плюрализм, впрочем, не отрицает определенного единства различных культур, наличия в этих культурах своеобразного ядра, образуемого общечеловеческими ценностями.

Это - собственно мировоззренческий плюрализм, отрицающий возможность создания единственно истинного "для всех эпох и народов" мировоззрения. Важно подчеркнуть, что мировоззренческий плюрализм не тождествен мировоззренческой "всеядности" и признанию равноценности всех возможных мировоззрений. Более того, основная идея данной главы как раз и заключается в том, что с ролью современного в категориальном смысле этого слова мировоззрения могут справиться только те мировоззренческие системы, которые удовлетворяют весьма жестким требованиям. Эти требования выражены рассмотренными выше мировоззренческими принципами.

Размещено на Allbest.ru