Жизнь и творчество философа, богослова и поэта В. Соловьёва

Размещено на http://www.allbest.ru/

Владимир Сергеевич Соловьёв (16 января (28 января) 1853 -- 31 июля (13 августа) 1900) -- русский философ, богослов, поэт, публицист, литературный критик; почётный академик Императорской Академии наук по разряду изящной словесности (1900). Стоял у истоков русского “духовного возрождения” начала XX века. Оказал влияние на религиозную философию Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, С. Н. и Е. Н. Трубецких, П. А. Флоренского, С. Л. Франка, а также на творчество поэтов-символистов -- А. Белого, А. Блока и др.. Пытался найти гармонию между космической и социальными темами в концепции "всеединства" и учении о Софии, а в гносеологии - в "цельном знании". соловьёв философия биография влияние

Родился в Москве 16 января 1853 года в семье русского историка Сергея Михайловича Соловьёва. В доме, где он вырос, очень строгие правила и за всем в доме следила жена. Владимир Соловьев не испытывал к родителям настоящих сердечных чувств. Мать философа Поликсена Владимировна принадлежала к дворянской украинско-польской семье Романовых, среди предков которой был известный украинский философ Г.С. Сковорода. В истории его отец любил Владимира Мономаха и Петра 1,был вежлив, благожелателен и очень с большими деловыми качествами, служба ректором университета была единственным его интересом, в субботу он ходил в оперу, а в воскресенье в церковь. Он был преподавателем истории царевича Николая Александровича, сына Александра II. Его старший сын Всеволод (1849-1903) писал романы на исторические темы, сестра Поликсена писала стихи и рассказы, а брат Михаил (1862-1903), младший из 12 детей, был историком и филологом, преподавателем в гимназии, переводчиком Платона.

В.С. Соловьев с момента своего рождения был окружен высоконравственными и высокоинтеллектуальными людьми. Дед его, Михаил Васильевич Соловьев, был протоиерей. О нем сохранилось предание как о человеке и возвышенно настроенном, и в то же время весьма склонном к юмору, любившему остроумно шутить и вести себя весьма непринужденно. Его внуки собирались у него по воскресеньям, причем все были убеждены, что добрый дедушка беседует с Богом и Бог тоже беседует с ним. И если отцу В.С. Соловьев, пожалуй, обязан своим интеллектуальным стартом, то дед его, безусловно, оказал влияние на религиозное начало. Однажды он подвел восьмилетнего Владимира к алтарю и в искренней молитве благословил его на служение Богу. Стоит заметить, что у В.С. Соловьева, как и у его деда, было это удивительное радостное ощущение жизни.

Учился В.С. Соловьев в московской 1-й гимназии, которая была разделена, и заканчивал обучение уже в 5-й гимназии (на базе её была основана московская школа № 91 Российской академии образования). Учась в гимназии, Владимир выделялся среди воспитанников не только феноменальной памятью, начитанностью и самостоятельностью мышления, но и своей внешностью. Лицо женственно-юношеское, бледное с большими темно синими глазами, безжизненными, стоящими и не моргающими, смотрящими в даль. Сухая бледная шея и длинные тонкие руки, засунутые в карманы или поправляющие волосы на голове. Голос звучал и проникновенно и гармонично. Очень красивые глаза. Красивое лицо с необыкновенно одухотворенным выражением, не от мира сего, лицо христианского мученика. Его часто принимали за лицо духовное. Окончил гимназию Соловьёв с золотой медалью.

В 1869 -- 1873 гг. был студентом в Московском университете, сначала на физико-математическом факультете, а затем перевелся на историко-филологический факультет. На лекции он ходил редко и связи со студентами не поддерживал. В это же время он познакомился со страстным спиритом А.Н. Аксаковым и на некоторое время превратился в “пишущего медиума”. Впоследствии он увлекся оккультизмом и теософией. К 16-ти годам он уже начинает понимать несостоятельность материализма и ищет более цельного мировоззрения. В его философском развитии решающая роль принадлежит Спинозе.

Молодой философ окончательно освобождается от догматизма и через кантовскую гносеологию приходит к заключению, что знание не противоречит вере и что наука совместима с религией. Изучение Канта было для Соловьева школой философской дисциплины мысли, но теория познания, формально разрешив ему искать Бога, не могла этих исканий удовлетворить. Бог Канта был не живым Богом, а отвлеченным понятием, “постулатом практического разума”. И Соловьев стремительно “влюбился” в Шопенгауэра. У него он нашел, по словам Лопатина, "удовлетворение никогда не умолкавшей в нем религиозной потребности, религиозное понимание и религиозное отношение к жизни". Шопенгауэр открыл ему глаза: эта правда - нирвана. На некоторое время Соловьев становится буддистом и со страстью отдается изучению восточных религий. Затем новые искания. Соловьев изучает системы немецких идеалистов: Фихте, Шеллинга, Гегеля. Гегелем он был отравлен на всю жизнь, сам не замечая этого.

Наконец, Соловьев знакомится с позитивизмом Огюста Конта. В нем видит он завершение всей западной философии. Отказ от познания сущности бытия, ограничение области знания миром явлений, - вот чем, по его мнению, заканчивается многовековое развитие европейской мысли. Занятия естествознанием и философией приводят Соловьева к пессимистическому выводу: ни опытное знание, ни отвлеченная мысль не способны удовлетворить метафизическим запросам человеческого духа. Он пришел к сознанию, что "истинная жизнь" открывается в христианстве и стал "пламенно-верующим христианином".

Одновременно с подготовкой к кандидатскому экзамену Соловьёв посещал -- в качестве вольнослушателя -- лекции в Московской духовной академии по богословским и философским предметам. В июне 1873 года сдает кандидатский экзамен.

Он с самого начала обнаружил гениальность. В 1874 году, в возрасте 21 года, В.С. Соловьев блестяще защитил магистерскую диссертацию "Кризис западной философии", в которой выступил против позитивизма и разделения (дихотомии) “спекулятивного” (рационалистического) и “эмпирического” знаний. Защита состоялась 24 ноября в Санкт-Петербургском государственном университете. Не случайно после этой защиты один из современников сказал: "Россию можно поздравить с гениальным человеком".

Соловьев сразу же избран доцентом Московского университета и преподавал в нем философию один семестр в январе -- июне 1875 года. 1 мая 1875 году отправился в командировку в Лондон для работы в Британском музее. Оттуда 16 октября он предпринял вояж в Египет (Каир), где пробыл 4 месяца. Во время этого путешествия Соловьев впервые познакомился с различными древними и современными мистическими учениями, в том числе с Каббалой. А во время пребывания в Египте ему было видение, которое он принял за Софию Премудрость Божию. С этого времени тема Софии становится одной из важнейших в творчестве философа.

В июне 1876 года вновь приступил к преподаванию в Московском университете, но из-за профессорской склоки в марте 1877 года покинул Москву и переехал в Санкт-Петербург, где стал членом Ученого комитета при Министерстве народного просвещения и одновременно преподавал в университете. В 1877 году его назначили членом Ученого комитета Министерства народного просвещения. Он переехал в Петербург, где прожил с небольшими перерывами четыре года. Самым значительным духовным событием этого периода жизни Соловьева было его сближение с Ф.М. Достоевским. Они познакомились еще в 1873 году, но настоящая дружба между ними началась только в 1877 году. А.Г. Достоевская, жена писателя, полагала, что Соловьев был прообразом Ивана из романа "Братья Карамазовы". Влияние Достоевского на Соловьева сказывается на первом же его публичном выступлении в Петербурге в 1877 года - речи “Три силы”, прочитанной в апреле в заседании Общества любителей российской словесности. В 1877 году в “Журнале министерства народного просвещения” появилось незаконченное исследование Соловьева “Философские начала цельного знания”. Это - первый набросок философской системы; начертана схема, намечены основные вехи, разработаны вчерне главные отделы: философия истории, логика и метафизика.

Начиная с 1878 года, Соловьев усиленно работал над своей докторской диссертацией, отдельные главы которой печатались в “Русском вестнике”. 6 апреля 1880 года защитил докторскую диссертацию “Критика отвлеченных начал”. Игравший в Петербургском университете влиятельную роль М. И. Владиславлев, который раньше положительно оценил магистерскую диссертацию Соловьёва, стал относиться к нему довольно холодно, поэтому Владимир Соловьёв оставался на должности доцента, но не профессора.

В «Критике отвлеченных начал» Соловьёв решает ту же проблему, что и Гусарль, Хайдеггер. Всеединство, как преодоление отвлечённых начал, представляет собой единство сознания и действительности (сущего), т.е. действительности, которая попала под взор мыслящего сознания. Но этим не ограничивается единство. Соловьёв говорит, что Всеединство - это некая философия синтеза познавательной способности и сущего абсолютного сознания, т.е. Бога. Он отводит второстепенное место концепции о Боге, как о творце мира, бытия и выдвигает концепцию о боге, как источнике идеи божественного Всеединства.

Всеединство он схватил в формуле “Всё во всём”, т.е. каждая познавательная способность имеет своим основанием своё потенциальное содержание. А значит, Всеединство предохраняет от изоляции, гордыни. Есть просто Всеединство и положительное Всеединство, Всеединство, сопряжённое с разумом Христа.

Сознание и результаты его работы безразличны к человеку. Знание может не только создавать человека, развёртывая его содержательность, но может и разрушать (“злой гений”). Всеединство, сопряжённое с Богом, даёт знание в контексте добра, взращивает сознание в направлении к божественному. Впервые в системе философии появляется не познание, а постижение. Познание постигает что-то по существу в себе. Истина - цель и результат рационального мышления, т.е. познания. А В.С. Соловьёв видит смысл целью постижения.

Всеединство - мистическая реальность. Мистика - не туманность и темнота, просто сам процесс постижения - есть чудо, и его не возможно рационалистически описать. Управление процессом на уровне интуиции, метафизического чувства. Под мистикой Соловьёва надо понимать нерасписываемость самого акта открытия.

Мистика или теургия (взращивание Бога в себе) равна искусству, творчеству. Единство Соловьёв утверждает в целостности всего существующего. И человек, получивший счастье обрести в сознании положительное всеединство, отождествляется с Христом. Т.е. философия - это школа подготовки к принятию Христа (пропедевтика к богословию). Т.к. Всеединство в качестве сущего обнимает все вещи, содержит их, оно выше всех вещей. У каждой вещи есть определённое содержание, а Всеединство есть сущность сущего (сущность есть содержание вещи).

Соловьёв вводит термин “теософия”, чтобы отмежеваться от теологии. Теологию он считал слишком рассудочной отраслью знания. Он развивает идеи теософии, определяя ее как соединение теологии, философии и науки. Религия - связь между человеком и Богом. Остаётся человеку пройти свой путь к Богу, чтобы встреча состоялась, а Бог свои вопросы решил, дав человеку Библию. Соловьёв не считает нужным делать теологию предметом своего исследования. Теология - это путь, пройденный Богом к человеку.

В 1881 году В.С. Соловьев выступил с призывом не казнить "первомартовцев", тех революционных народников, которые подготовили и осуществили 1 марта 1881 года убийство царя Александра II. Ему запрещают чтение публичных лекций. Вскоре он сам уходит из университета, что, по-видимому, было связано с его нежеланием продолжать педагогическую деятельность. Объяснить это нежелание можно, пожалуй, тем, что ему, как человеку в высшей степени творческому, отзывавшемуся каждому порыву творящей души, было трудно сдерживать себя в рамках университетских распорядков. После выхода в отставку он сосредоточился на научной, публицистической и литературной деятельности.

В 80-е -- 90-е гг. XIX века им написаны важнейшие философские книги и статьи. Кроме того, Соловьев становится известен как поэт. Он задумывает трехтомный труд в защиту католицизма, но по разным причинам цензурного и технического характера вместо этих запланированных трех томов вышла в 1886 г. работа „История и будущность теократии“, а в 1889 г., уже на французском языке, в Париже, „Россия и вселенская церковь“, посвященная проблеме образования новой религии, включающей в себя все положительные черты многочисленных направлений христианства. В этой работе Соловьёв даёт теоретическое обоснование русской идеи, которая кратко может быть охарактеризована как идея богоизбранности русского народа. Соловьев уверен, что у каждой нации есть в мире свое предназначение.

В чем же предназначение русского народа? Именно России отведена роль строителя Вселенской церкви, а русскому народу, в силу его промежуточного положения между Западом и Востоком, роль основного, базисного народа для последующего всеобщего объединения народов. Истинная русская идея, считает Соловьев, это идея, засвидетельствованная религиозным характером народа, преобразованная и указанная важнейшими событиями и величайшими личностями нашей истории.

Подготовив к печати «Россию и вселенскую Церковь», С. проводит Рождественские праздники у еп. Штросмайера в Загребе. Штросмайер посылает Римскому папе «Русскую идею». Лев XIII комментирует: “Прекрасная идея! Но возможная разве только чудом”. Это действительно сильно напоминает новое «социальное» учение Первого Ватиканского собора о Христе-Царе, получившее окончательную форму в энциклике Пия XI Quas Primas (1925). Отношения с католиками, однако, складываются у Соловьёва не безоблачно. В 1889 г. он жалуется: “Мои приятели иезуиты сильно меня ругают за вольнодумство, мечтательность и мистицизм”.

Вновь появляться перед публикой в качестве лектора Соловьёв после долгого перерыва стал только в конце 90-х гг. В 1891 году он становится редактором философского отдела в большом энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона, помимо редакторской работы он был автором ряда крупных статей, трудился над переводом Платона, начал работу над циклом философских трактатов, излагающих его систему философии, открывающихся работой “Оправдание добра”.

В этой работе Соловьёв говорит о том, что в человеке есть нравственное начало, основанное на трёх принципах: отношение к природе (стыд), отношение к себе и другим людям (жалость), отношение к высшему (благоговение). Нравственность не привязана к религии.

Стыдом человек отличается от животных, это начало нравственности. Это отношение человека к низшему в себе. Стыд подталкивает нас к деятельности, к поднятию своего достоинства. Благодаря этому человек приходит к аскетизму, но это должно быть только средство, а не цель.

Жалость - это сострадание, отношение к другим, как к самому себе. Результат жалости - альтруизм. Животные, в отличии от человека, не отпали от Бога, они в Боге, они Божьи твари, т.е. не знают греха. Поэтому лишь человек достоин жалости, он отпал от Бога, он вне мира. Мы одиноки.

Благоговение выходит, в том числе, и на культ предков. Это основная религия. Этот культ вошёл и в христианство (Бог - Отец - это по сущности предок).

Эти основные нравственности создают нравственный порядок. Это осуществление идеи Всеединства: человек всё объемлет, всё вбирает в себя. Это богочеловеческий процесс, процесс воссоединения человека с Богом.

Он резко переосмысливает религию из богопочитания в «богочеловеческое дело», которое совершается не только богочеловеком, но и обычным человеком. Духовность для него -- это «сверхматериальность», а чудесность - «сверхнормальность», если использовать родственную Соловьёв теософскую терминологию. Ничего сверхъестественного, как противоположного естественному, для Соловьёва нет. Сам Соловьёв так характеризует свои воззрения: “Я не только верю во все сверхъестественное, но, собственно говоря, только в это и верю”.

Все историки русской религиозной философии говорили, что русская религиозная философия нравственная. Работа В.С. Соловьёва “Оправдание добра” именно это и иллюстрирует. Смысл человеческой жизни в целом и человеческого общества Соловьёв видел в реализации идей добра. Добро - некая высшая сущность, трактуется онтологически. Оно обладает следующими внутренними свойствами:

-- чистотой, т.е. самодостаточностью. Оно внешне ничем не обусловлено (добро ради добра). Христианское добро - это Бог в качестве добра;

-- полнота или всеединство, поскольку оно всё собой обуславливает (это подлинные отношения между людьми);

-- сила, действенность, поскольку добро через всё осуществляется.

Добро по Соловьёву только тогда добро, когда это абсолютное добро по основанию Бога. Воплощение добра в человеческой природе проявляется в том, что Соловьёв называет первичными данными нравственности: стыд, жалость, благоговение, т.е. связь с природой, с человеком, с Богом. Эти добродетели составляют основу православной жизни общества. Все так называемые добродетели могут быть показаны как видоизменения этих трёх основ, или как взаимодействия между ними и интеллектуальной стороной жизни человека. Благодаря им, люди способны видеть различия между добром и злом, формировать учение о нравственности.

Соловьёв подчёркивает, что именно человек в своей разуме и совести, есть безусловная философия для добра, как безусловного содержания. Право и долг человека оценивать с точки зрения соответствия идей добра не только собственное поведение, но и те общественные образования, в которые он оказался включённым (семья, родина, Церковь). Эти требования являются воплощением идей добра. Наша высшая обязанность не служить беззаветно этим организациям, которые могут и уклониться от своего назначения, а содействовать им в их служении добру, когда они ему верны, и указывать им на их обязанности, в случае их уклонения от добра.

Именно таким поведением человек способствует становлению того, что Соловьёв называет действительным нравственным порядком. Установление этого порядка есть дело совершенно личное, т.к. каждый хочет его для себя, и вместе с те это дело совершенно общее, т.к. достичь его можно только сообща со всеми. В силу этого Соловьёв не принимает противостояния личности и общества. Для Соловьёва человек есть существо лично-общественное.

Он рассматривает как идеал будущего, осуществление которого связано с устранением действительного нравственного порядка, или иначе преобразование человека природного в богочеловека. Этот идеал основан на его убеждении, что абсолютное добро способно воплотиться в земной обстановке. Соловьёв предполагает, что каждый человек, как личность, обладает вариацией совершенства или положительной бесконечностью. Это означает способность выбора, помыкать своим разумом и обнимать всё сердцем. Он называл это “ выходить в живое единство со всем”.

Эта идея позволяет осуществить человеку идею Всеединства не преобразовывая, а воссоединяя в действительный нравственный порядок все элементы бытия. История есть богочеловеческий процесс.

Он формирует идею монодуализма, он вотождествляет и сущее, и человека, и Бога. Актуальная для него проблема - исполнение человеком своего предназначения, ведь нам образ Божий не дан, а только задан. Человек становится для себя человеком только тогда, когда растёт его самосознание.

В пределах схемы “плоть-тело-дух”, Соловьев рассматривал тело как арену борьбы плоти и духа, и в своих философских работах, например, в знаменитой статье “Смысл любви” (1893) он отстаивал возможность и необходимость одухотворения тела и полного отрицания плоти. В статье “Аскетическое начало в нравственности” (1895), а затем и в обширном труде “Оправдание добра. Нравственная философия” (1898) он прямо стремился это обосновать как нравственно-философскую программу. И для этого, конечно, он неизбежно обратился к мистике, поскольку этот опыт непосредственного слияния телесного и духовного в человеке с божественно-запредельным ему был хорошо знаком, как подлинному мистику.

Но его философско-мистические работы в области нравственности - не более, чем религиозные утопии, такие же, как и его проекты в области социально-политической. Соловьевский “нравственно-эротический утопизм” непосредственно вытекает из его религиозного, ригористического понимания аскетизма и абстрактно-схематического рассмотрения человеческого существа. И образ “идеальной любви” к Софии, как воплощение “вечной женственности”, открывшийся ему в мистических видениях,- это религиозно-философское дерзновение мистика, не сумевшего поставить аскезу на пользу своему же мистическому развитию. Потому София Соловьева естественно и прямо перекликается с раннехристианскими и гностическими своими прообразами. Потому же в своей мистической любви к Софии, как и в земной любви, к реальным женщинам, он долго не мог достичь, скажем, полного взаимопонимания. Мистический роман с Софией фактически продолжаясь до самой смерти философа.

Исключительно отдавшись науке и литературе, он жил то в Москве, то в Петербурге, то в имениях своих друзей (в последнее время все чаще в Пустыньке, близ Петербурга), то в Финляндии на Иматре, то за границей. В Хорватии он завязал тесные дружеские отношения с известным славянским епископом Штросмайером, с каноником Рачки и другими.

Он вел аскетический, спартанский образ жизни. Но в этом не было ничего наигранного, ничего вымышленного, наоборот, он любил добрую компанию, любил, чтобы в этой компании было и вино. Разумеется, он не одобрял пьянства, но для интеллектуальных людей, говорил он, поднять свой дух за бутылкой вина - это только на пользу, здесь он ссылался всегда на пример героев платоновских диалогов, особенно платоновского диалога "Пир". И вот этот человек - у него ни кола, ни двора, все деньги, которые он зарабатывает, раздает тут же кому попало, ходит в одежде иногда с чужого плеча... Соловьев временами подумывал постричься в монахи. Но его всегда удерживала от этого шага мысль о свободе, причем в ее именно религиозно-мистическом понимании.

В нём сочетались два аскетических облика: мрачный, самоуглубленный, мятежный, мучительный и - светлый, распахнутый миру, легко и весело парящий над здешней действительностью. Внутреннее двойничество, противоречивость, непостижимое совмещение крайностей проявлялось в резких перепадах настроения - от мрачной замкнутости к бесшабашному ребяческому веселью. И два противоположных образа проступали даже в его внешнем облике, в его лице.

Вещи и книги его, по словам близко знавшего его лица (Л.З. Слонимского в "Вестнике Европы", 1900, № 9), "обыкновенно находились в разных местах; иногда в холодную осень он выезжал в летней разлетайке, потому что зимнее платье было им где-нибудь оставлено или забыто. Пренебрежение к физической стороне существования, к житейским благам (насколько они касались его лично) сказывалось во всем неустройстве его жизни: он иногда проводил целые месяцы в совершенном одиночестве, обходясь без чьих бы то ни было услуг, сам таскал дрова и топил печку, ставил себе самовар". Работал он неутомимо, проводя за письменным столом иногда по несколько ночей подряд, не переставая трудиться даже во время физических страданий, не предпринимая правильного леченья. Все это постепенно подрывало его организм, никогда не отличавшийся крепостью: врачи, лечившие его во время последней его болезни, нашли у него несколько тяжёлых заболеваний.

Перед смертью Соловьев причастился, исповедовался. Умер в сознании. Он читал и писал на еврейском языке, потому что любил всегда к своим молитвам прибавлять язык Христа, чтобы это звучало как связь с христианской древней традицией. Он знал многие псалмы наизусть. Теряя сознание, потом приходя в себя, он говорил: "Трудна работа Господня". Действительно, этот совсем не старый человек нес на себе колоссальное бремя. Простой, как ребенок, и одновременно мудрый. Человек, который вызывал восхищение, зависть, ненависть, поношение, презрение. Человек, о котором потом напишут сотни книг и брошюр, - уже через десять лет после его смерти библиография о нем имела несколько сот названий.

После него осталось собрание сочинений в 10 томах, не считая религиозно-философских работ, вышедших во Франции на французском языке, три тома переписки и один том стихов. Итак, он умер 31 июля 1900 года и был похоронен в Москве в Новодевичьем монастыре. Туда, к этой могиле, приходили очень многие. Соловьев оказал огромное влияние на Андрея Белого, на Блока, который называл его рыцарем-монахом. Тема прекрасной Дамы у Блока, конечно, навеяна Соловьевым. Этот странник был зачинателем оригинальной, своеобразной русской религиозно-философской мысли... По мнению исследователей (в частности, П.П. Гайденко) именно Соловьеву русский "серебряный век" обязан "той мистико-гностической прививкой, которая во многом определила атмосферу духовной жизни первых десятилетий XX в. в России".

В целом, философия В.С. Соловьева -- это интереснейшее явление в истории мировой философской мысли, явление, еще до конца не познанное и даже таинственное. Философская система Соловьева оказала огромное влияние на последующее развитие русской религиозно-философской мысли, стала источником творческой активности для многих русских и зарубежных мыслителей -- Н.А. Бердяева, братьев С.Н. и Е.Н. Трубецких, Л.П. Карсавина, С.Н. Булгакова, П.И. Флоренского и др. На основе философских разработок Соловьева возникли целые философские направления -- "философия всеединства", "софиология".

Этот отвлеченный интеллектуал всегда жил верой, всегда жил мистическим прозрением, всегда жил порывом к вечности. И это делает Владимира Соловьева для нас дорогим не только как писателя, как мыслителя, как поэта, но и как неповторимого своеобразного человека, ярчайшую личность, которой может гордиться каждая культура. И отрадно, что сейчас, после стольких лет забвения, наконец, о нем пишут, наконец, выходят его работы, - пусть робко, но возвращение Соловьева происходит сегодня на наших глазах.

Размещено на Allbest.ru