Идеи П.И. Новгородцева

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат

Идеи П.И. Новгородцева

Введение

В конце XIX века позитивистская социология в России столкнулась с глубокими теоретическими трудностями. Кризис механического естествознания приводит к усилению антипозитивистского течения, которое выступило против изучения общества с помощью естественнонаучных методов, против сближения социологии с естествознанием. Это стало причиной появления неокантианства. Представители русского неокантианства, хотя и признавали, что истории присущи закономерности, но сущность последних получала у них идеалистическую трактовку как чисто психологическую. Для них было характерно стремление способствовать прогрессу общества, улучшению условий жизни. Они считали невозможным рассматривать общественную жизнь как естественно-натуралистический процесс. Считали, что нет единства гуманитарного и естественнонаучного знания. В связи с этим можно выделить следующие основные моменты неокантианской концепции социологии:

1. Приоритет логических основ (использование априоризма, а не наблюдения).

2. Критика понятий и языка социологии.

3. Гносеологическое философствование.

4. Акцентирование внимания на проблемах культуры ценностном аспекте человеческого поведения.

Неокантианство России условно можно разбить на три группы:

· ортодоксальное ядро (социологическая гносеология) -- Б.А. Кистяковский;

· концепция, близкая к философскому иррационализму (субъективно-нормативная) П.И. Новгородцев;

· вариант “индивидуального психологизма” (психологическая интерпретация неокантианства) -- Л.И. Петражицкий.

Биография

Павел Иванович Новгородцев родился в 1866 г. в г. Бахмуте. По окончании Бахмутской гимназии с золотой медалью он поступил в 1884 г. в Московский университет на естественное отделение Физико-математического факультета, но в этом же году перешел на Юридический факультет. Закончив его, он был оставлен при университете для приготовления к профессорскому званию по кафедре энциклопедии и философии права с содержанием из сумм министерства.

В конце 80-х гг. Новгородцев сблизился с социал-либеральным кружком В. Вернадского и С. Ольденбурга ("Приютинское братство") и принял участие в ряде его общественных инициатив. Выдержав магистерский экзамен, он был командирован за границу. Посвятив себя изучению философии и права, он провел годы научной командировки в различных европейских центрах.

С 1896 г. Новгородцев читал лекции в Московском университете в качестве приват-доцента. В 1897 г. он защитил диссертацию на ученую степень магистра по теме "Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба". В 1902 г. он защитил при Петербургском университете диссертацию на ученую степень доктора государственного права по теме "Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве". В 1903 г. он был назначен экстраординарным профессором, а в 1904 г. - ординарным профессором Московского университета.

В 1901 - 1902 гг. вместе с представителями "критического направления" в русском марксизме он стал одним из составителей и редактором сборника "Проблемы идеализма" (1902 г.), положившего начало синтетическому либерально-социалистическому "идеалистическому направлению" в русском освободительном движении.

С 1904 г. Новгородцев состоял членом Совета "Союза освобождения", в конце 1905 г. вступил в Конституционно-демократическую партию, а в марте того же года был кооптирован в ее ЦК. В 1906 г. он был избран депутатом I Государственной думы от Екатеринославской губернии. В связи с невозможностью совмещения преподавательской и депутатской деятельности он покинул кафедру, однако продолжал оставаться в Московском университете в качестве приват-доцента. После роспуска Думы он подписал "Выборгское воззвание" о гражданском неповиновении в знак протеста против роспуска, за что подвергся тюремному заключению. В результате этого он не получил утверждение в должности ординарного профессора и остался приват-доцентом университета. Вследствие несогласия с политикой Министерства народного просвещения, вместе с другими профессорами он покинул университет в 1911 г.

После этого Новгородцев сконцентрировал свою деятельность на Московском коммерческом институте, в котором он был первым директором, а также возглавлял кафедру государственного права. Этот институт начал свое существование со скромных коммерческих курсов в 1906 г. Благодаря исключительной энергии Новгородцева в 1912 г. курсы уже были утверждены правительством в качестве высшего учебного заведения, которое насчитывало более 6 тыс. слушателей. Он оставался бессменным директором института до 1918 г.

В годы Первой мировой войны Новгородцев был активным сотрудником Всероссийского союза городов и московским уполномоченным Особого совещания по топливу.

После Февральской революции он вновь был избран профессором Московского университета, стал членом-учредителем "Лиги русской культуры", ее Временного комитета в Москве. Избранный снова в состав ЦК кадетской партии, Новгородцев занял определенно правую позицию, считая необходимым установление военной диктатуры для предотвращения государственной катастрофы. В 1918 г. он стал одним из инициаторов создания и руководителем ряда антибольшевистских подпольных организаций в Москве. Тогда же он принял участие в сборнике "Из глубины". Счастливо избежав ареста в мае, он перешел на нелегальное положение и вскоре покинул Москву.

До 1920 г. он жил на юге России и преподавательской деятельностью не занимался. Из-за боязни навредить семье, оставшейся в Советской России, он отказывался от занятия официальных постов и от публичных выступлений, хотя негласно участвовал в разработке законопроектов Особого совещания при главкоме ВСЮР генерале А.И. Деникине. В 1919 г. он участвовал в конференциях кадетской партии в Екатеринодаре и Харькове. В 1920 г. его избрали ординарным профессором Таврического университета. Преподавал он там всего лишь несколько недель и после окончания зимнего семестра 1920 г. уехал в заграничную командировку. Однако после падения Крыма и эвакуации армии генерала П.Н. Врангеля он не смог вернуться в Симферополь.

Некоторое время Новгородцев жил в Берлине, сотрудничал в газете "Руль", участвовал в работе местной кадетской группы. Вместе с рядом других русских профессоров он был приглашен в Прагу, где возглавил юридико-экономические курсы, которые весной 1922 г. были преобразованы в Русский юридический факультет.

По своему призванию Новгородцев был философом права и историком политических учений. На кафедре Московского университета ему досталось наследство Б.Н. Чичерина. Талант Новгородцева в отличие от Чичерина проявился в способности тонко проникать в современность. Он ощущал пульс жизни и умел не отрывать теории от "древа жизни". С его первых научных выступлений обнаружились эти способности. Его первая диссертация об "Исторической школе" юристов была посвящена сюжетам чисто академическим. Однако он выбрал вопрос, связанный с самыми острыми жизненными проблемами, волновавшими тогда юристов, философов права и государствоведов. В то время в юридической науке начинался "кризис позитивизма и социологизма". В западноевропейских странах в области философии был распространен философский идеализм. В юридической науке ощущалось наличие пробуждавшихся философских стремлений. Все эти новые веяния ловил в своей работе молодой ученый. В его первой книге выделялись две идеи, которые сыграли большую роль в истории мысли русской интеллигенции: идея философского идеализма и идея возрождения естественного права. Этот успех поставил Новгородцева в ряды идейных руководителей русской интеллигентской мысли. Философию права он понимал как науку об общественном идеале. Все его главные научные труды были посвящены данной проблеме в ее разных аспектах.

Работы Новгородцева можно разделить на две группы: чисто исторические и посвященные изучению идеалов современного ему общества. В своих лекциях, вышедших в разное время в различных изданиях, он излагал историю политических учений.

Другая группа его работ была посвящена изучению политических и общественных идеалов того времени. Больше всего Новгородцева интересовали проблема правового государства и проблема социализма и анархизма. Первой теме была посвящена работа "Кризис современного правосознания", а второй - "Об общественном идеале". В первой работе были затронуты острые вопросы новейшей демократической государственности. Новгородцев не относился к демократии отрицательно, но показывал относительность ее политических знаний. Он считал, что "демократия не есть универсальная панацея от всех социальных бедствий, но один из способов политического устройства, имеющий свои достоинства и свои недостатки". Наиболее важной и существенной проблемой он считал борьбу против абсолютизации общественных идеалов, обнаружение их относительности. Основная мысль в его работе "Об общественном идеале" была выражена в формуле: "крушение идеи земного рая" или "замена идеи конечного совершенства началом бесконечного совершенствования". "Такая замена, - говорил Новгородцев, - снимая печать абсолютизма с временных исторических идеалов, в то же время обращает мысль к подлинным законам и задачам исторического развития". Под этим углом зрения автор исследовал и современный ему социализм.

Привычное течение научных занятий нарушили бурные события тех лет. Новгородцев не закончил второй том рукописи "Об общественном идеале", который был посвящен изучению теории анархизма и социализма. Эта рукопись на долгое время была изъята у автора. В этот период во взглядах Новгородцева наметился поворот в сторону религии. С его точки зрения, особенно значительным было то обстоятельство, что данный вопрос утвердил его в мысли об "идее крушения земного рая". В русской религиозной философии он нашел подтверждение этой мысли, в основном, у славянофилов, Хомякова и Достоевского. В связи с проблемой религиозного общения и церкви эта мысль возникла в новом освещении. В данном направлении он собирался сформулировать заключительные выводы второго тома сочинения "Об общественном идеале". Он считал, что в данной работе он должен был сказать самое важное и значительное, что им еще не было сказано.

Последние работы Новгородцева были написаны на самые актуальные и злободневные политические темы. Автор придал этим работам характер объективной научности. Новгородцев был блестящим стилистом, а также обладал даром превосходного изложения. Все это вместе взятое обеспечило его сочинениям большой успех. С 1917 г. первый том "Об общественном идеале" вышел тремя изданиями.

С самого начала его научной деятельности вокруг Новгородцева объединялись люди, которые учились у него и жили вместе с ним общей научной жизнью. Его влияние на молодых русских философов и юристов было огромно. Воззрения ученого оказали большое влияние на русскую либеральную интеллигенцию. Он был одним из немногих теоретиков русского либерализма. Необходимо констатировать тот факт, что социально-политическая программа русского либерализма была глубоко отражена и обоснована в трудах Новгородцева.

Не менее замечательно и то, что Новгородцев обладал исключительным административным даром, который он проявлял на протяжении всей своей академической и общественной деятельности. Коммерческий институт, которым он руководил, был одним из лучших высших учебных заведений России. По прибытии в Прагу Новгородцев сразу же занялся творческой организационной работой. Вся сложная академическая организация в Праге, по общему мнению, была итогом его энергии и его планов.

Любимым детищем Новгородцева стал Русский юридический факультет в Праге. Вот его слова, произнесенные при открытии РЮФ в 1922 г.: "Среди неясных обстоятельств, перед лицом неведомого будущего начинаем мы дело, которое прежде всего требует твердого, спокойного и уверенного руководства, большого напряжения сил и большой веры в Россию: Учреждая наш факультет, мы твердо верим, что приближается время, когда Россия со стихийной и неудержимой силой обратится к правовым началам, когда, истомленная и исстрадавшаяся, она придет к необходимости строить свое государственное и общественное бытие на строгих и точных началах права: Мы хотим, чтобы наши молодые люди, эти будущие строители России, твердо усвоили ту мысль, что среди тысячи путей, разрушенных и заброшенных в разоренной России, в ней должен быть прежде всего восстановлен такой важный и необходимый путь, как путь права, путь спокойного развития на началах свободы, законности и справедливости".

Он хотел, чтобы РЮФ был исключительно высшим учебным заведением, отметавшим от себя любые агитационные цели. Новгородцев говорил по этому поводу: "Русский юридический факультет не должен быть ни школой контрреволюции, ни школой революции; он будет только школой науки".

Новгородцев был весьма требовательным и строгим деканом. Он снискал любовь и уважение и со стороны сослуживцев, и со стороны студентов. У него был дар объединять людей. Он создал в среде преподавателей и студентов дух солидарности и преданности факультету.

Многие свои планы он не успел осуществить. 5 февраля 1924 г. было рассмотрено его заявление о временном освобождении от обязанностей декана вследствие болезни. А 23 апреля 1924 г. Павел Иванович Новгородцев скончался.

Творчество

новгородцев русский либерализм

Провозгласив необходимость поворота к философско-правовому идеализму, П.И. Новгородцев стал признанным главой школы «возрожденного естественного права» в России. Его непосредственными учениками были Н. Н. Алексеев, И. А. Ильин, В. А. Савальский, А. С. Ященко и др. Новгородцев - один из участников сборников «Проблемы идеализма» (1902) и «Из глубины» (1918), принципиально поддерживал концепцию «Вех» (1909).

Стремясь дополнить субъективную этику Канта отдельными положениями этики Гегеля и установить тем самым односторонность этих систем, Новгородцев создал свою оригинальную естественно-правовую философию. По Новгородцеву, разумное начало личности есть автономное нравственное начало. Разум является единственным источником идеи должного, морального закона, который представляет собой факт чистого сознания, безусловно достоверен сам себе, независим от исторической необходимости. Эволюционировав от защиты естественного права к либеральному консерватизму, умеренному славянофильству и православию, Новгородцев уделял серьезное внимание исследованию социалистических и анархических теорий как наиболее влиятельным формам западного социологического утопизма. В России, считал он, «яд социалистических и анархистских идей», глубоко проникших во все миросозерцание общества, привел к отрыву от религиозных начал, гибельной борьбе с властью, разрушению государства. Православие, по мнению Новгородцева, сохранило дух первоначального христианства, верность апостольским и святоотеческим учениям. Такие принципы православной веры, как взаимная любовь всех во Христе и чувство всеобщей и всецелой взаимной ответственности, позволят создать национальное государство, объединяющее общество на началах подлинно правовых и нравственно-христианских.

Невозможность достижения совершенного общественного строя в условиях существования на земле, на котором настаивали русские религиозные философы, получило разъяснение в работах Новгородцева. Он обосновывал свою точку зрения путем анализа отношений между личностью и обществом. «Гармония между личностью и обществом, - писал Новгородцев, - возможна только в умопостигаемой сфере свободы, где абсолютная, всеохватывающая солидарность сочетается с бесконечными индивидуальными различиями. В условиях исторической жизни нет такой гармонии, и ее не может быть». Это объясняет факт, указывает Новгородцев, « падения веры в совершенном конституционном государстве», а также веры в социализм и анархизм, одним словом, «крах идеи рая на земле». Новгородцев не отрицает, что достижения современного конституционного государства, так же как и устремления социализма и анархизма, являются относительным благом, но он показывает, что они несоизмеримы с идеалом абсолютного блага. Поэтому если мы хотим избежать безнадежного тупика, то должны создать наш идеал общества на земле, имея в виду «свободу бесконечного развития личности, а не гармонию совершенства» («Об общественном идеале»).

Незадолго до смерти Новгородцев написал для сборника «Православие и культура» статью о русском религиозном сознании, что весьма характерно отражало идейную эволюцию Новгородцева - от защиты «естественного права» и метафизики к прямому исповеданию религиозных начал.

В статье «Нравственный идеализм в философии права» Новгородцев с большим мастерством вскрывает подлинную основу идеи «естественного права» и видит эту основу в этике. Уже в ранних своих работах он боролся против «историзма» и «социологизма» в теории права, а также против вытекающего из него с неизбежностью релятивизма. В основе поверхностного и одностороннего историзма, учил он, лежит деперсонализация человека, в силу чего прошлое постоянно переписывается с точки зрения последнего победившего принципа и при этом задача сводится к тому, чтобы предсказать победителя и «отдаться» ему, духовно отождествиться с ним, встать на сторону «передового», отрекаясь от прошлого как «отсталого». В своем акцентировании этой проблемы Новгородцев противопостоял не только позитивизму и историзму, но и основному течению русской философии начала XX в., а именно - метафизике всеединства, имевшей в себе при всех возможных оговорках антиперсоналистический взгляд.

Интересы мыслителя концентрировались на проблеме естественного права, которое позитивизм в лице исторического и социологического направлений упразднил как самостоятельное начало, сводя существо правовой нормы к историческим традициям или социальным связям. С позиции критического идеализма, распространившегося в Европе благодаря возрождению принципов кантовской философии, Новгородцев показал, что историзм лишь мнимым образом упраздняет идею естественного права и что он не в состоянии решить проблему природы нравственности, рассматривая ее с генетической и исторический точки зрения. Однако эта идея не была у Новгородцева простым продолжением теорий XVII-XVIII вв., в которых естественный закон и естественное право понимались лишь как первоначальные нормы, закрепленные в результате общественного договора и образования государства. Естественное право Новгородцев истолковывал не в контексте исторической эволюции, а в качестве вечного неотъемлемого права человеческой личности, имеющего нравственную природу и характерабсолютной ценности и определял его как «совокупность моральных (нравственных) представлений о праве (не положительном, а долженствующем быть)», как идеальное построение будущего и нравственный критерий для оценки, существующей независимо от фактических условий правообразования

Таким образом, вопрос о естественном праве неизбежно должен был привести к вопросу о самостоятельности этического начала. Вследствие этого сущность естественного права, согласно Новгородцеву, состоит в своеобразном «этическом критицизме», и ему «свойственно стремление оценивать факт существующего с этической точки зрения. Но именно в этом и состоит задача философии права».

Невозможность объяснить с точки зрения исторической и социологической причинности необходимость идеи долга и требование возвыситься над несовершенной реальностью, критически оценить повседневность являются непременным принципом нравственного сознания «Ложной абсолютизации летаргического факта Новгородцев противопоставил самоочевидную абсолютность нравственного сознания, безусловность категорического долженствования. Это не было отвлеченным морализмом. Нравственное сознание не строит воображаемого идеального мира и не ради этого мечтательного призрака судит существующий порядок. Проблема нравственного действия состоит в том, что жизнь должна определяться вдохновением Добра и если этого нет, она подлежит суду и осуждению».

Обращение к Канту позволило Новгородцеву отстаивать независимость идеи должного от данных внешнего и внутреннего опыта Разграничение того, что должно быть, от того, что есть, стало основой установления дуализма этических норм и теоретических суждений о действительности, или нравственности и науки, как принадлежавших к совершенно различным областям человеческого духа и имеющих свои особые основания.

Утверждение этического идеализма в философии права открывало простор новому освещению важнейших вопросов теории и практики юриспруденции. В 1899 г. Новгородцев выступил со статьей «Право и нравственность», в которой на твердых основаниях либеральной философии права, в полемике с Владимиром Соловьевым, констатировал несводимость права и нравственности друг к другу и устанавливал связь обоих начал на почве естественно-правовой идеи Это определило принципы нравственной критики позитивного права Само естественное право понималось как особая часть моральной философии, задающей масштаб нормативной оценке правотворчества

Последующие работы Новгородцева были направлены на систематизацию разработку этой идеи. Новое понимание нравственности как явления и закона личной жизни, как внутренней абсолютной ценности, возвращающее всю значимость кантовским постулатам практического разума, вводило право в границы моральных норм и позволяло отстаивать независимую критическую позицию по отношению к социальной жизни. Первоначалом философии стала этически понятая идея естественного права. В контексте юридической науки проблема естественного права истолковывалась как вопрос о будущем праве, которое представало результатом не только естественного развития, но и идеи долженствования и нравственного закона. Будущее право оказывалось идеальным правом, воплощением возвышенных стремлений морального сознания.

Преобладающую в его время правовую концепцию Новгородцев называл «философией легального деспотизма», согласно которой основой права считалась государственная власть, утверждаемая на праве силы. Независимость правовых норм от государственной власти в таком контексте вызывала в лучшем случае глубокие сомнения и интерпретировалась как благое пожелание житейского «идеализма». Новгородцев же показал, что включение идеи естественного права в государственную науку потребует преобразований. Существо их заключается в признании того, что «над государством стоят некоторые высшие нормы, которым оно должно подчиняться, из которых оно черпает и свое оправдание, и свои руководящие начала. По отношению к этим нормам государство является лишь органом, а не творцом: оно так же мало создает субстанциональные основы права, как мало создает оно драгоценные металлы, из которых чеканит монету».

Этическая норма, стоящая над государством, не может быть продуктом его воли и, следовательно, не может быть декретированна властью. Она выступает как принцип естественного права, сдерживающий деятельность государства. Указание пределов государственному властвованию, исходя из естественно-правовой конструкции государства, позволяет определить, насколько в самой государственной жизни воплощаются нравственные принципы, составляющие дух и начало правопорядка.

Центральным пунктом либерально-правового учения Новгородцева стал принцип нравственной автономии человеческой личности. Проблемы «свободного творчества» права, противоположности государства и личности, общего закона и индивидуальной свободы явились преломлением важнейших вопросов, поставленных русской философией начала XX в., на область права. Стремление отстоять самоценность свободы и автономию индивидуальности было преобладающим чувством, определявшим все духовное движение России конца XIX - начала XX столетия.

Но нравственный идеализм в философии права не исчерпывается этическим индивидуализмом. Отдельная личность, как носительница абсолютного закона нравственности, есть вместе с тем и живое лицо, наполняющее эту безусловную форму живым историческим содержанием.

Поскольку, по Новгородцеву, формальный характер кантовского учения о морали оставляет «личность как абсолютную цель» абстрактным идеалом нравственной воли, постольку необходимо обратить внимание на «осуществление нравственности в жизни и ее связь деятельными силами истории».

Таким образом, личность ставилась в связь с обществом как необходимым условием для ее нравственного развития. При этом сохранялась безусловная ценность введения Кантом принципа рассмотрения действительности с точки зрения идеальной нормы, но гегелевское наполнение нравственности живым содержанием действительности было «очень важным восполнением к индивидуализму кантовской морали».

Вопрос об осуществлении нравственного закона в мире выявил необходимость осмысления высшего синтеза сущего и должного, никогда не реализуемого до конца в эмпирической реальности. Черты такого синтеза доступны лишь метафизическому взору в области сверхопытного, трансцендентного. Тем самым философия естественного права Новгородцева утверждала связь доступных научному анализу областей с миром абсолютных ценностей и начал. В этом признании Новгородцевым законных прав метафизики сказалось влияние той русской философской традиции, у истоков которой стоял В. Соловьев. Новгородцев увидел и показал огромное значение расширения понимания права за рамки формально-юридических норм. Его небольшая статья «Право на достойное человеческое существование» стала важной инициативой в разработке этой идеи правовой наукой и политическими теориями. Формальное право свободы, провозглашаемое либерализмом, должно быть, по мысли Новгородцева, дополнено правом на обеспечение достойного существования. Задача и сущность права состоит действительно в охране личной свободы, но для осуществления этой цели необходима и забота о материальных условиях свободы: без этого свобода некоторых может остаться пустым звуком. Эту идею, впервые высказанную В. Соловьевым, Новгородцев сформулировал как правовую проблему. Более конкретную юридическую разработку ее можно найти в работах И. А. Покровского. Тем самым было положено теоретическое начало «социальному либерализму», или неолиберализму, - политической теории, сменившей в XX веке классический либеральный индивидуализм.

Новгородцев связывает преодоление кризиса правосознания с возрождением естественного права, ибо положительным результатом кризиса является новое понимание общественного идеала как бесконечной задачи, имеющей смысл морального требования и предполагающей бесконечное приближение к нему.

Преодоление веры в построение рая на земле не отменяет реальной ценности права и государства. Только освобождение от утопии усовершенствования жизни, только через ее внешние формы приводит к подлинному историческому «оправданию права», поскольку показывает его высшие призвание и укоренность в глубинах духовной жизни.

Религиозный поворот, произошедший с Новгородцевым столь внезапно для многих на самом деле был подготовлен всем предшествующим духовным развитием мыслителя и в несколько критических лет - национально-государственная катастрофа, постигшая Россию в 1917 и последующих годах - обнажил его результаты.

В этом новом видении мира Новгородцеву иначе открылось существо проблемы, исследованию которой он посвятил всю свою жизнь. Он стремился обосновать путь религиозного преодоления общественного утопизма как в его индивидуалистическом, так и социалистическом вариантах. Существо социального утопизма видится ему в безрелигиозном рационализме, ставящем цель ниспровергнуть живые национальные святыни и «устроиться на земле без Бога», одною лишь силой ограниченного человеческого рассудка. Истоки утопизма лежат, по мысли Новгородцева, в духовном складе европейской цивилизации, которая, оторвавшись от питавших ее религиозных корней, утверждается в секуляризованном рационалистическом сознании. Действительным идеалом общественной жизни является соборное единство, пронизанное началом христианской любви. Духовное объединение и человеческая солидарность укрепляются обращением к Абсолюту, ибо только через путь к Богу в человеке открывается путь к ближнему. Внутреннее преображение личности, достигаемое в сознании высшего религиозного начала, есть единственная дорога устроения общественной жизни. Таким образом, тот кризис духа, о котором всегда говорил Новгородцев, представился ему кризисом безрелигиозного Запада. Последние годы своей жизни мыслитель посвятил созданию проекта новой русской и православной общественной философии, начала которой он нашел в миросозерцании Ц. М. Достоевского и В. С. Соловьева.

Опыт русской революции заставил Новгородцева пересмотреть свой взгляд и на значение наследия славянофилов и Достоевского в их отношении к философии права. Считая их ранее правовыми нигилистами, теперь он находит, что самые глубокие основы и условия построения правового государства затрагивались именно в их трудах. Не этническое или хозяйственное единение является основой государственного единства, но национальная культура, национальные святыни, идеалы истины, добра и красоты. Путь автономной морали и демократической политики привел к разрушению в человеческой душе вечных связей и вековых святынь. Правовое государство высшей своейцелью ставит защиту человеческой свободы, однако признать это люди могут, только глубоко осознав отношение свободы к высшим ценностям жизни, осознав свободу как проводник благодатных сил. Именно христианское понимание свободы составляет глубочайшую основу идеи правового государства.

Размещено на Allbest.ru