Социально-философские взгляды Франкфуртской школы

Размещено на http://www.allbest.ru/

19

Социально-философские взгляды Франкфуртской школы

Культурно-исторические условия возникновения социально-философских взглядов Франкфуртской школы

Наивысший расцвет течения, формулировка его основных взглядов приходится на 30-е-60-е годы, то есть время торжества так называемого "фордистско-тейлористского" этапа индустриального капитализма. Индустриально-конвейерная система производства потребовала формальной рационализации, строгой научности и предсказуемости в жизни социума. Она предполагала особый тип разделения труда и всех общественных функций вообще, доходящий до детальной специализации в выполнении задач в рамках больших экономических и социальных комплексов. Таким образом, было запрограммировано детальное разграничение между руководителями и исполнителями конкретных операций, причем последние все больше отрывались от процессов принятия решений, все меньше и меньше постигали общий смысл и цель своих собственных действий, превращаясь в автоматы, которые, не рассуждая, исполняют приказы начальника. диалектика миф просвещение

Люди становились придатками гигантской социально-экономической мегамашины, ее колесиками и винтиками. Ее общая направленность на максимальное извлечение прибыли и максимальный рост господства над всем и вся, над внутренней природой человека и над окружающей его средой приобретала разрушительный характер.

Модели идеальной фабрики, работающей как единый механизм, соответствовало представление о социальном организме, который действует по централизованному, строго научному плану и управляется наиболее компетентными профессионалами - технократами, бюрократами, политиками. Как отмечал Маркузе, "современная эпоха склонна к тоталитарности даже там, где она не произвела на свет тоталитарных государств". Резко возросла контролирующая роль государства во всех сферах жизни. Средства массовой информации, господствующие нормы и ценности пронизали своим воздействием не только внешнее поведение, но и внутренний мир отдельной человеческой личности.

Новое состояние общества требовало осмысления и анализа. Позитивизм воспринимал существовавшее общественные явления, как "позитивный факт", как научную данность, не противоречивую и не связанную с другими аспектами социальной жизни.

Позитивизм, утверждавший "разумность" действительного, не только не способствовал развитию свободного, критического мышления, способного заглянуть за узкие пределы сегодняшнего дня, но и высушивал саму действительность, выстраивая и регламентируя ее по научным, а на деле достаточно произвольно отобранным критериям.

Сделанные таким образом "естественно-научные" выводы позитивизм снова применил к обществу, очистив его от всяких этических или гуманистических соображений.

Марксизм-ленинизм, взявший на вооружение представление об "обществе-фабрике", работающем как единый индустриальный гигант под рациональным, планово-научном руководством партии и нового государства, был в "Советском Союзе" поставлен на службу правящей бюрократии и стал идеологическим обоснованием тоталитарного господства номенклатуры. Из теории борьбы с отчуждением марксизм превратился в идеологию, обосновывающую необходимость отчуждения.

В философской мысли усиливалась ориентация на преодоление жесткого детерминизма.

Но все эти попытки (неокантианцев, эмпириокритиков и эмпириомонистов, экзистенциалистов, "философии жизни", интуитивистов, феноменологов) нельзя было могущими так или иначе оказаться полезными делу социального освобождения.

Возникновение и развитие Франкфурсткой школы

Формально история Франкфурсткой школы начинается в Германии в 1930 г. с приходом Макса Хоркхаймера (1895 - 1973) к руководству Институтом социальных исследований во Франкфурте-на-Майне. Именно он и Теодор Адорно (1903 - 1969) стояли у истоков этой философской школы. Наиболее известные ее представители: Теодор Адорно, Макс Хоркхаймер, Герберт Маркузе, Вальтер Беньямин, Юрген Хабермас, Альфред Шмидт, Оскар Негт, Ханна Арендт , психоаналитики Эрих Фромм и Вильгельм Райх, экономист Фридрих Поллок.

Институт социальных исследований возник в 1923 г. Он был основан в благотворительном порядке богатым предпринимателем Херманом Вайлем. Хоркхаймер и Адорно дружили с его сыном. Они предложили, чтобы институт оставался учреждением, независимым от государства и в нем могли собираться люди, желающие исследовать проблемы, которые они считали важными для общества. Институт приобрел сравнительно левый характер. Его возглавил известный австро-марксист Карл Грюнберг, издававший с 1911 г. журнал под названием "Архив по истории социализма и рабочего движения".

После инфаркта прежнего директора Франкфуртский Институт социальных исследований возглавил Хоркхаймер. При нем первостепенное внимание стало уделяться социальной философии. В 1932 г. начинается издание "Журнала социальных исследований". С приходом к власти Фашистов институт переехал в Женеву, в 1934 г. в Париж, в 1939 г. в США. Именно в эмиграции, основываясь на анализе причин победы фашизма в Германии, Хоркхаймер, Адорно и Маркузе сформулировали основные положения "критической теории". Герберт Маркузе (1898 - 1979) был наиболее ценным приобретением Франкфурсткой школы в этот период, хотя первые свои шаги в философии он сделал самостоятельно.

В эмиграции ядро Института держалось вместе, продолжало издавать "Журнал социальных исследований". Хоркхаймер и Маркузе преподавали в Колумбийском университете в Нью-Йорке. В период войны некоторые сотрудники Франкфурсткой школы работали для правительства США, в том числе в секретных службах. Их главным мотивом была при этом борьба с гитлеризмом. После войны пути философов разошлись. Адорно и Хоркхаймер вернулись в Европу. Хоркхаймер восстановил институт во Франкфурте, был ректором и профессором местного университета, некоторое время в 50-х гг. преподавал и в Чикаго. Маркузе остался в США, преподавал в Колумбийском и Калифорнийском университетах, исследовал "советский марксизм" в Гарварде, был профессором университета в Сан-Диего, неоднократно совершал лекционные поездки по Европе.

В последующие годы корифеи Франкфуртской школы уходят из жизни один за другим: Адорно умирает еще в 1969 г., Поллок в 1970 г., Хоркхаймер в 1973 г., Маркузе в 1979 г., Фромм в 1980 г. Дороги их молодых последователей и учеников разошлись уже настолько далеко, что о них вряд ли правомерно говорить как об одном идейном течении. Франкфуртская школа навсегда отошла в историю. Но ее идейное наследие остается важнейшей частью сокровищницы современной леворадикальной мысли.

Исходные социально-философские идеи Франкфуртской школы

Основными идейными источниками философии Франкфуртской школы были марксизм, фрейдизм и гегельянство:

· у Маркса взяты категория отчуждения, классовая борьба (где пролетариат больше не активная сила). Все противоречия капиталистического сводилось к категории отчуждения. Отчуждение ведет не только к классовому антагонизму, но его содержанием является субстанциональное содержание предметного мира, его предметно-вещественный характер. История капиталистического общества понималась как фатально необходимый процесс прогрессирующего сумасшествия разума. Идея конца истории.

· у Фрейда взята идея человека: структура личности и бессознательное. Через фрейдизм - исходя из принципа удовольствия - удовлетворяются все инстинкты, что приводит к контролю над личностью. В борьбе с природой и социальной средой человек подавляет инстинкты, руководствуясь принципом реальности, изменяет их. То есть принцип удовольствия подчиняется принципу реальности, что подчиняет человека обществу.

· у Гегеля взята диалектика. Ей заменяется диалектический материализм. Взят закон отрицания отрицания, подмененный абсолютным отрицанием (негативная диалектика, как назвал ее Адорно).

· у Лукача взята идея того, что любая идеология есть ложное сознание и должна быть уничтожена + идея овеществления (о возрастании формальной рациональности).

· у Вебера взято понятие рациональности, в духе которого интерпретируется категория отчуждения, к которой сводились противоречия капиталистического общества.

· у Канта почерпнуты идеи критики традиционного мышления.

Свою социальную теорию философы Франкфурсткой школы назвали "критической теорией". Тем самым они хотели подчеркнуть направленность своей концепции на критику, отрицание существующих социальных структур и утвердившегося способа мышления и познания мира. "Критическая теория" противопоставлялась "традиционной" теории, то есть "теории в смысле науки". По словам Хоркхаймера, "наука - это упорядочение фактов нашего сознания, которое позволяет в конечном счете ожидать правильного результата в правильном месте пространства и времени", причем это касается как естественных, так и гуманитарных наук. "Правильность в этом смысле составляет цель науки, но - и здесь следует первый мотив критической теории - наука сама не знает, почему она упорядочивает факты именно в таком порядке и концентрируется именно на этих явлениях, а не на других". Традиционной теории, науке "недостает саморефлексии, знания общественных причин... Чтобы быть истинной, науке следовало бы быть критичной по отношению к самой себе и к обществу, которое ее производит".

То же самое, продолжал философ, касается отдельного человека. Он не знает, почему он думает так, а не иначе, почему его интересует то, а не другое. Поскольку ложное сознание ("идеология"), искажающее действительность в определенных социальных интересах, проникает во все сферы познания и оправдывает существующий порядок вещей, имеющееся, традиционное теоретическое знание не соответствует социальной реальности и истинным целям познания - способствовать правильной ориентации человека в мире и установлению подлинно человеческих отношений. Поэтому необходима новая, последовательно критическая социальная теория. Главным моментом в отношениях между людьми и в мышлении человека критическая теория считала наличие правящих и угнетенных. Поэтому в 30-е - 40-е годы почти все ее сторонники выступали за революцию, прежде всего против фашизма. Они надеялись, что в "правильном" обществе и мышление станет "правильным", поскольку оно уже не будет больше зависеть от сознательной и неосознанной борьбы классов и от закономерностей несправедливого устройства.

В ряде работ, написанных в разные годы Хоркхаймер, сформулировал основные философские принципы теории. Естественно-научные методы не учитывают фактора господства и всей сложности современной общественной ситуации, в том числе растущей управляемости и манипуляции общественным сознанием. Человеческая деятельность, подчиняясь стихийным законам капитализма, сознательна в индивидуальном, но бессознательна в целом. При этом Хоркхаймер намечает некоторые элементы такой новой теории. Познающий субъект - это общественный человек, целостный "тотальный" субъект, средоточие всех общественных отношений. Предмет, объект для такого "тотального" субъекта не есть нечто "объективное", внешнее по отношению к нему, а продукт его собственной деятельности, отделенный от него лишь в его сознании. Любая познавательная и иная деятельность - лишь часть целостного исторического праксиса, возникающая и "снимающаяся" в нем. Теория призвана рассматривать не только общественные вопросы, но весь праксис - всю систему взаимоотношений человека, общества и природы.

Можно выделить основные методологические принципы критической теории: 1. Отрицание позитивизма с его размежеванием ценностей и фактов (в Дюркгеймовском смысле). 2. Непоколебимая приверженность к гуманизму, освобождение человека от всех форм эксплуатации. 3. Акцент на значимость человеческого начала в социальных отношениях.

Более детально занялся разработкой "негативной диалектики" как методологии "критической теории" Герберт Маркузе. Ключом к формулируемой Маркузе негативной диалектике можно считать знаменитую фразу Кьеркегора: "действительное - это уничтоженное возможное". Иными словами, истина - это не то, что мы непосредственно видим, воспринимаем или логически постигаем, это то, что еще не стало фактом, но может и - по логике диалектики - должно стать реальностью - в свете Будущего. Негативная диалектика - это критика того, что есть с позиций того, что может быть. В классовом обществе, считает Маркузе, необходимость, "объективность" существует потому, что человеческая воля не свободна, личность не может свободно и сознательно определять условия своего существования, взаимодействуя с другими людьми. Человек подчинен внешним по отношению к нему, так называемым "естественно-историческим" законам (например, рынка и т.д.), то есть своему "овеществленному" бытию.

Используя инструмент "негативной диалектики", критическая теория приступила к исследованию хода истории человечества. Философы пытались таким образом объяснить причины и корни несвободы человека, возобладавшей в нашем столетии, и найти пути ее преодоления. Теоретики ФШ рано обратили внимание на усиление авторитарных тенденций в современном общественном развитии. Им посвящена знаменитая книга Эриха Фромма «Бегство от свободы». Хоркхаймер еще в 1942 г. опубликовал статью "Авторитарное государство", в котором приходил к следующим выводам: "Переход от монополистического к государственному капитализму - это последнее, что может предложить буржуазное общество... государственный капитализм - это авторитарное государство современности". По его мысли, различные формы этатизма (включая сюда фашизм, сталинизм, "новый курс" Рузвельта и иные системы государственного вмешательства и контроля) являются проявлениями этой всемирной тенденции.

По мнению Адорно, в условиях "одномерного" социума, прежде всего, нужно возродить критическое мышление, критическое восприятие мира. В качестве его метода он предложил моделирование, которое должно содержать критическую рефлексию, направленную на разрушение сложившихся стереотипов сознания и выявления того "иного", которое нельзя обнаружить средствами научного познания. Выявление неистинности настоящего должно было придать импульс к освобождению и радикальному изменению существующего положения. Адорно предлагал сублимировать однажды освобожденную от логики системы силу мышления в открытые определения отдельных моментов, более активно использовать ассоциативное и парадоксальное мышление, аналогию, метафорические способы и другие средства поэтического языка, творческую способность воображения.

«Диалектика Просвещения», начатая в годы второй мировой войны и вышедшая впервые в 1947 году, была переиздана авторами в 1969 году. К их удивлению, тогда в Европе она не казалась устаревшей. Книга построена на двух антиномичных тезисах. Первый: просвещение восходит к мифам. Второй: современное просвещение вновь превращается в мифологию. Целью работы, хотя авторы этого не подчеркивали, было вскрыть причины прихода к власти в цивилизованных европейских странах фашистских диктаторов. Согласно Хоркхаймеру и Адорно, появление тоталитарных режимов фашистского типа было закономерным продолжением или даже итогом развития буржуазной европейской цивилизации.

«Диалектика Просвещения»: Разум - репрессивен, Просвещение - тоталитарно

Центральная, основная мысль книги - оборачиваемость идеала, называемого Разумом. Это идеал Просвещения. В книге Хоркхаймера и Адорно Просвещение толкуется в расширительном смысле. Имеется в виду не только и даже не столько исторически конкретная философия Просвещения XVIII в., а скорее совокупность идей, идеалов, принципов, ценностей европейской культуры нового и новейшего времени. Авторы «Диалектики Просвещения» исходят из того, что просветительская мысль как бы резюмировала те идеи, нормы и принципы, благодаря которым европейское человечество на протяжении веков мыслило создать цивилизацию и освободиться от варварства. Общим знаменателем негативных тенденций, развернувшихся в полной мере в Просвещение и приведших к катастрофическим последствиям в XX веке, становится принцип господства, доминирования, который культура, философия нового времени поместили во главу угла: «Пробуждение субъекта куплено ценой признания власти в качестве принципа всех отношений… Богоподобие человека состоит в суверенитете над существованием, в его взгляде повелителя, в командовании» (с.22). В этом они были продолжателями «самосознания» европейской культуры с того далекого времени, когда люди поставили перед собой цель - освободиться из-под власти природы и подчинить природу через познание ее законов.

Просвещение - тоталитарно: «Просвещением заранее признается только то, что удается постигнуть через единство; его идеалом является система, из которой вытекает все и вся» (с. 20). Просвещенческий «разум», то есть просвещенческий идеал рациональности, отрицает всякого иного рода связность, кроме той, что полагается мышлением. Мир делится в результате пополам. На одной стороне - бессодержательно-абстрактное cogito, чистая автономия субъективности, порядок, рациональность; на другой - неразумная природа: «Множественность форм сводится к их местоположению и распорядку, история - к факту, вещи - к материи» (с.20). Репрессивное отношение к чувственности - завершающий этап на пути “демифологизации мира”, начатой западноевропейским разумом более двух тысячелетий назад (то есть просвещением в широком смысле слова): «Именно идентичность духа и ее коррелят, единство природы, есть то, жертвой чего становится полнота качеств. Лишенная качеств природа становится хаотическим материалом для всего лишь классификации, а всемогущая самость - всего лишь обладанием, абстрактной идентичностью» (с.23).

Идеалом человека Просвещения стал механизм, работающий без сбоев. А потому последней истиной Просвещения оказывается маркиз де Сад. Сад всегдавоспринимался как бунтарь, разрушитель обывательской морали, но для Хоркхаймера и Адорно, де Сад - предельно логичный Кант. Если Кант в своем рационализме не идет до конца - ограничивает всевластие разума, оставляя место вере, то де Сад делает разум действительно всевластным. Он, таким образом, представляется авторам «Диалектики Просвещения» выразителем буржуазного идеала. Его сплоченные отряды развратников, точно выполняющие свою работу, функционируют как слаженный механизм. Это начало последнего этапа просвещения, когда идеал - машина реализуется на практике, причем не в том смысле, что люди строят совершенные механизмы, а в том, что они сами превращаются в эти механизмы. Важно не содержание действий героев Сада, а форма, то, как они действуют. Именно они оказываются первыми в европейской истории людьми, превратившимися в детали некоего механизма.

Национал-социализм и антисемитизм отнюдь не были случайным эксцессом, чем-то несовместимым с просвещенной разумностью. Напротив, они неявно присутствуют в самих основаниях рационализма. Антисемитизм, так же как и шовинизм вообще, - выражение идеала самодержавного разума, абсолютной рациональности. Новоевропейский разум - тотальный разум, он не знает (или не признает) другого, будучи изначально нацелен на господство, всеобщее подчинение. Парадоксально положение диктатора в тоталитарном государстве. С одной стороны, он занимает место окончательно изгнанных, темных и ожественных сил мифологии. Но при этом, с другой стороны, он с необходимостью должен быть таким же примитивным или даже более примитивным, чем те, кто ему подчинен. Механизм не терпит выдающихся частей.

При этом Хоркхаймер и Адорно приходят к заключению, что авторитарные тенденции, проявившиеся в фашизме, отнюдь не были преодолены.

Они видоизменились и продолжают существовать в современном капиталистическом обществе.

На этапе "позднего" капитализма, превратившего узкоколичественный, утилитарный и стоимостный принцип во всеобщий, складывается "организованное" общество, воспроизводящее как необходимость инертную массу. Это триумф буржуазной рационализации, отчуждения и подавления личности.

Оно разрывает все прежние, традиционные связи между людьми, атомизирует их, утверждая между индивидами отчужденные, овеществленные и противоестественные отношения, которые препятствуют подлинному общению.

Индустрия культуры и информации создают иллюзию свободы, и именно с машиноподобным идеалом просвещения связаны штампованность и примитивизм явлений массовой культуры. Потребитель такой культуры «не должен иметь никакой потребности в собственной мысли: любая из возможных реакций является предусмотренной самим продуктом, предусмотренной не его содержательным контекстом - этот распадается в той мере, в какой требует мышления, - но системой сигналов. Любая логическая связка, предполагающая духовное усилие, старательно избегается» (с. 171). Причем следует отметить, что в действительности досуг становится продолжением монотонного труда, а единственная цель всех областей производства - «скрепить все чувства человека с момента выхода его из здания фабрики и до момента прохождения контрольных часов там же на следующее утро печатью как раз того трудового процесса» (с.163).

Сущность индустрии культуры можно резюмировать следующим пассажем: «…могущество культуриндустрии обусловливается ее единством с производимой потребностью, а не просто ее антагонизмом последней, будь то даже антагонизм всесилия и бессилия. - Развлечение становится пролонгацией труда в условиях позднего капитализма. Его ищет тот, кто стремится отвлечься от ритма механизированного процесса труда с тем, чтобы он сызнова оказался ему по силам. Но вместе с тем механизация обретает такую власть над человеческим досугом и благополучием, столь основательно определяет собой процесс производства служащих развлечению товаров, что в руки их потребителей не попадает уже ничего, что не было бы копией трудового процесса» (с. 171).

Таким образом, отчуждение от природы, которую люди намеревались покорить, а главное, подчинение человека человеку, господство над себе подобными вместо господства над природой - таковы основные проявления диалектики Просвещения.

Диалектика мифа и просвещения: мифология как начало процесса просвещения, просвещение как миф

Человечество с помощью просветительства намеревалось устранить мифы, сделать ясным и доступным знание; но в результате оно создало новые мифы. К таким новым мифам причисляются абсолютный рационализм и сциентизм, т.е. мифология разума и науки. И здесь сказывается парадоксальная диалектика Просвещения. Ибо Просвещение намеревалось именно с помощью разума и науки освободить, осчастливить человека и человечество. Из якобы "великого и свободного" разум на деле стал инструментальным разумом, его понятия, концепции, нормы оказались не способами освобождения, а инструментами господства, причем не столько над природой, сколько над другими людьми. Хоркхаймер и Адорно формулируют и более общий тезис: «Люди оплачивают расширение своей власти отчуждением от того, над чем властвуют».

Адорно и Хоркхаймер исходили из антропологического единства человека как природного вида. Распадение первоначальной целостности природы, отделение от нее человека, возникновение антагонистических субъектно-объектных отношений неизбежно развернулось в систему эксплуатации человеком внутренней и внешней природы. С отделением от природы, от чисто природных отношений отделяются социальные отношения господства-подчинения, эксплуатация. Превращение мира в объект нашло выражение уже в древнейших мифах. В них уже можно обнаружить иерархию неба вместо равноправия духов, распределение жертв, отделение богов от их материала-стихий. Это заложенное еще в мифах иерархическое, основанное на господстве восприятие мира было впоследствии развито различными формами философии и идеологии.

История европейской цивилизации, считают Хоркхаймер и Адорно, начинается вместе со странствиями Одиссея. Для нашего столетия этот миф оказался одним из ключевых. Но Хоркхаймера и Адорно «Одиссея» привлекает именно как переломный, осевой для европейской культуры момент. Корабль Одиссея двигался не из Трои в Итаку, а из мифа в историю. Именно образ неустрашимого мореплавателя и циничного практика (Гомер, кстати, называет своего героя махинатором, хотя в тогдашнем греческом слово имело более благородное значение, чем в современном русском) знаменует для Хоркхаймера и Адорно победу просвещения над мифом и переход мифологии в историю. Миф пассивен по отношению к природе, тогда как пафос просвещения связан не столько с познанием, сколько с подчинением, завоеванием, накоплением. Авторы подчеркивают, что Одиссей вернулся бы на родину довольно богатым человеком, если бы не противостояние сил мифа, не гнев Посейдона. Бог потому и гневался, что время его власти заканчивалось. Человек, точнее, не просто человек, а буржуа (это для Адорно и Хоркхаймера понятие скорее культурологическое, нежели экономическое) подчинял себе природу. Так, Одиссей побеждает сирен и циклопа, причем не силой, как сделал бы герой мифа, не в открытом бою, а хитростью, как надлежит человеку Просвещения.

История покорения природы выливается в историю порабощения человека человеком, а сложившаяся в этой борьбе основная функция разума как средства овладения природой способствовала развитию типа «оперативного, или инструментального разума», основным критерием которого стала рациональность. Рациональное мышление по законам логики, игравшая первоначально прогрессивную роль в борьбе человека за существование, становится инструментом контроля над мыслями и чувствами со стороны воли к власти. «Разделение труда, в которое социально развивается господство, служит самосохранению порабощенного целого. Но тем самым с необходимостью целое как целое, деятельность имманентного ему разума, становится исполнителем воли партикулярного. Господство противостоит единичному в качестве всеобщего, как воплощенный в действительности разум. Мощь всех членов общества, у которых как таковых нет иного выхода, опять и опять суммируется, в силу навязываемого им разделения труда, в реализацию как раз того целого, чья рациональность тем самым, в свою очередь, умножается. То, что происходит со всеми благодаря немногим, неизменно осуществляется в виде торжества многих над единичным: гнет общества всегда несет на себе одновременно и черты гнета коллектива. Именно это единство коллективности и господства, а не непосредственная социальная всеобщность, солидарность, находит свое выражение в формах мышления. Философскими понятиями, при помощи которых изображался мир Платоном и Аристотелем, благодаря выдвигаемой ими претензии на всеобщую значимость обосновываемые ими властные отношения были возведены в ранг истинной действительности» (с. 37).

Наука и философия Просвещения интересуются не одноразовыми, непосредственными, неповторимыми процессами, а лишь общим, повторяющимся - тем самым осуществляется негация непосредственного, вводится принцип повторения: «Принцип имманентности - объяснение каждого события как повторяющегося - который отстаивается Просвещением в противовес мифологической продуктивной силе воображения, есть принцип самого мифа» (с.26) Приведение к абстрактным, лучше всего к математическим, стандартам - другой принцип просветительской науки: «Буржуазное общество управляется принципом эквивалентности. Оно делает разноименное сопоставимым тем, что редуцирует его к абстрактным величинам. То, что не поглощается числами, в конечном итоге единицей, становится для Просвещения видимостью, иллюзией; современным позитивизмом оно изгоняется в поэзию. Единство остается главенствующим лозунгом от Парменида до Рассела. Главным остается истребление богов и качеств» (с.20).

Мир как бы упаковывается в систему понятий, категорий логики. Создается математическая, сциентистская мифология, за фасадом которой скрывается то же самое усиливающееся господство одних людей над другими. Несмотря на то, что все эти занятия кажутся весьма далекими от жизни, они служат вполне конкретной социальной цели. Ибо универсализация идей, их доминирование в концептуальной сфере вырастают на основе действительного актуального господства в реальной жизни человека и человечества. «Абстракция, инструмент Просвещения, относится к своим объектам подобно року, понятие которого ею искореняется: способом ликвидации. В условиях нивелирующего господства абстрактного, делающего все в природе повторяющимся, и индустрии, для которой оно его обрабатывает, сами освобожденные в конце концов становятся той "толпой", которую Гегель 16 охарактеризовал как результат Просвещения» (с.27). С овеществлением духа околдовывается отношение человека к себе и другим людям, происходит общая деградация природы человека, «единичное полностью аннигилируется» противостоящими ему экономическими силами. «Мы живем в тотально административном обществе, и естественное наказание неотделимо от социального прогресса».

Следует отметить, что критикуя инструментализацию разума, его «затмение», Хоркхаймер и Адорно отнюдь не отказываются от рационализма. Напротив, критику и «самокритику» разума они расценивают как необходимую предпосылку его спасения от рецидивов фашизма, как поворот от господства-подчинения с помощью инструментального разума к действительному освобождению человека и человечества. Но в ближайшей перспективе не приходится ожидать ни отмены глубоко укоренившихся отношений господства-подчинения, ни изменения веками доминировавших идей и принципов. Тем не менее, критика общества и критика разума остаются первостепенной задачей философии, а также задачей литературы и искусства. Хоркхаймер и Адорно также видят креативные возможности мышления, содержащиеся в «вытесненном» подлинном искусстве, которое Хоркхаймер и Адорно рассматривали как поиск-воспоминание об утраченном, мир «иного», противостоящего данности, как радикальное отрицание воли к власти и реализацию принципа наслаждения. Таким образом, искусство и другие сферы, не колонизованные еще формальной рациональностью представали как островки свободы.

Список источников

1. История философии: Запад-Россия-Восток (книга четвёртая. Философия XXв.).- М.: «Греко-латинский кабинет» Ю.А. Шичалина, 1999.- 448с.

2. Хоркхаймер М., Адорно Т.В.Диалектика просвещения. Философские фрагменты / М. Хоркхаймер, Т.В. Адорно; Пер. с нем. М. Кузнецова. М. - СПб.: Медиум, Ювента, 1997. - 312 с

Размещено на Allbest.ru