Понятие научной рациональности: история и современность

Интенсивное применение научных знаний практически во всех сферах социальной жизни, изменение самого характера научной деятельности, связанное с революцией в средствах хранения и получения знаний (компьютеризация науки, появление сложных и дорогостоящих приборных комплексов, которые обслуживают исследовательские коллективы и функционируют аналогично средствам промышленного производства и т.д.) меняют характер научной деятельности. Наряду с дисциплинарными исследованиями на передний план все более выдвигаются междисциплинарные и проблемно-ориентированные формы исследовательской деятельности.

Если классическая наука была ориентирована на постижение все более сужающегося, изолированного фрагмента действительности, выступавшего в качестве предмета той или иной научной дисциплины, то специфику современной науки определяют комплексные исследовательские программы, в которых принимают участие специалисты различных областей знания. Организация таких исследований во многом зависит от определения приоритетных направлений, их финансирования, подготовки кадров и др. В самом же процессе определения научно-исследовательских приоритетов наряду с собственно познавательными целями все большую роль начинают играть цели экономического и социально-политического характера.

Однако появление "нового типа рациональности" совсем не есть просто "смена архитектоники мышления" новые идеалы и нормы научного исследования затребованы открытием самой наукой таких срезов и форм существования реальности, для объяснения которых старые уже не являются удовлетворительными.

Реализация комплексных программ порождает особую ситуацию сращивания в единой системе деятельности теоретических и экспериментальных исследований, прикладных и фундаментальных знаний, интенсификации прямых и обратных связей между ними. В результате усиливаются процессы взаимодействия принципов и представлений картин реальности, формирующихся в различных науках. Все чаще изменения этих картин протекают не столько под влиянием внутридисциплинарных факторов, сколько путем "парадигмальной прививки" идей, транслируемых из других наук. В этом процессе постепенно стираются жесткие разграничительные линии между картинами реальности, определяющими видение предмета той или иной наукой. Они становятся взаимозависимыми и предстают в качестве фрагментов целостной общенаучной картины мира.

На ее развитие оказывают влияние не только достижения фундаментальных наук, но и результаты междисциплинарных прикладных исследований. В этой связи уместно, например, напомнить, что идеи синергетики, вызывающие переворот в системе наших представлений о природе, возникали и разрабатывались в ходе многочисленных прикладных исследований, выявивших эффекты фазовых переходов и образования диссипативных структур (структуры в жидкостях, химические волны, лазерные пучки, неустойчивости плазмы, явления выхлопа и флаттера).

В междисциплинарных исследованиях наука, как правило, сталкивается с такими сложными системными объектами, которые в отдельных дисциплинах зачастую изучаются лишь фрагментарно, поэтому эффекты их системности могут быть вообще не обнаружены при узкодисциплинарном подходе, а выявляются только при синтезе фундаментальных и прикладных задач в проблемно-ориентированном поиске.

Объектами современных междисциплинарных исследований все чаще становятся уникальные системы, характеризующиеся открытостью и саморазвитием. Такого типа объекты постепенно начинают определять и характер предметных областей основных фундаментальных наук, детерминируя облик современной, постнеклассической науки.

Исторически развивающиеся системы представляют собой более сложный тип объекта, даже по сравнению с саморегулирующимися системами. Последние выступают особым состоянием динамики исторического объекта, своеобразным срезом, устойчивой стадией его эволюции. Сама же историческая эволюция характеризуется переходом от одной относительно устойчивой системы к другой системе с новой уровневой организацией элементов и саморегуляцией.

Исторически развивающаяся система формирует с течением времени все новые уровни своей организации, причем возникновение каждого нового уровня оказывает воздействие на ранее сформировавшиеся, меняя связи и композицию их элементов. Формирование каждого такого уровня сопровождается прохождением системы через состояния неустойчивости (точки бифуркации), и в эти моменты небольшие случайные воздействия могут привести к появлению новых структур. Деятельность с такими системами требует принципиально новых стратегий. Их преобразование уже не может осуществляться только за счет увеличения энергетического и силового воздействия на систему.

Простое силовое давление часто приводит к тому, что система просто-напросто "сбивается" к прежним структурам, потенциально заложенным в определенных уровнях ее организации, но при этом может не возникнуть принципиально новых структур. Чтобы вызвать их к жизни, необходим особый способ действия: в точках бифуркации иногда достаточно небольшого энергетического "воздействия-укола" в нужном пространственно-временном локусе, чтобы система перестроилась и возник новый уровень организации с новыми структурами. Саморазвивающиеся системы характеризуются синергетическими эффектами, принципиальной необратимостью процессов.

Взаимодействие с ними человека протекает таким образом, что само человеческое действие не является чем-то внешним, а как бы включается в систему, видоизменяя каждый раз поле ее возможных состояний. Включаясь во взаимодействие, человек уже имеет дело не с жесткими предметами и свойствами, а со своеобразными "созвездиями возможностей". Перед ним в процессе деятельности каждый раз возникает проблема выбора некоторой линии развития из множества возможных путей эволюции системы. Причем сам этот выбор необратим и чаще всего не может быть однозначно просчитан.

В естествознании первыми фундаментальными науками, столкнувшимися с необходимостью учитывать особенности исторически развивающихся систем, были биология, астрономия и науки о Земле. В них сформировались картины реальности, включающие идею историзма и представления об уникальных развивающихся объектах (биосфера, Метагалактика, Земля как система взаимодействия геологических, биологических и техногенных процессов). В последние десятилетия на этот путь вступила физика. Представление об исторической эволюции физических объектов постепенно входит в картину физической реальности, с одной стороны, через развитие современной космологии (идея "Большого взрыва" и становления различных видов физических объектов в процессе исторического развития Метагалактики), а с другой -благодаря разработке идей термодинамики неравновесных процессов (И. Пригожий) и синергетики.

Именно идеи эволюции и историзма становятся основой того синтеза картин реальности, вырабатываемых в фундаментальных науках, которые сплавляют их в целостную картину исторического развития природы и человека и делают лишь относительно самостоятельными фрагментами общенаучной картины мира, пронизанной идеями глобального эволюционизма.

Основное отличие постнеклассической науки от классической и неклассической, по определению многих методологов, заключается в двух моментах: идеалах и нормах научного исследования. "Выявление изменений идеалов и норм научного познания... и составляет искомый поворот от одного типа рациональности к другому," - пишет Павленко А.Н. Ориентация современной науки на исследование сложных исторически развивающихся систем существенно перестраивает идеалы и нормы исследовательской деятельности.

Историчность системного комплексного объекта и вариабельность его поведения предполагают широкое применение особых способов описания и предсказания его состояний - построение сценариев возможных линий развития системы в точках бифуркации. С идеалом строения теории как аксиоматически-дедуктивной системы все больше конкурируют теоретические описания, основанные на применении метода аппроксимации, теоретические схемы, использующие компьютерные программы, и т.д. В естествознание начинает все шире внедряться идеал исторической реконструкции, которая выступает особым типом теоретического знания, ранее применявшимся преимущественно в гуманитарных науках (истории, археологии, историческом языкознании и т.д.).

Образцы исторических реконструкций можно обнаружить не только в дисциплинах, традиционно изучающих эволюционные объекты (биология, геология), но и в современной космологии и астрофизике: современные модели, описывающие развитие Метагалактики, могут быть расценены как исторические реконструкции, посредством которых воспроизводятся основные этапы эволюции этого уникального исторически развивающегося объекта.

Изменяются представления и о стратегиях эмпирического исследования. Идеал воспроизводимости эксперимента применительно к развивающимся системам должен пониматься в особом смысле. Если эти системы типологизируются, т.е. если можно проэкспериментировать над многими образцами, каждый из которых может быть выделен в качестве одного и того же начального состояния, то эксперимент даст один и тот же результат с учетом вероятностных линий эволюции системы.

Но кроме развивающихся систем, которые образуют определенные классы объектов, существуют еще и уникальные исторически развивающиеся системы. Эксперимент, основанный на энергетическом и силовом взаимодействии с такой системой, в принципе не позволит воспроизводить ее в одном и том же начальном состоянии. Сам акт первичного "приготовления" этого состояния меняет систему, направляя ее в новое русло развития, а необратимость процессов развития не позволяет вновь воссоздать начальное состояние. Поэтому для уникальных развивающихся систем требуется особая стратегия экспериментального исследования. Их эмпирический анализ осуществляется чаще всего методом вычислительного эксперимента на ЭВМ, что позволяет выявить разнообразие возможных структур, которые способна породить система.

Среди исторически развивающихся систем современной науки особое место занимают природные комплексы, в которые включен в качестве компонента сам человек. Примерами таких "человекоразмерных" комплексов могут служить медико-биологические объекты, объекты экологии, включая биосферу в целом (глобальная экология), объекты биотехнологии (в первую очередь генетической инженерии), системы "человек - машина" (включая сложные информационные комплексы и системы искусственного интеллекта) и т.д.

При изучении "человекоразмерных" объектов поиск истины оказывается связанным с определением стратегии и возможных направлений преобразования такого объекта, что непосредственно затрагивает гуманистические ценности. С системами такого типа нельзя свободно экспериментировать. В процессе их исследования и практического освоения особую роль начинает играть знание запретов на некоторые стратегии взаимодействия, потенциально содержащие в себе катастрофические последствия.

На современном этапе общенаучная картина мира, базирующаяся на принципах глобального эволюционизма, все отчетливее выступает в качестве онтологического основания будущей науки, объединяющего науки о природе и науки о духе.

Давнее противопоставление естественных и гуманитарных наук приводило исследователей к мысли, что разрыв между ними все усиливается и это в конечном счете может привести к их обособлению, а как следствие - даже к возникновению разных культур с непонятными друг для друга языками. Действительно, естествознание длительное время ориентировалось на постижение природы "самой по себе" безотносительно к субъекту деятельности. Его задачей было достижение объективно истинного знания, не отягощенного ценностно-смысловыми структурами. Отношение к природному миру представало как монологичное.

Гуманитарные же науки были ориентированы на постижение человека, человеческого духа, культуры. Для них приоритетное значение приобретало раскрытие смысла. Само отношение субъекта и объекта представляло уже не монолог, а диалог. Для получения знания в рамках гуманитарных наук оказывалось недостаточно только внешнего описания. Метод "объективного" или "внешнего" изучения общества должен сочетаться с методом его изучения "изнутри"

М.М. Бахтин довольно точно подметил эти специфические особенности методологии естественнонаучного и гуманитарного знания. "Точные науки, - писал он, - это монологичная форма знания: интеллект созерцает вещь и высказывается о ней.

Здесь только один субъект - познающий (созерцающий) и говорящий (высказывающийся). Ему противостоит только безгласная вещь. Любой объект знания (в том числе человек) может быть воспринят и познан как вещь. Но субъект как таковой не может восприниматься и изучаться как вещь, ибо как субъект он не может, оставаясь субъектом, стать безгласным, следовательно, познание его может быть только диалогическим"

Казалось бы, действительно, между естественными и гуманитарными науками сложилось непреодолимое противоречие, разделяющее человека и природу. По словам Э. Ласло, "мы нуждаемся в новой морали, новой этике, которая основывалась бы не столько на индивидуальных ценностях, сколько на необходимых требованиях адаптации человечества как глобальной системы к окружающей природной среде"

Одним из выходов из сложившейся ситуации является разработка специфического языка, открывающего доступ к событиям и явлениям в мире. Предполагаемый язык "должен иметь, по крайней мере, двойственную направленность: с одной стороны, с его помощью можно фиксировать процессы становления, имеющие место в природе (и описываемые, например, естественнонаучными дисциплинами); с другой стороны, этот же язык должен порождать ситуации, обеспечивающие понимание сознательной деятельности исследователя"

В настоящее время появились реальные основания для решения этой проблемы. Объединение естественных и гуманитарных наук может быть осуществлено на основе принципов глобального эволюционизма, которые имманентно включают установку на объективное изучение саморазвивающихся объектов. Соотнесение развития таких объектов с проблематикой места человека, учет включенности человека и его действий в функционирование подавляющего большинства исторически развивающихся систем, освоенных в человеческой деятельности, привносит в научное знание новый, гуманистический смысл, тем самым создавая новые мораль, этику и язык.

Гуманизация естественно-научного знания осуществляется: 1) на методологическом уровне предпосылочного знания; 2) на эпистемологическом уровне -при построении научных гипотез и прогнозов, включающих, помимо формализованного, неформализованное и неформализуемое знание; 3) на инструментальном уровне - использование частных приемов гуманитарного знания (метафора, образ, тип, парадокс) в качестве вспомогательных средств исследования; 4) на социальном уровне - при определении практических выходов и приложений научного знания. Потребность механизмов в осознании взаимодействия и интеграции естественно-научного и гуманитарного знания наиболее отчетливо обозначилась в сфере наук, изучающих человека. Она находит, в частности, выражение в потребности выделения особого подразделения наук о человеке, которое бы объединило методы естественных и гуманитарных наук.

В этой связи трансформируется идеал ценностного нейтрального исследования. Объективно истинное объяснение и описание применительно к "человекоразмерным" объектам не только допускает, но и предполагает включение аксиологических факторов в состав объясняющих положений. Возникает необходимость экспликации связей фундаментальных внутринаучных ценностей (поиск истины, рост знаний) с вненаучными ценностями общесоциального характера. В современных программно-ориентированных исследованиях эта экспликация осуществляется при социальной экспертизе программ. Вместе с тем в ходе самой исследовательской деятельности с человекоразмерными объектами исследователю приходится решать ряд проблем этического характера, определяя границы возможного вмешательства в объект. Внутренняя этика науки, стимулирующая поиск истины и ориентацию на приращение нового знания, постоянно соотносится в этих условиях с общегуманистическими принципами и ценностями. Развитие всех этих новых методологических установок и представлений об исследуемых объектах приводит к существенной модернизации философских оснований науки.

Научное познание начинает рассматриваться в контексте социальных условий его бытия и его социальных последствий, как особая часть жизни общества, детерминируемая на каждом этапе своего развития общим состоянием культуры данной исторической эпохи, ее ценностными ориентациями и мировоззренческими установками. Осмысливается историческая изменчивость не только онтологических постулатов, но и самих идеалов и норм познания. Соответственно развивается и обогащается содержание категорий "теория", "метод", "факт", "обоснование", "объяснение" и т.п.

В онтологической составляющей философских оснований науки начинает доминировать "категориальная матрица", обеспечивающая понимание и познание развивающихся объектов. Возникают новые понимания категорий пространства и времени (учет исторического времени системы, иерархии пространственно-временных форм), категорий возможности и действительности (идея множества потенциально возможных линий развития в точках бифуркации), категории детерминации (предшествующая история определяет избирательное реагирование системы на внешние воздействия) и др.

Согласно К.-О. Апелю, субъект познания ныне активно вовлечен в познавательную деятельность в результате взаимодействия со средствами и объектом познания на основе "значимой мысли", которая требует символического взаимодействия, природа которого ярче всего раскрывается в языке. Подобное утверждение содержится и в работах Ю. Хабермаса. Он рассматривает "коммуникативное действие", посредством которого надеется преодолеть целый ряд антиномии, не преодоленных предшествующими концепциями рациональности.

Из изложенного материала можно сделать вывод, что реализация комплексных программ порождает особую ситуацию сращивания в единой системе деятельности теоретических и экспериментальных исследований, прикладных и фундаментальных знаний, интенсификации прямых и обратных связей между ними.

В результате усиливаются процессы взаимодействия принципов и представлений картин реальности, формирующихся в разных науках. Таким образом, постнеклассический тип рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учитывает соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Объект познается в результате взаимозависимых наук, между которыми стерты жесткие разграничительные линии, и полученные картины реальности предстают в качестве фрагментов целостной общенаучной картины мира. Таким образом, по определению В.В. Ильина, "рациональное значение очевидно в логическом смысле"

Обратившись к схеме на рис.1, постнеклассический тип рациональности можно схематично изобразить следующим образом:

Рис. 5

Более подробно данный тип научной рациональности будет рассмотрен в главе 2 данной работы.

Каждый новый тип научной рациональности характеризуется особыми, свойственными ему основаниями науки, которые позволяют выделить в мире и исследовать соответствующие типы системных объектов (простые, сложные, саморазвивающиеся системы). При этом возникновение нового типа рациональности и нового образа науки не следует понимать упрощенно в том смысле, что каждый новый этап приводит к полному исчезновению представлений и методологических установок предшествующего этапа. Напротив, между ними существует преемственность. Неклассическая наука вовсе не уничтожила классическую рациональность, а только ограничила сферу ее действия. При решении ряда задач неклассические представления о мире и познании оказывались избыточными, и исследователь мог ориентироваться на традиционно классические образцы (например, при решении ряда задач небесной механики не требовалось привлекать нормы квантово-релятивистского описания, а достаточно было ограничиться классическими нормативами исследования). Точно так же становление постнеклассической науки не приводит к уничтожению всех представлений и познавательных установок неклассического и классического исследования. Они будут использоваться в некоторых познавательных ситуациях, но только утратят статус доминирующих и определяющих облик науки.

Когда современная наука поставила в центр своих исследований уникальные, исторически развивающиеся системы, в которые в качестве особого компонента включен сам человек, то требование экспликации ценностей в этой ситуации не только не противоречит традиционной установке на получение объективно-истинных знаний о мире, но и выступает предпосылкой реализации этой установки. Есть все основания полагать, что по мере развития современной науки эти процессы будут усиливаться. Техногенная цивилизация ныне вступает в полосу особого типа прогресса, когда гуманистические ориентиры становятся исходными в определении стратегий научного поиска.

И в качестве ответа на вопрос "что делать?" в результате дальнейшего научного поиска предлагается выделить "наиболее абстрактный уровень, где следует искать ответ на вопрос о направлении поиска более глубокого уровня, более сложной логики мышления. Высший уровень должен постоянно конкретизироваться, превращаться в систему многоуровневых решений."

На основании такого поиска позитивным образом формируются не классический идеал, а неклассический и постнеклассический типы рациональности, которые, очевидно, и призваны будут воплотить новый идеал рациональности, если такой окажется возможным. Важно, однако, то, что "выход за пределы классического идеала рацинальности засвидетельствован с позиций различных традиций мировой философии".123

"Проблема рациональности, над которой бьется сегодняшняя мысль, пытаясь предложить выход из глубокого кризиса, рожденного индустриализмом с его насильническим отношением к природе, - одна из самых трудных сегодня. С ней, видимо, мы войдем и в XXI век. Может быть, это и будет век постнеклассической науки?" - П.П. Гайденко. По всей видимости, этот вопрос чисто риторический, поскольку иного пути, кроме как перехода к новому типу цивилизации и новому типу рациональности у человечества просто нет.

Вывод

Изучая объекты, преобразуемые в деятельности, наука не ограничивается познанием только тех предметных связей, которые могут быть освоены в рамках наличных, исторически сложившихся на данном этапе развития общества типов деятельности. Цель науки заключается в том, чтобы предвидеть возможные будущие изменения объектов, в том числе и те, которые соответствовали бы будущим типам и формам практического изменения мира.

В науке существует уровень философских предпосылок. В зависимости от науки и теории философские основания выявляют себя в большей или меньшей степени. Наука как целостная динамическая система знания не может успешно развиваться, не обогащаясь новыми эмпирическими данными, не обобщая их в системе теоретических средств, форм и методов познания. В определенных точках развития науки эмпирическое переходит в теоретическое и наоборот. Однако недопустимо абсолютизировать один из этих уровней в ущерб другому.

Основания науки обеспечивают рост знания до тех пор, пока общие черты системной организации изучаемых объектов учтены в картине мира, а методы освоения этих объектов соответствуют сложившимся идеалам и нормам исследования.

По мере развития науки она может столкнуться с принципиально новыми типами объектов, требующими иного видения реальности по сравнению с тем, которое предполагает сложившаяся картина мира. Новые объекты могут потребовать и изменения схемы метода познавательной деятельности, представленной системой идеалов и норм исследования. В этой ситуации рост научного знания предполагает перестройку оснований науки в качестве научной революции.

Перестройка оснований исследования означает изменение самой стратегии научного поиска. Однако всякая новая стратегия утверждается не сразу, а в длительной борьбе с прежними установками и традиционными видениями реальности. Процесс утверждения в науке ее новых оснований определен не только предсказанием новых фактов и генерацией конкретных теоретических моделей, но и причинами социокультурного характера.

Классический тип научной рациональности, центрируя внимание на объекте, стремится при теоретическом объяснении и описании элиминировать все, что относится к субъекту, средствам и операциям его деятельности. Такая элиминация рассматривается как необходимое условие получения объективно-истинного знания о мире. Цели и ценности науки, определяющие стратегии исследования и способы фрагментации мира, на этом этапе определены доминирующими в культуре мировоззренческими установками и ценностными ориентациями. Но классическая наука не осмысливает их.

Не классический тип научной рациональности учитывает связи между знаниями об объекте и характером средств и операций деятельности. Экспликация этих связей рассматривается в качестве условий объективно-истинного описания и объяснения мира. Субъект познания рассматривается уже в непосредственной связи со средствами познавательной деятельности.

Постнеклассический тип рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учитывает соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Объект познается в результате взаимозависимых наук, между которыми стерты жесткие разграничительные линии, и полученные картины реальности предстают в качестве фрагментов целостной общенаучной картины мира. Субъект познания включается в познавательный процесс в качестве особого, интегрированного компонента.

Современный этап развития науки характеризуется изменением ее фундаментальных основ, - переходом от закрытых систем и их организации на основе внешних и внутренних силовых воздействий к открытости Мира и его самоорганизации, от равновесия, устойчивости, обратимости к неравновесности, неустойчивости и необратимости.

Цивилизация вступает в полосу особого типа прогресса, когда гуманистические ориентиры становятся исходными в определении стратегий научного поиска. Происходит гуманитаризация естественно-научного знания. Постнеклассическое видение мира с его нацеленностью на "человекоразмерные" объекты предполагает поворот в направленности научного поиска от онтологических проблем на бытийные. В данном свете и научная рациональность видится иначе. Сегодня надо искать не просто "объективные" законо-сообразные истины, а те из них, которые можно соотнести с бытием рода людей.

Информатизацию общества надо трактовать как развитие, качественное совершенствование, радикальное усиление с помощью современных информационно-технологических средств когнитивных социальных структур и процессов, что и позволяет существовать постнеклассической науке.

Исторический процесс развития любых типов систем предстает в виде чередования "спокойных" этапов изменения количественных свойств и "революционных" этапов качественного усложнения структуры, самоорганизации, поднимающей системы вверх по оси сложности. Синергетика вплотную подошла к научному описанию таких явлений, как происхождение жизни, происхождение видов, возникновение и развитие сознания. Постнеклассический этап развития науки олицетворяет прежде всего становление синергетического стиля научного мышления.

Не субъект управляет нелинейной ситуацией, а сама нелинейная ситуация как-то разрешается и в том числе строит субъект познания. Таким образом, объект и субъект познания оказываются объединены в единый познавательный цикл через средства познания.

Постановка задач сознательного регулирования процесса созидания ноосферы чрезвычайно актуальна для сегодняшнего дня. Их решение связано с объединением усилий всего человечества, с утверждением новых ценностей сотрудничества и взаимосвязи всех народов мира. Народовластие, демократические принципы общественной жизни, возрождение культуры, науки и народной жизни, коренной пересмотр ведомственного подхода к природопользованию и т. п. - все это и есть слагаемые ноосферы.

Научным сообществом ставится задача перехода от информационной к антропогенной цивилизации, где основной ценностью был бы человек, а также имела место коэволюция человека и окружающей среды. Для этого необходимо высшее искусство управления развитием ноосферы, предупреждение катастроф, обновление стратегии управления развитием человечества.

Список используемых источников и литературы

Автономова Н.С. Рассудок. Разум. Рациональность. - М.: Наука, 1988. - 286с.

Аршинов В.И. Синергетика как феномен постнеклассической науки. - М.: ИФРАН, 1999. - 203с.

Аршинов В.И., Свирский Я.И. Проблема языка в постнеклассической науке.// Физика в системе культуры./ Отв. ред. Сачков Ю.В. - М.: ИФРАН, 1996. - С.292-307.

Асмус В.Ф. Античная философия. - М.: Высшая школа, 1999.- 400с.

Ахутин А.В. Новация Коперника и коперниканская революция.// История науки в контексте культуры. - М.: ИФРАН, 1990. - С.23-49.

Баталов Э.Я. Предисловие к реферату книги Э. Тоффлера "Третья волна".// США - экономика, политика, идеология. - М., 1982. - №7. - С.84-99.

Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М.: Искусство, 1979. - 423с.

Башляр Г. Новый рационализм. Пер. с франц.- М.: Прогресс, 1987. - 374с.

Бернайс П. О рациональности.// Эволюционная эпистемология и логика социальных наук: Карл Поппер и его критики. - М.: Эдиториал УРСС, 2000. -С.154-162.

Борсяков Ю.И. Тождество и различие гуманитарного и естественно-научного процесса познания. - Воронеж: Воронежский государственный педагогический университет, 1998. - 92с.

Бубер М. Два образа веры. Пер. с нем. - М.: Республика, 1995.- 463с.

Бэкон Ф. Сочинения в 2-х томах. - М.: Мысль, 1971. - Т.1. - 590с.

Васильев Г.Н., Зобов Р.А., Келасьев В.Н. Проблемы индивидуального и коллективного разума./ Под ред. Келасьева В.Н. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. университета, 1998. - 176с.

Вернадский В.И. Биогеохимические очерки. - М.-Л., 1940.// В кн.: Труды по биогеохимии и геохимии почв. - М.: Наука, 1992. - С.22-271.

Вернадский В.И. Несколько слов о ноосфере.// Успехи современной биологии. -М., 1944. -№18, вып.2. - С. 113-120.

Вернадский В.И. Размышления натуралиста. Научная мысль как планетарное явление. - М.: Наука, 1977. - 191с.

Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. - М.: Наука, 1988. - 520с.

Вико Дж. Основания "Новой науки" об общей природе наций. - М.; Киев: REFL-book; ИСА, 1994. - 617с.

Винер Н. Кибернетика и общество. - М.: Изд-во иностранной литературы, 1958. -200с.

Вовканыч СИ., Парфенцева Н.А. "Социальный интеллект": метафора или научное понятие?// СоцИс. - М., 1993. - №8. - С.151-154.

Водопьянов П. А. Устойчивость и динамика биосферы. - Минск: Наука и техника, 1981.-246с.

Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум.// Проблемы методологии постнеклассической науки./ Отв. ред. Мамчур Е.А. - М.: ИФРАН, 1992.-С. 1-40.

Гайденко П.П. Проблема рациональности на исходе XX века.// Вопросы философии. - М., 1991. - №6. - С.3-14.

Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность: Социология М. Вебера и веберовский ренессанс. - М.: Политиздат, 1991. - 367с.

Галенко СП., Ремезова И.И. Философская антропология после "конца света".// Философия в XX веке: В 2 ч.: Сб. обзоров и рефератов. - М.: ИНИОН РАН, 2001. -Ч.1.-С.168-194.

Гленсдорф П., Пригожий И. Термодинамическая теория структуры устойчивости и флуктуации. Пер. с англ./ Под ред. Чизмаджева Ю.А. - М.: "Мир", 1973. - 280с.

Громов Г.Р. Очерки информационной технологии. - М.: ИнфоАрт, 1993. - 331с.

Гуревич А.Я. Социальная история и историческая наука.// Вопросы философии. -М., 1990. - №4. - С.23-35.

Гуревич П.С. Антропологический ренессанс.// Феномен человека: Антология. -М.: Высшая школа, 1993. - С.3-23.

Гуссерль Э. Кризис европейских наук.// Вопросы философии. - М, 1992. - №7. -С.146-176.

Делокаров К.Х. Философия и человек в век глобальных проблем. - М.: ЗелО, 1998. - 243с.

Де Бройль Л. По тропам науки. Пер. с франц./ Под ред. Кузнецова И.В. - М.: Изд-во иностранной литературы, 1962. - 408с.

Декарт Р. Избранные произведения. - М.: Госполитиздат, 1950. - 712с.

Декарт Р. Рассуждения о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках.// Сочинения в 2-х томах. - М.: Мысль, 1989. - Т.1. -656с.

Диалектика познания сложных систем./ Под ред. Тюхтина B.C. - М.: Мысль, 1988. -317с.

Добронравова И.С. Идеалы и типы научной рациональности.// Философия, Наука, Цивилизация./ Отв. ред. Казютинский В.В. - М.: Эдиториал УРСС, 1999. - С.89-94.

Добронравова И.С. Синергетика: становление нелинейного мышления. - К.: Лыбидь, 1990. - 149с.

Дункан Дж-У- Основополагающие идеи в менеджменте: Уроки основоположников менеджмента и управленческой практики. Пер. с англ. - М.: Дело, 1996.-269с.

Егоров B.C. Рационализм и синергизм. - М.: Изд-во "Советский спорт", 1996. -308с.

Егоров Ю.Л. Принцип системности: сущность и функции в познании. - М.: ЗелО, 1997. - 175с.

Егоров Ю.Л. Методологические проблемы современного научного познания. - М.: МИЭТ, 1993. - 124с.

Егоров Ю.Л., Ларионов Н.М. Новые нравственные императивы как необходимое условие перехода к устойчивому развитию.// В сборнике тезисов XIV-й ежегодной научно-практической конференции Кафедры философии РАН "Философское осмысление судеб цивилизации". Часть I. - М.: ИФРАН, 2001. -С.73-75.

Егоров Ю.Л., Оруджев З.М. Системные исследования и диалектический метод.// Вестник МГУ. Сер. Философия. - М., 1973. - №4. - С. 13-25

Ершов А.П. Информатизация: от компьютерной грамотности учащихся к информационной культуре общества.// Коммунист. - М., 1988. - №2. - С.82-92.

Игнатьева И.Ф. Антропология техники: Человек как субъект мира техники: Монография. - Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1992. - 130с.

Идеалы и нормы научного исследования. - Минск: Изд-во БГУ, 1981. - 432с.

Ильин В.В. Классика - неклассика - неонеклассика: три эпохи в развитии науки.// Вестник МГУ. Серия 7, Философия. - М., 1993. - №2. - С.16-34.

Ильин В.В. Теоретическое и эмпирическое в социологии: смена парадигм?// СоцИс. - М., 1996. - №10. - С.15-21.

Ильин В.В. Теория познания. Введение. Общие проблемы. - М.: Изд-во МГУ, 1993. - 165с.

Ильин В.В., Ахиезер А.С. Российская цивилизация: содержание, границы, возможности. - М.: Изд-во МГУ, 2000. - 304с.

Размещено на Allbest.ru