Полемика с философией оптимизма в "Кандиде" Вольтера

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский Государственный Университет им. М. В. Ломоносова

Факультет журналистики

Кафедра зарубежной журналистики и литературы

ПОЛЕМИКА С ФИЛОСОФИЕЙ ОПТИМИЗМА В «КАНДИДЕ» ВОЛЬТЕРА

Работу выполнила

Басина Мария Викторовна

преподаватель:

Ванникова Нинель Ивановна

Москва, 2004 год

Содержание

Философия Лейбница и мировоззрение Вольтера

Философия оптимизма в «Задиге» и «Поэме о гибели Лиссабона»

Полемика с философией оптимизма в «Кандиде»

Заключение

Список использованных материалов

Философия Лейбница и мировоззрение Вольтера

Замысел "Кандида" возник у Вольтера из внутренней потребности пересмотреть свои взгляды на философию Лейбница, идеи которого, в частности его "теологический оптимизм", писатель разделял в молодости. Конечно, идейное содержание повести значительно шире полемики с тем или иным философом, однако важно рассмотреть философию оптимизма, чтобы знать, от чего отталкивался Вольтер.

Г. Лейбниц - деист, рационалист, оптимист. Бог в его философии - это абсолютный разум. И мир он творит в силу абсолютного знания о нем. Не просто захотел - и сотворил, а сотворил, поскольку в совершенстве знает, как это надо делать, опираясь на закон достаточного основания. Такая интерпретация принципа креационизма, конечно, ближе античному, нежели христианскому представлению о всемогуществе Божием. Гален - греческий врач и философ - так различал представления о Боге античных и христианских мыслителей: “Нашему Богу недостаточно только захотеть, чтобы возникли или были созданы вещи той или иной природы. Ибо, если бы он захотел мгновенно превратить камень в человека, это было бы не в его силах. Именно здесь наше собственное учение, так же и учение Платона и остальных греков... отличается от учения Моисея. Согласно Моисею, Богу достаточно пожелать, чтобы материя приобрела ту или иную форму, и она тем самым приобретает ее. Он считает, что для Бога все возможно, даже если он захочет превратить золу в лошадь или быка. Мы же так не думаем, но утверждаем, что некоторые вещи невозможны по природе, и Бог даже не пытается создавать их. Он лишь выбирает наилучшее из возможного” .

Будучи автором “Теодицеи” Лейбниц приводит аргументы в пользу необходимости существования зла в этом мире, известные со времен Гераклита: то, что для человека является злом - для Бога - необходимый элемент мировой гармонии; поскольку мир состоит из противоположностей, то без зла не было бы и добра и т.д. И потом, насколько правомерно навязывание природе этических определений типа “хорошее - плохое”?

Вольтер тоже был деистом, рационалистом и оптимистом. В надежде на то, что “все может быть благим”, Лейбниц и Вольтер едины. Как известно, Лейбниц также уповал на прогресс во всех сферах существования, именно разумная человеческая деятельность должна сделать мир лучше. Что касается второй половины высказывания: “Все благо и теперь - вот вымысел людской”, - то вряд ли Лейбницу пришло бы в голову называть благом гибель людей во время землетрясения. Здесь все дело в точке отсчета или обзора, с которой эти мыслители: Лейбниц и Вольтер пытались смотреть на мир. Спиноза считал, что истинно философский взгляд предполагает возможность видеть всё с точки зрения вечности. Лейбниц, как это ни кощунственно звучит, пытался смотреть на мир глазами Бога, который всему находит место в мировой гармонии. И тогда наши оценки: плохое - хорошее, - перестают работать. Когда Лейбниц говорит о наилучшем из возможных миров, он имеет в виду именно гармоническую целостность в его функционировании как живого организма, которая вовсе не означает, что в жизни каждого человека должны происходить только приятные события, ибо естественноисторический взгляд на вещи предполагает признание наличия сложнейших причинно-следственных связей, когда: “нам не дано предугадать, как слово наше отзовется...” Даже слово! Но ведь и Вольтер считал, что Бог создал физический миропорядок, а история есть дело самих людей. И Вольтер оценивал Бога как великого инженера!

Одну из наиболее характерных черт философии Лейбница представляет доктрина о многих возможных мирах. Мир "возможен", если он не противоречит законам логики. Существует бесконечное число возможных миров, каждый из которых Бог созерцал прежде, чем сотворил действительный мир. Будучи добрым, Бог решил сотворить лучший из возможных миров, а Он считал, что лучшим должен быть тот, в котором добро значительно превышает зло. Он мог бы сотворить мир, не имеющий зла, но он не был бы так хорош, как действительно существующий мир. Вот почему большое благо логически связано с некоторым злом. Например: глоток холодной воды в жаркий день, когда вы страдаете от жажды, может дать вам такое большое удовольствие, что вы подумаете, что стоило испытать жажду, хотя она и была мучительна, потому что без нее не было бы так велико последующее наслаждение. Для теологии важны не такие примеры, а связь греха со свободой воли. Свобода воли является великим благом, но для Бога логически невозможно даровать свободу воли и в то же самое время повелеть не быть греху. Поэтому Бог решил сделать человека свободным, хотя и предвидел, что Адам съест яблоко, и что грех неизбежно повлечет за собой наказание. В мире, явившемся результатом этого, хотя в нем и существует зло, перевес добра над злом больший, чем в любом другом возможном мире; поэтому он и является лучшим из всех возможных миров, а зло, которое в нем содержится, не является аргументом против доброты Бога.

Вольтер считал, что человек, будучи существом разумным и свободным, обязан самостоятельно совершенствовать жизнь на земле, а не уповать на загробную жизнь. Вольтер отрицал и пессимизм Паскаля, и оптимизм Лейбница. Он считал, что Паскаль вывел свой пессимизм из абсолютизации некоторых своих математических открытий. Познание бесконечно малых и бесконечно больших привело его к эмоциональному восприятию места человека в мире, от чего Паскаль впал в чисто эмоциональный пессимизм. Оптимизм Лейбница, выражавшийся в формуле: «Наш мир есть наилучший из возможных миров, и Бог делает все, чтобы этот мир становился еще лучше» -- беспочвенный. Оптимизм неправилен и даже вреден, поскольку он делает ненужными человеческие усилия по совершенствованию этого мира. В частности, в поэме о гибели Лиссабона -- о страшном землетрясении, в котором город был разрушен и погибло огромное количество людей -- Вольтер со всем доступным ему сарказмом обрушивается на Лейбница, говоря, что именно этот мир, в котором гибнут ни в чем не повинные люди, является наилучшим из возможных миров и что Бог, создавший такой мир, не может быть назван Благим Богом.

По Вольтеру, зло в мире существует, но не по причине того, что Бог его создал таким, а в силу естественных законов. Бог не вмешивается в текущие события и потому не ответствен за то, что сейчас происходит. Нравственное же зло исходит из людского неразумия и злой воли, поэтому за него Бог также не отвечает. Пессимистическим идеям Паскаля и оптимизму Лейбница Вольтер противопоставлял свой просвещенческий призыв усовершенствовать общество на основах разума. Просветительской была и историческая концепция Вольтера, и именно Вольтер ввел в обиход термин «философия истории». Как мы помним, первым философом, введшим историю в качестве предмета философского размышления, был Августин; термин же «философия истории» ввел Вольтер. По Вольтеру, человечество имеет историю, которая направлена в сторону прогресса. Имеет место прогресс знаний, культуры, хотя он может прерываться, чередуясь с эпохами упадка. Но, тем не менее, история человечества показывает, что прогресс все-таки существует.

Философия оптимизма в «Задиге» и «Поэме о гибели Лиссабона»

лейбниц кандид задиг вольтер

Исходная позиция Вольтера по философии оптимизма обозначена в произведении “Задиг, или судьба”, написанном в 1747 году, которое делится как бы на две смысловые части. Первая - иллюстрирует тезис, что от человека в этой жизни ничего не зависит. Задиг - человек в высшей степени разумный, нравственный, наделенный всяческими достоинствами, постоянно попадает в экстремальные ситуации на грани жизни и смерти, причем, как раз благодаря своим душевным превосходным качествам. Ибо всегда найдутся завистники, желающие погубить ближнего именно за его достоинства. Как пишет Вольтер в одном из эпизодов повести: “Завистник впервые в жизни почувствовал себя счастливым: в его руках было средство погубить добродетельного и любезного человека”. Вольтер показывает, как обстоятельства бросают человека то вверх - на высоты благополучия, то в самый низ, делая его рабом сильных мира сего, причем сознательные намерения самого человека тут совершенно не при чем. Человек - утлая лодчонка, перебрасываемая обстоятельствами. У читателя складывается впечатление, что судьба - это некая стихия, игра слепых страстей, побуждений, в общем, неразумная шопенгауэровская Воля к жизни. И совсем уж по шопенгауэровски звучат слова: “Задиг видел в ту минут человеческие существа такими, каковы они на самом деле, то есть насекомыми, поедающими друг друга на маленьком комке грязи”.

Потом вдруг появляется ангел (это вторая часть), который целой серией примеров показывает, что случайность жизненных взлетов и падений лишь кажущаяся. На самом деле все подчинено “непреложным законам всеобъемлющего”. “...Случайности не существует, - все на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предвозвестие”. И негоже жалкому смертному роптать на того, перед кем должно благоговеть. (Дело в том, что Задиг действительно сокрушался по поводу превратностей своей судьбы). После подобного ангельского внушения сопровождаемого демонстрацией чудес, с последующим вознесением на “десятое небо”, Задигу ничего не оставалось, как благословить провидение, тем более что для него все закончилось как нельзя лучше: он стал царем, получив в жены любимую женщину.

Мораль получается весьма традиционно-христианская: мы должны безропотно сносить удары судьбы, помятуя, что на всё воля божья. Но опять же, исходя из христианства, Бог есть абсолютное Благо, и поэтому он все устроил Наилучшим образом. Тогда вполне последовательно можно сделать вывод о том, что мы живем в наилучшем мире или в наилучшем из возможных миров.

В хронологически последующей “Поэме о гибели Лиссабона” (1755 год) Вольтер безответно вопрошает о причинах страданий и гибели невинных людей в этом “лучшем из возможных миров”; тогда же он изрек: ““Все может стать благим” - вот наше упование; “Все благо и теперь” - вот вымысел людской”.

Полемика с философией оптимизма в «Кандиде»

Афоризм “Все благо и теперь” - вот вымысел людской” стал программным для повести “Кандид, или Оптимизм” (1758 год), в которой тезис: “Все благо и теперь” - кредо учителя метафизики Панглоса. Написан был "Кандид" в Шветцингене (Вюртемберг) летом и осенью 1758 года; в конце января или начале февраля следующего года повесть вышла из печати, снабженная первым саркастическим замечанием Вольтера о том, что перевод с немецкого был выполнен доктором Ральфом, который скончался «в лето благодати господней 1759».

Панглос, гротескный философ, выражающий философию оптимизма, доведенную до абсурда, был учителем Кандида. «Он замечательно доказывал, что не бывает следствия без причины и что в этом лучшем из возможных миров замок владетельного барона -- прекраснейший из возможных замков, а госпожа баронесса -- лучшая из возможных баронесс.

-- Доказано, -- говорил он, -- что все таково, каким должно быть; так как все создано сообразно цели, то все необходимо и создано для наилучшей цели. Вот, заметьте, носы созданы для очков, потому мы и носим очки. Ноги, очевидно, назначены для того, чтобы их обувать, вот мы их и обуваем. Камни были сотворены для того, чтобы их тесать и строить из них замки, и вот монсеньор владеет прекраснейшим замком: у знатнейшего барона всего края должно быть наилучшее жилище. Свиньи созданы, чтобы их ели, -- мы едим свинину круглый год. Следовательно, те, которые утверждают, что все хорошо, говорят глупость, -- нужно говорить, что все к лучшему».

Кандид «слушал внимательно и верил простодушно». Он был влюблен в прекрасную Кунигунду, его жизнь была наполнена радостью, и не было причин сомневаться в справедливости утверждений наставника.

Однако вскоре Кандида изгнали из «прекраснейшего из возможных замков» за неподобающее поведение с Кунигундой, и он попал в болгарский полк, где его беспощадно избили и хотели убить. Случайно заметивший его болгарский король, «великий гений», даровал ему жизнь.

Вскоре Кандид встречает Панглоса, «покрытого гнойными язвами, с потускневшими глазами, искривленным ртом, провалившимся носом, гнилыми зубами, глухим голосом, измученного жестокими приступами кашля, во время которых он каждый раз выплевывал по зубу». Причиной всего этого оказался сифилис, которым заразился философ. Когда Кандид спрашивает Панглоса, не дьявол ли придумал все это, наставник разубеждает его:

-- Отнюдь нет, -- возразил этот великий человек, -- это вещь неизбежная в лучшем из миров, необходимая составная часть целого; если бы Колумб не привез с одного из островов Америки болезни, заражающей источник размножения, часто даже мешающей ему и, очевидно, противной великой цели природы, -- мы не имели бы ни шоколада, ни кошенили.

Анабаптист Яков, в свое время выручивший Кандида, дает денег на лечение Панглоса, и тот выздоравливает. Анабаптист погибает, спасая матроса, который в благодарность за спасение швыряет Якова в море. Панглос и Кандид оказываются в Лиссабоне во время ужасного землетрясения, разрушившего три четверти города. Чтобы прекратить волнения земли, церковники решают устроить аутодафе. Трое человек были сожжены, Панглос повешен, а Кандид высечен в такт песнопений. Избитого до полусмерти, Кандида подбирает старуха, служившая у Кунигунды, которая после нападения в замок стала содержанкой двух мужчин, еврея и инквизитора, которые посещали ее каждый в свои дни.

Кандид убивает обоих, с Кунигундой и старухой он прибывает в Буэнос-Айрес, где его хотят сжечь за убийство инквизитора. Кандид убегает в Мадрид и убивает брата Кунигунды, потому что тот отказался отдать свою сестру человеку без родословной. Кандид убегает вместе со своим слугой, Какамбо, попадает в чудесную страну Эльдорадо, где все счастливы. Однако герои решают покинуть эту страну, потому что Кандид тоскует по Кунигунде. Нагрузив ослов золотом, он со слугой прибывает в Суринам. Он просит слугу разыскать Кунигунду, а сам отправляется с новым знакомым, ученым Мартеном, во Францию. Мартен - антипод Панглоса, он считает, что наш мир - худший из возможных миров:

-- Дьявол вмешивается во все дела этого мира, -- сказал Мартен, -- так что, может быть, он сидит и во мне и повсюду; признаюсь вам, бросив взгляд на этот земной шар, или, вернее, на этот шарик, я пришел к выводу, что господь уступил его какому-то зловредному существу; впрочем, я исключаю Эльдорадо. Мне ни разу не привелось видеть города, который не желал бы погибели соседнему городу, не привелось увидеть семьи, которая не хотела бы уничтожить другую семью. Везде слабые ненавидят сильных, перед которыми они пресмыкаются, а сильные обходятся с ними, как со стадом, шерсть и мясо которого продают. Миллион головорезов, разбитых на полки, носится по всей Европе, убивая и разбойничая, и зарабатывает этим себе на хлеб насущный, потому что более честному ремеслу эти люди не обучены. В городах, которые как будто наслаждаются благами и где цветут искусства, пожалуй, не меньше людей погибает от зависти, забот и треволнений, чем в осажденных городах от голода. Тайные печали еще более жестоки, чем общественные бедствия. Однимсловом, я так много видел и так много испытал, что я манихей.

-- Однако на свете существует добро, -- возразил Кандид.

-- Может быть, -- сказал Мартен, -- но я с ним не знаком.

Печальные происшествия и философия Мартена поколебали уверенность Кандида в том, что все в мире к лучшему. Кандид не всегда соглашается с Мартеном, потому что у него есть надежда увидеть Кунигунду. У Мартена ничего нет. Кандид с другом приезжают во Францию, где на приеме у одной дамы знакомятся с ученым, прекрасно разбирающимся в трагедиях и книгах, но который сам не написал ничего стоящего.

-- Великий человек -- сказал Кандид. -- Это второй Панглос. Затем, обернувшись к нему, он спросил: -- Вы, без сомнения, думаете, что все к лучшему в мире физическом и нравственном и что иначе не может и быть?

-- Совсем напротив, -- отвечал ему ученый, -- я нахожу, что у нас все идет навыворот, никто не знает, каково его положение, в чем его обязанности, что он делает и чего делать не должен. Не считая этого ужина, который проходит довольно весело, так как сотрапезники проявляют достаточное единодушие, все наше время занято нелепыми раздорами: янсенисты выступают против молинистов, законники против церковников, литераторы против литераторов, придворные против придворных, финансисты против народа, жены против мужей, родственники против родственников. Это непрерывная война.

Кандид возразил ему:

-- Я видел вещи и похуже, но один мудрец, который имел несчастье попасть на виселицу, учил меня, что все в мире отлично, а зло -- только тень на прекрасной картине.

-- Ваш висельник издевался над людьми, -- сказал Мартен, -- а ваши тени -- отвратительные пятна.

-- Пятна сажают люди, -- сказал Кандид, -- они никак не могут обойтись без пятен.

-- Значит, это не их вина, -- сказал Мартен.

Кандид изменяет Кунигунде с дамой, его предает аббат, лишь дав взятку законнику, Мартен и Кандид освобождаются и садятся на корабль, плывущий во Францию.

-- Ах, Панглос, Панглос! Ах, Мартен, Мартен! Ах, моя дорогая Кунигунда!

Что такое ваш подлунный мир? -- восклицал Кандид на палубе голландского корабля.

В Портсмуте Кандид видит казнь адмирала, который «убил слишком мало народу». Адмирала осуждают на смерть, «чтобы взбодрить других». Кандид ошеломлен. Однако, прибыв в Венецию, он снова охвачен оптимизмом:

-- Слава богу, -- сказал Кандид, обнимая Мартена, -- здесь я снова увижу прекрасную Кунигунду. Я надеюсь на Какамбо как на самого себя. Все хорошо, все прекрасно, все идет как нельзя лучше.

В Венеции Кандид встречает девушку Пакету и брата Жирофле. Он убеждает Мартена, что эти-то люди счастливы. Однако Мартен не верит Кандиду. Они заключают пари. Выясняется, что Пакета - распутница, а брат Жирофле ненавидит свою рясу и тоже лишь кажется счастливым. Кандид проигрывает пари, но решает попробовать найти счастливого человека еще раз. Вместе с Мартеном он отправляется к сенатору Пококуранте, о котором идет молва, что он не ведал горя. Они прибывают в роскошный замок, их обслуживают прекрасные девушки, у сенатора богатая библиотека и все, о чем может мечтать человек. Однако ему все опротивело, и снова выигрывает Мартен.

-- Ну хорошо, -- сказал Кандид, -- значит, единственным счастливцем буду я, когда снова увижу Кунигунду.

Надежда украшает нам жизнь, -- сказал Мартен.

Какамбо встречает Кандида и говорит ему, что Кунигунда стала судомойкой у трансильванского князя. Все вместе отправляются в Константинополь. В двух каторжниках, бывшими гребцами на галере, Кандид с изумлением узнает своего учителя Панглоса и брата Кунигунды, которого он убил. Оказывается, что рана иезуита оказалась не смертельной, а веревка, на которой повесили Панглоса, была сырой, и он был еще жив, когда его сняли с виселицы.

-- Ну хорошо, мой дорогой Панглос, -- сказал ему Кандид, -- когда вас вешали, резали, нещадно били, когда вы гребли на галерах, неужели вы продолжали считать, что все в мире к лучшему?

-- Я всегда был верен своему прежнему убеждению, -- отвечал Панглос.

В конце концов, я ведь философ, и мне не пристало отрекаться от своих взглядов; Лейбниц не мог ошибаться, и предустановленная гармония всего прекраснее в мире, так же как полнота вселенной и невесомая материя.

Во владениях трансильванского князя Кандид находит свою Кунигунду. Вместе со старухой она развешивала на веревках мокрые кухонные полотенца. Он выкупает обеих. Кунигунда стала уродливой и сварливой. У нее были морщинистые щеки, красные, потрескавшиеся руки, воспаленные глаза и иссохшая шея. Кандид не имел никакого желания женится на этой Кунигунде, но из учтивости он это сделал. Он купил небольшую ферму на драгоценные камни, вывезенные из Эльдорадо, которые остались после всех приключений и сделок и бесчестными евреями. Кунигунда с каждым днем становилась все уродливей и сварливей. Друзья страдали от невыносимой скуки.

Мартен доказывал, что человек родится, дабы жить в судорогах беспокойства или в летаргии скуки. Кандид ни с чем не соглашался, но ничего и не утверждал. Панглос признался, что всю жизнь терпел страшные муки, но, однажды усвоив, будто все идет на диво хорошо, будет всегда придерживаться этого взгляда, отвергая все прочие точки зрения.

Новые события окончательно утвердили Мартена в его отвратительных принципах, поколебали Кандида и смутили Панглоса. Однажды к ним на ферму явилась Пакета и брат Жирофле в самом бедственном состоянии. Они очень быстро проели свои три тысячи пиастров, расстались, потом помирились, снова поссорились, попали в тюрьму, убежали оттуда, и, наконец, брат Жирофле сделался турком. Пакета продолжала заниматься своим ремеслом, но уже почти ничего им не зарабатывала.

Панглос, узнав об убийстве нескольких человек в Константинополе, спросил что думает об этом один старик, который отдыхал на солнце перед своим домом. Старик ответил, что не интересуется тем, что происходит в Константинополе, он занимается своим делом. Кандид восхитился жизнью старика, который с двумя дочерьми жил тихо и счастливо, возделывая небольшой участок земли.

-- Будем работать без рассуждений, -- сказал Мартен, -- это единственное средство сделать жизнь сносною.

Все маленькое общество прониклось этим похвальным намерением; каждый начал изощрять свои способности. Небольшой участок земли приносил много плодов. Кунигунда, правда, была очень некрасива, но зато превосходно пекла пироги; Пакета вышивала; старуха заботилась о белье. Даже брат Жирофле пригодился: он стал очень недурным столяром, более того -- честным человеком, и Панглос иногда говорил Кандиду:

-- Все события неразрывно связаны в лучшем из возможных миров. Если бы вы не были изгнаны из прекрасного замка здоровым пинком в зад за любовь к Кунигунде, если бы не были взяты инквизицей, если бы не обошли пешком всю Америку, если бы не проткнули шпагой барона, если бы не потеряли всех ваших баранов из славной страны Эльдорадо, -- не есть бы вам сейчас ни лимонной корки в сахаре, ни фисташек.

-- Это вы хорошо сказали, -- отвечал Кандид, -- но надо возделывать наш сад.

Заключение

Шопенгауэр, известный пессимист, так рассуждал о теории оптимизма: «Возвращаясь к Лейбницу, я должен сказать, что единственную заслугу его «Теодицеи», этой методической пространной разработки оптимизма, я вижу в том, что она впоследствии послужила поводом для бессмертного «Кандида» великого Вольтера; это неожиданно для Лейбница может служить подтверждением его столь часто повторяемого плоского аргумента, посредством которого он оправдывает наличие зла в мире, а именно, что дурное иногда приводит к благу. Уже самим именем своего героя Вольтер указывает, что одной искренности достаточно для понимания того, насколько устройство мира противоположно по своему характеру оптимизму». Однако, это утверждение слишком категорично.

Немалый жизненный опыт, обретенный во время многотрудных скитаний позволил действующим лицам “Кандида” придти к выводу о том, что “надо возделывать наш сад”, то есть по мере возможности делать жизнь лучше, трудясь, а, не разглагольствуя о ее сомнительных совершенствах.

Вольтеру кажется абсурдным называть благим мир, полный всевозможных бед и страданий. Человек может и должен стремиться усовершенствовать его своим созидательным трудом, избавляющим от трех великих зол: скуки, порока и нужды, а не повторять бессмысленно, в то время как на него и его ближних обрушиваются все новые беды, как это делает вышеупомянутый учитель Панглос: “Всё к лучшему”.

В финале злоключений Кандид теперь уже не благодарит Бога, который все устроил наилучшим образом (может быть потому, что в данном случае, в отличие от «Задига», ангел так и не появился, а без знамений подобная констатация человеку, претерпевшему все, что претерпел Кандид, никак не дается). И, тем не менее, весь пафос заключительных рассуждений Вольтера позволяет придти к выводу о его, безусловно, жизненной оптимистической позиции. Но теперь этот оптимизм - более спокойный, стоического толка.

Список использованных материалов

1. http://www.ozersk.ru/philosophy/ro3/zach_ro3.shtml

2. www.lib.ru

3. http://philosophy.allru.net/perv256.html

Размещено на Allbest.ru