Особенности семьи и брака и энтоязыковая ситуация в среде городских казахов в конце 1950-1980-х годов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Казахская Академия Труда и Социальных Отношений

ОСОБЕННОСТИ СЕМЬИ И БРАКА И ЭТНОЯЗЫКОВАЯ СИТУАЦИЯ В СРЕДЕ ГОРОДСКИХ КАЗАХОВ В КОНЦЕ 1950 -1980-Х ГОДОВ

Абдулина А.Т.

Аннотация

В статье была поставлена задача изучения основных тенденций в области семейно-брачных отношений в среде городских казахов, подвергшихся в советский период массированной ассимиляции. После окончания Второй мировой войны у казахов, проживающих в этнодисперсной городской среде, прослеживаются такие тенденции как, нарастающее доминирование простых нуклеарных семей; снижение рождаемости и повышение брачного возраста; рост разводимости, уменьшение возрастной разницы семейных пар. Указанные тенденции связаны с влиянием городского образа жизни, изменением структуры потребностей и ростом их относительной неудовлетворенности, формированием установок на получение образования и продвижение по социальной лестнице, получение отдельного жилья и пр. Рост числа межнациональных браков у части городских казахов является показателем наличия у них установки на естественную ассимиляцию.

В результате политики русификации этноязыковые процессы в среде городских казахов характеризовались сокращением удельной доли одноязычных в казахском варианте и расширением удельной доли двуязычных (владеющих русским языком). Причем, некоторая часть городских казахов стала считать родным не казахский, а русский язык, который занял монопольное положение в делопроизводстве, в официальном общении, системе образования и науке.

Ключевые слова: брак, семья, этнос, этнокультурные процессы, этноязыковые процессы, язык.

Resume

городской казах семейный ассимиляция

The article posed the task of studying the main trends in the field of family-marriage relations among urban Kazakhs who underwent massive assimilation during the Soviet period. After the end of the Second World War, the Kazakhs living in an ethnically dispersed urban environment, traced such trends as the growing dominance of simple nuclear families; a decrease in the birth rate and an increase in the marriageable age; the growth of divorce, the decrease in the age difference of married couples. These tendencies are related to the influence of the urban lifestyle, the change in the structure of needs and the growth of their relative dissatisfaction, the formation of attitudes towards education and promotion on the social ladder, the receipt of separate housing. The increase in the number of interethnic marriages among some of the urban Kazakhs is an indicator of the existence of an installation for natural assimilation.

As a result of the policy of Russification, ethno-linguistic processes among urban Kazakhs were characterized by a reduction in the share of monolingual in the Kazakh version and an increase in the proportion of bilingual (who speak the Russian language). Moreover, some part of the urban Kazakhs began to consider not the Kazakh language as their native language, but the Russian language, which took a monopoly position in office work, in official communication, the education system and science.

Key words: marriage, family, ethnos, ethno-cultural processes, ethno-linguistic processes, language.

Основная часть

Введение. Этносоциальная структура населения города находится в постоянной динамике в соответствии с непрерывным осуществлением городской общностью своей системообразующей функции - устойчивого социально-демографического воспроизводства, которое приводит к формированию, воспроизведению личности горожанина, занимающего определенные социальные позиции и играющего определенные социальные роли [1, с. 160]. Главную роль в этом процессе играет семья, основная социальная микроячейка общества, выполняющая многообразные социальные функции, обеспечивая воспроизводство населения в его этническом своеобразии, передачу новым поколениям национального самосознания, ценностных ориентиров. В связи с этим большой интерес представляет изучение семейно-брачных отношений в среде городских казахов, подвергшихся в советский период массированной ассимиляции, что отразилось на их репродуктивном поведении, семейных установках и ценностях, традициях и обрядах, а также языковой практике.

Методы. При написании статьи автор опирался как на общенаучные методы исследования, такие как анализ, синтез, системный и пр., так и специальные исторические: проблемно-хронологический, сравнительно-исторический, количественный. Результаты исследований в данной работе получены на основе изучения государственной статистики и трудов ученых этнографов и демографов прошлых лет.

Результаты. Весьма существенную роль в анализе семейной структуры населения играют данные о размерах семей, отражающие основные характерные особенности состава семьи: число детей, характер и распространенность различных типов семей. Рассмотрение данного вопроса во временном разрезе среди городского населения выявило главные тенденции в его развитии: снижение доли семей, состоящих из 6-ти и более человек, увеличение доли одиночек и семей, включающих 2-4 человека. Так, по данным Всесоюзной переписи населения 1979 г. в Казахской ССР ј рабочих семей состояли из 2-х чел., 22,7% - из 3-х, 21,2 - из 4-х, более ¹/10 - из 5 чел., 6,9 - из 6-и, 12,4% - из 7-и чел. и более. Средний размер семьи рабочего в Казахстане составлял 4,1 чел, тогда как в среднем по СССР - 3,4, в Латвийской ССР - 3, в Таджикской ССР - 5,5 чел. В городах семей из 6-и чел. было мало - 4,6, а из 7-и чел. и более только 5,8%. Аналогичные данные прослеживались по семьям городских служащих: более чем ⁹/10 городских служащих имели семьи из 2, 3, 4-х чел., семей же из 6-и чел. было примерно ¹/25 часть [2, с. 178-179].

Размер семьи варьировал в зависимости от этнической принадлежности, поскольку этносы с традициями многодетности и сложносоставных семей обнаруживали более высокие показатели размера семьи. По данным переписи 1979 г. в Казахстане размер казахской семьи составлял 5,5, русской - 3,3 чел. [2, с. 179]. Результаты этносоциологического исследования рабочих в городах Центрального Казахстана, проведенного в 1976-1977 гг. под руководством Х.А. Кауановой, выявили, что средний состав семьи у казахских рабочих составлял 5-10 чел., а у русских и украинцев - от 4 до 5 чел. [3, с. 34]. На численный состав казахских семей оказал большое влияние культурно-исторический фактор, связанный с продолжительностью проживания в условиях города и «стажем» принадлежности к социально-профессиональной группе. В казахских семьях, принадлежащих к городским жителям первого поколения, имеющих тесные связи с родным аулом, численность семей колебалась от 6 до 12 человек, к примеру, у джезказганских рабочих, недавних выходцев из близлежащих Улутауского, Джездинского районов [3, с. 35]. Увеличение размеров семей происходило в основном за счет увеличения в них доли детей, а не за счет усложнения структуры.

Не менее существенные изменения произошли в структуре городских семей казахов по поколениям и характеру родственных отношений в рамках общих урбанизационных тенденций, отмеченных многими исследователями этнических процессов в бывшем Советском Союзе [4, с. 112], [5, с. 77]. Суть изменений состояла в доминировании простых нуклеарных семей, состоящих из супругов с их неженатыми детьми или без детей (в случае бездетности и отпочковывания взрослых детей с целью создания собственных семей), снижение доли сложных неразделенных семей (отцовских однолинейных и братских многолинейных). «Неразделенная семья», по мнению М.И. Серебряковой [6, с. 32], представляет собой позднейшую остаточную форму большой патриархальной семьи, это переходный тип семьи, т.е. явление временного порядка до практически неизбежного дробления семьи на нуклеарные ячейки.

Бытованию сложных семей способствовали этнические традиции, материальная заинтересованность и целесообразность, недостаток в обеспечении жильем и пр. В отличие от славянских этнических групп в казахских городских семьях наблюдалось совместное проживание, чаще всего, с родителями, родственниками мужа, нежели жены. Среди родственников мужа преобладали лица молодого возраста, учащаяся молодежь, прибывшая в город для учебы в вузах, техникумах и др. В казахских семьях рабочих Центрального Казахстана удельный вес смешанных семей, имеющих в составе родителей мужа, составлял 55,4%, родителей жены - 7,3%, родственников мужа - 30,9%, а родственников жены 6,4%. В тоже время в русских семьях данные показатели были на уровне 39,6; 31,2; 22,6; и 6,6% [3, с. 38]. По материалам Х.А. Кауановой, в русских семьях в основном проживала теща в связи с ее болезнью, нуждой в постоянном уходе и заботе со стороны близких людей, либо в связи с необходимостью ухода за малолетними детьми. В казахских семьях рабочих подобные семьи получили распространение и общественную легитимность только в середине 1970-х гг., поскольку в прошлом общественное мнение, сложившиеся в условиях вирилокального поселения супругов, осуждало проживание тестя или тещи в доме зятя не меньше, чем зятя в доме родителей жены.

Преобладание же малых нуклеарных семей показывает, во-первых, возросшее стремление молодых супружеских пар приобрести экономическую самостоятельность, а, во-вторых, резко возросшую социальную и профессиональную мобильность молодежи. К вышесказанному можно добавить и различия в культурно-ценностных ориентациях молодого и старшего поколений, улучшение социального обеспечения некоторых категорий старшего поколения, интенсивность миграционной подвижности молодежи.

Получили распространение неполные малые семьи из матерей или отцов с детьми и неполные расширенные семьи из матерей или отцов с детьми и другими родственниками. В казахских городских семьях вдова с детьми жила, как правило, одна или со своими родителями, а прежде она оставалась, по обыкновению, в семье родителей мужа. Это же относилось к одинокой матери (последствия развода или внебрачных отношений), которая в условиях мультикультурной городской среды утратила низкий моральный статус, связанный с общественным осуждением и порицанием.

Общей тенденцией постиндустриального общества является снижение рождаемости, особенно в семьях групп с высоким социально-профессиональным и культурным статусами, что отразилось на уровне детности. Возрастная структура крупных городов характеризуется небольшим процентом детей и высоким процентом лиц пожилых и старых возрастов. Это явление получило название в демографической литературе «старение населения», влекущее за собой неблагоприятные социально-экономические и демографические последствия. Наблюдаемые в 1970-е гг. процессы демографического старения населения наиболее явно проявлялись в европейской части СССР в отличие от республик Средней Азии и Казахстана [7, с. 9]. Эти данные накладываются на ситуацию с рождаемостью в Казахстане в этнодифференцирующем плане: так, по данным упомянутого этносоциологического обследования городов Центрального Казахстана в казахской и уйгурской этнических группах преобладали семьи с 3-4 детьми, но не редки были и семьи с 5-10 и более детей [3, с. 40]. Количество же детей в семьях русских, украинцев и белорусов было на уровне простого (1-2 ребенка), а не расширенного воспроизводства.

В сравнительно высокой рождаемости казахов сказывались нормы ислама, поддерживающие многодетность, поскольку религиозные установки, сохраняющиеся в быту, с течением времени воспринимались населением в качестве этнических традиций и определяли его репродуктивное поведение. Кроме того, у казахов сильное воздействие на уровень рождаемости оказывала микросреда, в которой протекала повседневная жизнь семьи, с ее психологическими и культурными особенностями. К примеру, в сложных семьях установки старшего поколения являются доминирующими во всех вопросах внутрисемейной жизни. Малым нуклеарным семьям, включающим супружескую пару с детьми, был присущ средний уровень детности. Это объясняется самостоятельным регулированием численности семьи со стороны супругов с учетом своих реальных возможностей по воспитанию и образованию детей. Тем более что в условиях городской среды дети не рассматриваются как дополнительная рабочая сила, необходимая в домашнем хозяйстве, а социализация детей требует больших финансовых инвестиций. Формирование низкого уровня рождаемости обусловлено уровнем образования и социальным статусом женщин. Так, в 1980 г. для всех обследованных социологами в Алма-Ате женщин фактическое число детей у казашек было больше чем у русских на 21%, а для женщин, работающих в научно-исследовательских учреждениях и вузах, соответствующая разница составляла 15% [8, с. 55].

Таким образом, среди причин ограничения числа детей в семье важное место занимает ослабление семейно-родственных связей, уменьшение родительских прав, часть которых переходит к обществу, уменьшение материальных и моральных выгод многодетности, вовлечение женщин в общественное производство, низкий социально-экономический уровень жизни. Недостатки в материальном положении, отсутствие необходимой жилой площади значительно тормозит реализацию даже имеющейся установки на рождение следующего ребенка, особенно если она не очень «твердая».

Дискуссия. Как утверждают исследователи брачно-семейных отношений, прямой зависимости между уровнем материального благосостояния и числом детей в семье нет, так как репродуктивные установки семьи в значительно большей мере связаны с субъективной оценкой супругами материального положения их семей, чем с реальным доходом [9, с. 73]. По мнению А.В. Баранова, среди факторов снижения рождаемости и распространения в качестве преобладающего типа малодетной семьи наиболее сильным выступает урбанизация, поскольку при формировании психологической установки на малодетную семью более значимо место проживания человека, чем разница семей в доходах, жилищных условиях или образовании. Далее он утверждает, что снижение рождаемости главным образом детерминировано изменением структуры потребностей и ростом их относительной неудовлетворенности, что, в свою очередь, связано с установкой на мобильность и расширение потребления. Городское население в большей мере, чем сельское, нацелено на профессиональную работу, учебу, а также на развлечения. Дети сохраняют высокое место в шкале ценностей жизни взрослых. Однако внимание, время, средства, которые семья при новой ценностной ориентации могут выделить на детей, ограничивается одним, двумя детьми [10, с. 81, 105].

Результаты. Брак является основным институтом создания и функционирования семьи, а его нормы подвержены государственной правовой регламентации. В межпереписной период 1959-1979 гг. среди городского населения Казахской ССР удельная доля состоящих в браке мужчин выросла с 43 до 47%, а женщин с 39 до 43% [11]. Общие показатели брачности у мужчин и женщин были выше в возрасте после 16 лет. Так, в 1989 г. в браке состояло 70% мужчин и 60% женщин старше 16 лет [12]. Более высокие показатели мужской брачности объясняются половой диспропорцией в структуре населения Казахстана, особенно в старших возрастах, вызванной последствиями II мировой войны, которую не удалось преодолеть за многие годы. Среди состоящих в браке наиболее высокий удельный вес мужчин приходился на группу 25-29 лет, интенсивность же вступления в брак у женщин возрастала в более ранних возрастах по сравнению с мужчинами, особенно после 18 лет, достигая максимума в 23 года. В тоже время показатели разводимости у женщин в 1989 г. почти в два раза превышали аналогичные показатели у мужчин (8,23 и 4,53% к численности всех женщин и мужчин городов республики) [12]. Это объясняется тем, что женщины, чаще мужчин были инициаторами разводов, но реже мужчин вторично устраивали свою личную жизнь, а также некоторым перевесом женщин в половозрастной структуре населения.

В результате процессов урбанизации и социального контроля отмечена общая тенденция повышения брачного возраста, установившегося для мужчин и женщин в близких пропорциях, в пределах от 18 до 25 лет. Брачный возраст у городской казахской молодежи был выше, чем у сельской, у интеллигенции выше, чем у рабочих [3, с. 23]. Искоренение практики ранних браков в среде городских казахов было вызвано нивелирующим влиянием городского образа жизни, формирования установок на получение образования и продвижения по социальной лестнице, получение отдельного жилья.

Еще одной тенденцией семейно-брачных отношений городских казахов в послевоенный период, отмеченной исследователями [3, с. 26-27], было уменьшение возрастной разницы семейной пары: преобладание семейных пар с разницей в возрасте в среднем 1-3 года (муж старше жены). Нередки были браки среди одногодок, но пары, где жена старше мужа, или муж существенно старше жены (на 8-10 лет) встречались реже. Повсеместно в городах, как и в рабочих поселках и не только в Казахстане, но и в Киргизии, например, в среде шахтеров каменноугольной промышленности [13, с. 90], вопрос о вступлении в брак решался молодыми людьми на сугубо добровольной основе при эмоционально-психологической симпатии. Х.А. Кауанова сделала вывод, что супружеские пары, поженившиеся по воле родителей, относились в основном к старшему поколению и лишь незначительная их часть к молодому поколению [3, с. 28]. В подавляющем большинстве браки у городских казахов заключались по взаимной любви и в результате продолжительного знакомства, дружбы и привязанности, свидетельствующие о нравственно-интеллектуальном принципе заключения семейно-брачных отношений. Между тем учитывался также социальный статус избранников, предпочтение отдавалось выходцам из близких социальных страт советского общества, иногда учитывался также материальный достаток семьи. Но последний фактор не был превалирующим, поскольку коммунистическая мораль осуждала меркантилизм как проявление буржуазного образа жизни, чуждого советской системе.

Существенной приметой семейно-брачных процессов в городах Советского Союза стало стремительное распространение межнациональных браков, внимание к исследованию которых было вызвано господством идеологемы о формировании интернациональной общности «советского народа». Как известно, национально-смешанные семьи являются микросредой интенсивной межэтнической интеграции и естественной ассимиляции, оказывая глубокое влияние на ход этнических процессов [1, с. 233]. Всемерное распространение атеизма, ограничение ислама, запрещавшего браки с иноверцами, повышение культурно-образовательного уровня, интернационализация быта, ограниченность круга потенциальных брачных партнеров своей национальности, их «разбросанное» расселение в городе при общей невысокой численности, - все эти факторы привели к слому традиции строгой этнической эндогамии городских казахов и повышению межнациональной брачности. Если в 1959 г. национально-смешанные семьи в Казахской ССР составляли 10,2 от общего числа семей, то в 1970 г. их число возросло до 14% [3, с. 44]. Данные цифры показывают абсолютное преобладание этнически однородных браков даже в этнодисперсной среде, так как именно они обеспечивают воспроизводство и устойчивое существование этносов как особого социально-культурного организма.

Исследования по Центральному Казахстану показали, что процессы межэтнической интеграции в форме национально-смешанной брачности особенно интенсифицировались в связи с компанией освоения целинных и залежных земель, вызвавшей приток мигрантов с центральных районов СССР. Именно мигранты были инициаторами создания межнациональных браков: среди рабочих семей Центрального Казахстана удельная доля таких семей была в пределах 74,9, причем 71,2% проживали в городе более 5 лет [3, с. 45].

Сформировавшаяся в советский период мозаичность национального состава населения Казахстана обусловила существование множества вариантов национально-смешанных браков, число которых, к примеру, в Северном Казахстане, доходило до 160 [14, с. 15]. Если говорить о национально-смешанных браках у городских казахов, то наблюдалось доминирование казахско-татарских, казахско-русских браков, поскольку при создании смешанных браков вступали в действие факторы этнокультурной близости, т.е. схожести языков, обычаев и традиций, вероисповедания, совместимости этнических норм внутрисемейного общения и пр., длительности совместного проживания и ментальности, отсутствие сильных этнорасовых предубеждений. При анализе фактической межнациональной брачности у городских казахов было обнаружено, что функция стабилизации этноса через механизм эндогамии был закреплен за женщинами, так как мужчины-казахи вступали в национально-смешанные браки чаще женщин-казашек. У русских и некоторых других славянских народов, напротив, за представителя другой национальности чаще выходит женщина.

Казахско-русские семьи отличались большой эгалитарностью и демократизацией внутрисемейных отношений. Принятым языком общения зачастую был русский, в казахско-русских семьях происходило некоторое нивелирование этничности супругов. Между тем, преобладающий язык внутрисемейного общения отражает степень адаптации к иноэтнической среде, интенсивность межэтнических контактов. Быт семей, составленных из представителей коренной национальности и тюркоязычных этносов резко не выделяется на общем фоне однонациональных казахских семей: здесь преобладающими являются авторитарно-иерархические отношения.

Особый интерес для выявления направленности этнокультурных процессов представляет вопрос об этнической принадлежности детей в национально-смешанных семьях. В Казахстане, как и в других регионах Центральной Азии [15, с. 14], в основном прослеживается принцип определения национальности по отцу, особенно если национальность отца является доминирующей в данной этнической среде. Исследования по Центральному Казахстану показали, что удельный вес семей, где национальность определялась по отцу составила 68,1, а по матери 31,9%.

Органичной частью этнокультурных процессов являются этноязыковые процессы. Возрастание или сокращение численности народа оказывает определенное влияние и на развитие языка, прежде всего, как средства человеческого общения. В свою очередь этноязыковые процессы, в частности усвоение отдельными группами населения языка другого этноса, употребление его в различных сферах производственной, общественной и культурно-бытовой деятельности, является одним из факторов собственно этнических процессов.

При изучении этноязыковых процессов очень важно учитывать тот факт, что в настоящее время язык уже не является основным условием для идентификации индивида со своим этносом, а смена языка не означает автоматической смены этнического самосознания или других этнических маркеров, благодаря которым человек сохраняет прочные связи со своей этнической общностью. Этот вывод нашел подтверждение в других исследованиях, посвященных изучению этнокультурных процессов [16, с. 269]. Поэтому этноязыковая ситуация в силу своей динамичности и практичности гораздо сложнее и демонстрирует значительно большее разнообразие по сравнению с этнической ситуацией в регионе.

Проследить ход этноязыковых процессов можно на основании данных о родном языке, содержащихся в материалах переписей населения. Хотя они не являются идентичными данным о конкретном речевом поведении, они в некоторой степени позволяют судить о соотношении у каждого этноса функций языка своего этноса с функциями языков других этносов. В конце 1970-х гг. в республике 98,6% казахов считало родным язык своей национальности. Материалы переписей отразили главную тенденцию в языковой жизни казахов, которая заключается в относительной устойчивости их восприятия родного языка, который стойко сохраняет этнодифференцирующие функции. Между тем доля считающих родным язык другой национальности среди поляков оказалась равной 85, евреев - 80, белорусов - 62, украинцев - 58,6, мордовцев - 52,3, чувашей - 47,8, удмуртов - 46,9, литовцев - 45,2, корейцев - 43,9, молдаван - 43,2, армян - 42,9, немцев - 35,5%. В целом 16 % населения республики считало родным язык не своей национальности, а другой [17, с. 26].

Вторым очень важным индикатором этноязыковых процессов является степень владения вторым языком народов СССР, т.е. степень формирования билингвизма у казахов (казахско-русского двуязычия). По Всесоюзной переписи 1970 г. каждый второй казах (50,6%) свободно владел русским языком. Среди коренного населения союзных республик казахи по свободному владению русским языком занимали третье место в СССР после белорусов (57%) и латышей (56,7%) [18, с. 111]. Высокие показатели казахско-русского двуязычия были результатом проводившейся на уровне Советского Союза национальной политики, связанной с перемещением в республику трудовых мигрантов из центральных районов страны, вызвавшей демографические сдвиги в национальном составе населения, русификацию на всех уровнях образования (дошкольного, школьного, среднего специального и высшего), а также некоторое сокращение сферы применения казахского языка в средствах массовой информации, научной деятельности.

Различные возрастные группы казахов показывали различные уровни владения русским языком. Казахская молодежь 11-19 лет в республике лучше владела русским языком, чем по стране в целом. Больше половины (54,7%) выпускников восьмилетней школы и три четверти (73%) выпускников средних школ пользуются им свободно. Удельный вес казахов в возрасте 16-19 лет, свободно владеющих русским языком, в пределах Казахстана был выше (73%), чем у казахов, живущих в других республиках (70,3%) [18, с. 113].

Видный исследователь этноязыковых процессов в Казахстане Б.Х. Хасанов отмечает корреляционную зависимость степени двуязычия от численной представленности русских в национальном составе населения отдельных областей. По его данным, в семи областях (Карагандинской, Кустанайской, Северо-Казахстанской, Целиноградской, Восточно-Казахстанской, Кокчетавской, Павлодарской) и Алма-Ате казахи составляли от 14,4 до 26,7%, что было намного ниже среднего показателя по республике (36% в 1979 г.). Здесь свободно владели русским языком от 71,1 до 84,8% казахов, за исключением Восточно-Казахстанской, где половина казахов двуязычна. В семи других областях (Тургайской, Алма-Атинской, Джезказганской, Джамбульской, Мангышлакской, Талды-Курганской, Семипалатинской) свободно владели русским языком от 43,4 до 56,2% казахов. Больше половины населения составляли казахи в пяти областях: Чимкентской, Уральской, Актюбинской, Гурьевской, Кзыл-Ординской. В них свободно владели русским языком от 35,2 до 54,9% [18, с. 117-118]. Таким образом, дисперсность расселения казахов, частота межэтнических контактов, одноязычие в административной и социально-культурной инфраструктуре, привели к интенсификации процессов билингвизма в национально-русском варианте, т.е. не только казахи, но и представители других этносов свободно владели русским языком.

Многие исследователи национально-языковых отношений [19, с. 91] отмечают, что основным источником противоречий в языковой жизни служит доминирование одного типа двуязычия - национально-русского. Длительное время существовало идеологическое и научное обоснование безальтернативного (одностороннего) двуязычия, в котором нерусскоязычный овладел русским языком, а русский, как правило, не ощущал ни социальной, ни культурной потребности к овладению нерусским языком. По данным Всесоюзных переписей населения если в 1970 г. почти 1 % русских (55 118 человек) владели казахским языком свободно, то в 1979 г. доля русских, владеющих казахским языком свободно, уменьшилась на 0,3% (на 15 281 человек). Если в 1970 г. доля русских, свободно владеющих другими языками, представленными в республике, составляла 0,8% всех местных русских, то через девять лет она уменьшилась и составляла 0,6% [17, с. 33]. Вследствие отсутствия необходимой социокультурной базы казахский язык не получил соответствующего распространения и в инноэтничной среде.

Доказательством факта снижения реального функционирования казахского языка и языковой ориентации у части городских казахов являются данные Б.Х. Хасанова, что 0,4% казахов родной язык стал не основным, а вторым компонентом двуязычия, 56 312 казахов языком своей национальности не владели ни как родным, ни как вторым [18, с. 24]. Проведенные им социально-лингвистические исследования в 1987 г. на территории Казахстана, показали, что именно среди молодых городских мужчин проявляется тенденция к одноязычию, по сравнению с женщинами и старшим поколением. В Алма-Ате наблюдались случаи языкового нигилизма у казахов [18, с. 125], что является проявлением крайнего падения престижа языка и культуры своего народа, которые намеренно противопоставлялись более «высокой», с их точки зрения, культуре и языку русского этноса, выполняющего в Казахстане «цивилизирующую» роль.

Состояние этноязыковой ситуации в Казахстане в конце 1980-х гг. во многом было обусловлено наличными языками обучения в средних общеобразовательных школах, закладывающих фундамент реального владения языком. В 1986/87 учебном году из общей численности школ 6961 - с одним языком обучения (в них обучается 2 418 926 учащихся), 1061 - с двумя языками обучения (625 246 учащихся), 21 - с тремя языками обучения (18 410учащихся). На казахском языке функционировало 2540 школ (908, 95 тыс. учащихся, т.е. 30,6% всех учащихся), на русском - 4179 школ (2009,26 тыс. учащихся, т.е. 66,8% всех учащихся), на узбекском - 73 школы (58,2 тыс. учащихся, т.е. около 2%), на уйгурском - 11 (13,2 тыс. учащихся, т.е. 0,4%), на таджикском - 3 (2.05 тыс. учащихся, т.е. 0,06%). Кроме того, в 1010 дошкольных учреждениях (из них 311 - в городе, 699 - на селе) 47 527 детей нерусской национальности (32 364 - в городе, 26 163 - на селе обучаются русскому языку (всего в республике 8012 дошкольных учреждений) [17, с. 12].

Основным языком обучения в системе высшего образования был русский, тем не менее, в 55 вузах и в 246 средних специальных учебных заведениях (в них обучается более 550 тыс. юношей и девушек) обучение велось на русском, казахском, уйгурском и немецком языках. Были созданы группы немецкого, уйгурского и корейского языков при факультете журналистики КазГУ. В Целиноградском педагогическом институте было открыто отделение для подготовки учителей истории для немецких школ. В 484 профессионально-технических училищах (в них обучалось 265 869 учащихся) обучение велось на четырех - русском, казахском, узбекском, уйгурском языках [17, с. 13].

Заключение

Таким образом, в семье и браке городского населения после окончания Второй мировой войны прослеживаются такие тенденции как, нарастающее доминирование простых нуклеарных семей; демографические процессы снижения рождаемости и повышения брачного возраста; зависимость размеров семей от национальности; рост разводимости, уменьшение возрастной разницы семейных пар; рост межнациональной брачности. Указанные тенденции связаны с влиянием городского образа жизни, изменением структуры потребностей и ростом их относительной неудовлетворенности, формированием установок на получение образования и продвижение по социальной лестнице, получение отдельного жилья и рядом других причин.

Как мы видим, у казахов, проживающих в этнодисперсной городской среде, проходили динамичные процессы в сфере семейно-брачных отношений, приведшие к формированию маргинальных семейных структур, т.е. переходных, сочетающих в себе черты прежних этнокультурных стереотипов (многодетная, неразделенная семья с боковыми родственниками) и особенности, типичные для демографической картины семьи в крупных городах европейской части СССР (малая нуклеарная семья с ограниченной рождаемостью). Это свидетельствует о том, что, несмотря на преобладание в городской среде малых нуклеарных семей, все же сохранялись пережитки этнокультурных стереотипов прежних времен. Увеличение размеров семьи у казахов и других восточных этносов происходил в основном за счет более высокого уровня рождаемости, нежели у местных европейских этносов, а рост числа межнациональных браков у части городских казахов является показателем наличия у них установки на естественную ассимиляцию.

В целом, этноязыковые процессы в среде городских казахов были калькой в квадрате сложившейся этноязыковой ситуации в республике, демонстрируя интенсивное сокращение удельной доли одноязычных в казахском варианте и расширение удельной доли двуязычных (владеющих русским языком). Причем, некоторая часть городских казахов стала считать родным не казахский, а русский язык, игнорируя казахскую культуру и казахскую историю. Во всех звеньях государственного аппарата городов и поселков городского типа, в делопроизводстве, в официальном общении, системе образования и науке монопольное положение занял русский язык, вытеснивший казахский язык, практически не оставив выбора для городских казахов в языковом поведении. Фактически все сферы жизни городских жителей обслуживались русским языком, что влияло на установки по языку обучения у казахов, тем более что количество казахских школ уступало количеству русских. Каждое новое поколение городских казахов было все более русифицированным в результате целенаправленной политики советской системы по отлучению казахов от собственных этнокорней.

Литература

1 Этносоциальные проблемы города / Под ред. О.И. Шкаратана; АН СССР, Науч.совет по нац. проблемам при секции общ.наук Президиума АН СССР и др. М.: Наука, 1986. 284 с.

2 Асылбеков М.Х., Галиев А.Б. Социально-демографические процессы в Казахстане (1917-1980) / М.Х. Асылбеков, А.Б. Галиев; АН КазССР, Ин-т истории, археологии и этнографии им. Ч. Валиханова. Алма-Ата: ?ылым, 1990. 192 с.

3 Кауанова Х.А. Образ жизни и быт рабочих семей: (На материалах Казахстана) / Х.А.Кауанова. Алма-Ата: Наука, 1982. 168 с.

4 Арутюнов С.А. Новое и традиционное в культуре и быте кабардинцев и балкарцев / С.А. Арутюнов. Нальчик: Эльбрус, 1986. 302 с.

5 Кочкунов А.С. Традиции и инновации в современной киргизской сельской семье // СЭ. 1985. - № 5. С. 75-83 и др.

6 Серебрякова М.И. Семья и семейная обрядность в турецкой деревне / М.И. Серебрякова. М.: Наука, 1979. 168 с.

7 Шадиев Р. Особенности воспроизводства населения в республиках Средней Азии // Население Средней Азии. М.: Финансы и статистика, 1985. С. 9.

8 Искаков У.М. Города Казахстана: проблемы социально-экономического развития / У.М. Искаков. Алма-Ата: Наука, 1985. 160 с.

9 Родзинская Н.Н. Факторы, влияющие на репродуктивные установки супругов // Детность семьи: вчера, сегодня и завтра. М.: Мысль, 1986. 205 с.

10 Баранов А.В. Социально-демографическое развитие крупного города / А.В. Баранов. М.: Финансы и статистика, 1981. 191 с.

11 Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г. Казахская ССР. М., 1962. Таб. 2,5; Итоги Всесоюзной переписи населения 1970 г. М.: Статистика, 1972. Т. 5.

12 Итоги Всесоюзной переписи населения 1989 г. / Гос.Ком. КазССР по стат. Алма-Ата: Респ.инфор.-изд.центр, 1990. Т. 2. - Таб. 3.

13 Мамбеталиева К. Быт и культура шахтеров-киргизов каменноугольной промышленности Киргизии/ К. Мамбеталиева. Фрунзе: Изд-во АН Киргиз.ССР, 1963. 123 с.

14 Евстегнеев Ю.А. Современные этнические процессы в Северном Казахстане (в аспекте динамики межнациональных браков): Автореф. дисс. … к.ист.н. Алма-Ата, 1977. 24 с.

15 Мирхасилов С.М. Социально-культурные изменения и отражение их в современной семье сельского населения Узбекистана // Советская этнография. 1979. № 1. С. 3-15.

16 Социальное и национальное. Опыт этносоциологических исследований по материалам Татарской АССР. М.: Наука, 1973. 331 с.

17 Хасанов Б.Х. Национальные языки, двуязычие и многоязычие: поиски и перспективы / Б.Х. Хасанов. Алма-Ата: Казахстан, 1989. 136 с.

18 Хасанов Б.Х. Казахско-русское двуязычие: (Социально-лингвистический аспект) / Б.Х. Хасанов. Алма-Ата: Наука, 1987. 200 с.

19 Национально-языковые отношения в СССР: состояние и перспективы. М.: Наука, 1989. 223 с.

Размещено на Allbest.ru