Первые исторические произведения на Руси

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Повесть временных лет» - наиболее ранняя из сохранившихся в полном объёме русских летописей. Создана в Киеве в 1110-х годах. Составила основу большинства более поздних русских летописей.

Редакции и списки:

В 1110-1113 была завершена первая редакция (версия) Повести временных лет - пространного летописного свода, вобравшего многочисленные сведения по истории Руси: о войнах русских с Византийской империей, о призвании на Русь на княжение скандинавов Рюрика, Трувора и Синеуса, об истории Киево-Печерского монастыря. Вероятный автор этой летописи - монах Киево-Печерского монастыря Нестор. В первоначальном виде эта редакция не сохранилась.

В первой редакции Повести временных лет были отражены политические интересы тогдашнего киевского князя Святополка Изяславича. В 1113 г. Святополк умер, и на киевский престол вступил князь Владимир Всеволодович Мономах.

В 1116 г. монахом Сильвестром (в промономаховском духе) и в 1117-1118 гг. неизвестным книжником из окружения князя Мстислава Владимировича (сына Владимира Мономаха) текст Повести временных лет был переработан. Так возникли вторая и третья редакции Повести временных лет; древнейший список второй редакции дошел до нас в составе Лаврентьевской, а самый ранний список третьей - в составе Ипатьевской летописи.

С. А. Бугославский разбил списки ПВЛ на три группы: «1) Списки новгородского извода; 2) Группа Ипатьевского, Хлебниковского, Погодинского и родственных им списков; 3) Группа Лаврентьевского, Троицкого, Академического и родственных им списков».

Источники:

Еще А. А. Шахматов обратил внимание на то, что сам летописец в качестве одного из своих источников называет устные предания. Известие о кончине 90-летнего «старца добраго» Яня (под 6614/1106 г.) летописец сопроводил следующим упоминанием: «От негоже и азъ многа словеса слышах, еже и вписах в л?тописаньи семь, от негоже слышах». Подобные упоминания вместе с обоснованным представлением о том, что первоначальный летописный текст мог быть составлен не ранее 30-х гг. XI в., с неизбежностью привели к мысли: основу письменной летописи должны составлять устные предания.

Упоминание о «многих словесах», услышанных летописцем от «старца добраго» Яня, послужило основанием для разработки гипотезы о существовании «устных летописей» в составе Повести временных лет.

Летописцы, создававшие и редактировавшие Повесть временных лет и предшествующие ей летописные своды, опирались не только на устные предания, но и на письменные источники (естественно, переводные). Практически все они установлены на основании текстологических параллелей (буквальных совпадений), которые удалось выявить. Основная работа в этом направлении была проведена А. А. Шахматовым. В целом его выводы сводились к следующему.

Значительную часть источников раннего летописания составляют зарубежные хроники, прежде всего греческие. Из них заимствовался не только фактический материал, но и ряд основополагающих для летописания идей, в частности, то, что условно можно назвать идеей исторического процесса.

Особенно многочисленны заимствования из болгарского перевода Хроники Георгия Амартола и его продолжателя. Сама Хроника была создана около 867 г. и охватывала всемирную историю от Адама до смерти византийского императора Феофила (812 г.). В тексте, которым пользовался составитель Повести временных лет (составитель Начального свода ее еще не знал), изложение было доведено до смерти императора Романа (948 г.). Из Хроники Амартола в Повесть были включены сведения, так или иначе связанные с историей славян и, прежде всего, с первыми походами Руси на Константинополь.

Другим важным источником стал Летописец вскоре константинопольского патриарха Никифора (806-815 гг.), в котором содержался хронологический перечень важнейших событий всемирной истории, доведенный до года смерти автора. Составитель первой редакции Повести временных лет, видимо, опирался на его вторую редакцию, известную в славянском (болгарском) переводе, при проведении хронологических вычислений

Важным источником Повести, по мнению А. А. Шахматова (поддержанному рядом исследователей), стал какой-то не дошедший до нашего времени Хронограф особого состава. В него входили фрагменты уже упоминавшейся Хроники Георгия Амартола, а также греческих хроник Иоанна Малалы и, возможно, Георгия Синкелла, а также Пасхальной хроники.

При составлении летописей широко привлекалась и апокрифическая литература, которая в XI-XII вв. бытовала наряду с богослужебными книгами.

Использовалось составителем Повести и Житие Василия Нового -- греческое агиографическое произведение, известное в славянском переводе. Из него, в частности, был позаимствован образный ряд при описании походов Олега и Игоря на Константинополь 6415/907 и 6449/941 гг.

Кроме того, в Повесть были вставлены тексты договоров Руси с Византией, помещенные под 6415/907, 6420/911, 6453/945 и 6479/971 гг. Они послужили основанием для переработки текстов Начального свода, касающихся походов князей Олега, Игоря и Святослава на Константинополь.

Впоследствии удалось выявить следы еще некоторых источников иностранного происхождения. В частности, Г. М. Барац обратил внимание на текстуальную близость Повести (в статье под 6618/1110 г.) с еврейским хронографом «Книга Иосиппон», составленным в южной Италии в середине X в. В основу его был положен латинский перевод «Иудейских древностей» и пересказ «Иудейской войны» Иосифа Флавия (откуда, видимо, и произошло название самой книги).

В отличие от прочих библейско-агадических параллелей, предложенных Г. М. Барацем, вставка фрагмента из «Иосиппона» в текст Повести под 1110 г. впоследствии была подтверждена Н. А. Мещерским.

На этом, собственно, исчерпывается перечень текстов иностранного происхождения (независимо от того, попали они на Русь в оригинале, либо были предварительно переведены на старославянский/староболгарский язык), которыми пользовались составители Повести временных лет и предшествующих ей сводов. Однако на самом деле этот список может быть продолжен.

Важным источником образных представлений первых русских летописцев (как и текстов, которые ими создавались) стали произведения сакрального характера. Прежде всего, это было Священное Писание. Поскольку до 1499 г. славянской Библии как единого кодекса не существовало, остается только догадываться, в каком виде могли использовать летописцы тексты Ветхого и Нового Заветов. По мнению А. А. Шахматова, в основном это были паремийные чтения (фрагменты Св. Писания, читающиеся в православной церкви на вечернем богослужении, чаще всего накануне праздников).

Доказать это утверждение текстологически практически невозможно, поскольку, как показал А. А. Алексеев, «варьирование по спискам затрагивало… библейские цитаты, их форма в разных рукописях одного текста подвержена большим колебаниям».

Древнейший и Начальные своды:

Анализ реконструированного текста Повести показал, что в ней содержится ряд фрагментов, прерывающих последовательное изложение. Некоторые из них даже нарушили структуру фразы, в которую были включены, оторвав начало предложения от его завершения.

Некоторые из них (например, договор князя Святослава с греками 971 г., рассказ о так называемой четвертой мести Ольги древлянам) даже нарушили структуру фраз, оторвав начало предложения от его завершения. В Новгородской I летописи, текст которой в начальной части отличается от большинства других летописей, содержащих Повесть временных лет, все подобные нарушения текста отсутствуют. Это дало основания для предположения о том, что в составе Новгородской I летописи сохранился текст свода, предшествовавшего Повести временных лет.

При дальнейшем исследовании этого текста оказалось, что в нем отсутствуют все договоры Руси с греками, а также все прямые цитаты из греческой «Хроники Георгия Амартола», которой пользовался составитель Повести временных лет. Последний признак представляется особенно важным, поскольку в летописях (как, впрочем, и в любых других произведениях древнерусской литературы) не было принято как-то выделять цитируемые фрагменты из других текстов.

Поэтому вычленить и удалить из летописи все прямые цитаты, внесенные из какого-либо другого текста, можно было, лишь проведя полное текстуальное сличение летописи с цитируемым произведением. Не говоря уже о технической сложности такой операции, непонятно, зачем могло понадобиться летописцу очищать свой текст от вставок из «Хроники Георгия Амартола». Это заставило сделать вывод о том, что Повести временных лет предшествовал свод, который А. А. Шахматов предложил назвать Начальным. Исходя из содержания и характера изложения летописи, его предложено было датировать 1096-1099 гг. Он-то и лег в основу Новгородской I летописи.

Дальнейшее изучение Начального свода, однако, показало, что и тот имел в основе какое-то произведение (или произведения) летописного характера. Об этом говорили некоторые логические несообразности текста, отразившегося в Новгородской I летописи. Так, согласно наблюдениям А.А. Шахматова, в ранней летописи не должно было быть и рассказа о первых трех местях Ольги, и легенды о храбром юноше (мальчике с уздечкой), спасшем Киев от печенежской осады, и о посольствах, отправленных для испытания вер, и многих других сюжетов. Кроме того, А. А. Шахматов обратил внимание на то, что рассказ о гибели старшего брата Владимира Святославича, Олега (под 6485/977 г.) завершался в Начальном своде словами. Следовательно, по мнению А. А. Шахматова, летописец, описывавший трагическую развязку усобицы Святославичей, еще не знал о перенесении останков Олега в Десятинную церковь из Вручего. Из этого делался вывод о том, что в основе Начального свода лежала какая-то летопись, составленная между 977 и 1044 гг.

Гипотетическое летописное произведение, созданное в этом году, исследователь предложил назвать Древнейшим сводом. Повествование в нем еще не было разбито на годы и носило монотематический (сюжетный) характер. Годовые даты (как иногда говорят, хронологическую сеть) в него внес киево-печерский монах Никон Великий в 70-х гг. XI в.

Если предшествующие построения Шахматова были поддержаны почти всеми исследователями, то идея о существовании Древнейшего свода вызвала возражения. Считается, что эта гипотеза не имеет достаточных оснований. В то же время, большинство ученых согласно с тем, что в основе Начального свода действительно лежало какая-то летопись или монотематическое повествование. Ее характеристики и датировки, впрочем, существенно расходятся.

Основным типом древнерусских исторических произведений вплоть до середины XVI в. были летописи. Наряду с ними имели хождение и переводные исторические сочинения византийского происхождения - хронографы, которые не только были источником сведений для летописцев, но и послужили примером для собственных русских хронографов, ставших наиболее популярными в XVII в. Помимо летописей и хронографов, к группе исторических могут быть причислены, так же как и в средневековой Европе, сочинения иных жанров, сохранявших сведения об отдельных событиях или людях, - жития святых, повествования о князьях, сказания о битвах. Значительное число этих сочинений, созданных, видимо, в качестве самостоятельных памятников, включалось в состав летописей.

2. Темы происхождения Русской земли и княжеской династии в ПВЛ.

Создание «Повести временных лет», явившейся впоследствии основанием всего летописания, приписывается монаху Киево-Печерского монастыря Нестору. Летописец задался целью выяснить происхождение Русского государства; законность княжеской династии, историческую необходимость единства и суверенности государственной власти, а также роль и место Руси во всемирно-историческом процессе.

Происхождение государства объясняется приглашением трех братьев-норманнов: Рюрика, Синеуса и Трувора, которое якобы исходило от ильменских славян; последние, «быша в усобице» и «почаща воевати сами на ся», отправились «за море» к «варягам, к руси» и пригласили их «княжить и володеть ими по правде», т.к. земля славян «велика и обильна, а наряду в ней нет».

Подобное объяснение разрешало сразу несколько политических проблем: утверждалась законность происхождения верховной власти (не насилием, не обманом, а призванием-приглашением) и братства князей, основанного на родоначалии правящей династии.

В современной литературе ведется много споров о построении этим первым историком Русского государства концепции «приглашения» варяжской династии. Новейшими современными исследованиями доказано, что государственность возникла у славян гораздо ранее, чем у варяжских племен. Отсюда совершенно очевидно несовпадение норманнского династического начала с фактом образования политической организации у славян. Сам Нестор не раз отмечал, что славяне «управлялись своими родами», имели своих князей, власть которых передавалась по наследству, а также «свои обычаи и законы».

Многочисленными исследованиями установлено, что ни в странах Западной Европы, ни на Руси варяги собственных государств не образовали: они были малочисленны и уровень их политического развития значительно уступал уровню тех стран, в которые они вторгались.

Описание исторических событий Нестор дополнил некоторыми современными фактами. Он рассказал о набеге половецкого хана Боняка и походе Святополка на половцев, проведя идею необходимости отражения врагов Русской земли в целях сохранения ее единства и независимости. Летописец отметил мирный характер политики славян. Даже «старый Игорь» начал княжить в Киеве, «мир имея ко всем странам». Нестор прямо осуждает всякого правителя или его приближенных, которые стремятся не к миру, а к войне: «зол совет тех, кто толкает на кровопролитие».

Анализ и изложение исторического материала, основанного на фактах, придают повествованию злободневность и вводят его в круг насущных социально-политических проблем, а современная действительность получает в летописи острые политические оценки. Постепенно в ней усиливается тенденция осуждения феодальных междоусобиц, начавших к началу XII в. активно угрожать государственному единству.

Б) оценка роли колониализма в историографии.

Термин колониализм был впервые введен социалистом Полем Луи в начале XX века. Автор не рассматривал колониализм как экспансию европейцев в эпоху великих географических открытий и последующую эксплуатацию колоний со стороны метрополий. Он рассматривал колониализм как серию концепций, роль которых сводилась к оправданию и поддержке проводимой колонизации. Колониализм он определял как негативное явление, следствием которого становятся различного рода государственные манипуляции, основывающиеся на социальном неравенстве системы отношений метрополий и колоний.

Поль Луи впервые попытался осуществить попытку концептуального ответа имперским идеологам, таким как Жуль Ферри и Поль Леруа-Болье, которые признавали колониальную политику основой государства от которой зависит его дальнейшее безопасное существование, экономическое и политическое могущество, а так же технический прогресс. Негативная оценка такой государственной риторики отразилась на самом термине, который впоследствии, изменив смысл, сохранил общую враждебность к распространению имперской идеологии.

Главный фон вокруг теории колониализма еще до тезисов П.Луи задавали работы К.Маркса и Ф.Энгельса. Их интересовала, прежде всего, европейская экспансия на территории менее прогрессивных культур. Оба мыслителя разделяли мнение о развитии метрополий за счет эксплуатации колоний, считая экспансионистскую политику главным фактором становления мировой капиталистической системы.

Заданный классиками социалистической мысли вектор продержался до начала XX столетия.

После появления исследований, посвященных империализму, процессы колонизации подверглись переосмыслению. Этот период связан, прежде всего, с трудами Д.Гобсона и Р.Гильфердинга, предложившими исследовать новую форму капитализма. По мнению авторов данных концепций, империализм становился новой господствующей формой политических и экономико-культурных отношений, базирующихся на основе колонизации. Страсть к территориальному расширению была вызвана стремлением к увеличению капиталов. В этом аспекте колонии становились главным фактором имперского богатства, позволяющим наращивать метрополиям капитал, военное могущество и упрочивать свои позиции в конкуренции между собой.

Следующим этапом развития концепции колониализма стали работы В.Ленина, К.Каутского, Р.Люксембург. Их объединяли попытки переосмыслить накопление капиталов колониальными империями, порождающими мировое социальное неравенство. Колониализму была придана ярко негативная оценка, суть которой и заключалась в экспансионистской политике со стороны развитых империалистических держав, стремящихся к территориальному разделу мирового пространства. Такое определение колониализма сохранялось до конца Второй мировой войны.

Следует отметить, что мировая социалистическая мысль сформулировала концепцию колониализма как агрессивную экспансионистскую политику европейских стран в отношении слаборазвитых цивилизаций, основой которой становится захват и последующее удержание территории с целью эксплуатации захваченного пространства.

Особое влияние на развитие классового подхода оказали представители Советского Союза Е.В.Тарле, А.М. Бойчаров, М.Я.Волков, Е. А. Тарабарин, В. Рымалов, В. Тягутенко, И.П. Магодович, П.П.Черкасов, В.Л. Керов и т.д.

Постмодернистские концепции представляют собой особый взгляд на генезис колониализма, сопоставляя процессы прошлого с современными тенденциями развития государств. Следует выделить целый ряд весьма интересных исследователей по проблеме колониализма: это М.Ферро, М. Реберью, И. Валлерстайн, М.Фуко, Ф.Бродель. Из отечественных исследователей необходимо отметить работы В.Шейниса, Е.Глущенко, А.Эткинда, Б. Родомана, В.Макаренко и ряд других.

В этих работах осуществлены многочисленные попытки уйти от абстрактного подхода к колонизации как к разновидности тотальной эксплуатации менее развитых территорий. В то же время нельзя не учитывать тот факт, что процесс глобализации не может быть осуществлен соответствующего разрешения противоречии, связанных с последствиями колониализма.

исторический апокрифический летопись

Размещено на Allbest.ru