Еврейская иммиграция в Америку в повести Шолом-Алейхема "Мальчик Мотл" и в повести Шолома Аша "Америка"

Можно заметить, как авторское повествование буквально сливается с сознанием героев, например, в следующем фрагменте можно увидеть, как вопросы героя к самому себе (которые появляются в несобственно-прямой речи героя) переплетаются с вопросами автора-повествователя: «Меер -- человек не чуждый грамоте. Однако не об этом размышлял он по дороге на Третью улицу. Вернуться домой? Но какой в этом смысл? Как был нищим, так им и остался.» Там же. С. 32.. Следующим предложением идет вопрос от автора, который будто сочувствует своему герою, соединяя его речь со своей: «И как он будет кормиться? Была бы семья здесь… Все же Меер нормально зарабатывает, живет...» Там же. С. 32..

Нужно отметить, что автор-повествователь в повести «Америка» относится к своим героям с сочувствием и эмпатией. Он никого не оставляет без внимания. Повесть начинается с того, что отец семейства Меер уезжает в Америку, автор описывает его смешанные чувства с помощью безличного повествования и несобственно-прямой речи. Прямая речь героев не показывает всей горечи и бурных эмоций печали, которые прячутся в душах героев, между собой они говорят о посредственных вещах: «Отец с напускной суровостью сказал, обращаясь к сыну:

-- Ах ты, сорванец этакий! То, что мама сварила, ты знаешь, а какой нынче раздел Торы читают, ты тоже знаешь?» Там же. С. 5..

Глубокие переживания героев доверены описанию автора-повествователя. Автор-повествователь также не оставляет без внимания и других героев. Он сочувствует жене Меера, которая боится, что не справится без него одна: «Однако Хана-Лея уже не могла успокоиться. Все беды и горести, выпавшие на ее долю за всю жизнь (а было их немало), сейчас изливались в этих слезах.» Там же. С. 15..

Через год после того, как Меер уехал в Америку, к нему отправилась вся остальная семья: мать с Йоселе, его братья и сестра. Йоселе не прошел медицинскую проверку в порту Элис Айленд, и вместе с сестрой отправился обратно в Лешно. У Меера с младшим сыном Йоселе была особая связь, они очень скучали друг по другу, и можно заметить, как автор с сочувствием описывает это: «Тоска мальчика по отцу и Меера по сыну день ото дня росла. Их разделял целый океан, и только в письмах они могли излить друг другу душу» Там же. С. 104..

Меер очень скучал по Иоселе в том числе и потому, что он стал его единственной надеждой на сохранение хоть каких-то еврейских традиции в семье, потому что только один Иоселе разделял тоску Меера по местечку и прежнему укладу жизни: «Отец очень тосковал по Иоселе, тем более что команда приносила ему одни огорчения. Мальчики забывают, что они евреи, писал отец, встают утром и тут же хватаются за еду, забыв о молитве.» Там же. С. 105..

Автор-повествователь будто вместе с Иоселе сочувствует Мееру, вопросы в следующем фрагменте автор-повествователь задает вместе с Иоселе посредством несобственно-прямой речи: «Иоселе очень удивляло поведение братьев, которые могут есть, не помолившись. Как же так? Как вообще еврей может жить, не молясь?» Там же. С. 105. .

2.3 Особенности пространства

Герои движутся от начальной точки к конечной, оказываясь во множестве различных пространств и поэтому, каждый раз, когда они оказываются в определенном месте, чувствуют себя по-новому, сюжет, как правило, развивается в пределах какого-то локуса. Однако, как показал Юрий Лотман в классической статье о пространстве в прозе Гоголя, пространство не означает лишь характеристику реального ландшафта, есть особое, художественное пространство, которое, конечно, связано с географией, но не ограничено ей. Лотман приводит в качестве примера «Театральный роман» М.А. Булгакова, где превращение романа в пьесу происходит посредством переключения действия из пространства романа, которое не ограничено, в пространство сцены. Получается, что переключение в другой жанр меняет локус художественного пространства.

Пространство в произведении искусства моделирует различные связи картины мира: временные, социальные и этические. Пространство - это модель мира автора, которая выражена на языке его представлений о пространстве. Лотман рассматривает точечное, линеарное, плоскостное и объемное пространство Лотман М.Ю. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь: Кн. для учителя. М.: Просвещение, 1988. С. 253.. Линеарное пространство может включать в себя понятие направленности, образом данного вида пространства в искусстве является дорога. Таким образом, линеарное пространство формирует особый художественный язык, «жизненный путь и «дорога» становится средством раскрытия характера во времени.

Говоря о различии точечного и линеарного пространства, Лотман приводит пример С.Ю. Неклюдова из его статьи «К вопросу о связи пространственно-временных отношений с сюжетной структурой в русской былине». Неклюдов отмечает, что пространство, в котором происходит эпическое действие, имеет не только локальные, но и сюжетные, или ситуативные особенности. Например, в былине можно заметить, что конкретные события и ситуации происходят в определенных местах. И когда герой оказывается в этих меcтах, он попадает в конфликтные ситуации, так как они свойственны для этих мест.

Мы можем найти подтверждение сказанного выше в рассматриваемых повестях. Города Броды, Антверпен и Вена ассоциируются с «перевалочными пунктами» на пути в Америку. Там герои занимаются сборами необходимых документов, проходят медосмотры, лечатся, чтобы пройти их и получить разрешение отправиться в Америку на корабле.

В повести «Мальчик Мотл» первой остановкой был город Броды. Мальчик Мотл первый раз выехал из своего привычного местечка, где он всех вокруг знал, одежда, язык и обычаи местечка были для него привычны, и он очень удивляется, когда видит других евреев: «Знаете, куда нас занесло? Аж в Броды! Я полагаю, что мы уже недалеко от Америки. Красивый город Броды! И улицы и люди здесь совсем не такие, как у нас. Даже евреи здесь какие-то другие. То есть вообще-то они такие же самые, даже больше того, пейсы у них длиннее, чем у наших, кафтаны чуть что по земле не волочатся, носят какие-то странные шапочки, пояса, ботинки и чулки, а женщины -- парики» Шолом-Алейхем. Мальчик Мотл// Шолом-Алейхем. Собрание сочинений в 6 т. Т. 4: Монологи. Рассказы для детей. Повесть. М.: Художественная литература, 1989. С. 502..

Интересно, как Мотл постепенно знакомится с новыми словами. Сначала это было слово «шифскарта» (билеты на корабль, которые присылали их родственники из Америки), а теперь он познакомился со словом «Ольянц» (организация, которая решает вопросы мигрантов в Вене): «Мы бы уже давно уехали из Вены, если бы не «Ольянц». Кто такой этот «Ольянц», я не могу точно сказать. Слышу только, что говорят о нем: «Ольянц! Ольянц!» Все эмигранты злятся на него. Говорят, что «Ольянц» ничего не делает, что ему людей не жаль, что он евреев не терпит» Там же. С. 524..

На корабле из Европы в Америку героев, как правило, охватывает облегчение, потому что все самое сложное, как им кажется, позади. Их сердца, как и когда они наконец сели на поезд до Польши, оттаивают, и они роднятся с другими такими же эмигрантами. Здесь появляется категория индивидуальное - коллективное.

В повести «Мальчик Мотл» в начале пути в Америку, эмигранты, зайдя в поезд, чувствовали напряжение и опасались вступать в диалог с соседями по вагону: «Мама зря беспокоилась: на чем мы будем спать? Какой там сон! Было хотя бы где сидеть. Как назло в вагоне до того тесно, что задохнуться можно. Кроме нас, едет множество пассажиров -- евреев и русских, -- и все дерутся за скамейки.» Там же. С. 496.. Через несколько минут иммигранты начали объединяться: «-- Помилуйте, чего же вы до сих пор молчали? Ведь мы тоже в Америку едем!» Там же. С. 499..

Каждый был сам за себя в начале пути, боялся сказать, что едет в Америку, опасался за сохранность своих вещей и детей: «Семья сгрудившись сидела в вагоне. Хана-Лея <…> никому не давала с места двинуться -- боялась, что кого-нибудь из детей утащат», а когда оказались на корабле, они объединились и стали как одна семья» Шолом Аш. Америка. М.: Текст, 2008. С. 50. .

Так же, как и в повести «Мальчик Мотл», эмигрантов в повести «Америка» застает праздник во время путешествия на корабле: «-- А знаете ли вы, что сегодня зажигают первую свечу? -- напомнил один из пассажиров» Там же. С. 63. (во время их путешествия наступает Ханука - праздник в память об очищении храма Ханука. Электронная еврейская энциклопедия ОРТ. , в повести Шолом Алейхема - праздник Йом Кипур, самый важный из еврейских праздников, Судный день, день поста Йом Кипур. Электронная еврейская энциклопедия ОРТ. ). Евреи объединяются, находятся те, кто поют молитвы для всех, те, кто готов служить канторами для молитвы. «Индивидуальное» буквальное становится «коллективным»: как только один из иммигрантов говорит, что для полного праздника не хватает оладьев и горячих шкварок (на Хануку принято кушать картофельные оладьи, приготовленные на масле, в память о ханукальном чуде), одна из женщин заявляет, что ей дочь в дорогу дала узелок шкварок, и эта женщина кладет их «в общий котел»: «-- Вот теперь были бы кстати оладьи погорячее да шкварки пожирнее в честь Хануки!»;

«-- Шкварки есть! -- раздался голос с одного из сенников, и женщина подала вынутый из узла запакованный чугунок с холодными шкварками.

-- Откуда вы их взяли? -- спросила ее другая.

-- Дочь дала в дорогу -- червячка заморить, -- ответила женщина» Шолом Аш. Америка. М.: Текст, 2008. С. 65..

По началу, когда люди только сели на корабль, они сторонились своих соседей по вагону и боялись сообщать, куда они едут, но через короткое время сблизились, делясь своими переживаниями по поводу эмиграции: «Уже через несколько минут люди из разных областей и стран, которые еще вчера друг друга не знали, сидели вместе с детьми за одним столом, ели из одной тарелки, делились куском и чувствовали себя старыми друзьями» Там же. С. 65..

Есть и другой пример, когда «коллективное» становится «индивидуальным», это случается, когда герои попадают в новое пространство. После поезда, после бесконечных проверок и перипетий в Европе эмигранты приезжают в порт, чтобы отправиться в Америку на корабле: «А утром, когда группа уже по ту сторону границы, их отводят в баню для дезинфекции, и люди перестают чувствовать себя едиными, связанными узами пережитой опасности, -- теперь это отдельные штуки товара, который экспортируют в Америку и перебрасывают из рук в руки, пока он не прибудет к берегу» Там же. С. 61..

Прибыв в Америку, иммигранты в основном приплывают к острову Элис Айленд, его еще называют «Остров слез», и они попадают в новую конфликтную ситуацию - нужно проходить еще один медицинский осмотр: «Мы как будто и сами знаем, что существует Кестл-Гартл, то есть Элис-Айленд. Однако я ни от кого не слышал, что Элис-Айленд существует для того, чтобы там людей держали, как телят…» Шолом-Алейхем. Мальчик Мотл // Шолом-Алейхем. Собрание сочинений в 6 т. Т. 4: Монологи. Рассказы для детей. Повесть. М.: Художественная литература, 1989. С. 567.. Если в Европе еще можно было дать взятку врачам, договориться, то в Америке - нет. Как бы этот осмотр ни закончился, для всех героев место прибытия - место сильного стресса и страданий, ведь кто-то успешно проходит осмотр, и у него начинается новая жизнь в свободной стране, а кто-то вынужден возвращаться обратно. Героев буквально отделяет от той самой свободной и независимой Америки несколько проверяющих станций и железный забор, и не всем удается вступить на свободную землю. Мальчик Мотл описывает, как они застряли на проверке: «Знаете, как мы выглядим? Мы похожи на стадо овец, сбившихся в кучу на поле, в знойный летний день, неподалеку от железной дороги, с удивлением глядящих, как мимо них с шумом и грохотом проносятся и исчезают вагоны.

Жаль, что нет у меня карандаша и бумаги, чтобы нарисовать нашу сгрудившуюся семью и остальных запертых на Элис-Айленде эмигрантов, сидящих на своих узлах.

Люди вздыхают, рассказывают друг другу все, что у них наболело. Иные молчат, а иные плачут, купаются в слезах. В море слез.» Там же. С. 578. .

В главе «Еврей едет в Америку» Й. Рот также описывает эту ситуацию: «Случиться может все, что угодно. И еврей попадает в плен, который называется карантином или что-нибудь вроде того. Америку от него защищает высокий забор. Сквозь решетки своей тюрьмы он видит статую Свободы и не может взять в толк, кого тут взяли под стражу: его или человеческую свободу. Теперь у него есть время представить, что его ждет впереди. Трудно вообразить, как там в Нью-Йорке все сложится. А сложится все очень просто: он поселится среди домов в двенадцать этажеи?, среди китаи?цев, венгров и таких же, как он, евреев; он снова станет уличным торговцем, снова будет бояться полиции, снова терпеть придирки. Дети его, пожалуи?, станут американцами. Пожалуи?, знаменитыми американцами, богатыми американцами. Нефтяными или еще какими-нибудь королями. Так мечтает евреи? за решетками своего карантина» Йозеф Рот Дороги еврейских скитаний. М.: Книжники, 2011. С. 102. .

В повести «Америка» герои оказываются в более трудной ситуации, чем в повести Шолом-Алейхема. В повести «Мальчик Мотл» старший брат Эля всю дорогу до Америки переживал, что его мать не пройдет медицинский осмотр из-за красных глаз, так как она очень эмоциональна и постоянно плачет. Но все заканчивается хорошо, ее пропускают. Здесь же, маленький Иоселе не проходит медосмотр из-за небольшого шрама от тифа, и семье Меера приходится проходить через тяжелые испытания: «-- Это ничего. После тифа остался струпик на головке, -- оправдываясь, проговорила она.

Инспектор, не говоря ни слова, мигнул еще кому-то. Тот взял Иоселе за руку и отвел в сторону» Шолом Аш. Америка. М.: Текст, 2008. С. 74. .

2.4 Восприятие Америки

Эрик Гольдштейн пишет, что на пути в Америку европейские эмигранты были убеждены, что они едут в лучшее место для жизни, чем у них было до этого. В конце XIX века сказки про свободу и богатство были обычным явлением в городах и местечках. Люди узнавали об Америке из литературы Айзика Меера Дика, который описывал богатых владельцев плантаций и, конечно, из писем родственников, которые уже пересекли океан. Эмигрантов привлекало знание о том, что в Америке можно добиться многого, несмотря на простое происхождение, главное - иметь мозги и быть готовым работать.

В главе «Еврей едет в Америку» Рот пишет, что для еврея Америка значит «свобода», и в Америке всегда найдется какой-нибудь родственник. Рот говорит, что еврею не за чем учить английский язык, ведь он сможет без труда объясниться на идише: евреи, вот уже тридцать лет живя в квартале Нью-Йорка, преспокойно продолжают говорить на идише, не понимая собственных внуков, которые говорят по-английски. В Америке евреям хорошо еще и потому, что там есть люди «похуже» - негры. Еврей и в Америке остается евреем, но там он - белый человек, и это - первый случай, когда принадлежность к еврейской расе ставит его в выгодное положение.

По Слезкину, Соединенные Штаты воплощались в сознании эмигрантов как подлинное меркурианство, государственность и бесспорный суверенитет капитализма и профессионализма. Соединенные штаты представляли собой «homines rationalistici artificiales»: нацию посторонних, скрепленную общим культом чуждости (индивидуализм) и безродности (иммиграция) Юрий Слезкин. Эра Меркурия. Евреи в современном мире. М.: Новое Литературное Обозрение, 2007. С. 134.. Америка была единственным современным государством, в которой еврей имел право быть и гражданином, и евреем.

Лингвист Евгения Матвеева подчеркивает, что с конца XIX века интерес России к Америке начинает расти и постепенно приобретает массовый характер. Америку часто называют страной нового мира, и русский народ ассоциирует ее с образом свободы (политической, экономической и духовной). Американцев часто называют деловыми людьми, которые стремятся сделать свою жизнь проще и лучше. Американцы представляются россиянам законопослушными гражданами, уважающими гражданскую свободу. По мнению россиян, все американское хорошее, и ничто американское не может быть плохим.

Исследовательница подчеркивает, что повесть «Мальчик Мотл» отвечает на вопрос «Что такое американская мечта и как ее осуществить?» Ответ на этот вопрос дает один из персонажей повести, говоря, что в Америке каждый может стать успешным, потому что это страна равных возможностей, где тяжелый труд всегда вознаграждается.Матвеева Е.М. Американский характер глазами русских в начале XX века // Вестник Рязанского государственного университета им. С.А. Есенина. 2012. №35.

И действительно, у жителей местечка в повести «Мальчик Мотл» было именно такое представление об Америке: «-- В Америке нет никаких воров! -- говорит мой брат Эля и щупает карман, который мать пришила ему в таком месте, что ни одному вору во всем мире и в голову не могло бы прийти, что там может быть карман» Шолом-Алейхем. Мальчик Мотл // Шолом-Алейхем. Собрание сочинений в 6 т. Т. 4: Монологи. Рассказы для детей. Повесть. М.: Художественная литература, 1989. С. 493.. Еще в начале повести семье Мотла приходит письмо от их родственника, который благополучно перебрался в Америку: «Америка -- страна для всех. Каждый мучается и кое-как устраивает свою жизнь… Вот и пойми как хочешь…» Там же. С. 489..

В местечке Мотлу приходилось пропускать школу из-за работы (уже в восьмилетнем возрасте он помогал на кухне богатым семьям), да он и не смог бы поступить в гимназию, потому что он из еврейской семьи. В Америке дети не имеют права пропускать школу, к тому же, школы там бесплатные, что сильно удивляет мальчика, ведь на родине за хедер (еврейская школа для мальчиков) надо было платить: «Младшим здесь не разрешают работать по утрам. В Америке дети обязаны ходить в «скул», то есть в хедер. Не то -- скандал! А учат тут бесплатно, да еще книги вам дают» Там же. С. 591.. Представления об Америке как о свободной стране подтверждаются: «Потом мы гуляем в парке. А парков в Нью-Йорке много и всюду пускают бесплатно. Замечательная страна -- Америка! Ходи куда хочешь и делай что угодно!» Там же. С. 598..

Еще в начале повести «Америка» мы узнаем, что Меер, отец семейства, едет в Америку, чтобы заработать денег, так как на родине с работой проблемы: «Хана, жена реб Хаима, понимала, что к помощи «Колумба» прибегают не от хорошей жизни, -- она все это испытала на себе». Как и в повести «Мальчик Мотл», в повести Шолома Аша говорится, что Америка - свободная страна, где люди берутся за любой труд и не стыдятся этого: «…он, Меер, сын реб Иоселе Сохачевского, прославившийся в городе ученостью, ревностный хасид, да и купец не из последних, покорно сделался белошвейкой, вроде Сендерла -- дамского портного у них в местечке. Впрочем, здесь все было возможно -- из-за этого Меер и приехал в Америку: тут ничего не зазорно делать, главное -- это заработок» Шолом Аш. Америка. М.: Текст, 2008. С. 23..

2.5 Две стороны одной иммиграции

Нарратив и пространство помогают создавать особое эмоциональное настроение в повестях. Марина Аромштам пишет, что в повести «Мальчик Мотл» ярко выражена категория смеха. Смех очень часто выступает как защита от болезненных переживаний, как способ раскрепоститься. С одной стороны, повесть пронизана анекдотами, забавными ироничными описаниями некоторых персонажей, а также описанием радостных моментов даже в самых тяжелых ситуациях. Аромштам пишет, что смешное слишком сильно привязано к обстоятельствам, слишком сращено с жизненными реалиями, и иногда этот радостных смех превращается в нервный, если не в слезы. Зачастую анекдоты вовсе не кажутся смешными, например, анекдот про еврея, которому во время погрома рассекли грудь: «Беня, больно тебе?» -- «Только когда смеюсь» Аромштам Марина Семеновна «Как я читала мальчика Мотла».

Если говорить про эмоциональный настрой повестей в целом, то, конечно, повесть «Мальчик Мотл» представляет собой восприятие маленького 9-летнего мальчика, который очень просто и ярко воспринимает действительность, ему кажется веселым и забавным спать на полу вместе со старшим братом Элей под одним одеялом, несмотря на то, что им пришлось продать всю мебель из-за нищеты. Мотл воспринимает это как новый необычный опыт и как возможность провести время со старшим братом: «Постелив себе на полу, мы оба -- я и мой брат Эля -- растянулись, как графы, накрылись одним одеялом (его одеяло продали), и мне было очень приятно услышать от моего старшего брата, что спать на полу вовсе не так плохо» Шолом-Алейхем. Мальчик Мотл // Шолом-Алейхем. Собрание сочинений в 6 т. Т. 4: Монологи. Рассказы для детей. Повесть. М.: Художественная литература, 1989. C. 420..

Несмотря на бедность, антисемитизм, все трудности миграции, у повести счастливый конец, иммиграция в Америку дает возможность семье Мотла стать свободными людьми и полностью реализовать свой потенциал. Еще на родине Мотл со старшим братом Элей пытались открыть несколько бизнесов: торговали квасом, чернилами, выводили мышей, но каждый опыт заканчивается неудачей. По прибытии в Америку дела начали налаживаться, сначала они просто торговали газетами на улице, а затем открыли свой киоск и смогли начать достойную жизнь: детям не нужно было платить за школу и не приходилось спать на полу. У семьи Мотла ни разу не возникает желание вернуться в местечко, из которого они приехали, потому что, когда они встречают своих бывших соседей в Америке, они узнают, что на родине началась череда погромов.

Марк Ли Рафаэль пишет, что иногда случалось так: Американская мечта вроде сбывалась, но человек при этом терял себя и в итоге не становился счастливым. Американская свободная среда предлагала евреям бесконечные возможности для личностной трансформации, но также подрывала множество традиций и общинных устоев, которые евреи привезли с собой из местечек. Шаббат и другие еврейские праздники казались менее привлекательными по сравнению с изобилием современной американской культуры. Желая достичь статуса в Америке, многие евреи отдавали приоритет богатству и другим материальным вещам, а не освященным веками ритуалам и обычаям. Иммигрантам очень редко удавалось совмещать ценности старого и нового мира, и чаще всего их еврейская идентичность уходила на второй план, если вовсе не пропадала. Те, кто работал в шаббат, чтобы осуществить Американскую мечту, как правило постепенно теряли свою религиозную идентичность. Ценой было также одиночество, ведь погоня за успехом как правило означала изоляцию от иммигрантского общества и полную интеграцию в американское общество Marc Lee Raphael. The Columbia history of Jews and Judaism in America. New York: Columbia University Press, 2008. P. 6.. Именно это случилось с героями повести «Америка».

В повести Шолома Аша эмоциональное настроение более печальное, чем в повести Шолом-Алейхема, несмотря на внешне благополучную иммиграцию. По прибытии в Америку, отец семейства Меер, несмотря на то, что скучает по семье и своему родному местечку, все же понимает, что пути назад нет: «Вернуться домой? Но какой в этом смысл? Как был нищим, так им и остался. И как он будет кормиться? Была бы семья здесь… Все же Меер нормально зарабатывает, живет, как говорится, на два дома, да и откладывает понемногу -- вот и были бы вместе… Рохеле, старшая, тоже могла бы устроиться здесь на работу» Шолом Аш. Америка. М.: Текст, 2008. С. 32.. Через два года после приезда Меера приехала его семья, за исключением младшего сына Иоселе, который не прошел медосмотр. Рохеле, его старшая дочь, отправилась с Иоселе обратно в местечко. У Меера и Иоселе была особая связь, они писали друг другу письма и очень скучали друг по другу. За то время, что Иоселе с Рохеле были в местечке, Иоселе усердно учил Тору, а Рохеле искала способ попасть в Америку к семье, и она нашла его. Рохеле раздобыла мазь, которая залечила шрам Иоселе от тифа, и их пустили в Америку. По началу Иоселе был очень рад наконец попасть к своей семье, но он заметил явные изменения в его братьях, которые за время разлуки почти полностью ассимилировались в американском обществе, начали говорить только на английском, забывая свой родной язык идиш, перестали молиться, нарушали еврейские законы, даже мать показалась Иоселе совсем другой: она стала по-другому одеваться и не всегда покрывала голову (еврейские женщины после замужества должны покрывать волосы платком или надевать парик). Меер страдал вместе с Иоселе: несмотря на материальное благополучие и отсутствие антисемитизма, их очень огорчал тот факт, что в такой свободной стране, как Америка, евреи наконец могут полноценно жить по еврейским законам, никого не опасаясь, но они видели вокруг себя евреев, которые раньше были очень преданы иудаизму, а сейчас почти полностью превратились в светских американцев. Еврейская жизнь в Америке явно отличалась от еврейской жизни на родине, и Меер с каждым днем все больше удивлялся, что в субботу, когда запрещена любая работа (в том числе, зажигать огонь и нести что-либо в руках), еврейская молодежь поджигала палки и игралась ими, а взрослые продолжали торговать, будто не замечая, что святой праздник уже наступил. А в синагоге, на месте, куда выносили читать свиток Торы, и вовсе устраивали танцы: «-- Дяденька, это место вам придется покинуть: надо расставить столы, потому что сейчас придет танцмейстер.

-- Что такое? В святом месте? Да еще в пятницу вечером? -- воскликнул изумленный Меер.

-- «Конгрегейшн» граждан Лешно занимает это помещение только по пятницам с шести до восьми вечера. Сейчас уже больше восьми. С этого часа сюда приходит парижский танцмейстер.

-- Сюда? В синагогу? -- не переставал изумляться Меер.

-- Сейчас это больше не синагога, сейчас это -- «дансхолл»» Там же. С. 27..

В отличие от своих братьев и сестры, Иоселе так и не смог подстроиться под американский уклад жизни. И несмотря на то, что он был со своей семьей, он очень тосковал по родине и по настоящей, истинной еврейской жизни, которую он не мог вести в Америке. В школе ему не давали покрывать голову и не выделяли должного времени на молитвы, а его отцу часто приходилось работать по субботам, что еще больше его огорчало. Иоселе чувствовал себя одним во всем мире, он понимал, что ему не изменить ситуации вокруг. Повесть заканчивается трагедией - Иоселе умирает, но не от болезни, а от того, что он не смог справиться с новым миром, который давил на него и требовал забыть свои корни и стать таким же, как и все вокруг.

Заключение

Мы рассмотрели две повести авторов-современников на тему еврейской иммиграции в Америку в начале XX века. Эти две повести очень показательны, так как написаны людьми, которые сами прошли через опыт иммиграции в Америку. Они писали на своем родном языке - идише - для своих современников, еврейских эмигрантов из Европы и России, которые уже пережили этот опыт и могли его переосмыслить, а также для тех, кто только собирался ехать в «страну свободы». Интересно, что многие евреи Восточной Европы и России именно из этих повестей узнавали о том, какая это страна - Америка.

Основная тема и сюжет у этих повестей схожи, но у каждой повести - свой стиль повествования, тип рассказчика, герои, и все это создает особое эмоциональное настроение, которое помогает передать два разных ощущения и переосмысления опыта иммиграции.

Мы выявили особенности нарративных структур, что помогло нам лучше понять отношения между рассказчиком и героями, рассказчиком и читателем: в повести «Мальчик Мотл» повествование ведется от лица ребенка, главного героя, что создает эффект «остранения», который делает запрос на достоверность и создает доверительные отношения между рассказчиком и читателем. В повести «Америка» повествование безличное, у читателя может сложиться впечатление, что история развивается сама по себе, но это не совсем так. В повести Шолома Аша есть так называемый «последовательный обзор», когда всеведущий автор перевоплощается в каждого из героев и попеременно занимает разные позиции. Также, можно наблюдать, как автор взаимодействует с голосами персонажей посредством использования косвенной и несобственно-прямой речи.

Нарратив в этих повестях различается, соответственно, отношения между рассказчиком и героями, рассказчикам и читателем в каждой из повести свои. Можно сказать, что выбранным типом нарратива объясняется позитивность повести Шолом-Алейхема и трагичность повести Шолома Аша. В первом случае повествование ограничено лишь кругозором ребенка, и такой тип нарратива задает настроение всей повести. Мотл не может какие-то вещи понять до конца, например, отсутствие денег не кажется ему проблемой, он каждый раз с энтузиазмом берется воплощать идеи его старшего брата по бизнесу, с удовольствием спит на полу, путешествует по Европе, пока семья ожидает разрешения сесть на корабль в Америку. Можно сказать, что часть реальности отсекается, когда повествование ведется от лица ребенка и ограничено его восприятием.

В повести «Америка» повествование ведется всеведущим автором, который видит не только возможность попасть в другую страну и отправиться в веселое приключение на корабле, но и остальную реальность, он знает чувства всех героев, и детей, и взрослых, и передает их читателю. Всеведущий автор знает не только радости иммиграции, но и ее потери. Автор рассказывает о каждом герое, говорит голосами этих героев, он видит полную картину, а не только «американскую мечту».

Мы заметили, что в обеих повестях пространство - линеарное и точечное. Так как линеарный тип пространства включает в себя понятие направленности, в литературе образом этого вида пространства является дорога, или жизненный путь. Пространство имеет не только локальные, но и ситуативные особенности (речь идет о точечном пространстве, когда герой попадает в конкретные места, он попадает в ситуации, характерные для этих мест). Герои повестей движутся из одной точки в другую, и каждый раз, когда они попадают в новую точку (Броды, Вена, Антверпен, корабль, порт Элис Айленд), они чувствуют себя по-разному. Можно сказать, что у каждого пространства в этих повестях свое настроение. Например, города Броды, Антверпен и Вена ассоциируются с «перевалочными пунктами», где иммигранты собирают документы и проходят медосмотры.

Герои Шолом-Алейхема из первоначальной точки движутся в конечную, проходят все эти точки в одном направлении и успешно добираются до последней. В повести «Америка» половина семьи не может сразу добраться до конечной точки, в которой живет та самая «американская мечта», половине семьи приходится вернуться туда, где им было плохо - в начальную точку. Затем они пробуют отправиться в Америку еще раз, у них получается пройти медосмотр, оказаться в Америке и наконец воссоединиться с семьей. «Американская мечта» исполняется: экономическая стабильность, возможность свободно исповедовать свою религию, отсутствие антисемитизма. Это могло стать счастливым концом, как в повести у Шолом-Алейхема, но увы, Меер и Иоселе несчастливы. Они скучают по той, первой точке пространства, родному местечку, из которого так стремились уехать. В повести «Мальчик Мотл» герои спокойно пересекают назначенный путь, свободно и легко идут сквозь пространство. В повести «Америка», казалось бы, то же самое пространство (еврейское местечко, Вена, Антверпен, Броды, корабль, пункты осмотров, Америка, большой город Нью Йорк), но оно по-разному влияет на героев этих двух повестей: Мотлу, например, нравится все. Он все воспринимает легко и с радостью, а его одногодке Иоселе в том же пространстве плохо.

Благодаря тому, как устроены нарративные приемы и структуры, а также пространство в этих повестях, можно лучше увидеть художественное воплощение процесса миграции, прочувствовать эмоциональное настроение этих повестей и переосмыслить опыт миграции. Можно сделать вывод, что представление об Америке у всех иммигрантов было одинаковое: эта страна казалась им местом свободы и неограниченных возможностей, и это действительно было так: приехав в Америку, иммигранты могли не бояться национальных гонений, а также могли не стесняться быть простыми рабочими. Повесть «Мальчик Мотл» показывает успешный опыт иммиграции: семья, пройдя через потери и все трудности долгого пути иммиграции в конечном итоге приезжает в Америку и обретает настоящую свободу: свободу от национальных гонений, финансовую свободу, возможность доступного образования для детей и раскрытие потенциала приличного заработка для взрослых. В повести «Америка» у семьи иммигрантов тоже получается убежать от бедности и погромов, но ценой их «Американской мечты» становится потеря национальной идентичности и их маленького сына Иоселе, который так и не нашел поддержки в сохранении культуры родного местечка Лешно и не смог выжить в суровых реалиях Нового мира.

Список литературы

Источники

1. Шолом-Алейхем. Мальчик Мотл // Шолом-Алейхем. Собрание сочинений в 6 т. Т. 4.: Монологи. Рассказы для детей. Повесть. М.: Художественная литература, 1989. С. 415-646.

2. Шолом Аш. Америка. М.: Текст, 2008. 208 с.

Библиография

1. Фишман В. Из списка приговоренных к костру

2. Лотман Ю. М. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь: Кн. для учителя. - М.: Просвещение, 1988. - 352 с.

3. Суворова Д. Великое бремя // Booknik, 2008

4. Женетт Ж. Повествовательныи? дискурс [1972] / Перевод Н. В. Перцова // Женетт Ж. Фигуры: Работы по поэтике. Т. 2. С. 60-280.

5. Рот Й. Дороги еврейских скитаний. М.: Книжники, 2011. 160 с.

6. Марина Аромштам. Как я читала “Мальчика Мотла”

7. Матвеева Е.М. Американский характер глазами русских в начале XX века // Вестник Рязанского государственного университета им. С.А. Есенина. 2012. №35.

8. Максим Горький. Полн. собр. соч. Письма в 24 т. Т. 8. М.: Наука, 2001. 624 с.

9. Успенский Б.А. Поэтика композиции. - СПб.: Азбука, 2000. - 348 с.

10. Вайс Р.. Современный еврейский литературный канон. Путешествие по языкам и странам. Иерусалим: Гешарим/ Мосты культуры, 2008. 512 с.

11. Шолом-Алейхем. Собрание сочинений в 6-ти т. Т. 6. М.: ГИХЛ, 1961. 808 с.

12. Шкловский В.Б. Искусство как прием // О Теории прозы. М.: Круг, 1925. С. 7-20.

13. Слезкин Ю. Эра Меркурия. Евреи в современном мире. М.: Новое Литературное Обозрение, 2007. 512 с.

14. Alexander, Amy. The Jews of `East River', Americans Yet Forever Jews// Studies in American Jewish Literature (1981), 1986, pp. 54-60.

15. Cross, Robert D. Some Reflections on Jewish Immigration// American Jewish Historical Quarterly, vol. 56, no. 2, 1966, pp. 143- 150.

16. Ashton, Dianne. Expanding Jewish life in America, 1826-1901, 1654-1820// Marc Lee Raphael. The Columbia history of Jews and Judaism in America. New York: Columbia University Press, 2008. P. 52-58.

17. Faber, Eli. America's earliest Jewish settlers, 1654-1820// Marc Lee Raphael. The Columbia history of Jews and Judaism in America. New York: Columbia University Press, 2008. P. 21-46.

18. Goldstein, Eric L. The great wave: Eastern European Jewish immigration to the United States, 1880-1924// Marc Lee Raphael. The Columbia history of Jews and Judaism in America. New York: Columbia University Press, 2008. P. 70-79.

19. John Connell, Russell King, Paul White. Writing Across Worlds: Literature and Migration. London: Routledge, 1995. 287 p.

20. Marc Lee Raphael. The Columbia history of Jews and Judaism in America. New York: Columbia University Press, 2008. 490 p.

21. Cargill, Oscar. Sholem Asch: Still Immigrant and Alien. College English, vol. 12, no. 2, 1950, pp. 67-74.

22. Еврейская электронная энциклопедия ORT [Электронный ресурс].

Размещено на Allbest.ru