Чувашское литературоведение и критика 1980-х годов: борьба школ

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ЧУВАШСКОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ И КРИТИКА 1980-Х ГОДОВ: БОРЬБА ШКОЛ

Родионов Виталий Григорьевич

д. филол. н., профессор, Чувашский государственный

университет им. И.Н. Ульянова,

Родионова Эльби Витальевна

Чувашский государственный институт гуманитарных наук

Статья посвящена проблеме становления новых методов в чувашском литературоведении и критике в переломные годы перестройки 1980-х гг. Целью авторов является показ динамики развития новой теоретической и литературно-критической мысли в условиях яростного сопротивления социологов 1930-х гг. На основе изучения новаторских работ чувашских литературоведов и критиков авторы приходят к выводу, что в 1980-е гг. сложилась новая литературно-эстетическая школа, которая опиралась на такие категория и понятия, как прекрасное, художественность, содержательность формы, историческая поэтика и т.д. В этом заключается новизна данной статьи.

Ключевые слова и фразы: чувашское литературоведение и критика; социологизированная критика; комплексно-контекстный подход; социалистический реализм; модернизм; поэтика.

CHUVASH STUDY OF LITERATURE AND CRITICISM OF THE 1980S: STRUGGLE OF SCHOOLS

Rodionov Vitalii Grigor'evich, Doctor in Philology, Professor, Rodionova El'bi Vital'evna

The article is devoted to the issue of the formation of new methods in the Chuvash study of literature and criticism in the crucial years of the perestroika of the 1980s. The purpose of the authors is to show the dynamics of the development of new theoretical and literary-critical thought in the conditions of the fierce resistance of the sociologists of the 1930s. On the basis of the study of the innovative works of Chuvash literary critics the authors come to the conclusion that in the 1980s a new literary-aesthetic school was formed, which relied on such categories and concepts as beautiful, artistic merit, pithiness of form, historical poetics and so on. The novelty of this article lies therein.

Key words and phrases: Chuvash study of literature and criticism; sociologized criticism; complex contextual approach; socialist realism; modernism; poetics.

Чувашская литературно-художественная критика обрела новое дыхание в первой половине 1980-х гг. в условиях упорного преодоления закостенелых традиций (старой) социологизированной критики 1930-х гг. Яркий представитель времен оттепели Г. Хлебников издал два сборника своих статей: «Ядро таланта» (1981) [6] и «Метод и мастерство» (1984) [5]. В первую книгу автор включил теоретические работы (о расширении границ метода социалистического реализма, о художественности и историзме романа К. Турхана «Свияга впадает в Волгу»), а также творческие портреты отдельных прозаиков. Вторая книга открывается с теоретической статьи «Что же такое категория прекрасного» [Там же, с. 3-30], в которой автор рассматривает чувашский эстетический идеал, проблемы национального своеобразия. Опираясь на ценностноориентационную теорию эстетики, ученый утверждает, что илем (прекрасное, эстетическое) является видом общемировой ценности, неразрывной частью содержания. «Эстетический идеал у каждого народа свой», - обобщает эстетик-литературовед, при этом он определяет и общечеловеческие критерии категории прекрасного. Для исследователя «любовь» тоже возникает и подчиняется закону диалектики: единству и борьбе противоположностей. Человек влюбляется в другого, как полагает чувашский эстетик, из-за его противоположных физических и психических качеств. Любовь он представляет в статье как смысл эстетическодуховного бытия. В статьях-портретах критик объективно анализирует творчество ряда репрессированных и неугодных марксистской критике талантливых писателей.

В эти годы интенсивно печатался и Ю. Артемьев. Так, в сборник «Долг человека» (1980) [1] он включил обзоры современной литературы, свои размышления о литературной критике и развитии чувашской литературы, о творчестве молодых поэтов. В статьях он выступает против мелкотемья произведений отдельных авторов, незначительности и неясности их проблематики, жаждет видеть книги, в которых глубоко и убедительно были бы раскрыты характер и психология современного человека. В 1984 г. критик издал очередной сборник статей, в который включил, кроме статей о современной поэзии и прозе, и исследования творчества чувашской литературной классики: К. Иванова (Кашкыра), М. Сеспеля, Н. Шелеби, Е. Эллиева, В. Митты и др. Новая книга критика была замечена и редакцией «Вопросов литературы» [7].

В 1982 г. Е. Владимиров издал сборник своих статей «Обретение традиций», в котором выдвинуты новые теоретические аспекты проблемы взаимоотношения национальных литератур [2]. Сильной стороной книги является то, что теоретические положения подтверждаются вдумчивым интересным анализом литературного процесса, конкретными примерами художественного и творческого освоения традиций русской классики чувашскими писателями. Данная книга Е. Владимирова явилась серьезным, весомым вкладом в чувашское литературоведение тех лет.

В 1982 г. вышел сборник статей чувашских критиков относительно молодого возраста (более половины авторов перешли сорокалетний рубеж) под названием «Молодость и мастерство» [3]. В составе авторов преобладали ученики Г. Хлебникова, которые пытались по-своему осмыслить проблемы, стоящие перед современной чувашской литературой. Своими мыслями о состоянии дел в чувашской молодежной прозе делится Ю. Артемьев. Само название статьи («С кем борешься, герой?») говорит о полемической заостренности поднимаемой проблемы, именно поэтому данная работа выгодно отличается от критики тусклой, бесцветной, которая еще встречалась на страницах газет и журналов тех лет.

Изучению проблем читательского восприятия посвящена статья В. Родионова «Чувашская литература и современный читатель» [Там же, c. 118-127]. Автор считает, что при изучении вопросов, связанных с читательским восприятием художественных произведений, необходим синтез чисто литературоведческого («образ читателя») и социологического подходов. В статье говорится о появлении симптома потребительского отношения к искусству, когда за критерий ценности художественного произведения берется наличие в нем занимательной темы и интригующего сюжета. Выделяя данную мысль, рецензент книги напоминает, что одна из главных задач критического исследования художественного произведения заключается в формировании идейно-эстетических взглядов читателей, в необходимости учить читателей урокам эстетического и гражданского размышления. И тут сталкиваемся с парадоксом: зачастую критики сами не идут дальше анализа тем и сюжетов произведений. Не случайны поэтому частые упреки писателей в том, что критики «умерщвляют» литературное произведение. Критику всегда следует иметь в виду, что сюжет в любом произведении находит более или менее удачное художественное воплощение. И поэтому анализ произведения с точки зрения единства содержания и формы предполагает отношение к писателю не просто как к идеологу, но как к художнику-идеологу. С этой точки зрения статьям критиков А. Мефодьева и П. Метина недостает обсуждения художественных особенностей анализируемых произведений, а статья Г. Федорова («Некоторые особенности стиля Хв. Уяра») выгодно отличается от работ вышеназванных авторов. В ней проводится смелая историко-типологическая параллель между поэмой Мих. Федорова «Леший» и романом Хв. Уяра «Тенета» на основе приема раскрытия образа автора в произведениях. Хотя многие тезисы исследования Г. Федорова построены на констатирующем уровне, данная статья говорит о художественной проницательности критика, а также о большом потенциале избранного им пути анализа.

Интересна статья Г. Юмарта «Трагедия “Фауст” на чувашском». Автор словно приоткрывает двери в творческую мастерскую переводчика трагедии Гете Н. Урхи. Крайне актуален разговор критика А. Хузангая об особенностях чувашской поэмы 1980-х гг. («Ядро поэмы»). Причина неудач многих поэтов в данном жанре, по мнению критика, - это мелкотемье. Автор резонно замечает, что далеко не любое событие, не любой герой достойны столь высокого жанра поэзии, как поэма. Его рецензии в центральных журналах говорят о художественной проницательности литературного критика с лингвистическим образованием, умении подойти к произведению с точки зрения единства содержания и формы. Одна из немаловажных причин неудач многих чувашских поэтов заключается действительно в их недостаточной художественности.

Сборник чувашских критиков и литературоведов нового поколения без преувеличения можно назвать своеобразной демонстрацией своих потенциальных возможностей, показом действенности нового исследовательского инструментария в анализе глубин художественных произведений. В чувашском литературоведении и критике обычными понятиями стали такие словосочетания, как «читательское восприятие», «художественное восприятие», «образ автора», «авторская позиция», «образ повествователя» и другие, они постепенно стали вытеснять социально-идеологическую терминологию 1930-х гг.

В 1986 г. на заседании совета по критике при Союзе писателей Чувашии были обсуждены рукописи новых сборников критических статей Ю. Артемьева, В. Егорова и Г. Федорова. Последний представил рукопись «Художественный мир Фёдора Уяра», в которой подвергаются анализу практически все произведения прозаика [4]. Творчество Уяра исследуется в сравнении с творчеством других чувашских прозаиков. Вся работа посвящена изучению художественной речи, художественных стилей чувашской литературы. В книге исследуется центральный круг вопросов, составляющих предмет стилистики: образ автора, соотношение автора с героями, с художником. Литературовед предлагает отличать позицию автора от позиции его героев. Часто писателя обвиняли в том, что его герои рефлективны. Как показывает Г. Федоров, рефлективным является само художественное мышление прозаика.

Более горячее обсуждение насущных проблем чувашского литературоведения и критики прошло в мае 1986 г., когда «перестройщики» с трибуны открыто обвинили консервативных ученых и критиков. В стране шла перестройка уже больше года, а в чувашском литературном сообществе по-прежнему пытались командовать наследники 1930-х гг. В этих условиях старшее поколение «перестройщиков» не хотело радикальных изменений в пространстве социалистического реализма. Наоборот, молодое поколение готово было отказаться от канонизированного художественного метода, оно смело углублялось в проблемы поэтики и художественного сознания. Возмужало совершенно новое поколение литературно-художественных критиков, во главе которых стал сын народного поэта Чувашии П. Хузангая Атнер Хузангай. Свои первые литературно-критические статьи он посвятил творчеству молодых поэтов (П. Эйзина, В. Эндипа и др.) [11], а также их общепризнанному лидеру Г. Айги [9]. Критик часто выступал с общесоюзной трибуны, при этом защищал талантливых чувашских поэтов от местных вульгарных критиков-социологов и ревнивых охранителей канонизированного содержания метода социалистического реализма. Он обращал внимание отечественных литераторов на новые научные труды чувашских ученых и критиков [10], поднимал ряд теоретических вопросов науки о литературе и литературно-художественной критики. Квинтэссенцией критико-теоретической мысли А. Хузангая является сборник его литературно-критических работ «Поиск слова», за который автор заслуженно стал лауреатом молодежной премии имени М. Сеспеля [12].

В статье «Горизонты критики» [Там же, с. 5-18] А. Хузангай справедливо сетует на то, что зачастую писатели как бы перестают слышать или же вообще не хотят слышать голос критика, трезво и нелицеприятно для них оценивающего реальность литературы. Положение молодого критика, представляющего конкретную национальную литературу, по мнению А. Хузангая, вдвойне трудно и ответственно, ибо он должен уметь видеть литературный контекст. Вот качества, которыми обязан обладать молодой критик: острое чувство новизны, быстрая, мгновенная реакция на явление текста, но кроме того - он обязан соотнести произведение с рядом контекстов, которые есть совокупность устойчивых духовных ценностей [Там же, с. 8]. Он убежден, что при оценке современной литературы должны учитываться опыт классики, наивысшие достижения национальной литературы. А. Хузангай выделяет следующие разновидности контекстов: контекст творчества поэта; контекст жанра; контекст общности мировоззрения и позиций одного поколения; контекст межлитературных связей; контекст традиций. Все эти контексты, с которыми дело имеет критика, венчает самый последний (самый важный), это - контекст жизни.

Критику в еще большей степени, чем литературоведу, должен быть присущ «пафос открытия нового имени» на фоне прошлых художественно-поэтических достижений. Он ненавязчиво, но настойчиво утверждает «своих» поэтов, их новое слово и стоящее за ним видение мира. На примере творчества В. Дементьева исследователь чувашского поэтического слова утверждает о наличии двух взглядов автора: «извне» (когда он пытается сложить из разных имен общую картину поэзии) и «изнутри» (когда критик глубинно разрабатывает почву, на которой вырос тот или иной поэт). А. Хузангай считает, что в анализе стихотворных произведений нужны обе точки зрения, так как они взаимодополняемы. Новизна в творчестве поэта может быть в полной мере прочувствована и осознана, по мнению исследователя, только на фоне прошлого опыта. Критик обязан связывать звенья «тогда» и «сейчас». При этом он должен отталкиваться от настоящего и уходить в глубину, прослеживать слово до его истоков, до безымянного творчества.

Интересны рассуждения А. Хузангая об отношении читателя к критике. По его мнению, нужны точные цифры и «шкалирование» читательских симпатий и антипатий. Поле деятельности современного критика все более будет определять социология читательского вкуса. Читатель хочет увидеть, прежде всего, лицо автора поэтического произведения, автора-друга. Критик несет двойную ответственность: с одной стороны, отвечает за духовное достояние литературы, с другой - держит речь перед широким читателем. Критик - один на миру, но должен оценивать от имени многих [Там же, с. 15]. А. Хузангай признается, что он учится на примере работ М. Бахтина, Ю. Тынянова, С. Аверинцева, Г. Гачева и других известных литературоведов «умению прозревать за текстом сложное сцепление идей, общественных конфликтов и жизненных судеб» [Там же, с. 17]. «Живая» критика, к которой он причисляет и себя, по своей сути диалогична, она ставит весьма острые вопросы жизни, она - личностна. Критик конкретной национальной литературы дает свой опыт, а взамен получает яркий, разнообразный опыт других литератур. Открываясь другим народам, обобщает А. Хузангай, критики сами начинают лучше, глубже осознавать сумму национальных духовных ценностей.

Таким представляет А. Хузангай поле деятельности литературного критика в 1980-е гг. В первую очередь, он выявляет и подробно изучает новые тенденции в чувашской поэзии, сложившиеся в годы оттепели, творчество поэтов-модернистов (Г. Айги, А. Аттила, П. Эйзина и др.). Основным методом литературного критика является комплексно-контекстный подход к исследуемым проблемам. Оставаясь исследователем и ученым, он почти всегда пользуется метафорическим языком, тем самым творит, подобно художнику слова, новый зримый мир в образах. В них нет открытой публицистичности и надменного позёрства (такой стиль преобладал в чувашской литературной критике тех лет), сотворенные критиком вербальные образы ёмки и содержательны, они требуют повторного возвращения к ним ради полного постижения их глубинной семантики. Его дискурс осуществляется в богатой жанровой палитре литературной критики: обзор, портрет, эссе, рецензия и др. В 1980-е гг. А. Хузангай стал среди чувашской творческой интеллигенции своеобразной знаковой фигурой, символом национального возрождения и приверженцем новой парадигмы литературно-художественного творчества (модернизма с его разными ответвлениями: мифологизм, авангардизм, импрессионизм и др.). Все эти художественные течения способствовали окончательному разрушению канонизированной эстетической системы - социалистического реализма.

Итак, вместо господствовавшей в 1950-1970-е гг. социологической литературной критики в 1980-е гг. сложилась совершенно иная литературно-критическая мысль, которая всячески поддерживала модернистские течения в чувашской поэзии и выработала новый метод, отличающийся от других комплексным характером анализа и контекстным подходом к исследуемому материалу. Литературоведение тоже освобождалось от канонизированных догм марксистско-ленинской эстетики, предпочитая аспекты художественности и поэтики.

чувашский литературоведение критика

Список литературы

1. Артемьев Ю. Этем тивeзe: критикглла статьясем. Шупашкар: Чгваш кeн. изд-ви, 1980. 112 с.

2. Владимиров Е. Обретение традиций: монография. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1982. 272 с.

3. Замргклгхпа гсталгх: самргк критиксем зырнг статьясен пуххи. Шупашкар: Чгваш кeн. изд-ви, 1982. 128 с.

4. Федоров Г. Художественный мир Федора Уяра (Проблемы типологии, поэтики и художественной семантики). Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1991. 176 с.

5. Хлебников Г. Меслетпе гсталгх: статьясем. Шупашкар: Чгваш кeн. изд-ви, 1984. 256 с.

6. Хлебников Г. Пултарулгх тeшши: статьясем. Шупашкар: Чгваш кeн. изд-ви, 1981. 160 с.

7. Хузангай А. Взгляд на целое // Вопросы литературы. 1985. № 9. С. 236-240.

8. Хузангай А. На языке Данте и Петрарки // Вопросы литературы. 1986. № 11. С. 241-251.

9. Хузангай А. Рец. на кн.: Айхи Г. Сгвгсем. Шупашкар, 1980 // Лит. обозрение. 1983. № 8.

10. Хузангай А. Рец. на кн.: Родионов В. Чувашское и тюркское стихосложение. Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та, 1986. 80 с. // Сов. тюркология. 1987. № 1. С. 101-103.

11. Хузангай А. Тихо глаза открывает костер мой // Дружба. Чебоксары, 1977. № 6. С. 224-264.

12. Хузангай А. П. Поиск слова: статьи о современной чувашской поэзии. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1987. 191 с.

Размещено на Allbest.ru