2.1 Изображение героев

К.М.Симонов прожил богатейшую жизнь, насыщенную событиями огромной исторической важности, был их активнейшим участником. На вопрос корреспондента «Комсомольской правды»: «Ставила ли жизнь перед вами вопросы, на которые вы так и не смогли ответить?» -- он со свойственным ему юмором ответил: «по-моему она только это и делала».

Судьба постоянно ставила перед ним сложные и острые вопросы и на многие из них он достойно ответил. Это и нелегкая, но и окрыленная возвышенными чувствами юность, и суровые годы войны, нередко в самом ее пекле. Наконец, неутомимая жажда узнавания жизни, наполненная энергией и творчеством самоотверженная работа в послевоенные годы.

Конечно, как и в жизни любого писателя, не все ему удавалось хорошо, были и отдельные неудачи. Но главное, что им создано и что характеризует его творчество, останется навсегда и будет служить добрую службу народу нашему и его вооруженным силам. Этим главным в творчестве Константина Симонова было утверждение в литературе и в жизни идей защиты Отечества и глубокого понимания патриотического и воинского долга Константин Симонов в воспоминаниях современников. - М.: Советский писатель. Москва, 1984. - с. 39..

В «Живых и мертвых» старый рабочий Попков уже с началом Великой Отечественной войны, сожалея, что не все у Красной Армии есть, чему надо быть, говорит: «Да, я бы на самый крайний случай и эту квартиру отдал, в одной комнате прожил, я бы на восьмушке хлеба, на баланде, как в гражданскую жил, только быу Красной Армии все было...».

Эти маленькие эпизоды как нельзя лучше передают настроение большинства советских людей в те годы, что предопределило их стойкость и мужество в годы войны. Индустриализация некогда отсталой России, создание за короткий срок оборонной промышленности, самоотверженный труд в тяжелейших условиях -- тоже был величайшим подвигом нашего народа, одним из условий достижения победы над фашистской Германией, которая заставила работать на себя всю оккупированную Европу.

Народ и фронт -- едины. Все для фронта! Все для победы! -- были не просто лозунгами. Действительно весь народ поднялся на борьбу с врагом.

Главный герой романа - военный журналист, поэтому он всегда в пути, и это традиционно для русской литературы: Радищев, Гоголь, Некрасов, Лесков, Платонов - все они отправляли своих героев в странствие по Руси. А у Симонова герой странствует по войне, и трагичность ситуации предельно обнажена, вокруг только смерть, причем не та, плакатная, когда «не дрогнув героическим лицом…». В центре повествования - судьба человека на войне (вымышленная биография Синцова) Гареев М.А. Константин Симонов как военный писатель. История Великой Отечественной войны в творчестве Симонова и ее современные толкования. - М.: ИНСАН, 2006. - с. 68..

Почти все действующие в романе лица - от Синцова и Серпилина до третьестепенных персонажей - люди подвига. Изображение подвига в романе емко, многомерно, охватывает разные стороны и конфликты действительности: пробивающийся из окружения Ковальчук прячет знамя дивизии под гимнастеркой, капитан Гусев и его артиллеристы собственными руками катят пушку от Бреста до Смоленщины, пожилая женщина требует возможности работать санитаркой на фронте и т.д.

При этом следует отметить, что К. Симонов показывает героев как типичных представителей своего поколения, для того, чтобы подчеркнуть эту типичность, в роман вводится особый авторский комментарий, который звучит уже в удивительно точно найденной первой фразе: «Первый день войны застал семью Синцова врасплох, как и миллионы других семей». Это прямое сопоставление индивидуальной и народной судьбы проходит через весь роман: «Он не был трусом, но, как и миллионы других людей, не был готов к тому, что произошло»; «Он не пережил бы те дни без этой веры, с которой незаметно для себя, как и миллионы других военных и невоенных людей, втянулся в четырехлетнюю войну»; Сегодня день снова был прожит так, как он привык жить: за общим делом, вместе с другими людьми» и т.д. Синцов живет как другие, как тысячи, миллионы других. Тот же прием уравнения судьбы отдельных героев романа и судьбы народной, массовой Симонов широко использует и для характеристики других персонажей. Эта мысль настойчиво внедряется в сознание читателя, и именно она совершенно необходима роману, неотделима от его сущности, от его пафоса Рубцов Ю.В. Гареев М.А. «Константин Симонов как военный писатель» // Вестник академии военных наук. - 2006. - № 4. - С. 136..

Роман К. Симонова «Живые и мертвые» открыл в литературу дорогу знаменитому и великому «поколению лейтенантов», пришедшему с фронта и принесшему с собой не только правду о войне, но и отвращение к любой лжи. Это они, В. Астафьев и В. Быков, Г. Бакланов и Ю. Бондарев, К. Воробьев и В. Кондратьев, принесли в литературу и чувство ответственности, и осознание, что ты - часть этого великого мира. Они отбросили бездумное любование подвигами и принесли чувство высокой трагичности: человек вынужден взять оружие, убивать, чтобы спасти все, что ему дорого, спасти себя, свой народ и свою страну. Так рождается удивительная военная проза, донесшая до нас голос, чувство, душевное состояние русского человека, оказавшегося в нечеловеческих условиях и сумевшего сохранить человечность.

2.2 Описание войны, военных действий и командиров на войне в трилогии «Живые и мертвые»

Некоторые критики упрекали К.Симонова в том, что он в слишком мрачных красках нарисовал события 1941г. Странно было бы как-то по-другому их изображать. Но внимательный читатель не может не заметить, что в нарисованных им картинах отступления и первых неудач нет и признаков безысходности. В умелых действиях 172-й дивизии, других соединений и частей, командиров типа Кутепова, молодой писатель увидел и не уступающее фашистам воинское умение и одно из важнейших слагаемых военных успехов -- организованность и твердое управление людьми. Видимо, вообще не существует человека, который бы не понимал значения дисциплины и воинского порядка, когда речь идет об этом отвлеченно, в общей постановке. Но когда они касаются конкретной личности, испытывающей от этого неудобства и определенные лишения, нередко считается, что в данном случае можно было бы обойтись без них Хворостьянов Ю.А. Предвидение военного писателя Константина Симонова // Военно-исторический журнал. - 2007. - № 5. - С. 78..

Немало нашлось бы и штабных офицеров, прибывших «сверху», и корреспондентов, которые бы возмутились или по крайней мере обиделись, что с ними так грубо и бесцеремонно обращаются: задерживают, угрожают положить на землю и держать до рассвета, под конвоем доставляют в штаб. Но когда подобным образом поступили с К.М.Симоновым по прибытии на КП 172-й стрелковой дивизии, его все это даже порадовало. Он сразу почувствовал дисциплину, порядок, уверенность; понял -- война идет далеко не так, как задумано противником и есть многие другие предпосылки того, что в конечном счете мы одолеем врага.

Такое тонкое понимание военной «изюминки», поенного искусства мы видим во многих его произведениях.

Как показал опыт войны, для проявления подлинного военного искусства командирам всех степеней, кроме глубоких военных знаний и патриотической убежденности, необходимы еще развитое мышление, творческий подход к делу, умение быстро оценивать обстановку и глубоко ее анализировать, а также такие волевые и организаторские качества, как мужество, смелость, решительность, инициативность и самостоятельность, твердость и настойчивость в достижении цели. А от всего личного состава -- высокие морально-боевые качества и воинское мастерство, огромная физическая выносливость. По мере развития военного дела необходимость всех этих качеств неуклонно возрастает, а условия их проявления все больше усложняются. Даже для обычного самообладания на поле боя требуется совершенно иной уровень напряжения духовных и физических сил, чем это было в прошлых войнах. Поэтому приходится только удивляться лихости и наивности некоторых писателей, историков, политических деятелей и журналистов, которые изображают иногда дело таким образом, что любой гражданский человек может прийти во время войны в армию и запросто управлять войсками; самоуверенно задним числом втолковывают Жукову, Рокоссовскому и Коневу, как надо было воевать, а в мирное время поучают как надо осуществлять военную реформу. И после этого позволяют себе говорить о «профессионализме».

К.Симонов себе этого не позволял. Какой трудной ценой достается эта боевая учеба, мы видим почти во всех произведениях К.Симонова. Но особенно глубоко всю сложность военного искусства он понял, изучая после войны оперативные документы и описания различных военных операций. Наиболее яркое и убедительное отражение это нашло в книге «Последнее лето». Этот роман, видимо, первое художественное произведение, где нарисована грандиозная и разнообразная работа, которая проводится по подготовке крупной наступательной операции. Вполне понятно, что корреспондент газеты во время войны не мог знать всех подробностей планирования и подготовки операции, особенно в области деятельности командования и штабов. Однажды, после недельной работы в Подольском архиве, Константин Михайлович рассказывал, насколько поразила его огромность масштабов всех этих подготовительных мероприятий Симонов К. Разные дни войны. Дневник писателя. 1942-1945 годы. - М.: Грифон М, 2005. - с. 96.. Он сумел все это передать ярко и выразительно с доскональным знанием дела через мысли, чувства, характеры и поведение людей, а не просто путем подробного описания бесчисленного количества больших и малых дел, которые проделывали его герои при подготовке операции Гареев М.А. Константин Симонов как военный писатель. История Великой Отечественной войны в творчестве Симонова и ее современные толкования. - М.: ИНСАН, 2006. - с. 81..

В центре событий -- командарм (Серпилин), член Военного совета (Захаров), начальник штаба (Бойко). Им приходится выполнять большую и напряженную умственную работу, чтобы тщательно спланировать предстоящие боевые действия и с максимальным эффектом использовать в операции все имеющиеся силы и средства: все детально рассчитать, согласовать действия большого количества соединений и частей различных родов войск по задачам, времени и рубежам; ничего не упустить, все предусмотреть и за свои войска и за противника, поскольку и на той стороне идет не менее напряженная работа с целью сорвать и опрокинуть все задуманное и сделанное нами. Но и планирование операции, несмотря на всю его важность и сложность -- это лишь начало подготовки операции. Требовались еще проведение большого количества практических мероприятий, огромная воля, настойчивость и титаническая организаторская работа в штабах и в войсках, чтобы добиться правильного понимания поставленных задач, организовать и подготовить войска. Этот изнурительный труд не допускал ни перерывов, ни отдыха, ни возможности малейшего расслабления Рубцов Ю.В. Гареев М.А. «Константин Симонов как военный пи-сатель» // Вестник академии военных наук. - 2006. - № 4. - С. 136..

В отличие от прошлых войн, такую операцию уже не мог начать просто по своему почину никакой самый выдающийся полководец. Для того, чтобы такая операция состоялась, должна была работать вся страна, весь народ. При подготовке Белорусской операции только в июне 1944 г. фронтам было подано более 75 тысяч вагонов с войсками, техникой, боеприпасами и другими грузами. Средний расход материальных средств на каждый километр, пройденный войсками 1 -го Белорусского фронта в Висло-Одерской операции, составил по боеприпасам 250 тонн, по горючему 333 тонны, а в Берлинской операции соответственно -- 2000 и 1320 тонн. Не все тогда знали о размерах этих материальных затрат, но не могли не понимать, какими неимоверными усилиями нашего народа все это дается. Серпилин говорит по этому поводу: «Думаешь, только те военные, у которых погоны на плечах? Нет. Военные -- это все те, у кого война на плечах».

В ходе подготовки к Белорусской операции и сам Серпилин и подчиненные его командиры -- не те, что были в 1941 году. Анализируя внутренне весь свой тяжкий путь становления военных людей, они ловят себя на мысли о том, что ведь и в начале войны не было такого командующего или командира, который бы не понимал теоретически надобность сосредоточения основных усилий на решающих направлениях или необходимость разведки и надежного огневого поражения противника. И все же прошло значительное время, пока они научились искусству осуществления этих всем известных положений военной теории на практике.

Таким образом, все творчество К.М.Симонова было глубоко и органически связано с жизнью людей на войне, с той объективной реальностью, которую он правдиво отображал в своих произведениях. Творчество Симонова отличало глубокое уважение к своему народу и армии.

Следует отмстить еще одно весьма характерное для симоновского творчества обстоятельство: у него жизнь и деятельность солдата и командира даны в органическом единстве, они неразрывны. Поэтому не могу в полной мере согласиться с утверждением Л.Лазарева о том, что в романе «Последнее лето» есть и один бросающийся в глаза пробел: в той обширной панораме, которую представляет собой это произведение, на самом дальнем плане оказались те, кто лицом к лицу встречается в бою с врагом, для кого и КП батальона уже тыл. Казалось бы, это естественно: слишком много ступеней служебной лестницы отделяет Серпилина -- а в центре романа находится все-таки он -- от солдата, поднимающегося под огнем в атаку. Непосредственный контакт между ними в любом случае казался бы неправдоподобным и выглядел беллетристическим сочинительством.

«...Своими глазами, как живет солдат на войне, теперь вижу реже, чем раньше, -- говорит как-то Серпилин. Армия -- это уже не дивизия и не полк. Сколько я вижу его, солдата, до атаки, в которой он или живой останется, или умрет, или попадет к тебе на стол раненный? Минуту-две. С наблюдательного пункта, в бинокль или в перископ... Перед боями, когда проводим рекогносцировки, ползаем на брюхе по переднему краю, выбираем место для прорыва, тут, конечно, вижу солдат и чаще и ближе, чем в другое время. Поговоришь с одним, со вторым, с третьим... А в разгаре боев современная война оставляет командующему армией мало возможности для прямого общения с солдатами».

Правда, Серпилина это обстоятельство удручает, он убежден, что только тот военачальник, который хорошо представляет жизнь солдата -- и не вообще, а нынче, в этой конкретной обстановке, который понимает и меру его усталости, и меру испытываемого им страха, -- только такой военачальник знает точно, что можно и чего нельзя потребовать от солдата.

В этом, кстати, и корень спора между Серпилиным и Бойко о том, где должен находиться командующий, этим и объясняется стремление Серпилина чаще бывать в войсках.

Симонов, как никто другой, хорошо понимал, что основной груз войны нес на своих плечах все-таки он, рядовой солдат, и на его долю -- больше ни на чью -- приходилось больше всего повседневных тяготи опасностей.

Это хорошо показано на примере солдата Никулина, который с горсточкой товарищей захватил пятачок земли на западном берегу реки Друть, до конца удерживал его, отбивая отчаянные атаки противника.

Самые хорошие решения и приказы мало чего стоят, если на кончике стрелы на карте нет солдата -- основного исполнителя на войне.

Заключение

Чем дальше от нас отстоит во времени победа наших предков в величайшей из войн, которые когда-либо вела Россия, тем важнее для нас понимание тех далеких и грозных событий. Безусловно, важно, установить точный ход боевых действий, разобраться в полководческой мудрости военачальников, организаторских приемах производства, постигнуть тайну железного и эффективного политического руководства, но все же «срыты окопы, списаны танки» - также важно понять и то, что дало нашим предкам силы выстоять и победить там, где победа казалось невозможной.

Победа 1945 года стала рубежом не только между войной и миром, но и между военным и послевоенным сознанием у продолжающих и начинающих писать о войне, началом неизбежной переналадки художественного зрения, сложившегося за предшествующее четырёхлетие. Естественный и необходимый во время войны функционально- пропагандистский, героико-патриотический пафос, определявший в литературных произведениях всё: от системы персонажей до интонационно-речевого строя, от подбора деталей до сюжетов, уступает место другому - достоверному изображению того, «как это было», для исследования на этой основе всей многомерности явления «человек и война». Эти две равнодействующие: безупречная, часто почти документальная точность в изображении военной реальности и начавшееся расширение проблематики, нравственно-гуманистическое осмысление этой реальности - и лежали в основе развития прозы о войне Константина Михайловича Симонова.

Константин Симонов писал о Великой отечественной войне не по обязанности, а по глубокой внутренней потребности и с юных лет до конца дней своих продолжал думать и писать о людских судьбах, связанных с войной и военной службой.

Список использованной литературы

1. Гареев М.А. Константин Симонов как военный писатель. История Великой Отечественной войны в творчестве Симонова и ее современные толкования. - М.: ИНСАН, 2006.

2. Константин Симонов в воспоминаниях современников. - М.: Советский писатель. Москва, 1984.

3. Рубцов Ю.В. Гареев М.А. «Константин Симонов как военный писатель» // Вестник академии военных наук. - 2006. - № 4. - С. 136-140.

4. Симонов К. Живые и мертвые. - М.: Терра-Книжный клуб, 2004.

5. Симонов К. Разные дни войны. Дневник писателя. 1942-1945 годы. - М.: Грифон М, 2005.

6. Финк Л. Константин Симонов. Творческий путь. - М.: Советский писатель, 1979.

7. Хворостьянов Ю.А. Предвидение военного писателя Константина Симонова // Военно-исторический журнал. - 2007. - № 5. - С. 78.