Загадки романа Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита"

24

РЕФЕРАТ

Загадки романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»

Содержание

Введение

1. Концепции замысла и темы

2. Тема милосердия

3. Мир «света» и «тьмы» в романе

4. Тема совести в романе

5. Сцена жизни и структурные шифры романа

6. Антропонимика романа М.Булгакова "Мастер и Маргарита"

Заключение

Список литературы

Введение

Обращение к фантастическому и сюжетному мистическому пространству не является необычным для Булгакова-писателя. Это подтверждается созданием таких произведений как “Дьяволиада”, “Роковые яйца”, «Собачье сердце”. Усложненная фантастичность романа “Мастер и Маргарита “, как и всякая фантастичность, лучше всего выражает реальность. Но именно в большой степени эта фантастичность порождает множество размышлений и гипотез вокруг темы и этической программы романа, аллегорий и тайных знаков.

Не каждое более или менее значительное произведение так сильно провоцирует на его разгадывание. Загадка начинается уже с вопроса толкования темы. Действительно, о ком и о чем этот роман? На виду присутствуют два плана: роман о Мастере и роман Мастера.

Слово “ Мастер “ как будто является ключевым в самом названии произведения. Но и доброму человеку Мастеру и его герою - проповеднику незатейливой истины, что все люди добры, отведено не так уж много места в романе Булгакова. Явление героя вообще обозначено только в 13-ой главе! Мастер и Иешуа заслонены другими действующими лицами, выписанными с большей яркостью и выразительностью. Роль мастера и его героя в романе, как представляется на первый взгляд, это роль не действующих лиц, а явлений.

Однако, вокруг этих статичных центров раскручивается вся динамика романа. Участие обоих в повествовании незначительно, но значение для содержания велико. Без них исчезает полностью вся эмоциональная сила и очарование романа. Другим не до конца разгаданным вопросом является установление истинных прототипов основных героев романа.

Являются ли они реальными современниками писателя, историческими личностями или фантастическими образами. Каковы связки между действующими лицами романа и этическими категориями, которые они в романе реализуют. Этическая программа романа вообще изучена очень разносторонне, но между исследователями произведения не существует до сих пор согласия по многим важным позициям. Почему Понтий Пилат является одновременно палачом и жертвой? Почему раб Левий Матвей обретает “свет”, а мастер - только “покой”? И что же, в конце концов, представляют собой эти категории? Адекватный ответ на эти и другие вопросы можно попытаться получить путем сопоставления и наложения друг на друга различных точек зрения и трактовок профессиональных булгаковедов.

1. Концепции замысла и темы

Для лучшего понимания вначале хотя бы сюжетной программы романа следует сделать краткий экскурс в историю его замысла и создания. Роман о дьяволе как сатирическая феерия замышлялся в середине двадцатых годов. Толчок к замыслу имел для Булгакова “мистическое” происхождение. В середине двадцатых годов ему была подарена книга А.В. Чаянова “ Венедиктов или достопамятные события жизни моей “.

В этом произведении автор - герой, от имени которого ведется повествование, сталкивается с инфернальными (дьявольскими, адскими) силами. Фамилия этого героя - Булгаков. Вторая жена писателя, Л.Е. Белозерская-Булгакова, в своих воспоминаниях отмечала, что это совпадение фамилий оказало на писателя исключительно сильное воздействие.

По-видимому, оно явилось одной стороной побуждения к созданию собственного “ романа о дьяволе “. В первых редакциях этого романа повествование также ведется от первого лица. Второй стороной замысел романа был связан с таким феноменом России двадцатых годов, как крушение религии и практически всех религиозных институтов. Крушение религии как целого пласта культурной, духовной и нравственной жизни народа.

Роман был почти уничтожен автором в марте 1930 года; возобновление работы над ним произошло, как полагают, под влиянием соприкосновения уже самого Булгакова (писателя, а не героя Чаянова) с силой поистине дьявольской природы. Этим соприкосновением был разговор Булгакова со Сталиным по телефону 18 апреля 1930 года, спровоцированный письмом писателя к правительству СССР с просьбой выслать его за - границу.

В первой редакции романа (1928-1930 годы) еще нет Мастера и нет Маргариты. Но рассказ об Ешуа и Пилате уже врезан в сцену встречи на Патриарших прудах. По-видимому, и идея “романа о дьяволе”, и парафраз евангельской легенды о Христе и Пилате неразрывно существовали в самом начале замысла. Вообще, первоначальный замысел сильно эволюционировал в процессе работы над романом. Также претерпело значительное изменение и название произведения: “ Копыто инженера “, “ Великий канцлер “, “ Сатана “, “ Подкова иностранца “ и другие. Каноническое название “ Мастер и Маргарита “ утвердилось лишь в 1937 году. Воланд первой редакции - дьявол сатирического плана, глумливый, с необыкновенно злыми глазами.

Его появление в Москве как-то сразу связывалось с отсутствием крестов на опустевших церковных куполах. Своим ерничеством и фиглярством он напоминает будущего Короваева; лишь в последней редакции Воланд обретает истинную демоничность Сатирический парадокс первой редакции заключался в том, что предание о Христе возвращалось в обезбоженную Россию из уст дьявола (сцена и разговор Берлиоза с Сатаной). В существе этого парадокса начинало проступать авторское ощущение цельности мира, неразрывности света и тьмы, дня и ночи, Добра и Зла. Вторая редакция романа создавалась в 1932 - 1934 годах. Здесь Воланд - уже не дьявол-искуситель, а Князь тьмы.

Воплощение могущества и жестокой, нечеловеческой справедливости. Владыка ночного, оборотного мира, он исполнен мрачного величия. Согласно соображениям средневекового теолога Фомы Аквинского об иерархии демонов, высшие из них наделены известным благородством. Уже написана глава “Ночь”, которая в этой редакции представляется автору последней, затем - предпоследней. В этой главе уже присутствует преображение Воланда и его спутников (их шестеро, как и в законченном романе) в их демонические и надмирные сущности. Правда оно происходит в другой момент и иначе, чем в окончательном варианте. Здесь уже есть встреча с Понтием Пилатом, сидящим в своем вечном кресле в гористой местности и прощение Пилата. “ Сейчас он будет там, где хочет быть, на балконе, и к нему приведут Ешуа га Ноцри. Он исправит свою ошибку “, - говорит Воланд.

Третья редакция (1934 - 1936 годы) сохранилась только наполовину: восемнадцать первых глав в разной степени завершенности и глава последняя. В третьей редакции автор вплотную подходит к главе 13-ой - “ Явление героя “. Отныне и навсегда она будет называться так: Мастер, получивший это свое имя в предыдущей редакции, окончательно утверждается героем романа. Как уже отмечалось выше, роман сильно эволюционировал и в сюжете, и в составе героев, и в трактовке их образов. Чем дальше, тем более проявляются в нем черты автобиографичности, и этот фактор в сильной степени обуславливает появление Мастера.

Конечно, не следует прямо отождествлять Мастера и Булгакова - автора (на это, например, прямо указывает в своей статье Б.Соколов), но при сложившейся участи самого писателя - идеологического покойника, в Сталинской России, фигура Мастера в романе просто не могла не появиться. Между третьей и четвертой редакциями - две тетради, озаглавленные “ Князь тьмы “ и относящиеся к первой половине 1937 года. Это - подступ к четвертой редакции романа. Рукопись тетрадей обрывается на полуфразе: “... Имени ее гость не назвал, но сказал, что женщина умная, замечательная“. Имя Маргариты, не произнесенное героем, но навеянное легендой о Фаусте, возникает в сознании автора и становится рядом с именем героя. В этот момент рождается новое название - “ Мастер и Маргарита “. В четвертой редакции (уже полной) впервые обозначено на титульном листе : “ Мастер и Маргарита. Роман “. Пятая редакция романа - первая и единственная машинописная, создается под диктовку автора. Правки машинописного текста - шестая и окончательная редакция романа.

Наиболее романтичной и гуманистичной предстает трактовка темы романа в статье М.А.Андреевской. Она указывает на тот факт, что сверхъестественные “ведомства” света и тьмы не удается противопоставить по антитезе Добра и Зла и предлагает такое разграничение: Справедливость и Милосердие. Несмотря на силу традиционных представлений и эпиграф из “ Фауста “ (Андреевская называет его обманным), такая точка зрения представляется очень адекватной содержанию романа. Действительно, на помощь человеку в силу неограниченных творческих возможностей писателя приходят оба сверхъестественных “ведомства”, обе Высшие Силы. Что касается зла в той его природе, в какой оно разрушает, соблазняет и уничтожает, оно с большой очевидностью отнесено в романе не столько к “ведомству” Воланда, сколько к делам рук человеческих. Здесь наказанные Воландом духовный убийца мыслей Берлиоз и шпион и наушник барон Майгель из сюжетной московской линии, здесь и бесчисленные покойные преступники из сцены Великого бала Сатаны. Словом, ад создается без всякого вмешательства инфернальных сил. А ведомство Дьявола действительно вершит справедливость, и эта мысль находит подтверждение в словах Воланда при его беседе с головой Берлиоза: “... все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере”. Воланд справедлив, но суров, как закон Римского права. Поэтому он говорит Маргарите: “... никогда и ничего не просите!. Сами предложат и сами все дадут!”.

2. Тема милосердия

Тема милосердия связывается в романе в первую очередь с личностью Иешуа, униженного, слабого и незащищенного, но ни на секунду не поколебавшегося в своей вере, что все люди добры и что царство истины настанет. В рамках “романа в романе”, сочиненного Мастером, Иешуа предстает перед жестоким и трусливым прокуратором как человек, а перед читателями романа - как сын Божий, как Иисус, о котором на первых страницах романа сказано, что он существовал, и который действительно существует, спасая человека Милосердием. Представить дело так, что Милосердие - это какое-то смягчающее добавление к Справедливости, которое вносится естественной жалостью человеческого сердца, - это, значит, уйти от существа большой духовной проблемы, редкостного феномена, данного христианством.

В самом деле, никакими силами Справедливости снять страданий Пилата нельзя, даже если счесть дветысячилетние муки искуплением. Сверхчеловеческая сила любви дает ему милосердное прощение, которое, в отличие от доступной и понятной Справедливости, всегда останется для человека чудом и тайной. Пилат даже просит Иешуа поклясться в том, что казни не было и тот, улыбаясь, клянется в этом. Созвучная этому воззрению концепция темы излагается А.Маргулевым. Зло или тьма в романе предстает равнозначной Добру или Свету силой.

В романе “ведомство” Воланда предстает дополнительным к “ведомству” Иешуа, реализуя таким образом религиозно - философский принцип дуализма. Не случайно в последней, 32-ой главе, Воланд обращается к Маргарите, сострадающей Пилату, сидящему в своем вечном каменном кресле : “ Вам не надо просить за него, Маргарита, потому что за него уже попросил тот, с кем он так стремиться разговаривать...”. Иешуа суверенно просит Воланда за Пилата, как он чуть раньше через посредство Левия Матвея попросил за Мастера.

Воланд забирает мастера и уносит его в покой, он уже устами Мастера отпускает Пилата (“Свободен! Свободен! Он ждет тебя. “). Таким образом “Князь тьмы” выступает как земной администратор Божественного правосудия. Тему Добра и Зла в своеобразной трактовке усматривает П. Андреев в своих “фантастических рассуждениях о фантастическом романе “. Согласно его разработкам “ Добро унижено и уничтожено, попрано, оклеветано; полновластвует нечистая сила. Она ведь хоть нечистая, но сила, и все остальное беспомощно перед ней”.

В художественном восприятии эта сила может выглядеть в известной степени привлекательной и даже благородной, как одна из высших сил. Этого, безусловно, нет в мелочном и обыденном земном зле. Силу эту готов принять и разум, оправдывая своеобразной диалектикой, заключенной в эпиграфе к роману. “... ныне - где добрые люди? “ - вопрошает автор статьи “Беспросветные и просвет” - “ Их нет, не осталось добрых...”

Это беспросветье приводит в последнюю фазу отчаяния художника - Мастера. Роман Булгакова, по мнению П.Андреева, - это роман о гибели человека в мире без добра, который по сути дела представляет собой своего рода “ анти - Фауста “.

Герой Гете весь устремлен к бесконечному познанию, он весь - порыв, стремление, перед которым оказывается бессильной даже сила зла. Истиной, которую постигает умирающий Фауст, являются слова: “ Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой “. Современный писатель выглядит на этом фоне неудачником. Он сыт горькими плодами “века разума”. Он ни на что не дерзает, тем более на вечное; он боится бессмертия, как изображенный им Пилат. Человек сломлен, его предали, его “хорошо отделали”.

3. Мир «света» и «тьмы» в романе

Далее автор статьи рассматривает взаимоотношения сил Добра и Зла. Зачем Дьяволу нужна праведная душа, зачем Пилату нужна чистая совесть и, наконец, - зачем Диктатору нужна совесть художника (в последнем случае содержится прямое указание на Сталина и автора романа “ Мастера и Маргариты “)? Ответ таков: как бы велико ни было торжество Зла, оно знает, что Добро существует, и вот эта мысль не дает ему покоя. Властелинам Зла необходима победа над чистой душой для целей самооправдания.

На основе этих заключений Андреев приходит к трансформации темы романа в тему “художник и власть”. Приблизительно такую же трактовку темы развивает А. Шиндель: “ Власть и время “. Заметим, что по соображениям П.А. Андреева, московские обыватели в массе своей беспросветно отвратительны даже нечистой силе, а мессир Воланд более эгоистичен, нежели справедлив. Шиндель же пишет, что “Москва, никаких чувств, кроме устойчивой брезгливости, у него (Воланда) вызвать не могла”. Этот тезис представляется довольно спорным, если вспомнить высказывание Воланда о москвичах во время представления в Варьете: “...они - люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было... Ну, легкомысленны... ну что ж... и милосердие иногда стучится в их сердца... обыкновенные люди... в общем, напоминают прежних...”.

Так что, простые массы не антипатичны Воланду, и он отзывается о них снисходительно и даже добродушно. В концепции старейшего филолога - классика Елены Миллиор тема Добра и Зла в романе Булгакова звучит не как тема восстания и торжества Зла, а как тема предательства Добра. Прямой виновник гибели Иешуа - Иуда из Кариафа. Но Иуда, продавший за 30 тетрадрахм, - орудие в руках первосвященника Синедриона Каифа. Римская государственность - могучая опора прокуратора, но человек не может не признавать существования и иного могущества нравственной Идеи. Поэтому между Иешуа и Пилатом возможен диалог, но не может быть диалога между Иешуа и Каифой.

Первосвященник наделен лишь духовной властью в худшей ее ипостаси - властью духовного порабощения. Иешуа же олицетворяет собой не только Добро, но и Свободу. Иешуа и Каифа - несовместимые полюса. В связи с этим в романе усматривается и второй лейтмотив - бескомпромиссность между свободой и рабством.

Недаром же честь убийства предателя Иуды Мастер предоставляет Пилату, а не “рабу” Левию Матвею. Матвей - раб-фанатик учения, но хотя любой фанатик плох, Левий все же обретает свет. Почему это смогло произойти, будет рассмотрено ниже.

4. Тема совести в романе

Более или менее явное указание на тему совести в романе содержится в работах Е.Карсаловой, М.Чудаковой, Е.Канчукова. Эта тема связывается, главным образом, с героем романа Мастера - Понтием Пилатом. Малодушие, проявленное прокуратором Иудеи из-за опасения погубить свою карьеру, приводит к тому, что он отказывается от попыток спасти невинно осужденного Иешуа “ Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? Или ты думаешь, что я готов занять твое место? Я твоих мыслей не разделяю”.

Согласно евангельской легенде он при этом “умывает руки”, подчеркивая свои непричастность к гнусному деянию Синедриона. Запоздалое раскаяние Пилата заставляет его велеть прикончить распятого Иешуа - “Славь великодушного Игемона! “ - торжественно шепнул он (палач) и тихонько кольнул Иешуа в сердце “ - и руками Афрония уничтожить предателя Иуду.

Конформизм Пилата наказан двухтысячилетними муками совести в каждую ночь полнолуния. Таким образом, Справедливость, контролируемая силами тьмы, находит свою реализацию через этическую категорию совести. В этой связи можно привести очень интересное замечание современного теолога, врача и философа Альберта Швейцера, который разрабатывал этическую сторону христианства: “ Чистая совесть - изобретение дьявола ”. В ряде работ просматривается тема отречения от своих идеалов, своей веры, связанная с отречением Мастера от своего романа. “ Он мне ненавистен, этот роман... “ - не задумываясь, отвечает Мастер.

С другой стороны, Е. Кончуков считает, что об отречении Мастера говорить неправомерно и противопоставляет теме отречения тему недостаточного самоотречения Мастера; вектор его поступков направлен внутрь себя, а не наружу к людям, в отличие от Левия Матвея. К моменту своей катастрофы Мастер уже знал, уже смоделировал в своем романе на примере Левия Матвея условия получения Света, но им последовать не сумел. Матвей в своем самоотречении, одержимый идеей избавить Иешуа от страданий, готов даже проклясть Бога, Мастер же не решается заплатить своим маленьким благополучием за дело защиты своего опуса.

Сопоставляя различные концепции темы романа “ Мастер и Маргарита “ можно выстроить собственную “цепную” версию темы : Совесть - Справедливость - Милосердие. Превращение первой компоненты темы во вторую связано в случае Понтия Пилата с его гражданской трусостью и возмездия за нее, а в случае Мастера - с его конформизмом и нерешительностью, создающими ему по заслугам земной ад. Следующее превращение создается всепрощающей любовью носителя Высшего Добра, раскаянием Пилата и отпущением Мастера.

Завершая этот раздел, представляется уместным сказать несколько слов не только о теме, но и о названии романа. Интрига произведения закручена вокруг романа Мастера, а значит и вокруг имени - знака, хотя сам Мастер - фигура довольно статичная. Именно безымянный мастер становится той “добычей”, которую уносит Воланд из московского вояжа. Возлюбленная Мастера - Маргарита - не может быть простой акциденцией при фигуре Мастера, хотя бы уже потому, что спасительную для Мастера сделку с Дьяволом заключает она (в отличие от Фаустовой Маргариты). Она также вместе с Мастером уносится свитой Воланда и более - никто. Поэтому имя Маргариты по праву стоит в заглавии романа рядом с именем Мастера; высказывание П.Андреева о плохо обусловленном тяготении названия к фаустианским аллюзиям представляется неубедительным.

5. Сцена жизни и структурные шифры романа

Авторами разработок по роману “ Мастер и Маргарита “ И. Галинской и Б. Соколовым, скорее всего, независимо друг от друга отмечено, что сцена жизни в романе очевидным образом разделена на три мира. По терминологии Галинской - это: земной мир, населенный реальными людьми; библейский мир с его легендами и персонажами и космический мир, который представляют Высшие Силы (мессир Воланд и его эмиссары). В трактовке Соколова - мир современный, мир исторический и потусторонний, иррациональный мир. Трехмерную структуру сцены И.Галинская расшифровывает через влияние на творчество Булгакова философского наследия Г.Сковороды непосредственным образом либо в изложениях русского философа В.Эрна и профессора И.Петрова. Такая точка зрения формируется благодаря следующей параллели. Земной микрокосм и всеобъемлющий макрокосм по учению Сковороды объединяются через знаки и символы библейского мира. В романе Булгакова современный, земной мир в лице Берлиоза и поэта Бездомного и космический мир в лице Воланда и его спутников в сцене на Патриарших прудах объединяет библейский мир символов, т.к. на протяжении этого эпизода ведется разговор об Иисусе Христе.

В данном случае дело обстоит именно так. Б.Соколов связывает разгадку трехмирности романа через идею русского священника и философа Павла Флоренского о примате (главенства) троичности всего бытийного мира. В архиве писателя сохранилась книга Флоренского “ Мнимости в геометрии “ с многочисленными пометками, знаком он был и с работой “ Столп и утверждение истины “. Флоренский утверждал, что “... число три являет себя всюду, как какая - то основная категория жизни и мышления “ (цитата по Б.Соколову).

В качестве примеров он приводил три категории времени: прошлое, настоящее и будущее, три момента диалектического развития: тезис, антитезис и синтез, три координаты пространства и др. Истина по Флоренскому - единая сущность в трех ипостасях. Четвертая и высшие ипостаси в Субъекте Истины условны, они могут быть, а могут и не быть. Однако, всякая новая ипостась тем или иным образом упорядочивает три основные ипостаси.

В романе Булгакова три явленных мира действительно составляют Субъект художественной Истины, они равноправны и связываются между собой через событийное пространство. Каждое событие, эпизод не является структурообразующей компонентной в Субъекте Истины. Но оно является той четвертой ипостасью, которая упорядочивает всякий раз три мира сцены романа отношением ходожественно-смыслового доминирования. Придерживаясь такой позиции, мы можем усмотреть, что в эпизоде встречи на Патриарших прудах доминирует мир библейский, исторический, т.к. он связывает космический и земной миры (так же считает и Галинская). Далее следует мир земной, который является сценой для развития эпизода. И, наконец, триада завершает мир космический. В действии Великого бала Сатаны доминирует иррациональный космический мир, он же является доминантой в сцене прощания в последней главе романа. И так для каждого события или сцены.

Оба взгляда на генезис Булгаковских воззрений по поводу мироустройства представляются в равной степени убедительными. Но какой тайный смысл в этих воззрениях действительно был заложен автором - этим вопросом будет заниматься еще не один исследователь. Рассмотрим теперь сцену романа с временных позиций. В романе нет ни одной абсолютной даты (т.е. с указанием дня, месяца и года одновременно), тем не менее, расставленные автором знаки позволяют точно определить время действия как в ершалаимских, так и в московских сценах. Воланд со свитой появляются в Москве майским вечером в среду, а покидают город с Мастером и Маргаритой на той же неделе в ночь с субботы на воскресенье. Именно в это воскресенье они встречаются с Пилатом и вступают в незримый контакт с Иешуа. Этот день - Воскресенье Христово, Святая Пасха. Таким образом, предшествующие московские события развиваются на страстной неделе. Четыре дня (среда - Суббота) страстной недели майские - это точно обозначено в романе. Следовательно, Пасха приходится не ранее, чем на 5 мая. Грубо временные ворота событий по верхней дате ограничиваются 1932 годом, т.к. в этом году были распущены писательские союзы; в романе же присутствует спародированный МАССОЛИТ.

До этого года в советское время праздник Христианской Пасхи приходился на май только в 1918 и 1929 годах. Первую датировку можно исключить по внешней атрибутике московской жизни (существование жилтовариществ, НЭПманы, сдающие валюту и др.).

Таким образом, события происходят в 1929 году. Появление в Москве Воланда приходится на 1-ое мая - день международной солидарности. Но именно солидарности в смысле взаимопомощи, любви недостает в булгаковской Москве, где напротив, процветает множество пороков. Визит Воланда быстро это обнажает. И это “все наоборот” несомненно, является тайным знаком, оставленным ироничным Булгаковым для выражения мысли о том, что равновесие между светлым и темным смещено и не в лучшую сторону. Точная хронология событий угадывается и в ершалаимских сценах. Их действие начинается 12 нисана - Иешуа 14 числа говорит Пилату о своем позавчерашнем прибытии. В тот же день - пятницу - в Ершалаиме празднуется иудейская Пасха, в честь чего отпускают на свободу одного осужденного. Завершается ершалаимский цикл в субботу 15 нисана, когда Понтий Пилат узнает от Афрония об убийстве Иуды и беседует с Левием Матвеем. Согласно Евангельским легендам распятие Иисуса произошло в пятницу, а на третий день Ангел Господень возвестил о воскресении Иисуса. Расчеты специалистов показывают, что эти даты (с учетом прошествия приблизительно 2000 лет) приходятся на 1929 год, т.е. московские и ершалаимские события разделяет ровно 1900 лет.

6. Антропонимика романа М.Булгакова "Мастер и Маргарита"

Настоящий Мастер - именно так, с большой буквы - может обессмертить себя одним-единственным сотворенным им чудом; обессмертить себя, озадачить потомков и обогатить язык множеством волшебных, чарующих фраз, которые входят в его плоть и кровь, существуя как бы отдельно от романа. Рукописи не горят... Горят души, и из этого пепла, политого кровью сердца, вырастает то чудесное, уникальное, божественное, что уже не поворачивается язык назвать сухим и конкретным словом - произведение. Как рождается чудо? Как, получается, уместить в конечном числе страниц не такого уж и большого романа бесконечное количество иных миров, живущих своей собственной, полной и яркой жизнью?

О Мастере и Маргарите написано уже так много, а главное - столь умно и тонко, что было бы неблагодарным трудом пытаться переписать все наново в одной статье. И все же, думаю, я окажусь права, если предположу, что каждый из нас, открывая для себя Мастера..., задается множеством вопросов. Роман этот настолько неординарен, не похож на другие, что его яростно любят или яростно не принимают, не в состоянии отнестись к нему равнодушно. И все до единого - любящие и нелюбящие - спрашивают: почему? Почему именно Бегемот? Почему Фагот, а не Кларнет или еще как-нибудь, и о чем он так неудачно пошутил? Почему Азазелло? Откуда пришла Гелла, и в чем смысл последнего взгляда Абадонны... Десятки почему. Позволю себе заметить, что в романе нет второстепенных героев; но все действующие лица условно относятся к трем группам. 1) Принимаемые нами априори - Иешуа, Пилат и Воланд, а также Мастер с Маргаритой, существовавшие задолго до Булгакова, и лишь включенные им в ткань повествования. Личности, безусловно, исторические; о которых написано бесконечно много и бесконечно интересно. (Здесь я отсылаю любознательного читателя к блестящему исследованию госпожи Галинской Тайнопись Сэлинджера. Шифры Михаила Булгакова). По поводу происхождения двух последних героев споры не утихают до сих пор, и я верю в то, что почти все исследователи этой проблемы равно правы. 2) Персонажи пародийные, взятые прямо из жизни, и вопросов у нас не вызывающие; просто смешно до чертиков. И Степа Лиходеев, и финдиректор Римский, и поэт-неудачник Рюхин, и блистательный Арчибальд Арчибальдович, и весь окололитературный мир Грибоедовского дома, выписанный с превеликим тщанием, но как беспощадно. Да мало ли их еще, запримеченных на улице или в очереди, поразивших при встрече; ибо книга - суть скопление фактов биографии самого писателя, с чем никто не спорит, пытаясь отыскать соответствие факта биографии с эпизодом романа.

Но такой прямой зависимости не случается почти никогда, зато случаются, как и у всех нас, странные ассоциации, когда две малознакомые мысли в спешке и суете внезапно сталкиваются и порождают третью - блестящую и удивительную. Так и появляются они: имеющие собственную историю, лежащую вне измерения книги.

Особенно интересным представляется мне, что Булгаков предусмотрительно сообщил своему читателю ориентиры, дабы облегчить поиск первоисточников, намекнул более, чем прозрачно, на предысторию героев, но магия романа так сильна, что их зачастую не замечаешь, как бы часто ни перечитывал текст. И все же, обратимся к нему еще раз. Глава 32, последняя: Сбоку всех летел, блистая сталью доспехов Азазелло. Луна изменила и его лицо. Исчез бесследно нелепый безобразный клык, и кривоглазие оказалось фальшивым. Оба глаза Азазелло были одинаковые, пустые и черные, а лицо белое и холодное. Теперь Азазелло летел в своем настоящем виде, как демон безводной пустыни, демон-убийца. И, веря Булгакову, ничего не остается нам, как отправиться в эту самую безводную пустыню. Их на карте довольно много, но Мастер и Маргарита географически помещен только в два места земного шара: в Москву и - роман в романе - Иерусалим, то есть на Аравийский полуостров, где безводных пустынь предостаточно.

Эти очки почему-то произвели на Маргариту такое сильное впечатление, что она, тихонько вскрикнув, уткнулась лицом в ногу Воланда. - Да перестаньте, - крикнул Воланд... - Видите же, что он в очках. Кроме того, никогда не было случая, да и не будет, чтобы Абадонна появился перед кем-нибудь преждевременно. Да и, наконец, я здесь!... - А можно, чтобы он снял очки на секунду? - спросила Маргарита, прижимаясь к Воланду и вздрагивая, но уже от любопытства. - А вот этого нельзя, - серьезно ответил Воланд... И дальше, в сцене убийства барона Майгеля: Барон стал бледнее, чем Абадонна, который был исключительно бледен по своей природе, а затем произошло что-то странное. Абадонна оказался перед бароном и на секунду снял свои очки. В тот же момент что-то сверкнуло в руках Азазелло, что-то негромко хлопнуло как в ладоши, барон стал падать навзничь, алая кровь брызнула у него из груди... Арабы считали, что Азазел и Авадон - братья. Не упоминая об их родстве, Булгаков не стал разлучать их.

Согласно древней, а после и средневековой еврейской традиции, подобно тому, как левиафан был признан царем рыб, а Зиз - повелителем птиц, бегемот считался царем зверей. Это уже космогонический миф; ибо триада Левиафан - Бегемот - Зиз лежала в основе всего животного мира и имела эсхатологическое значение. У древних иудеев образ бегемота был крайне гиперболизирован. Согласно их поверьям, бегемот мог выпить одним глотком всю воду Иордана; поэтому Всевышним было создано всего одно такое существо - самец. У мусульман бегемотом считалась огромная рыба, на которой стоял бык, поддерживающий рубин, лежащий в основе мира. А у древних египтян он был олицетворением злого, демоно подобного бога Тифона. Образ же демона-шута восходит к европейской средневековой традиции и требует отдельного рассмотрения. Потому что, как сказал одной праздничной ночью мастер, обращаясь к Бегемоту: Мне кажется почему-то, что вы не очень-то кот... Правда, немного странно, что у Воланда было два шута? Потому что кривляка-регент, бывший запевала в клетчатом костюме и треснувшем пенсне, говорящий голосом, до противности дребезжащим, наводит на мысль о шуте - тот же наряд, то же поведение и само имя. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал. Но сегодня такая ночь, когда сводятся счеты. Рыцарь свой счет оплатил и закрыл! Что же это за шутка, если пришлось так расплачиваться за нее? Первое, на что нужно обратить внимание - это на то, что Азазелло и Бегемот в лунном свете обретают свои истинные облики и становятся самими собой: первый - демоном-убийцей, второй - демоном-пажом. И только Фагот остается, как и был, рыцарем, не меняя официального статуса. И у нас нет причин вдруг не поверить Михаилу Афанасьевичу и усомниться; так что принимаем на веру - Фагот и на самом деле был рыцарем, в той части своей судьбы, которая не описана в романе, но подразумевается для имеющих желание уразуметь. Обратимся еще раз к слову fagotin. И тут нас ждет сюрприз, ибо второе значение этого слова - ветки или прутья, связанные в пучок; а вот третье, крайне интересно - это еретик. Какая же рыцарская шутка о свете и тьме может считаться ересью? Скорее всего, шутка альбигойцев. Об альбигойцах в энциклопедии читаем следующее: Участники еретического движения в Южной Франции 12-13 века; приверженцы учения катаров. Выступали против догматов католической церкви, церковного землевладения и десятины. К альбигойцам примкнула часть местной знати. Осуждены Вселенским собором 1215 г, разгромлены в Альбигойских войнах. Наверное, ровно столько, сколько теперь и нужно знать. Но на самом-то деле все было и веселее, и трагичнее, и... словом, не так все это было. Это был веселый народ: рыцари, трубадуры, поэты. И они искренне не понимали, что же происходит в этом странном мире. Незабвенная альбигойская ересь заключалась в следующем утверждении: Если Господь Бог всемогущ и допускает то, что творится в этом мире, значит Он не всеблагой. Если же Он всеблагой и допускает то, что творится в мире, значит Он не всемогущий. Альбигойской ересью были охвачены, в основном, три провинции Франции - Тулуза, Прованс и Лангедок. А во главе восставших встал граф Раймонд YI Тулузский. При его дворе собрались самые блестящие, самые талантливые рыцари и трубадуры. Первое время альбигойцам сопутствовала удача, и тогда католическая церковь, обеспокоенная происходящим, по приказу самого папы послала в Тулузу послов. Раймонд YI не принял заманчивые. А когда послы собрались назад, призвал придворных и с тревогой сообщил им о своем сне: он-де видел, как послы были зарезаны в лесу, недалеко от переправы, в безлюдном месте. Их убили ударами ножей, и теперь граф думает, что так оно и должно произойти. Говорят, что кто-то из вельмож возразил ему: такое невозможно, ибо личность посла неприкосновенна. Однако граф настаивал на своем: приснилось, и сон этот вещий, он уверен. Сон, кстати, сбылся; послов зарезали. Видимо, кто-то из придворных правильно понял своего повелителя. Точно так же, как начальник тайной службы Афраний в романе Булгакова правильно понял предчувствие Понтия Пилата: - ... его зарежут сегодня, - упрямо повторил Пилат, - у меня предчувствие, говорю я вам! Не было случая, чтобы оно меня обмануло, - тут судорога прошла по лицу прокуратора, и он коротко потер руки. - Слушаю, - покорно отозвался гость, поднялся, выпрямился и вдруг спросил сурово: - Так зарежут, игемон? - Да, - ответил Пилат... Волею Мастера Иуда из Кириафа был убит так же, как папские послы в Тулузе - в безлюдном месте, ночью. И это вряд ли можно считать простым совпадением. Что касатся альбигойцев, то они так напугали своих противников, что церковь объявила против них крестовый поход. Он так и назывался Альбигойский крестовый поход. В самом конце войны к крестоносцам примкнул со своими войсками и французский король Людовик YIII. Когда армия крестоносцев пришла на юг Франции, у одного из верховных священнослужителей спросили: а как же отличить добрых христиан от еретиков. И он ответил знаменитой фразой: - Убивайте всех. Господь на небе отберет своих.

Заключение

Пытаясь объяснить «загадки» «Мастера и Маргариты», критическая мысль обращается с аналогиями к творчеству Гоголя, что естественно, ибо Булгаков считал автора «Мертвых душ» своим учителем. Но это не единственный писатель, который, по мнению критиков, повлиял на творчество Михаила Афанасьевича. В отечественной литературе его предшественниками, помимо Гоголя, считаются Достоевский, Салтыков-Щедрин, А. Белый, Маяковский (как драматург), в зарубежной - прежде всего Гофман, немецкий романтик, воссоздавший мир как некую ирреальность. Нет сомнения, что список этот будет увеличиваться.

Роман “Мастер и Маргарита” требует от читателя выхода за пределы обиходных житейских представлений и сведений. Иначе часть художественных смыслов романа остается невидимой, а некоторые его страницы могут показаться не более чем порождением богатой фантазии в романе в неразрывном единстве. Даже тогда, когда на сцене один Мастер рассказывающий Ивану горькую историю своей жизни, весь его рассказ пронизан воспоминаниями о возлюбленной. Даже тогда, когда мы видим одинокую Маргариту, потерявшего своего Мастера, все ее действия оказываются подчинены заботе о возлюбленном. Она в большей степени определяет ход действия всей второй части романа, хотя, если приглядеться, лишь выполняет волю Воланда.

В эпилоге в ночь полнолуния во сне бывший поэт вновь видит Иешуа и Пилата, Мастера и Маргариту, идущих по дороге лунного света, и таким образом узнает финал написанного Мастером романа. Лишь на эту ночь покидает Ивана убеждение в собственном всезнании, и новое знание становится ему жизненно необходимым. В этом сне Бездомного встречаются все главные персонажи романа, кроме Воланда. Но сам этот сон - свидетельство, что Иван поверил в рассказ Воланда и Мастера об Иешуа и Пилате и, таким образом, уверовал и в существование дьявола - Воланда, которое он отрицал в начале романа. Поэтому Воланд незримо присутствует в этой заключительной сцене “Мастера и Маргариты”.

В “Мастере и Маргарите” в земном мире мы уже не встречаем идеальных героев. Свое идеальное качество они обретают лишь в надмирном пространстве, где подобная трансформация происходит и с второстепенными персонажами - свитой Воланда. В своем романе Булгаков отказался от идеальных героев в качестве положительных. Положительные герои здесь те, на чьей стороне оказываются авторские и читательские симпатии.

Роман “Мастер и Маргарита” можно считать итоговым в творчестве Булгакова. Он содержит много смысловых пластов и открывается нам на различных уровнях понимания. Главное, что заставляет размышлять, будит мысль читателя это противостояние свободы и несвободы, которое происходит через весь роман.

Список литературы

1. Азазел // Мифологический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1991.

2. 10. Стальная Г. Булгаковские зеркала. Воланд. Экуменизм. Теодицея. // Знание-сила, 1998. № 1.

3. 11. Яновская Л. Творческий путь Михаила Булгакова. М.: Советский писатель. 1983.

4. Акимов В.М. Свет художника. Или Михаил Булгаков против Дьявольщины - М., 1995.

5. Большая Советская энциклопедия: В 30 т. М.: Советская энциклопедия, 1972.

6. Булгаков М. Мастер и Маргарита // Булгаков М. Избранное. Ташкент: Узбекистан, 1990.

7. Галинская И.Л. Загадки известных книг - Москва, 1986.

8. Йованович М. Евангелие от Матвея как литературный источник “Мастера и Маргариты”. М. 1996.

9. Немцев В. Михаил Булгаков: Становление романиста. Самара: Издательство Саратовского университета, 1990.

10. Симонов К. О трех романах Михаила Булгакова, Булгаков М. Романы - М. 1978.

11. Соколов Б. В. .Булгаковская энциклопедия. М.: Изд. «ЛОКИД» - «МИФ», 1997.