Серебряный век

Он позже заметил: «Не было бы Ахматовой, не будь Толстого с «Анной Карениной», Тургенева с «Дворянским гнездом», всего Достоевского и отчасти даже Лескова».

Непосредственным предтечей акмеистов стал Иннокентий Анненский. «Исток поэзии Гумилева,-- писала Ахматова,-- не в стихах французских парнасцев, как это принято считать, а в Анненском. Я веду свое «начало» от стихов Анненского». Он владел удивительным, притягивающим акмеистов даром художественно преобразовывать впечатления от несовершенной жизни.

Футуризм

В декабре 1912 г. в сборнике «Пощечина общественному вкусу» вышла первая декларация футуристов, эпатировавшая читателя. Они хотели «сбросить с Парохода Современности» классиков литературы, выражали «непреодолимую ненависть к существовавшему языку», называли себя «лицом Времени», создателями нового «самоценного (самовитого) Слова». В 1913 г. (сб. «Садок судей II) была конкретизирована эта скандальная программа: отрицание грамматики, синтаксиса, правописания родного языка, воспевание «тайны властной ничтожности».

Подлинные же стремления футуристов, т. е. «будетлян», раскрыл В. Маяковский: «стать делателем собственной жизни и законодателем для жизни других». Искусству слова была сообщена роль преобразователя сущего. В определенной сфере -- «большого города» -- приближался «день рождения нового человека». Для чего и предлагалось соответственно «нервной» городской обстановке увеличить «словарь новыми словами», передать темп уличного движения «растрепанным синтаксисом».

Футуристическое течение было довольно широким и разнонаправленным. В 1911 г. возникла группа эгофутуристов: И. Северянин, И. Игнатьев, К. Олимпов и др. С конца 1912 г. сложилось объединение «Гилея» (кубофутуристы): В. Маяковский, Д. и Н. Бурлюки, В. Хлебников, В. Каменский. В 1913 г.-- «Центрифуга»: Б. Пастернак, И. Асеев, И. Аксенов.

Всем им свойственно притяжение к нонсенсам городской действительности, к словотворчеству (неологизмы как форма выражения переживаний). Тем не менее, футуристы в своей поэтической практике вовсе не были чужды традициям отечественной поэзии. Хлебников во многом опирался на опыт древнерусской литературы. Каменский -- на достижения Некрасова и Кольцова. И. Северянин высоко чтил А. К. Толстого, А. М. Жемчужникова и К. Фофанова, Мирру Лохвицкую (по ее имени назвал
страну мечты Миррэлией). Стихи Маяковского, Хлебникова были буквально «прошиты» историко-культурными реминисценциями. А предтечей кубофутуризма Маяковский назвал... Чеховаурбаниста.

Блок и символизм

Эти настроения сблизили Блока с так называемыми «младшими» (по отношению к В. Брюсову, К. Бальмонту, З. Гиппиус, Д. Мережковскому) символистами, тоже страстными почитателями В. Соловьева, - Андреем Белым и Сергеем Михайловичем Соловьевым, племянником поэта - философа.

Символизм не отвергал повседневности, но стремился дознаться её скрытого смысла. Мир и все в нем рассматривались как символ бесконечного, знаки более значительных событий, происходящих в иной реальности, как «окно в Вечность», по выражению Андрея Белого. «Я стал всему удивляться, на всем ловил печать… Я вышел в ночь - узнать, понять далекий шорох близкий ропот» - характерные в этом смысле строки стихов Блока.

Весна, заря, туман, ветер, сумрак становятся сквозными образами его книга, в которых решительно преобладает переносный, метафорический смысл, превращал их в символы: сквозь обычный непосредственный смысл употребляемых слов как бы «просвечивает» иное, более глубокое и важное значение, и мир романтически преображается, делаясь таинственным, постигаемым лишь мистически, трудно доступным для логического объяснения, «несказанным» (характерное, часто возникающее в стихах и письмах Блока слово), но овеянным особой эмоциональной и музыкальной атмосферой. «Я не знаю высшего музыкального наслаждения вне самой музыки, чем слушание стихов Блока», - писал впоследствии композитор и критик Борис Асафьев (И. Глебов).

Познакомившись с блоковскими стихами, «младшие символисты» восторженно объявили поэта «продолжателем Соловьева», а его книгу - программным произведением своего направления, его вершиной. В стихах Блока привлекала и формальная новизна - так зазываемые дольники, или паузники, «нарушающие» обычную расстановку ударений в стихе и сближающие его со свободным ритмом разговорной речи. Роль Блока в широком распространении и развитии русского тонического, ударного стиха исследователи впоследствии сравнивали с заслугами Ломоносова в утверждении силлабо-тонической системы стихосложения.