Ретроспективный анализ института уголовной ответственности юридических лиц

Размещено на http://www.allbest.ru/

Ретроспективный анализ института уголовной ответственности юридических лиц

Аннотация

Актуальность: в проведенных в России на сегодняшний день уголовно-правовых исследованиях сформировалось два подхода (модели) к закреплению в уголовном законе ответственности юридических лиц. Первая модель исходит из признания юридического лица субъектом уголовной ответственности, но не субъектом преступления. Вторая модель основана на признании юридического лица субъектом преступления. В последние годы в Российской Федерации имели место инициативы законодательно закрепить институт уголовной ответственности юридических лиц, основанные как на первой, так и на второй модели такой ответственности, что определяет необходимость осуществления историко-правового изучения данного вопроса.

Постановка проблемы: Переход предприятий в частную собственность, развитие рыночных отношений, кооперации создали предпосылки для введения уголовной ответственности и юридических лиц в целях защиты интересов общества от нарушений, последовавших за развитием новых общественных отношений. Таким образом, за введением уголовной ответственности юридических лиц стоит потребность использования уголовно-правовых средств для защиты и регулирования отношений, сформировавшихся на сегодняшнем этапе социально-экономического развития Российской Федерации.

Цель исследования состоит в развитии научного понимания о необходимости закрепления в российском уголовном законодательстве института уголовной ответственности юридических лиц.

Методы исследования: диалектика, анализ, системно-структурный; формально-логический, конкретно-исторический.

Результаты и ключевые выводы: институт уголовной ответственности юридических лиц зарождался в рамках осуществления уголовного преследования за укрывательство преступлений чаще всего экономической направленности. В советскую уголовно-правовую систему данный институт был включен на протяжении длительного периода времени вплоть до первой половины XX в., предусматривая различные виды наказаний, такие как штраф, ликвидация, запрет заниматься определенным видом деятельности, временное прекращение деятельности, пробация и др.

Ключевые слова: уголовный закон, уголовная ответственность, уголовно-правовые средства защиты и регулирования общественных отношений, юридические лица, законодательное закрепление, историко-правовой анализ. уголовный правовой штраф

Retrospective Analysis of the Institute of Criminal Liability of Legal Entities

V. N. SIZOVA,

Candidate of Law,

Leading Researcher of the Scientific Research Center Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia Russian Federation, Moscow

Annotation

The relevance: in the criminal law research conducted in Russia to date two approaches (models) have been formed to fixing the responsibility of legal entities in the criminal law. The first model is based on the recognition of a legal entity as a subject of criminal responsibility, but not as a subject of crime. The second model is based on the recognition of a legal entity as the subject of a crime. In recent years, there have been initiatives in the Russian Federation to legislate the institution of criminal liability of legal entities, based on both the first and second models of such liability, which determines the need for historical and legal study of this issue.

The problem statement: the transition to private property, development of market relations, cooperation has created the preconditions for imposing criminal liability and legal persons in order to protect the public interest from abuses that followed the development of new social relations. Thus, behind the introduction of criminal liability of legal entities is the need to use criminal legal means to protect and regulate relations formed at the current stage of socio-economic development of the Russian Federation.

The purpose of the research is to develop a scientific understanding of the need to fix the institution of criminal liability of legal entities in the Russian criminal legislation.

The research methods: dialectics, analysis, system-structural, formal-logical, concrete-historical.

The results and key conclusions: the institution of criminal liability of legal entities was born in the framework of criminal prosecution for harboring crimes, most often of an economic nature. In the Soviet criminal legal system, this institution was included for a long period of time until the first half of the XX century, providing for various types of penalties, such as fines, liquidation, prohibition to engage in a certain type of activity, temporary termination of activity, probation, etc.

Key words: criminal law, criminal liability, criminal legal means of protection and regulation of public relations, legal entities, legislative consolidation, historical and legal analysis.

Институт уголовной ответственности юридических лиц имеет длительный путь эволюции, беря истоки в законодательстве салических франков. А.В. Федоров, проводя историко-правовой анализ института уголовной ответственности юридических лиц, указывает на то, что именно в этом правовом памятнике можно встретить положения, касающиеся принципа личной и виновной ответственности за деяния, и приводит в пример капитулярий I к Салическому закону, датированный VI в., предусматривавший ответственность жителей двух вилл, на границе которых было найдено тело убитого, а преступник не был обнаружен. Жители вилл должны были принести клятву вместе с соприсяжниками, чтобы очиститься от подозрений в причастности к убийству, в противном случае, если они не смогут этого сделать в течение 40 суток, их ожидало наказание в соответствии с законом - выплата компенсации за убитого [9, с. 61--62].

Профессором А.В. Федоровым также указывается на наличие принципа коллективной ответственности в древнеболгарской правовой системе, что нашло свое закрепление в следующем положении: "Необходимо было отдать село, ставшее местом совершения запрещенных языческих обрядов и заклинаний, в собственность храму божьему, включая и имеющееся имущество" [2, с. 258]. Тем самым подчеркивалась обязанность понести коллективную ответственность, т. е. наказанию подвергались не только сами провинившиеся, но и люди, населявшие данное село.

Система норм права сербского государства включала в свое содержание положение, также регламентирующее коллективную ответственность. Так, исходя из смысла ст. 146 Уголовного закона, в случае, если какой разбойный преступник или укравший что-либо найден будет в селе, виновника надлежало наказать должным образом, а с лица, у которого это село находилось в собственности, взысканию подвергалось краденное, и он также должен быть подвергнут наказанию [3, с. 339].

В последующем эволюционный путь развития института уголовной ответственности юридических лиц стал наследием Франции времен Средневековья, завершив дальнейшую трансформацию в данном направлении переходом в уголовно-правовую французскую систему Нового времени, что подтверждается нормами Большого уголовного ордонанса 1670 г. [8, с. 126] и ордонансов о борьбе с бродяжничеством и контрабандой товарами от 1706 и 1711 гг. [20, с. 48].

Таким образом, при обращении к исторической ретроспективе очевидным становится нахождение различных видов ответственности юридических лиц в тех или иных законодательных сводах, то есть данное явление вряд ли можно назвать элементом современной правовой и социальной реальности. Напротив, аспекты уголовной ответственности созданных людьми обществ и объединений не теряли своей актуальности на протяжении довольно длительного исторического периода развития государства, подтверждением чему служат правовые нормы законодательства различных эпох.

Что касается вопросов коллективной уголовной ответственности, необходимо отметить, что в российском государстве законодательные попытки их решения можно обнаружить в различных исторических уголовно-правовых памятниках. При этом применение уголовно-правовых мер в отношении юридических лиц имело место в России с древних времен и было актуальным до начала XX в. Исходя из смысла уголовно-правовых норм того времени, привлекаться к уголовной ответственности могли и различные хозяйственные общества, и отличающиеся от них коллективные образования, такие как села, деревни, а также системы общественного порядка - диаспоры, семьи и т. д. [5, с. 7].

К примеру, В.И. Лафитский и О.И. Семыкина в своей работе, посвященной изучению истории развития в России вопроса об уголовной ответственности юридических лиц, обращаются к тексту Пространной Русской Правды, в котором описываются случаи применения штрафных наказаний за совершенное убийство либо помощь преступнику в виде его сокрытия от правосудия. Возложенное на население общины обязательство оказывать противодействие всем видам преступности, а также содействовать в поиске и поимке преступника было законодательно обеспечено процессуальным действием, смысл которого заключался в преследовании преступника по следу [5, с. 9].

На возможность применения мер уголовной ответственности коллективных образований указывалось и в другом законодательном памятнике - Соборном Уложении 1649 г. [13]. Анализируя отдельные его положения, вниманию открывается следующая картина: поселения, города могли быть подвергнуты уголовному преследованию в случае совершения кем-либо из жителей краж, разбоев и т. п. при их укрывательстве и невыдаче государству, т. е. речь идет о неприменимости в данной ситуации положений об индивидуализации ответственности.

Что касается дифференцированного подхода к уголовной ответственности различного рода коллективных образований, то здесь необходимо отметить, что такой подход в российской правовой системе не имел место до принятия Соборного Уложения и последствия укрывательства лиц, совершивших преступные деяния, были равными в отношении всего населения какого-либо административного образования. Преступника, обвиняемого в совершении воровства, подвергали пыткам, чтобы он сознался в том, кто ему помогал в укрывательстве - были ли это отдельные лица или об этом знала и способствовала этому вся община. С учетом выясненных обстоятельств решался вопрос о возложении штрафных санкций на всех членов общины или на определенных лиц. Одновременно имеющееся в тексте Соборного Уложения положение, характеризующее государственную задачу профилактики и предупреждения преступных деяний, можно обозначить следующим образом - "а вором бы, татем и разбойником нигде прибежища не было" [1, с. 372].

Уголовно-правовая система России в середине XIX в. содержала в себе концептуальные обоснования закрепления института уголовной ответственности юридических лиц, когда попытки государства пресечь преступные деяния корпоративных организаций путем привлечения их к уголовной ответственности успеха не имели. И тогда законодатель в текст Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. [10, с. 252] включил следующее положение: наказание за совершенное преступное деяние не может быть реализовано в случае отсутствия лица, которое данное деяние совершило, а суждения о наличии субъекта преступления следует признать лишними, как и решение вопроса о возможности общества совершить преступление, поскольку таковое могло бы стать действительным, если все его члены с единым умышлением совершили преступное деяния. Но и в таком случае наказанию подвергся бы каждый самостоятельно в степени, которой данное наказание было назначено соучастникам, и совершенно отсутствуют объективные обстоятельства для включения в проект Уложения установления о преступных деяниях, совершенными целыми обществами" [17, с. 378].

Однако, разработчики Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. не восприняли данные умозаключения, и система соответствующих уголовно-правовых норм включила в себя положения, разрешающие ставить вопрос о привлечении к уголовной ответственности юридических лиц. Так, например, имели место положения о возможности назначения денежных штрафов обществу, чьи должностные лица признавались законом виновными в присвоении или растрате и не могли подвергнуть возмещению причиненный в результате совершения преступного деяния ущерб.

Применению подлежали и штрафные санкции в отношении:

— рекрутских участков в случае несоблюдения правил, регламентирующих процесс постановки рекрутов на учет, с соответствующим взысканием определенных рекрутских повинностей;

— сельского поселения, укрывавшего находящихся в бегах военных, когда сбежавшие не были пойманы и переданы для осуществления разбирательства в отношении их;

— еврейского общества, укрывавшего беглых евреев, и т. д. [17, с. 378].

Указанные положения учеными и специалистами в области уголовного законодательства не только не ставились под сомнение, но и, напротив, предметно обосновывались содержанием преступной деятельности, осуществляемой корпорацией, а также действительной ролью отдельно взятых работников данной корпорации, которые преступное деяние осуществляли не в рамках реализации правомерной общественно полезной цели, а для определенного от этой цели устранения и воплощения личных намерений" [12, с. 73].

Вместе с тем, не взирая на позитивное законодательное отношение к привлечению к уголовной ответственности юридических лиц, в юридической литературе того периода неоднократно высказывались мнения о проблемных аспектах данного уголовно-правового установления, суть которых заключалась в сомнениях, обусловленных необходимостью в индивидуальной правоспособности юридических лиц, определенных законом субъективных признаков преступного деяния, а также сложностями процедуры привлечения юридических лиц к уголовной ответственности и назначения наказания.

В рамках проводимого в настоящей статье исследования представляют интерес точки зрения ученых-юристов дореволюционного периода относительно возможности закрепления в системе уголовного законодательства института уголовной ответственности юридических лиц. В частности, указывается на то, что, исходя из смыслового содержания норм, включенных в Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., в случае причинения определенного вреда в результате совершения преступного деяния, юридические лица могут компенсировать причиненный ущерб, т. е. быть привлеченными к ответственности имущественного характера. Однако о привлечении к уголовной ответственности речь могла идти только в отношении конкретных их членов, признанных виновными в совершении преступления [6, с. 23]. В связи с этим следует осуществлять работу по выявлению отличительных признаков, присущих определенной категории юридических лиц, принимать во внимание специфические черты совершаемых преступных деяний, ставить вопрос о несоблюдении положения, касающегося личной уголовной ответственности.

Оппонируя вышеприведенному суждению относительно законодательного закрепления института уголовной ответственности юридических лиц, известнейший классик российской уголовно-правовой науки Н.С. Таганцев отмечал, что, исходя из представления о преступлении как об определенном юридическом действии, ответ на вопрос о его субъекте является однозначным - в отличие от преступных посягательств на предметы, находящиеся под юридической охраной, в качестве субъекта преступления приходится рассматривать конкретного человека. Вместе с тем он указывал на то обстоятельство, что в сфере правового поля категория "виновного лица" имеет свое распространение и на так называемых лиц юридических, в качестве которых следует полагать объединения лиц физических, обладающих конкретными потребностями и имеющих определенные интересы [17, с. 378]. Он также отмечал, что в рамках обсуждения концептуальных основ политики государства в области уголовного законодательства констатация необходимости законодательного закрепления института уголовной ответственности юридических лиц повлечет за собой волюнтаризм и самовольность в определении меры уголовной ответственности и вида наказания, подлежащего применению. При этом привлечение к уголовной ответственности корпораций возможно лишь за совершение определенного круга преступлений, касающихся преимущественно злоупотребления политическими правами, заключения преступных имущественных сделок и т. п. Специфические особенности имеются и у системы наказаний, применение которых возможно в отношении юридических лиц. Разумно и оправдано применять в данном случае денежные взыскания, а также схожую со смертной казнью ликвидацию юридического лица [17, с. 378].

Говоря о подобных видах наказания, понимать под ними, по мнению Н.С. Таганцева, по смысловому содержанию следует прежде всего меры гражданско-правового характера с обязательным учетом того, что категория юридического лица представляет собой следствие юридического изобретения, тогда как основанием привлечения к уголовной ответственности выступает вина субъекта в виде умысла или небрежности; действительное, а не мнимое волеизъявление; способность лица выступать носителем субъективных прав и иметь юридические обязанности; осознанность распоряжаться своими правами, нести обязанности; способность к мыслительному процессу и осознанию совершаемых действий. Преступления, совершаемые юридическими лицами, представляют собой случаи массовой вины, специфические виды соучастия [17, с. 378].

Негативные точки зрения на институт уголовной ответственности юридических лиц были присущи и другим видным представителям уголовно-правовой науки. Например, А.Ф. Бернер указывал, что в качестве субъекта преступления необходимо признавать именно конкретное лицо, поскольку различного вида учреждения представляют собой в сущности только образные элементы, которые являются предметом представления юристов [3, с. 339]. Привлечение к уголовной ответственности юридических лиц противоречит концепции личной ответственности, выработанной наукой уголовного права.

По мнению профессора Н.Д. Сергиевского, к основополагающим положениям уголовного законодательства относится положение о персональной ответственности, когда лицо подлежит наказанию лишь за им совершенное деяние" [11, с. 338].

В рамках проводимого нами историко-правового исследования необходимо остановиться и на "декретном" уголовном законодательстве, нормы которого регламентировали вопросы уголовной ответственности юридических лиц. Так, Декретом СНК РСФСР от 28 октября 1917 г. "О печати" устанавливалась необходимость принудительной ликвидации печатных органов, деятельность которых была направлена на призывы к совершению преступных деяний [4].

Еще одним примером "декретного" уголовного законодательства служит постановление Народного комиссариата юстиции РСФСР от 18 декабря 1917 г. "О революционном трибунале печати", положения которого регламентировали применение в отношении печатных произведений различных видов наказаний за использование в печати искаженный либо заведомо не соответствующей истине информации, касающейся различных сфер жизни общества. В систему таких наказаний входили штраф и общественное порицание; размещение в печати опровергающей информации; приостановка либо полный запрет на дальнейшую деятельность издания. При этом указывалось, что применение мер уголовной ответственности в отношении самого издания одновременно требовало привлечение конкретных виновных лиц к общеуголовной ответственности [14].

В нормах постановления Совета рабочей и крестьянской обороны РСФСР от 3 июня 1919 г. "О мерах по искоренению дезертирства" указывалось на штрафные санкции, подлежащие применению в отношении сел и деревень, в виде назначения обязательных работ их населению при укрывательстве либо не задержании дезертиров [15].

В постановлении СНК РСФСР от 27 марта 1929 г. "О мерах борьбы с лжекооперативами" законодательно закреплялись такая мера уголовной ответственности в отношении юридических лиц, как пробация, - применялась при выявлении нарушений в деятельности организации, коллектив которой состоял из трудящихся, и заключалась в возможности переизбрания управляющих с проведением ревизионной проверки, и их ликвидация [16].

В уголовно-правовой доктрине советского периода взгляды ученых на институт уголовной ответственности юридических лиц были, как правило, довольно критичными. Так, А.Н. Трайниным указывалось на присущую еще римской правовой системе презумпцию о недопустимости признания юридических лиц субъектами преступлений "Societas delinquere non potest" - принцип индивидуальной ответственности. В связи с этим обосновывалась точка зрения о невозможности совершения умышленных действий со стороны юридического лица и о невозможности подвергнуть юридическое лицо физическим наказаниям [18, с. 715].

Он же, обосновывая отсутствие целесообразности и юридической значимости закрепления института уголовной ответственности юридических лиц, в качестве подтверждения этому ссылался на осуществляемую американскими компаниями легализацию доходов, полученных в результате преступной деятельности; детально изучал, насколько возможно поставить в вину юридическому лицу последствия, наступившие в результате совершения преступного деяния; тщательно исследовал деятельность по разработке проекта международного уголовного кодекса, воспринявшего в качестве составляющего элемента идею привлечения к уголовной ответственности государства в качестве юридического лица.

В этих исследованиях А.Н. Трайниным было сформулировано заключение о том, что не могут подлежать применению в отношении юридических лиц уголовно-правовые нормы о вине в форме умысла или неосторожности, соучастии в совершении преступления и т. п. По его мнению, невозможно говорить о вменяемости или невменяемости юридических лиц, их невозможно лишить свободы, в связи с чем речь следует вести о материальном либо моральном компоненте ответственности юридических лиц, а самой результативной мерой наказания для них будут являться применение штрафных санкций и установление определенных финансовых ограничений [18, с. 715].

Отметим, что вышеприведенная точка зрения нашла поддержку в среде ученых-правоведов, а также была воспринята законодателем. При этом тот статус, который получила собственность во времена СССР, а также монополия со стороны государственных предприятий не позволили поставить вопрос о закреплении института уголовной ответственности юридических лиц, так как в таком случае привлечению к уголовной ответственности подлежало само государство, являющееся собственником данных предприятий и наделенное управленческим функционалом.

В качестве вывода следует констатировать, что институт уголовной ответственности юридических лиц на Руси зарождался в рамках уголовного преследования за укрывательство преступлений чаще всего экономической направленности.

В российской уголовно-правовой системе данный институт действовал на протяжении длительного периода времени вплоть до первой трети XX в., предусматривая различные виды наказаний, такие как штрафы, ликвидацию, запрет заниматься определенным видом деятельности, временное прекращение деятельности, пробацию и др. Однако в постсоветский период институт уголовной ответственности юридических лиц из уголовного законодательства был исключен и получил новый вектор своего дальнейшего развития на современном этапе, изучению которого будут посвящены последующие публикации.

Список литературы

1. Абрамович Г.В. и др. Соборное Уложение 1649 года. Текст. Комментарий. Л., 1987.

2. Андреев М., Ангелов Д. История болгарского государства и права / перев. с болг. А.С. Михлина, В.М. Сафонова и Н.Д. Мих- линой / под ред. и с предисл. С.Ф. Кечекья- на и Г.Г. Литаврина. М., 1962.

3. Бернер А.Ф. Учебник уголовного права. Части общая и особенная. СПб., 1865.

4. Декрет Совета Народных Комиссаров (О печати) от 27 октября 1917 г. URL: http://www. consultant.ru (дата обращения: 29.01.2020).

5. Лафитский В.И., Семыкина О.И. Уголовная ответственность юридических лиц в отечественном законодательстве: к истории вопроса "pro et contra" // Журнал российского права. 2014. № 2.

6. Неклюдов Н.А. Общая часть уголовного права (конспект). СПб., 1875. С. 23.

7. Отечественное законодательство XI--XX веков: пособие для семинаров / под ред.

О.И. Чистякова. М., 2000. Ч. I.

8. Антология мировой правовой мысли: в 5 т. / отв. ред. Н.А. Крашенинникова. М., 1999. Т. 2. Европа: V--XVII вв.

9. Салическая правда: учебная литература / под ред. проф. В.Ф. Семенова. М., 1950.

10. Свод законов уголовных. Кн. 1. СПб., 1866.

11. Сергиевский Н.Д. Курс лекций по уголовному праву. Ярославль, 1880.

12. Солнцев Г. Российское уголовное право (по изданию 1820 г.) / под ред. г. С. Фельдштейна. Ярославль, 1907.

13. Памятники русского права: в 8 выпусках. М., 1957. Вып. 6.

14. Постановление Народного комиссариата юстиции РСФСР от 18 декабря 1917 г. "О революционном трибунале печати". URL: http://www.consultant.ru (дата обращения: 29.01.2020).

1. Постановление Совета рабочей и крестьянской обороны от 10 октября 1919 г. URL: http://www.consultant.ru (дата обращения: 29.01.2020).

2. Постановление СНК РСФСР от 27 марта 1929 г. "О мерах борьбы с лжекооператива- ми". URL: http://www.consultant.ru (дата обращения 29.01.2020).

3. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. 2-е изд. СПб., 1902. Т. I.

4. Трайнин А.Н. Защита мира и борьба с преступлениями против человечества // Трайнин А.Н. Избранные труды / сост. Н.Ф. Кузнецова. СПб., 2004.

5. Федоров А.В. Уголовная и юридическая ответственность юридических лиц в России и во Франции. М., 2018.

6. Федоров А.В., Кричевцев М.В. Из истории формирования французского законодательства об уголовной ответственности юридических лиц // Российский следователь. 2018. № 1.

7. Федоров А.В., Кричевцев М.В. История развития французского законодательства об уголовной ответственности юридических лиц // Вестник Академии Следственного комитета Российской Федерации. 2017. № 4 (14).

References:

8. Abramovich G. V. i dr. Sobornoe Ulozhenie 1649 goda. Tekst. Kommentarij. L., 1987.

9. Andreev M, Angelov D. Istoriya bolgarskogo go- sudarstva i prava / perev. s bolg. A. S. Mihli- na, V. M. Safonova i N. D. Mihlinoj / pod red. i s predisl. S. F. Kechek'yana i G. G. Litavrina. M., 1962.

10. Berner A. F. Uchebnik ugolovnogo prava. Chasti obshchaya i osobennaya. SPb., 1865.

11. Dekret Soveta Narodnyh Komissarov (O pecha- ti) ot 27 oktyabrya 1917 g. URL: http://www. consultant.ru (data obrashcheniya: 29.01.2020).

12. Lafitskij V. I., Semykina O. I. Ugolovnaya otvet- stvennost' yuridicheskih lic v otechestvennom zakonodatel'stve: k istorii voprosa "pro et contra" // Zhurnal rossijskogo prava. 2014. № 2.

13. Neklyudov N. A. Obshchaya chast' ugolovnogo prava (konspekt). SPb., 1875. S. 23.

14. Otechestvennoe zakonodatel'stvo XI--XX ve- kov: posobie dlya seminarov / pod red. O. I. Chistyakova. M., 2000. CH. I.

15. Antologiya mirovoj pravovoj mysli: v 5 t. / otv. red. N. A. Krasheninnikova. M., 1999. T. 2. Ev- ropa: V-XVII vv.

16. Salicheskaya pravda: uchebnaya literatura / pod red. prof. V. F. Semenova. M., 1950.

17. Svod zakonov ugolovnyh. Kn. 1. SPb., 1866.

18. Sergievskij N. D. Kurs lekcij po ugolovnomu pra- vu. Yaroslavl', 1880.

19. Solncev G. Rossijskoe ugolovnoe pravo (po izdaniyu 1820 g.) / pod red. G. S. Fel'dshtejna. Yaroslavl', 1907.

20. Pamyatniki russkogo prava: v 8 vypuskah. M., 1957. Vyp. 6.

21. Postanovlenie Narodnogo komissariata yusticii RSFSR ot 18 dekabrya 1917 g. "O revolyucion- nom tribunale pechati". URL: http://www.con- sultant.ru (data obrashcheniya: 29.01.2020).

15. Postanovlenie Soveta rabochej i krest'yanskoj oborony ot 10 oktyabrya 1919 g. URL: http:// www.consultant.ru (data obrashcheniya: 29.01.2020).

16. Postanovlenie SNK RSFSR ot 27 marta 1929 g. "O merah bor'by s lzhekooperativami". URL: http://www.consultant.ru (data obrashcheniya 29.01.2020).

17. Tagancev N. S. Russkoe ugolovnoe pravo. Le- kcii. Chast' Obshchaya. 2-e izd. SPb., 1902. T. I.

18. Trajnin A.N. Zashchita mira i bor'ba s prestu- pleniyami protiv chelovechestva // Trajnin A. N. Izbrannye trudy / sost. N. F. Kuznecova. SPb., 2004.

19. Fedorov A. V. Ugolovnaya i yuridicheskaya ot- vetstvennost' yuridicheskih lic v Rossii i vo Francii. M., 2018.

20. Fedorov A. V., Krichevcev M. V. Iz istorii formi- rovaniya francuzskogo zakonodatel'stva ob ugolovnoj otvetstvennosti yuridicheskih lic // Rossijskij sledovatel'. 2018. № 1.

21. Fedorov A. V., Krichevcev M. V. Istoriya razvitiya francuzskogo zakonodatel'stva ob ugolovnoj otvetstvennosti yuridicheskih lic // Vestnik Aka- demii Sledstvennogo komiteta Rossijskoj Fe- deracii. 2017. № 4 (14).

Размещено на Allbest.ru