Особенности начального этапа реформирования судебной системы в Дагестанской области и Закатальском округе в первой половине XIX века (по материалам современных исследований)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Особенности начального этапа реформирования судебной системы в Дагестанской области и Закатальском округе в первой половине XIX века (по материалам современных исследований)

Сотников Андрей Александрович, кандидат исторических наук, доцент кафедры «Философия и социально-гуманитарные знания»,

ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса» Москва, Российская Федерация

The Dagestan region and Zakatalsky district admission to a legal framework of the Russian Empire(the first half of the XIX century) is described in the article. The author also analyzes the first legislative acts concerned with the judiciary reform of 1864 in the North Caucasus.

Keywords: the judiciary reform of 1864, Dagestan region, Zakatalsky district, he first half of the XIX century, “military and national management” system

реформа судебный область дагестанский

В статье рассматривается начало процесса включения Дагестанской области и Закатальского округа в правовое поле Российской империи (первая половина XIX столетия) и анализируются первые законодательные акты, связанные с подготовкой осуществления Судебной реформы 1864 года на Северном Кавказе

Ключевые слова: Судебная реформа 1864 года, Дагестанская область, Закатальский округ, первая половина XIX века, система «военно-народного управления»

Эволюция Дагестанской области и Закатальском округе - как территорий Российской империи в первой половине XIX века - очень непростой, временами трагический, процесс включения в общегосударственную систему права региональных и религиозных особенностей. Эта история важна еще и тем, что вопрос взаимопроникновения и взаимодействия официального, традиционного, религиозного права и сегодня остается и актуальны: сегодня, как почти 150 лет назад, стоит вопрос о поисках путей развития в рамках российского государства таких многонациональных районов. как Дагестан [1, с. 192], да и близлежащие к нему территории.

В настоящее время, как и во время подготовки (первая половина XIX столетия) Великой судебной реформы второй половины 1860-х годов, акцент в государственной политике делается на вопросе о первичности: либо правовое единообразие (и неизбежные, как следствие, национальные конфликты), либо учет традиций и ментальных особенностей народа, и возможность избежать конфликты [4, с. 70-75]. Второй подход предопределяет отказ от вооруженного противостояния как в рамках местного общества, так и на уровнях местное общество - местная власть, местное общество - центральная власть, региональная власть - центр. Сегодня эти аспекты как никогда важны для практики. Обращение к истории дает возможность не допустить развития ситуации по худшему (экстремистскому) варианту [6, с. 15, 18, 20]. А это крайне важно в нашей многонациональной стране.

Исследованию этой проблематики посвящены десятки, если не сотни исследований. Какие же проблемы в первую очередь волновали исследователей? Какие аспекты представлялись наиважнейшими, какие законодательные акты требовали скрупулезного анализа?

Еще в 1820-1840-х годы русское управление Дагестанской областью и Закатальским округом характеризовалось и военными действиями (довольно жестокими), и непрерывным поиском вектора, дающего возможность упрочить положения центральной российской власти на этих, присоединенных к империи громадных территориях [14, с. 27].

Но, как показал ход истории, вплоть до 1860-х годов так и не удалось в полной мере и объеме ввести среди народов Дагестанской области общероссийские законы. Судебно-правовая практика центральных, в том числе военных, властей у местного населения вызывала только ропот и недовольство. Мало того, политика эта являлась причиной многочисленных антиправительственных выступлений, сопровождавшихся жертвами и новые длительными военными действиями [14, с. 29]. Стоит напомнить в этой связи, что как Дагестанская область, так и весь Северный Кавказ представлял в первой половине XIX столетия сплошное поле битвы, перманентной войны (причем - в наихудшем ее варианте - партизанском). И как выходить из этой ситуации никто не знал, не знала ни Россия, ни горские народы, ни стоящая за их спиной Турция.

Отказалось местное население принять и ту систему наказаний, которая применялась центральной российской властью (например, телесные наказания, в том числе женщин, ссылка в северные районы России, отдание в солдаты и т.д.) [16, с. 64]. Эта система наказаний не только противоречила не только всей системе традиционного права, существовавшего в Дагестанской области и Закатальском округе, но и ментальности местного населения, которое воспитывалось совсем на иных принципах отношения к таким понятиям как собственность, ответственность, наказание [4, с. 75]. Этот фактор - ментальность - очень часто не учитывался при проведении той или иной реформы на национальных окраинах, что приводило к весьма печальным последствиям.

Первые неудачи внедрения в Дагестанской области общероссийского права в первой половине XIX столетия, как считают отечественные исследователи, привели к тому, что центральная российская власть получила возможность выработать оригинальные подходы к решению этого вопроса в регионе, многовековое развитие которого было предопределено исключительно традициями и религией [8, с. 207]. Политика проб и ошибок была свойственна не только для Северного Кавказа, но и, например, для районов Восточной Сибири [10, с. 6].

Первые ошибки, поиски более приемлемых для сторон подходов оказались очень важны для центральных властей. Благодаря теоретическому и практическому поиску в Дагестанской области и Закатальском округе в начале 1860-х годов была опробована так называемая «система военно-народного управления» [13, с. 30-31].

Автором «системы» считается князь М.С. Воронцов-Дашков (1782-1856), занимавший с 1844 года пост наместника Кавказа. По твердому убеждению Воронцова, тот общественный строй, который складывался на территориях Дагестанской области и Закатальского округа, породил крайне запутанные (к середине XIX столетия) сословные связи, закрепил применение в судебно-правовой практике принципов традиционного (адат) и религиозного (шариат), которые, вступая в противоречие с общероссийской правовой системой служили источником антиправительственных выступлений. Дабы не допустить эволюции последних, по мнению наместника, необходимо было «вписать» в ткань местной судебной практики особую систему правового представительства [17, с. 102].

Это был очень оригинальный подход к решению насущной проблемы, потому что система эта должна была основываться на предоставлении населению во внутренних делах полагаться на традиции [3, с. 4], но и на предоставлении высшей власти военному командованию, которое в силу социально-политической ситуации в регионе способно было (и силой оружия в том числе) обеспечить правопорядок [9, с. 15-17].

Что преследовалось введением данной системы в первую очередь? Ограничение права родовой мести [8, с. 208.]. Ограничение этого анахронизма (конечно, с позиции центральной власти, но никак не местного населения) давало возможность избежать многочисленные локальные вооруженные конфликты, которые могли длиться годами [2, с. 99-100]. Сумев прекратить и их, и все, что было связано с правом родовой мести, власти смогли бы остановить вооруженные столкновения и разных кланов между собой и с администрацией [1, с. 203].

Исходя из этой основополагающей цели системы народно-военного управления, Воронцов-Дашков определил важнейшие принципы, на которых базировалась вся эта конструкция:

· сохранение особенностей этнического и социального строя горских народов;

· право народов, населяющих Дагестанскую область и Закатальский округ жить согласно их, многовековым традициям;

· при решении правовых проблем прибегать к традиционному или религиозному праву;

· осуществление процесса делопроизводства и на русском языке, и местных наречиях;

· базирование правопорядка исключительно на незыблемости принципах единоначалия русской власти;

· отказ от правовых стандартов при решении судебно-правовых проблем на различных территориях Дагестанской области и Закатальского округа [14. с. 20.].

Мы согласны с теми исследователями, по мнению которых основным условием существования системы военно-народного управления выступал, с одной стороны, контроль за соблюдением правопорядка, исходя не только из интересов российской политики в регионе, но и приемлемых для местного населения адата и шариата при решении (многочисленных, как правило, на бытовом уровне) правовых конфликтов [14, с. 13]. Здесь особая роль отводилась высшему военному командованию, которое, как оказалось, «стояло над схваткой» (выражение, может быть, очень образное, но совершенно верно передающее ситуацию) [17, с. 220].

Таким образом, с одной стороны, власть (российская и военная - в одном лице) сохраняла полный контроль за ситуацией с правосудием в Дагестанской области и Закатальском округе, с другой стороны, предоставляла ее жителям решать проблемы судопроизводства согласно особенностям традиций и религии (мусульманства) [5, с. 77-80].

Как считают отдельные специалисты (историки-правоведы), определение «военно-народное управление» не отражает в полноте своей всей совокупности явления, все особенности этой политики, все аспекты, все возможные процессы и последствия. Однако, вероятно, невозможно учесть все аспекты жизни такого многогранно сложного (со всех позиций) региона, как Дагестан [10, с. 201-203].

Все это требовало постоянного контроля не только над исполнением основных условий военно-народного управления, но и необходимости вносить определенные корректировки в теоретическую часть системы [6, с. 13-16]. И это осуществлялось постоянно [13, с. 29-30].

К подобного рода корректировкам прибегал, например, князь А.И. Барятинский, который подготовил «Особую инструкцию для управления горцами» [15, с. 24-26].

Барятинский Алексей Иванович (1815-1879) - князь, военный и государственный деятель, генерал-фельдмаршал. С 1835 года участвовал в Кавказской войне. С 1856 года - командующий Отдельным Кавказским корпусом и наместник на Кавказе, с 1857-го - главнокомандующий Кавказской армией. С 1862 года - в отставке. Он был известен не только как талантливый военачальник, но еще и как разумный правитель, реформатор, знаток той местности, которой управлял, за это его ценили и местное население, и центральная власть.

Инструкция князя Баратынского законодательно закрепила систему военно-народного управления в «Положении о Кавказской армии» от 1 апреля 1858 г. [17, с. 168-169]. (Все эти инструкции, положения и проч. нашли свое место в документах, определяющий регламент проведения Судебной реформы 1860-х годов в Дагестанской области и Закатальском округе [12, с. 178-182].)

Инструкция Барятинского сводилась к следующему:

а) суд и полиция (несмотря на их «народность») руководились, как правило, русскими офицерами, служащими в действующей армии и имеющими опыт по общению с коренными жителями;

б) традиционное и религиозное право бралось под охрану властью (которая отвечала за все последствия их применения на практике);

в) создание всех условий для формирования принципов гражданственности и уважения закона у горских народов Дагестанской области и Закатальского округе [17, с. 230].

Отечественный исследователь А.С. Кондрашова считает, что ради осуществления пунктов программы А.И. Барятинского необходимо было в первую очередь акцентировать внимание на особенностях судопроизводства у дагестанских народов, роли и месте общины и родового союза в истории и традициях. Исследовательница отмечала в связи с этим, что и община, и родовой союз в Дагестанской области - это организации, где решение вождя оставалось бесспорным, а за неподчинение следовало изгнание из общины (самое суровое наказание). Суд осуществлялся в общине, исходя из принципов адата. Штрафы и конфискации за совершенное преступление шли в общинную казну [8, с. 208]. Конечно, такой подход не мог устроить центральные российские власти, но им пришлось мириться, делая ставку на постепенность изменений в сознании и практики [10, с. 29-33].

Кроме того, у дагестанских народов не существовало разделения преступлений на уголовные и гражданские. Да и само понятие «преступление» не соответствовало понятиям, существующим в центральной России. Преступления в Дагестанской области и Закатальском округе - это отцеубийство, кровосмешение, нарушение женщинами (исключительно) супружеской верности, воровство, предательство. Все прочее разрешалось по праву сильного, по праву оружия, в длительной борьбе и кровавом противостоянии [12, с. 132-133].

«Наказание» у народов Дагестанской области - родовая месть, а «правосудие» -- возмездие и мирное соглашение. Достаточно оригинальное видение правового поля, на котором должны были уживаться многочисленные народы и народности. Но эта «оригинальность» выстраивалась столетиями, фиксировалась в традициях, устных и письменных источниках, в отношении населения к окружающему миру, соседям, власти. И стремление все поломать в одночасье не было бы удачным, несмотря на то, что отношение к праву выглядело в Дагестанской области (со стороны «просвещенного» русского общества) ужасающим анахронизмом.

Все, что не вписывалось в систему «наказания» по северо-кавказски и в «правосудие» по-горски, подпадало под совершенно иную систему, здесь срабатывали иные центробежные силы, которые были способны расколоть общество, подтолкнув его к очередному витку агрессии [11, с. 30-31].

Тонкая грань между традициями и религией, с одной стороны, и общероссийской системой ценностей и правом, с другой, никоим образом нельзя было нарушить. Наоборот, требовалась постоянная доработка уже существующих правовых и административных актов, выработка новых документов, способных подтолкнуть общество и власти к новым идеям, новым векторам развития судебно-правовой системы [7, с. 42].

После 1840-х годов российские власти в Дагестанской области и Закатальском округе действовали очень осторожно, не спеша активизировать процесс включения этих социально взрывных территорий в правовое поле Российской империи. Они - власти - искали эволюционные, но оптимальные пути развития региона [1, с. 15].

Все это должно было быть учтено в распоряжениях властей, осуществляющих на Северном Кавказе умиротворение. Что и было сделано в Положении от 5 апреля 1860 года об управлении Дагестанской областью и Закатальским округом.

Литература

1. Азимов В.А. Суд и процесс в обычном праве народов Дагестана // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 1999. С. 191-204

2. Бобровников В.О. Военно-народное управление в Дагестане и Чечне: история и современность // Россия и Кавказ сквозь два столетия. [Исторические чтения.] / Сост. и подг. изд. Г.Г.Лисицына и Я.А.Гордин. СПб.: Звезда, 2001. С. 91-107.

3. Воронцов-Дашков И.И. Всеподданнейшая записка по управлению Кавказским краем. СПб.: Изд-во Генштаба, 1907. 112 с.

4. Гаджиев В.Г. Адаты народов Северного Кавказа // Известия АН АзССР. Серия истории, философии и права. 1987. № 2. С. 69-76.

5. Гаджиев В.Г. Памятники обычного права Дагестана // Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы Общественные науки. 1987. № 3. С. 76-86.

6. Исмаилов М.А. К вопросу о роли и месте адата и шариата в гражданском обществе // Актуальные проблемы формирования гражданского общества и правового государства. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2001. С. 12-24.

7. Исмаилов М.А. Формирование и развитие права народов Дагестана (XVII - начало XX вв.): автореф. дисс… д.ю.н. М.: МЮА, 2005. 47 с.

8. Кондрашева А.С. К проблеме соотношения обычноправовых норм и официального законодательства на примере правового развития Кавказа (вторая половина XIX века) // Обычное право и правовой плюрализм (материалы XI Международного конгресса по обычному праву и правовому плюрализму). М.: Наука, 1999. С. 207-210.

9. Малахова Г.Н. Становление и развитие российского государственного управления на Северном Кавказе в XVIII-XIX вв.: Автореф. дис… д-ра ист. наук. М.: РАГС, 2001. 45 с.

10. Мисроков З.Х. Адат и шариат в российской правовой системе: Исторические судьбы юридического плюрализма на Северном Кавказе. М.: МГУ, 2002. 251 с.

11. Мисроков З.Х. Конвергенция адата, шариата и права России в процессах динамики отечественных систем права (XIX - начала XXI века) // История государства и права. М.: Юрист, 2002. № 5. С. 27-31.

12. Педан С. А., Пиджаков А. Ю., Виноградов Н. А. Судебные реформы в России второй половины XIX - XX вв. СПб.: Изд-во СПГУВК, 2005. 291 с.

13. Рамазанов А.Х. Управление в Дагестане в XIX-XX веках. Народы Дагестана // Общественно-политический журнал. 2007. № 1. С. 29-31.

14. Сулейманов Б.Б. Административно-политическое управление Дагестана во второй половине XIX века: автореф. дисс… к.и.н. Махачкала: ДГУ, 1998. 38 с.

15. Сулейманов Б.Б. Роль правосознания в административно-политическом управлении Дагестана в XIX в. // Сборник тезисов докладов XXI научно-технической конференции преподавателей сотрудников и студентов ДГТУ. Махачкала: Изд-во ДГТУ, 1997. С. 23-27.

16. Халифаева А.К. Влияние буржуазных реформ России 60-70 годов XIX века на развитие судебных структур Дагестана // Следователь. 2004. № 6. С. 63-64.

17. Эсадзе С. Историческая записка об управлении Кавказом. Тифлис: Тип. «Гутенберг», 1907. Ч. 2. 556 с.

Размещено на Allbest.ru