Ответственность за преступления против интересов службы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство внутренних дел Российской Федерации

Омская академия

Автореферат диссертации

на соискание ученой степени доктора юридических наук

Ответственность за преступления против интересов службы

Специальность 12.00.08 - уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право

Шнитенков Андрей Владимирович

Омск 2006

1. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. В уголовно-правовой науке на протяжении длительного времени тема ответственности за преступления против интересов службы у криминалистов вызывает повышенный интерес. Это вполне объяснимо, т.к. залогом успеха развития государства и общества в условиях проводимых в России преобразований является эффективная деятельность управленческого аппарата. Несмотря на небольшой удельный вес в общей структуре официально регистрируемой преступности, который, к сожалению, с учетом латентности не отражает ее истинного состояния, общественная опасность таких преступлений очевидна, а тяжесть причиняемого ими вреда огромна. Успешное развитие любого государства невозможно без качественного управления им и созидательного взаимодействия власти с обществом. Причем последняя составляющая крайне важна, однако такого взаимодействия не удается добиться в настоящее время. Почему же это происходит? Представляется, что преступления управленцев различного уровня, в том числе осуществляющих свои функции в коммерческих и некоммерческих организациях, сказываются самым негативным образом на отношении граждан к государству. Вследствие этого продолжает увеличиваться “пропасть”, разделяющая общество и государство. По мнению В.Н. Ширяева: “Чтобы государство процветало, нужно чтобы его служители были проникнуты любовью к нему, чтобы они глубоко чтили закон и общественный порядок, высоко ставили достоинство должности и отличались бы самоотверженным усердием в выполнении своих обязанностей и призваний”¹¹ Ширяев В.Н. Взяточничество и лиходательство в связи с общим учением о должностных преступлениях. - Ярославль, 1916. - С. 4..

Вместе с тем важно отметить, что интересы службы для управленца должны быть превыше всего, вне зависимости от того, в какой организации выполняются соответствующие функции. Злоупотребления предоставленными по службе полномочиями извращают саму ее идею, создают опасный прецедент чиновничьей вседозволенности, негативная ценностная ориентация которого должна быть разрушена.

Нормы действующего уголовного и служебного законодательства должны быть социально обусловленными, адекватными регулируемым ими общественным отношениям. Но, как показывает анализ таких норм и изучение судебной практики, добиться этого законодателю удается не всегда.

Учитывая появление в УК России главы о преступлениях против интересов службы в коммерческих и иных организациях, можно заметить, что возникли проблемы, касающиеся соотношения названных деяний с должностными преступлениями. В этой связи необходимо проанализировать обоснованность законодательного решения о дифференциации ответственности за преступления, предусмотренные в гл. 23 и гл. 30 УК России.

Отрасли права тесно связаны и взаимодействуют друг с другом. От того, насколько согласованы закрепленные в них нормы, во многом зависит эффективность существующей системы права в целом. Данное положение имеет непосредственное отношение к рассматриваемой диссертантом теме. Статьи УК России включают такие понятия, как интересы государственной службы, службы в органах местного самоуправления, службы в коммерческих и иных организациях; должностное лицо, лицо, занимающее государственную должность РФ или государственную должность субъекта РФ, государственный служащий, глава и служащий органа местного самоуправления, руководитель организации. Большинство из указанных понятий напрямую связано с законодательством о службе, которое находится до сих пор в стадии оформления и систематизации. Названное законодательство характеризуется наличием пробелов и противоречий, не позволяющих однозначно решать многие проблемы, связанные с квалификацией преступлений, совершенных управленцами. В последнее время были приняты Федеральный закон от 27 мая 2003 г. № 58-ФЗ “О системе государственной службы Российской Федерации”²² См.: Собрание законодательства РФ. - 2003. - № 22. - Ст. 2063; № 46 (Ч. 1). - Ст. 4437, Федеральный закон от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации”³³ См.: Собрание законодательства РФ. - 2003. - № 0. - Ст. 3822; 004. - № 25. - Ст. 2484; 205. - № 1 (Ч. 1). - Ст. 37; № 27. - Ст. 2708; № 30. - (Ч. 1). - Ст. 3108; № 42. - Ст. 4216., Федеральный закон от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ “О государственной гражданской службе Российской Федерации”⁴⁴ См.: Российская газета. - 2004. - 31 июля. , Федеральный закон от 5 декабря 2005 г. № 154-ФЗ “О государственной службе российского казачества”⁵⁵ См.: Российская газета. - 2005. - 8 дек.. В этой связи, прежде всего, важно уяснить специфику объекта посягательств, предусмотренных в гл. 23 и гл. 30 УК России, которым признаются, главным образом, общественные отношения, складывающиеся в сфере охраны интересов службы. Поскольку уголовное право не создает своих собственных понятий государственной и муниципальной службы и соответственно государственного и муниципального служащих, статус которых имеет межотраслевое значение, возникла необходимость их тщательного изучения, выяснения соотношения с понятием должностного лица, выявления пригодности и достаточности для применения уголовно-правовых норм о преступлениях против интересов службы. На базе разработок, имеющихся в науке уголовного права, и опыта зарубежного законодательства важно проанализировать основные подходы к уголовно-правовой оценке преступлений против интересов службы.

Различная дефиниция должностного лица в законодательстве, в частности уголовном и административном, создает непреодолимые трудности в оценке совершенных правонарушений. Например, в соответствии со ст. 23.41 КоАП РФ начальники станций, вокзалов, начальники и контролеры-ревизоры пассажирских поездов вправе от имени органов железнодорожного транспорта рассматривать дела о некоторых административных правонарушениях, совершенных на транспорте (гл. 11 КоАП РФ). Таким образом, административным законодательством названные субъекты наделены функциями должностного лица. Однако в случае злоупотребления служебными полномочиями УК России не позволяет привлекать их к ответственности как должностных лиц, поскольку, хотя они фактически выполняют функции представителя власти, но место осуществления таких функций (коммерческая организация) не соответствует тому, которое указано в примечании 1 к ст. 285 УК России. С другой стороны, они не являются лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческой организации (гл. 23 УК России), ибо последние не могут наделяться функциями представителя власти. Нелогичность отмеченного противоречия этим не исчерпывается. Если при осуществлении полномочий должностного лица по рассмотрению дела об административном правонарушении, например, к начальнику или контролеру-ревизору пассажирского поезда будет применено насилие со стороны правонарушителя, то УК России не признает объектом посягательства общественные отношения, складывающиеся в сфере осуществления порядка управления (ст. 318 УК), поскольку потерпевший - не представитель власти. Обоснованность подобного подхода, по мнению диссертанта, сомнительна. Такая рассогласованность норм права подлежит выявлению и устранению.

Бланкетность диспозиций норм о преступлениях против интересов службы заставляет постоянно следить за быстро изменяющимся неуголовным законодательством, что является следствием объективных процессов. При этом необходимо выяснить, как эти нововведения коррелируют с положениями действующего УК России. Так, в последнее время все большее влияние на жизнь общества оказывают коммерческие организации, в которых часть акций принадлежит государству, а обязанность блюсти его интересы возложена на соответствующих представителей, входящих в органы управления этих организаций. Уголовно-правовой статус названных представителей невозможно уяснить без обращения к ГК РФ и ряду подзаконных нормативных актов. Однако этот путь трудоемок и требует скрупулезного анализа правовых актов. Очевидно, что ст. 23 УПК РФ, вступившего в силу позже УК России, несколько иначе, чем в примечаниях 2 и 3 к ст. 201 УК, регламентирует процедуру уголовного преследования за преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях.

Наконец, в УК России за период его действия были внесены серьезные изменения, коснувшиеся в том числе преступлений против интересов службы. Так, в нем появились ст.ст. 2851 и 2852, в другой редакции изложены примечание 1 к ст. 201 и основной состав халатности, внесены изменения в санкции норм, предусмотренных в гл. 23 и гл. 30, и т.д. Осмысление обоснованности внесенных изменений представляет несомненный научный и практический интерес.

Наказуемость рассматриваемых преступлений - вот еще один актуальный аспект ответственности за их совершение. Можно сколько угодно много предлагать вариантов совершенствования диспозиций соответствующих норм, но без уяснения правил построения санкций, а также анализа и обобщения практики назначения предусмотренных в них наказаний нельзя создать целостную картину, дающую масштабное представление о рассматриваемой в диссертации проблеме, и в полной мере судить об эффективности применения уголовного законодательства.

О недостаточности изученности исследуемой темы свидетельствует и судебно-следственная практика, которая ставит перед уголовно-правовой наукой отмеченные и иные новые вопросы, требующие своего решения.

В разное время исследованию преступлений против интересов службы посвятили свои работы А.А. Аслаханов, А.Г. Безверхов, Б.В. Волженкин, А.В. Галахова, С.А. Гордейчик, В.И. Динека, Н.А. Егорова, В.Л. Есипов, А.А. Жижиленко, Б.В. Здравомыслов, С.В. Изосимов, А.К. Квициниа, В.Ф. Кириченко, М.Д. Лысов, С.В. Максимов, В.Е. Мельникова, Н.А. Неклюдов, А.Б. Сахаров, А.Я. Светлов, В.И. Соловьев, Б.С. Утевский, В.Н. Ширяев, П.С. Яни и многие другие ученые, внесшие весомый вклад в создание учения о преступлениях против интересов службы.

В 2005 г. были подготовлены две докторские диссертации на темы: “Уголовная ответственность за должностные преступления: проблемы правотворчества и правоприменения в условиях административной реформы Российской Федерации”⁶⁶ Басова Т.Б. Уголовная ответственность за должностные преступления: проблемы правотворчества и правоприменения в условиях административной реформы Российской Федерации: Автореф. дис… д-ра. юрид. наук. - Владивосток, 2005. и “Уголовная ответственность за служебные преступления в России: проблемы законодательного закрепления и правоприменения”⁷⁷ Аснис А.Я. Уголовная ответственность за служебные преступления в России: проблемы законодательного закрепления и правоприменения: Автореф. дис… д-ра. юрид. наук. - М., 2005. . В связи с многоаспектностью проблем учения о преступлениях против интересов службы данные исследования не исчерпывают всего круга теоретически и практически важных вопросов, касающихся таких уголовно наказуемых деяний, однако это, безусловно, не является недостатком названных работ. Так, в диссертации Т.Б. Басовой детально рассматривалась только одна группа преступлений против интересов службы, предусмотренная гл. 30 УК России, и уделялось особое внимание взаимосвязи проводящейся в РФ административной реформы с нормами УК о должностных преступлениях, призванных посильно способствовать созданию эффективного управленческого государственного аппарата. А.Я. Аснис охватил своим диссертационным исследованием все служебные преступления, в том числе предусмотренные и в гл. 23 УК России, хотя акценты были сделаны лишь на составе служебного преступления, образующих его элементах и признаках, классификации служебных преступлений, разграничении их между собой, рассмотрении проблем применения и совершенствования УК применительно к нормам о служебных преступлениях.

В сравнении с отмечавшимися работами проведенное диссертантом исследование затрагивает проблемы, касающиеся преступлений против интересов службы, в другом ракурсе и обращает внимание на иные, не менее важные аспекты этой актуальной темы, тем самым расширяя границы научного познания. Так, иначе трактуется объект рассматриваемых преступлений, в связи с чем детальному изучению подвергается понятие службы. При этом автор анализирует законодательство России о службе и ее видах, выясняет соотношение таких понятий, как должностное лицо, государственный служащий, служащий органов местного самоуправления, глава органа местного самоуправления, руководитель организации, влияние данного законодательства на определение должностного лица и в целом на применение норм о преступлениях, предусмотренных в гл. 23 и гл. 30 УК России. Необходимо также отметить, что диссертант не ограничивается лишь рассмотрением вопросов, непосредственно связанных с квалификацией названных преступлений. Проблемы наказуемости преступлений против интересов службы, предусмотренных УК России, и оптимального построения санкций соответствующих норм оставались в тени, небезосновательно требуя к себе иного отношения со стороны криминалистов. В работе их исследованию посвящена самостоятельная глава.

С учетом развития законодательства и имеющихся проблем тема ответственности за преступления против интересов службы требует дальнейшей научной разработки. В данной работе предпринята попытка комплексного исследования преступлений против интересов службы, предусмотренных в гл. 23 и гл. 30 УК России, и, соответственно, решения научной проблемы, имеющей социально-правовое значение.

Объект и предмет исследования. Объектом настоящего исследования являются общественные отношения, складывающиеся в сфере осуществления службы и подвергающиеся посягательствам в результате совершения преступлений, предусмотренных в гл. 23 и гл. 30 УК России.

Предметом исследования являются теоретические концепции криминалистов по данной теме, правовые нормы, предусматривающие ответственность за указанные преступления, нормы других отраслей законодательства РФ, определяющие признаки таких преступлений, судебная практика по их применению, опыт зарубежного законодательства в сфере регламентации служебных преступлений.

Гипотеза исследования состоит в том, что интересы службы одинаковы вне зависимости от того, в каких организациях (государственных или негосударственных) служба осуществляется. Отсюда такие интересы подлежат равной уголовно-правовой охране и, следовательно, в УК России ответственность управленцев отмеченных организаций должна быть единой.

Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования состоит в разработке теоретических положений и внесении предложений, направленных на совершенствование норм действующего уголовного законодательства, предусматривающих ответственность за преступления против интересов службы, и практики их применения.

Кроме того, подобные рекомендации отчасти касаются административного, гражданского и служебного законодательства.

Достижение указанной цели обеспечивалось путем постановки и решения следующих задач:

- изучить понятие службы, взаимосвязь и взаимозависимость норм уголовного, гражданского, административного права и законодательства о службе при решении вопросов об ответственности за преступления против интересов службы;

- исследовать историю и тенденции развития уголовного законодательства России и других стран применительно к регламентации ответственности за преступления против интересов службы;

- проанализировать социальную обусловленность, достаточность, конкретность уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за преступления против интересов службы;

- систематизировать накопленные наукой уголовного права концепции о субъекте должностных преступлений и преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях;

- дать юридический анализ норм действующего законодательства о службе и уголовного законодательства, в которых закрепляются признаки указанных составов преступлений, а также разъяснений, содержащихся по этим вопросам в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ;

- изучить обоснованность правил построения санкций соответствующих уголовно-правовых норм и практики применения предусмотренных в них наказаний;

- внести предложения по совершенствованию уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за преступления против интересов службы, и практики их применения.

Методология и методы исследования. В целях полного раскрытия содержания темы исследования его методологической основой послужили общенаучные методы познания, а также ряд частнонаучных методов:

историко-правовой - применительно к изучению исторического опыта регламентации уголовной ответственности за служебные преступления;

сравнительно-правовой, выразившийся в анализе зарубежного уголовного законодательства, предусматривающего ответственность за преступления против интересов службы, и выявлении положительного опыта борьбы с данным видом общественно опасных деяний;

сравнительный - для выявления различных научных подходов к решению проблем ответственности за рассматриваемые преступления;

системный - для оценки отраслевых взаимосвязей и взаимозависимости норм уголовного, уголовно-процессуального, административного и гражданского права, регулирующих служебные общественные отношения;

нормативный и формально-логический - для анализа правовых норм, направленных на противодействие преступлениям против интересов службы, и формулирования предложений по совершенствованию уголовного, административного и гражданского законодательства РФ в данной сфере;

статистический - для сбора и анализа статистических данных о преступлениях исследуемой группы;

социологический - для анкетирования практических работников по проблемным вопросам ответственности за преступления против интересов службы.

Положения и выводы диссертации базируются на Конституции РФ, действующем и ранее действовавшем уголовном законодательстве РФ, Федеральных законах и подзаконных нормативных актах РФ, разъяснениях Пленумов Верховных судов бывшего СССР и РФ, судебной практике Верховного Суда РФ, исследованиях ученых в области уголовного, уголовно-исполнительного, административного права, теории управления и результатах собственного конкретно-социологического исследования.

Эмпирическая база исследования. Сбор фактического материала, являющегося эмпирической основой исследования, осуществлялся по специально разработанной программе на территории Оренбургской и Омской областей. В ходе проведенного исследования изучено 542 архивных уголовных дела о совершении преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, а также преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях за 1992-2005 гг., по рассматриваемым вопросам проанкетировано 307 практических работников (судей и следователей). По интересующим составам преступлений были изучены материалы официально опубликованных итогов практики Верховного Суда РФ с 1991 по 2005 гг., Верховных судов Республик Карелия и Татарстан за 1999-2005 гг., использованы статистические данные Судебного департамента при Верховном Суде РФ в Оренбургской области, ГИАЦ МВД России, а также результаты эмпирических исследований, проведенных другими авторами.

Научная новизна исследования состоит в том, что, опираясь на результаты проведенного социологического исследования, а также на основе анализа действующего уголовного, административного, служебного и гражданского законодательства и практики применения соответствующих норм автором осуществлено комплексное изучение вопросов ответственности за преступления против интересов службы.

Кроме того, научная новизна исследования определяется следующими положениями, выносимыми на защиту:

1. Под службой следует понимать основанную на правовом отношении деятельность служащего, для осуществления которой он наделяется полномочиями по выполнению функций управленческого и (или) профессионального характера. Служба является необходимой составляющей частью управления.

2. Интересы службы заключаются в обеспечении нормального (соответствующего законодательству) функционирования различных организаций (государственных, коммерческих и др.). С учетом этого охраняемого объекта в УК России необходимо в отдельной главе “Преступления против интересов службы” предусмотреть равную уголовную ответственность управленцев вне зависимости от организаций, в которых они выполняют соответствующие функции.

3. Определение понятия “должностное лицо” предлагается изложить в Общей части УК России в норме, которая может называться “Разъяснение некоторых терминов, используемых в настоящем Кодексе”, в следующем виде:

“Должностными лицами признаются лица, постоянно или временно занимающие в организациях независимо от формы собственности, Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации должности, связанные с выполнением:

а) функций представителя власти, выражающихся в наделении в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении физических лиц, не находящихся от него в служебной зависимости, а также юридических лиц независимо от их ведомственной подчиненности;

б) организационно-распорядительных функций, которые выражаются в осуществлении руководства подчиненными по службе лицами;

в) административно-хозяйственных функций, которые выражаются в осуществлении полномочий по управлению и распоряжению имуществом;

г) а равно лица, не занимающие должностей, связанных с выполнением указанных функций, но осуществляющие такие функции по специальному полномочию”.

В российском законодательстве необходимо иметь единое определение должностного лица, что будет способствовать повышению уровня межотраслевого согласования.

4. Совершение юридически значимых действий не является самостоятельным признаком должностного лица, поскольку характеризует деятельность любого служащего. Ссылка на то, что, например, преподаватель, принимающий экзамены или зачеты, является должностным лицом, поскольку наделен возможностью совершения юридически значимых действий, необоснованна.

5. По российскому законодательству представителями интересов РФ, её субъектов или муниципальных образований в органах управления акционерных обществ могут быть государственные и муниципальные служащие, а также иные лица, действующие на основании заключенного с ними гражданско-правового договора. В случае совершения ими служебного преступления они, исходя из предоставленных им полномочий, должны признаваться должностными лицами.

6. Примечания 1 к ст.ст. 201 и 285 УК России без достаточных аргументов игнорируют возможность осуществления функций представителя власти в коммерческих и некоммерческих организациях, не являющихся государственными и муниципальными учреждениями. Этот вывод не согласуется с положениями других нормативных правовых актов. В соответствии со ст. 1 Федерального закона от 14 апреля 1999 г. № 77-ФЗ “О ведомственной охране” она представляет собой “совокупность создаваемых федеральными органами исполнительной власти органов управления, сил и средств, предназначенных для защиты охраняемых объектов от противоправных посягательств”⁸⁸ Российская газета. - 1999. - 20 апр.. Постановлением Правительства РФ № 514 от 12 июля 2000 г. “Об организации ведомственной охраны” был утвержден перечень федеральных органов исполнительной власти, имеющих право создавать ведомственную охрану⁹⁹ См.: Собрание законодательства РФ. - 2000. - № 29. - Ст. 3100. . Например, в п.п. 4-7 Положения о ведомственной охране Федерального космического агентства¹¹⁰ Утверждено постановлением Правительства РФ № 16 от 9 января 2001 г. “Об утверждении Положения о ведомственной охране федерального космического агентства”. См.: Собрание законодательства РФ. - 2001. - № 3. - Ст. 249.⁰, в частности указывается, что орган управления ведомственной охраной Агентства является федеральным государственным унитарным предприятием, территориальные подразделения - его филиалами, а подразделения ведомственной охраны - структурными подразделениями территориальных подразделений.

На основании ст. 11 Федерального закона от 14 апреля 1999 г. № 77-ФЗ “О ведомственной охране” работники ведомственной охраны наделяются, например, правом производить а) досмотр транспортных средств при въезде (выезде) на охраняемые объекты и с охраняемых объектов; б) административное задержание и доставление в служебное помещение ведомственной охраны или орган внутренних дел лиц, совершивших преступления или административные правонарушения на охраняемых объектах, а также в) личный досмотр, досмотр вещей, изъятие вещей и документов, являющихся орудием или непосредственным объектом правонарушения. Кроме того, в ст. 18 подчеркивается, что законные требования работников ведомственной охраны при исполнении ими должностных функций обязательны для исполнения гражданами и должностными лицами.

Анализ отмеченных положений свидетельствует о том, что работники ведомственной охраны федерального государственного унитарного предприятия (коммерческой организации) - представители власти, поскольку наделены распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости.

7. Под существенным нарушением прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства следует понимать нарушение конституционных прав граждан, сокрытие преступления или административного правонарушения, нарушение соответствующего законодательству функционирования организации, причинение с учетом имущественного положения имущественного ущерба гражданину на сумму не менее трех минимальных размеров оплаты труда, организации или государству - на сумму не менее пяти минимальных размеров оплаты труда. Данное определение целесообразно предусмотреть в УК России.

8. Квалифицирующий признак преступлений против государственной власти, интересов государственный службы и службы в органах местного самоуправления, предусмотренный в чч.2 ст.ст. 285, 286, 287, ч. 3 ст. 290 УК России должен быть изложен в следующей редакции: “То же деяние, совершенное лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, а равно главой муниципального образования или председателем представительного органа муниципального образования”. При этом целесообразно конкретизировать примечание 2 к ст. 285 УК, сформулировав его так: “Под лицами, занимающими государственные должности Российской Федерации, в статьях настоящей главы и других статьях настоящего Кодекса понимаются лица, занимающие должности, устанавливаемые Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными законами и федеральными законами для непосредственного исполнения полномочий государственных органов. Перечень таких должностей утверждается указом Президента Российской Федерации и дается в Реестре государственных должностей в Российской Федерации”. Соответственно государственные должности субъектов Российской Федерации утверждаются нормативными актами субъектов Российской Федерации, о чем и говорится в примечании 3 к ст. 285 УК .

9. Получение должностным лицом взятки нарушает такие принципы осуществления службы, как безмездность и неподкупность. Получением взятки следует считать как принятие ранее оговоренных, так и неоговоренных ценностей материального характера за совершение деяний со стороны должностного лица в пользу передающего вознаграждение. Вместе с тем, учитывая различную степень общественной опасности названных деяний, необходимо дифференцировать ответственность за получение взятки-подкупа и взятки-вознаграждения, предусмотрев в самостоятельных статьях УК России соответствующие нормы.

10. С целью противодействия коррупции и устранения межотраслевых противоречий из действующего законодательства должны быть исключены нормы, которые ей способствуют. Это, в частности, касается п.3 ст. 575 ГК РФ, разрешающего государственным служащим и служащим органов муниципальных образований принятие подарков на сумму до пяти минимальных размеров оплаты труда, и ч. 3 ст. 36 Закона Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. № 1026-1 “О милиции”¹¹¹ См.: Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР.- 1991. - № 16. - Ст. 503; Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 25. - Ст. 2964; 2000. - № 31. - Ст. 3204; 2001. - № 31. - Ст. 3172; 2002. - № 18. - Ст. 1721; 2003. - № 50. - Ст. 4874; 2004. - № 35. - Ст. 3607; 2005. - № 14. - Ст. 1212; № 19. - Ст. 1752.¹, предоставляющей милиции право принимать во владение и пользование от организаций транспортные средства и другую технику, необходимые для выполнения возложенных на нее обязанностей.

11. Из УК России должны быть исключены примечания 2 и 3 к ст. 201, а из УПК РФ - ст. 23, относящие, в предусмотренных ими ситуациях, дела о преступлениях против интересов службы в коммерческих и иных организациях к делам с элементами частного обвинения. Невозможно причинить вред исключительно коммерческой организации, поскольку он всегда будет таковым и для ее работников.

12. В настоящее время образовался “правовой вакуум” между некоторыми преступлениями против интересов службы и дисциплинарными проступками, который должен быть заполнен соответствующими видами административных правонарушений. Например, за халатность должностного лица, не повлекшую причинение крупного ущерба, КоАП РФ ответственности не предусматривает. Это же касается расходования средств государственных внебюджетных фондов (ст. 2852 УК), совершенного в размере, не являющемся крупным. Таким образом, нарушен системный подход к правовой оценке служебных правонарушений. Кроме того, не используются возможности установления административно-правовых барьеров для борьбы с коррупцией.

13. В целом, по сравнению с ранее действовавшим уголовным законодательством, за должностные преступления в УК России предусматриваются менее строгие наказания. Это не соответствует состоянию преступности в данной сфере и снижает уровень общего предупреждения таких преступлений.

14. Законодательные конструкции санкций за преступления против интересов службы не основываются на каких-либо строго определенных, научно обоснованных правилах. Такие санкции не согласованы между собой, что нельзя признать нормальным. Построение санкций вообще и за рассматриваемые преступления в частности должно быть подчинено строго определенным правилам, которые анализируются в диссертационном исследовании.

15. Из нормы, предусмотренной в ч. 1 ст. 47 УК России, не следует, что, лишая права занимать определенные должности, суд должен четко указать их в приговоре. Противоположная позиция Верховного Суда РФ, высказанная им в решениях по конкретным уголовным делам¹¹² См., напр.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 26.02.2002 г. по делу Евграшина // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2002. - № 11. - С. 6.², является необоснованной. Суд в приговоре может изложить запрет в общей форме, например, “лишить права занимать должности на государственной службе сроком на один год”.

16. Проведенное исследование показало, что суды широко используют возможность назначения наказания условно. Такое применение закона нельзя признать соответствующим тенденциям развития данных преступлений. В УК России необходимо ограничить возможность применения условного осуждения преступлениями небольшой или средней тяжести, переработав систему санкций таким образом, чтобы нижние и верхние пределы предусмотренных ими наказаний соответствовали только одной категории преступлений.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость работы состоит в том, что совокупность сформулированных и обоснованных в ней положений может рассматриваться в качестве самостоятельной концепции ответственности управленцев за преступления против интересов службы. Выводы и предложения, содержащиеся в диссертации, могут быть использованы как при дальнейшей научной разработке учения о преступлениях против интересов службы, так и при совершенствовании действующего уголовного законодательства и практики применения ответственности за указанные преступления. Теоретическая разработка проблем ответственности за служебные преступления и практическая значимость результатов диссертации позволяют выйти на новые, научно обоснованные решения по совершенствованию уголовного законодательства в целях повышения качества и эффективности действия соответствующих норм УК России, содействовать улучшению уровня межотраслевого согласования правовых норм. Результаты проведенного исследования могут быть использованы в преподавании учебных курсов по уголовному праву в образовательных учреждениях высшего профессионального образования юридического профиля.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы отражены в опубликованных работах автора: монографии, лекции, учебных пособиях, статьях в периодических изданиях и научных сборниках общим объемом 60,7 п.л. Результаты научного исследования представлены автором на научно-практической конференции “Профилактическая деятельность органов внутренних дел в новых условиях” (проводилась Администрацией и УВД Оренбургской области, апрель 2003 г.), международной научно-практической конференции “Вторые международные юридические чтения” в Омском юридическом институте (апрель 2004 г.), международной научно-практической конференции “Соотношение преступлений и иных правонарушений: современные проблемы” в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова (май 2004 г.), общероссийской научно-практической конференции “Правовые проблемы экономической, административной и судебной реформы в России” в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова (декабрь 2004 г.), второй и третьей международных научно-практических конференциях “Уголовное право: стратегия развития в ХХI веке” в Московской государственной юридической академии (январь 2005 и 2006 гг.) Кроме того, они использовались автором при работе в научно-консультативном Совете при Оренбургском областном суде, членом которого он является.

Некоторые материалы диссертации внедрены в образовательный процесс Оренбургского института Московской государственной юридической академии, в практику Оренбургского областного и Оренбургского гарнизонного военного судов.

преступление служба взятка власть

2. Содержание работы

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы исследования, определяются его цель и задачи, указаны методологическая и эмпирическая основы работы, отмечены ее научная новизна и практическая значимость, апробация результатов исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту.

Первая глава “Понятие службы и уголовно-правовая охрана ее интересов” посвящена рассмотрению вопросов о понятиях управления и службы, их соотношении друг с другом, выявлению особенностей и характеристике различных видов службы, определению интересов службы в качестве объекта уголовно-правовой охраны. Кроме того, исследуются развитие отечественного законодательства, а также нормы зарубежного уголовного законодательства об ответственности за преступления против интересов службы.

В первом параграфе отмечается, что существуют несколько разновидностей управления, например, биологическое, индивидуальное, социальное и т.д. В связи с темой настоящей работы особый интерес представляет социальное управление, поскольку его предметом является организующая деятельность людей. Изучением управления, его форм и методов занимаются многие науки, в том числе и юриспруденция. Д.Н. Бахрах справедливо отмечает, что “управленческие отношения возникают иногда на началах согласования, но много чаще - на началах субординации”¹¹³ Бахрах Д.Н. Основные понятия теории социального управления. - Пермь, 1978. - С. 9.³. В последнем случае они приобретают особые черты, ибо появляются люди, наделенные специальными полномочиями по осуществлению управления. Управленческая деятельность для таких субъектов представляет собой социальное управление, опирающееся на власть и осуществляемое сознательно в интересах всего общества. Другая разновидность управленческой деятельности выражается в выполнении функции социального управления лицами, на которых правом данная обязанность не возлагается. Однако для того, чтобы реализовать правовой статус “управленца” (когда на осуществление управленческой деятельности определенная категория граждан специально уполномочивается) необходимо вступить в служебно-правовые отношения с соответствующим субъектом, который может делегировать управленцу властные полномочия.

Таким образом, можно сделать вывод о соотношении рассматриваемых понятий. Разновидностью управления является социальное управление. В свою очередь социальное управление имеет два подвида: 1. Управление, осуществляемое субъектом на основе согласования (традиций, обычаев и т.д.), например, главой семьи. 2. Управление, осуществляемое как право и обязанность, на основе отношений субординации. Служба в данном случае выступает основанием для выполнения управленческих функций второго подвида социального управления, а лиц, которым делегируются такие полномочия, называют служащими.

По мнению диссертанта, под службой следует понимать основанную на правовом отношении деятельность служащего, для осуществления которой он наделяется полномочиями по выполнению функций управленческого и (или) профессионального характера.

Далее рассматриваются черты государственной, муниципальной службы, службы в государственных и муниципальных учреждениях, в аппарате общественных объединений и частных организациях. В работе отмечается, что действующее законодательство о службе страдает некоторыми пробелами и противоречиями, оно не в полной мере систематизировано. В частности, в системе государственной службы недостаточно четко определяется правовое положение лиц, занимающих государственные должности РФ, служащих государственных учреждений и т.д.

Диссертант на основе проведенного анализа приходит к выводу о том, что назрела необходимость принятия общего закона о службе в Российской Федерации, а на его основе в других нормативных актах могут быть оговорены особенности отдельных видов службы.

Во втором параграфе исследования уделяется внимание детальной характеристике интересов службы как объекта уголовно-правовой охраны. Анализ юридической литературы по рассматриваемому вопросу позволяет выделить два основных момента. Во-первых, в определении объекта служебных преступлений, несмотря на существенно изменившееся в этом плане уголовное законодательство, сохранилась прежняя позиция, выработанная в теории уголовного права. Во-вторых, указывается, что интересы службы в государственных органах, органах местного самоуправления, Вооруженных Силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ разительно отличаются от аналогичных интересов в коммерческих и иных организациях. В учебниках по уголовному праву объектом преступлений, предусмотренных гл. 30 УК, признается нормальная работа государственного аппарата и аппарата местного самоуправления. При этом объектом преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях называется нормальная деятельность этих организаций, интересы государства, общества и отдельных граждан. Следовательно, интересы службы заключаются в обеспечении нормального (соответствующего законодательству) функционирования различных организаций. По мысли же законодателя, предусмотревшего разную ответственность за эти преступления, у них отличаются объекты, т.е. интересы.

Анализируя и опровергая высказанные в юридической литературе доводы сторонников такой дифференциации, автор приходит к выводу о необоснованности данного законодательного решения. Неодинаковая охрана интересов службы противоречит принципу равенства граждан перед законом. В этой связи Н.Ф. Кузнецова отмечает: “Конституция предписывает равную охрану всех форм собственности. Следовательно, права и обязанности собственников и лиц, управляющих собственностью по службе, также должны быть равными. При криминализации преступлений против форм собственности в гл. 21 принцип равенства соблюден. …В главах же (23 и 30 УК. - А.Ш.) этого не произошло. Равные по функциям субъекты преступлений, предусмотренных этими главами, отвечают по-разному”¹¹⁴ Курс уголовного права: (Общая часть). - Т. 1: Учение о преступлении: Учебник для вузов / Под ред. д.ю.н., проф. Н.Ф. Кузнецовой и к.ю.н., доц. И.М. Тяжковой. - М: Зерцало, 20002. - С. 69. ⁴. Вместе с тем обращение к аналогии с преступлениями против собственности обнаруживает еще один немаловажный факт. Государственная и частная формы собственности имеют различный порядок формирования и целевое предназначение. Несмотря на это, законодатель предусмотрел их равную охрану. Между тем, если исходить из логики рассуждений сторонников дифференциации наказуемости преступлений против интересов службы, отмеченные основания, наоборот, не позволяют говорить о единой ответственности за преступления против собственности.

Учитывая изложенное, диссертант полагает, что в структуре Особенной части УК России необходимо предусмотреть единую главу “Преступления против интересов службы”.

В третьем параграфе приведены результаты изучения развития отечественного законодательства применительно к ответственности за преступления против интересов службы. Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы. Одной из первых самостоятельных групп служебных преступлений были преступления против правосудия, среди которых особое место занимало взяточничество. Наиболее детально система преступлений против интересов службы была разработана и отражена в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Начиная с этого нормативного акта, преступлениям против интересов службы отводится самостоятельный раздел. Общего определения субъекта данных деяний Уложение не содержало, однако наряду с другими упоминалось и должностное лицо. Законодатель предусматривал общую норму о превышении власти и конкретные его разновидности. Хотя общая норма о злоупотреблении властью появилась значительно позже, Уложение указывало его разновидности. Преступной объявлялась как взятка-подкуп, так и взятка-вознаграждение.

В статье 636 Уголовного уложения 1903 г. уже давалось определение субъекта преступлений по службе государственной и общественной, которым назывался служащий. Наряду с этим в других главах Уложения предусматривалась ответственность для таких служащих, как, например, заведующий или распоряжающийся делами в основанных с разрешения правительства кредитном установлении, обществе взаимного страхования, товариществе на паях или акционерном обществе (ст. 579) и др.

В Уголовных кодексах РСФСР 1922, 1926, 1960 гг. субъектом должностных преступлений признавалось должностное лицо, определение которого формулировалось на основе выделения его из всей массы служащих за счет присущих ему особых функций. Постепенно произошло отделение от должностных преступлений таких их специальных разновидностей, как преступления против порядка управления и правосудия.

В УК России реализована идея разграничения ответственности за преступления против интересов государственной службы и службы в коммерческих и иных организациях. Хотя составы таких преступлений во многом сходны, привлечение к ответственности за последние ограничивается принципом диспозитивности. Появились новые специальные разновидности преступлений против интересов службы.

История развития отечественного уголовного законодательства свидетельствует о том, что преступлениям против интересов службы всегда уделялось особое внимание. Их появление было вызвано необходимостью ограничения различного рода злоупотреблений со стороны лиц, наделенных управленческими полномочиями. При этом подходы законодателей по отношению к уголовно-правовой оценке данных деяний с течением времени по ряду вопросов менялись, что в значительной степени было обусловлено влиянием проводимой в государстве политики. К числу несомненных заслуг правоведов прошлого следует отнести формулирование и закрепление в уголовном законе понятия должностного лица, позволившего четко отграничить его от других категорий служащих. Традиционно в отдельных статьях обособлены составы злоупотребления должностными полномочиями и превышения должностных полномочий. Принципиально важно, что в ранее действовавшем законодательстве, за исключением отдельных периодов его существования, устанавливалась наказуемость не только взятки-подкупа, но и взятки-благодарности.

В четвертом параграфе анализируются нормы о преступлениях против интересов службы действующего уголовного законодательства зарубежных стран. В решении вопроса о правовой оценке служебных преступлений в УК стран СНГ четко обозначились три подхода: а) дифференциация ответственности за преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях и преступления против интересов государственной службы (Казахстан, Киргизия); б) установление одинаковой ответственности управленцев независимо от места выполнения присущих им функций (Республика Беларусь, Украина); в) отказ от необходимости выделения преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях (Республика Азербайджан). Ответственность управленцев в таких случаях наступает на общих основаниях. В зависимости от указанных обстоятельств различаются определения их объекта и должностного лица.

Материальный ущерб в качестве разновидности последствий в виде существенного вреда, как правило, конкретизируется непосредственно в законе. Корыстная или иная личная заинтересованность при злоупотреблении должностными полномочиями в большинстве УК является квалифицирующим признаком. В некоторых УК этот признак является таковым и в составе превышения должностных полномочий. В уголовном законодательстве стран СНГ устанавливается наказуемость незаконного вознаграждения, получаемого служащими государственных, а в некоторых случаях и негосударственных организаций, не являющимися должностными лицами. Наметилась тенденция к закреплению в УК понятий коррупции и коррупционных преступлений. Законодатели некоторых стран выделяют минимальный размер уголовно ненаказуемой взятки.

Были изучены УК других зарубежных государств - ФРГ, Австрии, Швеции, Голландии, Республики Польша, Эстонии, КНР. Законодатели названных стран не выделяют таких общих норм, как злоупотребление служебными полномочиями и их превышение, отдавая предпочтение их специальным разновидностям. Субъектом должностных преступлений в большинстве случаев является публичный служащий, который именуется по-разному: чиновник, должностное лицо и т.д. Получение взятки трактуется не только как принятие незаконного вознаграждения, но и даже как обещание принятия такого вознаграждения, и соответственно этому признается оконченным преступлением. За принятие незаконного вознаграждения устанавливается самостоятельная ответственность не только для управленцев, но и для рядовых служащих.

Вторая глава “Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления” посвящена исследованию наиболее важных проблем квалификации названных преступлений.

В первом параграфе рассматривается понятие должностного лица. Определение должностного лица на основе учета функциональной характеристики служащего позволяет выделить управленцев среди других служащих. Вместе с тем анализ его изложения в примечании 1 к ст. 285 УК России обнаруживает ряд недостатков. Исходя из его буквального толкования, следует, что такая дефиниция распространяется лишь на преступления гл. 30 УК России, что необоснованно ограничивает сферу действия определения должностного лица. 70,5 % опрошенных диссертантом респондентов считают целесообразным разъяснить непосредственно в УК России понятия организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций. При этом следует указать на связь осуществляемых функций с должностью, поскольку их предопределяет именно занятие последней. Данное уточнение позволит четко отграничить выполнение функций должностного лица по специальному полномочию от их временного осуществления.

Автор особо подчеркивает, что в законодательстве понятие должностного лица должно иметь статус межотраслевого. В связи с этим обращается внимание на противоречия КоАП РФ, УК России и других нормативных правовых актов по этому вопросу. Анализируются доводы противников существования межотраслевого понятия должностного лица, приводятся контраргументы.

Также критикуется мнение криминалистов, считающих самостоятельным признаком должностного лица - совершение юридически значимых действий. Этот признак характеризует деятельность любого служащего, следовательно, он не позволяет отграничить управленца от рядового служащего, а, наоборот, в равной мере характеризует деятельность и того, и другого.

Подробно анализируются ошибки, допускаемые судами при определении функций должностного лица. Отмечается, что 30,5 % опрошенных практических работников (24,4 % судей, 42,9 % следователей прокуратуры, 27,8% следователей ОВД) испытывают затруднения при определении признаков должностного лица. При этом 56,3 % из них объясняют это размытостью содержания соответствующих признаков, 21,9 % - сложностью определения соотношения понятий должностное лицо, государственный служащий, служащий органа местного самоуправления, 18,8 % - трудностями разграничения понятий должностное лицо и лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации.

Тщательно исследовав позиции криминалистов и действующее законодательство РФ, автор диссертации предлагает по аналогии с УПК РФ в Общей части УК предусмотреть норму “Разъяснение некоторых терминов, используемых в настоящем Кодексе”, в которой дать официальное толкование понятию должностного лица.

Во втором параграфе на основе рассмотрения конкретных судебных решений анализируются наиболее проблемные вопросы признания отдельных категорий служащих должностными лицами. Так, распространенное в юридической литературе и судебной практике мнение, в соответствии с которым преподаватель, принимающий экзамены или зачеты и получающий за выставление положительной оценки незаконное вознаграждение, признается должностным лицом, является необоснованным. В этой связи интересно отметить, что 56,2 % опрошенных респондентов (43,9 % судей, 60,7 % следователей прокуратуры и 66,7 % следователей ОВД) полагают, что преподаватель, принимающий экзамены и зачеты за незаконное вознаграждение, может быть субъектом получения взятки, поскольку “совершает юридически значимые действия”. Подобная судебно-следственная практика, на взгляд автора, обусловлена отсутствием в УК России нормы, предусматривающей ответственность служащих, не являющихся должностными лицами, за получение незаконного вознаграждения. В связи с этим предлагается реанимировать ранее действовавшее разъяснение, содержавшееся в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. № 4 “О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге”¹¹⁵ См.: Бюллетень Верховного Суда СССР. - 1990. - № 3. - С. 15.⁵, которое гласило, что если наряду с осуществлением профессиональных обязанностей на работника “возложено и исполнение организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций, то в случае их нарушения он может нести ответственность за должностное преступление (например, врач - за злоупотребление полномочиями, связанными с выдачей листков нетрудоспособности или с участием в работе ВТЭК, призывных комиссий; преподаватель - за нарушение обязанностей, возложенных на него как на члена квалификационной или экзаменационной комиссии…)”. Им целесообразно дополнить п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. “О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе”¹¹⁶ См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2000. - № . - С. 13.⁶.