Правовые позиции российских судов по проблемным вопросам изъятия предмета залога в доход государства в российском уголовном процессе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Средне-Волжский институт (филиал)

Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Минюста России)

Кафедра уголовного права и процесса

Правовые позиции российских судов по проблемным вопросам изъятия предмета залога в доход государства в российском уголовном процессе

Шигуров Александр Викторович кандидат юридических наук, доцент

Аннотация

Рассматривая проблемные аспекты обращения предмета залога в доход государства, автор предлагает дополнить ч. 1 ст. 106 УПК РФ такими целями залога как предупреждение совершения обвиняемым действий, препятствующих производству по делу, а также обеспечение исполнения приговора или возможной выдачи лица. В статье критикуется сложившийся в практике подход, в соответствии с которым факт совершения нового преступления обвиняемым обосновывается постановлениями о возбуждении уголовного дела и предъявлении обвинения.

Ключевые слова: залог, мера пресечения, правовая позиция, предмет залога, судебная практика, уголовный процесс

судебный преступление залог

Залог, как из новых институтов российского уголовного процесса, является объектом повышенного внимания депутатского корпуса. За годы действия УПК РФ [1] в ст. 106, регулирующую порядок избрания и применения залога, изменения вносились пять раз: в настоящее время залог - это мера пресечения, избираемая в условиях судебного заседания судом по ходатайству уполномоченных участников процесса или иных лиц, желающих стать залогодателями.

Анализ судебной статистики позволяет сделать вывод о том, что несмотря на некоторый рост, общее число лиц, к которым применяется данная мера пресечения, остается мизерным в общем количестве обвиняемых (подозреваемых). Так, в 2011 г. данная мера пресечения избиралась 438 раз, в 2012 г. - 398 раз, в 2013 г. - 367 раз, в 2014 г. - 558 раз. Для сравнения отметим, что, например, в 2014 г. количество удовлетворенных ходатайств о заключении под стражу составило 132741, о домашнем аресте - 3334. Таким образом, в общем числе лиц, которым судом избиралась мера пресечения, доля залога составляла менее 0,4 % [2]. На наш взгляд, причины столь редкого применения рассматриваемой меры пресечения необходимо искать в правоприменительной практике.

Анализ сложившейся в России практики применениям норм о залоге позволяет сделать ряд выводов, которые необходимо учитывать судьям, следователям (дознавателям) и иным участникам уголовного судопроизводства. Рассмотрим их.

1) Составление протокола принятия залога у залогодателя и разъяснение залогодателю существа обвинения, предъявленного обвиняемому, является обязательным условием законности решения об обращении взыскания на залоговую сумму.

Данный вывод вытекает из кассационного определения ВС РФ от 1 ноября 2012 г. по делу №50-012-37. При проверке решений судов нижестоящих инстанций по жалобе адвоката было установлено, что, принимая решение об обращении взыскания на сумму залога, суды проигнорировали доводы об отсутствии в деле протокола принятия залога и неразъяснении залогодателю прав и ответственности, предусмотренных частью шестой и девятой ст. 106 Уголовно-процессуального кодекса РФ. Это, по мнению судей ВС РФ, не позволяет признать решение о конфискации предмета залога законным и обоснованным. Постановление в этой части были отменено и материалы направлены на новое рассмотрение, в ходе которого суду необходимо проверить наличие вышеуказанных обстоятельств и с учетом требований частей пятой и шестой ст.106 Уголовно-процессуального кодекса РФ разрешить вопрос о судьбе залоговой суммы [3].

На наш взгляд, вышеуказанное решение позволяет сделать вывод о том, что отсутствие протокола о принятии залога и неразъяснение залогодателю прав, обязанностей и ответственности являются существенными нарушениями процедуры избрания (применения) залога: их отсутствие указывает на незаконность нахождения предмета залога на депозитном счете. Об этом же свидетельствует и формулировка п. 46 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2013 № 41, в соответствии с которой, исходя из смысла ч. 4 и 5 ст. 106 Уголовно-процессуального кодекса РФ, залог можно считать внесенным, лишь если залогодатель внес (передал) предмет залога суду или органу, осуществляющему производство по уголовному делу, а последний принял его, что фиксируется составлением протокола.

Таким образом, пока / если не составлен протокол принятия залога, а также судом не разъяснено залогодателю существо подозрения, обвинения, обязанности и ответственность залогодателя, деньги, находящиеся на депозитном счете, не являются предметом залога и их изъятие незаконно.

2) Под нарушением обвиняемым обязательств, связанных с внесенным залогом, понимается не только предусмотренные ч.1 ст. 106 УПК РПФ неявка подозреваемого либо обвиняемого к следователю, дознавателю или в суд и совершение им новых преступлений, но и:

а) совершение действий, которые любым способом препятствуют производству по делу, например, угрозы свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожение доказательств;

б) нарушил иные обязательства, которые брал на себя в расписке следователю: не выезжать из населенного пункта, в котором проживает или пребывает, без разрешения следователя, прокурора или суда; уведомлять указанные органы о смене места проживания или работы.

Вывод, содержащийся под пунктом «а», следует из п. 50 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2013 № 41 [4]. Толкование Пленумом ВС РФ ст. 106 УПК РФ с учетом оснований избрания мер пресечения, содержащихся в ст. 97 УПК РФ, является расширительным, выходящим за рамки буквального смысла ст. 106 УПК РФ. Ст. 106 УПК РФ устанавливает особые цели залога: обеспечение явки подозреваемого либо обвиняемого к следователю, дознавателю или в суд, предупреждение совершения им новых преступлений. Следовательно, под обязательствами, связанными с внесенным залогом, о которых говорится в ч. 9 ст. 106 УПК РФ, следует понимать только обязательства, вытекающие из вышеуказанных целей залога. Если подозреваемый или обвиняемый совершил другие действия, не связанные с обязательствами, относящимися к залогу, то залог не должен обращаться в доход государства [5, c. 220].

Однако судебно-следственная практика точно следует указаниям Пленума Верховного Суда РФ. Так, например, по уголовному делу № 22-206 следователь при составлении протокола принятия залога разъяснил обвиняемой, что на ней лежит обязанность являться по вызовам должностных лиц, осуществляющих производство по делу, и не препятствовать производству по делу, и предупредил о последствиях нарушения данных обязательств. 16.12.2010 постановлением Первомайского районного суда г. Ижевска денежный залог обращается в доход государства на том основании, что обвиняемая совершила действия, которые были направлены на воспрепятствование производству по делу: уговаривала свидетелей дать ложные показания в ее пользу. Определением суда кассационной инстанции 8.02.2011 данное решение было признано законным и обоснованным [6].

Кроме того, в опубликованной судебной практике неоднократно встречаются решения, в которых суды при избрании меры пресечения в виде залога самостоятельно возлагают на обвиняемого обязанность не препятствовать производству по делу и предупреждают о том, что при нарушении данных обязательств, залог будет обращен в доход государства [7, 8].

Вместе с тем, отмечая, что рассмотренное нами положение в Постановлении Пленума ВС РФ фактически дополняет УПК РФ, нельзя не указать на несовершенство текста закона, в котором цели залога сформулированы уже, чем общие цели мер пресечения. Частично эту задачу решает рассматриваемый в настоящее время в Государственной Думе РФ законопроект [9]. Однако, авторы законопроекта, предлагая дополнить ч.1 ст. 106 УПК РФ такой целью залога, как предупреждение совершения обвиняемым (подозреваемым) действий, препятствующих производству по уголовному делу, забыли об еще двух целях: обеспечение исполнения приговора или возможной выдачи лица. На наш взгляд, ч. 1 ст. 106 УПК РФ с учетом выявленной проблемы необходимо дополнить такими целями залога как предупреждение совершения обвиняемым (подозреваемым) действий, препятствующих производству по уголовному делу, а также обеспечение исполнения приговора или возможной выдачи лица. Это устранит противоречием между сложившейся правоприменительной практикой и положениями закона.

Далее рассмотрим вывод, содержащийся под пунктом «б». В данном случае мы также имеем дело с правоприменительной практикой, нарушающей требования закона: расширяющей полномочия органов предварительного расследования и суда за рамки, предусмотренные уголовно-процессуальным законодательством.

Напомним, что статья 106 УПК РФ не позволяет возлагать на обвиняемого (подозреваемого) в рамках данной меры пресечения обязанности по уведомлению следователя (дознавателя), суда о смене места проживания или работы, запрещать или требовать согласования с вышеуказанными должностными лицами выезда за пределы населенного пункта, в котором проживает обвиняемый (подозреваемый). Однако, изучение правоприменительной практики свидетельствует о том, что такие ограничения накладываются и признаются законными судами. Так, например, по уголовному делу № 22-123/2014 при освобождении из-под стражи и внесении залога обвиняемый дал расписку о том, что он будет:

- являться по требованию следователя, прокурора, суда;

- не выезжать из населенного пункта, в котором проживает или пребывает, без разрешения следователя, прокурора или суда;

- уведомлять указанные органы о смене места проживания или работы.

Данные ограничения, конечно, могут быть добровольно взяты на себя обвиняемым, но они не являются составной частью залога, как меры пресечения, и, следовательно, их нарушение не является нарушением обязательств, связанных с внесенным залогом. Однако, после невыполнения этих взятых на себя обязательств, сначала суд первой инстанции (Гагаринский районный суд определением от 14 марта 2014 года), а затем и суд апелляционной инстанции (Апелляционный суд города Севастополя апелляционным постановлением от 23 июля 2014 г.) признали законным, обоснованным и подлежащим удовлетворению ходатайство следователя об обращении залога в доход государства [10].

Вышеуказанное решение, на наш взгляд, незаконно не только потому, что вышло за рамки возможных ограничений прав обвиняемого, предусмотренных ст. 106 УПК РФ, оно нарушило и ч.1 ст. 97 УПК РФ, в которой говорится о праве должностных лиц избрать лишь одну одновременно меру пресечения. В рассмотренном судебном решении фактически на обвиняемого были возложены кроме залога, еще и обязанности, указанные в ст. 102 (Подписка о невыезде и надлежащем поведении) и 112 (Обязательство о явке) УПК РФ.

3) В качестве доказательства совершения нового преступления обвиняемым, к которому применена мера пресечения в виде залога, суды не требуют обвинительного приговора суда: факт нарушения обвиняемым данного обязательства обосновывается со ссылкой на постановление о возбуждении уголовного дела по новому преступлению и предъявления обвинения в нем обвиняемому, к которому была избрана мера пресечения в виде залога.

Подтверждение данной позиции российских судов можно найти в ряде судебных решений. Так, например, по уголовному делу № 22К-3106/2011 в отношении обвиняемого Л. мера пресечения была изменена с залога на заключение под стражу и залог был обращен в доход государства на том основании, что органами предварительного расследования 11.02.2011 было принято решение о возбуждении уголовного дела в связи с совершением мошенничества в отношении У., и Л. было предъявлено обвинение по ч.4 ст. 159 УК РФ в совершении этих мошеннических действий в период с начала августа 2010 года по 14 октября 2010 года, то есть в период действия в отношении него меры пресечения в виде залога. Решение Пермского районного суда Пермского края от 19 марта 2011 года об изменении меры пресечения и обращении залога в доход государства было оставлено без изменения судом вышестоящей инстанции [11].

Другой пример приводит Н. Колоколов. В отношении К. 6 декабря 2010 г. был избран в качестве меры пресечения залога. 25 января 2011 г. К. было предъявлено постановление о привлечении его в качестве обвиняемого по делу о преступлении, предусмотренном ч.3 ст. 309 Уголовного кодекса РФ («понуждение свидетеля к даче показаний, уклонения от дачи показаний»). 27 января 2011 г. постановлением Заднепровский районный суд г. Смоленска своим постановлением изменил меру пресечения К. на заключение под стражу и обратил залог в доход государства. Однако, поскольку 14 апреля 2011 г. уголовное преследование по новому преступлению в отношении К. было прекращено в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, К. воспользовался правом на реабилитацию и не только добился возврата всей суммы залога, но и взыскал вышеуказанную сумму с учетом инфляции [12].

На наш взгляд, рассматриваемая позиция российских судов противоречит принципу презумпции невиновности, поскольку в ситуации, когда закон называет основанием для обращения залога в доход государства совершение нового преступления обвиняемым, документом, подтверждающим факт совершения преступления, может быть только обвинительный приговор суда, вступивший в законную силу. Таким образом, выдвижение обвинения в отношении обвиняемого в совершении новых преступлений может быть основанием только для изменения меры пресечения на более строгую, если с данными выводами согласится суд [13, c. 246]. Но изымать залог на основании лишь версии стороны обвинения, без тщательного анализа всех доказательств со стороны обвинения и защиты, без гарантий, предоставляемых подсудимому в условиях полноценного судебного разбирательства по факту совершения преступления, недопустимо.

Вместе с тем, нельзя не отметить и то, что вышеуказанная практика возникла в связи с несовершенством действующего законодательства, которое предусматривает избрание залога для противодействия совершения обвиняемым новых преступлений и рассматривает совершение новых преступлений в качестве основания для конфискации залога, но не дает механизма, который бы позволял в данной ситуации обеспечить достижении целей залога и не нарушить принцип презумпции невиновности [14, c. 115].

Очевидно, нереалистичным будет такой сценарий действий, когда, следователь, выявив новое преступление, совершенное обвиняемым, раскрывает его, а суд - рассматривает и разрешает с вынесением обвинительного приговора, и лишь потом, на основе данного приговора, решается вопрос об изъятии залога в доход государства. Во-первых, совершение преступления обвиняемым, в отношении которого избран залог, требует немедленного изменения меры пресечения. А после изменения меры пресечения - предмет залога нужно будет вернуть залогодателю. Во-вторых, даже если следователь сочтет, что на данный момент необходимости в изменении меры пресечения нет, то залогодатель поймет, чем ему грозит изобличение обвиняемого в новом преступлении и немедленно подаст заявление об изменении меры пресечения и возврате ему предмета залога.

Судебная практика свидетельствует о том, что такие заявления подаются практически в тот же или на следующий день после совершения обвиняемым каких-либо нарушений обязательств, связанных с залогом. В настоящее время следователи, а потом и суды обоснованно отказывают в удовлетворении таких требований, ссылаясь на то, что, если обвиняемый в период нахождения под залогом совершает нарушения, залог подлежит изъятию в доход государства и возврату залогодателю не подлежит [15, c. 30].

Таким образом, очевидно, что ждать до вынесения обвинительного приговора суда нельзя. Вместе с тем, принимать решение о конфискации залога в связи с совершением нового преступления до вынесения обвинительного приговора также нельзя - это противоречит принципу презумпции невиновности [16, c. 168]. На наш взгляд, в такой ситуации законодатель должен предусмотреть право суда наложить арест на предмет залога до того момента, пока либо следствие не прекратит уголовное дело (уголовное преследование) по данному новому преступлению, либо не будет вынесен обвинительный приговор суда. Вышеуказанные решения послужат основанием для, соответственно, снятия ареста и возврата денег залогодателю, либо изъятия предмета залога в доход государства.

Библиографический список

1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

2. Данные судебной статистики.

3. Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 1 ноября 2012 г. по делу №50-012-37. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 “О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога”. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

5. Руднев В.И. Рассмотрение судами ходатайств об избрании меры пресечения в виде залога // Комментарий судебной практики / под ред. К.Б. Ярошенко. М.: КОНТРАКТ, 2015. Вып. 20. С. 219-231.

6. Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 8 февраля 2011 года.

7. Постановление Коптевского районного суда г. Москвы от 02. 02. 2015г.

8. Постановление Селижаровского районного суда Тверской области от 8 ноября 2012 г. по уголовному делу № 3300035.

9. Паспорт проекта Федерального закона № 900722-6 “О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части избрания и применения мер пресечения в виде залога, запрета определенных действий и домашнего ареста)”. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

10. Апелляционное постановление Апелляционного суда г. Севастополя от 23.07.2014 N 22-123/2014. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

11. Кассационное определение Судебной коллегия по уголовным делам Пермского краевого суда от 5 мая 2011 года по уголовному делу № 22-3106.

12. Колоколов Н. Возвращение залога. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

13. Малышкин П.В. Отдельные проблемы расследования преступлений, совершенных с применением компьютерных технологий, связанные с оказываемым ему противодействием // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 5 (10). С. 245-255.

14. Шигурова Е.И. Юридическая техника регулирования статуса потерпевшего по УПК Украины, Эстонии, Латвии // Актуальные проблемы юридической техники в правотворческой и правоприменительной деятельности Саранск, 2014. С. 114-120.

15. Пальчикова М.В. Особенности разрешения ходатайств участников судебного разбирательства в уголовном судопроизводстве // Адвокат. 2012. № 1. С. 25-33.

16. Подольный Н.А. Справедливость - нравственная ценность уголовного судопроизводства // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 3 (8). С. 166-179.

Размещено на Allbest.ru