Определение круга дел, подведомственных третейским судам

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Понятие компетенции

Глава 2. Подведомственность споров третейским судам

2.1 Нормативно-правовое регулирование в сфере подведомственности дел третейским судам

2.2 Критерии подведомственности дел третейским судам

2.2.1 Критерий характера спора

2.2.2 Критерий состава участников спора

2.2.3 Критерий прямых исключений

Глава 3. Соотношение подведомственности дел третейским и арбитражным судам

Заключение

Библиография

Введение

Гарантируя государственную (в том числе судебную) защиту прав и свобод человека и гражданина, Конституция Российской Федерации одновременно закрепляет право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.

Действующее законодательство РФ предусматривает несколько способов правовой защиты для осуществления этого права коммерческими организациями и гражданами-предпринимателями. Экономические споры в РФ между хозяйствующими субъектами могут решаться двумя путями: основным - путем обращения в государственный (арбитражный) суд, и альтернативным - посредством использования, в частности, процедуры третейского разбирательства.

Согласно п. 1 ст. 11 Гражданского Кодекса РФ (далее - ГК РФ) защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав осуществляет в соответствии с подведомственностью дел, установленной процессуальным законодательством, суд общей юрисдикции, арбитражный суд и третейский суд. Указанные в п. 1 ст. 11 ГК РФ государственные суды входят в судебную систему РФ, в которую наряду с федеральными судами (к которым отнесены Конституционный Суд РФ, система федеральных судов общей юрисдикции и система федеральных арбитражных судов) отнесены конституционные (уставные) суды и мировые судьи субъектов РФ (п. 2 ст. 4 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. №1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации"; далее - ФКЗ "О судебной системе"). В совокупности суды общей юрисдикции составляют систему федеральных судов общей юрисдикции, которая включает Верховный Суд РФ, верховные суды республик, краевые и областные суды, суды городов федерального значения, суды автономной области и автономных округов, районные суды, военные и специализированные суды. Арбитражные суды в совокупности составляют систему федеральных арбитражных судов, включающую Высший Арбитражный Суд РФ, федеральные арбитражные суды округов (арбитражные кассационные суды), арбитражные апелляционные суды, арбитражные суды субъектов РФ. Таким образом, реализуя защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав и законных интересов, суды, входящие в судебную систему Российской Федерации, осуществляют правосудие в Российской Федерации (п.1 ст. 4 ФКЗ "О судебной системе").

Третейские суды, являясь негосударственными, в судебную систему РФ не входят (на это особо обратил внимание Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 26.05.2011 г. №10-П: "…третейские суды не осуществляют государственную (судебную) власть и не входят в судебную систему Российской Федерации, состоящую из государственных судов"), но в современном правовом обществе являются общепризнанным способом разрешения гражданско-правовых споров, берущим начало из принципа свободы договора. Третейские суды представлены в виде международного коммерческого арбитража и внутренних третейских судов (постоянно действующих третейских судов или третейских судов, образованных сторонами для решения конкретных споров (ad hoc)).

Важность роли третейского суда в разрешении споров российский законодатель подтвердил принятием Федерального закона от 24 июля 2002 г. №102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" (далее - ФЗ "О третейских судах") и развитием регулирования связанных с ним вопросов в Арбитражном процессуальном кодексе РФ от 24 июля 2002 г. №95 - ФЗ (далее - АПК РФ). Данный способ защиты прав и свобод, выступая альтернативой обращению в государственный суд, ставит некоторые вопросы, связанные с конкуренцией государственных и третейских судов в сфере компетенции названных судов, а также их последующем взаимодействии. При этом следует подчеркнуть, что должная защита прав участников гражданского оборота невозможна без такой формы защиты, которая бы отвечала как их интересам, так и интересам публичного порядка в целом.

На международном уровне ярко проявляется тенденция повышения роли международного коммерческого арбитража в экономической сфере, что проявляется в расширении перечня споров, которые стороны вправе передать на разрешение арбитража. Однако в России тенденции, связанные с развитием третейского разбирательства, до сих пор остаются противоречивыми.

С одной стороны, наблюдается расширение сферы использования третейского разбирательства, что находит выражение в принятии законов, обязывающих обеспечить возможность разрешения споров посредством третейского разбирательства, принятии постановления Конституционного Суда Российской Федерации №10-П от 26.05.2011г., разрешившего в пользу третейских судов вопрос подведомственности споров, связанных с недвижимым имуществом. С другой стороны, наметились тенденции к исключению из компетенции третейских судов корпоративных споров, судебной практикой сформулирован запрет на разрешение споров с участием организации, при которой создан данный третейский суд.

Актуальность исследования. На сегодня в области правового регулирования порядка производства в третейских судах очевидна необходимость четкого установления объема и характера полномочий данных судов. В литературе параллельно с этим активно обсуждается вопрос о разграничении понятия компетенции третейских судов со смежными правовыми феноменами, прежде всего - подведомственностью, в связи с чем учеными поднимаются и исследуются проблемы природы и источников компетенции третейских судов .

Заключая третейское соглашение, которое иногда именуется арбитражным соглашением, стороны наделяют третейских судей властными полномочиями по рассмотрению спора и вынесению обязательного решения. В этой ситуации источником компетенции третейского суда выступает арбитражное соглашение, от объема которого является производным объем компетенции третейского суда. В рамках договорной теории права вопрос компетенции третейского суда рассматривается не иначе как вопрос полномочий представителя (третейского суда) на урегулирование конфликта. Таким образом, проблема компетенции трансформируется в проблему надлежащих полномочий, урегулированную нормами гражданского права, а правовое регулирование сводится к определению сферы применения третейского судопроизводства.

Наряду с вышесказанным, актуальность принимает и вопрос возможного расширения компетенции третейских судов по рассмотрению споров. Видится, что именно решения третейских судов могут обеспечить необходимую гибкость регулирования и быстроту разрешения экономических споров.

Объектом настоящего исследования является совокупность правоотношений, связанных с определением круга дел, подведомственных третейским судам.

Предметом исследования служат нормативные правовые акты, опосредующие порядок производства в третейских судах, в том числе критерии отнесения дел к подведомственности указанных судов, а также юридическая практика применения норм, регулирующих данные правоотношения.

Практическая значимость работы обусловлена потребностью дальнейшего совершенствования российского законодательства о третейских судах в части расширения подведомственных им дел.

Целью исследования является определение перспектив развития законодательства о третейских судах, а также разработка предложений по совершенствованию норм, устанавливающих критерии отнесения различных категорий дел к подведомственности третейских судов.

Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

1) определить критерии отнесения различных категорий дел к подведомственности третейских судов;

2) проанализировать и раскрыть суть критериев отнесения различных категорий дел к подведомственности третейских судов;

3) обосновать целесообразность расширения круга дел, подведомственных третейским судам;

4) сравнить компетенции арбитражных и третейских судов;

5) обобщить научные взгляды по рассматриваемой теме.

Теоретическую основу исследования составили работы Виноградовой Е.А., Вицына А.И., Курочкина С.А., Мусина В.А, Николюкина С.В., Попондопуло В.Ф., Слепченко Е.В., Приходько И.А., Рожковой М.А., Скворцова О.Ю., Чупахина И.М.

Нормативную основу исследования составили положения норм гражданского процессуального, арбитражного процессуального и других отраслей права, регулирующих вопросы отнесения дел к ведению третейских судов.

Эмпирической базой исследования послужила правоприменительная практика российских судов (Конституционного Суда РФ, арбитражных судов и судов общей юрисдикции). При этом автор особое внимание уделяет делам, предметом судебного разбирательства в которых является спор о правах на недвижимое имущество, поскольку именно данная категория дел наиболее ярко отражает особенности судебной практики в сфере определения круга дел, подведомственных третейским судам.

Глава 1. Понятие компетенции

На протяжении длительного времени в юридической среде ведутся споры о содержании и взаимном соотношении близких по смыслу понятий "подведомственность" и "компетенция".

Отмечалось, что определение круга дел, отнесенных к ведению того или иного органа, правильнее определять через термин "подведомственность", по примеру главы 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ). При этом в АПК РФ законодателем использован иной подход - нормы, которые регулируют подведомственность дел арбитражным судам, включены в виде отдельного параграфа в главу "Компетенция арбитражных судов". Следовательно, можно сделать вывод о том, что подведомственность - это разновидность компетенции арбитражных судов. Автор поддерживает точку зрения ученых, ставящих под сомнение обоснованность такого решения российского законодателя, обосновывая это тем, что "компетенция... - это совокупность полномочий определенного органа, а подведомственность - лишь круг объектов, на которые направлены указанные полномочия".

Таким образом, компетенцию следует определять как сферу властных полномочий публичных органов государства, включая государственные суды. Следовательно, через понятие компетенции описывается сфера полномочий органов, осуществляющих властную деятельность. В свою очередь, третейские суды являются частными судами, они не осуществляют властную деятельность, поэтому, следуя логике наших рассуждений, применительно к ним термин "компетенция" применять нелогично.

Российский юрист А.И. Вицын, исследовавший область третейского разбирательства, в своих работах писал: "Существо третейского суда вызывает прежде всего вопрос: какие дела могут подлежать его ведению? Существо института дает ответ на вопрос. Если это суд частного лица, то естественно ожидать, что законодательство не допустит его по делам, которыми ближе всего заинтересовано само государство. Этим исключаются из ведомства третейского суда дела уголовные... Как институт гражданский третейский суд и может ведать только дела чисто гражданские".

Использование термина "компетенция третейских судов" объясняется традициями советского прошлого, когда все суды были государственными, а значит, обладали определенной компетенцией. В настоящее время, характеризуя круг дел, отнесенных законом к ведению третейского суда, предпочтение следует отдать терминам "подведомственность третейских судов", "подведомственность споров третейским судам".

Еще один термин, широко распространенный в зарубежной литературе, и который некоторые авторы используют для описания предметного круга дел, подведомственных третейским судам, - "арбитрабельность". Так, О.Ю. Скворцов поддерживает использование понятия "арбитрабельность". По его мнению, именно этот термин верно отражает качественную специфику механизма распределения дел третейским судам, означая наличие компетенции на рассмотрение определенной категории споров. При этом он отмечает, что "утверждение данного понятия в юридической теории и практике есть не что иное, как терминологическое усовершенствование".

Полагаем, термин "арбитрабельность" также является не вполне удачным, поскольку совпадает с категорией "подведомственность".

Иллюстрацией к негативным последствиям дублирования терминологии может служить ситуация, сложившаяся в сфере споров, связанных с недвижимым имуществом, которые подведомственны третейским судам. Так, в соответствии с АПК РФ (ч. 1 ст. 38) и ГПК РФ (ч. 1 ст. 30) иски о правах на недвижимое имущество относятся к исключительной подсудности суда по месту нахождения этого имущества. Но в то же время это не означает, что данные иски не могут быть предметом разбирательства в третейском суде, поскольку приведенные нормы регулируют вопросы подсудности, а не подведомственности. Данные споры могут рассматриваться третейскими судами по месту нахождения недвижимого имущества.

Следует отметить, что при регламентации исключительной компетенции судов по делам с участием иностранных лиц российским законодателем использован иной подход. В соответствии с АПК РФ к исключительной компетенции арбитражных судов отнесены дела по спорам, предметом которых является недвижимое имущество, если такое имущество находится на территории РФ, или права на него (п. 2 ч. 1 ст. 248 АПК РФ). Как полагает ряд авторов, "исключительная компетенция" означает, что отнесенные к ней дела не могут рассматриваться никакими органами, кроме российских арбитражных судов. Так, указанные дела оказываются выведенными за пределы подведомственности не только иностранных, но и российских третейских судов, в том числе действующих в виде международных коммерческих арбитражей. ГПК РФ, пользуясь термином "исключительная подсудность" (а не "исключительная компетенция"), также относит к ней "…дела о праве на недвижимое имущество, находящееся на территории Российской Федерации" (п. 1 ч. 1 ст. 403 ГПК РФ).

Несмотря на то, что и АПК РФ, и ГПК РФ используются оба термина - "компетенция" и "подсудность", по существу речь идет о разграничении подведомственности дел между российскими и иностранными судами. Следовательно, если согласиться с позицией, согласно которой данные категории дел могут рассматривать только российские суды, а не иностранные, то вывод о том, что российским третейским судам эти споры неподведомственны, представляется спорным. Авторы, также склоняющиеся к ошибочности такого вывода, допускают следующий ход рассуждений. В.А. Мусин пишет, что законодатель, расположив нормы об исключительной компетенции арбитражных судов РФ в разделе "Производство по делам с участием иностранных лиц", тем самым подразумевает отказ в рассмотрении указанных в ст. 248 АПК РФ дел иностранными (как государственными, так и третейскими) судами. На российские третейские суды, действующие в качестве международных коммерческих арбитражей, положение, зафиксированное в п. 2 ч. 1 ст. 248 АПК РФ, не распространяется, и они могут рассматривать споры с участием иностранных лиц, касающиеся недвижимости, находящейся на российской территории.

Полагаем, что законодателю следует принять единую терминологию, тем самым обозначив границы между обсуждаемыми выше терминами. Это позволит исключить двусмысленное толкование положений нормативно-правовых актов в первую очередь в отношении дел, неподведомственных иностранным судам, а также поможет структурно выделить категории дел, относящиеся исключительно к ведению государственных судов. Полагаем, наиболее удачным является термин "подведомственность", поскольку он представляет собой определение круга споров, относимых к ведению третейского суда, как с точки зрения закона (объективная характеристика спора), так и с точки зрения волеизъявления заинтересованных лиц, а также определения самим третейским судом своей компетенции. Далее в работе автор придерживается данного термина.

Глава 2. Подведомственность споров третейским судам

2.1 Нормативно-правовое регулирование в сфере подведомственности дел третейским судам

Законодательство РФ о подведомственности дел третейским судам представлено несколькими нормативными правовыми актами (ГПК РФ, АПК РФ, ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации", Закон РФ от 7 июля 1993 г. "О международном коммерческом арбитраже"), что на практике приводит к дублированию правовых норм, разночтениям и их ошибочному применению. Выше речь уже шла о последствиях неоднозначного определения подведомственности на примере споров, связанных с недвижимым имуществом.

В соответствии с нормами гл. 1 АПК РФ ("Основные положения"), гл. 4 АПК РФ ("Компетенция арбитражных судов") и норм гл. 1 ГПК РФ ("Основные положения"), гл. 3 ГПК РФ ("Подведомственность и подсудность") лица, чьи права и законные интересы нарушаются или оспариваются, могут по своему усмотрению обратиться как в государственный суд, так и в третейский (при условии, что арбитражный суд или суд общей юрисдикции не вынесли акт, которым заканчивается рассмотрение дела по существу). Далее обратимся к более подробному рассмотрению вопроса о разграничении подведомственности дел, разрешаемых государственными и третейскими судами.

Согласно ч. 3 ст. 3 ГПК РФ подведомственный суду спор, возникающий из гражданских правоотношений, по соглашению сторон может быть передан сторонами на рассмотрение третейского суда (до принятия судом первой инстанции судебного постановления, которым заканчивается рассмотрение гражданского дела по существу), если иное не установлено федеральным законом.

Согласно ч. 6 ст. 4 АПК РФ по соглашению сторон подведомственный арбитражному суду спор, возникающий из гражданских правоотношений, может быть передан сторонами на рассмотрение третейского суда (до принятия арбитражным судом первой инстанции судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу), если иное не установлено федеральным законом.

ФЗ РФ "О третейских судах в Российской Федерации" предписывает, что по соглашению сторон третейского разбирательства в третейский суд может передаваться любой спор, вытекающий из гражданских правоотношений, если иное не установлено федеральным законом (п. 2 ст. 1 указанного Федерального закона).

В Законе РФ "О международном коммерческом арбитраже" круг дел, подведомственных международному коммерческому арбитражу, определен аналогичным образом. Это споры из договорных и иных гражданско-правовых отношений, возникающие при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится за границей, а также споры предприятий с иностранными инвестициями и международных объединений и организаций, созданных на территории РФ, между собой, споры между их участниками, а равно их споры с другими субъектами права РФ (п. 2 ст. 1 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже").

Анализ вышерассмотренных нормативных правовых актов показывает, что законодателем для определения подведомственности споров третейским судам использована формулировка "споры, возникающие из гражданских правоотношений, если иное не установлено федеральным законом". Данный критерий отнесения споров к ведению третейского суда нельзя признать достаточным для однозначного определения круга дел, подведомственных третейскому суду. Полагаем, прежде всего, следует обозначить общий критерий отнесения споров к ведению третейских судов, который важен как гарантия прав лиц на альтернативную форму разрешения споров. Необходимость поиска такого критерия находит все большее понимание среди исследователей института третейского разбирательства. В связи с этим в юридической науке предпринимаются дальнейшие попытки определения более четких критериев отнесения споров к ведению третейских судов.

2.2 Критерии подведомственности дел третейским судам

Выше было отмечено, что исследование проблемы подведомственности споров третейским судам ставит вопрос о необходимости поиска общего критерия их отнесения к ведению данных судов. В частности, это, связано с тем, что предметная подведомственность споров третейским судам неоднократно изменялась: то увеличивалась, то сужалась, на что автор уже обращал внимание ранее.

В настоящее время в России на практике используется несколько противоречащих друг другу подходов при определении подведомственности дел третейским судам. При этом опыт зарубежных стран показывает, что в большинстве случаев хозяйствующие субъекты стремятся обращаться за разрешением экономических споров в третейские суды, которые именуются коммерческими арбитражами.

1. В литературе неоднократно отмечалось, что "конкретная сфера правоотношений, которые могут передаваться на рассмотрение третейского суда, определяется законодателем с учетом множества социально-экономических и политических факторов". Это замечание справедливо, но не отвечает на вопрос, является ли конкретная категория споров подведомственной третейскому суду. Данный вопрос может быть разрешен двумя способами. Во-первых, путем установления исчерпывающего перечня дел, подведомственных третейскому суду, что является важным с точки зрения придания устойчивости этому правовому институту. Несмотря на допустимость такого решения оно менее предпочтительно, так как в условиях многообразия споров и отсутствия общего критерия отнесения их к ведению третейских судов всегда сохраняется риск неправильного определения подведомственности. Во-вторых, возможно определить общий критерий отнесения споров к подведомственности третейских судов. Так, например, в соответствии с ГПК Австрии предметом третейского разбирательства могут быть любые споры, по которым стороны способны заключить мировое соглашение (§577). С нашей точки зрения, подход австрийского законодателя демонстрирует удачное решение проблемы поиска общего критерия отнесения споров к ведению третейских судов.

2. В качестве главного критерия отнесения споров к ведению третейских судов некоторые авторы называют условия передачи спора на разрешение данными судами. Так, В.А. Копылов, указывает следующие условия: а) наличие третейского соглашения; б) непринадлежность спора к исключительной компетенции государственных судов; в) отсутствие решения государственного суда по спорному правоотношению за такие условия передачи споров на разрешение третейского суда.

По нашему мнению, под общим критерием отнесения споров к подведомственности третейского суда следует понимать не столько условия передачи спора на разрешение данного суда, сколько те содержательные признаки, которые характеризуют спор как подведомственный третейскому суду. При этом целесообразно четко определить конкретные признаки таких споров, а также предусмотреть некоторые исключения из общего правила подведомственности дел третейским судам.

Наибольшее значение критерии отнесения спора к подведомственности третейского суда приобретают в тех случаях, когда определенная категория споров законодателем из ведения данного суда прямо не изъята, но на практике возникают проблемы, связанные с признанием и исполнением их решений. Ярким примером могут служить споры по делам о признании права собственности на недвижимое имущество. Так, Постановление Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 №3004/11 по делу №А63-5034/2010 (Требования о признании незаконным решения об отказе в государственной регистрации права собственности на склад готовой продукции, обязанности устранить допущенные нарушения частично удовлетворены правомерно, так как допустимость передачи споров, связанных с правами на объекты недвижимого имущества, на рассмотрение третейского суда не имеет правового значения при рассмотрении регистрирующим органом документов, представленных для государственной регистрации прав) подтвердило неправомерный отказ регистрирующего органа в государственной регистрации объектов недвижимости на основании решения третейского суда. В Постановлении Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 №3004/11 по делу №А63-5034/2010 прослеживается иной подход: судом было отказано в правомерности требования о признании незаконным решения об отказе в государственной регистрации права собственности на недвижимое имущество, так как такое требование, а также допустимость передачи споров, связанных с правами на объекты недвижимого имущества, на рассмотрение третейского суда не имеют правового значения при рассмотрении регистрирующим органом документов, представленных для государственной регистрации прав.

В настоящее время законодательством и юридической наукой выработаны три основных критерия при определении круга подведомственных третейским судам дел: критерии характера спора, участников спора и прямых исключений.

2.2.1 Критерий характера спора

Данный критерий предполагает, что спор, переданный на разрешение третейского суда, возник из гражданских правоотношений. Следовательно, дела, возникающие из административных и иных публично-правовых отношений, исключаются из ведения данных судов. Дела о банкротстве, об установлении юридических фактов (дела особого производства), также неподведомственны третейским судам.

Ученые-процессуалисты дают различную оценку исследуемому критерию.

Так, некоторое авторы полагают, что дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, могут быть переданы на рассмотрение третейского суда в определенных случаях. Традиционно такие дела не разрешаются третейскими судами, вследствие того что они носят бесспорный характер и "обладают публично значимым эффектом". Аргументом против такого довода служит тот факт, что предполагаемый публично значимый эффект не всегда присутствует в делах данной категории, а значит, не может являться однозначным основанием для отказа в их передачи на разрешение третейского суда.

Данная позиция находит отражение в постепенно формирующейся судебной практике. По проблеме о правомочии третейских судов принимать решения по спорам, касающимся прав на недвижимое имущество, ВАС РФ и нижестоящие арбитражные суды традиционно придерживались следующей позиции - несмотря на отсылки к решениям третейских судов в законодательстве, указанные суды таким правомочием не обладают, поскольку споры в связи с правами на недвижимое имущество неизбежно содержат в себе публичный элемент (возникновение, переход и прекращение прав на недвижимое имущество подлежат государственной регистрации). В Информационном письме Президиума ВАС РФ от 22 декабря 2005 г. №96 было разъяснено, что решение третейского суда, обязывающее регистрирующий орган зарегистрировать право собственности на недвижимое имущество за стороной третейского разбирательства, затрагивает вопросы публично-правового характера, которые не могут быть предметом рассмотрения в третейском суде, и, следовательно, вопрос о праве собственности на недвижимое имущество относится к исключительной компетенции государственных судов. На основании этого в п. 27 указанного Информационного письма ВАС РФ делает вывод, что арбитражному суду надлежит отказывать в удовлетворении заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, которое обязывает регистрирующий орган зарегистрировать право собственности на недвижимое имущество за стороной третейского разбирательства, т.к. вопросы публично-правового характера (в данном случае регистрация недвижимости) не могут быть предметом рассмотрения в третейском суде. Суды автоматически рассматривали в качестве публично-правовых любые споры, связанные с признанием либо переходом прав на недвижимое имущество.

Конституционный Суд РФ, в свою очередь, признал ошибочность такого подхода и провел границу между публично-правовым и частноправовым элементами подобных споров, указав в п. 4 Постановления №10-П следующее: "Публично-правовой характер споров, предопределяющий невозможность их передачи на рассмотрение третейского суда, обусловливается не видом имущества (движимого или недвижимого), а спецификой правоотношений, из которых возникает спор относительно данного имущества, и составом участвующих в споре лиц. Требование же государственной регистрации недвижимого имущества не связано ни со сторонами спора, ни с характером правоотношения, по поводу которого он возник, - определяющим является природа объекта данного имущественного правоотношения. Следовательно, отношения по поводу государственной регистрации нельзя считать содержательным элементом спорного правоотношения, суть которого остается частноправовой, а "публичный эффект" появляется лишь после удостоверения государством результатов сделки или иного юридически значимого действия". В Постановлении №10-П Конституционный Суд РФ не только определил область распространения "публичного эффекта" в частноправовых сделках, но и сразу установил рамки применимости своего толкования. Так, решение третейского суда само по себе не влечет перехода прав на заложенное недвижимое имущество, а лишь может содержать предписания касательно действий, которые надлежит совершить сторонам третейского разбирательства. При этом неисполнение решения третейского суда может повлечь за собой процедуру принудительного исполнения с выдачей исполнительного листа. Таким образом, Конституционный Суд РФ подтвердил, что вовлечение публичного элемента на стадии отражения юридических последствий частноправовой сделки в государственных реестрах (в т. ч. при государственной регистрации сделок с недвижимостью) не влияет на частноправовую природу самих сделок.

Таким образом, третейскому суду не могут быть подведомственны те категории дел особого производства, правоотношения в которых затрагивают сферу государственных интересов.

По действующему законодательству РФ дела о несостоятельности (банкротстве) также не могут быть переданы на рассмотрение третейских судов. По мнению О.Ю. Скворцова, это объясняется особой значимостью указанных дел для экономической жизни страны и необходимостью контролирующего государственного присутствия. Отметим, что в некоторых странах дела о несостоятельности составляют круг вопросов, подведомственных третейским судам.

Более того, в международной практике споры по делам, возникающим из административных и иных публично-правовых отношений, которые по российскому законодательству не могут быть переданы третейским судам, подведомственны арбитражам (третейским судам).

Законодательство европейских государств допускает возможность арбитражного рассмотрения конфликтов, связанных со слияниями и поглощениями (т.е. в области публичного права). Например, в Швеции предметом арбитража могут быть гражданско-правовые отношения, связанные с административным регулированием.

В США прослеживается тенденция расширения подведомственности дел арбитражам, в том числе в части передачи на рассмотрение третейского суда категорий дел, в отношении которых существуют формальные запреты применения третейской формы защиты прав. Это относится, прежде всего к делам, возникающим из отношений, регулируемых антимонопольным (antitrust) законодательством, законодательством о рынке ценных бумаг (securities), дел о банкротстве (bankruptcy), споров в области защиты интеллектуальной собственности (intellectual property) и др. При решении вопроса об отнесении той или иной категории дел к ведению третейских судов американские правоприменители руководствуются правилом о толковании норм законодательства в пользу арбитражного порядка разрешения споров. Таким образом, постепенно увеличивается круг дел с публично-правовым элементом, подведомственных внутренним третейским судам и международным коммерческим арбитражам. Более того, некоторыми иностранными авторами ставится вопрос об использовании третейской формы защиты нарушенных прав даже в области административных правоотношений. компетенция подведомственность третейский суд

В Германии коммерческие арбитражи успешно рассматривают значительную часть корпоративных споров, при этом исследователи отмечают, что именно эти негосударственные суды способствуют своевременному, гибкому рассмотрению споров, а высокая квалификация арбитров (в том числе в экономической сфере) не оставляет сомнений в справедливости выносимых решений.

Итоговый критерий характера дел, передаваемых на рассмотрение третейского суда, зависит от воли законодателя, формирование которой должно учитывать многие факторы, в том числе научные рекомендации и зарубежную практику. Полагаем, в перспективе при дальнейшем исследовании критериев круг споров, подведомственных российским третейским судам, может быть расширен. Накопленный позитивный опыт и прогрессивная зарубежная практика в данной сфере правоотношений свидетельствуют о целесообразности развития в России исследуемой формы разрешения споров в направлении расширения подведомственности дел третейским судам. С одной стороны, это станет дополнительной гарантией прав граждан на защиту и восстановление их прав и законных интересов, с другой - позволит существенно снизить нагрузку на государственные арбитражные суды.

2.2.2 Критерий состава участников спора

При определении подведомственности дел третейским судам законодатель исходит, в том числе, из критерия состава участников третейского разбирательства - как частных лиц в качестве участников спорного гражданского правоотношения. К ним относят физических и юридических лиц. В определенных случаях органы публичной власти также могут вступать в гражданские правоотношения, приобретая при этом особый правовой статус.

С одной стороны, органы власти - это безусловные субъекты публичного права, участники публичных правоотношений. Для осуществления своей основной деятельности они наделяются определенными властными полномочиями, в частности: 1) издание нормативных правовых актов (законы, постановления и т.п.) 2) принятие решений в форме индивидуально-правовых актов (распоряжений, приказов и т.п.). Анализ норм АПК и ФЗ "О третейских судах" свидетельствует, что такие субъекты права не могут быть участником третейского разбирательства и являться стороной гражданского правоотношения.

С другой стороны, публичные органы в некоторых случаях вправе участвовать в гражданском обороте. В соответствии со ст. 124 ГК РФ, субъекты РФ: республики, края, области, города федерального значения, автономная область, автономные округа, а также городские, сельские поселения и другие муниципальные образования выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений - гражданами и юридическими лицами. Это необходимо для осуществления экономической деятельности, направленной на обеспечение реализации публичными органами своих властных полномочий. Для этого государственные органы наделяются правами юридического лица, т.е. гражданской правосубъектностью, что обеспечивает им участие в гражданских правоотношениях. Являясь юридическими лицами, они создаются в организационно-правовых формах учреждений, государственных корпораций и действуют не как властные органы, а как рядовые участники экономического оборота. Следовательно, с теоретической точки зрения ничто не препятствует органам власти быть стороной третейского разбирательства в качестве участников спорных гражданских правоотношений.

Полагаем, следует проанализировать подход Европейского суда по правам человека, который достаточно широко трактует термин "спор о гражданских правах и обязанностях", понимая его как синоним спора о частном праве. Как утверждают исследователи, "тем самым подчеркивается, что в споре затрагивается право, принадлежащее частному лицу и отнесенное к сфере частного права". Европейский суд по правам человека неоднократно подчеркивал, что понятие гражданских прав и обязанностей хотя и не предусмотрено Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод (1950), однако его границы очерчивались судебной практикой. Любой иск, имеющий имущественный предмет и основанный на посягательстве на имущественные права, касается "гражданских прав и обязанностей". Таким образом, маловажна природа права, в соответствии с которым должен быть разрешен спор (гражданское, торговое, административное и т.д.) и природа органа, компетентного в данной области (общая юрисдикция, административный орган и т.д.). Особенно наглядно необходимость точной интерпретации гражданско-правовых отношений проявляется при рассмотрении отдельных категорий споров, которые могут (или не могут) быть переданы на рассмотрение третейского суда. Если придерживаться такого толкования, то нет никаких препятствий для рассмотрения споров из жилищных, трудовых, семейных правоотношений в третейском суде. Так, правоотношения, связанные с государственным регулированием в соответствующих сферах человеческой деятельности (земельной, жилищной, семейной и т.д.), являются публичными правоотношениями, и споры из таких отношений не могут быть переданы на разрешение третейского суда (споры из отношений, связанные с разрешениями на отвод земель, учетом земель, государственной регистрацией земельных участков, регистрацией брака и т.п.). Но правоотношения, связанные с владением, пользованием, распоряжением земельными участками, их оборотом, являются гражданско-правовыми, и споры из таких правоотношений должны при наличии третейского соглашения разрешаться третейскими судами.

Итак, при характеристике критерия состава участников третейского разбирательства необходимо исходить из правовой природы соответствующих спорных правоотношений, независимо от того, кто в них участвует - органы публичной власти или граждане, организации. Так, только факт участия в спорном правоотношении органа, наделенного государственной властью, автоматически не должен исключать возможность рассмотрения дела третейским судом. В основе решения о подведомственности спора должен лежать вывод о гражданско-правовой природе спора, а не формальное участие представителей властных структур в качестве стороны по делу.

2.2.3 Критерий прямых исключений

При определении подведомственности дел третейским судам российский законодатель также исходит из третьего критерия - критерия отсутствия прямо предусмотренных федеральным законом исключений из подведомственности дел третейским судам. Например, согласно п. 3 ст. 33 Федерального закона от 26 октября 2002 г. "О несостоятельности (банкротстве)" дела о банкротстве прямо исключены из подведомственности дел третейским судам. Выше было отмечено, что такие исключения - прерогатива усмотрения законодателя.

Подходы российского законодателя при решении вопроса об отнесении тех или иных дел к подведомственности третейского суда ориентированы не только на сложившиеся национальные традиции и практику, но также и на международный опыт, в частности практику Европейского суда по правам человека, иностранное право в тех случаях, когда оно по договору является применимым правом. Примером, связанным с практикой рассмотрения дел о банкротстве, которые подведомственны исключительно арбитражным судам и не могут быть переданы на рассмотрение третейского суда, является следующий. Договором поставки, заключенным между должником и поставщиком, была предусмотрена арбитражная оговорка о передаче споров по договору в Арбитражный институт при Стокгольмской торговой палате. Применимым правом сторонами было оговорено английское. В отношении должника было возбуждено производство по делу о банкротстве и введена процедура внешнего управления. Внешний управляющий, руководствуясь статьей 77 Закона о банкротстве 1998 г., отказался от исполнения договора поставки. Поставщик, оспаривая односторонний отказ от исполнения договора, передал спор на разрешение Арбитражного института при Стокгольмской торговой палате. Поскольку реализация права внешнего управляющего на отказ от исполнения договоров должника связана с целью восстановления платежеспособности должника, а, следовательно, с оценкой реальной возможности ее восстановления, спор между контрагентом должника и внешним управляющим может быть рассмотрен по существу только в рамках процесса по банкротству. Такой спор неподведомственен третейскому суду (каковым является Арбитражный институт при Стокгольмской торговой палате). Действия внешнего управляющего по расторжению договора должника могут быть обжалованы исключительно в арбитражный суд, рассматривающий дело о банкротстве. Таким образом, специальный характер норм Закона о банкротстве исключает действие не только общих норм законодательства, но и противоречащих смыслу законодательства о банкротстве условий договора. Арбитражный институт при Стокгольмской торговой палате учел эти обстоятельства и прежде всего то, что по российскому законодательству дела о банкротстве подведомственны исключительно государственным арбитражным судам, и, в конечном счете, оставил заявление поставщика без рассмотрения.

Следует обратить внимание, что случаи исключения дел из подведомственности третейских судов устанавливаются только федеральным законом. Подзаконные нормативные правовые акты не могут регулировать данный вопрос.

Ярким примером неоднородности российской правоприменительной практики являются все те же дела о признании права собственности на недвижимое имущество и его регистрацию. В соответствии со ст.ст. 11, 12 ГК РФ, приведенными выше статьями федеральных законов, устанавливающих подведомственность третейских судов, статьей 28 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" решение третейского суда рассматривается как одно из возможных оснований государственной регистрации прав на недвижимое имущество. Однако в условиях действия единого законодательства государственные органы одной системы выражали разные позиции, а главное, по-разному осуществляли свои функции, что, безусловно, подрывало гарантии прав граждан и организаций.

Так, по мнению Главного управления Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, выдача исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда о государственной регистрации права собственности на нежилые помещения затрагивает публичные правоотношения: такие дела неподведомственны третейским судам.

Прямо противоположную позицию по этому вопросу заняло Учреждение юстиции по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним на территории г. Москвы: решение третейского суда могло и должно было являться основанием для регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество. Указанный государственный орган, руководствуясь нормами действующего законодательства, зарегистрировал переход права собственности на недвижимое имущество на основании решения третейского суда.

Верховный Суд РФ, исходил из того, что "решение третейского суда является основанием для регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним".

Высший Арбитражный Суд РФ занял иную позицию: "Арбитражный суд отказывает в удовлетворении заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, которое обязывает регистрирующий орган зарегистрировать право собственности на недвижимое имущество за стороной третейского разбирательства, так как вопросы публично-правового характера (регистрация недвижимости) не могут быть предметом рассмотрения в третейском суде".

Определенные надежды по вопросам о признании права собственности на недвижимое имущество на основании решения третейского суда возлагались на Определение Конституционного Суда Российской Федерации (далее - КС РФ) №377-О-О от 4 июня 2007 г., согласно которому решение третейского суда является судебным актом и законным основанием для государственной регистрации прав на недвижимое имущество. Решения Конституционного Суда РФ обязательны для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений. Данное Постановление принято в целях корректировки различной практики государственных судов и регистрирующих органов в отношении квалификации решений третейских судов о признании права собственности на недвижимое имущество и может быть использовано в качестве необходимого и достаточного правоустанавливающего документа для государственной регистрации соответствующего права.

Постановлением от 26 мая 2011 г. №10-П Конституционный Суд РФ признал не противоречащими Конституции РФ взаимосвязанные положения п. 1 ст. 11 ГК РФ, п. 2 ст. 1 ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации", ст. 28 ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", п. 1 ст. 33 и ст. 51 ФЗ "Об ипотеке (залоге недвижимости").

Интересно мнение судьи Конституционного Суда РФ К.В. Арановского, который, комментируя вышеназванное Постановление, указывает, что "…определение третейских, в частности, судов институтом гражданского общества с отказом признать их юрисдикцию внутренне противоречиво. Самому гражданскому обществу в этом случае отказано, по сути, в доверии с подозрением на его неспособность к правосудию, которое должно достаться лишь государству. Признание за третейским судом юрисдикции не противоречит подлинно конституционной действительности, но, напротив, содержательно и целостно соединяется с нею, входит в конституционную перспективу".

Вследствие различных подходов высших судов вопрос о других делах, также соприкасающихся с государственными интересами (корпоративные споры, инвестиционными спорами и т.д.), в российском законодательстве пока не находит однозначного решения.

На основании изложенного полагаем, при определении подведомственности дел третейским судам необходимо применять комплексный подход и использовать все три критерия отнесения споров к ведению данного суда (критерии характера спора, состава участников и критерий прямых исключений, предписанных федеральным законом). При этом, ориентируясь на положительный опыт европейских государств, целесообразно отказаться от узкой трактовки государственного интереса (например, факта формального участия органа государственной власти или муниципального образования в спорном правоотношении) и, следовательно, сужения пределов подведомственности третейских судов. В связи с этим следует отметить, что в литературе часто упоминаются злоупотребления, которые имеют место в практике третейского разбирательства. Однако такие действия арбитров не могут быть оправданием, к примеру, действий государственных регистрационных и судебных органов по ограничению сферы действия института третейского разбирательства. Контраргументом служит множество примеров злоупотреблений должностных лиц государственных органов, а также судей государственных судов, но в этих случаях естественная реакция - привлечение к ответственности конкретных правонарушителей, а не ограничение компетенции, к примеру, арбитражного суда. По нашему мнению, сужение подведомственных третейским судам круга дел возможно только в пределах обозначенных выше трех критериев с учетом проведенного автором их анализа и толкования.

В целом, расширение круга подведомственных третейским судам дел позволит снизить нагрузку на государственные суды, а, следовательно, будет способствовать более быстрому и правильному разрешению дел.

Глава 3. Соотношение подведомственности дел третейским и арбитражным судам

В завершение рассмотрения проблемы подведомственности споров третейским судам следует подчеркнуть, что вопрос наличия или отсутствия компетенции имеет первоочередное значение, поскольку от ответа на него зависит возможность третейского суда рассматривать по существу переданный на его разрешение спор.

В теории сложилось несколько подходов по проблеме о соотношении компетенции государственных арбитражных и третейских судов.

1. Представители одной из точек зрения утверждают, что третейский суд утрачивает свою компетенцию по рассмотрению спора, если одна из сторон протестует против рассмотрения спора третейским судом.

2. Суть второго подхода заключается в том, что государственные суды в принципе не могут вмешиваться в деятельность третейских судов, исключая исполнение вынесенных ими решений. Так, Т.Н. Нешатаева считает, что механизм, обеспечивающий, с одной стороны, право каждого на доступ к правосудию, а с другой - возможность урегулирования частных коммерческих споров во внесудебном порядке, включает в себя проверку государственными судами действительности арбитражного соглашения и надзор с их стороны за соблюдением процессуальных прав сторон в ходе третейского разбирательства. Положительное решение о наличии у данного третейского суда компетенции на рассмотрение конкретного спора, вынесенное составом третейских судей, может быть предметом последующего оспаривания в государственном арбитражном суде. Действующее законодательство РФ (ч. 1 ст. 235 АПК) предусматривает возможность обращения стороны третейского разбирательства в арбитражный суд с заявлением об отмене постановления третейского суда предварительного характера о наличии у него компетенции в случаях, предусмотренных законом или международным договором. Данная статья определяет правила такого оспаривания. В частности, ее предусмотрено, что заявление по вопросу компетенции третейского суда может быть подано в арбитражный суд в течение месяца после получения стороной уведомления о постановлении третейского суда по вопросу наличия у него компетенции рассматривать переданный на его разрешение спор. По результатам рассмотрения заявления арбитражный суд выносит определение об отмене постановления третейского суда о наличии у него компетенции или об отказе в удовлетворении требования заявителя. Между тем в ФЗ "О третейских судах" таких случаев не предусмотрено.

Полагаем, следует отдельно остановиться на вопросе о разграничении подведомственности дел арбитражным судам и третейским судам в отношении некоторых видов экономических споров.

Государственный арбитражный суд является компетентным органом по разрешению такой разновидности коммерческих споров, как споры о праве, а также рассматривает и разрешает дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение для возникновения, изменения и прекращения прав лиц в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности (ст. 30 АПК РФ). Подобные дела характеризуются отсутствием спора о праве и рассматриваются в порядке особого производства (ст. 217-222 АПК РФ).

Третейский суд вправе рассматривать и разрешать споры, возникающие из гражданских правоотношений (п. 2 ст. 1 Закона о международном арбитраже, п. 2 ст. 1 Закона о третейских судах), в силу чего дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, по причине отсутствия в таких делах спора о праве не могут быть отнесены к компетенции третейских судов. Возможность отнесения к компетенции третейских судов споров о фактах может вызвать возражения по причине отсутствия в отечественном законодательстве о международном коммерческом арбитраже и законодательстве о "внутренних" третейских судах соответствующих нормативных положений. Для сравнения, шведское законодательство об арбитраже содержит указание на возможность установления арбитрами наличия определенных (фактических) обстоятельств. Вместе с тем, споры о фактах могут быть самостоятельным предметом рассмотрения третейских судов, если стороны предусмотрят такую возможность в арбитражном соглашении - при условии, как ранее было отмечено автором, что соответствующие правоотношения не затрагивают сферу государственных интересов.