Размещено на Allbest.ru

Оглавление

1. Субъекты активной легитимации по видикационному иску

1.1 Понятие виндикационного иска

1.2 Обладатели вещных прав

1.3 Лица, владеющие имуществом на законном основании (титульные владельцы)

1.4 Незаконные владельцы

2. Субъекты виндикационного иска

2.1 Субъекты виндикационного иска

2.2 Объекты виндикационного иска

2.3 Ограничение виндикации

3. Правовое регулирование в современной России

3.1 Современные проблемы применения виндикационного иска

Заключение

Библиографический список

Введение

В защите права собственности важнейшее место занимают вещно-правовые иски как специально направленные на защиту абсолютного права собственности. Закон позволяет собственнику имущества, равно как и обладателю иного вещного права, истребовать имущество из чужого незаконного владения посредством предъявления виндикационного иска.

Виндикационный иск - это иск собственника или обладателя иного вещного права об истребовании этой вещи из чужого незаконного владения или, иными словами, это иск невладеющего собственника к владеющему несобственнику о возврате имущества.

Заметим, что в 2012 году предъявляемые в суд виндикационные иски составили примерно 18% от общего числа дел, связанных с защитой права собственности и иных вещных прав. Так, в Арбитражных судах Центрального Федерального округа в 2012 г. рассмотрено 3266 дел об истребовании имущества из чужого незаконного владения (всего дел, связанных с защитой права собственности, - 1984), в 2010 г. - 2181 дело (всего дел, связанных с защитой права собственности, - 1024).

Из приведенных выше цифр понятно, что данный иск является одним из наиболее эффективных средств защиты нарушенного права.

Заявление виндикационного иска означает, что заинтересованное лицо предъявляет в судебном порядке материально-правовое требование о возврате имущества, являющегося его собственностью, из владения лица, которое незаконно владеет этим имуществом. В соответствии ст. 301 ГК РФ собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения, что является, по сути, нормативным воплощением понятия виндикационного иска.

Итак, целью данной курсовой работы является изучение вопроса истребования имущества собственником из чужого незаконного владения (видникационный иск).

Исходя из заявленной цели были поставлены следующие задачи:

Рассмотреть обладателей вещных прав;

Изучить лиц, владеющих имуществом на законном основании;

Проанализировать современные проблемы применения виндикационного иска;

Охарактеризовать проблемы истребования имущества из чужого незаконного владения, которое является объектом морского транспорта.

Структура работы. Данная курсовая работа состоит из введения, основной части, разделенной на главы и параграфы, заключения и списка использованной литературы.

1. Субъекты активной легитимации по виндикационному иску

1.1 Понятие виндикационного иска

Среди гражданско-правовых средств защиты права собственности особое место занимают иски об истребовании имущества из чужого незаконного владения - виндикационные иски. Хотя в судебно-арбитражной практике они встречаются не столь часто, как обязательственно-правовые требования, их предупредительно-воспитательную роль в обеспечении неприкосновенности частной, государственной и муниципальной собственности от незаконного завладения трудно переоценить. Кроме того, правила виндикации (ст. 301-303 ГК) представляют большой теоретический и практический интерес, выходящий далеко за рамки рассматриваемого института.

Под виндикационным иском (от лат. vim dicere - объявлять о применении силы) понимается внедоговорное требование невладеющего собственника к фактическому владельцу имущества о возврате последнего в натуре. В соответствии с действующим законодательством для предъявления виндикационного иска необходимо одновременно наличие ряда условий. Прежде всего требуется, чтобы собственник был лишен фактического господства над своим имуществом, которое выбыло из его владения. Если имущество находится у собственника, но кто-то оспаривает его право или создает какие-либо препятствия в пользовании или распоряжении имуществом, применяются иные средства защиты, в частности иск о признании права собственности или иск об устранении препятствий, не связанных с лишением владения (см. § 3 и 4 настоящей главы).

Далее, необходимо, чтобы имущество, которого лишился собственник, сохранилось в натуре и находилось в фактическом владении Другого лица. Если имущество уже уничтожено, переработано или потреблено, право собственности на него как таковое прекращается. В этом случае собственник имеет право лишь на защиту своих имущественных интересов, в частности с помощью иска из причинения вреда или иска из неосновательного обогащения.

Виндицировать можно лишь индивидуально-определенное имущество, что вытекает из сущности данного иска, направленного на возврат собственнику именно того самого имущества, которое выбыло из его владения. При этом, однако, следует помнить, что различия между индивидуально-определенными и родовыми вещами достаточно относительны и зависят от конкретных условий гражданского оборота. Поэтому в случае индивидуализации могут быть виндицированы и вещи, обладающие едиными общими свойствами для всех вещей данного вида, например, зерновые, корнеплоды, строительные материалы и т.п. Если же выделить конкретное имущество собственника из однородных вещей фактического владельца невозможно, должен предъявляться не виндикационный иск, а иск из неосновательного обогащения (ст. 1102 ГК).

Наконец, виндикационный иск носит внедоговорный характер и защищает право собственности как абсолютное субъективное право. Если же собственник и фактический владелец вещи связаны друг с другом договором или иным обязательственным правоотношением по поводу спорной вещи, последняя может отыскиваться лишь с помощью соответствующего договорного иска.

Хотя указанные положения, касающиеся условий предъявления виндикационного иска, являются достаточно очевидными, хорошо изучены юридической наукой и проверены тысячелетним опытом, они нередко игнорируются на практике в угоду решения сиюминутных проблем. К сожалению, в последние годы под судебную практику, допускающую смешение элементарных понятий, в частности разрешающую свободную замену договорного требования виндикационным иском, переход от виндикационного притязания к иску о признании сделки недействительной и т. д., пытаются подвести теоретическую базу в виде рассуждений о свободном выборе истцом предусмотренных законом средств защиты. Данный подход носит ненаучный характер и ни к чему, кроме негативных последствий, в конечном счете привести не может.

1.2 Обладатели вещных прав

Субъектом активной легитимации, или управомоченным на истребование вещи из незаконного владения лицом, является собственник, утративший владение вещью (ст. 301 ГК РФ). Возможность применения вещно-правовых способов защиты признаётся действующим законодательством также за обладателями ограниченных вещных прав (п. 4. ст. 216 ГК РФ). Согласно ст. 305 ГК РФ право предъявления виндикационного и негаторного исков принадлежит лицу, хотя и не являющемуся собственником, но владеющему имуществом на праве пожизненного наследуемого владения, хозяйственного ведения, оперативного управления либо по иному основанию, предусмотренному законом или договором. Опираясь на данное правило, большинство цивилистов рассматривают обладателей иных вещных прав в качестве субъектов активной легитимации по виндикационному иску [1].

Представляется, что эта позиция вполне обоснованна: требования обладателей иных вещных прав аналогичны по своей правовой природе виндикационному притязанию собственника. Общность возможных направлений защиты предопределяется особенностями объекта защиты - субъективного вещного права. Наделение обладателей этих прав возможностью вещно-правовой защиты обусловлено также направленностью исков указанных лиц на защиту не только своих интересов, но и интересов собственника. В некоторых случаях собственник может быть лишен реальной возможности предъявить виндикационый иск либо предъявление иска окажется запоздалым и не достигнет своей цели [2].

Взаимосвязь материально-правовых интересов собственника и обладателя ограниченного вещного права проявляется в ходе судебного разбирательства: в случае предъявления иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения унитарным предприятием или учреждением суд привлекает к участию в деле собственника имущества, переданного в хозяйственное ведение (оперативное управление). И наоборот, в случае предъявления иска собственником суд извещает соответствующее предприятие или учреждение о предъявлении иска в защиту его вещного права [3].

Сходство правовой природы виндикации и требований обладателей иных вещных прав о возврате вещи из незаконного владения прослеживается исторически. Хотя римская виндикация являлась средством защиты исключительно права собственности, узуфруктуарий, эмфитевта и обладатели иных вещных прав могли применять иски, созданные претором по аналогии с виндикацией (actiones utilis).

Защита ограниченных вещных прав по правилам, установленным для истребования вещи собственником, предусматривается в большинстве зарубежных правовых систем [4]. Таким образом, подобно римскому претору, современный законодатель предоставляет обладателям ограниченных вещных прав возможность применения вещно-правовых средств защиты, аналогичных виндикационному иску собственника. При этом условия применения этих способов защиты и содержание охранительных правоотношений, в которых они реализуются, совпадают с условиями реализации притязания собственника к незаконному владельцу и содержанием виндикационного правоотношения.

Всё это даёт основание рассматривать в качестве субъектов активной легитимации иску об истребовании имущества из чужого незаконного владения собственника и обладателей иных вещных прав.

Российское гражданское законодательство устанавливает сравнительно небольшой перечень ограниченных вещных прав, глубина же законодательной проработки вопросов их возникновения, осуществления и прекращения ещё далека от совершенства. Тем не менее в отношении одного из вещных прав - права хозяйственного ведения - правовая регламентация не ограничилась одними лишь нормами Гражданского кодекса и нашла выражение в специальном нормативном акте - Федеральном законе «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» (далее - закон «Об унитарных предприятиях»). Определяя права собственника имущества, закреплённого за предприятием на праве хозяйственного ведения, закон отнес к ним право истребовать имущество унитарного предприятия из незаконного владения (п. 4 ст. 20).

Эта норма вызвала неоднозначную оценку в юридической литературе. В частности, высказываются мнения как о неприменимости ст. 301, 302 ГК РФ (в том числе, и об ограничении виндикации) к случаям нарушения права хозяйственного ведения [5], так и о наличии у собственника права истребовать имущество из незаконного владения при сохранении такого же права за унитарным предприятием [6].

Правило, предусматривающее право собственника на виндикацию в случае выбытия имущества унитарного предприятия из его владения, вполне согласуется с имеющимися в ГК РФ нормами о вещно-правовой защите.

Ведь в ст. 20 закона «Об унитарных предприятиях» отсутствует запрет на предъявление иска об истребовании имущества из незаконного владения предприятиями, не ограничивается круг субъектов активной легитимации.

Но даже если бы такое ограничение было установлено, соответствующая норма не подлежала бы применению как противоречащая ст. 216, 305 ГК РФ.

Закрепление права собственника на виндикацию, по-видимому, обусловлено целями принятия специального закона: регламентировать не только деятельность унитарного предприятия как самостоятельного субъекта гражданского права, но и его взаимоотношения с учредителем. Поэтому нет оснований считать, что закон «Об унитарных предприятиях» устанавливает иные, чем ГК РФ, правила о защите права собственности; нормы главы 20 ГК распространяются на отношения по истребованию из незаконного владения имущества, переданного унитарному предприятию на праве хозяйственного, без каких-либо изъятий и исключений (ст. 302).

Судебная практика признаёт в качестве субъекта активной легитимации по виндикационному иску как унитарное предприятие, так и собственника - учредителя [7]. Тем не менее во избежание разночтений представляется целесообразным закрепить непосредственно в Гражданском кодексе право собственника применять вещные иски наряду с обладателем ограниченного вещного права на ту же вещь.

Вместе с тем одной лишь констатации возможности собственника и субъектов иных вещных прав заявлять виндикационные притязания недостаточно - следует нормативно определить соотношение требований указанных лиц. Решение этого вопроса необходимо для предотвращения возможного конфликта между лицами, каждое из которых заинтересовано в восстановлении утраченного владения (один - как собственник вещи, другой - как её непосредственный владелец). В условиях предполагаемого расширения круга ограниченных вещных прав (а значит, неизбежного увеличения числа их обладателей) [8] данный вопрос приобретает несомненную актуальность.

В ситуации утраты владения вещью, в отношении которой существует несколько вещных прав, происходит столкновение (коллизия) виндикационных притязаний нескольких управомоченных лиц. Возможные варианты соотношения сталкивающихся прав и принципы разрешения коллизии были выработаны римскими юристами. Одним из них является принцип старшинства: в результате столкновения одно право (притязание) признаётся более сильным и не допускает осуществления другого, поскольку оно препятствовало бы осуществлению первого.

Таково, в частности, отношение между правом собственности и ограниченными вещными правами, которые признаются более сильными и «стесняют» право собственности. Возможно также, что права равносильны, причём ни одно из них не ограничивает осуществление другого. В этом случае приоритет определяется по принципу praeventio - преимущество имеет субъект, первым осуществивший своё право. Наконец, сталкивающиеся права могут осуществляться одновременно, но реализация одного из них пропорционально ограничивает осуществление другого (пропорциональный принцип) [9].

Несмотря на то, что виндикационные притязания собственника и обладателей ограниченных вещных прав равны по своей юридической силе, наиболее приемлемым способом разрешения их коллизии является принцип старшинства. Поскольку вещь выбывает из фактического обладания унитарного предприятия, учреждения или обладателя иного вещного права, его интерес в восстановлении владения заслуживает предпочтения по отношению к аналогичному интересу собственника. Такая модель взаимоотношений собственника (опосредованного владельца) и лица, получившего вещь во владение от собственника (непосредственного владельца), реализуется в гражданском праве Германии (§ 869 BGB).

Как можно заключить из анализа Постановления Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22, при рассмотрении споров о возврате имущества из незаконного владения правоприменительная практика исходит из приоритета интереса лица, в чьем владении спорный объект находился в момент утраты.

Так, в случае предъявления виндикационного иска собственником имущества, закреплённого на праве хозяйственного ведения или оперативного управления, суд: а) извещает соответствующее предприятие или учреждение о предъявлении иска в защиту его вещного права; б) исчисляет срок исковой давности с момента, когда о нарушении стало известно обладателю ограниченного вещного права; в) утверждает мировое соглашение или принимает отказ истца от иска, лишь когда согласие выразил как собственник, так и обладатель соответствующего вещного права на имущество. Наконец, в случае доказанности исковых требований присуждение осуществляется в пользу предприятия или учреждения [10].

Принимая в целом предлагаемое в Постановлении решение, следует, тем не менее, сделать несколько замечаний. Во-первых, выраженный в Постановлении подход не обусловлен спецификой исключительно права хозяйственного ведения и права оперативного управления и потому подлежит распространению на все споры, связанные с защитой ограниченных вещных прав [11].

Во-вторых, присуждение спорного имущества в пользу обладателя ограниченного вещного права не должно происходить автоматически: при решении вопроса о возврате вещи следует учитывать наличие (отсутствие) у него интереса в восстановлении утраченного владения. Так, об отсутствии интереса в восстановлении утраченного владения может свидетельствовать отчуждение унитарным предприятием закреплённого на праве хозяйственного ведения имущества в нарушение императивных правил, ограничивающих распоряжение им (продажа недвижимости без предварительного согласия учредителя; отчуждение имущества, необходимого для осуществления основной деятельности предприятия и т. п.).

В то же время нельзя признать бесспорным другое разъяснение высших судебных органов. Согласно абз. 5 п. 7 Постановления ВС РФ и ВАС РФ № 10/22, если в удовлетворении иска собственнику было отказано, унитарное предприятие, учреждение не вправе обратиться с иском о том же предмете и по тем же основаниям к этому же ответчику.

Производство по таким делам подлежит прекращению на основании абз. 3 ст. 220 ГПК РФ или п. 2 ч. 1 ст. 150 АПК РФ [12].

Содержащаяся в разъяснении ссылка на указанные нормы означает, что решению суда об отказе в иске собственника придаётся преюдициальное значение, с чем невозможно согласиться. Закон предусматривает, что обстоятельства, установленные по ранее рассмотренному делу судебным актом, вступившим в законную силу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица (ст. 61 ГПК РФ, ст. 69 АПК РФ).

Однако, как следует из процессуальных норм, суд обязан учитывать установленные ранее вынесенным судебным решением обстоятельства только при рассмотрении спора между теми же лицами. Основанием прекращения производства по делу также является наличие судебного решения по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям, т. е. по тождественному спору. В случае же, когда требование о восстановлении владения заявляет не собственник, ранее уже проигравший виндикационный спор, а обладатель иного вещного права, нет оснований для применения правила ne bis in idem («нельзя дважды об одном и том же»).

Несмотря на уже отмечавшееся сходство виндикационных притязаний собственника и субъектов иных вещных прав, они не являются тождественными (не совпадают объекты защиты и основания этих требований).

В силу коллизии между рассматриваемыми требованиями предъявление виндикационного иска одним из обладателей вещных прав прекращает право другого требовать восстановления утраченного владения. Следовательно, в случае, когда заявлено требование унитарного предприятия о возврате имущества из незаконного владения и имеется вступившее в законную силу судебное решение по виндикационному иску собственника-учредителя к этому же ответчику, суд должен не прекратить производство по делу, а вынести решение об отказе в удовлетворении иска в связи с отсутствием у истца права на истребование имущества.

видикационный иск морской транспорт

1.3 Лица, владеющие имуществом на законном основании (титульные владельцы)

Формулировка ст. 305 ГК РФ порождает ещё один вопрос - следует ли признавать в качестве субъектов активной легитимации по виндикационному иску лиц, владеющих имуществом собственника на основании договора или юридических фактов, названных в законе, т. е. всех титульных владельцев.

Соответственно, возможны следующие варианты толкования данного правила:

а) поскольку в качестве примерных оснований (титулов) владения в статье называются ограниченные вещные права, то в качестве иных оснований, дающих право на вещно-правовую защиту, следует также рассматривать ограниченные вещные права;

б) в случае перенесения акцента с перечня оснований владения на заключительную часть правовой нормы: «по иному основанию, предусмотренному законом или договором» - управомоченными на вещно-правовую защиту лиц становятся все законные (титульные) владельцы чужого имущества.

Именно этот вариант толкования нормы преобладает в современной цивилистике. Признавая субъектом активной легитимации всякого титульного владельца, авторы учебных изданий и монографических исследований не приводят при этом аргументов в обоснование своей позиции [13].

Правила, аналогичные норме ст. 305, содержатся в гражданском законодательстве ряда государств СНГ (Азербайджан, Казахстан, Беларусь и др.), гражданскому праву которых не известен институт владения и владельческой защиты. В тех же правопорядках, где владение получило самостоятельную защиту, лица, владеющие имуществом собственника на основании договора, не являются субъектами активной легитимации по вещным искам, но вправе прибегнуть к владельческой защите.

В дореволюционном гражданском праве России лица, не обладавшие вещными правами, не признавались управомоченными на применение виндикационного и негаторного исков. В то же время за ними признавалось право на предъявление владельческих исков.

Изменения законодательного подхода к определению круга лиц, управомоченных на вещно-правовую защиту, произошли в советском гражданском законодательстве в связи с упразднением института владения и предоставлением права на предъявление вещных исков нанимателям и залогодержателям (ст. 98, 170 ГК РСФСР 1922 г.). Как следствие, предметом научного исследования многих цивилистов того времени стал вопрос о правовой природе исков указанных лиц, их соотношении с виндикацией. Его решение непосредственно зависело от определения правового основания данных исков.

В конечном итоге мнения учёных разделились. Одни цивилисты рассматривали иск нанимателя и других титульных владельцев как виндикационный, так как общим юридическим основанием для истребования имущества и госоргана, и договорного титульного владельца, и собственника признавалось право владения. При таком подходе все титульные владельцы являются субъектами активной легитимации на виндикацию [14].

Другие правоведы признавали управомоченным на предъявление виндикационного иска только собственника, иски же иных законных владельцев относили к специальным искам вещно-правового типа [15], хотя некоторые авторы усматривали общность юридического основания данных исков с основанием виндикации. Так, В. М. Самойлова называла в качестве общего для данных исков основания правомочие владения, легитимирующее всех титульных владельцев на абсолютную защиту [16].

Многие авторы видели различия требований собственника и иных титульных владельцев не только в их основаниях (право собственности и другие субъективные права), но и в природе (социально-экономической и юридической) [17]. В то же время отмечалось изменение социально-экономического содержания и служебной роли института виндикации в советском гражданском праве, в связи с чем сохранение термина «виндикация» признавалось нецелесообразным [18] и предлагалась его замена на более широкий по значению - «истребование имущества из незаконного владения» [19]. Этим понятием, по мнению А. В. Венедиктова, охватываются как иски собственников, а равно госорганов, так и иски любого участника, управомоченного на владение имуществом в силу другого правового основания [20].

Разновидностью виндикационного иска считала иски титульных владельцев Р. О. Халфина [21].

При принятии Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. была закреплена норма, предусматривавшая право титульных владельцев истребовать имущество из незаконного владения (ст. 29), а затем воспроизведена в ГК РСФСР 1964 г. (ст. 157). Однако распространение вещно-правовой защиты на всех лиц, владеющих на основании закона или договора, не привело к прекращению научной дискуссии о субъектах активной легитимации по виндикационному иску.

Ряд цивилистов называли наряду с собственником в качестве управомоченных на виндикацию лиц, владеющих чужой вещью на законном основании [22]. Другие авторы продолжали видеть различия в правовой природе и основаниях исков собственника и несобственников о возврате вещи из чужого незаконного владения [23]. Наконец, существовала позиция, в соответствии с которой сходство правовой природы виндикационного притязания собственника и внедоговорных требований иных законных владельцев объясняется общим для них основанием - владением, но при этом иск титульного владельца о возврате вещи не тождественен виндикационному иску собственника [24].

Как уже упоминалось, в современной цивилистике преобладает мнение, согласно которому истцом по виндикационному иску являются не только обладатели вещных прав, но и лица, владеющие чужим имуществом на основании договора. Между тем в публикациях последних лет господствующая позиция получает критическую оценку [25].

Категория «титульные владельцы» охватывает не только лиц, получающих вещь во владение и пользование для удовлетворения собственных потребностей («пользователей»), но и субъектов, для которых владение является предпосылкой, условием исполнения обязательства по выполнению работ или оказанию услуг (перевозчик, подрядчик, хранитель и др.). В отличие от «пользователей» владельцы данной группы (А. М. Эрделевский называет их условно «держателями») не имеют непосредственного интереса в пользовании имуществом собственника. Более того, собственник-заказчик в любой момент вправе отказаться от исполнения договора в одностороннем порядке.

В связи с этим представляется нецелесообразным наделение «держателей» правом истребования имущества по правилам о виндикации от заказчика - собственника, если последний заберет свою вещь до истечения срока действия договора подряда или возмездного оказания услуг [26].

Применение вещно-правовых средств защиты против собственника такими титульными владельцами, как арендаторы, ссудополучатели, наниматели жилых помещений также вызывает сомнения. И не только в связи с наличием между владельцем и собственником обязательственных правоотношений [27], но главным образом из-за различий в правовой природе подлежащих защите субъективных прав. Возможность предъявления вещного иска обладателем ограниченного вещного права обусловлена абсолютным характером правоотношения, в котором обязанность не нарушать вещное право лежит на всех лицах, включая собственника. В обязательственном (регулятивном) правоотношении обязанность возлагается только на то лицо, с которым был заключен договор.

Некоторыми советскими цивилистами и современными авторами распространение вещно-правовой защиты на носителей обязательственных прав объясняется абсолютным характером правомочия владения, входящего в содержание этих прав. Однако придание одному из элементов относительного правоотношения качественно иного свойства противоречит представлению о субъективном праве как о системе взаимосвязанных элементов.

В соответствии со ст. 305 ГК владение получает защиту не как таковое, а в связи с защитой того субъективного права, элементом которого оно является. Следовательно, основанием требования титульного владельца, владеющего чужой вещью на основании договора, выступает соответствующее обязательственное право. Кроме того, если виндикационные требования обладателей ограниченных вещных прав отличаются от виндикационного притязания собственника исключительно объектом защиты, требования лиц, владеющих на основании договора, имеют отличия в содержании и условиях реализации.

Содержанием виндикационного правоотношения являются взаимные обязанности собственника и незаконного владельца по возврату вещи, поступлений от неё и возмещению расходов. Между тем далеко не всякий титульный владелец управомочен на получение доходов в процессе владения. виндикационный иск имущество право

Не имея права требовать возврата плодов и доходов, он не обязан компенсировать понесенные ответчиком необходимые издержки.

Можно согласиться с высказанным некоторыми авторами мнением, что, предоставляя всем без исключения титульным владельцам право предъявления вещных исков, действующее гражданское законодательство тем самым в «скрытой» форме защищает владение [28]. Верно определена и причина этого явления: отсутствие в российском гражданском праве института владения и владельческой защиты, что объясняет попытки советской и современной доктрины обосновать возможность защиты владения исключительно петиторными исками. Например, С. В. Моргунов полагает, что в этом нет ничего противного праву, в наличии вещно-правовой защиты обязательственных прав находит отражение процесс взаимного проникновения вещных прав в обязательственные, и наоборот, что является одной из особенностей эволюции гражданского права [29].

Представляется всё же, что использование вещно-правовых средств, по своему характеру не предназначенных для защиты прав из относительных правоотношений, - не результат, а причина возникающего в гражданском праве смешения вещных и обязательственных прав, которое не может рассматриваться как положительное явление.

Несоответствие вещно-правовых средств защиты обязательственным по своей природе правам арендатора, хранителя и других лиц, владеющих на основании договора с собственником, и возникающие в связи с этим проблемы применения нормы ст. 305 ГК вызвали предложения по изменению законодательства о вещных правах. В частности, Концепция развития гражданского законодательства предусматривает введение владельческой защиты, в связи с чем круг субъектов активной легитимации по вещным искам ограничивается собственниками и обладателями ограниченных вещных прав. Лица, чье владение основано на договоре, управомочены на применение владельческих средств защиты (п. 1.8 Концепции).

До того времени, как это предложение получит воплощение в законе, ст. 305 ГК следует толковать ограничительно: возможность применения вещно-правовых средств защиты против собственника имеется только у обладателей ограниченных вещных прав; титульный владелец - обладатель обязательственного права - управомочен на истребование вещи собственника исключительно от третьих лиц и лишь в случае, если владение утрачено помимо его воли. Право требовать возврата или возмещения доходов при возврате вещи принадлежит лицам, управомоченным на владение и пользование вещью собственника.

1.4 Незаконные владельцы

Традиционная, сформировавшаяся ещё в римском праве, модель вещно-правовой защиты исключает её применение не только титульными владельцами (за исключением субъектов вещных прав), но и лицами, не обладающими имуществом на правовом основании. Более того, общепризнанным является представление о незаконных владельцах как о субъектах пассивной легитимации по виндикационному иску. В связи с этим нельзя не обратить внимания на правило п. 6 ст. 27 проекта изменений ГК (далее - Проект), согласно которому вещные иски, в том числе виндикация, могут применяться незаконными владельцами в отношении лиц, не обладающих правовым основанием (титулом) на спорное имущество.

Следует отметить, что в Концепции соответствующее предложение отсутствует, и это вполне объяснимо, поскольку одним из основных направлений совершенствования законодательства о вещных правах, провозглашенных её разработчиками, является возврат к традиционной модели вещно-правовой защиты. Об этом, в частности, свидетельствует ограничение круга управомоченных на применение вещных исков обладателями вещных прав с одновременным введением института владения и владельческой защиты, обеспечивающего восстановление утраченного владения независимо от наличия титула на имущество [30].

Возможность же применения виндикации для восстановления владения лица, не обладающего этим правом (незаконного, беститульного владельца) вызывает следующие возражения. Во-первых, правило п. 6 ст. 227 Проекта вступает в противоречие с одним из базовых принципов совершенствования законодательства о вещном праве - недопустимости применения вещно-правовых способов защиты для защиты иных гражданских прав [31]. Установление запрета на применение титульными владельцами вещных исков с одновременным признанием такой возможности за незаконными владельцами вряд ли можно признать последовательным с точки зрения реализации указанного принципа.

Во-вторых, условием удовлетворения виндикационного притязания, как известно, является представление истцом доказательств принадлежности спорной вещи на праве собственности (ином вещном праве) [32]. Очевидно, что в случае предъявления вещного иска незаконным владельцем такие доказательства не могут быть представлены в связи с отсутствием у истца титула владения.

Следует также учитывать, что разграничение средств защиты вещных прав традиционно проводится по условиям применения: если вещно-правовая защита (петиторная) связывается с наличием у истца права на имущество, то владельческая (поссессорная), напротив, не зависит от наличия титула на утраченную вещь. Эти концептуальные отличия владельческой защиты нашли отражение и в Проекте изменений ГК (п. 4 ст. 217).

Единственно возможное объяснение появлению указанной нормы в Проекте - недостаточная проработанность правового регулирования вопросов владельческой защиты. Соответствуя в целом сложившемуся представлению о защите владения как защите фактического состояния принадлежности имущества от самоуправства [33], положения Проекта в то же время не позволяют однозначно определить правовую природу средств, обеспечивающих восстановление владения. Из названия ст. 216 - «Требование о защите владения» - и её содержания невозможно понять, имеются ли в виду существующие способы защиты, обеспечивающие восстановление утраченного в результате самоуправных действий владения, или новый способ (способы) защиты, входящий в систему средств защиты вещных прав наряду с вещными исками. Распространение вещно-правовой защиты на незаконных владельцев даёт основание полагать, что вещные иски (в частности, виндикация) могут использоваться в качестве средств, обеспечивающих защиту владения.

Однако, как уже было показано, существует очевидное различие в сущности и механизмах владельческой и вещно-правовой защиты [12], что не позволяет рассматривать требование о защите владения как родовую категорию, охватывающую существующие вещные иски, а виндикацию - как средство восстановления всякого владения, в том числе незаконного.

Наличие самостоятельных и альтернативных вещным искам средств защиты владения (владельческих исков) делает бессмысленным распространение вещно-правовой защиты (вещных исков) на незаконных владельцев. Предоставление этой категории лиц права применения вещных исков наряду с владельческими вносит противоречия и неопределённость в построение и функционирование системы средств защиты вещных прав, неизбежно вызовет проблемы применения норм о защите владения на практике. В связи с изложенным представляется целесообразным исключить пункт 6 из статьи 217 Проекта.

Таким образом, учитывая общность правовой природы виндикационного притязания собственника и аналогичных требований обладателей ограниченных вещных прав о возврате имущества, их направленность на восстановление владения (что получило легальное закрепление в ст. 305 ГК РФ), de lege lata субъектами активной легитимации по иску об истребовании имущества из чужого незаконного владения следует считать обладателей вещных прав, а также иных титульных владельцев, утративших владение помимо воли.

2. Субъекты и объекты виндикационного иска

2.1 Субъекты виндикационного иска

Субъектом права на виндикацию является собственник (или иной титульный, т. е.законный, владелец), который, следовательно, должен доказать свое право на истребуемое имущество, т. е. его юридический титул. Такое доказывание облегчается в случаях, когда речь идет о недвижимом имуществе, права на которое подлежат государственной регистрации1.

Субъектом обязанности (ответчиком по иску) здесь является незаконный владелец, фактически обладающий вещью на момент предъявления требования. Если к этому моменту вещи у ответчика не окажется, то Виндикационный иск к нему предъявлять нельзя, ибо исчез сам предмет виндикации. Можно, однако, предъявить к такому лицу иск о возмещении причиненных им собственнику убытков (ст. 15 и 1064 ГК).

2.2 Объекты виндикационного иска

Виндикации подлежат только индивидуально-определенные вещи - либо уникальные в силу своих существенных свойств (например, произведение живописного или скульптурного искусства; земельный участок, строение в силу определенного местонахождения; личная переписка и т. д.), либо снабженные идентифицирующими их характеристиками (например, автомобиль с нанесенными заводским способом номерами узлов и агрегатов). Родовые вещи могут быть объектом виндикации лишь в тех случаях, когда они временно приобрели черты вещей индивидуально-определенных, т. е. когда в силу обстоятельств они определенным образом обособлены от вещей такого же рода и качества и идентифицированы, и до тех пор, пока их обособленность и способы идентификации имеют место (например, каменный уголь, помещенный в закрытый, опломбированный и снабженный пояснительными надписями вагон или контейнер, до момента разгрузки сохраняет признаки индивидуально-определенной вещи).

2.3 Ограничение виндикации

Ограничение виндикации, а, следовательно, преимущественная защита интересов добросовестного приобретателя предусмотрены законом в следующих случаях: если имущество выбыло из владения собственника по его воле и приобретено добросовестным владельцем у третьего лица возмездно. Выбытие имущества из владения собственником по его воле предполагает договорное основание передачи вещи (аренда, хранение, безвозмездное пользование и др.). В результате незаконного распоряжения вещью контрагентом по договору (например, продажи вещи) она может оказаться во владении добросовестного незаконного владельца. В подобных случаях нарушенные интересы собственника могут быть защищены путем взыскания убытков с контрагента по договору.

Предусмотренное ранее ограничение виндикации в случае принудительной продажи имущества с торгов в новом ГК отсутствует. Принудительная продажа имущества в порядке, установленном для исполнения решений, означает изъятие конкретных вещей помимо воли собственника. Если решение суда, на основании которого было реализовано имущество, отменено, то принудительная продажа признается незаконной. И хотя приобретатель такого имущества будет добросовестным, но незаконным владельцем, требование собственника подлежит удовлетворению.[10]

Следует иметь в виду, что на иски об истребовании имущества от незаконного владельца распространяется действие сроков исковой давности (ст.195 ГК РФ и сл.).

К ограничению виндикации относится также правило о недопустимости истребования у добросовестного приобретателя денег и ценных бумаг на предъявителя (п.3 ст.302 ГК РФ). При этом не имеет значения, выбыло ли имущество (деньги, ценные бумаги) по воле или помимо воли собственника либо того лица, которому собственник передал имущество во владение. Добросовестность приобретателя является достаточным основанием для отказа в иске собственнику об истребовании указанных объектов. Правило это установлено в целях создания условий для устойчивого обращения денег и ценных бумаг на предъявителя на фондовом рынке.

2.5 Расчеты при возврате имущества из незаконного владения

Юридическая судьба доходов (плодов), которые получены или могли быть получены от виндицируемой вещи, предусматривается статьей 303 ГК РФ. Этот вопрос разрешается в зависимости от добросовестности (недобросовестности) незаконного владельца.

Добросовестный владелец обязан вернуть собственнику, помимо самой вещи, лишь те доходы (плоды), которые он получил или должен был получить с момента, когда узнал или должен был узнать о незаконности своего владения, или с момента получения повестки в суд по иску собственника о возврате имущества. Доходы, полученные до этого, остаются у него.

Недобросовестный владелец обязан вернуть собственнику, помимо самой вещи, все доходы (плоды), которые он получил или должен был получить за все время владения. Доходы (плоды) возвращаются в натуре (например, приплод животного), а при их отсутствии - в виде денежного эквивалента.

В свою очередь владелец (как добросовестный, так и недобросовестный) имеет право потребовать от собственника возмещения произведенных им затрат, необходимых для поддержания имущества в нормальном состоянии. Добросовестный владелец может истребовать возмещение затрат за тот же период, за который собственник вправе получить с него доходы, а недобросовестный - за все время владения, поскольку собственник может истребовать с него доходы, полученные им за весь период владения.

Таким образом, взыскание доходов и расходов взаимосвязано. Установив их размеры в денежном выражении, судебные органы могут произвести зачет однородных встречных требований и взыскать причитающуюся разницу в пользу соответствующей стороны.

Кроме затрат, необходимых для поддержания вещи в нормальном состоянии, владелец может ее улучшить (например, произвести дополнительные приспособления, улучшающие использование вещи). В соответствии с ч.3 статьи 303 ГК РФ судьба улучшений также зависит от добросовестности владельца. Добросовестный владелец может оставить произведенные им улучшения, если они отделимы от вещи без ее повреждения. В противном случае он вправе требовать от собственника возмещения их стоимости. Недобросовестный владелец, по смыслу закона, не имеет права ни на то, ни на другое. В таком случае вещь передается собственнику со всеми сделанными улучшениями. Если же истребуемое имущество повреждено, то собственник вправе требовать от недобросовестного владельца возмещения вреда, причиненного его имуществу. Указанное возмещение определяется и взыскивается помимо доходов (плодов), подлежащих взысканию в пользу собственника. Добросовестный владелец возмещает лишь вред, причиненный после того, как он узнал о незаконности своего владения.

3. Правовое регулирование в современной Росиии

3.1 Современные проблемы применения виндикационного иска

В теории гражданского права определены условия, которые необходимы и достаточны для предъявления иска:

истец является собственником (титульным владельцем) вещи;

вещь выбыла из владения собственника помимо его воли;

имущество сохранилось в натуре и находится в фактическом владении другого лица;

виндицировать можно только индивидуально определенное имущество.

Согласно первому условию истец должен доказать право собственности на вещь (иное титульное владение, если истец не собственник, а владелец). На практике это не всегда возможно в силу различных обстоятельств.

По одному из дел, рассмотренным Советским районным судом г. Омска 25 февраля 2014 г. истица требовала признать за ней право собственности на 1/2 гаражного бокса и истребовать имущество из чужого незаконного владения [1]. Суд первой инстанции не усмотрел оснований для удовлетворения требований истицы, указав на отсутствие доказательств, подтверждающих, что умерший супруг истицы являлся собственником спорного гаражного бокса и уплатил паевой взнос.

В доказательство истица представила квитанцию об уплате некой суммы на счет гаражного кооператива. Но из содержания квитанции не следовал факт приобретения гаражного бокса наследодателем, не указаны номер бокса, дата внесения денежных средств. Более того, и признание исковых требований ответчиком С.Л. в части 1/2 доли не послужило основанием для отмены решения суда, поскольку в соответствии с положениями ст. 39 ГПК РФ суд не принимает признание иска ответчиком, если это противоречит закону или нарушает права и законные интересы других лиц.

Применительно к последнему условию следует указать, что предметом иска может быть и вещь, определяемая родовыми признаками, но обладающая признаками индивидуализации (например зерно, помещенное в мешки с пометкой, бревна определенной породы дерева с нанесенной маркировкой и т.п.). Е.А. Суханов, ведя речь о классификации вещей, отмечает, что именно признак индивидуальной определенности позволяет применять виндикационный иск [2].

В связи с этим считаем неверным выбранный способ защиты по делу от 18 марта 2014 г. № 33-7343/2014, рассмотренному Мартыновским районным судом Ростовской области [3]. Гражданин в обосновании иска указал, что является сособственником земельного участка, второй сособственник на протяжении нескольких лет сдавал в аренду земельный участок, принадлежащий им на праве долевой собственности. В качестве оплаты сособственник получил 8 т пшеницы фуражной, 200 кг муки, 152 л масла подсолнечного.

Соответственно истец просит истребовать имущество из чужого незаконного владения. По нашему мнению, совершенно очевидно, что в данной конкретной ситуации сособственнику надлежало предъявить иск о неосновательном обогащении. Второй сособственник, не имея на то законных и договорных оснований, присвоил себе имущество, которое по смыслу норм гражданского законодательства должно было принадлежать сособственникам в пропорциональных долях. Сама сложившаяся ситуация исключает виндикационный иск ввиду отсутствия индивидуально определенного предмета виндикации. Ни пшеница, ни мука, ни масло не выделены из общей массы аналогичного имущества. Следовательно, не известен предмет спора.

Однако судебные инстанции (в том числе апелляционная) не обратили внимания на этот факт. Дело рассмотрено, иск удовлетворен в полном объеме.

Такая практика, на наш взгляд, порочна и противоречит не только общей теории гражданского права, но и самому смыслу гражданского законодательства. В связи с этим мы придерживаемся мнения о разграничении исков виндикационного и о неосновательном обогащении именно по предмету иска.

Так, виндикационный следует предъявлять при истребовании индивидуально определенной вещи, а иск о неосновательном обогащении - по истребованию вещи, определяемой родовыми признаками.

Спорным также является вопрос о возможности применения виндикации при хищении имущества путем совершения гражданско-правовой сделки. Так, В.Н. Уруков полагает, что нормы п. 1 ст. 302 ГК РФ не дают основания в категорической форме утверждать виндикацию как внедоговорное требование.

Обоснованием служит утверждение о том, что, как следует из предписаний данной нормы, главным условием применения виндикации является выбытие имущества из владения помимо воли собственника или иного титульного владельца. Следовательно, виндикация вполне применима к случаям, если имущество выбывает в результате совершения ничтожных сделок, так как ничтожная сделка не порождает какие-либо правовые последствия, она ничтожна с момента ее совершения и не требуется признания таковой судом. Если же имущество выбыло из владения помимо воли собственника в результате совершения оспоримой сделки, в этом случае виндикация невозможна и имущество может быть возвращено в результате применения последствий недействительности сделки [4].

Между тем в п. 34 постановления Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22 указано, что спор о возврате имущества, вытекающий из договорных отношений, подлежит разрешению в соответствии с законодательством, регулирующим данные отношения [5]. Полагаем, этот вывод вполне согласуется с теоретическими наработками по вопросу применения виндикационного иска. Исключая конкуренцию исков, следует исходить из того, что для договорных отношений, существующих между сторонами, достаточным будет применение норм, регулирующих соответствующий договор, и общих положений о сделках, в соответствии с которыми есть основания для признания сделки ничтожной, а следовательно, и не порождающей каких-либо юридических последствий. Эти нормы будут способны привести стороны в надлежащее положение, тогда как виндикационный иск, по нашему мнению, надлежит предъявлять лишь в случае, если вещь выбыла из владения собственника по иным основаниям, а не в результате гражданско-правовой сделки.

Высшие судебные инстанции не всегда последовательно следуют своей позиции. Так, в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 24 мая 2012 г. № 17802/11 представлены выводы суда о возможности применения норм о виндикации в случае установления факта хищения имущества одним из акционеров юридического лица [6]. Последний совершил сделку по отчуждению спорного имущества, в связи с чем собственник и истребовал его из чужого незаконного владения. Позволим себе не согласиться с представленной позицией. Как уже отмечалось ранее, в подобных спорах нет необходимости применять нормы о виндикации, поскольку сами договорные отношения по последующей сделке носят порочный характер и охранительных норм, регулирующих соответствующий договор, достаточно для восстановления прав собственника.

Таким образом, приходим к выводу о необходимости разграничения соответствующих исков по признакам, присущим тем или иным правоотношениям.

Это позволит исключить конкуренцию исков, которая, по нашему мнению, нивелирует правовые нормы, неоправданно расширяя возможности одних по сравнению с другими. В любом случае, идет ли речь о сделке оспоримой или ничтожной, следует применять нормы, регулирующие соответствующие договорные отношения. Мы солидарны с мнением Ю.К. Толстого, который по этому вопросу указывает, что судебная практика неоправданно позволяет смешение элементарных понятий, допуская свободную замену договорного требования виндикационным иском, переход от виндикационного притязания к иску о признании сделки недействительной. Данный подход, указывает Ю.К. Толстой, носит ненаучный характер и ни к чему, кроме негативных последствий, в конечном счете привести не может [7, с. 445].

Еще одним проблемным вопросом виндикационного иска остается определение добросовестности приобретателя имущества. Рассуждая о виндикационном иске, Е.А. Суханов отмечает: «…добросовестность приобретателя связывается законом с незнанием им факта, имеющего юридическое значение, знание которого сделало бы его приобретение неправомерным. Данное заблуждение приобретателя (незнание) является, с точки зрения закона, извинительным, так как он не мог его избежать, а его поведение - добросовестным и правомерным. Если бы приобретатель не заблуждался, то есть знал о том, что продавец вещи не имеет правомочий на ее отчуждение, то его поведение было бы признано недобросовестным и потому неправомерным» [2].