Генезис развития критериев и степеней исправления осужденных к лишению свободы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Генезис развития критериев и степеней исправления осужденных к лишению свободы

Одной из основных целей применения уголовной ответственности и наказания является исправление осужденных. В соответствии с частью 2 статьи 7 УИК исправление осужденных - это формирование у них готовности вести правопослушный образ жизни. Еще древнегреческий философ Протагор определял наказание как попытку распрямления кривого дерева.

По своему значению для современного белорусского уголовно-исполнительного права термин «исправление осужденных» занимает одно из ключевых мест. А.Н. Пастушеня, отмечая это, пишет: «Исправление осужденных определяется в отечественном уголовно-исполнительном законодательстве, как … одна из основных задач исполнения наказаний. Постановка такой задачи, по логике правового регулирования, должна предусматривать критерии оценки успешности ее решения. На такой оценке, в свою очередь, основывается применение прогрессивной системы отбывания наказания - смягчение режима изоляции и улучшение условий содержания, применение замены наказания более мягким и условно-досрочного освобождения» [1, с. 79].

Изучая критерии оценки исправления осужденных к лишению свободы, нельзя не остановиться на историческом аспекте эволюции данного вопроса. По мере развития государства изменяются и взгляды не только на цель наказания, но и на критерии исправления осужденного. Если в древности наказание носит черты частного удовлетворения потерпевшего и является фактически заменой мести первобытного человека, то по мере того как выявляется общественное значение всякого преступного деяния, наказание все более проникается задачами публично-уголовного возмездия и ограждения общества от «вредных и злых действий».

С первой регламентацией процесса исполнения наказания в виде лишения свободы появились нормы, касающиеся исправления преступников. В силу этого главными целями наказания становятся устрашение и возмездие по отношению к преступнику и иным «злым людям» (потенциальным преступникам), что получило законодательное закрепление в Судебнике Казимира 1468 года. Закон запрещал освобождать преступника от наказания, вследствие чего исправление предполагалось через исполнение в полном объеме назначенного наказания: «А над злодеи милости не надобе» [2, с. 108].

В XVI веке публично-уголовные и устрашающие наказания получают еще большее развитие, что нашло отражение и закрепление в Статутах 1529, 1566 и 1588 годов Великого княжества Литовского. Предполагалось, что с помощью жестоких наказаний можно удержать от совершения преступлений и даже исправить преступника. Устрашение начинает рассматриваться как основное средство сохранения и поддержания порядка в обществе. В Статуте 1588 года законодателями отмечается почти полное понимание преступления как общественного зла и наказания как публично-уголовного и устрашающего возмездия за это зло. В законе закрепляется известный принцип: «око за око, зуб за зуб». Интересы потерпевшего начинают уступать интересам общественным, цель удовлетворения потерпевшего уступает цели возмездия и устрашения [3, с. 58]. Штрафы и личные наказания не всегда доставляют «обиженному» непосредственное удовлетворение. Часто прямое удовлетворение достигается путем признания виновным собственной неправоты и просьбы о прощении. В связи с этим в некоторых случаях на виновного налагается обязанность публично заявить о своей неправоте и попросить у обиженного прощения. Все это должно было, по мнению законодателей ХVI века, вести к исправлению преступника, свидетельством чему могло быть его чистосердечное раскаяние. Идея раскаяния заимствована была у Церкви и выражалась в том, что преступник публично (в Церкви или возле нее) «на местцу … на то наготованомъ» каялся в содеянном, а потом у преступника бралось обещание «с пилностью стеречыся и недопущати того» (арт. 15, р. XI) [4, с. 430].

Следует также добавить, что к вышеуказанным целям наказания в ХVII веке добавились такие цели, как «обезпеченiе общества от преступниковъ путемъ принятия меръ … черезъ … ссылку и тюремное заключенiе» и «извлеченiе выгодъ изъ преступника, для чего служили эксплоатацiя его личнаго труда и имущественные наказанiя» [5, с. 416-417]. Подобная ситуация «для покаяния посадити в тюрму» в отношении осужденных к лишению свободы на белорусских землях оставалась в целом существенно неизменной вплоть до середины ХVIII века.

Более основательно нормы, определяющие цели, сущность и критерии исправления осужденных закреплены в 1767 году в «Наказе комиссии о составлении проекта нового Уложения» Екатерины II [6]. Идеи императрицы «касательно наказанiя весьма важны въ области … уголовнаго права, так какъ Наказъ был первый памятникъ, ставшiй проповедыватъ у нас гуманные идеи въ обращенiи съ преступником» [5, с. 418]. В Наказе определялось, что цель наказания не в устрашении и не в возмездии, а в исправлении и в предупреждении совершения осужденными новых преступлений:

«Наказанiя за преступленiя должны … быть … къ … исправленiю, которыя … людей возвращаютъ на путь правый, и приводятъ каки въ порядокъ установленный» (арт. 78);

«… все что въ законе называется наказание, … не что иное есть, какъ трудъ и болезнь» (арт. 84);

«… потребен стыдъ вместо бича» (арт. 88);

«Можно … сыскати способы, возвратить заблудшiе умы на путь правый; блюденiемъ правилъ закона Божiя, любомудрiя и нравоученiя, выбранными и соображенными съ сими умоначертанiями, уравненнымъ смешенiемъ наказанiй и награжденiй, безпогрешнымъ употребленiемъ пристойныхъ правилъ чесности, наказанiем … во стыде» (арт. 93);

«Намеренiе установленныхъ наказанiй не то, чтобы мучить тварь, чувствами одаренную; они на тотъ конецъ предписаны, чтобы воспрепятствовать виноватому, дабы онъ впредъ не могъ вредить обществу. Для сего между наказанiями надлежитъ употреблять такiя, которые будучи уравнены съ преступленiями, впечатлели бы в сердцахъ злодеевъ начертанiе самое живое и долго пребывающее и въ то же время были бы мешьше люты» (арт. 205).

Следует также отметить, что с 1715 года вопросы назначения и исполнения наказания в виде лишения свободы отчасти также регулировались Соборным Уложением 1649 года [7, с. 83-257] и Артикулом воинским 1715 года [8, с. 327-365]. Так, в Соборном Уложении предписывалось соблюдать такие критерии исправления «татей», как «ихъ для покаяния посадити в тюрме в ызбу на шесть недель» (ст. 34, гл. ХХI), «отсидев в тюрме … приходити имъ к Церкви Божии, и у Церкви … обьявляти тот свой грех всем людям в слухъ» (ст. 3, гл. ХХII), а для несовершеннолетних «бить кнутом нещадно, и приказать имъ бытии у отца и у матери во всякомъ послушанiи безо всякаго прекословiя» (ст. 5, гл. ХХII). Аналогично в Артикуле воинском: «церковное публичное покаянiе … учинить» (арт. 6, гл. 1); «кто погрешитъ … имеетъ, в томъ прощенiя просить … или чести или живота лишенъ быть» (арт. 34, гл. 3). В связи с этим институт лишения свободы получил противоречивое развитие.

Положение изменилось с принятием в 1822 году Устава о ссыльных [9], 1832 году - Свода учрежденiй и уставовъ о содержащихся подъ стражею [10], 1909 году - Положенiя о воспитательно-исправительныхъ заведенiяхъ для несовершеннолетнихъ [11], в которых уже более определенно обозначены критерии исправления осужденных к лишению свободы.

Так, Устав о ссыльных регулировал вопросы, связанные лишь с двумя, хотя и существенными, разновидностями лишения и ограничения свободы как уголовного наказания - ссылкой в каторжные работы и ссылкой на поселение. Кроме того, этот уголовно-исполнительный акт предшествовал соответствующему уголовному закону. Им стало Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (1845 г.), также кодифицированное и единое для всего государства, вобравшее в себя некоторые нормы Устава о ссыльных.

Недостатком Устава о ссыльных является отсутствие в нем нормы о целях и задачах наказания в виде ссылки и об основных принципах его исполнения. Ряд положений Устава отличается сложностью в понимании и исполнении (например, о системе наказаний в зависимости от разряда и отряда, к которым причислялись каторжные; об условиях перевода из отряда испытуемых в отряд исправляющихся). Однако в отличие от вышеуказанных предыдущих нормативно-правовых актов в данном кодифицированном источнике впервые обозначаются критерии исправления каторжников. Более того, законодатель ввел не только гуманные (по тем временам) нормы об условиях содержания, но и предписал вести соответствующую работу по исправлению осужденных. Так, «каторжные, подавшiе въ теченiе времени, назначенного для ихъ испытанiя, надежду на исправленiе доказательствами покорности начальству, воздержанности, опрятности и трудолюбiя, перечисляются в отряд исправляющихся», «перечисленiе въ отряд исправляющихся производится управленiями заведывающими каторжными делами, … в присутствiи высшаго местнаго начальства и приглашеннаго къ тому духовнаго лица, которое при семъ случае объясняетъ имъ важность даруемаго облегченiя и обязанность употребить всевозможное старанiе, чтобы сделаться вполне достойными сей милости правительства» (ст. 96-97, отд. 3, гл. 3 Устава), «отличнейшим по поведенiю исправляющимся каторжнымъ местное начальство можетъ, съ надлежащею осторожностiю, поручать до некоторой степени надзоръ за другими, избирая изъ нихъ для сего десятниковъ» (ст. 99, отд. 3, гл. 3). Каторжным, переведенным в отряд исправляющихся (в соответствии с указанными критериями исправления), предоставлялись такие льготы, как: снятие оков, «дозволенiе жить не въ остроге, а въ комнатахъ заводскихъ мастеровыхъ», «вступать въ бракъ», иметь деньги и ценные вещи, «имъ отпускается лесъ для постройки домовъ», «десять месяцев въ отряде считаются за годъ действительныхъ каторжныхъ работъ» (ст. 95, 100-104, отд. 3, гл. 3).

Таким образом, следует согласиться с мнением российских ученых-пенитенциаристов М.П. Мелентьева, В.М. Ковалева, И.В. Упорова в том, что с принятием Устава о ссыльных началось целенаправленное систематизированное законодательное развитие наказания в виде лишения свободы на территории подвластной Российской Империи (в состав которой входили и белорусские земли), однако нечеткость указанных в нем критериев исправления осужденных не позволяла однозначно судить о том, «подавал ли надежды на исправление» каторжанин или нет [12, с. 6].

Знаменательной вехой в развитии российского и, как следствие, белорусского уголовно-исполнительного законодательства стало принятие в 1832 году Свода учреждений и уставов о содержащихся под стражею. Это был первый правовой акт, комплексно регулирующий вопросы не только осужденных к лишению свободы, но и содержащихся под стражей. Сводом определялись места содержания только гражданских лиц (для военнослужащих предназначались гауптвахты и крепости) наряду с тем, что на территории государства предусматривалось лишение свободы в виде содержания в монастырях, регулируемое церковными постановлениями.

После первого издания в 1832 году в Свод неоднократно вносились поправки, вызванные изменениями уголовной политики в области назначения и исполнения наказаний. В 1909 году в Свод включен Закон об условно-досрочном освобождении (разд. 2, гл. 9).

Особое отличие этого нормативно-правового документа от предыдущих в том, что в Своде получили первоначальную правовую регламентацию некоторые пенитенциарные институты, в частности, регулировались вопросы улучшения «нравственнаго состоянiя» осужденных. Эти вопросы «о попеченiи о местах заключенiя гражданскаго ведомства и об улучшенiи какъ нравственнаго, такъ и физическаго состоянiя содержащихся въ оных арестантовъ вверено состоящему при Министерстве Юстицiи, подъ особым покровительствомъ Его Императорскаго Величества, Обществу Попечительному о Тюрьмах» (ст. 16, отд. 1, гл. 3, разд. 1). Одними из основных задач Общества были «исправление нравственности арестантовъ», «попеченiе о скорейшем разрешенiи участи заключенныхъ» и «выкуп заключаемыхъ за долги разнаго званiя людей» (ст. 67, отд. 1, гл. 3, разд. 1). В Своде четко закреплено, что исправление нравственности осужденных «естъ одинъ изъ главныхъ предметовъ попечительства и занятiй Тюремныхъ Комитетовъ и Отделенiй» (ст. 226, отд. 5, гл. 3, разд. 2). Кроме того, в этом документе нравственному исправлению посвящены не только 5-е отделение 3-й главы 2-го раздела «О надзоре за нравственным исправленiемъ арестантов», но и 5-е отделение 4-й главы 2-го раздела «О надзоре за исправленiемъ арестантовъ», в котором отражены такие положения, как «постоянное вниманiе за поведенiем ихъ и возбужденiе въ нихъ надежды, что наказанiе, къ коему они приговорены, будетъ постепенно облегчаемо по мере нравственнаго ихъ исправленiя, суть главнейшiя къ тому средства» (ст. 299), «сохраненiе благонравiя» (ст. 305), «въ конце каждаго месяца общее о поведенiи арестанта заключенiе, съ означенiемъ успеховъ въ его послушанiи и прилежанiи къ труду. Сей реестръ ежемесячно разсматривается Попечительством и духовным отцемъ исправительнаго отделенiя: они повторяютъ сiи сведенiя собственными замечанiями и делают дальнейшiя соображенiя о мерах къ улучшенiю нравственнаго состоянiя отделенiя» (ст. 310), «для возбужденiя и поддержанiя въ арестантахъ стремленiя къ исправленiю, имъ отъ времени до времени читается наставленiе о обязанностахъ Христiанина и подданнаго, о степеняхъ наказанiй и о постепенномъ облегченiи участи раскаивающегося въ своей вине преступника, указывая, когда нужно, на статьи законовъ, коими определяются сiи облегченiя для арестантов, отличающихся хорошимъ поведенiемъ» (ст. 311).

Как следствие, критериями исправления осужденных к лишению свободы стали считаться следующие:

«доброе поведенiе»;

«исполненiе обязанностей веры»;

«прилежанiе к труду»;

«успехи въ изученiи мастерства» (ст. 312). В примечании этого пункта указано, что несмотря на соблюдение данных критериев, «бродяги въ отрядъ исправляющихся не переводятся».

Следует также отметить, что обязательным условием исправления было «чтобы вина и табаку къ арестантам стражею приносимо не было и чтобъ не было между ними драки, шуму и никакого воровства» (ст. 231), в результате чего «арестантамъ разряда исправительныхъ отделенiй, отличившимся усердiем и безукоризненным поведенiемъ, сокращаются сроки наказанiя по расчету двухъ дней действительно проведеныхъ на работахъ за три дня заключенiя» (ст. 329).

Впервые в Свод (в редакции 1909 года) введены положения об условно-досрочном освобождении осужденных и закреплены в статьях 416-439, главы 9 раздела 2. В этих положениях четко определяется, что если досрочно освобожденный (на основании вышеуказанных критериев исправления) «въ теченiе срока условнаго освобожденiя совершитъ какое либо преступное деянiе, за которое будетъ осужденъ приговоромъ Суда, или установлено его порочное поведенiе, могущее угрожать личной или общественной безопасности или порядку (какъ то: пьянство, распутство, тунеядство, праздношатание, общенiе с порочными людьми и т.п.), или, наконецъ, если досрочно-освобожденный нарушитъ другiе условiя, на коих ему предоставляется свобода, то досрочное освобожденiе может быть отменено» (ст. 435).

Таким образом, Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею 1832 года (с изменениями и дополнениями по состоянию на 1909 год) стал тем нормативно-правовым документом, который не только утверждал определенные критерии исправления осужденных к лишению свободы, но и предусматривал прообраз индивидуально-воспитательной работы, проводимой в исправительных учреждениях (далее - ИУ) на всей территории Российской Империи (в которую входили и белорусские земли).

В дореволюционный период истории уголовно-исполнительного права России в 1909 году был принят первый правовой акт, где специально регулировались вопросы порядка и условий исполнения и отбывания лишения свободы в отношении несовершеннолетних лиц - Положенiе о воспитательно-исправительныхъ заведенiяхъ для несовершеннолетнiхъ. Ранее правоотношения подобного рода регламентировались и регулировались (в незначительном объеме) в Своде учреждений и уставов о содержащихся под стражею (гл. 2), но после принятия этого Положения соответствующие нормы были из Свода исключены.

При изучении Положения сразу обращает на себя внимание то, что данный нормативно-правовой акт регулирует не только и даже не столько лишение свободы за совершение общественно опасных деяний, сколько вопросы воспитательного характера и, соответственно, предусматривал содержание в этих воспитательно-исправительных заведениях широких групп несовершеннолетних. Так, в статье 1 главы 1 указано, что эти заведения «учреждаются для нравственнаго исправленiя помещаемыхъ в нихъ несовершеннолетнихъ и подготовленiя ихъ къ честной и трудовой жизни. Въ этихъ видахъ означенныя заведенiя, заботясь о религиозно-нравственномъ, умственномъ и физическомъ развитiи своихъ воспитанниковъ, дают имъ первоначальное общее образованiе, а также практическiя познанiя, которыя доставили бы имъ возможность снискивать себе средства къ существованiю». Учитывая то, что в этих исправительных заведениях отбывали наказание несовершеннолетние в возрасте от 10 до 17 лет, критерии исправления были следующие (ст. 22-23): примерное поведение, честный труд (ремесленные и земледельческие работы), хорошее знание Закона Божьего, прилежное обучение чтению, письму, арифметике (по программе не ниже одноклассного начального училища). Причем эти критерии применялись только к интеллектуально и физически полноценным воспитанникам, так как в воспитательно-исправительные заведения не принимались «идiоты, душевно-больные, эпилептики, одержимые заразными болезнями до ихъ излеченiя, а также глухонемые, слепые и совершенно неспособные къ физическому труду» (ст. 8).

Следует отметить, что закрепление ряда положений по ресоциализации воспитанников были прогрессивны для того периода (не потеряли актуальности и сейчас). Так, например, «вышедшiе изъ … заведенiй, въ теченiе трехъ летъ по своемъ выходе, состоятъ подъ покровительствомъ выпустившихъ ихъ заведенiй, которыя оказываютъ имъ возможную помощь и содействие въ деле устройства ихъ участи. … Покровительство можетъ быть прекращено … при явно дурномъ и развратномъ его поведенiи, делающемъ всякую заботу и надзоръ безполезными» (ст. 28).

Вышеуказанные уголовно-исполнительные акты периода ХIХ - начала ХХ веков исполнялись во всех исправительных учреждениях на территории Российской Империи до 1917 года, а затем после февральской и октябрьской революций потеряли юридическую силу.

Становление и развитие исправительно-трудового (с 1999 года - уголовно-исполнительного) законодательства, регулирующего деятельность мест лишения свободы в Республике Беларусь после революции 7 октября 1917 года до настоящего времени, было основано на значительном количестве нормативных (в том числе и ведомственных) актов (положения, основы, указы, постановления, приказы, инструкции, правила, рекомендации и т.д.). С целью систематизации этих документов, обобщения опыта работы, выработки единых подходов и требований, а также четкой регламентации деятельности исправительных учреждений в Советской Социалистической Республике Беларусь (в 1922 году переименованную в БССР, а в 1991 году - в Республику Беларусь) принимались и утверждались следующие основополагающие нормативно-правовые акты, определявшие критерии исправления осужденных к лишению свободы: Исправительно-трудовой кодекс БССР, введенный в действие с 15 ноября 1926 года [13]; Исправительно-трудовой кодекс БССР, введенный в действие с 1 января 1972 года [14]; Уголовно-исполнительный кодекс Республики Беларусь, введенный в действие с 11 января 2000 года [15]. Одновременно с целью не только закрепления (пусть и обобщенных) критериев исправления, но единого их понимания сотрудниками ИУ, Министерством внутренних дел (далее - МВД) и Департаментом исполнения наказаний (далее - ДИН) МВД Республики Беларусь принимаются следующие ведомственные документы: Инструкция МВД «Об организации воспитательной работы с осужденными к лишению свободы» от 7 июня 1994 года, Методические указания ДИН «По повышению качества подготовки осужденных к досрочному освобождению» от 7 мая 2004 года, Постановление МВД № 285 «Об организации воспитательной работы с лицами, отбывающими наказание в виде лишения свободы» от 14 сентября 2005 года, распоряжение ДИН № 42 «О совершенствовании работы исправительных учреждений по представлению осужденных к досрочному освобождению» от 12 ноября 2007 года и др.

Так, законодатели в ИТК 1926 года, учитывая социально-политическую ситуацию в стране (напряженность и нестабильность во внешней и внутренней политике, НЭП и коллективизация, уровень грамотности/безграмотности населения с учетом социального положения и т.д.), распределяют осужденных к лишению свободы по исправительно-трудовым учреждениям (далее - ИТУ) разных типов и режимов - сельскохозяйственные, фабрично-заводские, трудовые и ремесленные колонии, дома заключения, изоляторы специального назначения и др. По прибытии в ИТУ заключенных в зависимости «от особенностей их личности, социального положения, … причин, мотивов и поводов преступления…» (ст. 8) разделяли для отбывания наказания на разряды (начальный, средний, высший), с последующим переводом из одного разряда в другой. Критерии исправления, влияющие на досрочное освобождение и на перевод из одного разряда в другой, обозначены кодексом в обобщенном виде без учета состава преступления, отношения к преступлению, признания вины, изменений индивидуальных нравственно-психологических характеристик личности и др. Как следствие, критериями исправления в ИТУ в период с 1926 года по 1972 год были: уровень производительности труда (ст.ст. 39, 138); посещение и успехи заключенного на занятиях - школьная и внешкольная работа, гимнастика (ст.ст. 39, 160, 169, 174); уровень приобретения профессиональных знаний и навыков, в том числе навыков, свидетельствующих о приспособлении к условиям трудового общежития (ст.ст. 131, 138); беспрекословное соблюдение установленного режима и правил внутреннего распорядка (ст.ст. 39, 49); классовая принадлежность (ст. 17); наличие прежней судимости (ст. 17); отношение заключенных друг к другу (ст. 166). Из этого усматривается, что труд, учеба и беспрекословное подчинение требованиям режима отбывания наказания были основными и решающими критериями исправления осужденных к лишению свободы этого периода.

В Исправительно-трудовом кодексе БССР, действовавшем в период с 1 января 1972 года по 11 января 2000 года, также как и в предыдущем кодексе нормы, в которой были бы указаны критерии исправления, нет. Однако впервые в данном нормативно-правовом источнике имеется закрепление двух степеней исправления осужденных, необходимых для решения вопросов досрочного освобождения - «доказавший свое исправление» и «твердо вставший на путь исправления» (ст.ст. 53, 70). Более того, степень «доказавший свое исправление» устанавливалась для решения вопросов и условно-досрочного освобождения, и замены неотбытой части наказания более мягким наказанием, а степень «твердо вставший на путь исправления» - только для решения вопросов о переводе осужденных из колоний общего, усиленного и строгого режимов в колонии-поселения. Для этих степеней критерии исправления были одинаковы - примерное поведение, честное и добросовестное отношение к труду. Кроме этого, законодатель в кодексе указывает, что при определении степени исправления и перевоспитания осужденных учитывается их участие в политико-воспитательных мероприятиях (ст. 43), самодеятельных организациях (ст. 45-46), результаты в общеобразовательной учебе (ст. 48), стремление к повышению производственной квалификации (ст. 50).

Таким образом, в положениях, касающихся определения и закрепления критериев исправления осужденных к лишению свободы, ИТК 1971 года в сравнении с ИТК 1926 года был более прогрессивен и конкретен, но этого было явно недостаточно для однозначного ответа на вопросы: «Исправился осужденный или нет? Какой у него уровень ресоциализации?».

Более детально ответы на эти вопросы попытались дать законодатели в УИК 2000 года. Впервые в белорусской истории уголовно-исполнительного законодательства появилась норма, конкретно определяющая критерии и степени исправления осужденных, - статья 116 «Критерии и степень исправления осужденных». В кодексе определены уже четыре степени исправления. Так, в статье 116 указаны такие степени исправления, как «ставший на путь исправления», «твердо ставший на путь исправления», «доказавший свое исправление», а в статье 117 «Злостное нарушение осужденными к лишению свободы установленного порядка отбывания наказания» еще одна - «злостно нарушающий установленный порядок отбывания наказания».

Степень исправления осужденного определяется администрацией ИУ, исходя из соответствия его поведения условиям, указанным в ч. 3, 4, 5 ст. 116 и ч. 1, 2 ст. 117 УИК. При этом учитываются степень готовности осужденного вести правопослушный образ жизни в условиях свободы (ч. 2 ст. 116 УИК); отношение осужденного к получению профессионального образования и профессиональной подготовке (ч. 2 ст. 103 УИК); наличие общего базового и/или общего среднего образования (ч. 4 ст. 109 УИК); участие осужденного в проведении воспитательных мероприятий (ч. 3 ст. 104 УИК); проявление осужденным полезной инициативы при участии в самодеятельных организациях и общественно-полезной деятельности (ч. 1 ст. 108 УИК); принимаемые осужденным меры по досрочному возмещению ущерба, причиненного преступлением (ч. 3 ст. 44 Уголовного кодекса); принятие обязательства о правопослушном поведении (и выполнение намерений, изложенных в нем), отсутствие (погашение) взысканий, отношение к труду, добросовестное выполнение работ по самообслуживанию, уборке и благоустройству ИУ и прилегающих к ним территорий (ч. 3 ст. 116 УИК).

В частях 4 и 5 статьи 116 УИК учитываются вышеуказанные критерии, а также условия и позиции по временным промежуткам срока отбывания наказания в ИУ. Как следствие, в отечественной уголовно-исполнительной практике имеются следующие заключения фиксации состояния (степени) исправления осужденных к лишению свободы: «доказал свое исправление»; «твердо стал на путь исправления»; «стал на путь исправления»; «злостно нарушающий установленный порядок отбывания наказания». Дополнительно на основании внутриведомственных документов ДИН: Методические указания по повышению качества подготовки осужденных к досрочному освобождению от 7 мая 2004 года, Методические рекомендации по проведению аттестования осужденных от 12 ноября 2007 года - применяются и такие степени исправления (выводы по аттестации), как «не стал на путь исправления», «относится к злостно нарушающим установленный порядок отбывания наказания».

Вместе с тем, в данной классификации используются только общие критерии и положения, определяющие степень исправления, не учитываются современные требования и стандарты в области ресоциализации осужденных. Для отрядной системы пенитенциарная наука помимо общих критериев исправления предполагает поиск конкретных признаков (показателей), которые может фиксировать любой сотрудник ИУ (а также представители контролирующих органов, общественных объединений и организаций и т.д.) при объективной оценке степени исправления осужденного по отношению к самому себе, сотрудникам ИУ, другим осужденным (социально-психологический аспект), различным видам деятельности (средствам исправления) и т.д. Действительно, уровень ресоциализации тем лучше отражает истинное положение дел в вопросе определения объективной степени исправления, чем больше показателей используется при этом.

В настоящее время правоприменителями в должной мере не учитываются такие критерии (которые должны лежать в основе любой степени исправления), как отношение к наказанию, отношение к референтной группе, отношение осужденного к самому себе, уровень социальной реадаптации, отношение к сотрудникам ИУ, отношение к осужденным в ИУ и др. В соответствующих документах и бланках (при проведении аттестования осужденных и решении вопросов их досрочного освобождения) вышеуказанные критерии не обозначены и не учитываются. Это приводит к неадекватной оценке желаемого (должного) уровня исправления осужденных, следствием которого является рост в последние годы пенитенциарного рецидива среди граждан, освободившихся из мест лишения свободы, в том числе среди условно-досрочно освобожденных. На этом акцентировал внимание сотрудников правоохранительных структур и Президент Республики Беларусь А.Г.Лукашенко: «Это следствие не только и не столько внешних обстоятельств. Причиной тому недостаточная эффективность работы учреждений уголовно-исполнительной системы по исправлению и перевоспитанию осужденных, отсутствие в ОВД действенной системы контроля за поведением лиц, отбывших наказание, недостатки в их трудоустройстве» [17].

С учетом современных тенденций, имеющих место в уголовно-исполнительной системе, назрела необходимость обобщить, систематизировать положения, касающиеся критериев и степеней исправления, и разработать конкретные программы ресоциализации осужденных в МЛС в зависимости от типологии преступников (осужденных), их криминальных наклонностей (специализации), определения на этой основе объективно воспринимаемых признаков, свидетельствующих о достижении соответствующей степени исправления.

Учитывая указанное, как наиболее оптимальную и охватывающую все категории осужденных в МЛС, можно предложить следующую типологию (по характеру мотивационной и преступной направленности личности): корыстные, насильственные, корыстно-насильственные, случайные, несовершеннолетние, осужденные, допускающие рецидив (и здесь рецидив - насильственный, корыстный, корыстно-насильственный). Процесс исправления, основанный на этой типологии осужденных, представляет собой сложную и трудоемкую работу по формированию у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития, стимулированию правопослушного поведения. Но именно такой подход позволит дать четкие и объективные ответы правоприменителям на заданные выше вопросы.

Литература

критерий исправление осужденный лишение свобода

1. Пастушеня, А.Н. Психологическая сущность исправления осужденных / А.Н. Пастушеня // Информ. науч. -метод. бюл. ДИН МВД Респ. Беларусь. - 2008. - № 3. - С. 79-86.

2. Судебнiк Вялiкага князя лiтоўскага Казiмiра Ягайлавiча 1468 года // Гiсторыя дзяржавы i права Беларусi ў дакументах i матэрыялах (Са старажытных часоў да нашых дзён) / А.Ф. Вiшнеўскi, Я.А. Юхо; пад агул. рэд. праф. А.Ф. Вiшнеўскага. - 2-е выд., дап. - Мінск: Акад. МУС Рэсп. Беларусь, 2003. - 320 с.

3. Довнар, Т.И. Уголовное право феодальной Беларуси (ХV-ХVI вв.): учеб. пособие / Т.И. Довнар, В.А. Шелкопляс. - Минск: Акад. МВД Респ. Беларусь, 1995. - 96 с.

4. Статут Вялiкага княства Лiтоўскага 1588: Тэксты. Даведкi. Каментарыi / Бел. Сав. Энцыкл.; рэдкал.: I.П. Шамякiн [i iнш.]. - Мінск: БелСЭ, 1989. - 573 с.

5. Латкин, В.Н. История русского права (периода империи ХVIII-ХIХ вв.) / В.Н. Латкин. - СПб.: Тип. С. -Петерб. тюрьмы, 1899. - 532 с.

6. Наказ ее Величества Екатерины Второй Императрицы Всероссийской, данный комиссии о сочинении проекта нового Уложения. - СПб.: Тип. Император. Акад. наук, 1770. - 403 с.

7. Соборное Уложение 1649 года // Российское законодательство Х-ХХ веков: в 9 т. / под общ. ред. О.И. Чистякова. - М.: Юрид. лит., 1985. - Т. 3. - 512 с.

8. Артикул воинский 1715 года / Российское законодательство Х-ХХ веков: в 9 т. // под общ. ред. О.И. Чистякова. - М.: Юрид. лит., 1986. - Т. 4. - 512 с.

9. Устав о ссыльных // Уголовно-исполнительное законодательство России ХIХ - начала ХХ века: сб. норм. актов / сост.: М.П. Мелентьев, В.М. Ковалев, И.В. Упоров. - Рязань: Ин-т права и экономики МВД России, 1998. - C. 9-43.

10. Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею // Уголовно-исполнительное законодательство России ХIХ - начала ХХ века: сб. норматив. актов / сост.: М.П. Мелентьев, В.М. Ковалев, И.В. Упоров. - Рязань: Ин-т права и экономики МВД России, 1998. - С. 44-123.

11. Положение о воспитательно-исправительных заведениях для несовершеннолетних // Уголовно-исполнительное законодательство России ХIХ - начала ХХ века: сб. норматив. актов / сост.: М.П. Мелентьев, В.М. Ковалев, И.В. Упоров. - Рязань: Ин-т права и экономики МВД России, 1998. - С. 124-128.

12. Уголовно-исполнительное законодательство России ХIХ - начала ХХ века: сб. норм. актов / сост.: М.П. Мелентьев, В.М. Ковалев, И.В. Упоров. - Рязань: Ин-т права и экономики МВД России, 1998. - 129 с.

13. Исправительно-трудовой кодекс Белорусской Социалистической Советской Республики: введ. в действие с 15 нояб. 1926 г. - Менск: НКЮ БССР, 1927. - 57 с.

14. Исправительно-трудовой кодекс Белорусской ССР: введ. в действие с 1 янв. 1972 г.: офиц. текст с изм. на 1 мая 1977 г. - Минск: Беларусь, 1977.

15. Уголовно-исполнительный кодекс Республики Беларусь: 11 янв. 2000 г., № 365-З: принят Палатой представителей 14 дек. 1999 г.: одобр. Советом Респ. 22 дек. 1999 г.: в ред. Закона Респ. Беларусь от 21 июля 2008 г., № 417-З // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. - Минск, 2006.

16. Об организации исправительно-трудовых колоний-поселений и о порядке перевода в них осужденных к лишению свободы, твердо вставших на путь исправления: Указ Президиума Верх. Совета БССР, 4 авг. 1964 г. // Собр. законов, указов Президиума Верх. Совета БССР, постановлений и распоряжений Совета Министров БССР. - 1964. - № 23. - Ст. 266.

17. Реформы ради совершенствования (по сообщению пресс-службы Президента Респ. Беларусь) // На страже. - 2009. - 3 июля. - С. 2.

Размещено на Allbest.ru