Размещено на http://www.allbest.ru/

Курсовая работа

Тема:

"Понятие соучастия в преступлении. Объективные и субъективные признаки (на основе анализа материалов судебной и следственной практики)"

Введение

Одной из проблем, претерпевающих научные исследования, является, несомненно, институт соучастия. В числе лиц, совершающих преступления, лица, действующие в соучастии, превышают одну треть. Соучастие в преступлении, на мой взгляд, является одним из основных институтов уголовного права как дисциплины, науки, отрасли права.

Вопрос о понятии соучастия, несмотря на большую литературу, до настоящего времени относится к числу спорных. Почти каждый автор, касавшийся проблем соучастия, предлагал свое, пусть немного да отличающееся от других определение соучастия. А ведь от объема и содержания этого понятия в конечном счете зависит решение всех других вопросов. Определение соучастия, которое полно отражает характерные признаки совместной преступной деятельности, позволяет правильно ориентировать деятельность правоохранительных органов в их борьбе с преступлениями, совершаемыми в соучастии, способствует четкому отграничению таких преступлений от индивидуальной преступной деятельности и, тем самым, укреплению законности в борьбе с преступностью.

«Качество» уголовно-правовых норм коренится в надлежащем теоретическом осмыслении, правильном отражении в них обобщенного представления об однотипных деяниях, признаваемых обществом опасными для его существования или надлежащего функционирования и потому запрещаемых законом под страхом наказания. Именно поэтому изучение эффективности уголовно-правовой охраны общественных отношений должно основываться как на исследовании действующего законодательства и практики его применения, так и на глубоком и всестороннем анализе тех предпосылок, той конкретной жизненной реальности, которая вызвала уголовно-правовой запрет к жизни и которая одна только и наполняет правовые нормы определенным содержанием.

Цель выполнения данной работы является систематизация и закрепление знаний в области Общей части уголовного права, изучение и исследование понятия, признаков соучастия в преступлении, рассмотрение видов соучастников, форм соучастия, а также ответственности соучастников, развитие навыков самостоятельной работы. Задачами является практическое знание института соучастия в преступлении, ознакомление с судебной практикой по делам, связанным с соучастием преступления.

Эмпирическую основу работы составляют выводы исследователей, работавших над проблемой соучастия, материалы опубликованной судебной практики, а также собственные обобщения автора.

1. Понятие соучастия в преступлении

Исследование института соучастия невозможно без исторического обзора. Это позволит более полно понять природу соучастия.

Еще римское право различало виновников (rei, rei principales) и пособников (ministri, participes, satellites), упоминало отдельно о подстрекателях. Однако различию этому не придавалось никакого существенного значения, так как по общему правилу все участники подвергались равному наказанию за совершенное преступление. Лишь в позднейший императорский период за отдельные преступления, да и то в виде исключения, допускалось уменьшение ответственности участников.

В некоторых ранних правовых системах идея соучастия вообще отвергалась. Иудеи придерживались следующей максимы: «По вопросу преступления никто не может быть представлен другим лицом». Рассуждения, которые привели к такому выводу, могут выглядеть следующим образом: совершение преступления накладывает на преступника особую печать. Это означает, что его руки оказались «замаранными» преступлением. Оказание помощи, дача советов, указаний и даже приказов могут быть упречными, поскольку они облегчают процесс совершения преступления, но они как бы не накладывают такой печати на соучастника.

На протяжении всей истории развития отечественного уголовного права, начиная с первого крупного исследования профессора О.С. Жиряева, институт соучастия является одним из наиболее сложных и дискуссионных в учении о преступлении и в целом в теории уголовного права. Еще известный российский ученый Г.Е. Колоколов отмечал, что соучастие составляет венец общего учения о преступлении и справедливо считается труднейшим разделом уголовного права.

История соучастия в преступлении ведет свои корни еще с того момента, когда вообще возникло понятие преступления, за которое лица, его совершившие, должны были понести наказание.

Уже в древнейших памятниках нашего права мы находим некоторые указания на соучастие в имущественных преступлениях, а именно в кражах. Так, «Русская Правда» говорит: «Аже крадет кто скот в хлеву или клети, то же будет один, то платить ему 3 гривны и 30 кун; будет ли их много, сем по 3 гривны и по 30 кун платить» (Троицкий список, ст. 37).

«Аже крадет скот в поле, или коз, или овец, или свиней, 60 кун; будет ли их много, то всем по 60 кун» (ст. 38). «Аже крадет гумно или жито в яме, то колика их будет крало, то всем по 3 гривны и по 30 кун» (ст. 39). Из этих постановлений видно, что «Русская Правда» признавала два главных положения: а) преступление в полном объеме вменялось каждому из соучастников; б) ответственность всех соучастников была одинакова безотносительно к характеру и степени участия каждого.

При этом закон говорил только о физических виновниках, но не упоминал об интеллектуальных, хотя в летописях встречаются указания и на ответственность последних. Так, Никоновская летопись говорит, что при Ярославе новгородцы наказали раба, оклеветавшего епископа Луку Жидяту: «…урезаша ему нос и обе руки отсекоша и побежа в немцы, сице и его лукавым советникам».

Кроме соучастия «Русская Правда» говорит и об укрывательстве виновных, но везде рассматривает его как самостоятельный проступок.

«Или холоп ударит свободного мужа, а убежит в хором, а господин начнет не дати его: то холопа поять, да платит господин за него 12 гривен» (Троицкий список, ст. 58; список академический, ст. 16). Таковы же постановления об указании пути бежавшему холопу или о даче ему хлеба (Троицкий список, ст. 106).

Таким образом, можно с определенными оговорками утверждать, что еще задолго до УК Франции 1810 года, главной заслугой которого считается исключение из соучастия любых форм прикосновенности, «Русская Правда» в общем виде успешно разрешала эту основную проблему соучастия.

Русские Судебники обходили вопрос о соучастии молчанием, как и вообще учение об элементах преступления, но в отдельных губных грамотах обращалось внимание на лиц, прикосновенных к преступлению, в особенности при разбое. Так, говорится о тех людях, к которым разбойники приезжают, о «подводе» или «по-норовке» разбойникам, о поклаже и продаже разбойной рухляди и т.п. (губная Белозерская грамота 1539 г., вторая Белозерская грамота, уставная книга разбойного приказа).

Соборное уложение 1649 года довольно часто говорит об участниках, хотя и не представляет строго выработанной системы.

Субъектами преступления могли быть как отдельные лица, так и группа лиц. Закон разделял их на главных и второстепенных, понимая под последними соучастников.

Во всяком случае, из его отдельных статей можно вывести следующее:

1) все совместно совершившие преступление наказывались наравне: «…а будет кто сын или дочь отцу своему или матери смертное убийство учинят с иными с кем, а сыщется про того допрямо и по сыску тех, которые с ними такое дело учинят, казнить смертью без всякой пощады»;

2) интеллектуальные виновники безусловно наказывались наравне с физическими: «…и того кто на смертное убийство научал и кто убил, обоих казнить смертью»;

3) что же касается пособников, то в одном случае, а именно при наезде на чей-либо двор скопом или заговором, сопровождающимся убийством, виновный в таковом наказывается смертью, а «товарищей его всех бить кнутом, сослать куда государь укажет»; «если же кто из этих воровских людей в те поры кого ранит, и того, кто ранит, у одного отсечь руку, а товарищей его, которые с ним приезжали, бить кнутом и дать на поруки, чтобы им впредь так не воровать, а если при наезде никакого вреда не произошло, то все наказываются поровну - кнутом».

В Воинском уставе Петра I правила равной ответственности соучастников были господствующими: «…что один через другого чинит, почитается так, якобы он сам то учинил»; «…оные, которые в воровстве, конечно, вспомогали или о воровстве ведали и оттого часть получили, или краденое, ведая, добровольно приняли, спрятали и утаили, оные властно, яко самые воры, да покажутся» (артикул 189); «…ежели кто купит или продаст, ведаючи, краденые вещи, и скроет, содержит при себе вора, оный яко вор сам наказан быть иметь» (артикул 190). Кроме того, необходимо отметить, что из соучастия в Воинском уставе Петра I исключалась прикосновенность к преступлению - «ведать» должен был соучастник, и только тогда он наказывался за содеянное.

В Уголовном уложении Российской империи 22 марта 1903 г. соучастию были посвящены всего 2 статьи, в которых соучастниками признавались исполнители, подстрекатели и пособники (ст. 51), а также выделялись такие формы соучастия, как сообщество и шайка, и определялись условия ответственности их членов (ст. 52). В Особенной части Уложения предусматривалась ответственность за участие в публичном скопище (ст. 121-123), сообществе (ст. 124-127), за участие в шайке, созданной в определенных целях (ст. 279), а в качестве квалифицированных видов преступлений выделялось совершение их в составе сообщества (например, ст. 102). Ответственность за недонесение о совершении тяжкого преступления и укрывательство предусматривалась в главе 7 Уложения.

Первая попытка дать определение соучастия в советском праве, как известно, относится к декабрю 1919 года, когда Наркомюст РСФСР издал «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР», призванные обобщить и систематизировать нормы его Общей части. В ст. 21 этого акта указывалось, что «за деяния, совершенные сообща группой лиц (шайкой, бандой, толпой), наказываются как исполнители, так и подстрекатели и пособники». Несовершенство этого определения, его ограниченность и в то же время противоречивость вызывали множество дискуссий ученых юристов и отмечались в литературе.

В дальнейшем законодатель отказался от определения соучастия и уже в Общей части принятых в 1922 и 1927 гг. уголовных кодексов ограничился лишь указанием на круг лиц, подлежащих ответственности за соучастие и условия, определяющие их ответственность. Ряд норм, устанавливающих ответственность за сообща совершаемые преступления, содержался и в Особенной части УК. Нечеткость конструкции соучастия в Основных началах привела к тому, что часть УК отнесла заранее не обещанное укрывательство к соучастию, а часть выделила в самостоятельную норму, соучастием правильно не признав.

Вместе с тем в 30-50-е гг. правоприменительная практика нередко расширяла границы соучастия. Так, например, введенная в действие 8 июня 1934 г. ЦИК СССР ст. 58-1а (измена Родине) в теоретическом плане и в практическом значении применительно к институту соучастия истолковывалась в виде «широкого» понятия соучастия, для которого не требовалось устанавливать ни наличия вины, ни причинной связи между действиями каждого соучастника и наступившим преступным результатом.

Накопленный практический опыт применения уголовно-правовых норм о соучастии и его теоретическое обобщение, дальнейшее развитие советского уголовного законодательства в целом создали необходимую базу и для совершенствования этого института уголовного права. В Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных; республик, принятых в 1958 г., и в разработанных на их базе новых республиканских уголовных кодексах уже было дано развернутое определение соучастия. К сожалению, это определение необходимой четкостью для его однозначного истолкования не обладало. Только этим, вероятно, можно объяснить то, что ссылкой на законодательное определение соучастия в литературе обосновывались диаметрально противоположные взгляды на вопрос о возможности или невозможности соучастия в неосторожных преступлениях. Например, М.Д. Шаргородский, ссылаясь на это определение соучастия, утверждал, что «действующее сейчас законодательство… совершенно правильно решает вопрос о возможности соучастия в неосторожном преступлении». В то же время, по мнению П.И. Гришаева и Г.А. Кригера, точка зрения о возможности соучастия в неосторожных преступлениях «противоречит законодательному понятию соучастия, данному в ст. 17 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года».

Не существует единства взглядов и по более общему вопросу - является ли законодательное определение соучастия универсальным, охватывающим все случаи совершения одного преступления несколькими лицами или должно касаться только тех его форм, когда между соучастниками существует распределение ролей. По мнению А.Я. Вышинского, «связь вообще» между деянием соучастника и результатом, когда деяние в той или иной мере и степени, прямо либо косвенным образом, опосредованно или непосредственно предопределило либо облегчило результат, являлась достаточным основанием для привлечения такого «соучастника» к уголовной ответственности.

Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г. основательно и по существу уточнили понятие соучастия, определив его как «умышленное совместное участие двух и более лиц в совершении умышленного преступления». В 1994 г. УК РСФСР 1960 г. был дополнен ст. 17-1, а которой шла речь о групповом совершении преступления. Понятие соучастия, сформулированное в Основах 1991 г., было воспроизведено в ст. 32 УК РФ 1996 г.

1.1 Современное представление об институте соучастия в преступлении

В современном УК РФ в статье 32 дается понятие соучастия в преступлении в той интерпретации, в которой его понимают сегодня. Согласно статье 32 соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления.

Большинство норм Особенной части УК предусматривает ответственность одного лица за совершенное преступление. На практике же многие преступления совершаются не одним, а двумя и большим количеством лиц. Именно эти случаи оцениваются законом и судебной практикой как соучастие в преступлении. Особенность этого понятия заключается в том, что в результате совместных действий нескольких лиц, связанных и часто заранее согласованных между собой, совершается единое преступление, достигается общий преступный результат.

Соответствующая оценка института соучастия обусловлена тем, что, как и правомерная, преступная деятельность может выполняться не только одиночными лицами, но и несколькими лицами, объединяющими свои усилия. Анализ статистических данных за последнее десятилетие свидетельствует о постоянном росте преступлений, совершаемых в соучастии. Так, если в 1991 г. в России было зарегистрировано 213 951 преступление, совершенное группой, то в 1996 г. - уже 345 464, в 1997 г. - 359 887 преступлений, в 1998 г. - 374 262, а в 1999 г. - 450 930. В соучастии совершаются наиболее тяжкие и сложные преступления (насильственные, корыстно-насильственные). Как справедливо отмечает Ф.Г. Бурчак: «При насильственных преступлениях сам факт объединения усилий нескольких лиц для достижения одного преступного результата существенно повышает как опасность самого нападения, так и вероятность осуществления поставленных соучастниками перед собой целей».

Действующий УК РФ существенно расширил регламентацию института соучастия, введя новые, ранее неизвестные, нормы, в которых дается определение видов соучастников и форм соучастия, в том числе и новой - преступного сообщества (преступной организации). Кроме того, сформулированы правила квалификации соучастия, предусмотрена норма об эксцессе исполнителя (ст. 33-36), а групповое совершение преступления предусмотрено в качестве обстоятельства, отягчающего наказание (п. «в» ч. 1 ст. 63). Групповое совершение преступления расценивается в качестве квалифицированного или особо квалифицированного вида конкретных преступлений, либо образует конститутивный признак отдельных преступлений.

Аналогичное УК РФ определение понятия соучастия содержится и в ст. 34 Модельного Уголовного кодекса стран СНГ. Страны СНГ при определении понятия соучастия пошли по разному пути. Так, УК Республики Узбекистан 1994 г. (ст. 30), Республики Таджикистан 1998 г. (ст. 35), Республики Беларусь 1999 г. (ст. 16) содержат такое же определение понятия соучастия, а по УК Кыргызской Республики 1997 г. соучастием признается «совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления». Кроме того, УК Республики Узбекистан выделяет в Общей части институт укрывательства, а УК Кыргызской Республики - прикосновенность к преступлению (заранее не обещанное несообщение и заранее не обещанное укрывательство). Оригинальный подход продемонстрирован в Уголовном законе Латвийской Республики 1998 г., где понятие соучастия сформулировано более узко по сравнению с вышесказанным. В ст. 18 данного Закона (Участие в преступном деянии нескольких лиц) наряду с термином «соучастие» используется и термин «участие»: «Совместное умышленное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступного деяния является участием или соучастием». При этом участием (соисполнительством) в ст. 19 признаются «сознательные преступные действия, которыми, сознавая это, двое или несколько лиц (т.е. группа) непосредственно совершили умышленное преступное деяние. Каждое из этих лиц является участником (соисполнителем) преступного деяния». Соучастием, согласно ч. 1 ст. 20 Закона, «признается умышленное действие или бездействие, которым лицо (соучастник) совместно с другим лицом (соисполнителем) участвовало в совершении умышленного преступного деяния, но само не являлось непосредственным исполнителем. Соучастниками преступного деяния являются организаторы, подстрекатели и пособники». В современных УК стран дальнего зарубежья понятия соучастия, как правило, не дается. Так, УК ФРГ, Франции, США, Республики Польша лишь определяют соучастников преступления (25-27 УК ФРГ, ст. 121-4-121-7 УК Франции, ст. 18 УК Республики Польша 1997 г.).

Отражением дискуссионности института соучастия является и то обстоятельство, что не существует единства взглядов по вопросу о том, является ли сформулированное в ст. 32 УК РФ законодательное определение соучастия универсальным и, следовательно, охватывающим все случаи совершения одного преступления несколькими лицами или же оно должно касаться только тех его форм, когда между соучастниками существует распределение ролей. Ф.Г. Бурчак считает, что этот вопрос имеет преюдициальное значение, поскольку от его решения зависят и подход ко всем проблемам соучастия, и сама конструкция норм Общей части УК, регулирующих этот институт, с чем я вполне согласен. Более того, от этого зависят и некоторые нормы Особенной части Уголовного Кодекса.

В специальной литературе ряд исследователей ограничивают сферу действия понятия соучастия только Общей частью УК. Так, Ю.А. Красиков считает, что статьи УК о соучастии и условиях уголовной ответственности за соучастие в преступлении не могут распространяться на статьи Особенной части УК, в которых содержатся признаки преступления, совершенного группой лиц, организованной группой и т.д. Он полагает, что в этих случаях законодательство ограничивает сферу всеобщности, универсальности норм Общей части. Если в действиях каждого соучастника имеются признаки того или иного вида преступления, описанного в статье Особенной части, то содеянное виновным надлежит квалифицировать лишь по данной статье Особенной части и, что нормы Общей части (ст. 32-36) на эти случаи не распространяются. С этим мнением я согласиться не могу, нормы Общей части УК потому и названы общими, что они относятся ко всем без исключения формам преступной деятельности. Поэтому я соглашаюсь с мнением Иванова Н.Г., который считает, что законодательное понятия соучастия является общим нормативным положением в отношении всех случаев совместной преступной деятельности.

Данная позиция опровергается и судебной практикой. Так, согласно п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. №1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» «предварительный сговор на убийство предполагает выраженную в любой форме договоренность двух или более лиц, состоявшуюся до начала совершения действий, непосредственно направленных на лишение жизни потерпевшего. При этом, наряду с соисполнителями преступления, другие участники преступной группы могут выступать в роли организаторов, подстрекателей или пособников убийства, и их действия надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 33 и п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ».

Одним из основополагающих принципов уголовного права является индивидуальная ответственность лица за совершение преступления. Согласно ст. 8 УК лицо может быть подвергнуто мерам уголовно-правового характера только тогда, когда оно совершит деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом. Однако это не означает равную ответственность соучастников. Принцип равенства граждан перед законом (ст. 4 УК) следует понимать в смысле равных оснований привлечения к уголовной ответственности. Индивидуализация ответственности применяется лишь в отношении лица, совершившего преступление, и преследует цель оптимального выбора меры уголовно-правового воздействия. В частности, согласно ч. 1 ст. 34 УК «ответственность соучастников преступления определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления». Поэтому основания и пределы ответственности соучастников лежат не в действиях исполнителя, а в действиях, совершенных лично каждым соучастником. Так, по мнению М.Д. Шаргородского, соучастие не усиливает и не ослабляет ответственности и вообще оно «не является квалифицирующим или отягчающим обстоятельством». По мнению П.И. Гришаева и Г.А. Кригера, соучастие во всех случаях характеризуется более высокой степенью общественной опасности. Большая часть высказанных в литературе мнений выражает третью компромиссную точку зрения. Так, представитель этой группы ученых Р.Р. Галиакбаров пишет: «Но утверждать, что соучастие в преступлении всегда повышает общественную опасность содеянного, нельзя. Из этого правила бывают исключения, особенно при совершении преступления исполнителем совместно с пособником и другими предусмотренными Законом соучастниками». Пленум Верховного Суда РФ в п. 2 постановления от 11 июня 1999 г. №40 «О практике назначения судами уголовного наказания» сформулировал следующее положение: «С учетом характера и степени общественной опасности преступления и данных о личности суду надлежит обсуждать вопрос о назначении предусмотренного законом более строгого наказания лицу, признанному виновным в совершении преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой, преступным сообществом (преступной организацией), тяжких и особо тяжких преступлений, при рецидиве, если эти обстоятельства не являются квалифицирующим признаком преступления и не установлено обстоятельств, которые по закону влекут смягчение наказания».

Исследование учебной и специальной литературы позволило уточнить современное понимание института соучастия в преступлении. Выявлены основные спорные моменты и мнения различных ученых юристов.

2. Объективные и субъективные признаки соучастия в преступлении

2.1 Объективные признаки соучастия в преступлении

В теории уголовного права при характеристике признаков соучастия их принято делить на объективные и субъективные, хоть такое деление в определенной мере является условным, проводится в методических целях и направлено на облегчение анализа сущностных характеристик соучастия. В действительности же, как и в преступлении, объективные и субъективные признаки образуют неразрывное единство и рассмотрение их изолированно, в отрыве друг от друга не рекомендуется. Но, так как целью настоящей курсовой работы является изучение и исследование основных понятий института соучастия в преступлении, я отойду от общего принципа и попробую отдельно изучить объективные и субъективные признаки соучастия в преступлении.

Некоторые авторы работ, предметом исследования которых являлось соучастие в преступлении, считают, что объективные признаки соучастия характеризуются определенными элементами. Например, Ермакова Л.Д. указывает: количественный признак; качественный признак; единый преступный результат для всех соучастников и единым преступным результатом, уточняя, что последние два признака характерны для преступлений с материальным составом, таким образом выделяя 4 объективных признака. А.В. Наумов объединяет эти признаки в соответствии принципами уголовно-правовой доктриной в два объективных признака: 1) Участие в преступлении двух и более лиц, способных нести уголовную ответственность; 2) совместность действий, выраженная в причинной связи действий соучастников с совершенным исполнителем преступлением.

а) Участие в преступлении двух или более лиц.

Участие в преступлении двух или более лиц является количественной характеристикой этого объективного признака. Предполагает участие в преступление как минимум двух субъектов, способных нести уголовную ответственность за совершенное преступление, то есть вменяемых и достигших установленного законом возраста. Использование способным нести уголовную ответственность субъектом невменяемого или несовершеннолетнего, не достигшего возраста уголовной ответственности, не образует соучастия. В этом случае к уголовной ответственности привлекается только взрослый, вменяемый преступник как исполнитель совершенного преступления, использовавший несовершеннолетнего в качестве орудия совершения преступления. В судебной практике длительное время доминировала точка зрения, высказанная Верховным Судом РСФСР при обобщении судебной практики по делам о грабеже и разбое: «Действия участника разбойного нападения или грабежа, совершенные по предварительному сговору группой лиц, подлежат квалификации соответственно по ч. 2 ст. 90, п. «а» ч. 2 ст. 91, ч. 2 ст. 145, п. «а» ч. 2 ст. 146 УК РСФСР (п. «а» ч. 2 ст. 161 и 162 УК РФ), независимо от того, что остальные соучастники преступления в силу ст. 10 УК РСФСР (ст. 20 УК РФ) или по другим предусмотренным законом основаниям не были привлечены к уголовной ответственности».

Теоретическое обоснование такого подхода в судебной практике группового способа совершения преступления было предпринято Р.Р. Галиакбаровым. Хотя десять лет спустя и он писал, что нет соучастия там, где один из двух участвующих в преступлении лиц невменяем или не достиг возраста уголовной ответственности.

Однако большинство авторов справедливо подвергали критике указанную позицию. Например, еще в 1971 г. Г.А. Кригер писал: «Если лицо, участвовавшее в хищении, не привлекается к уголовной ответственности в связи со смертью или освобождением от уголовной ответственности, например, по основаниям, указанным в ст. 52 УК РСФСР (Освобождение от уголовной ответственности с передачей на поруки), хищение, безусловно, может быть признано групповым.

Таким образом, мы выяснили теоретическое обоснование подходов понимания данного объективного признака соучастия в преступлении.

b) Совместность деятельности лиц, участвующих в преступлении.

Не всякое причинение одного общественно опасного последствия совокупными усилиями двух или большего числа лиц может рассматриваться как соучастие. Законодатель устанавливает еще один объективный признак, который необходим для соучастия, - совместность действии лиц, участвующих в одном преступлении.

Этот объективный признак соучастия в преступлении ученые юристы обозначают как качественный признак. Совместность действий означает, что преступление совершается сообща несколькими лицами, т.е. каждый соучастник совершает действие (бездействие), необходимые для выполнения преступления, в той или иной мере содействуя другим соучастникам. При этом их роли могут быть различными:

а) каждый из них выполняет образующие признаки объективной стороны преступления полностью, т.е. они являются исполнителями преступления;

б) выполняет действия, частично характеризующие признаки объективной стороны преступления - действия одного соучастника дополняют действия другого (соисполнители, выполняют объективную сторону сообща);

в) действия одного соучастника создают условия для действий другого соучастника (подстрекатели, пособники, организатор).

Действия каждого из соучастников в этом случае представляют собой звено в цепи общей преступной деятельности. Выпадение одного из звеньев может значительно затруднить или даже сделать невозможным совершение преступления.

При этом установление причинной связи зависит от специфики объективной стороны совершаемого преступления, от того совершается ли преступление с формальным или материальным составом. В первом случае, когда объективная сторона совместно совершенного преступления выражается лишь в общественно опасном действии ил бездействии, причинная связь устанавливается между действиями соучастника и действиями, совершенными исполнителем. В преступлениях с материальным составом устанавливается причинная связь между действиями соучастника и наступившими от действий исполнителя последствиями.

Когда речь заходит об обосновании состава преступления в деянии организатора, подстрекателя или пособника, то большинство специалистов полагают, что с общим для всех соучастников общественно опасным последствием, наступившим в результате непосредственных действий исполнителя, причинно связано только деяние исполнителя, тогда как деяния остальных соучастников являются не причинами, а лишь условиями наступления этого последствия.

Тем самым фактически отрицается существование причинной связи между указанным последствием и деяниями организатора, подстрекателя и пособника, поскольку причинная связь - это связь следствия с причиной, а не с условием. Каким же образом можно обосновать общественную опасность деяний названных соучастников, если их деяния не состоят в причинной связи с последствием непосредственных действий исполнителя?

Необходимость разграничения причин и условий обосновывается теорией в учении о причинной связи, на которое большое влияние оказали воззрения лидера российской ветви классической школы Н.С. Таганцева на роль причинности в уголовном праве. В своей концепции Н.С. Таганцев исследовал не «отвлеченную», а «условную», т.е. виновную причинную связь, и именно с поправкой на это важное обстоятельство следует рассматривать все его высказывания о причинной связи. Так, формулируя цель своей концепции как ответ на вопрос о том, сохраняется ли причинная связь действия человека с результатом несмотря на то, каков бы ни был характер и значение привходящих сил, или же существуют условия, при которых наличность таких сил устраняет причинную связь, Н.С. Таганцев имел в виду сохранение или устранение не причинной связи вообще, а лишь виновной причинной связи.

Соучастие возможно на любой стадии совершения преступления (в процессе подготовки преступления, в момент его начала либо в момент совершения в качестве присоединяющейся деятельности), но обязательно до момента его окончания (фактического прекращения посягательства на соответствующий объект). Данное положение вытекает из того непреложного обстоятельства, что только до окончания преступления можно говорить о наличии обусловливающей и причинной связи между действиями соучастников и совершенным преступлением. Это обстоятельство является объективным основанием ответственности соучастников и ее пределов. Единственным исключением в данном случае являются ситуации, когда действия пособника, согласно предварительной договоренности между соучастниками, начинают выполняться после совершения преступления (сокрытие похищенного имущества, орудий преступления, лица, его совершившего, и т.п.). Юридической основой признания такого лица соучастником преступления является наличие предварительной договоренности между соучастниками относительно характера и времени деятельности заранее обещанного укрывательства как одной из форм пособничества. Что касается заранее не обещанного укрывательства, то оно находится за пределами института соучастия и в определенных случаях образует самостоятельный состав преступления (ст. 316). По одному из конкретных дел Президиум Пермского областного суда указал: «Лицо, заранее не обещавшее скрыть, приобрести или сбыть предметы, добытые преступным путем, не может быть признано пособником преступления».

Применительно к преступлениям с формальным составом совместность заключается во взаимной обусловленности поведения соучастников, при которой действия одного соучастника являются необходимым условием действий другого (других) соучастника. Действия каждого соучастника дополняют действия другого, преступление совершается их общими, соединенными усилиями, хотя вклад того или иного участника в содеянное ими различен.

Для преступлений с материальным составом необходимым условием соучастия является единый преступный результат. Он достигается совместными усилиями всех соучастников, независимо от их ролей - общие действия (бездействие) приводят к общему для всех общественно опасному последствию - единому преступному результату.

В реальной действительности вполне мыслимы ситуации, когда преступление выполняется путем сложения усилий нескольких лиц; когда наступает результат, к которому каждый из них стремился порознь; когда деяние одного лица обусловливает деяние другого и, наконец, когда деяние каждого из них будет находиться в причинной связи с результатом, а соучастия, тем не менее, не будет. И не будет потому, что действия их будут не совместными, а разобщенными, поскольку каждый из них будет действовать в отрыве от другого, хотя преступное последствие и явится результатом сложения их действий, а значит, эти действия будут причиной общего для них последствия.

В судебной практике постоянно проводится мысль о том, что «действия или бездействия, хотя и способствовавшие объективно преступлению, но совершенные без умысла, не могут рассматриваться как соучастие». Поэтому об односторонней связи при соучастии речь может идти только тогда, когда подстрекатель знает, что он склоняет исполнителя к совершению преступления, а пособник знает, что он помогает исполнителю осуществить его преступный замысел. Именно эта осведомленность подстрекателя и пособника о преступной деятельности исполнителя и своей роли в ней свидетельствует о совместности их действий, а значит, позволяет говорить о соучастии. Наоборот, отсутствие такой осведомленности у подстрекателя или пособника исключает соучастие

Совместное совершение деяния несколькими лицами, даже если признакам субъекта преступления отвечает лишь один из них, в определенных случаях повышает общественную опасность содеянного. Однако обоснование повышенной ответственности такого лица в рамках института соучастия в преступлении есть не что иное, как аналогия закона, прямо запрещенная в УК РФ (ч. 2 ст. 3). Кроме того, п. «д.» ч. 1 ст. 63 УК РФ в качестве обстоятельства отягчающего ответственность предусматривает совершение преступления с использованием неделиктоспособных лиц.

2.2 Субъективные признаки соучастия в преступлении.

Субъективные признаки соучастия в преступлении характеризуются умышленной виной. Статья 32 УК определяет соучастие как умышленное участие в совершении умышленного преступления. Употребление термина «умышленное» дважды в тексте закона не является случайным. Ранее действовавший закон (ст. 17 УК РСФСР) определял соучастие как умышленное участие двух и более лиц в совершении преступления, что послужило основанием для высказывания различных точек зрения о субъективных признаках соучастия. Из содержания статьи 32 УК вытекает, что соучастие в преступлениях, совершенных по неосторожности, невозможно.

а) Умышленное участие двух или более лиц в совершении преступления.

Данные субъективные признаки включают в себя единство умысла соучастников. Одним из основополагающих принципов уголовного права является закрепленный в ст. 5 УК принцип вины, согласно которому лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Применительно к институту соучастия вина, а точнее, умысел, является тем самым объединяющим началом психического отношения исполнителя и иных соучастников к совместно содеянному. По одному из конкретных дел судебными органами было указано, что «действие или бездействие, хотя и способствовавшие объективно преступлению, но совершенные без умысла, не могут рассматриваться как соучастие». Таким образом, без осведомленности о совместном совершении преступления не может быть и речи о соучастии. Вместе с тем по вопросу о характере такой осведомленности в юридической литературе высказываются две позиции. Согласно одной из них для соучастия необходима осведомленность каждого соучастника о присоединившейся деятельности других лиц (дву- или многосторонняя субъективная связь).

Заранее не обещанное укрывательство преступления ошибочно квалифицировано как соучастие в преступлении. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 21 февраля 1995 г.

Районным народным судом г. Иваново осуждены Л. по ч. 2 ст. 144 УК РСФСР (ст. 158 УК. - Ред.) и его жена Л-а по ч. 1 ст. 189 УК РСФСР за совершение преступления при следующих обстоятельствах.

29 марта 1993 г. во время распития спиртных напитков Л. сообщил ф. 0 том, что его сосед хранит ткань (гобелен) в автобусе на улице без охраны. Поздно вечером того же дня Ф., Г. и К. совершили кражу ткани. Эту ткань они принесли в дом к Л. Вечером следующего дня Л-а передала похищенный гобелен приехавшим за ним лицам, не установленным следствием.

Судебная коллегия по уголовным делам Ивановского областного суда приговор в отношении Л. изменила - переквалифицировала его действия на ст. 17 и ч. 2 ст. 144 УК РСФСР, а в остальном приговор оставила без изменения. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос о переквалификации действий Л. со ст. 17 и ч. 2 ст. 144 УК РСФСР на ч. 1 ст. 189 УК РСФСР и о прекращении дела в отношении Л-й за отсутствием в ее действиях состава преступления.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 21 февраля 1995 г. протест удовлетворила, указав следующее. Л. не только не склонял непосредственных исполнителей (Ф. и К.) к совершению преступления, но и не был осведомлен об их намерениях, не предвидел, что они хотят похитить чужое имущество, и заранее не обещал им скрыть ткань, добытую преступным путем. Лишь после того, как виновные в краже лица принесли ему похищенную ткань, Л. согласился за деньги принять ее на хранение.

При таких обстоятельствах отсутствует сговор Л. с Ф. на хищение указанного имущества, которое к тому моменту, когда он согласился оставить на хранение ткань, уже было окончено, что исключает квалификацию действий Л. как соучастие в краже в форме подстрекательства. Действия Л. подлежат квалификации по ч. 1 ст. 189 УК РСФСР как заранее не обещанное укрывательство преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 144 УК РСФСР.

В соответствии со ст. 18 УК РСФСР не подлежат уголовной ответственности за заранее не обещанное укрывательство супруг или близкие родственники лица, совершившего преступление. Поэтому приговор, которым Л-а осуждена по ч. 1 ст. 189 УК РСФСР, подлежит отмене в соответствии со ст. 5 УПК РСФСР, а дело - прекращению за отсутствием в ее действиях состава преступления.

Проблем с основаниями и пределами ответственности исполнителя и соисполнителя не возникает, ибо он умышленно совершает деяние, предусмотренное соответствующей статьей Особенной части УК. Другое дело - пособник и подстрекатель, ответственность, которых обусловлена совершенными ими действиями, способствовавшими выполнению преступления исполнителем. Для установления их ответственности за соучастие необходимо наличие умысла на совместное совершение преступления с исполнителем. При односторонней субъективной связи у пособника и подстрекателя такой умысел имеется.

Вместе с тем даже наличие двусторонней субъективной связи не требует в качестве обязательного элемента знание всеми соучастниками друг друга. Достаточно знания о наличии исполнителя преступления и о признаках, характеризующих предполагаемое деяние как преступление. Организатор, подстрекатель и пособник могут и не знать о существовании друг друга.

Соучастие, как правило, совершается с прямым умыслом, поскольку объединение психических и физических усилий нескольких лиц для совершения преступления трудно себе представить без желания совместного совершения преступления.

В отличие от индивидуально действующего лица для соучастника содержание умысла, как правило, шире, ибо предполагает включение в интеллектуальный и волевой моменты знания совместности совершения преступления.

Интеллектуальный момент умысла соучастника отражает сознание общественно опасного характера не только совершаемого им лично, но и сознание общественно опасного характера действий, совершаемых другими соучастниками, а также предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий в результате объединенных действий, выполняемых совместно с другими соучастниками. Волевой момент умысла соучастника включает в себя либо желание наступления единого для всех преступного результата, либо сознательное допущение или безразличное отношение к единому для соучастников последствию, наступившему в результате объединения их усилий.

Мотивы и цели, с которыми действуют соучастники, в отличие от общности намерения совершить преступление, могут быть и различными, что значения для квалификации не имеет, но учитывается при индивидуализации наказания. Однако в тех случаях, когда они предусматриваются в диспозиции конкретной статьи Особенной части УК в качестве обязательных, ответственность за соучастие в преступлении может наступать только для тех лиц, которые, зная о наличии таких целей и мотивов, совместными действиями способствовали их осуществлению. Например, ответственность за корыстное убийство может наступать только для тех соучастников, которые осознают наличие корыстной цели и поддерживают ее. Для соучастника, который не осознавал этого обстоятельства, ответственность наступает за некорыстное убийство.

b) Совершение лицами умышленных преступлений.

Совершение лицами умышленных преступлений является вторым субъективным признаком. Судебные органы в период действия УК РСФСР 1960 г. неоднократно обращали внимание на это обстоятельство. Так, в определении Судебной коллегии Верховного Суда РСФСР по делу З. указано, что при пособничестве лицо сознает, что оно способствует исполнителю в совершении конкретного преступления, предвидит, что преступный результат является для них общим и желает или сознательно допускает его наступление. В отличие от определения понятия соучастия в УК РСФСР 1960 г. УК 1996 г. подчеркнул, что совместное участие возможно только в умышленном преступлении. Статья 32 УК не определяет вид умысла. В соответствии со ст. 25 УК РФ, умышленным преступлением признается деяние, совершаемое с прямым или косвенном умыслом. Типичным видом вины для действий, совершенных в соучастии, является прямой умысел. Содержание прямого умысла при соучастии имеет свою специфику. Лицо осознает общественную опасность своих действий (бездействия), а также общественную опасность действий (бездействия) других лиц (хотя бы одного), участвующих в совершении единого преступления, осознает взаимосвязь своих действий с планируемым или уже совершаемым преступлением и желает в нем участвовать совместно с другими соучастниками. При соучастии в форме соисполнительства интеллектуальный элемент прямого умысла включает также предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий (при совершении преступления с материальным составом). Волевой элемент характеризуется желанием его наступления.

Как видно, содержание интеллектуального элемента прямого умысла при соучастии шире по сравнению с прямым умыслом при совершении преступления одним лицом. Оно включает осознание совместности совершения преступления с другими лицами и предвидение в некоторых формах соучастия общего для всех преступного результата (в преступлениях с материальными составами). Следовательно, субъективные признаки соучастия характеризуются взаимной осведомленностью о совместном совершении преступления. Лицо осознает, что действует не в одиночку, а сообща с другими соучастниками. Взаимная осведомленность о совместном совершении преступления по-разному проявляется в различных формах соучастия. Но одно является общеполагающим требованием - чтобы соучастники (или один соучастник) знали об исполнителе и характере совершаемого им преступления. Волевой элемент содержания прямого умысла при соучастии, в любых его формах, характеризуется желанием действовать совместно с другими лицами при совершении умышленного преступления.

Следует сказать, что значительная часть ученых-юристов признает возможность косвенного умысла в действиях соучастников, мотивируя свою точку зрения тем, что некоторые из них безразлично относятся к преступному результату деяния, совершаемого исполнителем преступления. С данной точкой зрения нельзя согласиться, но нескольким основаниям.

Уязвимость данной формулировки заключается в том, что она не является универсальной. Ошибочность конструкции содержания кос венного умысла, предлагаемой сторонниками данной позиции, становится очевидной, если предметом предварительного сговора между соучастниками будет совершение преступления с формальным составом, например клевета (ст. 129 УК). Лица договариваются объединить свои усилия для того, чтобы опорочить честь и достоинство другого человека, и для этого они распространяют через средства массовой информации заведомо ложные сведения об этом человеке. Возможные общественно опасные последствия таких действий находятся за рамками состава, носят неопределенный характер, поэтому при определении содержания прямого умысла этих лиц следует выяснять психическое отношение соучастников только к самим действиям, а не к последствиям этих действий.

При совершении преступления с материальным составом, например убийства, каждый из соучастников (соисполнитель, пособник, подстрекатель) действует тоже только с прямым умыслом, иначе отпадает обязательный признак соучастия - совместность действий и совместность умысла. Нельзя действовать в условиях единого преступления и одновременно направлять свои усилия к достижению разных результатов, при этом безразлично относиться к результатам действий других лиц. Тогда будет простое совпадение действий разных лиц во времени и в одном месте, что не может быть признано соучастием. Взаимодействие как признак соучастия достигается только на основе общности целей и стремлений соучастников.

Не может быть принята позиция сторонников возможности косвенного умысла при соучастии и с практической точки зрения. При характеристике субъективной стороны действия подстрекателя и пособника нельзя не учитывать, что их действия напрямую не связаны с преступным результатом деяния, совершаемого исполнителем. Есть еще промежуточное звено в причинной связи между их действиями и преступным результатом, чего не учитывают сторонники косвенного умысла, - это совершение общественно опасного деяния исполнителем. И вот этот факт никогда не будет безразличным для пособника или подстрекателя. Пособника, изготовившего обрез и передавшего его исполнителю будущих разбойных нападений, не интересуют детали использования оружия: убьет ли кого исполнитель из этого обреза или поранит потерпевшего или только пригрозит ему с целью завладения чужим имуществом, поэтому пособник не может их предвидеть в качестве совместного преступного результата, что важно для характеристики интеллектуального элемента косвенного умысла. Его предвидением охватывается только тот факт, что изготовленное им оружие создает условия для совершения преступления конкретным исполнителем. Пособник осознает, что помогает ему, предвидит, что обрез будет использован в преступных целях, и желает совершить эти действия, т.е. помочь исполнителю.

Кроме того, данная теоретическая позиция находится в противоречии с действующим законодательством. Часть 3 ст. 25 УК, характеризуя волевой признак косвенного умысла, указывает, что лицо не просто сознательно допускает общественно опасные последствия своих действий, как это было сказано в ст. 8 УК РСФСР, а, прежде всего, лицо не желает их наступления, что, конечно, подтверждается его поведением. Если определить конкретное содержанием косвенного умысла, включив в интеллектуальный элемент характеристику конкретных действий пособника или подстрекателя, а волевой элемент определить в соответствии с ч. 3 ст. 25 УК, то получается формулировка, лишенная какого-либо смысла с точки зрения законов психологии. С одной стороны, пособник осознает, что содействует совершению преступления своими советами, предоставлением оружия или другими способами помогает исполнителю в совершении будущих преступлений, а с другой стороны, не желает, чтобы исполнитель совершил преступление. Еще бессмысленнее становятся действия подстрекателя, который осознает, что склоняет другое лицо к совершению преступления путем уговоров, подкупа или угрозы и в то же время не желает, чтобы склоняемое им лицо совершило преступление.

3. Виды соучастников преступления, формы соучастия и ответственность соучастников

3.1 Виды соучастников преступления