. Подобное утверждение, по меньшей мере, противоречит посылке о том, что непосредственный объект является всего лишь частью родового объекта и, в силу этого обстоятельства, совпадать с родовым объектом не может.

В Российской Федерации признаются и защищаются равным образом все формы собственности (ч. 2 ст. 8 Конституции РФ). Следовательно, установление конкретной формы собственности, на которую было совершено посягательство, не влияет на квалификацию кражи. Это положение нашло отражение в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 25 апреля 1995 г. «О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности». Пленум разъясняет: «Поскольку закон не предусматривает дифференциации ответственности за эти преступления в зависимости от формы собственности, определение таковой не может рассматриваться обязательным элементом формулировки обвинения лица, привлеченного к уголовной ответственности». Вместе с тем представляется, что наряду с другими обстоятельствами форма собственности, на которую совершено посягательство, должна приниматься во внимание при оценке общественной опасности содеянного и, естественно, отражаться в материалах уголовного дела.

Совершение кражи не исключает возможности посягательства на дополнительный объект. Например, дополнительным объектом кражи, связанной с незаконным проникновением в жилище (п. «в» ч. 2 ст. 158 УК), являются общественные отношения, обеспечивающие неприкосновенность частной жизни гражданина, его личной и семейной тайны.

Анализ уголовного законодательства ряда зарубежных стран показывает, что в уголовных кодексах Белоруссии, Испании, КНР, Франции объектом кражи, как и в России, признается собственность Уголовный кодекс Республики Беларусь. Минск, 1999. С. 148 - 156; Уголовный кодекс Испании. М., 1998. С. 76 - 80; Новый уголовный кодекс Франции. М., 1993. С. 112 - 117..

Между тем в Уголовном кодексе Швейцарии содержится несколько иная позиция. Здесь кража относится не к преступлениям против собственности, а к разряду преступных деяний против имущества. Таким образом, объектом кражи признаются не юридически значимые отношения собственности, а само имущество потерпевшего. Автор полагает, что с таким подходом трудно согласиться, и придерживается позиции А.В. КомковаСм.: Комков А.В. Ответственность за кражу по российскому уголовному законодательству: Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. М.: МГЮА, 2002. С. 57 - 60., поскольку в науке российского уголовного права и ряда других государств похищаемое чужое имущество признается не объектом, а предметом кражи.

Вместе с тем нельзя не вспомнить, что ранее среди советских ученых не существовало единого мнения относительно предмета кражи. Так, профессор Пионтковский А.А. утверждал в 70-х годах, что при характеристике объекта хищения нет необходимости вместо понятия «непосредственный объект» создавать самостоятельное понятие «предмет посягательства» Курс советского уголовного права. Т. 4. М., 1970. С. 312.

.

Вполне очевидно, что высказанная профессором Пионтковским А.А. точка зрения в определенной мере совпадает сегодня с позицией швейцарского законодателя. Однако история развития научных взглядов и правоприменительной практики свидетельствует о целесообразности более дифференцированного подхода, различающего как нематериальный непосредственный объект, так и материальный предмет кражи.

Познавательная и юридическая ценность этого подхода состоит, на наш взгляд, в том, что раздельный анализ непосредственного объекта кражи, то есть совокупности конкретных отношений собственности, в которой находится похищаемое имущество, позволяет выявить их юридические особенности, имеющие важное значение для разрешения уголовного дела, а изучение различных характеристик имущества, ставшего предметом кражи, дает возможность определить экономическую стоимость похищенного, другие характерные черты и в конечном итоге выявить реальную степень причиненного потерпевшему материального ущерба.

При расследовании краж установление непосредственного объекта преступного посягательства обычно не вызывает серьезных затруднений. Сложнее разграничить непосредственный объект и предмет кражи, поскольку в качестве последнего могут выступать различные материальные ценности, правовая природа которых до настоящего времени не всегда определена с достаточной четкостью в гражданском законодательстве.

Совершая кражу, виновный причиняет социально опасный вред отношениям собственности.

К имуществу ГК РФ Гражданский Кодекс РФ. Часть первая. // Собрание законодательств, 5 декабря 1994г., №32 ст.3301. относит вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права (ст. 128). Однако наивным было бы предполагать, что предметом кражи является всякое имущество, все виды объектов имущественных гражданских прав, перечисленные в ст. 128 ГК РФ. Конкретные виды имущества, которые могут быть предметом кражи, Уголовный кодекс не выделяет. Вместе с тем, основываясь на логическом толковании закона и сложившейся практике, совершенно ясно, какого рода имущество он имеет в виду.

Представляется, что предметом кражи может быть не только движимое имущество, т.е. имущество, которое может перемещаться в пространстве без потери его потребительских свойств и целевого назначения, но и недвижимое, например кража садового вагончика. Также и при мошенничестве (ст. 159 УК РФ), предметом которого наряду с движимым имуществом вполне может выступать и недвижимое имущество. Однако из этого правила есть одно исключение, на которое вполне справедливо обратил внимание профессор Н. Шурухнов. По его мнению, предметом кражи может выступать и недвижимость, при том непременном условии, что ее передвижение в пространстве возможно осуществить без особых потерь потребительской стоимости и целевого назначения имущества. В качестве иллюстрации такой кражи он приводит пример с хищением многолетних насаждений (плодовых деревьев) с садового участкаСм.: Шурухнов Н.Г. Расследование краж: Практическое пособие. Юристъ, 1999. С. 7.

.

Имущество, выступающее в качестве предмета кражи, всегда обладает определенной экономической ценностью, которая, как правило, выражается в его стоимости, цене. Из этого следует, что предметом кражи могут быть только такие вещи материального мира, которые перестали быть частью природы, извлечены из естественного состояния с затратой труда и потому могут иметь денежную оценку, обладают товарно-материальной ценностью. Поэтому необходимо отличать кражу от преступлений экологического порядка, где предмет выступает критерием такого разграничения. «В самом деле, - пишет профессор Ю. Ляпунов, - по некоторым категориям преступлений без четкого уяснения социально - экономической и правовой природы предмета посягательства практически невозможно правильно установить то социальное благо, на которое в действительности было направлено преступное деяние. Именно такими преступлениями являются экологические преступления. Изменение социально - экономической сущности предмета посягательства существенно меняет юридическую окраску совершенных виновным действий. В частности, изменения в экономическом содержании предмета, «перемещение» его из категории природных богатств, естественных ресурсов в категорию товарно - материальных ценностей имеет своим правовым следствием отнесение содеянного к числу преступлений против собственности» Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. Н.И. Ветрова. М.: Новый Юрист, 1998. С. 471.

.

Из этого высказывания следует исключительно важное положение. Не являются предметом кражи природные ресурсы, а также предметы, в которые не вложен труд человека (лес, дикие животные и рыба в естественном состоянии и др.). Так, в случае незаконной добычи рыбы содеянное квалифицируется по ст. 256 УК РФ. Разумеется, если рыба выращена в искусственном водоеме, то ее незаконная добыча должна расцениваться как хищение. Это обусловлено признанием такой рыбы предметом хищения, поскольку в ней уже содержится овеществленный человеческий труд.

Могут признаваться предметом кражи документы, хотя и не являющиеся носителями стоимости, хотя и дающие право получения имущества (доверенности, жетоны, квитанции, накладные, долговые расписки, страховые полисы, завещания и т.п.). Документы, являющиеся эквивалентом денег или иных материальных ценностей (лотерейные билеты, на которые пал выигрыш, почтовые марки, талоны на горючее и смазочные материалы и т.д.), также могут быть предметом кражи.

Предметом кражи могут быть деньги, валютные ценности и ценные бумаги. Последние олицетворяют собой стоимость и являются эквивалентом денежного выражения имущества. К числу ценных бумаг гражданское законодательство относит: государственные облигации, облигации, векселя, чеки, депозитные и сберегательные сертификаты, коносаменты, акции, приватизационные ценные бумаги и другие документы, которые законами о ценных бумагах или в установленном законом порядке отнесены к ценным бумагам (ст. 143 ГК). Ценные бумаги могут быть именными, ордерными и на предъявителя. Представляется, что предметом кражи могут быть только ценные бумаги на предъявителя. Хищение остальных ценных бумаг представляет собой приготовление к мошенничеству и, следовательно, кражи не образует.

Наконец, предметом кражи можно, на наш взгляд, признать и пластиковые карточки (электронные деньги), которые получили достаточно широкое распространение в последнее время.

Таким образом, родовым объектом состава кражи являются экономические отношения, а видовым объектом - конкретная форма собственности: частная, государственная и т.д. В качестве непосредственного объекта выступает собственность физических или юридических лиц.

Объективная сторона кражи, поскольку речь идет о материальном составе преступления, содержит три основных элемента: а) тайные действия по изъятию и обращению чужого имущества в пользу виновного или других лиц; б) последствия этих действий в виде причинения ущерба собственнику или иному владельцу имущества; в) причинная связь между действиями виновного и наступившими последствиями.

Согласно уголовному законодательству России (ст. 158 УК РФ) кража определяется как тайное хищение чужого имущества. Аналогичные понятия кражи содержатся в УК РК (ст. 175) и УК Республики Беларусь (ст. 205). Следует отметить, что в ряде зарубежных стран нет столь привычного для науки уголовного права советского периода и современной науки иных стран СНГ указания на тайность как обязательный атрибут кражиСм.: Комков А.В. Уголовно - правовая характеристика кражи // Российский следователь. 2001. №7. С.22..

В ст. 139 УК Швейцарии под кражей понимается изъятие у кого-либо чужой движимой вещи с целью присвоения, чтобы незаконно обогатиться самому или обогатить другого Уголовный кодекс Швейцарии. М., 2000. С.53, 54.. В этом определении также не содержится указания на тайность действия виновного. Как и в уголовном законодательстве ФРГ, отсутствует понятие грабежа. Следовательно, кража предполагает вместе с тайным и открытый способ действий виновного. Такой подход предоставляется недостаточно дифференцированным.

В советской и российской научной литературе посвящено немало работ, посвящённых проблеме того, в чём заключается тайность действий преступника.

Согласно Постановлению Пленума Верховного Суда СССР от 5 сентября 1986 года «О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности» Сборник Постановлений Пленумов Верховного Суда РФ по уголовным делам. С., 2001. С.182. (в неотмененной части) хищение чужого имущества следует считать тайным (кражей), если оно совершено в отсутствие потерпевшего или посторонних лиц либо хотя и в их присутствии, но незаметно для них. Если потерпевший или посторонние лица видели, что происходит хищение, но виновный, исходя из окружающей обстановки, считал, что действует тайно, содеянное также следует квалифицировать как кражу.

Как отмечает А.В. Комков, объективно ситуация может складываться следующим образом См.:Комков А.В. Уголовно - правовая характеристика кражи // Российский следователь. 2001. №7. С.22.

:

1) виновный полагает, что действует тайно, и действительно, никто его действий не видит;

2) виновный полагает, что действует тайно, но на самом деле есть свидетели его действий, не понимающие противоправного характера поведения виновного;

3) виновный полагает, что действует тайно, но есть свидетели его действий, которые понимают, что совершается хищение, но по каким-либо причинам не обнаруживают своего присутствия.

Наиболее простым вариантом для квалификации кражи является, разумеется, первый вариант, когда виновный полагает, что действует тайно, и его действия действительно никто не видит. К такого рода преступлениям относится, как свидетельствуют материалы изученных уголовных дел, чаще всего квартирные кражи, кражи имущества и иных помещений и хранилищ.

Более сложным следует считать второй вариант, когда виновный полагает, что действует тайно, но имеются свидетели его действий, которые не понимают противоправного характера поведения виновного. При такой ситуации нельзя забывать, что при определении тайности действий виновного основным является не объективный, а субъективный критерий - осознание виновным того, что он действует тайно. Именно по этому критерию в рассматриваемой ситуации следует отличать кражу от грабежа.

К наиболее сложным для квалификации относится третий вариант, когда виновный полагает, что действует тайно, однако есть свидетели его действий, понимающие, что совершается кража, но по каким-либо причинам не обнаруживающие своего присутствия.

Изучение практики свидетельствует, что такими причинами могут быть самые разнообразные обстоятельства. Например, женщина, видящая совершение кражи, опасается мести преступника либо проходящий мимо места совершения кражи мужчина не хочет быть вовлеченным в качестве свидетеля в длительный процесс предварительного следствия и судебного разбирательства. В рассматриваемом варианте определяющим остается субъективный признак тайности: преступник уверен, что действует тайно.

Возникает естественный вопрос: как квалифицировать такую ситуацию, когда лица, наблюдающие процесс кражи, обнаружили свое присутствие до ее завершения? При обнаружении присутствия лиц, заметивших совершение кражи, субъективный критерий тайности утрачивается, поскольку виновный осознает, что с этого момента он уже не может действовать скрытно.

В соответствии с разъяснениями Пленума Верховного Суда СССР от 5 сентября 1986 года действия, начатые как кража, но затем обнаруженные потерпевшим или другими лицами и, несмотря на это, продолженные виновным с целью завладения имуществом или удержания его, должны квалифицироваться как грабеж, а в случае применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозы применения такого насилия - как разбой.

В том случае, когда виновный, еще не завершив кражу, обнаружил, что замечен потерпевшим либо иными лицами, и в связи с этим, бросив похищаемое имущество, скрылся, его поведение подлежит квалификации как покушение на совершение кражи.

Кража относится к разряду ненасильственных преступлений, иначе говоря, при совершении этого преступления не применяется ни физического, ни психического насилия над потерпевшим либо другими лицами. Это традиционное для современной науки уголовного права России положение.

Между тем уголовным законодательством отдельных зарубежных стран предусмотрены и кражи с применением насилия. Например, УК Испании.

Если насильственные действия совершены по окончании кражи с целью скрыться или избежать задержания, они не могут рассматриваться как грабеж или разбой и подлежат самостоятельной квалификации по соответствующим статьям УК в зависимости от характера этих действий и наступивших последствийСм.: Болотский Б.С. Проблемы квалификации преступлений. М.: МГУС, 2002. С. 14..

В том случае, когда виновный, еще не завершив кражу, обнаружил, что замечен потерпевшим либо иными лицами, и в связи с этим, бросив похищаемое имущество, скрылся, его поведение подлежит квалификации как покушение на совершение кражи.

Кража относится к разряду ненасильственных форм хищения и представляет собой активные, тайные, ненасильственные действия по противоправному, безвозмездному изъятию и завладению чужим имуществом. Если чужое имущество было вверено виновному, а затем тайно похищено, эти действия содержат признаки присвоения или растраты.

Возникает немало ситуаций, когда виновный в краже воспользовался тем, что имел в связи со своей работой свободный доступ к похищенному им чужому имуществу, не обладая при этом юридическими полномочиями по распоряжению, управлению, доставке или хранению данного имущества. Например, выполнял работу грузчика, сортировщика продукции, функции по ее переработке и т.д. При такой ситуации тайное хищение следует признать кражей, если виновный не обладал полномочиями, при наличии которых похищенное чужое имущество можно было бы признать вверенным виновномуСм.: Севрюков А.П. Уголовно - правовая характеристика кражи // Адвокатская практика. 2003. №3. С.25. .

Если чужое имущество было вверено виновному, а затем тайно похищено, указанные действия не образуют состава крахи, а содержат признаки присвоения или растраты вверенного чужого имущества (ст. 160 УК РФ).

Поскольку кража относится к преступлениям с материальным составом, момент ее окончания необходимо связывать с наступлением последствий в виде причинения прямого ущерба собственнику либо иному владельцу имущества. Кража признается оконченным преступлением не в тот момент, когда полностью реализован умысел на изъятие чужого имущества, а тогда, когда виновный получил реальную возможность распорядиться похищенным. Если возможность распорядиться похищенным имуществом реально не существовала, содеянное необходимо квалифицировать как покушение на кражуСм.: Завидов Б.Д. Кража: уголовно-правовой анализ. М.: Приор, 2002. С. 9.. Между действиями виновного в краже и наступившими последствиями в виде причинения прямого ущерба собственнику или иному владельцу похищенного имущества необходимо установить причинную, то есть объективно существующую, связь.

Рассматривая вопрос о моменте окончании кражи, Пленум Верховного суда РФ в постановлении №29 от 27 декабря 2002 года «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» указал, что кража считается оконченной, если имущество изъято, и виновный имеет реальную возможность им пользоваться или распоряжаться по своему усмотрению Российская газета. №9. 18 января 2003 год.. Н. Святенюк отмечает, что в оконченном составе преступления кражи квалификация должна осуществляться исходя из характера наступивших общественно опасных последствий - реального (положительного) размера причинённого материального ущерба собственнику (частному лицу, государству, муниципалитету и др.), т.е. только по ч. 1 ст. 158 УК РФ или п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ либо п. «б» ч. 4 ст. 158 УК, независимо от направленности умысла виновного Святенюк Н. Дифференциация ответственности за кражу // Уголовное право. 2003. №2. С.68.. Применительно квалификации кражи, совершенной по признаку причинения значительного ущерба гражданину, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении №29 от 27 декабря 2002 г. подчеркнул, что квалифицирующий признак кражи, предусмотренный п. «в» ч. 2 ст. 158 УК, может быть инкриминирован виновному лишь в случае, когда в результате совершенного преступления потерпевшему был реально причинен значительный для него материальный ущерб.

Вместе с тем вызывает сомнение содержащиеся в этом же постановлении №29 Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. разъяснение, в котором говорится: «Как хищение в крупном размере должно квалифицироваться совершение нескольких хищений чужого имущества, общая стоимость которых в пятьсот раз превышает минимальный размер оплаты труда, если они совершены одним способом и при обстоятельствах, свидетельствующих об умысле совершить хищение в крупном размере». В настоящее время согласно п. 4 Примечания к ст. 158 под крупным размером признается стоимость похищенного имущества, превышающая 250 тысяч рублей. По нашему мнению, в случае если виновному не удалось достичь преступной цели и изъять имущество в намеченном размере по причинам, не зависящим от его воли, то такое общественно опасное поведение при отсутствии других предусмотренных ст. 158 УК квалифицирующих признаков должно рассматриваться как покушение на простую кражу и влечь ответственность по ч. 1 ст. 158 УК со ссылкой на ч. 3 ст. 30 УК. Совокупность преступлений здесь исключается, поскольку в рассматриваемой ситуации налицо лишь один фактический состав преступления, который не может одновременно квалифицироваться и как покушение на кражу в зависимости от направленности умысла виновного, и как оконченное преступление исходя из фактического размера причиненного материального ущерба собственнику.

Множественность повторяющихся фактов тайного хищения чужого имущества, независимо от временных промежутков между ними и формы собственности, каждое из которых не превышает один МРОТ на момент его совершения, не образует преступление, если такая множественность не является особенностью законодательной конструкции конкретного состава общественно опасного деяния. Каждый раз любой из фактов такого хищения должен получать самостоятельную юридическую оценку и при наличии необходимых условий влечь ответственность по ст. 7.27 КоАП Информационно-правовая система «Консультант Плюс».. Дополнение диспозиции ст. 7. 27 КоАП словами «при отсутствии признаков преступлений, предусмотренных частями второй, третьей и четвертой статьи 158 Уголовного кодекса Российской Федерации», на наш взгляд, является неудачным и излишним, что порождает дискуссии в теории права и создает очередные трудности в правоприменительной практике.

Следует согласиться с позицией Р.Г. Исмагилова, который полагает, что кража, сопряженная с умышленным либо неосторожным уничтожением или повреждением чужого имущества, квалифицируется по совокупности со ст. 167 (умышленное уничтожение или повреждение имущества) либо ст. 168 (уничтожение или повреждение имущества по неосторожности) УК РФ. Если же уничтожение либо повреждение имущества происходит после акта кражи, выступая способом распоряжения похищенным, действия виновного подлежат квалификации только по ст. 158 УК РФ, дополнительной квалификации в данном случае не требуетсяСм.: Исмагилов Р.Г. Кража чужого имущества: уголовно-правовые и криминологические аспекты. Автореф. канд. дисс. М., Юрид. институт МВД РФ, 2001. С.12..

Между действиями виновного в краже и наступившими последствиями в виде причинения прямого ущерба собственнику или иному владельцу похищенного имущества необходимо установить причинную, то есть объективно существующую связь.

Изучение правоприменительной практики свидетельствует, что это, казалось бы, чисто теоретико-догматическое положение имеет важное практическое значение. Дело в том, что в последние годы все чаще организацией реальной либо фиктивной кражи пытаются прикрыть крупные недостачи денег и товарные махинации.

Таким образом, при квалификации следует проявлять особую внимательность, чтобы совершённая кража не оказалась прикрытием других, нередко более опасных преступлений.

Исходя из приведённых положений, а также теоретических позиций, который занимает наука уголовного права в России, автор выделил субъективные и объективные критерии, раскрывающие содержание тайности хищения.

С субъективной стороны виновный в совершении кражи предполагает, что его действия тайны, т.е. они скрыты для окружающих, их никто не видит.

Субъективная сторона кражи предполагает установление двух обязательных признаков:

1) умышленной формы вины в виде прямого умысла;

2) корыстной цели.

Прямой умысел при совершении кражи заключается в том, что виновный осознаёт общественную опасность своих тайных действий по противоправному и безвозмездному изъятию и обращению чужого имущества в свою пользу или пользу других лиц, предвидит возможность и неизбежность наступления последствий в виде причинения таким образом прямого ущерба собственнику либо иному владельцу похищаемого имущества и желает их наступления.

Например, Могиль В.В., имея умысел на завладение чужим имуществом. 27.00. 2004 г., в дневное время, находясь на рынке-1 «Большие Исады» г. Астрахани, подошел к гр. Калиевой Н.А. и воспользовавшись тем, что последняя отвлеклась, тайно похитил у нее из сумки кошелек, в котором находилось 5 тысяч 600 рублей.

Могиль В.В. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «в», п. «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ.

Таким образом, здесь налицо наличие именно прямого умысла на совершение преступления. То есть виновное лицо осознавало общественную опасность своих действий, предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий в виде причинения реального значительного имущественного ущерба и желало их наступления.

В современной теории уголовного права России и других государств СНГ является общепризнанной точка зрения, что совершить кражу можно только с прямым умыслом, косвенный умысел здесь невозможен.

Еще одним обязательным признаком субъективной стороны кражи является корыстная цель, то есть желание виновного получить материальную выгоду незаконным путем. Корыстная цель выражается в стремлении обладать фактической возможностью незаконно владеть, пользоваться и распоряжаться чужим имуществом, как своим собственным, то есть лично потребить или использовать его другим способом, продать, подарить, передать иным лицам взаймы, в качестве оплаты долга либо оказанных услуг и т.д. Тайное незаконное изъятие и обращение чужого имущества в свою пользу либо пользу других лиц, осуществленное без корыстной цепи, не может квалифицироваться как кража, но способно влечь уголовную ответственность за уничтожение или повреждение чужого имущества, самоуправство, угон транспортных средств Комментарий к Уголовному Кодексу РФ с постатейными материалами и судебной практикой. М., 2001. С. 469..

Субъект кражи - физическое вменяемое лицо, достигшее возраста четырнадцати лет. Установление ответственности за кражу не с шестнадцати, а с четырнадцати лет связано с рядом обстоятельств. Во-первых, кражи, как вид преступления, сегодня довольно широко распространены среди несовершеннолетних, в силу чего их совокупный объем представляет значительную опасность для общества. Во-вторых, социальная опасность кражи понятна лицу, достигшему четырнадцатилетнего возраста, следовательно, оно в полной мере осознает необходимость воздержания от совершения кражи. В-третьих, ответственность за кражу, наступающая в четырнадцать лет, ориентирована на предупреждение более серьезных преступлений со стороны несовершеннолетних, которые могут быть совершены, если своевременно не остановить их в стремлении к обогащению незаконным путем.

Вместе с тем кражи совершаются и малолетними лицами, не достигшими возраста четырнадцати лет. В этом случае применяется гражданско-правовая и иные (кроме уголовной) виды ответственности.

Изучение уголовного законодательства зарубежных стран свидетельствует о том, что не во всех государствах уголовная ответственность за кражу наступает с четырнадцатилетнего возраста.

Например, уголовный закон Швейцарии, с точки зрения возможности наступления и содержания уголовной ответственности, делит молодых людей на четыре категории: 1) дети в возрасте до семи лет; 2) дети, достигшие возраста семи лет, но не достигшие возраста пятнадцати лет, 3) подростки, достигшие возраста пятнадцати, но не достигшие возраста восемнадцати лет; 4) молодежь, достигшая возраста восемнадцати лет, но не достигшие возраста двадцати пяти лет Уголовный Кодекс Швейцарии. М., 2000. С.37 - 45..

Исходя из этой классификации и её правовых последствий, совершивший кражу ребенок в возрасте до семи лет не понесет никакой уголовной ответственности. Если кража совершена в возрасте от семи до достижения пятнадцати лет, может последовать целая серия уголовно-правовых мер принудительно-воспитательного характера, установление особого наблюдения, применение дисциплинарных мер. При совершении кражи в возрасте от пятнадцати до достижения восемнадцати лет уголовно-правовые меры воспитательного характера усиливаются, возможно, направление виновных в воспитательный или исправительный дом для особо трудных подростков, могут быть применены и уголовные наказания в виде штрафа либо заключения. Когда кража совершена лицом в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет, применяются те же по своему характеру уголовно-правовые меры, что и ко взрослым преступникам, но они, во-первых, мягче по своему содержанию, во-вторых, применяются с обязательным учетом степени социально-нравственной запущенности, физического и духовного состояния молодого преступника. Такие лица, если они имеют существенные дефекты в развитии, являются беспризорными, уклоняются от работы, вместо наказания могут быть направлены в специализированное воспитательно-трудовое учреждение.

Опыт Швейцарии заслуживает внимательного изучения, поскольку более дифференцированный и детальный подход к уголовной ответственности в возрасте от семи до двадцать пяти лет может быть полезен для совершенствования уголовного законодательства России.

Точное понимание уголовно - правовых аспектов основного состава кражи является важной предпосылкой для правильной квалификации этого вида преступной деятельности.

2.3 Квалифицированные виды кражи

Квалифицированные виды кражи предусмотрены в ч. 2 ст. 158 УК. Это совершение кражи: а) группой лиц по предварительном сговору; б) с незаконным проникновением в помещение либо иное хранилище; в) с причинением значительного ущерба гражданину; г) из одежды, сумки и другой ручной клади, находящейся при потерпевшем.

Укажем, что законодатель исключил из состава квалифицирующих признаков ч. 2 ст. 158 УК РФ такой признак, как неоднократность. Очевидно, что в этом вопросе сыграло свою роль Постановление Конституционного Суда РФ от 19 марта 2003 года №3-П «По делу о проверке конституционности положений УК РФ, регламентирующие правовые последствия судимости лица, неоднократности и рецидива преступлений, а также п. 1-8 Постановления Государственной Думы от 26 мая 2000 г. «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» в связи с запросом Останкинского муниципального (районного) суда г. Москвы по жалобам ряда граждан» Российская газета. 2 апреля 2003г. №61., касающееся трактовки понятия неоднократности во многих статьях УК, в т.ч. в ст. 158 УК РФ.

Часть 3 ст. 158 УК также описывает квалифицирующие признаки кражи: совершённая с незаконным проникновением в жилище либо в крупном размере. А вот уже в ч. 4 данной статьи говорится о таких квалифицирующих признаках кражи как кража, совершённая: а) организованной группой; б) в особо крупном размере.

Для квалификации кражи по ч. 2 или ч. 3 ст. 158 достаточно хотя бы одного из вышеперечисленных квалифицирующих видов кражи. Тем не менее в приговоре надлежит зафиксировать все квалифицирующие признаки, установленные по делу, с точным указанием соответствующих пунктов и части статьи. Отсутствие такого указания рассматривается как неточное применение уголовного закона, что влечет отмену приговора БВС РФ. 1998. N 3. С. 18..

В правоприменительной практике известны случаи, когда в одном (единичном) преступлении имеют место несколько квалифицирующих признаков деяния, предусмотренных ч. 2 и 3 ст. 158 УК. Содеянное квалифицируется по ч. 3 ст. 158, и по ней определяется наказание. При этом «алгоритм» (сочетание) нескольких квалифицирующих признаков кражи не есть совокупность преступлений, ибо отсутствует множественность самих деянийСм.: Завидов Б.Д. Кража. Уголовно - правовой анализ диспозиции состава преступления, предусмотренного ст.158 УК РФ: Практическое пособие - М.: «Издательство ПРИОР», 2002. С.17..

Совершение преступления группой лиц по предварительному сговору (п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ).

Законодательной новеллой явилось включение в п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ формулировки «группа лиц по предварительному сговору». Как известно, посредством введения квалифицирующих признаков законодатель создаёт в дополнение к основному составу соответствующие квалифицирующие его виды и тем самым дифференцирует уголовную ответственность.

Установленные законодателем квалифицированные виды определённого посягательства свидетельствует о качественно более высоком уровне их общественной опасности по сравнению с основным составом. По типовому уровню общественной опасности квалифицирующие признаки преступления располагаются в соответствующей части статьи уголовного закона. В свою очередь типовая общественная опасность преступления трансформируется в установленные за него типовые виды и размеры наказания.

Согласно ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. Применительно к краже это означает, что сговор на совершение кражи должен иметь место до начала совершения преступления, хотя бы и непосредственно перед началом его по внезапно возникшему умыслу. Так, группа молодых людей, находившихся в состоянии опьянения, увидев, что торговый киоск в ночное время не охраняется, решила его обворовать, но в момент, когда участники группы пытались взломать дверь и проникнуть внутрь киоска, они были задержаны милицейским патрулем. Действия этих лиц следует квалифицировать как покушение на кражу, совершенное группой лиц по предварительному сговору. Действия же соучастника групповой кражи, который не был исполнителем (соисполнителем), должны квалифицироваться по ст. 34 и п. «а» ч. 2 ст. 158 УК. В данном варианте отсутствует квалифицирующий признак, предусмотренный п. «а» ч. 2 ст. 158 УК, - «совершение преступления по предварительному сговору группой лиц».

Сговор о совершении кражи должен происходить как бы «заранее», т.е. до начала совершения преступления. Но в практике встречаются случаи того, что лицо пыталось совершить кражу в одиночку, но оно при этом терпит неудачу. Однако для достижения поставленной цели такое лицо вступает в сговор с другим лицом, чтобы вновь предпринять попытку хищения. В этом случае сговор также считается предварительнымСм.: Севрюков А.П. Уголовно - правовая характеристика кражи. // Адвокатская практика. 2003. №2. С.15..

Если же речь идет о соучастии с разграничением видов соучастников (исполнитель, пособник, подстрекатель), то группы лиц в смысле ч. 2 ст. 158 УК не будет.

Поскольку закон в качестве квалифицированного вида кражи указывает на соучастие в форме соисполнительства по предварительному сговору, что предполагает совместный умысел на совершение преступления, все участники группы должны обладать признаками субъекта. Поэтому, если в составе группы один участник является субъектом, а остальные ввиду малолетнего возраста или невменяемости субъектами не являются, группы по предварительному сговору не будет. В этом случае единственный субъект будет отвечать по ч. 1 ст. 158 УК и по совокупности за вовлечение несовершеннолетних в совершение преступления (ст. 150 УК), если он привлек к совершению кражи лиц, не достигших 14-летнего возраста. При этом надо иметь в виду, что, если лицо, являющееся субъектом преступления, заставив совершить кражу малолетнего, само не принимало участия в краже, оно отвечает за кражу как исполнитель путем посредственного причинения, использовав малолетнего как орудие преступления Уголовное право России: Учебник для вузов. Т. 2: Особенная часть / Под общ. ред. А.Н. Игнатова и Ю.А. Красикова. М.: ИНФРА-М-Норма, 1998. С. 182..

При совершении кражи по предварительному сговору группой лиц каждый из соучастников несет ответственность за это преступление в полном объеме похищенного, причем независимо от того, какая доля «упала» ему лично. В то же время имеет место факт того, что лица, которые систематически скупают у похитителей краденое, не могут считаться соисполнителями. В этом варианте действия означенных выше лиц должны квалифицироваться по ст. 34 УК и соответствующей части ст. 158 УК БВС РФ. 1995. N 5. С. 6..

По мнению автора, содержание признака совершение кражи «группой лиц по предварительному сговору» интегрирует в себе такие виды совместной преступной деятельности как соучастие в преступлении и проявление группы как способа совершения преступления при отсутствии признаков соучастия, хотя по этой проблеме в юридической литературе нет однозначного решения.

Так, например, М.Д. Шаргородский писал, что в тех статьях Особенной части УК, где речь идет о соисполнительстве и групповой преступной деятельности, имеется в виду не соучастие, а «совершение при определенных условиях преступления несколькими лицами»См.: Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы общего учения о соучастии // Правоведение. 1960. №1. С.84.. Поэтому, считал он, «когда в действиях каждого из лиц, совершивших совместно преступление имеется состав, предусмотренный статьёй Особенной части УК РФ, для квалификации их деяний в институте соучастия нет надобности» Там же. С.85.. Большинство авторов любые групповые действия, предусмотренные в статьях Особенной части УК, рассматривают как соучастие в преступлении См.: Иванов Н.Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. - Саратов, 1991. С.44.. При этом наиболее распространенной является точка зрения, что для наличия состава преступления - кражи группой лиц по предварительному сговору - требуется и предварительный сговор, и участие этих лиц в совершении кражи согласно сговору, то есть выполнение участниками таких действий, которые содержат в себе признаки объективной и субъективной сторон состава кражи чужого имущества См.: Комментарий к Уголовному Кодексу РФ / Под ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. - М., 1996. С.343-344. Российское уголовное право. Особенная часть / Под ред. М.П. Журавлёва и С.И. Никулина. - М., 1998. С.144.. Аналогичную позицию занял и Пленум Верховного Суда РФ, который в постановлении №29 от 27 декабря 2002 г. указал, что, если организатор, подстрекатель или пособник непосредственно не участвовал в совершении хищения чужого имущества, содеянное исполнителем преступление не может квалифицироваться как совершенное группой лиц по предварительному сговору. При квалификации действий виновных как совершения хищения чужого имущества группой лиц по предварительному сговору следует выяснять, имел ли место такой сговор соучастников до начала действий, непосредственно направленных на хищение чужого имущества, состоялась ли договоренность о распределении ролей в целях осуществления преступного умысла, а также какие конкретно действия совершены каждым исполнителем и другими соучастниками преступления Российская юстиция. 2003. №2. С.70.. Уточняя это предложение, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении №29 от 27 декабря 2002 г. далее разъяснил: «Исходя из смысла ч. 2 ст. 35 УК РФ уголовная ответственность за кражу, грабеж или разбой, совершенные группой лиц по предварительному сговору, наступает и в тех случаях, когда согласно предварительной договоренности между соучастниками непосредственное изъятие имущества осуществляет один из них. Если другие участники в соответствии с распределением ролей совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершении преступления (например, лицо не проникало в жилище, но участвовало во взломе дверей, запоров, решеток, по заранее состоявшейся договоренности вывозило похищенное, подстраховывало других соучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления), содеянное ими является соисполнительством и в силу ч. 2 ст. 34 УК РФ не требует дополнительной квалификации по ст. 33 УК РФ. Действия лица, непосредственно не участвовавшего в хищении чужого имущества, но содействовавшее совершению этого преступления советами, указаниями либо заранее обещавшего скрыть следы преступления, устранить препятствия, не связанные с оказанием помощи непосредственным исполнителям преступления сбыть похищенное и т.п., надлежит квалифицировать как соучастие в содеянном в форме пособничества со ссылкой на ч. 5 ст. 33 УК РФ» Там же. С.71.. В монографической литературе высказано справедливое мнение, что «одна и та же формулировка закона допускает и совершение преступления группой как соучастия в преступлении, и проявления «группы» как способа совершения преступления при отсутствии признаков соучастия»См.: Галиакбаров Р.Р. Квалификация половых преступлений. - М., 1980. С.38.. Кроме того, в рассматриваемом случае мы придерживаемся не получившей признания точки зрения о том, что «хищение, совершённое по предварительному сговору, может иметь место как при соисполнительстве, так и при соучастии в узком смысле слова, причём в любом случае образуется его квалифицированный состав» См.: Пинаев А.А. Уголовно - правовая борьба с хищениями. - Харьков, 1975. С.166.. Представляется, что квалифицирующий признак кражи, совершённой «группой лиц по предварительному сговору», в своём содержании предполагает и групповой способ совершения кражи при возможном отсутствии соучастия и соучастие в преступлении с распределением ролей (сложное соучастие) между организатором, подстрекателем, пособником и исполнителем (соисполнителями). Поэтому, по мнению автора, позиция Пленума Верховного Суда РФ, содержащаяся в постановлении №29 от 27 декабря 2002 года, о том, что при квалификации кражи группой лиц по предварительному сговору в случаях когда лицо, не состоявшее в сговоре, в ходе совершения преступления другими лицами, приняло участие в его совершении, оно должно нести ответственность лишь за конкретные действия, совершённые им лично Российская юстиция. 2003. №2. С.71.: является спорной. Исполнитель (соисполнители) кражи чужого имущества, совершенной по признаку «группой лиц по предварительному сговору» должен нести ответственность по п. «а» ч. 2 ст. 158 УК. Действия организатора, подстрекателя и пособника, непосредственно не участвующие в выполнении объективной стороны кражи, должны квалифицироваться по соответствующей части ст. 33 УК и по соответствующей части ст. 158 УК. При этом п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ им вменятся не должен.

Таким образом, квалифицирующий признак «группа лиц по предварительному сговору» в составе кражи, по нашему убеждению, в свое содержание включает как групповой способ совершения преступления при возможном отсутствие соучастия, так и любую форму соучастия в преступлении по объективным признакам (соисполнительство и сложное соучастие с распределением ролей), и отражает типовой уровень общественной опасности этого вида посягательства.

Совершение кражи с незаконным проникновением в помещение либо иное хранилище (п. «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ).

Повышенная социальная опасность краж, совершаемых путем незаконного проникновения в служебное или производственное помещение либо хранилище, определяется тем, что виновный прилагает усилия к преодолению преград для получения доступа к чужому имуществу. При этом он может взламывать двери, потолочные перекрытия, стены, замки, стремясь похитить имущество даже тогда, когда потерпевший принял специальные меры по обеспечению его сохранности. Демонстрируя особое упорство в достижении преступной цели, преступник нередко использует такие орудия и средства совершения кражи, которые позволяют преодолеть самые изощренные охранительные сооруженияСм.: Севрюков А.П. Уголовно - правовая характеристика кражи. // Адвокатская практика. 2003. №2. С.15..

Под хранилищем понимают хозяйственные помещения, обособленные от жилых построек, участки территорий, магистральные трубопроводы, иные сооружения независимо от форм собственности, которые оборудованы ограждением либо техническими средствами или обеспечены иной охраной и предназначены для постоянного или временного хранения материальных ценностей ФЗ РФ N 133 от 31 октября 2002 года «О внесении изменений и дополнений в Уголовный Кодекс РФ, Уголовный процессуальный Кодекс РФ, Кодекс об административных правонарушениях РФ» // Российская газета от 5 ноября 2002 года..

Ковылкинским районным судом Республики Мордовия 13 января 2000 г. Кривцов осужден по п. п. «а», «б», «в», «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ Определение Верховного Суда от 24 ноября 2000 года по делу №15-ДПР00-44 // БВС РФ. 2001. №7..

По делу также осужден Рузаев. Согласно приговору Кривцов признан виновным в том, что 4 июня 1999 г. совместно с Рузаевым совершил кражу колес с автомашин, принадлежащих Гурееву и Жалнову, а в июне и августе 1999 г. из салонов автомашин Киреева и Ефремова тайно похитил их имущество.

Хищение из салонов автомашин суд признал как совершенное с незаконным проникновением в иное хранилище.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Республики Мордовия приговор в отношении Кривцова оставила без изменения.

Президиум того же суда протест в порядке надзора прокурора Республики Мордовия об исключении из приговора в отношении Кривцова п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ оставил без удовлетворения, а судебные решения - без изменения.

Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об изменении приговора, считая, что суд при квалификации действий Кривцова по эпизодам совершения краж имущества из автомашин, принадлежащих Кирееву и Ефремову, неправильно применил уголовный закон, излишне вменил квалифицирующий признак - незаконное проникновение в иное хранилище.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 24 ноября 2000 г. протест удовлетворила, указав следующее.

Как видно из материалов дела, автомашины потерпевших не находились в отведенном для их хранения месте, а стояли на улице. Сами автомашины являются не хранилищем ценностей, а средством передвижения.

Подход к формулировке квалифицирующего признака кражи в качестве «незаконного проникновения в помещение либо иное хранилище», применяемый в уголовном законодательстве России, с некоторыми особенностями используется и в других бывших республиках Союза ССР. Например, в Казахстане этот квалифицирующий признак формулируется как «незаконное проникновение в жилое, служебное или производственное помещение или иное хранилище» (п. «в» ч. 2 ст. 175 УК РК См.: Уголовный кодекс Республики Казахстан. М., 2001. С. 46.), в Азербайджане - «незаконное проникновение в жилище, помещение, на склад либо иное хранилище» (ст. 177.2.3 УК АР См.: Уголовный кодекс Азербайджанской Республики. Санкт-Петербург, 2001. С. 194.), в Латвии - «проникновение в квартиру или иное помещение, или из хранилища, устройства, соединяющего хранилища, или из транспортного средства» (ч. 3 ст. 175 УК ЛР См.: Уголовный кодекс Латвийской Республики. Санкт-Петербург, 2001. С. 183.), в Узбекистане - «противоправное проникновение в жилище, хранилище или иное помещение» (п. «б» ч. 3 ст. 169 УК РУ См.: Уголовный кодекс Республики Узбекистан. Санкт-Петербург, 2001. С. 194.), на Украине - «проникновение в жилище, другое помещение или хранилище» (ч. 3 ст. 185 УК Украины См.: Уголовный кодекс Украины. Санкт-Петербург, 2001. С. 161.).

В Белоруссии есть только «проникновение в жилище» (ч. 3 ст. 205 УК См.: Уголовный кодекс Республики Беларусь. Санкт-Петербург, 2001. С. 261.), проникновения в нежилое помещение или хранилище здесь не предусмотрено.

Кардинально иная позиция законодателя в Эстонии, где вместо признака «проникновение в жилое или иное помещение либо хранилище» содержится признак «с устранением преграды или запора, препятствовавших проникновению в место нахождения имущества» (ч. 3 ст. 139 УК ЭР См.: Уголовный кодекс Эстонской Республики. Санкт-Петербург, 2001. С. 133.). Эстонский вариант рассматриваемого квалифицирующего признака кражи схож с подходом тех зарубежных стран, которые предусматривают в качестве квалифицирующего признака совершение кражи со взломом. Например, в Испании это целый набор приемов, включающих взлом шкафов, сейфов, разрушение стены, потолка, пола, взлом дверей, окон (ст. 239 УК Испании См.: Уголовный кодекс Испании. М., 1998. С. 77.). В уголовном законе Польши прямо упоминается о краже «со взломом» (§ 1 ст. 279 УК См.: Уголовный кодекс Республики Польша. Санкт-Петербург, 2001. С. 187.), без раскрытия при этом приемов взлома. Особо тяжким случаем кражи считает совершение кражи «с проникновением со взломом в здание, служебное или деловое помещение либо другое закрытое помещение либо проникновение в них без взлома, открытие двери с помощью поддельного ключа или другого приспособления, не предназначенного для открытия замка обычным образом» законодатель ФРГ (ч. 1 § 243 УК См.: Уголовный кодекс ФРГ. М., 2000. С. 139.).

Понятие «незаконное проникновение в служебное или производственное помещение либо иное хранилище» разъясняется в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 5 сентября 1986 года «О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности» Сборник Постановлений Пленумов Верховного Суда СССР, РСФСР, РФ. М.: Спарк, 2002. С. 376.

. В соответствии с п. 9 указанного Постановления под проникновением понимается вторжение в жилище с целью совершения кражи, грабежа или разбоя. Оно может совершаться не только тайно, но и открыто, как с преодолением препятствий или сопротивления людей, так и беспрепятственно, а равно с помощью приспособлений, позволяющих виновному извлекать похищаемые предметы без входа в жилище.