Необходимая оборона

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Историческое развитие института необходимой обороны

1.1 История развития необходимой обороны

1.2 Современное правовое регулирование необходимой обороны

Глава 2. Понятие и уголовно-правовой характер необходимой обороны

2.1 Понятие необходимой обороны

2.2 Условия правомерности необходимой обороны

Глава 3. Квалификация действий, выходящих за пределы необходимой обороны

3.1 Условия превышения пределов необходимой обороны

Заключение

Список использованных источников

Введение

Необходимая оборона как правовой институт известна человечеству с древнейших времен. Актуальность института необходимой обороны обусловлена его естественно-правовой природой, поскольку каждый человек имеет право на жизнь, личную неприкосновенность и неприкосновенность своего имущества. В особенности возрастает актуальность данного института в условиях мощного роста преступности, когда человек ежедневно и ежеминутно подвергается опасности, просто выходя на улицу из своего дома. Даже в том случае, если работа правоохранительных органов будет великолепной, они не смогут обеспечить полную безопасность каждого лица. Однако в настоящее время работа правоохранительных органов оставляет желать лучшего. Это еще один аргумент в пользу актуальности института необходимой обороны.

Однако тема «Необходимая оборона» является дискуссионной, поскольку, в правовом регулировании данного института возникают определенные проблемы. Они связаны с тем, что действия лица, находящегося в состоянии необходимой обороны слишком напоминают некоторые составы преступлений.

В русской правовой мысли она получила самую глубокую разработку, в частности, в трудах А.Ф. Кони, Н.С. Таганцева, Н.Д. Сергеевского, идеи которых впоследствии развивались В.Ф. Кириченко, А.И. Санталовым, Н.Н. Паше-Озерским, В.И. Ткаченко, Ю.В. Баулиным и другими учеными. [30. С. 98].

Цель исследования: на основе изучения института необходимой обороны разработать предложения по совершенствованию ее квалификации.

Задачи исследования: изучить историю возникновения необходимой обороны, проанализировать современное законодательство, изучить практику квалификации необходимой обороны, разработать предложения по совершенствованию законодательства.

Объект исследования: обстоятельства, исключающие преступность деяния.

Предмет исследования: институт необходимой обороны.

Методы: исторический, логический, системный, сравнительный, специально-юридический.

Работа состоит из теоретической части, а также включает в себя выводы и предложения.

Глава 1. Историческое развитие института необходимой обороны

1.1 История развития необходимой обороны

Институт необходимой обороны имеет свою древнюю историю, отражая на своих страницах культуру народа. Одним из самых древнейших законодательств представляется индусское. Вот что говорится в законах Ману:

Тот, кто в войне, предпринятой в защиту священных прав, ради собственной безопасности, ради защиты женщины или брамина, справедливо убьет кого-либо, не признается виновным. Каждый человек должен убить без всякого колебания того, кто бросается на него с целью убийства, кто бы ни был последний, даже его начальник, дитя, старец, даже старец весьма сведущий в священном писании. Убить человека, который в частном или публичном месте покушается на убийство, ни в каком случае не дает основания признавать убившего виновным. Эта ярость в борьбе с яростью.

Таким образом, по закону Ману допускается убийство посягателя не только в защиту себя, но и других, при нападении каких бы то ни было лиц, даже самых уважаемых, какими были старцы «весьма сведущие в священном писании», не говоря о начальниках. Такая оборона допускалась не только в защиту себя, но и других лиц; причем надо заметить, что оборона, как видно, допускалась в защиту только жизни, о защите имущества законы Ману ничего не говорят.

По египетским законам оборона была не только правом, но и обязанностью относительно третьих лиц. Означенные законы карали смертной казнью того, кто видел убийство, не защитил, имея на то возможность; в случае невозможности, он должен был донести судебной власти, при неисполнении чего подвергался телесному наказанию и трехдневному лишению пищи.

Переходя от египетского законодательства к еврейскому, мы видим, что оно разрешало оборону имущества. В книге Исход говорится:

«Если кто застанет вора подкапывающего и ударит его так, что он умрет, то кровь не вменится ему. Но если зашло над ним солнце, то вменится ему кровь».

Надо заметить, что в древние времена, при отсутствии искусственного освещения, повсеместно господствовала тьма, которая сама по себе наводит страх, в особенности на умы простые и суеверные. Ввиду данного обстоятельства и психического состояния собственника, библейское законодательство разрешило ему убить ночного вора, что воспрещалось при восходе солнца, когда исчезали страхи, когда поднимались соседи, могущие прийти на помощь. В убийстве при восходе солнца оно видело проявление одного только чувства мести, которое оно стремилось регулировать, поставить ему известные границы и тем приучить человека владеть собой.

Но, преследуя означенное убийство, законы Моисея не обратили внимания на сопротивление вора при его поимке, на что обратило внимание законодательство римское. Законы XII таблиц также разрешали убить ночного вора и, кроме того, они разрешали убить вора, совершившего кражу днем и оказывавшего вооруженное сопротивление при поимке. Недостаток способности к обобщению, свойствен был и римскому праву, которое в своих постановлениях не обнимало всех случаев, происходивших в жизни. Но эти недостатки римского законодательства исправлялись широким обобщающим умом судей, черпавших основания для своих взглядов из юридического сознания народа.

«Лучше предупредить опасность собственными силами - говорили римляне - чем потом обиженному прибегать к помощи судьи». «(Mejus est occurrire et moderi quam injuria accepta perquirere vindictam). Право частной защиты признавалось римскими юристами правом прирожденным. «Vim vi defendere omnes legespermittunt», «Vim vi repellere idque jus natura comparatur» и пр. в подобном же духе проповедовали они.

Римские юристы выработали для необходимой обороны следующие два главных условия: 1) несправедливость нападения и 2) неизбежность опасности.

«Все другие ограничения, - говорит Жирарди, - которые впоследствии им приписывали, суть тонкости толкователей, которые создали их вследствие перемены обычаев, вследствие превратности времени, вследствие грубости народа и вследствие законов, изданных под впечатлением страха, возникавшего при частом повторении кровавых преступлений».

Переходя от римского права к средневековым законодательствам, мы увидим тут самые разнообразные и, по-видимому, странные взгляды на право частной защиты. Одни законодательства разрешали убийство при защите чести и имущества, другие подвергали каре за убийство при защите собственной жизни. Так, по законам рипуарским и фризским освобождались от наказания те лица, которые убивали посягавших на целомудрие женщины, воров, совершавших похищение со взломом и подкопом, покушавшихся на поджог дома и святотатцев; по французскому и англосаксонскому праву убийство и нанесение ран при защите собственной жизни освобождало от наказания по усмотрению короля [11. С. 56]. В законах Лонгобардских Луитпранда вот что говорится по этому поводу: «если свободный человек, защищаясь, убьет свободного человека и если будет доказано, что он, защищаясь, убил свободного человека, то пусть будет подвергнут штрафу, который указан в предшествовавшем вердикте - славного Ротариуса. В законах Людовика Благочестивого говорится почти то же самое.

«Если кто побуждаемый какой-либо необходимостью совершить убийство, то граф в ведении коего это убийство совершилось, пусть заставит заплатить композицию и примирится, скрепив клятвой. Если какая-либо из сторон не согласится, т.е. тот ли, который совершил убийство, или тот, который должен получить штраф, тогда пусть граф пришлет ослушника и представит пред нами, чтобы мы могли на тот срок, на который будет нам угодно, отправить в ссылку, пока не искупит своей вины, чтобы не осмеливался быть непослушными графу и чтобы из этого непослушания не выросло большое зло».

Подобные же постановления мы встречаем в капитуляриях королей франкских и в законах бургундских. Если мы взглянем на эти законы с чисто юридической точки зрения, то увидим полное отрицание необходимой обороны и придем к заключению, что эти законы запрещали убийство при защите собственной жизни, не допуская, таким образом, гарантии безопасности; но подобные выводы будут неправильны, показывая недостаточность юридической точки зрения в данном случае. Если мы взглянем с исторической и социальной точек зрения, то придем к противоположному заключению и поймем, что только подобные законы могли гарантировать личную безопасность в беспокойную эпоху средних веков, когда народы, победившие Рим, еще не вышли из полудикого, варварского состояния, в котором господствовали необузданные, разрушительные инстинкты и в котором чувство мести имело преобладающее значение над всеми другими чувствами.

Чувство мести - главный источник справедливости варварских народов. Под влиянием этого чувства происходили нескончаемые войны между общинами, родами, частными лицами, войны, угрожавшие истреблением населения, угрожавшие личной безопасности. Вот почему необходимо было обуздать это чувство, приучить человека к усилию над собой, возбудить в нем чувство долга, приучив его повиноваться власти, к повиновению законам.

«В первые времена, - говорит Фиоретти, - наказание не было, как многие полагают, эквивалентом защиты, оно имело совсем другую цель: законодательство стремилось более всего противодействовать проявлению вечной вражды, чем наказать виновного. А потому, если государство находило, что наказание прибегнувшего к необходимой обороне могло предотвратить будущие частные войны, то оно без всякого стеснения прибегало к этой мере. Таким образом, судя по гениальному замечанию Монтескье, варварский законодатель более сосредоточивал свое внимание на том, как бы обезопасить виновного от мести обиженного, чем наказать его».

В том же самом направлении действовало каноническое право. Проповедуя чувства человеколюбия, повелевая любить даже ненавидящих, христианская церковь смотрела на право обороны, как на необходимое зло. Убивший при самообороне нарушил все-таки божеский закон и рассматривался, как грешник, и потому подвергался церковному покаянию. Запрещая ценой жизни защищать имущество и рекомендуя бегство в случае опасности, каноническое право разрешало, однако ж, защищать постороннее лицо, при чем оправдание к этому находило в поступке Моисея, убившего египтянина при защите единоплеменника.

В декрете Грациана, служащим основанием канонического права, говорится: «если священник при нападении какого-нибудь нечестивца получит жестокие побои и, отражая их, нанесет удары посохом в голову, что все законы и права позволяюсь отражать силу силой, то эти удары должны быть нанесены при бесспорной обороне и не с целью мщения, а в видах защиты от обиды; но тот же священник будет не свободен вполне от наказания за человекоубийство, смотря по качеству самого орудия, которым он наносил удары и которое по своей тяжести причиняет удар очень сильный, а также принимая в соображение ту часть тела, на которую был направлен удар».

«Таким образом, церковь, - говорит Жирарди, - в средние века насилия и безнравственности была уделом свободы и права, а потому не могла не провозгласить права обороны; но по природе своего института, по той высокой миссии, которую она преследовала, проповедуя Божеское милосердие и прощение среди народа грубого и жестокого, она, конечно, не могла дать законную оборону в достаточно широком размере».

Прошли века самоуправства и насилия, прекратились частные войны, и наступило торжество принципа порядка, права, выражением чего явился законодательный сборник императора Карла V - Каролина, одобренный Аугсбургским и Ратисбонским сеймами. В этом сборнике законодатель вообще и относительно необходимой обороны в частности стремился согласовать принципы римского права с принципами германского, дав довольно полное развитие институту обороны. В статье 139 Каролины находим: «Кто для спасения своего тела, своей жизни противоставляет защиту, при которой убивает нападающего, тот ни перед кем не отвечает». Чтобы оборона была признана законной, требуется, чтобы нападающий был вооружен и чтобы нападение было незаконно. Кроме того, Каролина не признавала виновными в убийстве: женщину, убившую посягателя на ее честь, мужчину, защищавшего свою жену и дочь, а также тех, которые, как гласит она, «убивали, чтобы спасти тело, жизнь или имущество другого лица, а равно и тех, которые уполномочены были на арестование кого-либо, встречая опасное сопротивление, принуждены были вследствие насилия прибегнуть к убийству».

Таким образом, Каролина представляет право обороны в довольно широких пределах, которые впоследствии, под влиянием учений Гуго Гроция и Пуффендорфа, стали суживаться. Это учение в своих заключительных выводах проводит взгляд, что необходимая оборона составляет естественное право только первобытного человека и в виду этого должна быть поставлена в тех пределах, которые обусловлены общественной необходимостью и требованием Евангелия, а потому может быть допустима только при неизбежной опасности и для защиты собственной личности представляющей для каждого невознаградимое благо. Взгляды эти отразились на западноевропейских законодательствах, которые обставили оборону такими формальностями, которые делали самое право - по выражению Кони - не действительным.

В обороне стали видеть остаток самоуправства, посягательство на верховные государственные права.

«Известно, - говорит Спасович, - что последние два столетия были периодом постепенно усиливавшейся правительственной централизации. Юристы, казуисты и судьи практики этого периода, служа проповедниками государственной идеи и жертвуя этой идее личностью, допускают, правда, необходимую оборону, но стараются обставить ее такими условиями, при которых употребление ее становится невозможно. Таким образом, лицо, обезоруженное, связанное, по рукам и ногам, становилось целью нападения, само ничего не смея предпринять для ограждения опасности. Следуя этому одностороннему направлению, ученые криминалисты наговорили и написали много нелепостей и ввели столько ненужных казуистических тонкостей, что затемнили предмет, который сам по себе ясен и понятен» [18. С. 84].

На праве обороны отразились не только теоретические воззрения ученых, но и исторический характер страны, с ее политическими и социальными условиями. В этом отношении большой интерес представляют Франция и Англия, история которых выражает два противоположных течения, два противоположных принципа: история первой проявляется в развитии централизации и авторитета власти, второй в развитии местной самостоятельности и индивидуальной свободы. Обращаясь к Франции, мы видим, что под влиянием королевских ордонансов, запрещавших под смертной казнью прибегать к самосуду, необходимая оборона рассматривалась, как это последнее преступление, и лицо, прибегавшее к ней, приговаривалось к смертной казни, от которой избавлялось только милостью монарха.

Взгляды Гуго Гроция и Пуффендорфа в сравнении с подобным взглядом ордонансов выглядели прогрессивно, а потому немудрено, что эти взгляды сделались господствующими между французскими законоведами и оказали свое влияние при организации института обороны после революции, которая никакого влияния на этот институт не оказала. О необходимой обороне Code penal говорит в 328 и в 329 статьях. На основании первой из этих статей, не признается ни преступлением, ни проступком, убийство, нанесение ран и побоев в случае действительной необходимости, ради защиты себя или других лиц; на основании же последней, т.е. 329, к необходимой обороне отнесены те случаи, когда убийство, раны и побои явились последствием отражения в ночное время приступа (escalade) или взлома сиены, дверей дома или другого обитаемого строения или их принадлежностей, а также защиты против насильственного похищения.

Из этого видно, что французское законодательство допускает необходимую оборону только при защите личности; что касается защиты собственности, то она допускается в весьма узких пределах. По мнению комментаторов, Code penal, известных Fautsin Helie et Chauveau, необходимая оборона имущества никогда не может быть нужна; собственник может уступить силе, потому что закон открывает ему судебный путь для преследования похитителя. Собственник не должен касаться жизни даже вора, исключая случаи насильственного нападения.

Новейший комментатор Code penal - проф. Гарро (Garraud), поддерживая взгляды Faustin Helie et Chauveau, выставляет принцип, что «насильственная защита собственности незаконна», так как потеря материального блага не представляется абсолютно невознаградимой, как потеря жизни, свободы и чести». Но, предвидя, что подобный принцип может привести к выводам несогласным с интересами собственности, автор делает такого рода поправку: «этот принцип может быть ограничен следующим правилом: если угрожаемое вам зло не может быть предотвращено, как только преступным актом, то общество, которое гарантирует как собственность, так и свободу, не поколеблется лишить похитителя за кражу свободы, должно признать за собственником право защищать свое добро всеми средствами, которые находятся в его власти. Предположим, что вор вынул из сундука банкира ценные бумаги, составляющие более половины его состояния, и скрылся, спасаясь бегством под покровом ночной темноты, не допускающей узнать его. Причиненное банкиру зло будет невознаградимым, если он не убьет или не ранит похитителя. Положим, он стреляет и убивает, хотя 328 ст. Code penal не дает ему на это права, имея в виду защиту только личности, но не один присяжный не поколеблется признать это деяние не вменяемым в вину ему, находя в этом влияние моральной силы, которую он не в состоянии был преодолеть».

Можно не входить в подробный разбор правильности этих взглядов, но нельзя не заметить, что они несколько снисходительно относятся к богатым людям, которые могут посредством убийства защищать свою собственность, и весьма строго к обыкновенному смертному, которому рекомендуется легальный путь при посягательстве на его достояние. Вся ошибка автора состоит в том, что в решении этого вопроса он идет не научным путем, а метафизическим, принимая как абсолютный принцип положение законодательства, и потому вся аргументация его падает, когда будет отвергнут самый принцип, как неосновательный. Раз необходимая оборона будет признана правом гражданина, то последствием является вывод, что насильственная защита собственности будет вполне законна.

Относительно необходимой обороны весьма интересно английское правовое воззрение, значительно отличающееся от французского. Еще статусом Генриха VIII освобождался от наказания тот, кто убивал злоумышленника, который стремился совершить похищение, убийство или хотел насильственно ночью проникнуть в жилище. Затем действующие основные государственные законы Англии относительно неприкосновенности личности и жилища дают право обороны в довольно значительном размере, согласуясь со взглядами мыслителей и государственных людей. «Всякое несправедливое нападение на лицо, - говорит Локк, - ставит последнее относительно нападающего в военное положение, а потому он может причинять смерть тому, кто употребит силу против естественной свободы».

Каждый англичанин в силу этих законов может дом свой считать крепостью.

«Бедный человек, - говорит Лорд Чатам, - может сопротивляться в своей хижине всей власти короля. Эта хижина может разрушиться от ветхости, крыша ее течет, в нее проникает ветер, буря клонит ее в сторону, но королю Англии воспрещен вход в нее. Вся государственная власть не смеет переступить порог разрушившегося здания».

Таким образом, в силу права сопротивления убийство должностного лица, не соблюдающего при аресте акт Habeas corpus, признается законной обороной, освобождающей от наказания. При королеве Англии произошло следующее событие, давшее возможность судебной практике высказать свой взгляд по этому предмету. Один констебль арестовал женщину вне пределов его служебного округа, а, следовательно, и незаконно. Некто Тулей вступился за эту женщину и в борьбе убил констебля. На него была принесена жалоба по обвинению в смертоубийстве. Присяжные дали специальный приговор, ответив о действительности события, но о невиновности. Вследствие этого, по предложению Лорда Гольта, двенадцать судей семью голосами против пяти решили, «что если кто арестован незаконной властью, то это дает право каждому из сострадания подать ему помощь, особенно в том случае, когда такой арест производится под личиной закона; что если сделано нападение на свободу подданного, то это есть вызов против всех подданных английского короля, и что каждый должен заботиться о соблюдении законов и акта Habeas corpus. На этом основании Тулей был признан только причиною смерти констебля и предан суду духовному.

Таким образом, английская судебная практика решила утвердительно тот вопрос необходимой обороны, который сто лет спустя возбуждал много споров между континентальными юристами.

«Этот вопрос - говорит цитированный выше Гарро - очень трудный, как и все вопросы, когда дело идет о согласовании двух противоположных интересов: свободы гражданина и прав власти. Всякое сопротивление, - говорит одно мнение, - требованию власти, как бы оно ни законно не было, будет незаконно, потому что первая обязанность гражданина состоит в повиновении власти, представитель которой ответственен перед компетентным судом за свои действия. Сопротивление законно - говорит другое мнение, потому что нападение несправедливо. Глава II основных прав человека, напечатанных при конституции 24 июня 1794 г., гласит: «всякий акт направленный против человека вне случаев и форм, установленных законом, является произвольным и тираническим; тот, против которого будет употреблено насилие, имеет право отразить его силой».

«Если бы это последняя система, - продолжает Гарро - была принята, тоя она явилась бы отрицанием общественного порядка, так как предоставляет гражданам право контроля действий чиновника, как по форме, так и по содержанию в самый момент исполнения требований власти, вследствие чего представляется невозможным никакое правительство.

Наши криминалисты Таганцев, Сергеевский и Кистяковский допускают необходимую оборону против незаконных действий должностных лиц, не разделяя взглядов подобных Гарро, в основании которых лежит положение, заключающееся в том, что допущение обороны равносильно контролю над действием чиновника в момент исполнения власти. Никакого контроля в подобном случае нет, а есть защита права против незаконных действий лица, которое в момент посягательства потеряло уже право на защиту со стороны закона, который оно первый нарушило [19. С. 30].

Вообще вся аргументация Гарро по этому вопросу, как и по вопросу о защите собственности, отличается консервативным духом легистов, боязнью выйти из тех пределов, которые были указаны старыми учителями.

Французский Code penal служил образцом для многих европейских законодательств, между прочим, для Бельгийского и Итальянского, которые относительно необходимой обороны почти буквально повторили статьи означенного кодекса. Изданный в 1888 году новый итальянский кодекс (II nuovo codice penale) ограничил необходимую оборону (ст. 49) только защитой личности от несправедливого нападения, не допуская защиты имущества даже в тех узких пределах, в которых допускает французский закон. Интересно, что этот кодекс устранил само название законная оборона.

1.2 Современное правовое регулирование необходимой обороны

Институт необходимой обороны, как мы видим из вышеизложенного, на разных исторических этапах имел различный правовой характер. Если в одной культуре допускалось убийство в целях защиты жизни (как своей, так и другого лица), то в других допускалось и убийство с целью защиты имущества.

На сегодняшний день он остается одним из обстоятельств, исключающих преступность деяния.

Правовое регулирование - понятие очень широкое. В узком смысле можно сказать, что на современном этапе институт необходимой обороны регулируется Конституцией и Уголовным Кодексом РФ.

Стержнем всей законодательной системы Российской Федерации является Конституция. Глава 2 Конституции РФ закрепляет права и свободы человека и гражданина, в том числе право каждого на жизнь, свободу, неприкосновенность и т.д. Именно охрана этих прав является целью существования такого института как институт необходимой обороны.

В Уголовном кодексе Российской Федерации институт необходимой обороны регулируется, прежде всего, статьей 37, которая содержит определение понятия необходимой обороны (ч. 1 ст. 37 УК РФ). Часть 2 указанной статьи говорит о посягательствах, не связанных с насилием, опасным для жизни обороняющегося лица. Здесь мы сталкиваемся с понятием превышения пределов необходимой обороны.

Часть 3 разъясняет нам, что право необходимой обороны принадлежит в равной мере всем лицам, независимо от их расовой или иной принадлежности, должностного или служебного положения и т.д. Кроме того, Особенная часть УК РФ содержит такой состав преступления как убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны.

Таким образом, основу института необходимой обороны составляют три элемента: общественно опасное посягательство, защитные действия и причинение вреда. От их соотношения зависит, будут ли действия расцениваться как необходимая оборона, или же, как преступление, совершенное при ее превышении, либо вообще действия лица не имеют никакого отношения к необходимой обороне.

Мы видим, что для того, чтобы квалифицировать действия лица как убийство при превышении необходимой обороны можно только в том случае, если налицо все признаки необходимой обороны и только одно из условий правомерности (о которых речь пойдет ниже) не соблюдено. Итак, это обстоятельство, исключающее преступность деяния, но при определенных условиях являющееся обстоятельством, образующим привилегированный состав.

Из содержания статьи 37 УК РФ мы делаем вывод о том, что в РФ необходимая оборона возможна как при защите личности, так и имущества, поскольку в статье сказано: «… личности и прав обороняющегося…). При этом необходимая оборона возможна как в защиту себя самого, так и других лиц. Все лица имеют равные права на необходимую оборону, независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения. При этом должны быть соблюдены все условия правомерности необходимой обороны, в частности не превышены ее пределы.

Главной особенностью необходимой обороны является то, что она предполагает, с одной стороны, нарушение прав другой стороны, вызывающее на защиту. А, во-вторых, оборона эта действительно необходима (другими словами - она вынужденная), т. е. такая оборона, когда человек поставлен в необходимость защищать своё право сам без посторонней помощи (допустим, со стороны правоохранительных органов или же других лиц) [23. С. 5].

Как применить находящееся у вас на законном основании оружие при необходимой обороне или же если на то возникнет крайняя необходимость? Ведь согласитесь, что если вы не знаете, как его правильно применять - можете считать, что оружия самообороны у вас по сути то и нет.

Федеральным законом «Об оружии» нам - гражданам Российской Федерации - предоставлено право на применение оружия (ст. 24). Что же означает термин «применение оружия»? Попробуем пояснить это. Применить огнестрельное или газовое оружие - значит использовать его по основному назначению, т. е. произвести из оружия выстрел. К примеру, если это оружие огнестрельное, то применением считается производство из него выстрела. Любые иные манипуляции с оружием - его демонстрация, снятие с предохранителя, досылание патрона в патронник и т. д. - применением оружия считать нельзя.

В каких же ситуациях гражданин вправе применить имеющееся у него на законном основании оружие для защиты жизни, здоровья и собственности? Их две: в состоянии необходимой обороны или при крайней необходимости.

При этом право на необходимую оборону принадлежит всем лицам, даже если по ситуации они могли избежать общественно опасного посягательства или могли обратиться за помощью к другим лицам или органам власти.

В случаях же хищения вашего имущества, применять оружие следует с большой осторожностью, поскольку законодатель не допускает причинение смерти при посягательстве на вещь, какой бы ценностью она не обладала.

Кроме того, в ходе применения оружия могут возникнуть случаи так называемой «мнимой обороны». Мнимая оборона - это когда общественно опасное посягательств реально отсутствует, а лицо, применяющее оружие, ошибочно предполагает наличие такого посягательства.

Возможны два случая мнимой обороны. В первом - применивший оружие не осознавал и по обстоятельствам дела не предвидел возможности общественно опасных последствий (ст. 28 УК РФ - «Невиновное причинение вреда»). Во втором - применивший оружие наносит вред, не сознавая мнимости посягательства, но по обстоятельствам дела должен был и мог это сознавать. Действия такого лица подлежат уголовной ответственности как за преступление, совершенное по неосторожности по статьям 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности) или 118 УК РФ (причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью по неосторожности).

Однако есть категории граждан, в отношении которых применение огнестрельного оружия прямо законом запрещено - это женщины; инвалиды, у которых налицо явные признаки инвалидности (отсутствие верхней или нижней конечности и т. д.); несовершеннолетние, когда их возраст очевиден или известен (гражданин лично знает нарушителя, узнал о его возрасте от него самого или других лиц в момент нападения и т. д.). Однако даже и к ним оружие может быть применено, если речь идёт о совершении ими вооружённого либо группового нападения.

Что же такое вооруженное нападение? Это когда нападающий вооружён любым видом оружия или использует иные предметы, которыми могут быть причинены телесные повреждения, независимо от того, был ли предмет специально приготовлен нападающим или подобран на месте совершения преступления (камень, ломик, дубинка, топор и т. п.), то такое нападение, безусловно, признается вооружённым. А что следует считать нападением групповым? Им признается нападение двух или более лиц.

Итак, как же поступить, если к вам в дверь ломится преступник, а к помощи правоохранительных органов времени прибегнуть уже не осталось? Совет такой. Приготовить ваше оружие самообороны, дождаться, когда преступник проникнет к вам в дом (квартиру) и тогда уже применять оружие, если агрессия не прекращается, предварительно словесно предупредив нападающего об этом. Так требует ФЗ «Об оружии». Двусмысленный совет, не так ли? А вдруг уже поздно будет защищаться? Но, надо признать, таковы формальные требования закона.

О каждом случае применения оружия (огнестрельного, газового, холодного, пневматического, метательного и т. д.), повлекшем причинение вреда здоровью человека, его владелец обязан незамедлительно, но не позднее суток сообщить в орган внутренних дел по месту применения оружия.

Федеральным законом от 14 марта 2002 г. N 29-ФЗ в ст. 37 УК РФ внесены изменения. Мне бы хотелось обратить внимание только на редакцию ч. ч. 1 и 2 ст. 37 УК, поскольку именно они и претерпели изменения [24. С. 36]. По мысли законодателя, если оборона осуществляется от посягательства, сопряженного с применением насилия, опасного для жизни, или с угрозой применения такого насилия, то допустимо причинение любого вреда нападающему, в этом случае пределы необходимой обороны не могут быть превышены. Это значит, что вопрос о превышении пределов необходимой обороны может возникнуть только тогда, когда посягательство не было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Однако законодателю следовало бы официально определить, какое насилие или угроза его применения являются опасными для жизни. Таким ориентиром может быть примечание к ст. 37 УК, в котором целесообразно указать: "Под насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо угрозой применения такого насилия следует понимать насилие, которое может быть сопряжено с причинением смерти или тяжкого вреда здоровью".

Еще одна проблема, связанная с необходимой обороной, долгое время не находит законодательного разрешения. В последнее время гражданам все чаще и чаще приходится защищать свое священное право частной собственности при помощи различных средств и приспособлений. В СМИ Оренбургской области неоднократно сообщалось о том, что владельцы дачных участков используют различные способы защиты своего имущества. В одном случае гражданин, с целью проучить воров, опрыскивал выращиваемые на своей даче овощи раствором, в который подмешивал слабительные лекарственные средства. В другом случае владелец оставил в дачном домике алкогольный напиток с содержащимися в нем ядовитыми веществами, от употребления которого умер злоумышленник. И в теории уголовного права, и в судебной практике единообразный подход к оценке подобных ситуаций не выработан. Среди некоторых криминалистов бытует мнение, что такие случаи не вписываются в рамки необходимой обороны, поскольку отсутствуют признаки наличности посягательства. Однако, на взгляд автора статьи, эти доводы несостоятельны. Хотя рассматриваемые средства и приспособления и используются в момент, когда посягательство отсутствует, однако они приводятся в действие именно в момент нападения.

Даже в тех случаях, когда от применения подобных средств и приспособлений страдают посторонние граждане, привлечение к уголовной ответственности нельзя признать обоснованным, считает автор, поскольку превышение пределов необходимой обороны невозможно при наличии неосторожной формы вины. На его взгляд, в подобных ситуациях не имеет никакого значения факт, что посягательство было направлено против собственности, а не жизни обороняющегося.

Поэтому, если обратиться к ситуации, часто приводимой в учебной литературе, когда с целью охраны дома хозяин протягивает оголенный электрический провод вдоль забора, а шедший мимо гражданин случайно прикасается к нему и умирает от поражения электрическим током, то в этом случае привлечение к уголовной ответственности будет правомерным, поскольку подобные действия способны причинить вред любому лицу.

Однако, в данном случае, на взгляд автора работы, речь идет о прямом превышении пределов необходимой обороны (в случае, когда результатом таких действий может стать смертельный исход), так как здесь и речи не идет об угрозе жизни.

В. Кудрявцев и С. Келина предлагали дополнить статью о необходимой обороне указанием на то, что "правила о необходимой обороне распространяются на случай применения технических устройств для защиты правоохраняемых интересов от преступных посягательств при условии, если эти устройства не создавали опасность для лиц, не совершающих общественно опасного посягательства" [25. С. 123].

Автор статьи считает целесообразным предусмотреть в ст. 37 УК часть четвертую, изложенную в следующей редакции: "Применение средств и приспособлений для защиты правоохраняемых интересов в отсутствие обороняющегося, если эти средства и приспособления не создавали опасность для лиц, не совершающих общественно опасного посягательства, признается правомерным при причинении любого вреда лицу, совершившему общественно опасное посягательство".

Глава 2. Понятие и уголовно-правовая характеристика необходимой обороны

2.1 Понятие необходимой обороны

Обстоятельствами, исключающими преступность деяния, в российском уголовном праве являются указанные в главе восьмой УК действия (бездействия), которые внешне сходны с преступлениями, но в действительности являются поощряемой законом деятельностью.

Основное свойство этих обстоятельств заключается в том, что при их наличии деяние, формально подпадающее под признаки преступления, не признается общественно опасным, что и обусловливает юридическую природу этих обстоятельств: причинение вреда, иногда тяжкого, теряет преступный характер [15. С. 257].

В настоящее время уголовным законом к таким обстоятельствам отнесены необходимая оборона, задержание преступника, крайняя необходимость, физическое и психическое принуждение, обоснованный риск и исполнение приказа или распоряжения. Действия при этих обстоятельствах совершаются в интересах охраны общественных отношений и обеспечения правопорядка [9. С. 87].

Нормы уголовного закона об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, образуют самостоятельный институт. Эти обстоятельства объединяет правомерность причинения охраняемым уголовным законом интересам вреда (внешнее сходство с преступлениями) и прямое указание закона о том, что причинение вреда с соблюдением закрепленных в ст.ст. 37 - 42 УК условий не является преступлением.

Санкционируя причинение вреда в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости, при задержании преступника и других обстоятельствах, закон устанавливает основные условия правомерности этих действий. Правильное уяснение и применение законодательных положений об этих обстоятельствах имеет определенное значение для решения задач по охране правопорядка и усилению борьбы с правонарушениями и, в частности, для развития активности граждан в борьбе с преступностью.

Условия правомерности необходимой обороны, крайней необходимости, обоснованного риска, причинения вреда задерживаемому преступнику и других обстоятельств следует учитывать при решении ряда оперативных задач, в частности, при разработке линии поведения агентов и доверенных лиц, имеющих задание по предупреждению или пресечению общественно опасных деяний.

Следует отметить, что действия по правилам обстоятельств, исключающих преступность деяния, ни для кого, в том числе и для личного состава силовых ведомств, не является правовой обязанностью [26. С. 169].

Необходимая оборона -- это давно сложившийся уголовно-правовой институт. Еще Цицерон в своих трудах обращался к этому понятию, определяя необходимую оборону неписаным, но естественным правом человека на защиту [15. С. 50]. Во многих правовых документах содержалась регламентация необходимой обороны, так как государство использовало ее для защиты законных интересов граждан, собственности, общества. Российское уголовное законодательство, начиная с Артикулов Петра I, достаточно полно регламентировало вопросы, связанные с необходимой обороной. Действующий УК следующим образом определяет данное обстоятельство: «Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны» (ч. 1 ст. 37 УК РФ).

Часть 2 ст. 37 УК РФ признает равное право всех лиц на необходимую оборону, причем независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения. При наличии общественно опасного посягательства у лица появляется право самому решать, как поступить. Даже при возможности избежать этого посягательства (спастись бегством, обратиться за помощью к другим лицам или органам власти) лицо может отражать посягательство, причиняя вред посягающему.

В уголовном законе отсутствует общее понятие обстоятельств, исключающих преступность деяния, хотя такое понятие имело бы не только теоретическое, но и практическое значение. В реальной действительности правоприменитель может столкнуться с таким обстоятельством, которое еще не отражено в Кодексе, но по существу носит декриминализирующий характер. Самый яркий пример - задержание преступника, но об этом ниже.

Назовем признаки обстоятельств, исключающих преступность деяния. Первое - эти обстоятельства являются сознательным и волевым поступком человека, обладающим внешними сходствами с признаками какого-либо преступления. В ст. 13 УК РСФСР 1960 года говорилось: не является преступлением действие, хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но совершенное в состоянии необходимой обороны. Термин "подпадение" вызывал критическую реакцию со стороны многих ученых - криминалистов. Н.Ф. Кузнецова утверждала, что уголовный закон ни формально, ни по существу не может признавать под него подпадающим или содержащим его признаки общественно неопасное деяние, а Т.Г. Шавгулидзе вообще заявлял, что ни необходимая оборона, ни крайняя необходимость даже формально не соответствуют составу преступления. Вместе с тем указание на подпадание деяния под признаки какого-либо преступления существенно облегчает задачу правоприменителя, который сталкивается с проблемой именно тогда, когда имеет место совпадение рассматриваемого им дела с рядом признаков одного из деяний, предусмотренных Особенной частью УК. В любом случае следует говорить не о "подпадании" как таковом, а скорее о внешнем сходстве с составом преступления при отсутствии сходства внутреннего. К числу внешних признаков относятся субъект, объект и объективная сторона, причем с последней может иметь место как полное, так и частичное (при необходимой обороне) совпадение. Водораздел проходит по внутреннему признаку: содержание субъективной стороны декриминализирующих обстоятельств полностью не совпадает с ее содержанием в преступлении.

Вторым признаком обстоятельств, исключающих преступность деяния, является их правомерность, выражающаяся в том, что они предусмотрены нормами законодательства. В Общей части УК РФ прямо названы шесть таких обстоятельств: необходимая оборона, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайняя необходимость, физическое или психическое принуждение, обоснованный риск, исполнение приказа или распоряжения. "Конструируя эти институты, - пишет видный русский криминалист Н.Д. Сергеевский, - наука уголовного права должна двигаться путем выводов и отвлечений от положений права других областей - гражданского, государственного, - определяющих содержание прав и благ, устанавливаемых и признаваемых государством за гражданами" [16. С. 230]. Связь необходимой обороны с институтами государственного и гражданского права была установлена выше. Вообще вопрос о правомерности этих обстоятельств может быть решен двумя способами. Первый: правомерными надлежит считать лишь те обстоятельства, которые названы в УК. Второй способ подразумевает более широкую трактовку, а именно: правомерность тех или иных обстоятельств устанавливается нормами не только уголовного, но также и других отраслей права. Более того, правомерными могут считаться и те обстоятельства, которые прямо не указаны в законе, но не запрещены им и не противоречат его принципам. Так, ст. 35 УК Японии определяет их как любое действие, совершенное в соответствии с законодательством либо в осуществление правомерного занятия. Здесь возникает вопрос о возможности применения аналогии закона и права при установлении правомерности тех или иных обстоятельств. В ч. 2 ст. 3 УК РФ сказано: применение уголовного закона по аналогии не допускается. Если толковать данную норму не буквально, а в контексте ч. 1 ст. 3 УК РФ, то можно предположить, что запрет на применение аналогии относится скорее к Особенной части, то есть если какое-либо деяние представляет общественную опасность, то преступным оно может быть признано только тогда, когда прямо запрещено законом. В обратном случае, когда формально преступное деяние характеризуется наличием декриминализирующего обстоятельства, прямо не предусмотренного в Общей части, неприменение аналогии противоречило бы духу правопорядка. Прецедент применения такой аналогии встречается в деятельности высшей судебной инстанции по толкованию законодательства. В п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда СССР "О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств" от 16 августа 1984 г. (далее - ПП ВС) действия по задержанию преступника приравниваются к совершенным в состоянии необходимой обороны, хотя в настоящее время эти действия составляют самостоятельный институт уголовного права. Таким образом, мы сталкиваемся не с чем иным, как с применением аналогии в уголовном праве.

Третьим признаком обстоятельств, исключающих преступность деяния, необходимо признать то, что по своему социально - психологическому заряду они не несут в себе общественной опасности. А.Н. Трайнин, а вслед за ним и В.И. Ткаченко справедливо обращают внимание на тот парадокс, что в отдельных случаях деяние может быть и правомерным, и общественно опасным одновременно [21. С. 65]. Известно, что в состоянии крайней необходимости вред причиняется третьим лицам, поэтому есть основание признать справедливость этого парадокса. С такой позицией не соглашается Ю.В. Баулин: "...отсутствие общественной полезности еще не дает основания для вывода, что подобные действия следует относить к числу общественно опасных" [4. С. 36]. Аргументы его сводятся к тому, что эти деяния не имеют широкого распространения, и поэтому они не дезорганизуют правопорядок. Он предлагает назвать их общественно допустимыми (приемлемыми). Тем не менее, возможно, даже такие обстоятельства, как крайняя необходимость, можно признать общественно полезными. Напомним, что причиняемый в состоянии крайней необходимости вред должен быть условием предотвращения вреда более значительного. Тот самый объем предотвращенного вреда, который превышает вред причиненный, и надлежит считать общественной пользой.

Таким образом, обстоятельства, исключающие преступность деяния, - это предусмотренные уголовным законом и внешне сходные с преступлениями общественно полезные и правомерные поступки, исключающие уголовную ответственность лица за причиненный им вред.

В заключение этого вопроса хотелось бы отметить следующее. Термин "обстоятельства, исключающие преступность деяния" представляется семантически и логически неверным. Все шесть декриминализирующих обстоятельств по законодательной конструкции объективной стороны имеют материальный состав, то есть применяются только в том случае, когда объектам правоохраны причинен определенный вред. Следовательно, эти обстоятельства должны исключать преступность не самого деяния, которое является лишь элементом объективной стороны поступка, но причиненного им вреда. Далее, понятие "обстоятельство" в строгом смысле слова должно трактоваться как явление, сопутствующее определенному процессу и оказывающее влияние на его развитие. Применительно к необходимой обороне таким обстоятельством является общественно опасное посягательство, которое исключает преступность причиняемого посягателю вреда. Необходимую оборону в таком случае следует считать декриминализирующим основанием точно так же, как существует основание уголовной ответственности. Поэтому представляется оправданным изъять из текста закона термин "обстоятельства, исключающие преступность деяния", заменив его следующим: "основания правомерности причинения вреда".

Право на необходимую оборону от преступных посягательств является важнейшей гарантией конституционного положения о защите гражданами своих прав и свобод всеми способами, не запрещенными законом. Вступивший в силу 19 марта 2002 года Федеральный закон от 14.03.2002 N 29-ФЗ "О внесении изменения в статью 37 Уголовного кодекса Российской Федерации" скорректировал отдельные аспекты института необходимой обороны с учетом сложившейся в стране криминогенной ситуации. Строго говоря, внесенные изменения не являются новеллами. Закон лишь реанимировал отдельные положения статьи 13 УК РСФСР в редакции, действовавшей в период с 14.07.1994 по 01.01.1997. Согласно статье 37 УК РФ граждане имеют право на применение активных мер по защите от общественно опасного посягательства путем причинения посягающему лицу вреда, независимо от наличия у них возможности избежать нападения либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти. Средством обороны может служить даже огнестрельное оружие, порядок применения которого гражданами регламентирован статьей 24 Федерального закона от 13.12.1996 N 150-ФЗ "Об оружии".

Из формулировки закона следует, что необходимая оборона является, с одной стороны, обстоятельством, исключающим преступность деяния, а с другой - субъективным правом граждан на защиту от посягательства. При определении понятия необходимой обороны нужно, во-первых, выяснить природу этого права, а во-вторых, установить связь необходимой обороны с другими институтами уголовного права.

Природа права на необходимую оборону трактуется по-разному, но все многообразие объяснений можно в конечном итоге свести к трем парадигмам: естественно-правовой, социально-политической и позитивистской. Естественно-правовая трактовка, восходящая еще к идеям римских юристов, нашла свое отражение в русской дореволюционной правовой мысли. А.Ф. Кони предваряет свое замечательное исследование утверждением о том, что "в силу стремления к самосохранению человек старается избежать опасности и принимает все меры к ее отвращению; - он имеет на это право, которое должно быть рассматриваемо как прирожденное"[11. С. 1]. Свое суждение он дополняет философским обоснованием необходимой обороны, в допущении которой "заключается удовлетворение идеи справедливости. Отнять у человека защиту в тех случаях, когда общество ее дать не может, значило бы совершенно уничтожить объективное равенство между людьми". Аналогичный подход можно встретить и в самых современных работах, посвященных этой теме. М.А. Кауфман пишет: "Право на необходимую оборону - это естественное, данное каждому гражданину право. Его естественность состоит в том, что оно не создается государством, но признается и санкционируется им" [10. С. 5]. Действительно, в основе оборонительных действий лежит присущий каждому индивиду инстинкт самосохранения, поэтому наличие какого-либо запрета на таковые действия, сопряженного даже с самыми суровыми санкциями, будет совершенно бессмысленно: в любой ситуации человек стремился бы огородить себя от опасности. Однако последовательное проведение естественно-правовой концепции выльется в существенное ограничение права на необходимую оборону. Действия, направленные на самосохранение, необязательно должны быть связаны с причинением вреда посягающему. В значительной части случаев можно спастись бегством или обратиться за защитой к правоохранительным органам или другим лицам, но закон такого требования не выдвигает. В ч. 3 ст. 37 УК РФ сказано однозначно: право на необходимую оборону принадлежит лицу независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам либо органам власти. Далее, понятие самосохранения подразумевает направленность на защиту исключительно собственной личности, в то время как закон допускает также защиту других лиц, общественных и государственных интересов.