Уголовно-правовая характеристика разбоя в Российском уголовном законодательстве

Рассмотрим теперь имеющиеся точки зрения по проблемам отграничения разбоя от вымогательства.

Авторы первой из них полагают, что вымогательство отличается от разбоя по двум основным критериям - способу перехода требуемого от потерпевшего к преступнику и моменту реализации угрозы. В частности, В. Петрунев отмечает, что вымогательство характеризует самостоятельная передача потерпевшим требуемого, в то время как при разбое и грабеже такой самостоятельности нет по той причине, что здесь имущество не передается, а изымается из обладания потерпевшего. Он же утверждает, что реализация угрозы при вымогательстве возможна лишь в будущем Петрунев В. Отграничение вымогательства от смежных преступлений / В. Петрунев // Сов. юстиция. - 1973. - № 14. - С.4-5..

Сторонники второй, наиболее распространенной точки зрения, согласно которой основным разграничительным критерием указанных преступлений является момент реализации угрозы, не придают значения способу перехода имущества от потерпевшего к преступнику. Они считают, что объективную сторону вымогательства образует только такое имущественное требование, которое предъявляется под угрозой причинения вреда в будущем. То есть, между провозглашением угрозы и ее реализацией, утверждают они, всегда должен быть более или менее продолжительный промежуток времени, в течение которого потерпевший имеет возможность избежать реализации угрозы и передачи требуемого Бажанов М.И. Ответственность за кражу личного имущества граждан и разбой по советскому уголовному законодательству / М.И. Бажанов. - Харьков: Изд-во Харьк. ун-та, 1957. - С. 26-27; Гагарин Н.С. Ответственность за грабеж и разбой по советскому праву : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Н.С. Гагарин. - Алма-Ата, 1964. - С.20; Владимиров В. Ответственность за вымогательство государственного или общественного либо личного имущества / В. Владимиров // Сов. юстиция. - 1964. - №8. - С. 20-22; Кригер Г.Л. Ответственность за разбой по советскому уголовному праву : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Г.Л. Кригер. - М., 1964. - С.16; Гаухман Л. Насилие при грабеже, разбое и вымогательстве / Л. Гаухман // Сов. юстиция. - 1969. - №2. - С.23. .

Некоторые авторы, признавая различия между вымогательством и смежными составами по моменту реализации угрозы, дополнительно выделяют и такие разграничительные признаки, как меньшая интенсивность угроз при вымогательстве в отличие от разбоя, а также отсутствие непосредственности угрозы в составе вымогательства Каракетов Ю.М. Уголовно-правовые и криминалогические проблемы борьбы с разбоем : дис. ...канд. юрид. наук / Ю.М. Каракетов. - Ташкент. 1980. - С.114..

Наконец, существует точка зрения, что основным критерием, позволяющим отграничить вымогательство от смежных преступлений по объективной стороне, является не момент реализации угрозы, а назначение угрозы и применяемого в случае ее реализации физического насилия. При этом отмечается, что существует отличие между указанными преступлениями и по способу перехода имущества от потерпевшего к преступнику, а именно, при разбое и грабеже оно непосредственно изымается из обладания потерпевшего, а при вымогательстве передается потерпевшим преступнику Воробьева Т. Разбой и вопросы его квалификации / Т. Воробьева, А.Санталов // Сов. юстиция. - 1983. - №10; См. также: Индейкин В. Ответственность за вымогательство государственного или общественного имущества / В. Индейкин, Э. Течнов // Сов. юстиция. - 1981. - №5. - С.28-29..

Анализ юридической литературы и изучение судебной практики показывает, что в высказанных учеными теоретических суждениях относительно разграничения указанных преступлений имеется немало спорных положений, а у практических работников отсутствует единство взглядов по данной проблеме.

Проводя разграничение между вымогательством, с одной стороны, и разбоя - с другой, обычно указывают на два различия сопоставляемых преступлений. Первое связывают с предметами этих преступлений, другое с содержанием психического насилия.

Действительно, предметом преступлений, предусмотренных ст. 162 УК, может быть только имущество, в то время как преступление, предусмотренное ст.163 УК, посягает на более широкую имущественную сферу: вымогатель может стремиться к незаконному получению имущества, права на него, а также добиваться совершения в свою пользу иных действий имущественного характера.

Второе отличие состоит в том, что вымогательство предполагает психическое насилие, более широкое по содержанию: вымогатели могут угрожать не только насилием (что характерно для грабежа и разбоя), но и разглашением позорящих сведений и повреждением или уничтожением имущества.

Различие сопоставляемых преступлений по указанным признакам настолько очевидно, что при их наличии разбой и вымогательство просто не соприкасаются и, следовательно, отпадает необходимость проводить разграничение Гельфер М.А. Преступления против личной собственности граждан: Учебное пособие / М.А. Гельфер. - М.: ВЮЗИ, 1987..

Необходимость отграничения вымогательства от разбоя возникает лишь тогда, когда имеет место требование передачи имущества, соединенное с насилием или угрозой его применения. В таких случаях названные преступления имеют сходство по всем основным объективным признакам, и правильная квалификация содеянного существенно затруднена.

Как на практике, так и в теории господствующей является точка зрения, согласно которой при вымогательстве угроза насилием реализуется только в связи с невыполнением потерпевшим требования преступника и при этом не немедленно, а спустя определенное время, в более или менее отдаленном будущем Бюл. Верховного суда РСФСР. - 1982. - №10. - С.15; 1984. - №1. - С.7; Тишкевич И.С. Личная собственность граждан под охраной закона: Уголовно-правовые аспекты / И.С. Тишкевич. - Минск. 1983. - С.114; Воробьев Е. Отграничение вымогательства от хищения социалистического имущества / Е. Воробьев, А. Горбуза, Е. Сухарев // Сов. милиция. - 1984. - №12. - С.53.. Тем не менее, она представляется не бесспорной. Из законодательного определения этого преступления не вытекает, что вымогатель угрожает применить насилие в будущем, как нет в законе и прямого указания на то, что при разбое виновный угрожает немедленным применением насилия. На каком же основании делается вывод о том, что угроза насилием при вымогательстве, в отличие от такой угрозы при разбое, не ставит потерпевшего перед опасностью ее немедленной реализации?

Думается, что в основе такого утверждения лежит опасение, что признание возможности реализации угрозы насилием в составе вымогательства в настоящем уничтожит грань, отделяющую его от разбоя. Эту мысль подтверждает и то обстоятельство, что не только не отрицается, а наоборот, - подчеркивается возможность реализации в настоящем других вымогательских угроз (разглашения позорящих сведений, повреждения или уничтожения имущества) Никифоров Б.С. Уголовно-правовая охрана личной собственности в СССР / Б.С. Никифоров. - М.: Изд-во Академия наук СССР. 1954. - С.114.. Да и для самой угрозы насилием некоторые авторы делают исключение, признавая, что в сочетании с требованием передать право на имущество или совершить иные действия имущественного характера она может носить и наличный характер, т.е. содержать выраженное во вне намерение реализовать ее немедленно, в самый момент предъявления имущественной претензии, если та не будет удовлетворена. Так, по мнению Владимирова В.А. и Ляпунова Ю.И. такой характер угрозы в данном случае не превращает содеянное в разбойное нападение, поскольку предметом посягательства является не имущество, а право на него или иные действия имущественного характера Владимиров В.А. Ответственность за корыстные посягательства на социалистическую собственность / В.А. Владимиров, Ю.И. Ляпунов. - М.: Юрид. лит. 1986. - С.201..

Нетрудно заметить, что отличие угрозы насилием в составе вымогательства от аналогичной угрозы в составе разбоя связывается не с ее характером, а с другими признаками вымогательства, в частности, с предметом посягательства.

На наш взгляд, непосредственность угрозы нельзя признавать безусловным критерием разграничения рассматриваемых преступлений, поскольку и для вымогательства характерными являются случаи, когда вымогатель применяет насилие, которым только что угрожал. Подтверждением тому является установление в законе ответственности за совершение вымогательства, соединенного с насилием.

Правы те авторы, которые считают, что реализация угрозы в будущем не всегда характерна для вымогательства. "Она, - отмечает В.Н. Куц, - имеет место в "классических случаях его совершения, то есть когда указывается сравнительно отдаленное от момента предъявления имущественного требования и угрозы время удовлетворения этого требования.

Во всех остальных случаях, когда момент передачи требуемого преступником не уточняется, либо когда передача имущества предполагается немедленно, вслед за предъявлением требования о такой передаче, отграничить вымогательство от названных преступлений не представляется возможным" Куц В.Н. Ответственность за вымогательство по советскому праву : автореф. дис. ...канд. юрид. наук / В.Н. Куц / Харьк. юрид. ин-т. - Харьков, 1986. - С.12..

На практике и в теории распространено мнение, согласно которому при отграничении вымогательства от разбоя необходимо исходить из того, что при вымогательстве угроза насилием направлена на получение имущества в будущем, а не в момент ее применения Бюл. Верховного суда СССР. - 1986. - №6. - С.6; 1988. - №3. - С.18-19; Литвинов В.Н. Корыстные посягательства на личную собственность и их предупреждение / В.Н. Литвинов. - Минск: Университетское, 1989. - С.74.. На наш взгляд, и это положение вряд ли можно признать безусловно верным. Как и предыдущее оно сформулировано от противного: присущим вымогательству признается то, что не характерно для разбоя.

Такой подход не лишен, по крайне мере, двух недостатков. Во-первых, он не учитывает то обстоятельство, что одни и те же признаки могут быть присущи нескольким составам. При определенных условиях как вымогательство может квалифицироваться и требование передачи имущества немедленно в момент посягательства. Во-вторых, попытки определения критериев разграничения рассматриваемых преступлений осуществляются отдельно применительно к имущественному требованию и угрозе.

Однако вымогательство и разбой - это преступления, состоящие из нескольких взаимосвязанных действий: имущественного притязания и психического или физического насилия. Лишь в своем единстве они при определенных условиях образуют то или иное преступное деяние. Значит, и вопросы разграничения этих преступлений следует рассматривать, исходя из существующей взаимосвязи образующих их действий. Нельзя же, например, определить, был ли совершен грабеж или разбой, исходя лишь из того, что имело место открытое хищение имущества, без учета характера насилия или угрозы. В зависимости от направленности во времени на практике возможны четыре варианта сочетания имущественного притязания и психического или физического насилия.

Таблица 3.1

В одном случае имущественное притязание и насильственное воздействие на потерпевшего осуществляется в настоящем, в другом - обращены в будущее, а в двух оставшихся одно из действий всегда обращено в будущее.

На наш взгляд, только в первом случае (когда виновный стремиться завладеть имуществом в момент посягательства, угрожая при этом немедленным применением насилия или применяет его) содеянное может быть квалифицировано как грабеж или разбой, при непременном условии. Что физическое насилие или угроза им являлись средством непосредственного завладения (изъятия) имущества виновным. Во всех остальных случаях налицо вымогательство, так как одно из составляющих преступление действий или оба направлены в будущее, что не свойственно ни грабежу, ни разбою.

Таким образом, объективным критерием сопоставляемых преступлений является то, что при вымогательстве хотя бы одно из составляющих его действий обращено в будущее. При разбое деяния осуществляются в настоящем.

Второе существенное различие сопоставляемых преступлений заключается в способе их совершения. Вымогательство предполагает передачу имущества самим потерпевшим, разбой - непосредственное завладение (захват, изъятие) виновным имуществом потерпевшего с помощью насилия либо угрозы его применения Михайлова Г. Разграничение грабежа и вымогательства / Г. Михайлова, И. Тимишев // Сов. юстиция. - 1990. - № 16. - С.21..

Поэтому в принципе следует согласиться с мнением В.Н. Куца о том, что объективным отграничительным признаком вымогательства от разбоя является различное назначение физического насилия, применением которого угрожает преступник, либо которое он применяет в ответ на отказ удовлетворить его незаконные имущественные требования.

Вместе с тем полагаем, что данный автор односторонне трактует само наличие физического насилия при вымогательстве. По его мнению, "оно служит средством мести за отказ удовлетворить незаконные притязания" Куц В.Н. Указ. работа. - С. 12.. На самом же деле назначение физического насилия в составе вымогательства шире. Оно может применяться не только из мести за отказ удовлетворить имущественное требование, то есть после того, как угроза насилием не возымела желаемого воздействия на потерпевшего, но и до того, как он выскажет свое отношение к этому требованию - уже при первоначальном его предъявлении или даже предшествовать ему по времени. В последних двух случаях физическое насилие не является местью за отказ (ибо его еще не было), а имеет целью устрашение, принуждение потерпевшего к выполнению предъявленного имущественного требования.

Большие трудности вызывает на практике ограничение вымогательства от разбоя в случаях, когда имущество передается немедленно вслед за предъявлением требования или когда вымогательство сопряжено с непосредственным изъятием у потерпевшего имущества или такой попыткой. В подобных случаях определить вид совершенного преступления можно только, детальным образом проанализировав преступное и постпреступное поведение виновного. Если угроза физическим насилием или его применение использовались не для завладения (изъятия) имуществом виновным, а для того, чтобы добиться передачи имущества самим потерпевшим, содеянное следует квалифицировать как вымогательство. Ведь угроза насилием и само насилие выступают при этом средством принуждения потерпевшего к определенному поведению в имущественной сфере. Как вымогательство надлежит квалифицировать и действия виновного, применившего к потерпевшему физическое насилие в ответ на отказ удовлетворить требование, то есть сразу реализовавшего угрозу насилием, но не предпринимавшего никаких действий, направленных на завладение имуществом силой. В таком случае насилие служит средством мести за отказ выполнить незаконное имущественное требование.

В то же время, если вымогательство сопряжено с непосредственным изъятием имевшегося у потерпевшего имущества, то есть имеет место совокупность преступлений, действия виновного должны дополнительно квалифицироваться в зависимости от характера примененного насилия как грабеж или разбой Бюл. Верховного суда РСФСР. - 1990. - №7. - С.8..

По совокупности преступлений - как разбой или покушение на грабеж и как вымогательство - следует квалифицировать действия виновного и тогда, когда угроза насилием или само насилие были применены с целью завладения имуществом потерпевшего в момент нападения, но в связи с отсутствием у него имущества выполнение требования о передаче последнего было перенесено виновным на будущее.

Проводя разграничение между вымогательством, с одной стороны, и разбоем, с другой, некоторые авторы указывают и на другие различия этих преступлений. Отмечается, что обязательным признаком разбоя является нападение на потерпевшего, соединенное с насилием или угрозой его применения, а при вымогательстве нападение отсутствует Куц В.Н. Ответственность за вымогательство / В.Н. Куц // Государство и право. - 1986. - №3. - С.36.. На наш взгляд, нападение нельзя рассматривать как признак, который присущ исключительно разбою и отличает его от вымогательства.

Анализируемые преступления отличаются также по моменту окончания: разбой - с момента нападения, сопряженного с применением или угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего; вымогательство - с момента предъявления требования, сопровождавшегося угрозой, независимо от достижения виновным поставленной цели.

Субъективная сторона разбоя и вымогательства характеризуется прямым умыслом и корыстным мотивом, но содержание их различно. При разбое виновный стремится сам завладеть имуществом, при вымогательстве он имеет целью принудить потерпевшего к передаче ему определенных ценностей. К тому же, если разбойник имеют целью завладеть наличными вещами лица, подвергнувшегося посягательству, то вымогатель чаще всего требует передачи имущества, которого при потерпевшем нет.

В судебно-следственной практике при оценке содеянного как вымогательства возникают проблемные ситуации, связанные с характеристикой предмета преступления. Законодатель подчеркнул, что в качестве предмета преступления, в частности, может быть лишь такое имущество, которое является чужим для вымогателя. Требование передачи своего собственного имущества, пусть даже и под указанной в законе угрозой, не могут квалифицироваться как вымогательство.

В 2005 году Заельцовским судом г. Новосибирска было рассмотрено уголовное дело по обвинению Аникина в вымогательстве с применением насилия, т.е. преступлении, предусмотренном п. "в" ч. 2 ст. 163 УК РФ. Суть дела заключалась в следующем: Аникин, Дементьев и Лымарь распивали спиртные напитки на квартире Аникина. В ходе распития спиртного Аникин и Дементьев заметили, что Лымарь, не попращавшись, покинул квартиру. А еще через несколько минут после этого Дементьев обнаружил отсутствие своей кожанной куртки, в которой пришел к Аникину. Подозревая Лымаря в краже куртки, Дементьев поехал к Лымарю на квартиру, где застал последнего.

На вопросы Дементьева Лымарь вначале категорически отрицал кражу куртки. Однако, после того как Дементьев обыскал одежду Лымаря и обнаружил в его кармане свой паспорт, который до этого находился в похищенной куртке, сомнения в причастности Лымаря к краже отпали, да и Лымарь перестал отрицать факт кражи, стал утверждать, что ничего не помнит ввиду опьянения. Дементьевым после этого был назначен недельный срок, в течение которого обязал Лымаря вернуть похищенную куртку или же уплатить 3000 рублей, составляющие рыночную стоимость куртки. Когда через неделю Дементьев вновь пришел к Лымарю, тот попросил дать ему еще 3 дня для собирания нужной суммы денег. Разозлившись, Дементьев нанес Лымарю удар кулаком в лицо, причинив перелом челюсти - вред здоровью средней тяжести, после чего пообещал, что переломает все кости Лымарю, если он в течение 3 дней не вернет куртку либо деньги в названной ранее сумме.

Когда Дементьев ушел, Лымарь обратился в Заельцовский РОВД с заявлением о совершенном в отношении него вымогательстве. В ходе расследования этого дела следствием действия Лымаря были квалифицированы по ст. 158 ч. 2 п. "в" УК РФ, как кража, причинившая значительный ущерб потерпевшему, а действия Дементьева - по п. "в" ч. 2 ст. 163 УК РФ (вымогательство с применением насилия). Суд не согласился с оценкой действий Дементьева, указав, что он требовал передачи не чужого, а собственного имущества. При таких обстоятельствах содеянное Дементьевым должно квалифицироваться не как вымогательство, а как самоуправство, совершенное с применением насилия, т.е. по ч. 2 ст.330 УК РФ Дело № 1-18/12-2005. Архив Заельцовского районного суда г. Новосибирска за 2005 г..

Нередко встречаются случаи, когда граждане, являющиеся кредиторами, заемщиками, предпринимателями, обманутыми вкладчиками, и др. обращаются к соответствующему контингенту лиц с просьбой - за определенную плату посодействовать в возвращении им денег, отданных в кредит, долг, а также вложенных в финансовые структуры. При этом оказываемое содействие внешне напоминает вымогательство.

Так, в производстве СО Заельцовского РУВД в прошлом году находилось уголовное дело в отношении Кучина. По данному делу усматривалось, что директор АО "Светлана" Коровина под гарантию своего знакомого Гутмана дала в долг Фридману деньги в сумме 20000 рублей сроком на 1 месяц. По истечении полутора месяцев, когда стало ясно, что Фридман деньги возвращать не собирается, Коровина обратилась к своему знакомому Кучину с просьбой помочь вернуть деньги, обещая за содействие заплатить 2000 рублей. После этого Кучин посредством угроз и побоев принудил Фридмана в течение недели собрать требуемую сумму и возвратить Коровиной Уголовное дело № 2094/05. Следственный отдел Заельцовского РУВД г. Новосибирска. Напрашивается вопрос: можно ли в таких случаях расценивать действия Кучина и ему подобных как вымогательство?

В теории уголовного права есть мнение, что "правомерные требования о возврате долга или оплате проделанной работы образуют состав вымогательства, если они сопровождались угрозами насилия над личностью, уничтожения имущества и иными видами угроз и противоправных действий, перечисленных в статье 148 УК РСФСР" Осин В.В. Расследование дел о вымогательстве / В.В. Осин, В.И. Константинов. - М.,1991. - С.9..

Обзор правоприменительной деятельности по указанной категории дел требует внести определенные коррективы по изложенному мнению. А именно: если Фридман действительно брал у Коровиной деньги в долг, то вышеуказанные действия Кучина по возвращении долга следует расценивать как самоуправство, а при соответствующих обстоятельствах и как преступление против личности. Если Фридман не занимал у Коровиной денег (или по крайней мере факт займа не ясен: договор надлежащим образом не оформлен, сам потерпевший отрицает факт займа), требования возврата якобы существующего долга, подкрепленные соответствующими угрозами либо насильственными действиями можно расценивать как вымогательство при условии, что потерпевшему для исполнения требования предоставлялось определенное время.

Заканчивая рассмотрение этого вопроса, отметим, что чистота юридической квалификации здесь - не самоцель, а необходимое условие определения степени общественной опасности совершенных преступлений и индивидуализации наказания Никифоров А.С. Совокупность преступлений / А.С. Никифоров. - М.: Юрид. лит. 1965. - С.30..

Возвращаясь к вопросу о моменте реализации угрозы, как "универсальном" разграничителе разбоя и вымогательства, следует сделать вывод, что сам по себе этот признак не может служить обстоятельством, отграничивающим групповые формы вымогательства от групповых форм разбоя и грабежа. По справедливому замечанию Т. Воробьевой и А.И. Санталова, момент реализации угрозы является здесь разграничительным признаком только в "классических случаях" Воробьева Т. Разбой и вопросы его квалификации / Т. Воробьева, А. Санталов // Сов. юстиция. - 1983. - №10. - С.10. вымогательства, то есть когда под угрозой насилия предъявляются имущественные требования и указывается сравнительно отдаленное от момента их провозглашения время удовлетворения этих требований. Только в таких ситуациях при вымогательстве момент реализации угрозы действительно отодвигается в более или менее отдаленное будущее. Во всех остальных случаях отграничить вымогательство от разбоя по этому признаку не представляется возможным. Для такого разграничения, как отмечалось, требуется учет ряда других обстоятельств, в том числе и субъективных признаков разбоя и вымогательства Погребняк И. Какой сговор на хищение является предварительным / И. Погребняк // Сов. юстиция. - 1965. - № 4. - С. 15..

3.2 Отграничение вооруженного разбоя от бандитизма

Наибольшую трудность на практике вызывают случаи отграничения от бандитизма насильственно - корыстных посягательств и, прежде всего, вооруженного группового разбоя. Особенно это сложно сделать, в частности, в том случае, когда разбойные нападения совершаются организованной группой с применением оружия. В связи с тем, что оба состава преступления являются усеченными, возникает необходимость точно определить, какие именно признаки элементов состава относятся к бандитизму, а какие - к разбою. Сложность состоит в том, что и бандитизм, и указанный вид разбоя имеют много сходных признаков. Недаром ряд криминалистов предлагает признать, что разбой, совершенный организованной вооруженной группой, - это просто и есть бандитизм Быков В. Как разграничить бандитизм и разбой / В. Быков // Рос. юстиция. - 2001. - № 3. - С. 23..

Вместе с тем не все так просто. Различия все же существуют, и одно из них заключается в том, что собственность при разбое выступает в качестве основного непосредственного объекта, здоровье человека - в качестве дополнительного, а в бандитизме все перечисленные объекты являются дополнительными. В качестве основного непосредственного объекта бандитизма выделяют основы государственного управления в области обеспечения общественной безопасности.

Считается, что особенностью преступлений против общественной безопасности, в том числе и бандитизма, является то, что они объективно вредны для широкого круга общественных отношений (безопасности личности, нормальной деятельности предприятий, учреждений, организаций и других социальных институтов). При совершении преступлений против общественной безопасности вред причиняется интересам не конкретного человека, а общественно значимым интересам - безопасным условиям жизни общества в целом. Однако, на мой взгляд, и совершение иных преступлений организованной вооруженной группой лиц (разбойные нападения, совершаемые организованной группой лиц с применением оружия) изначально также причиняет существенный вред общественным отношениям, обеспечивающим состояние общественного спокойствия. Несмотря на это, такие преступления не включены в раздел преступлений против общественной безопасности УК РФ, а объединены в главу, предусматривающую ответственность за преступления против собственности.

Следует признать, что если в теории еще можно разделить два таких значимых объекта, как общественная безопасность и собственность, и один из них по важности поставить на первое, другой - на второе место, то на практике этого сделать в большинстве случаев невозможно Рарог А. Законодательные конструкции и квалификация преступлений / А. Рарог, Ю. Грачева // Уголовное право. - 2003. - № 2. - С. 63.. Скажем, несколько человек, сорганизовавшись в вооруженную преступную группу, неоднократно совершали разбойные нападения на граждан. Возникает естественный вопрос, на что в первую очередь посягали преступники - собственность или общественную безопасность? Если судить по действиям при нападении, то они были направлены на причинение вреда чужой собственности и можно говорить о разбойном нападении. Однако до этого данная группа вооружилась для совершения именно этих нападений и тем самым уже представляла опасность для общественной безопасности, призванной обеспечивать ту же самую собственность, и потому все содеянное подпадает под признаки бандитизма. В связи с этим в подобных сложных для оценки случаях квалифицировать действия по совокупности двух статей нет оснований (здесь, видимо, стоит согласиться с мнением криминалистов, приведенным ранее), так как все обязательные признаки бандитизма, закрепленные в ч. 2 ст. 209 УК, полностью совпадают с такими признаками разбоя, как нападение, организованная группа и вооруженность Кочои С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности. 2-е изд., доп. и перераб. / С.М. Кочои. - М., 2000. - С. 227..

Для всех форм хищений, и в том числе для разбоя, характерен квалифицирующий признак - совершение преступления организованной группой. Ее понятие дается в ч. 3 ст. 35 УК: устойчивая группа, заранее объединившаяся для совершения одного или нескольких преступлений. Указав в п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. "О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм", что "от иных организованных групп банда отличается своей вооруженностью и своими преступными целями - совершение нападений на граждан и организации", высшая судебная инстанция в очередной раз подчеркнула, что банда - это также разновидность организованной группы, а не другой формы соучастия.

У бандитизма и квалифицированного разбоя присутствует еще один общий признак - вооруженность. Однако, несмотря на сходство двух составов в отношении оружия, между бандитизмом и вооруженным разбоем, совершенным организованной группой, имеется существенное различие.

Наличие оружия в банде - обязательный признак данного преступления. При этом имеется в виду оружие только в прямом смысле слова, т.е. предназначенное в соответствии с Законом РФ "Об оружии" для поражения живой или иной цели, подачи сигналов, а не любые предметы, используемые в качестве оружия. Состав разбоя может образовать и нападение с применением предметов, используемых в качестве оружия, если они предназначены или приспособлены членами группы для нападений на людей, имитации или негодного оружия.

Законодатель связывает состав вооруженного разбоя с обязательным применением оружия при нападении, тогда как наличие состава бандитизма связывается лишь с наличием оружия хотя бы у одного из членов банды даже без его применения, если об этом было известно остальным участникам банды и они были готовы его применить.

Под применением оружия при совершении вооруженного разбоя следует понимать: причинение с его помощью легкого, средней тяжести или тяжкого вреда здоровью; использование его поражающих свойств, когда по причинам, не зависящим от воли виновного, реальный вред здоровью для потерпевшего не наступает; использование указанных предметов для психического насилия (демонстрация оружия). Если же имевшееся у преступников оружие не демонстрировалось вообще при совершении разбойного нападения, то состав, предусмотренный п. "г" ч. 2 ст. 162 УК, отсутствует Борзенков Г.Н. Квалификация преступлений против жизни и здоровья: Учебно-практическое пособие / Г.Н. Борзенков. - М.: ИКД «Зерцало-М», 2006. - С. 69..

Различие в квалификации бандитизма и вооруженного разбоя заключается также в том, что поскольку бандитизм предполагает организацию вооруженной банды, то хранение и ношение оружия охватывается признаками состава, предусмотренного ст. 209 УК, и дополнительной квалификации по ст. 222 УК не требуется. Состав вооруженного разбоя включает в себя только применение оружия и не охватывает его незаконные приобретение, хранение, ношение, поэтому эти составы преступлений образуют реальную совокупность.

Одним из обязательных признаков и бандитизма, и разбоя, указанных в законе, является нападение, которое в п. 6 ранее названного постановления Пленума Верховного Суда РФ определяется как "действие, направленное на достижение преступного результата путем применения насилия над потерпевшим либо создания реальной угрозы его немедленного применения". Иными словами, нападение можно представить как действие, состоящее из двух последовательных этапов: создание реальной опасности применения насилия и непосредственно насилие. Реальная возможность применения насилия и степень его опасности для потерпевшего могут оцениваться самим потерпевшим (в случае, когда нападение носит открытый характер), а могут быть лишь объективно реальными, исходя из конкретной обстановки, независимо от того, осознавал ли этот факт потерпевший или нет. Действия должны быть направлены против жизни и здоровья потерпевшего. Сказанное в полной мере относится и к ст. 162, и к ст. 209 УК.

Нападение при бандитизме может выражаться в разнообразных формах и совершаться по различным мотивам (месть, создание массовых беспорядков и т.д.), тогда как разбой совершается только с корыстным мотивом. Различается и статус нападения: в разбое оно - необходимый элемент объективной стороны, в бандитизме представляет собой цель создания банды, т.е. является прежде всего элементом субъективной стороны или необходимым элементом объективной стороны (участие в нападениях).

Разграничение между бандитизмом и разбоем, совершенным организованной группой с применением оружия, можно проводить и по субъекту преступления. Уголовной ответственности за бандитизм подлежат лица, которым на момент совершения преступления исполнилось 16 лет. Лица, не достигшие этого возраста, в случае участия в банде подлежат уголовной ответственности за фактически содеянное (ч. 2 ст. 20 УК). В ч. 3 ст. 209 УК установлена ответственность для лиц, являющихся организаторами, руководителями, участниками банды или участниками совершаемых ею нападений, если при этом имело место использование ими служебного положения. Иными словами, в ст. 209 УК появился и специальный субъект. Субъект разбоя - общий (с 14 лет).

Бандитизм в отличие от разбоя считается оконченным преступлением с момента организации вооруженной банды, независимо от того, совершила ли она хотя бы одно нападение или нет. А факт участия в организованной группе, созданной для совершения разбоя, но еще не исполнившей ни одного нападения, следует рассматривать как приготовление к совершению разбоя.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Актуальность и разработанность темы дипломной работы в научных исследованиях позволили сформировать объект, предмет, цель и задачи исследования.

Для решения поставленных задач комплексно применялись общенаучные и частнонаучные методы познания - диалектический, логико-юридический, сравнительно-правовой, конкретно-социологический, анализ и синтез, статистический, исторический.

В результате проведенного исследования получены следующие результаты.

Тем не менее, нередко в уголовно-правовой литературе характеристика разбоя как усеченного состава преступления обосновывается желанием законодателя усилить уголовно-правовую охрану отношений собственности и личности, т.е. защиты потерпевшего. Как полагают в этой связи некоторые ученые, повышенная общественная опасность разбоя связана не только со способом его совершения, но и с тем, что рассматриваемое деяние посягает одновременно на несколько непосредственных объектов, а это уже повод, чтобы перенести момент окончания разбоя на раннюю стадию, независимо от того, завладело ли виновное лицо имуществом потерпевшего.

Законодательная конструкция разбоя как усеченного состава практически исключает ответственность за покушение на это преступление, что делает невозможным и обоснование добровольного отказа от совершения данного противоправного деяния.

Резюмируя вышеизложенное, можно выдвинуть первую посылку, суть которой видится в том, что при решении вопроса о моменте окончания разбоя первостепенное значение должно придаваться не факту применения физического или психического вреда личности, а факту завладения имуществом и появлением в этой связи реальной возможности пользоваться и распоряжаться похищенным имуществом.

Отсюда прямо вытекает и вторая посылка: законодательное описание состава разбоя не должно иметь принципиальных отличий от характеристики других форм хищения. А раз так, то и момент окончания разбоя должен быть связан с реальной возможностью пользоваться и распоряжаться похищенным имуществом виновным лицом.

Безусловно, вред, причиненный жизни и здоровью потерпевшего, должен служить критерием усиления уголовно-правовой защиты. Однако сегодняшнее использование в этом качестве момента окончания состава разбоя не столько защищает потерпевшего, сколько порождает проблемы как в теории, так и на практике.

Представляется неэффективной, с точки зрения необходимости предотвращения причинения вреда, опасного для жизни и здоровья потерпевшего, конструкция состава разбоя в УК РФ - нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья (ч. 1 ст. 162). К тому же такая конструкция неосновательна. Нападение не может быть совершено с применением насилия, поскольку последнее является непосредственным приведением преднамеренного в исполнение (наряду с изъятием и обращением чужого имущества в пользу виновного или других лиц). Применению насилия предшествует посягательство, а не нападение, т.е. посягательство в целях хищения чужого имущества может быть сопряжено с применением насилия. Применение насилия, а тем более причинение ущерба личности лежит за пределами юридического момента окончания разбоя. В УК РСФСР правильно было зафиксировано: "нападение с целью хищения чужого имущества, соединенное с насилием, опасным для жизни и (правильно "или") здоровья".

Конструкция состава разбоя содержит два несовместимых признака - нападение и применение насилия, поскольку они не тождественны и совершаются разновременно. Такая конструкция абсурдна.

Представляется, что необходимо исключить из практики рекомендованного Верховным Судом Российской Федерации двойного вменения тяжкого вреда здоровью. Для этого предлагаем внести в Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 следующие изменения:

- абзац пятый п. 21 изложить в следующей редакции:

"Если в ходе разбойного нападения с целью завладения чужим имуществом потерпевшему был причинен тяжкий вред здоровью, что повлекло за собой наступление его смерти по неосторожности, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений - по пункту "в" части третьей статьи 162 и статье 109 УК РФ";

- п. 22 изложить в следующем виде:

"Если лицо во время разбойного нападения совершает убийство потерпевшего, содеянное им следует квалифицировать по пункту "з" части второй статьи 105 УК РФ, а также по части первой статьи 162 УК РФ, если отсутствуют отягчающие обстоятельства, предусмотренные частью второй или третьей этой статьи. Причинение потерпевшему тяжкого вреда здоровью в убийстве охватывается пунктом "з" части второй статьи 105 УК РФ и дополнительной квалификации по пункту "в" части третьей статьи 162 УК РФ не требует. При наличии в действиях виновного в разбойном нападении других отягчающих обстоятельств (например, разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в жилище, с применением оружия, и т.п.) эти признаки объективной стороны разбоя должны быть указаны в описательной части приговора".

Также представляется, что есть основания утверждать о возможности исключения из УК РФ п. "в" ч. 4 ст. 162 и установления квалифицирующего признака "причинение тяжкого вреда из корыстных побуждений или с целью скрыть или облегчить совершение преступления" в п. "г" ч. 2 ст. 111. Составы разбоя и вымогательства должны включать только причинение вреда здоровью средней тяжести.

Говоря об отграничении насильственного грабежа от разбоя, отметим шесть основных отличий данных преступлений.

Грабеж - это посягательство на собственность и конституционные права граждан, а разбой является трехобъектным преступлением, ибо наряду с посягательством на собственность он посягает на жизнь, здоровье и конституционные права граждан. В этом второе отличие разбоя от грабежа. Третье отличие состоит в том, что грабеж окончен в момент изъятия чужого имущества, разбой - в момент нападения на личность с целью хищения имущества. Четвертое отличие связано с насилием: - основной состав грабежа не связан с насилием, а разбой всегда соединен с насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего. Пятое отличие в том, что когда потерпевший оказывает сопротивление виновному, совершающему открытое хищение чужого имущества, а тот применяет насилие, опасное для жизни или здоровья потерпевшего, грабеж может перерасти в разбой. И, наконец, последнее: разбой может быть совершен с угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего, при основном составе грабежа угроза насилием не применяется.

Говоря о разграничении разбоя и бандитизма, следует отметить, что поскольку бандитизм предполагает организацию вооруженной банды, то хранение и ношение оружия охватывается признаками состава, предусмотренного ст. 209 УК, и дополнительной квалификации по ст. 222 УК не требуется. Состав вооруженного разбоя включает в себя только применение оружия и не охватывает его незаконные приобретение, хранение, ношение, поэтому эти составы преступлений образуют реальную совокупность.