Уголовное право

17

1. Необходимая оборона и условия ее правомерности

а) мнимая оборона и ее правовая оценка;

В судебной практике встречаются случаи осуществления оборонительных действий против лица, поведение которого ошибочно воспринимается как общественно опасное действие. В теории уголовного права и в судебной практике такие случаи называются мнимой обороной.

Мнимая оборона не уголовно-правовая категория (она не предусмотрена УК РФ). Это чисто научное понятие, призванное помочь разобраться в случаях, когда «оборона» не укладывается в рамки статьи 37 УК РФ.

Вопрос о юридической квалификации действий, совершенных при мнимой обороне, нашел свое отражение в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16.08.1984 года. По этому поводу в п. 13 дано следующее разъяснение: «Суды должны различать состояние необходимой обороны и так называемой мнимой обороны, когда отсутствует реальное общественно опасное посягательство, и лицо, применившее средство защиты, не осознавало и не могло сознавать ошибочность своего предположения, его действия следует рассматривать как совершенные в состоянии необходимой обороны»

При мнимой обороне субъект причиняет вред другому лицу, ошибочно воспринимая его поведение как общественно опасное посягательство на охраняемые законом права и интересы, т.е. полагая, что он правомерно защищается от такого общественно опасного посягательства. Если будет установлено, что данный субъект добросовестно заблуждался и вся обстановка происшедшего, включая поведение самого потерпевшего, давала ему основание оценивать поведение потерпевшего именно как нападение, создающее право на необходимую оборону, следует сделать вывод об отсутствии вины, поскольку субъект не осознавал и по обстоятельствам дела не мог осознавать общественной опасности своих действий.

Действия лица, находящегося в состоянии мнимой обороны, отличаются от необходимой обороны, так как они всегда объективно общественно опасны: мнимая оборона направлена на отражение не существующего в действительности посягательства.

Представляется, что случаи мнимой обороны можно подразделить на две группы, которые существенно различаются между собой. К первой группе относятся действия по защите от кажущегося посягательства, приравниваемые по своим правовым последствиям к необходимой обороне или к превышению ее пределов. Если в силу сложившейся обстановки обороняющийся имел достаточные основания полагать, что подвергается реальному посягательству, и поэтому решил защищаться, то при отсутствии превышения допустимых пределов отпадает вопрос об уголовной ответственности. Его не за что наказывать, так как и при должной внимательности он не мог не принять кажущееся посягательство за действительно происходящее.

Однако возможны случаи, когда мнимая оборона вызвана добросовестным заблуждением о наличии общественно опасного посягательства, но при ее осуществлении совершены такие действия, которые в условиях реального посягательства были бы превышением пределов необходимой обороны ввиду чрезмерности защиты. Лицо не подлежит освобождению от уголовной ответственности в этом случае, ибо даже при наличии действительного посягательства виновный подлежал бы наказанию. С учетом извинительного заблуждения обороняющегося его действия должны быть приравнены к превышению пределов необходимой обороны. «Причинение смерти при «мнимой обороне», когда лицо добросовестно заблуждалось, полагая, что оно подвергается нападению, хотя нападения в действительности не было либо оно прекращено, по общим правилам об ошибке не должно влечь ответственности. Однако если при этом лицо превысило пределы защиты, допустимой в условиях соответствующего реального посягательства, оно подлежит ответственности».

Для правильного решения вопроса о том, было ли допущено превышение пределов обороны при отражении мнимого посягательства, органы следствия и суд должны предположить, что мнимое посягательство было реальным, и установить, вправе ли был обороняющийся причинить тот же вред и при тех же условиях, отражая действительное посягательство. Уголовно-правовая оценка случаев мнимой обороны, вызванной добросовестным заблуждением о наличии общественно опасного посягательства, должна даваться по правилам о необходимой обороне в сочетании с правилами о фактической ошибке.

Неприменение к рассматриваемым случаям мнимой обороны правил о необходимой обороне оставляло бы неясным вопрос о том, почему при извинительной ошибке о наличии посягательства обороняющийся, совершивший объективно общественно опасное деяние, в одном случае освобождается от уголовной ответственности за отсутствием состава преступления, а в другом -- подлежит наказанию. Оценка мнимой обороны, вызванной добросовестным заблуждением о наличии общественно опасного посягательства, только по правилам о фактической ошибке (без применения правил о необходимой обороне) привела бы к тому, что причинение посягающему вреда рассматривалось бы как обычное преступление против личности. Игнорировались бы мотивы этих действий, сходные с теми, которые имеются при превышении пределов необходимой обороны.

Другую группу случаев мнимой обороны образуют деяния, которые не могут приравниваться по своим правовым последствиям к необходимой обороне или к превышению ее пределов. Сюда входят действия по пресечению мнимого посягательства, вызванные тем или иным поведением потерпевшего, создавшим ошибочное представление о наличии посягательства, если для такого предположения в данном конкретном случае не было достаточных оснований. Лицо допускает ошибку при оценке сложившейся ситуации, хотя при должной внимательности и осмотрительности могло избежать этой ошибки и прийти к правильному выводу об отсутствии реальной опасности. Поэтому обороняющийся должен нести ответственность за неосторожное преступление против жизни или здоровья, так как хотя он сознательно причиняет смерть (или вред здоровью) другому лицу, деяние не может быть квалифицировано как умышленное преступление против личности, так как обязательным элементом умысла является осознание лицом общественно опасного характера совершаемого им действия, а в данном случае такого осознания нет.

В тех случаях, когда лицо совершенно неосновательно предположило посягательство, когда ни обстановка по делу, ни поведение потерпевшего не давали никаких реальных оснований опасаться посягательства, оно подлежит ответственности на общих основаниях как за умышленное преступление. При решении вопроса о том, было ли допущено превышение пределов необходимой обороны при отражении мнимого посягательства, следует абстрагироваться от того факта, что посягательство было кажущимся, то есть предположить, что оно было реальным, и установить, вправе ли был обороняющийся причинить тот же вред при тех же условиях, отражая реальное посягательство.

Изучение дел данной категории показывает, что при оценке фактической стороны происшествия судом порой не учитываются показания осужденных об отражении (по их мнению, в момент защиты) общественно опасного посягательства. Между тем показания этих лиц заслуживают самого серьезного внимания. В то же время обстоятельства, относящиеся к характеристике посягательства, было бы неправильно рассматривать лишь с позиции лица, ссылающегося на то, что оно оборонялось от нападения. Эти объяснения должны быть обязательно сопоставлены с другими данными дела.

Лицо, причинившее смерть другому человеку либо тяжкий вред его здоровью, может быть необъективным, объясняя свои действия, а в ряде случаев может ссылаться на необходимую оборону сознательно, желая избежать уголовной ответственности за совершенное преступление. При оценке фактических обстоятельств происшедшего нельзя не учитывать и состояние лица, которое в момент защиты добросовестно считало, что оно отражает общественно опасное посягательство. Может быть и так, что неправомерные в его представлении действия вызвали душевное волнение, которое могло помешать правильному восприятию происходящих событий. Все это следует обязательно иметь в виду при решении вопроса о причинении вреда при обстоятельствах, свидетельствующих о наличии мнимой обороны или превышения ее пределов в условиях, аналогичных реальному посягательству.

Итак, вопрос об ответственности за вред, причиненный в состоянии мнимой обороны, рассматривается по общим правилам ответственности при фактической ошибке, т.е. в зависимости от наличия или отсутствия вины. В случае, если у обороняющегося были все основания полагать, что он отражает реальное посягательство, его заблуждение извинительно, причиненный вред оценивается по правилам о необходимой обороне и ее эксцессе. Если же его заблуждение не извинительно, то ответственность наступает за умышленное преступление.

В иных случаях мнимая оборона может влечь ответственность за неосторожное преступление. Наконец, в некоторых ситуациях мнимой обороны лицо должно привлекаться за совершение преступления с косвенным умыслом (а именно тогда, когда оно допускало отсутствие общественно опасного посягательства и исходило лишь из его возможности, т.е. действовало «с упреждением» и соглашалось при этом с причинением вреда людям, не совершающим посягательство).

Понятие и признаки превышения пределов необходимой обороны

Уголовный кодекс Российской Федерации в ч. 2 ст. 37 определяет понятие превышения пределов необходимой обороны как «умышленные действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства». По мнению К.И. Попова, такая законодательная формулировка является неточной. Хотя необходимая оборона (ч. 1 ст. 37 УК) определена законодателем не как действия, а как причинение вреда, эксцесс обороны (ч. 2 ст. 37 УК) определен как действия, хотя сами по себе никакие действия, если они не причинили посягающему вреда, эксцессом обороны (уголовно-наказуемым деянием) признаваться не могут.

Кроме того, превышение пределов необходимой обороны определено в законе как умышленное действие. Между тем, согласно ст.ст. 14, 25 УК, умысел является признаком не деяния, а преступления в целом, в котором деяние -- один из его элементов. Поэтому более уместно говорить об умышленном характере причинения вреда при превышении пределов необходимой обороны.

Превышение пределов необходимой обороны -- многоплановая по своему содержанию юридическая категория. Толкование ее законодательной формулировки в значительной мере включает оценочные моменты. Оценочным является, в частности, понятие явности несоответствия характеру и степени общественной опасности посягательства. Для установления явного несоответствия оборонительных действий характеру и степени общественной опасности посягательства, составляющих сущность эксцесса обороны, необходимо установить и объективно выраженное явное, т.е. внешне резкое несоответствие между посягательством и защитой, и субъективно осознаваемое несоответствие между ними - заведомость этого несоответствия для обороняющегося.

Поскольку законодательное определение превышения пределов необходимой обороны включает в себя оценочные моменты, очень важно сформулировать критерии, на основе которых можно сделать вывод, была ли оборона правомерной или налицо превышение ее пределов. Разумеется, прежде всего необходимо констатировать возникновение ситуации необходимой обороны и совершения действий с целью защиты от общественно опасного посягательства, а затем уже оценивать, имело ли место явное несоответствие защиты характеру и опасности посягательства.

При анализе эксцесса обороны следует рассмотреть несколько его признаков, указанных в ч.2 ст. 37 УК РФ. Это:

1) явное, резкое несоответствие вреда, причиняемого обороняющимся;

2) умышленные действия, последствием которых стало причинение такого вреда;

3) характер действий нападающего;

4) степень общественной опасности действий нападающего;

5) несоразмерность средств защиты характеру и степени общественной опасности посягательства.

Резкое несоответствие вреда -- это несоответствие ценности, важности, общественного значения интереса защищаемого и интереса, нарушаемого обороной. Речь идет именно о резком (явном, значительном) несоответствии между благом защищаемым и благом, нарушаемым обороной, а не вообще о нарушении выдвигаемого некоторыми юристами требования «соразмерности благ» при необходимой обороне. Кроме того, эксцесс обороны предполагает очевидность несоответствия прежде всего для обороняющегося.

Следует подчеркнуть, что посягательство и защита абсолютно точно никогда не соответствуют друг другу. И закон допускает это несоответствие. Так, вред, причиненный посягающему, может быть не только равным, но и гораздо большим, чем вред, который он хотел причинить. Речь в законе идет только о явном несоответствии. Требование об обязательной соразмерности между причиненным вредом и вредом предотвращенным привело бы на практике к невозможности прибегнуть в ряде случаев к необходимой обороне. При таком положении нельзя, например, причинить тяжкий вред здоровью вора либо смерть лицу, пытающемуся изнасиловать женщину, поскольку жизнь и здоровье являются более ценными благами по сравнению с собственностью и половой неприкосновенностью и т.п.

Как отмечает И.Ю. Артемьев, автор поправок в ст. 37 УК РФ, преступник и жертва не должны быть в равных условиях. Кроме этого, у обороняющегося просто нет времени подумать о соразмерности необходимой обороны, поэтому причинение нападающему большего вреда, чем защищающемуся, не должно рассматриваться как превышение пределов необходимой обороны. Очевидно, что в данном случае закон должен быть на стороне жертвы посягательства. При этом следует иметь в виду, что, если существует непосредственная угроза жизни, то можно смело предпринимать любые меры, не опасаясь превышения пределов необходимой обороны.

При этом, Уголовный кодекс в качестве уголовно наказуемого явного вреда называет убийство посягающего (ст. 108) и причинение ему тяжкого вреда здоровью (ст. 114). Однако, что название статьи 114 («Причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны…») охватывает более широкий круг деяний, чем следует из диспозиции ее ч. 1. Вероятно, законодатель допустил ошибку, неправильно сформулировав заголовок статьи, отмеченной ошибке способствовало несовершенство законодательной техники. Дело в том, что при принятии УК 1996 года законодатель предпринял важный шаг в направлении расширения прав обороняющегося, декриминализировав некоторые разновидности эксцесса обороны (в УК РСФСР 1960 г. было три состава преступлений при превышении пределов необходимой обороны: убийство и причинение тяжких или менее тяжких телесных повреждений), ранее признававшиеся преступными.

Превышение пределов необходимой обороны могут образовать только умышленные действия, которые явно не соответствуют характеру и опасности посягательства. Поэтому если обороняющийся причинил такой вред посягающему по неосторожности, то его действия не влекут уголовной ответственности. Например, желая пресечь незаконное вторжение Н. в жилище, Т. производит выстрел из охотничьего ружья в пол перед ним. Однако картечь рикошетом попадает в ноги Н., в результате чего его здоровью причиняется тяжкий вред (последующая ампутация ноги). Учитывая, что Т. не желал и сознательно не допускал наступления этих последствий, содеянное им в состоянии необходимой обороны не рассматривается в качестве уголовно наказуемого деяния. Действительно, в указанной в ч.2 ст. 37 формуле сделан акцент на умышленно преступный характер деяния («умышленное действие», «явное несоответствие»), являющегося превышением пределов необходимой обороны. Как известно, умышленным преступлением деяние признается лишь тогда, когда лицо осознавало не просто фактическую сторону своего деяния и последствия, но и общественную опасность деяния. Следовательно, уголовно наказуемое превышение пределов необходимой обороны имеет место в случаях, когда в момент пресечения посягательства (не сопряженного с насилием, опасным для жизни, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия) обороняющийся понимал неправильность своих действий, осознавал со всей очевидностью, что мог данное посягательство пресечь (именно пресечь, а не убежать, спрятаться, обратиться за помощью), используя другие средства и методы защиты, причиняя посягающему вред, значительно меньший, чем тот, который он фактически причинил. В этом случае к желанию защититься как бы присоединяется желание расправиться с посягающим лицом, причинить ему такой вред, который необходимостью отражения посягательства не вызывался. Именно такое субъективное представление обороняющегося должно быть установлено при признании его виновным в превышении пределов необходимой обороны

В определении эксцесса обороны ст. 37 УК РФ указывает на два признака посягательства - характер и степень общественной опасности. Характер посягательства указывает на его качественную сторону, определяемую главным образом ценностью объекта, на который оно направлено, характером причиненного вреда и способом посягательства. Степень общественной опасности посягательства выражает главным образом его количественную сторону и определяется тяжестью причиненных последствий, способом совершения преступления, формой вины, видом умысла, содержанием мотивов, а также другими обстоятельствами, влияющими на меру социальной опасности конкретного преступления.

Характер и степень общественной опасности посягательства определяется прежде всего характером и важностью объекта, которому угрожает опасность со стороны посягающего. Чем выше ценность защищаемого блага, чем более серьезным вредом гражданам или обществу грозит посягательство, тем более интенсивная оборона допускается против подобного посягательства. При этом необходимо учитывать не только важность и ценность объекта посягательства, но и степень тяжести вреда, который может быть ему причинен.

Существенное значение имеют орудия и средства, применяемые посягающим или обороняющимся. Естественно, что применение огнестрельного или холодного оружия определяет и характер защиты. Однако нельзя считать, что средства обороны обязательно должны соответствовать средствам посягательства, то есть нельзя запрещать обороняющемуся прибегать к использованию каких-либо средств -- палки, камня или даже оружия, если посягающий к таковым не прибегал. Ведь при определенных обстоятельствах посягательство без применения оружия (например, когда посягающий душит обороняющегося) по степени общественной опасности может не уступать вооруженному нападению.

Представляется, что применительно к эксцессу обороны в качестве дополнительного количественного критерия опасности посягательства и соразмерности защиты может быть использован признак интенсивности. В юридической литературе по-разному понимается смысл понятия «интенсивность». И.И. Слуцким интенсивность понимается как способ применения средств нападения и защиты, М.И. Якубович и В.Ф. Кириченко - степень опасности нападения, его силу и стремительность. В.И. Ткаченко под интенсивностью понимает определенный уровень усилий в действиях субъекта для достижения поставленной цели, степень динамичности конкретного деяния.

В то же время общественная опасность посягательства не меняется в зависимости от его интенсивности, поэтому интенсивность определяет объективную сторону посягательства и на ее основании обороняющийся судит о том, на какие общественные интересы направлены действия посягающего. Если эксцесс обороны сводить только к несоответствию интенсивности защиты и посягательства, то будет неправомерной энергичная защита против обычных краж и иных тайных преступлений, а с другой стороны будет правомерным причинение тяжкого вреда посягающему в случае совершения незначительных преступлений стремительным, энергичным способом.

Защита может быть даже более интенсивной, чем посягательство. В ряде случаев только такая защита может обеспечить успех необходимой обороны. Однако, если сила и стремительность защиты резко несоразмерны с силой и стремительностью посягательства, то налицо превышение пределов необходимой обороны по степени ее интенсивности, поскольку для отражения посягательства можно было ограничиться менее интенсивной обороной.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 16 августа 1984 г. указывал, что нельзя требовать механического соответствия между интенсивностью защиты и интенсивностью посягательства. Механическое сопоставление мер обороны и мер посягательства не дает нужного результата, так как в этом случае действует правило: на удар кулаком можно ответить только кулаком. К тому же, существуют отдельные виды посягательств, как, например, изнасилование, на которые ответить адекватно обороняющаяся сторона просто не может.

Тем не менее, понятие превышения пределов необходимой обороны не может быть сведено только к явному несоответствию в соразмерности средств защиты характеру и степени общественной опасности посягательства. Тем более, что уголовный закон, указывая на «явность» несоответствия защиты и посягательства, не указывает на принцип, руководствуясь которым следует устанавливать соотношение их интенсивности.

По-другому подходит к определению признаков превышения пределов необходимой обороны Б.Д. Завидов. По его мнению, вопрос о наличии или отсутствии признаков превышения пределов необходимой обороны следует решать с учетом:

1) Физического развития нападающего и обороняющегося.

2) Разницы в возрасте нападающего и обороняющегося.

3) Удаленности места нападения от лиц, которые могли бы прийти на помощь.

4) Количества нападавших.

5) Криминогенных наклонностей нападавшего (нападавших), которые были известны оборонявшемуся.

Следует отметить, что действия оборонявшегося, причинившего вред посягавшему, не могут считаться совершенными в состоянии необходимой обороны, если вред причинен после того, как посягательство было предотвращено или окончено и в применении средств защиты явно отпала необходимость. В этих случаях ответственность наступает на общих основаниях. Запоздалая оборона не освобождает от уголовной ответственности, но с учетом предыдущего неправомерного поведения нападавшего может быть смягчающим обстоятельством. Вопрос об уголовной ответственности за вред, причиненный во время несвоевременной обороны, должен решаться, как и при мнимой обороне, по правилам фактической ошибки.

Исключение составляют случаи, когда защита последовала непосредственно за актом хотя бы и оконченного посягательства, но по обстоятельствам дела для оборонявшегося не был ясен момент его окончания. Согласно п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16.08.1984 года такая запоздалая оборона признается правомерной. Этой позиции придерживаются и большинство исследователей. Так, Е.М. Берлин считает правомерным «добивание» преступника, т.е. причинение ему таких повреждений, которые гарантированно лишают его возможности продолжить посягательство в том случае, если обороняющийся не может с полной уверенностью констатировать, что посягательство завершилось. Поскольку такой вид запоздалой обороны приравнен к необходимой обороне, то в таком случае возможно и превышение ее пределов.

1. Превышение пределов необходимой обороны, как и сама необходимая оборона, имеет определенные границы, которые определяются признаками, относящимися к характеру посягательства и к характеру оборонительных действий. Индивидуальные признаки противоправного посягательства предопределяют характер законных оборонительных действий.

2. Оборона от общественно опасного посягательства возможна лишь в момент его осуществления, т.е. когда создана реальная угроза или посягательство фактически началось или вот-вот начнется и еще не закончилось, или закончилось, но по обстоятельствам дела для обороняющегося не ясен момент окончания посягательства. Превысить пределы необходимой обороны можно только именно в этих рамках. Причинение же вреда задолго до начала посягательства или после его очевидного окончания, когда имеются все основания полагать об окончании посягательства, не может квалифицироваться как эксцесс обороны.

3. Превышение пределов необходимой обороны обусловливается не только характером и опасностью оборонительных действий, оцениваемых соответственно с характером посягательства, но и учетом как степени и характера преступного посягательства, так и сил и возможностей по его отражению (количество посягающих и обороняющихся, их пол, возраст, физическое состояние, наличие оружия, место и время посягательства, обстановка посягательства и т.п.).

4. Превысить пределы необходимой обороны возможно только в том случае, когда вопрос о допустимости оборонительных действий не подлежит сомнению, однако реальное осуществление необходимой обороны вышло за пределы необходимого.

5. Эксцесс обороны может иметь место лишь там, где соблюдены все условия необходимой обороны, за исключением одного -- соразмерности защиты и посягательства, т.е. причиненный посягающему вред явно не соответствует либо степени общественной опасности посягательства, либо обстановке защиты.

В завершение рассмотрения данного вопроса следует отметить, что в юридической литературе не раз высказывались мнения о целесообразности исключения из уголовного закона института превышения пределов необходимой обороны. Так, Н.И. Коржанский полагает, что центр тяжести в законодательном определении необходимой обороны следует перенести на определение условий, которые порождают право на необходимую оборону. Суд должен решить, по его мнению, только один вопрос: было ли у оборонявшегося и причинившего вред право на необходимую оборону. И если такое право было, то причиненный вред должен признаваться правомерным независимо от его тяжести.

Г.Н. Колмакова также предлагает отказаться от понятия превышения пределов необходимой обороны, мотивируя свою позицию тем, что раньше отечественное законодательство исходило из примата интересов государства и общества, а теперь следует сместить акцент на защиту интересов прежде всего личности. Поэтому всю ответственность за наступившие последствия от общественно опасного посягательства должен нести посягающий, а не обороняющийся. Обороняющийся, по ее мнению, не может предугадать умысел преступника, тем более что он находится в состоянии сильного душевного волнения.

Представляется, что следует сохранить в законе понятие превышения пределов необходимой обороны, одновременно четко регламентируя соотношение объекта, цели посягательства и вреда, который может быть причинен при отражении посягательства на этот объект.

2. Классификация преступлений против жизни и здоровья. Понятия и признаки убийства. Основной состав

Приоритетная защита личности, и прежде всего жизни и здоровья человека, выражается в Уголовном кодексе РФ не только в изменении расположения раздела о преступлениях против личности, но и в других его особенностях: 1) установление (сохранение) высоких санкций за наиболее опасные преступления против личности; 2) учет при разработке системы санкций насильственного способа совершения преступлений (наиболее наглядно это проявляется в санкциях за преступления против собственности); 3) при использовании в качестве криминообразующего или квалифицирующего признака тяжких последствий, они раскрываются в законе путем указания в первую очередь на причинение смерти или вреда здоровью человека (особенно это заметно в транспортных, экологических и других преступлениях против общественной безопасности); 4) осуществление защиты личной собственности наравне с государственной и иными формами собственности.

В следующую большую группу могут быть обособлены преступления, объектом которых является здоровье человека:

умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111 УК);

умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью (ст. 112 УК); (ст. 111 УК);

причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта (ст. 113 УК);

причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст. 114 УК);

умышленное причинение легкого вреда здоровью (ст. 115 УК); побои (ст. 116 УК);

истязание (ст. 117 УК);

причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью по неосторожности (ст. 118 УК).

Особого подхода к изучению заслуживает также угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК). Обратить внимание на признаки угрозы.

Самостоятельное место среди преступлений против здоровья занимает принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации (ст. 120 УК). Обратить внимание при изучении данного состава преступления на вопрос об его отграничении от умышленного изъятия человеческого органа как формы причинения вреда здоровью, а также от угрозы причинения вреда здоровью.

Ст. 121 и 122 УК предусматривают уголовную ответственность за два сходных преступления против здоровья человека: заражение венерической болезнью и заражение ВИЧ-инфекцией.

Особое значение приобретает субъективная сторона, виды умысла и понятие заведомости, а также (что является спорным суждением) возможность совершения их по неосторожности. Студенту рекомендуется выработать самостоятельную позицию по данному вопросу.

Ст. 123 УК относит к преступлениям против здоровья незаконное производство аборта, понимая под этим производство данной хирургической операции лицом, не имеющим высшего медицинского образования соответствующего профиля. При анализе состава данного преступления особое внимание необходимо обратить на решение вопроса о том, каким - формальным или материальным - этот состав является. Данный вопрос имеет важное практическое значение, поскольку от его решения зависит возможность применения института добровольного отказа от доведения данного преступления до конца (ст. 31 УК).

Гл. 16 Особенной части УК завершается двумя статьями (124 и 125), также сходными в некотором отношении. Одна из них предусматривает ответственность за неоказание помощи больному, а другая - за оставление в опасности. В том и другом случае речь идет о составах преступлений, в которых объективная сторона выражается в бездействии со стороны специального субъекта.

Понятие и признаки убийства. Основной состав.

Понятие и признаки убийства по действующему законодательству РФ.

Действующий уголовный закон (УК РФ) впервые установил легальное определение убийства как: «умышленное причинение смерти другому человеку» (ч. 1 ст. 105 УК РФ).

До принятия Уголовного кодекса 1996 года в теории существовали две полярные точки зрения в отношении определения убийства. Так, А.А. Пионтковский полагал, что убийство есть противоправное умышленное или неосторожное лишение жизни человека. М.Д. Шаргородский понимал под убийством лишь умышленное причинение смерти и не относил к нему неосторожное лишение жизни.

Вторая точка зрения воспринята действующим российским уголовным законодательством и представляется более совершенной и точной. УК РФ дано определение убийства как умышленного причинения смерти другому человеку. Неумышленное, то есть неосторожное убийство УК РФ отвергается, хотя признается причинение смерти по неосторожности - ст.109 УК РФ.

Понятие убийства в действующем УК РФ охватывает деяния, предусмотренные статьями 105, 106, 107, 108.

Важно подчеркнуть, что само по себе законодательное (легальное) определение убийства ещё не позволяет в полной мере разграничить данное деяние со схожими преступлениями -- как более, так и менее опасными, и потому имеется насущная необходимость ввести в научный и практический оборот ещё одно, доктринальное определение убийства, которое не противоречило бы легальному, а дополняло его, конкретизировало и помогало решить сложнейшие проблемы квалификации насильственных посягательств.

Проанализируем развитие определения убийства в науке уголовного права.

Уже в уголовной литературе начала 20 века давалось следующее определение убийства: лишение жизни - есть «противозаконное виновное причинение смерти другому человеку».

В советской литературе превалировало такое определение убийства - это «противоправное, умышленное или неосторожное, лишение жизни другого человека, когда причинение смерти является основанием уголовной ответственности»

Современные определения очень похожи на приведенные нами выше. Убийство - «противоправное умышленное причинение смерти другому человеку. Убийство - общественно опасное, противоправное, умышленное причинение смерти другому человеку, когда оно не направлено одновременно на иное охраняемое уголовным законом общественное отношение».

Некоторые из определений с позиций сегодняшнего закона вообще не выдерживают критики - например, формула известнейшего исследователя проблем квалификации преступлений против жизни С.В. Бородина: «Убийство -- это предусмотренное Особенной частью Уголовного кодекса виновное деяние, посягающее на жизнь другого человека и причиняющее ему смерть». Точно такое же определение дается в ряде комментариев к уголовному законодательству.

Почти все доктринальные определения убийства включали (а многие и теперь включают) указание на «противоправность» («неправомерность», «уголовную противоправность») причинения смерти. В формулировке ч.1 ст.105 УК РФ такого указания нет. Однако признак противоправности в характеристике убийства является необходимым. Он позволяет отграничить убийство от правомерного лишения жизни человека. Так, причинение смерти при необходимой обороне не только не влечет уголовной ответственности, но и не может быть названо убийством. Равным образом не являются убийством и другие случаи правомерного лишения жизни: при исполнении приговора к смертной казни, в ходе боевых действий и др.

Указание в ч. 1 ст. 105 УК на причинение смерти другому человеку подчеркивает, что причинение смерти самому себе не является преступлением. Как мы уже подчеркивали, в истории имеются прецеденты, когда устанавливалось наказание и за самоубийство.

Итак, наиболее правильно с точки зрения практического применения, определение убийства можно сформулировать так: -- это общественно опасное, противоправное, умышленное причинение смерти другому человеку, когда оно не направлено одновременно на иное охраняемое уголовным законом общественное отношение.

Основной состав убийства (ч. 1 ст. 105)

Данный вид убийства, обычно именуемый простым, предполагает отсутствие как усиливающих (квалифицирующих), так и снижающих (привилегирующих) признаков. К преступлениям, влекущим наказуемость по ч. 1 ст. 105, теория и практика относят:

* убийство из ревности. Потерпевшим может быть один из супругов, действительный или мнимый соперник. По УК 1926 г. ревность признавалась усиливающим наказание за убийство признаком;

* убийство из мести (за исключением тех ее видов, которые влекут усиленную ответственность, -- п. «б» и «л» ч. 2 ст. 105). Для этого вида лишения жизни характерен мотив расплаты за предшествующее поведение потерпевшего, его близких. В период действия УК 1926 г. месть считалась разновидностью «иных низменных побуждений», усиливавших наказуемость;

* убийство в ссоре или драке (при отсутствии хулиганских побуждений).

УК 1960 г. к «простому» виду убийства относил также лишение жизни матерью своего новорожденного ребенка (ныне это самостоятельный вид-- ст. 106). Одним из проектов УК (1994г. -- ст. 116) предполагалось выделить в качестве привилегированного вида убийство из сострадания к тяжело больному человеку (эвтаназия), но данное предложение не было воспринято законодателем, и поэтому с позиции действующего УК содеянное рассматривается тоже как «простое» убийство. К иным видам, квалифицируемым по ч. 1 ст. 105, относятся также умышленное лишение жизни из трусости, зависти, а также по так называемым темным мотивам.

Ч., узнав, что его друг С. собирается жениться на В., стал его отговаривать от брака, неодобрительно отзываясь о поведении В. Тем не менее С. решил жениться и пригласил Ч. на свадьбу. По окончании ее пьяный Ч. зашел в спальню к новобрачным и в темноте металлическим прутом несколько раз ударил по изголовью края кровати, причинив смерть своему другу С. На предварительном следствии и в суде Ч. утверждал, что своих действий и мотива поведения не помнит. Суд признал Ч. виновным в «простом» убийстве.

Лишение жизни из ревности, мести следует отграничивать от убийства из хулиганских побуждений. В последнем случае виновным используется пустячный повод («косой» взгляд, отказ дать прикурить, несогласие девушки, чтобы ее проводили до дома, безобидная шутка и т. д.). Напротив, если посягательство совершено из ревности, мести и других побуждений, возникших на почве личных отношений, оно, независимо от места его совершения, не должно расцениваться как совершенное из хулиганских побуждений.

Представляет сложность квалификация убийств, учиненных в ссоре или драке, -- прежде всего в плане отграничения их от лишения жизни из хулиганских побуждений. В постановлении Пленума Верховного Суда от 27 января 1999 г. судам предложено в этом плане исследовать, кто явился автором конфликта и не спровоцирован ли последний виновным для использования его в качестве повода для расправы. Если зачинщиком ссоры или драки явился потерпевший, а равно в случае, когда поводом к конфликту послужило его неправомерное поведение, виновный не может нести ответственность за убийство из хулиганских побуждений 2, налицо основной состав умышленного лишения жизни.

На долю «простых» убийств приходится ежегодно от половины до двух третей убийств.

Данное деяние относится к категории особо тяжких преступлений.

3. Представитель липецкой фирмы Феликсов приехал в Молдавию для закупки винограда. После ухода рефрижератора с виноградом его молдавский партнер Горнодут сообщил, что Феликсов должен остаться в Кишиневе до получения денег из России. Поскольку в России виноград по ожидаемой цене реализовать не удалось, Горнодуд с приятелями отобрали у Феликсова паспорт и заперли его на балконе квартиры Горнодуда, сообщив, что «включен счетчик». Почти полтора года провел Феликсов на балконе квартиры Горнодуда. После длительных переговоров Горнодуд приехал в Липецк для получения денег, где был задержан.

Статья 127. Незаконное лишение свободы

1. Незаконное лишение человека свободы, не связанное с его похищением, -наказывается ограничением свободы на срок до двух лет, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.(в ред. Федерального закона от 27.12.2009 N 377-ФЗ)

2. То же деяние, совершенное:

а) группой лиц по предварительному сговору;

б) утратил силу. - Федеральный закон от 08.12.2003 N 162-ФЗ;

в) с применением насилия, опасного для жизни или здоровья;

г) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия;

д) в отношении заведомо несовершеннолетнего;

е) в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности;

ж) в отношении двух или более лиц, -

наказывается лишением свободы на срок от трех до пяти лет.

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они совершены организованной группой либо повлекли по неосторожности смерть потерпевшего или иные тяжкие последствия, -

наказываются лишением свободы на срок от четырех до восьми лет.

Статья 163. Вымогательство 1. Вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких, - наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет со штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев либо без такового. 2. Вымогательство, совершенное: а) группой лиц по предварительному сговору; б) утратил силу. в) с применением насилия; г) в крупном размере, - наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет со штрафом в размере до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо без такового. 3. Вымогательство, совершенное: а) организованной группой; б) в целях получения имущества в особо крупном размере; в) с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, - г) утратил силу. наказывается лишением свободы на срок от семи до пятнадцати лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет либо без такового.

После задержания Горнодуда в Липецке его должны осудить на срок пять лет лишения свободы.

4. Подследственный Оргин был временно переведен из СИЗО в межобластную больницу УИД УВД. Оргин захватил медсестру, закрылся вместе с ней в туалете и под угрозой ее убийства потребовал прибытия представителей прессы и руководителя УВД.

Статья 206. Захват заложника

1. Захват или удержание лица в качестве заложника, совершенные в целях понуждения государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условия освобождения заложника, -

наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет.

2. Те же деяния, совершенные:

а) группой лиц по предварительному сговору;

б) утратил силу.

в) с применением насилия, опасного для жизни или здоровья;

г) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия;

д) в отношении заведомо несовершеннолетнего;

е) в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности;

ж) в отношении двух или более лиц;

з) из корыстных побуждений или по найму, -

наказываются лишением свободы на срок от шести до пятнадцати лет.

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они совершены организованной группой либо повлекли по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия, -

наказываются лишением свободы на срок от восьми до двадцати лет.

4. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они повлекли умышленное причинение смерти человеку, -

наказываются лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет или пожизненным лишением свободы.

Примечание. Лицо, добровольно или по требованию властей освободившее заложника, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

Нормативно-правовые акты:

1. Конституция РФ от 12 декабря 1993 года.

2. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 4 декабря 1969г.

№11 “О практике применения судами законодательства о необходимой обороне”. (“Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР (22-

77г.)”, стр.62).

3. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984г.

“О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств”.

(Бюллетень Верховного Суда СССР, 1984г., №5, стр.10-11).

4. Закон “О милиции” от 18 апреля 1991года. М.”Новый Юрист” 1998г.

(в редакции Законов РФ от 18.02.93 №4510-1, от 01.07.93. №5304-1;

Федерального закона от 15.06.96. №73-ФЗ).

5. Уголовный Кодекс РСФСР1960г. М., 1985г. “Юридическая литература”.

6 Уголовный Кодекс РФ, принятый Государственной Думой 24 мая

1996г.,

. Уголовный Кодекс РФ, принятый Государственной Думой 22мая 1996г., вступил в законную силу 1 января 1997 года

7. Федеральный Закон об Оружии РФ, принят Государственной Думой 13 декабря

1996 года № 150-ФЗ

Специальная литература:

1. Постатейный Комментарий к Уголовному кодексу РФ 1996 г. (под ред. Наумова А.В.)

2. Уголовное право. Общая часть. Учебник для вузов. Под ред. И.Я. Казаченко., З.А. Нунамов М. 1997г.

3. Н.Н. Паше-Озерский. Необходимая оборона и крайняя необходимость по советскому уголовному праву. М.,1962г.

4. М.П. Михайлов. Право на необходимую оборону. М., 1963г.

5. Уголовное право России. Общая часть: Учебник. Под ред.

Б.В. Здравомыслова. - М.: Юрист, 1996г.

6. Вопросы уголовного права и процесса в судебной практике

Верховных Судов СССР и РСФСР (1938-1967гг.). Под общей редакцией

С.В.Бородина. - М., 1968.

7. Н.Соколов, И. Чупаленков. Необходимая оборона. М.,1972 г.

8. Сети интернет.