Пространственная семантика: реализация языковых ресурсов в разных сферах и средах общения

Манифестации пространства контактного фона события, формируя медиа-событие, интерпретируют действительность, В частности, анализ статей на одну и ту же тему из разных газет позволил заключить, что субъективная интерпретация мира конкретным журналистом, или - шире - конкретным изданием, отражающаяся в выборе «дополнительной информации» (О.Р. Лащук), выражается в целенаправленном отборе манифестаций ориентиров этого пространства. Их выбор из множества других пространственных реалий ситуации всегда служит целеустановке автора текста. Манифестации пространства контактного фона события позволяют порождать новые смыслы, реализовать заданные средой общения цели и в итоге формировать даже ложные образы действительности. В диссертации рассматриваются конкретные примеры из разных газет, демонстрирующие эту субъективность в представлении и интерпретации одного и того же события.

Манифестации пространства ассоциативного фона события в газете представлены широко, особенно активно они употребляются в заголовках и в тех статьях, в которых воздействующая функция занимает существенное место. Известная фраза оператора к режиссеру С какой стороны снимать? в данном случае может быть перефразирована так: Что дать в качестве ассоциативного фона, чтобы усилить нужную или ослабить нежелательную оценку события? Пространство ассоциативного фона, с одной стороны, позволяет легче воспринять основную информацию текста, но что особенно важно для данного дискурса - завуалировать в образную форму пристрастную оценку.

Основными способами введения манифестаций ассоциативного фона события является «оживление» концептуальной метафоры путем расширения пропозициональной основы, из которой она взята: Потому что Туркменбаши репрессировал всех, кто хоть как-то вырастал на политическом поле и колол ему глаз (КП 22.12.06); использование ресурсов синонимии Причем списки должны быть везде, где есть калитки (ср.: окно, коридор) через границу (РГ 20.12.06); «речевых» метафор с «незапятнанным» публицистическим прошлым и потому сильным воздействующим потенциалом: Россия всегда жила идеями и никогда не станет супермаркетом, куда будут заходить люди ради потребления (РГ 21.12.06), а также таких хорошо изученных в литературе средств выразительности, как крылатые выражения, фразы из прецедентных текстов, квазицитирование (Е.А. Земская, В.В. Красных, Ю.А. Сорокин, И.М. Михалева, Ю.Н. Караулов). Задача журналиста заключается в том, чтобы заставить читателя поверить, что общая пространственная картина текста - вместе с ориентирами ассоциативного фона - не плод его выдумки, его замысла, а реальное положение дел. И тогда коннотативный шлейф метафорических ассоциаций, через канал использования ресурсов «скрытых смыслов», войдет в рациональную область познания мира.

В четвертой главе исследуется специфика представления пространственного смысла в РР. Общий объем исследуемого материала - около 380 тыс. словоупотреблений. Бурное развитие в лингвистике семантического, когнитивного, дискурсивного направлений позволили посмотреть на РР как на сферу совершенно особого (по сравнению с другими, производными, вторичными сферами) взгляда на мир. Полная или почти полная раскрепощенность общающихся влечет за собой важную черту такой речи - отсутствие самоконтроля, то есть рождение фраз в истинно свободном творчестве, без оглядки в производстве речи на не участвующего в общении третьего: публики, ради которой политики проводят между собой дебаты; читателя, ради влияния на чувства, эмоции, духовный мир которого писатель организует общение героев; закона, ради соблюдения которого власть предержащие формулируют «нисходящие» бумаги; объективной истины, в связи с выявлением которой формируются научные построения и т.д. Основная функция живого общения - коммуникативная, и данный факт не требует доказательств: в условиях развитой системы функциональных стилей именно РР обеспечивает возможность просто пообщаться.

Известная мысль об обязательных где и когда как составляющих всякого текста по отношению к РР имеет специфику, связанную с конситуативной зависимостью речевого акта. Иными словами, пространственная детерминация информации в сообщении в РР так же обязательна, как и в любой другой сфере общения, однако она может осуществляться невербально. Анализ текстов РР с точки зрения вербализации/невербализации пространственного ориентира (в нашем материале высказывания со значением пространственной ориентации, но без языковой формы ее воплощения составляют в разных записях от 30 до 40% всех высказываний с этим значением), позволил предложить четыре причины такого явления:

1. В ситуации, когда место общения и предмет разговора совпадают, говорящему достаточно жестом, взглядом, любыми другими невербальными средствами указать на ориентир, чтоб его актуализировать. В предложениях динамического типа на облигаторность позиции пространственного ориентира указывает и дистрибуция глагола (М.В. Всеволодова). Например, входя в лес, партнёры коммуникации произносят Вот и пришли (СРР), включая в акт коммуникации реальный денотат. Директив-финиш в данной фразе грамматически предсказуем и из ситуации семантически однозначен.

2. Понятие конситуации, введенное московскими исследователями РР, предполагает, наряду с чувственно-визуальными компонентами общения, наличие частно-апперцепционной базы говорящих (Е.А. Земская, Е.Н. Ширяев). Например, в стереотипных житейских ситуациях (пробуждение, еда, уход на работу, приход домой) ориентир не называется в связи с его константностью для общающихся, вхождением в частно-апперцепционную базу.

3. Внимание к пресуппозициям как основе коммуникации, интерес к включению в акт коммуникации действительности особенно характерны для психологического (Л.С. Выготский) и логико-грамматического (Н.Д. Арутюнова) направлений лингвистических исследований. Думается, для когнитивной лингвистики представляется важным следующее: разговорная, обиходно-бытовая речь чаще, чем другие формы речи, освобождает себя от всего, что компенсируется знаниями об окружающем мире (и пространственной ориентации в том числе), которыми обладают все говорящие на данном языке, «некоторым фоном общих знаний, свойственных носителям языка» (Е.А. Земская). Данная сфера общения более свободно прибегает к услугам, скажем так, "когнитивной" памяти.

4. Отсутствие вербального выражения ориентира в репликах с значением пространственной характеристики события, то есть незамещённость синтаксической позиции этого семантического компонента, может являться следствием его "опережающего" присутствия во фразах-бытийных номинациях, эмоциональных оценках. В этом случае можно говорить об «экспансии именительного падежа»: Берёзка / подойдём? (СРР); Это берёзовый бор/ это сосновый бор// Еле допёрлись (до этого места - О.М.) (СРР); Такая поляна хорошая // Вас сфотографировать? (на поляне) (СРР); Какая машина!; Сяду? (СРР). Существование в РР таких конструкций: бытие предмета, его эмоциональное восприятие и далее характеристика пространственной ориентации относительно этого предмета - объясняется следующим: во-первых, номинатив позволяет ввести предмет в ткань повествования без грамматических усложнений. В этом отношении необходимо согласиться с тем, что номинация, введение предмета в область речевых интересов утверждением его бытия является первым этапом познания (Н.Д. Арутюнова). Во-вторых, в аспекте непринужденной речи (всякое познание начинается с удивления - Аристотель), номинативные предложения легко включают (это важно!) эмоциональный компонент: любования, восхищения или, наоборот, негодования по поводу предмета - потенциального ориентира, то есть такие семантические типы предложений имеют больше шансов появиться в непринуждённой беседе, в свою очередь влияя на грамматическое оформление последующих фраз, точнее - облегчая данное оформление (ср. размышления В.И. Шаховского о том, что осмысление любого события начинается с чувствования).

Как известно, возможны два типа ориентации предмета А относительно предмета В: относительная и абсолютная, первому типу соответствует дейктическая стратегия, второму - недейктическая. В.Г. Гак, рассматривая синтаксические структуры, описывающие локальные отношения, утверждает, что основной формой выражения локализатора является существительное с предлогом, а наречие места всегда выступает как вторичное средство обозначения пространства в условиях дейксиса или анафоры. М.В. Всеволодова, характеризуя поле локативности, выделяет микрополя объективной («ФСК именной локативности») и субъективной («ФСК наречной локативности и нек. др. средства») пространственной ориентации. Как можно предположить, для РР, в связи с ее ситуативностью, непосредственностью, должна быть более характерна дейктическая стратегия, однако наш материал показал, что вербализация пространственного ориентира формой существительного встречается чаще, чем другими языковыми средствами (высказывания с ориентиром - существительным составляют до 45% всех вербализованных ориентиров). Осуществляется такая вербализация по следующим причинам: 1) не являясь целью коммуникации, ориентир введен потому, что слушающими может интерпретироваться неоднозначно (в этих случаях говорящий сразу или по ходу беседы предполагает, что апперцепционной базы для успешной коммуникации недостаточно): / Ну и вот э… понимаешь <…> в общем если б я не уехала щас сюда/ то я б сегодня великолепно загорала на Сыр-Дарье (рема) <…> Там (тема) источник очень хороший// Сероводородный// Прям на Сыр-Дарье (постпозитивное дополнение) (МРР); 2) ориентир входит в коммуникативный фокус высказывания, является компонентом новой для собеседников информации, например: Я просто видела/ как Путин/ посмотрев/ сказал// Ну/ в Лондоне я это показал бы/ а вот в Париже/ думаю/ не стоит (СРР); 3) вербализация ориентира связана с более выраженным, по сравнению с обычным, эмоциональным фоном акта коммуникации: Чё-то остро. Я села на осиное гнездо! (СРР) - вскрикивает (вероятно, от боли) во время прогулки один из партнёров коммуникации; Не стойте в коридоре, проходите сразу в комнату (МРР) - любезно приглашают хозяева. (Ср. обычные варианты встречи: - Проходи/ с прошедшим тебя праздником - Привет// - Привет/ заходи// (МРР); Смотри как за окошком красиво/да? Кружевное все// - мать пытается расшевелить погрустневшую дочь - (дочь, ворчливо) Ниче красивого нет// Мне это уже надоело (МРР).

В этих и подобных - многочисленных в нашем материале - случаях созданная говорящим яркая словесная «картинка» ситуации является следствием особого настроя говорящего, попыткой передать этот настрой собеседникам. Заметим, что употребление таких предложений не зависит от того, входит или нет ориентир в тему или в рему высказывания, является или нет сообщение ситуативно прикрепленным. Более того, в нашем материале такие предложения довольно часто встречаются именно тогда, когда предмет речи и предмет ситуации совпадают, что, казалось бы, противоречит тенденции к экономии языковых усилий в РР. Видимо, потребность «выплеснуть» эмоции словесным способом в данном случае оказывается сильнее потребности сэкономить речевые усилия.

Механизм «наращения» смысла в рематической позиции используется в СМИ в качестве стилистического средства, вероятно, в РР наблюдаются истоки формирования данного механизма. В беседах, особенно фатической направленности, к информации о местоположении человека (или предмета) может «прирастать» соседствующая с этим местом в нашем когнитивном опыте оценочная и некоторая другая характеристика: Как живёшь? Вся жизнь на тахте/ рядом телефон / и телевизор// Вот у меня м… такая вот жизнь/ в Москве// Из дома не вылезешь лишний раз (МРР). Ориентир из больницы в следующем фрагменте: Мария Михайловна спросила// А Вера-то знает? Что Вы выписаны из больницы? Что Вы собираетесь уезжать? Вы-то ей сказали? Он ей ответил на это что мне/ сейчас не до этого/ мол всякими мелочами заниматься (СРР) - вербализован по причине его особой оценочной и содержательной нагрузки, он имеет смысл осуждения некоего «его» за невнимание к болезни коллеги. Ориентир, прогнозируемый дистрибуцией глагола уезжать (куда?), не вербализован, так как не попал ни в область сугубо информативного, ни особого, фатического интереса. Ю.Н. Караулов, исследуя обыденное языковое сознание при помощи ассоциативного эксперимента, утверждает, в частности, что «при массовом масштабе такого эксперимента каждое слово-стимул «обрастает» ассоциативным полем грамматически, семантически, когнитивно связанных с ним слов-реакций». Думается, этот эксперимент демонстрирует «кухню» отмеченного нами процесса «наращения смысла». Эмоциональный компонент и в языке, и в речи соседствует с воздействующим, и вербализация пространственного ориентира в рематической позиции формой существительного содержит резерв такой информации, которая может использоваться для выражения оценочных смыслов и реализации функции воздействия.

С эмоциональным компонентом РР может быть связан и выбор конкретного падежного значения, конкретной падежной формы. Как показал материал, падежные значения винительного и предложного падежей с предлогами в и на в непринужденной, неподготовленной, ситуативной речи, речи преимущественно на бытовые темы, относятся к наиболее прагматически ориентированным, Менее частотные значения фиксируют нечастотную и, нередко, непривычную, «неловкую» для человека ориентацию, которая сопровождается напряженным эмоциональным фоном: Мой сын/ значит/ как-то умудрился/ я не знаю/ как-то ему там дали две справки (смех)// А я ему говорю// Говорю/ Вовка ищи свой дневник/ он говорит я его не знаю/ где он у меня этот дневник// Лазал лазил/ где-то под кроватью нашел дневник (СРР).

Пространственная детерминация события в текстах РР и в случае ее вербального воплощения формами существительного, и в случае отсутствия таковой (существования в общей и частной апперцепционной базе говорящих или в визуально-чувственной ситуации) поддерживается дейктическими средствами, в первую очередь местоименными наречиями. В нашем материале местоименные наречия в роли пространственных ориентиров выступают в среднем в 28% случаев из числа вербально выраженных пространственных ориентиров: (предлагает переставить коробку) А ты положи туда лучше/ а то тут еще… (МРР); (о посуде на столе) А это я здесь оставлю (МРР); - Знаешь где сода? - Посмотри (показывает) вот здесь вот (УРР); (утро, супруги спустились из комнаты, где спали, на веранду дачи): - А где мой телефон? - (ответная реплика не сопровождается жестом, ориентирована на общность апперцепционной базы) Там (наверху, где только что были) остался (СРР).

К дейктическим средствам выражения значения пространственной ориентации относятся и наречия типа внизу, наверху, близко, рядом. Такие наречия отражают ситуативный характер РР в том смысле, что сама ситуация может войти в речевую ткань в оценке пространственного отношения человека к ней и ее компонентам. Таким образом формируются «точки» относительной, субъективной ориентации. Говорящий, его собеседники, третьи лица находятся чаще всего на земной поверхности и могут детерминировать свое сообщение собственно дейктическими ориентирами. Однако частотность таких форм в нашем материале значительно уступает местоименным наречиям.

Одним из специфических в РР черт концептуализации пространства является личное пространство: У меня (в моей комнате) не убирай/ сама справлюсь// (СРР); Слушай/ какие у тебя (в твоем доме) цветы-то (СРР); Выйди на минуточку (из своей комнаты)/ я тут у тя пропылесошу (МРР); А я смотрю/ у вас (в вашей квартире) нет света/ а в Галкином окне есть свет// (СРР); Они в октябре только уехали// До этого они у нас/ два раза живали (МРР); У нас (в университет) китайцы вот приехали (СРР); А у нас последнюю пару отменили (МРР); Пошел я как-то на пост наблюдения/ У нас (в военном гарнизоне) там вышка такая/ вот по ней бродим/ смотрим по сторонам (УРР); У меня (туда, где я сижу в данный момент) грязно, не садись (СРР).

Реальное личное пространство в РР, с одной стороны, довольно константно - это дом, место работы, учебы, обычного проведения досуга, с другой - очень подвижное и размытое понятие, это может быть любое место, на которое в данный момент распространяется «влияние» говорящего или других участников общения. Фраза А тут я открывала/ у меня гостиница стояла на берегу этого залива/ во Владивостоке/ (СРР) принадлежит человеку, который приехал во Владивосток и таким образом (у меня гостиница) начал осваивать его пространства. Еще не принятое в свое, пространство обычно именуется полнозначным именем, абсолютным ориентиром: (о предстоящей поездке) От медведя в тайге (не у нас - О.М.) никуда не денешься// Да это точно// - В тайге/ эх/ как я дуну (СРР).

Возвращение к основной для языка форме выражения пространственной ориентации в РР, кроме случаев информативной стратегии, происходит тогда, когда говорящий пытается передать, помимо рациональной, объективной информации, свои интенции, на выраженном эмоциональном фоне. См. характерный в этом отношении диалог: - Нин/ ты убиралась в моей комнате? (вместо частотного - у меня) - Я немного пыль протерла// - Не трогай ты ничего на моем столе! (ср.: у меня)// Опять все не так лежит!// - Ну извини (МРР).

Местоименные формы дательного падежа с предлогом к (ко мне, к нам, к тебе и т.д.) в РР имеют те же функциональные характеристики, что и у-локализаторы (однако они встречаются в нашем материале в три раза реже): Пойдем ко мне / Я тебя угощу (СРР); Они были под угрозой раскулачивания/ и они туда бежали к ним (МРР 97); Вот к ней конечно все и шли (УРР);

При выделении типов пространств в РР необходимо учитывать несколько оппозиций: на первом этапе анализа пространство (или, точнее, пространства) темы разговора и пространство ситуации разговора. Пространство ситуации разговора всегда реальное, как естественно предположить, это оно первым в процессе приобретения человеком навыка речи и вербализовалось. Это пространство не может не быть предметом разговора уже потому, что человек всегда несвободен от земной обусловленности, в естественной житейской ситуации эта «несвобода» себя естественно проявляет: «ситуация вплавляется в речь»: - И вдруг после этого какое-то выступление… и уже/ лицо// Трясти начало/ я еще удивился/ скока же лет-то выступал/ таким бодрым был// - Да-да/ заметно// Ужасно// <…> (во время разговора в комнату вносят какие-то предметы и все пытаются их удобнее для одного из собеседников поставить) Выгружаем// Сюда?// - Да// - Куда?// Может быть/ ей туда удобней// (СРР). Именно в ситуации РР человек реализует свои физические и физиологические потребности: координирует относительно объектов, ест, пьет, спит и т.д., а окружающая среда ему в этом помогает (или мешает).

Пространства темы (тем) разговора представлено уже не только реальными пространственными ориентирами, но и концептуальными, а также ассоциативного фона события. Однако очевидно, что реальное пространство в РР всегда абсолютно доминирует (по нашим данным сплошных выборок - от 85 до 93%), так как основное содержание разговоров при естественном общении - быт, житейские ситуации.

В связи с такими характеристиками РР, как неподготовленность, спонтанность, непосредственность, а также вообще проблемой текстовой или нетекстовой природы речевых образований в ней, разграничение манифестаций реального пространства события и контактного фона реального события не является для нее принципиальным. Манифестации реального пространства появляются чаще всего спонтанно, без заранее продуманного плана, что и составляет специфику этой сферы общения. А пространство контактного фона всегда результат обдумывания текста.

Концептуальное пространство выражается в РР довольно редко (от 3 до 12% в разных записях), и это несмотря на совершенно справедливое мнение ученых о том, что «интеллектуальная жизнь человека усложняется», быт пронизывается техникой и что в наших записях большинство коммуникантов - люди с полным или неполным высшим образованием. Выраженность данного типа пространства зависит от профессии коммуникантов, а также темы беседы. Например: (говорящий делится воспоминаниями о своей работе) Ну потом пошли годы/ выясн… выяснилось что я еще говорю на этом языке/ А когда вот в этом году/ мне пришлось по-английски/ каждый день полтора часа читать лекции/ то я сама удивилась/ как возвращается из где-то там непонятных подкорковых глубин/ все то… ну не все то/ но вероятно очень много из того что я знала// (МРР). «Экстремальный» режим работы языка увеличивает, по сравнению с научной сферой и СМИ, частотность в концептуальном пространстве местоименных форм (в частности, наречия там, у-локализаторов).

Пространство ассоциативного фона события в РР выражено незначительно (в среднем до 3,5% от всех пространственных форм). Причин появления фраз с образными пространственными ассоциациями в основном две: потребность быстро и ярко выразить эмоции, разрядив таким образом психологическое напряжение, и, вторая, желание заняться «языковой игрой», получить эстетическое удовольствие от словесного творчества. Соответственно - пространство ассоциативного фона события представлено полярными примерами: фразами с клишированными выражениями типа: прямо в ад попала, как сельди в бочке, с дубу рухнула, часто оформленными в сравнительные обороты, и авторскими, описательными, нередко связанными с профессией, родом занятий говорящего: Не бросайте немецкого языка// - Да уж/ так скать/ остался в таком воспоминании… теоретическом пассиве/ и немножечко в практическом// - в этом самом… в.. в… / в обозе// - Да - В резерве/ но не в отставке (СРР); В семнадцатом году/ я была вобще как жеребенок на лугу/ рада тому шо все/ переменится (МРР).

В пятой главе материалом исследования послужили расшифровки новостных передач 1 канала («Новости», «Время»), каналов «Россия» («Вести») и НТВ («Сегодня»), ток-шоу «Воскресный вечер» (далее - Вв) и «К барьеру» (Кб) с Вл. Соловьевым (118 тыс. словоупотреблений) и опубликованные в книге В. Соловьева «Русская рулетка. Заметки на полях новейшей истории» (2006) телевизионные передачи (102 тыс. словоупотреблений). (Далее - Рр.)

С газетными текстами телевизионные передачи роднит сфера и отчасти среда общения (круг читателей и круг зрителей не всегда совпадают), с разговорными сближают некоторые черты взаимодействия непосредственных партнеров коммуникации. Но именно в телевизионных передачах хорошо заметно специфическое для СМИ явление двойного или даже тройного адресата информации: массовый зритель, тот, кому в конечном итоге и предназначается передача, непосредственные партнеры общения, а также (в ток-шоу) студийные зрители.

В новостных передачах наиболее выраженным является реальное пространство. Основные функциональные характеристики языковых средств, манифестирующих реальное пространство, в газетных и новостных текстах совпадают. Например, сообщение о месте события - важном компоненте масс-медийной информации, как и в газетной речи, находится в первых частях текста: в начале первой, чаще второй фразы анонса и обычно повторяется в исходном или преобразованном виде в тех же частях основного текста передачи - репортажа: (анонс) Итак, в эти минуты в Дрездене проходят переговоры лидеров России и Германии («Новости» 10.10.06); В России продолжают обсуждать обострение российско-грузинских отношений («Время» 01.10.06). Однако в анонсе телевизионного варианта СМИ наблюдается большая, чем в печатном, частотность постпозиции пространственного ориентира (примерно на 19% по сравнению с газетными текстами): Драма российско-японских учений у берегов Сахалина («Новости» 12.05.06); Успешную операцию по задержанию членов этнической банды осуществили борцы с оргпреступностью в Орловской области («Время» 01.10.06); Один человек погиб в результате падения вертолета у берегов Сахалина («Сегодня» 12.05.06). Анализ структуры и семантики анонса позволил предположить, что постпозиция пространственного ориентира часто встречается во фразах, начинающихся со слов, которые дают имя - социальную характеристику главных событий дня. См. абстрактную схему таких сообщений, обычно звучащих в начале передачи: В эфире «Время» // Здравствуйте // Главные события дня сегодня в программе («Новости» 12.05.06). В последней фразе мы и имеем в препозиции абстрактную номинацию главные события (которая в тексте самой телевизионной передачи наполняется конкретным содержанием), а в постпозиции - менее значимые на данном этапе подачи информации место и время (сегодня, в программе). Особое интонирование таких фраз позволяет журналисту держать в поле актуальной информации и само событие, и место его совершения (см. у Т.Е. Янко о явлении «суперпозиции ремы»).

Место пространственного ориентира внутри текста подчиняется общим правилам развертывания мысли в информационном дискурсе и корректируется ресурсами «наращения смысла» в постпозиции. Например, инстант-тема (с структурно-грамматической точки зрения - ситуант) обычно занимает препозицию: На улицах Новосибирска сегодня тоже митинговали и тоже обманутые дольщики («Время» 12.05.06). Инстант-рема - постпозицию: Первую подобную систему сегодня презентовали в аэропорту Самары ( «Сегодня» 12.05.06). Абстрактный референт (термин А.Д. Шмелева) может занимать препозицию в роли темы высказывания (и структурно-семантической роли ситуанта): Мы делаем все возможное / чтобы помочь людям // В затопленные районы будут доставлены продукты, медикаменты, одежда и одеяла (Сегодня 12.05.06).

Однако значительно чаще абстрактный референт употребляется в рематической постпозиции, приобретая «наращенные» смыслы, которые способствуют выражению «мыслей журналиста», его оценок и эмоций. Например, во фразе соседки мужчины, расстрелявшего в штате Пенсильвания девочек Знаете / он был таким неразговорчивым // Я часто видела его / он много делал по дому / работал во дворе («Время» 01.10.06) с помощью пространственных примет содержится косвенно переданная мысль о, казалось бы, вполне примерном облике убийцы. Постпозиция ориентиров в следующем фрагменте текста (как инстантов, так и абстрактных референтов) при поддержке таких, основанных на синтаксических, стилистически окрашенных средств, как антонимия, параллелизм, градация, создает текстовый смысл сочувствия, сострадания, соучастия в судьбе иностранных студентов: Студенты-медики собрались в самом центре Петербурга у дверей городской прокуратуры / накануне скончался их товарищ / двадцатисемилетний гражданин Индии // Он учился в академии имени Мечникова на самую мирную профессию / детского врача // В этом году он должен был вернуться на Родину / но в воскресенье вечером четверо неизвестных ударили его ножом возле общежития («Время» 25.09.06).

Влияние РР, точнее - некоторых совпадающих компонентов способа общения, отражается в случаях более частой, чем в газетном варианте, замены полнозначной номинации на местоименную: Доставка техники будет проходить в два этапа / сначала его переправят в Новороссийск / а оттуда на судне в один из ливанских портов («Время» 25.09.06). Особенно употребительна местоименная номинация в репортажах с места события, то есть при реализации такой экстралингвистической черты устного общения, как ситуативность. Чем более свободной от требований среды массового зрителя становится ТР, чем больше в ней признаков спонтанности, неподготовленности, тем больше она приобретает сходство с разговорной. Роль журналистов заключается в том, чтобы умело «режиссировать» передачу, корректировать ее в аспекте целей публицистического дискурса, что значительно ограничивает «разговорные приметы», оставляя за ними функцию сигналов непринужденности, спонтанности. Доля элементов живого общения (а также иных сфер) строго дозируется журналистами или привлекается для решения публицистических задач (см., например, так называемые конструкции с суперпозицией ремы).

Что касается пространства контактного фона события, то его манифестации в речевой составляющей новостных передач не обнаружены (вероятно, это связано с жанровыми ограничениями: объект рассмотрения - репортажи с места события, главная цель которых рассказать о самом событии, происшествии в конкретном месте его совершения, а не представить его анализ в канве жизни общества и политических задач). Однако чрезвычайно интересной представляется проблема роли видеоряда в выражении замысла авторов текстов СМИ. В частности, анализ роли визуальных картинок в композиции новостных передач позволил с уверенностью утверждать, что нередко эти картинки помогают журналистам не просто отразить ситуацию, но выразить свое видение этой ситуации, и в этом смысле пространственные компоненты видеоряда могут выполнять роль манифестаций пространства контактного и ассоциативного фона и тем самым реализовать концепцию каналов и выполнить политические запросы их хозяев (в диссертации, в частности, рассмотрены случаи влияния видеоряда на формирование пространственной метафоры). В главе содержится анализ соотношения слова и визуальной картинки с места события и оспаривается мысль некоторых исследователей о том, что картинка сокращает словесный ряд. Материал исследования позволяет говорить не о сокращении, а об изменении, преобразовании словесного ряда, более активном включении его в выражение мыслей и оценок журналиста.

Манифестации концептуального пространства в телевизионных новостных передачах основываются на тех же выделенных нами на материале газетных текстов способах, однако с другой степенью выраженности. В частности, в новостных передачах уменьшаются случаи лексического и увеличиваются - семантико-синтаксического способа. Лексический: Мы наблюдаем увеличение сотрудничества в этих сферах и в сфере высоких технологий («Вести» 18.02.07), собственно синтаксический: Теперь в новых условиях такой роскоши мы себе позволить не сможем («Новости» 19.12.06); Все это время останки находились на экспертизе («Сегодня» 25.09.06); Если все эти договоренности будут выполнены / то мы реально подойдем к тому о чем говорят профсоюзы («Новости» 25.10.06).

При семантико-синтаксическом способе существительные с потенциальной семой пространственной ориентации (+локатив), как и в печатных СМИ, часто употребляются в роли объектов общественного интереса на этапе, предваряющем их функционирование в роли ориентиров: Мосты / которые предстоит восстанавливать россиянам / наиболее сложные («Новости» 25.09.06); А еще рядом возведут небольшой целлюлозно-бумажный комбинат («Вести» 18.02.07). Но выраженность данного способа в первую очередь обусловлена использованием существительных (+локатив) в субъектной позиции, в роли «олицетворенных нечто»: Россия перекроет все возможные транспортные каналы / по которым Грузия покупает вооружение («Время» 01.10.06); Иран ушел от границ мирного и немирного использования («Вести» 12.05.06); Япония пытается уговорить мир снова охотиться на китов («Сегодня» 13.02.07); Москва до конца года готова полностью рассчитаться с Парижским клубом («Время» 12.05.06). Увеличение в телевизионных передачах частотности употребления существительных (+ локатив) в субъектной позиции (в нашем материале на 12% по сравнению с печатными СМИ) связано со стилизацией (или естественным проявлением?) в них яркой приметы разговорной речи - личностности живого общения. Усиление «человеческого начала» в общении с широкой масс-медийной аудиторией отражается в таких, например, характерных для устных СМИ фразах: Спасибо, Милана, спасибо, Грозный («Вести» 04.05.07).

Жанровые ограничения нашего материала и в то же время иногда близкие к разговорной речи элементы способа общения (естественная или чаще имитируемая спонтанность, непринужденность, устная форма, ситуативность и под.) мешают широкому распространению в телевизионных репортажах манифестаций пространства ассоциативного фона события, однако такие употребления все же встречаются (в анализируемом материале - 153 манифестации, ср. реального пространства - 2 847). Чаще всего это фразеологизмы или их несколько измененные варианты: Много лет нам обещают скоростной поезд Москва - Санкт-Петербург // А до сих пор воз и ныне там («Новости» 05.03.07); Надеюсь / боеприпасы они не спрячут под подушку («Новости» 10.02.07). Однако встречаются и «свежие», образные употребления обозначений конкретных пространственных ситуаций в непрямом значении, воздействующая сила которых основывается на использовании для политической оценки этой ситуации коннотативного шлейфа или коннотативной характеристики, сформированной в результате смены денотата: Новую ситуацию нельзя сравнить с ситуацией покупателя в бутике / который покупает только из того / что уже есть на полках («Время» 12.05.06). Имеются в нашем материале телевизионных передач и примеры использования приема «оживления» концептуальной метафоры путем оперирования синонимичными номинациями: Окно в Европу становится более похожим на полуоткрытую форточку («Вести» 28.02.07) или восстановления прямой номинации и «работы» сразу с двумя образами - прямым и метафорическим: (репортаж о возможном атомном испытании, проведенном Северной Кореей) Ответ на вопрос о том / что же именно взорвали корейцы под толщей горной породы в буквальном смысле летает в воздухе («Вести» 10.10.06).

Итак, «двойственная» природа новостных передач - c одной стороны, целеустановка заданности характера информации, ее подготовленность и с другой - имитация спонтанности отражаются на специфике выражения пространственной семантики. Мнение ученых о сближении ТР и РР, об активном структурном воздействии разговорной речи на язык сегодняшней публицистики подтверждается нашим материалом только отчасти. Естественные приметы разговорности заметны тогда, когда говорящий из-за создаваемой интимизации общения «забывается», «расслабляется» или просто не способен выйти из разговорного, бытового в другой режим работы языка. В классических, типичных и частотных ситуациях реализации публицистического общения приметы разговорности выступают своего рода «обертками», в которые вкладывается нужное для целей СМИ содержание. Эта сфера никогда не позволит допустить полного сближения с РР. Другое дело, что для реализации своих задач журналисты ищут и успешно находят новые пути использования выразительных ресурсов речевых средств других сфер общения, в первую очередь обиходной, понятной и доступной массовому телезрителю.

Общими дискурсивными и экстралингвистическими характеристиками текстов проанализированных ток-шоу является, во-первых, то, что они создавались более спонтанно (ср. роль телесуфлера в новостных программах), хотя и были предметно ориентированы: и ведущий, и приглашенные знали предполагаемый круг тем бесед и, возможно, общий сценарий. Во-вторых, сохраняя основные черты сферы и среды публицистического дискурса (в частности, ориентацию на истинного адресата - телезрителя), эти тексты характеризуются особым способом общения - наличием прямого контакта участников диалога, в связи с чем своеобразно проявляющими себя такими характеристиками «живого» общения, как непосредственность, непринужденность, ситуативность.

В анализируемых текстах доминирует концептуальное пространство (манифестаций концептуального пространства - 778, реального - 370 и ассоциативного - 282). Оно в первую очередь представлено высказываниями, идентичными функционирующим в газетных текстах и текстах новостных передач. Однако специфика выраженности концептуального пространства в речи политиков отражается не столько в увеличении количества манифестаций этого типа, сколько в качественном преобразовании их представляющих структур. Для концептуального пространства диалогов публициста с политиками характерны высказывания, в которых как бы присутствующая в самом концептуальном пространстве фигура политика меняет способ представления пространственных отношений, иными словами, в результате влияния среды и формы общения несколько меняется облик структуры, в частности, она более, чем обычно (особенно по сравнению с научными текстами, о чем далее) персонифицируется, субъективируется: В документе мы президента вывели из исполнительной власти (Рр); В том числе и я пытался, в меру своих усилий, ситуацию в финансовой сфере поменять (Рр). В. Соловьев большинство бесед начинает почти одинаково: Руслан Имранович, вы много лет в публичной политике (Рр); И вместе с тем, вы ведь много лет находитесь в структурах власти (Рр) и т.д. И дальнейшие размышления участников диалога нередко сводятся к разговору о герое передачи в отношении его к политике, власти, места политика в этих ментальных областях. Например, точкой отсчета для политика, для журналиста и истинного адресата является нахождение у власти, во власти, около власти, при власти (лексема власть встретилась в 115 контекстах).

Субъективация пространственных структур связана и с увеличением относительных форм пространственной ориентации. Например, оценки жизни в политике зависят от того, кто рядом, против, за, перед и под. И здесь участники политического общения активно используют опыт и последствия реальной ориентации относительными пространственными формами. Основным ориентиром политической деятельности интервьюируемого является то, рядом с кем, близко к кому он себя «позиционирует» или его оценивают (предлог рядом с встретился в 72 контекстах): Соловьев. Вы были рядом с премьер-министром страны Кириенко (Рр); Где-то рядом был Чубайс (Рр). Положительная аура когнитивного осмысления семантики предлога перед (вероятно, связанная со смыслами `впереди`, `с лицевой стороны`) способствует частотности данного предлога в сочетании с существительным с общим значением некоего критерия деятельности (48 употреблений в нашем материале): В конце концов чем может отчитаться Дума перед своими избирателями? (Рр); Свободное голосование 25 преемников перед лицом народа (Вв). Напротив, семантика предлога за (с творительный падежом) часто несет смысл действия тайных, но истинных движущих сил: Соловьев. За блоком «Единство» стоит фигура Бориса Абрамовича Березовского, как идеолога и создателя этого блока? (Рр). Реальный опыт изобразительной силы предлогов и наречий в СМИ демонстрируется, в частности, такой характеристикой политического перемещения» Ю. Тимошенко: Соловьев. А стоящая за ним Юлия Тимошенко олигарх? - Я бы не сказал, что Юлия Тимошенко стоит за ним, она скорее стоит сбоку или неподалеку от него (Рр).

Активная в газетных текстах лексема сторона (в диалогах - 66 употреблений этой лексемы) при данном способе общения чаще, чем в газетных текстах, реализуется в таких «антропоцентрических» словообразовательных вариантах, как сторонник (28 употреблений), сторониться (5): За один час / за один час / вы поворачиваете в сторону Брюсселя (Кб); Вот моя партия, вот мои сторонники, и полный вперед (Рр); Всем можно, один я почему-то сторонился (Рр). Увеличивается по сравнению с проанализированными выше разновидностями СМИ (газетной и новостной) и приближается к разговорным количественным характеристикам частотность у-локализаторов (в РР в среднем 4-5 на 1000 словоупотреблений, в диалогах политиков - 2-3, в газетных текстах - 0,3).

Таким образом, специфика «сетки» пространственных отношений в концептуальном пространстве анализируемых диалогов связана, во-первых, с усилением человеческого фактора: политик, в отличие от создателя газетного текста, нередко представляет себя в самом концептуальном пространстве, и ориентиры относительных пространственных характеристик реального пространства используются им для политических характеристик и оценок. Во-вторых, непосредственный контакт партнеров коммуникации способствует активизации «личных» форм: сторонник вместо сторона, частотности у-локализаторов, кроме того, характерная для газетных текстов и новостных телевизионных передач субъектная позиция номинаций типа государство, столица и их эквивалентов-имен собственных в ток-шоу часто возвращает себе «человеческий облик»: Лукашенко боится потерять власть <…> и мы не должны соглашаться чтобы он приезжал / из Минска в Москву / вот чего он боится /у него остался один коридор (Кб).

Реальное пространство в диалогах чаще всего манифестируется не как предмет разговора, а как способ иллюстрации того или иного тезиса участника общения, поэтому его манифестации редки, и в диссертации не проводится разграничения в анализируемых текстах реального пространства события и пространства контактного фона реального события. Наиболее типичными ориентирами реального пространства в нашем материале являются номинации-инстанты Москва, город (27 употреблений), Россия, страна (14), Белоруссия (12); Санкт-Петербург, Петербург, Питер (8), Минск (8), Чечня (7). Преимущественной синтаксической позицией для этих и подобных номинаций служит ситуант - тема высказываний (65 из 104 употреблений): В Санкт-Петербурге считалось, что шансов у нас никаких (Рр); В Швеции, как мы знаем, премьер-министра убили, его никто не охранял (Рр); В Америке, в Огайо, избиратели подали в суд с требованием признать выборы президента неверными (Рр). Причем данные ориентиры в половине случаев используются в предложениях - политических, социальных оценках (чаще отрицательных), касающихся политической, социальной ситуации в России, Москве и т.д.: В Москве появились чеченские бандитские «крыши» (Рр); На территории Белоруссии пропадают люди / наши с вами коллеги (Кб); В России все непредсказуемо (Вв).

Второй по частотности позицией для ориентира-инстанта является присловная в субстантивном словосочетании как компонента свернутой пропозиции (39 употреблений): И в нынешней трагедии в Чечне виноваты обе стороны (Рр); Этот маленький анклав создает огромные преимущества для американцев на Дальнем Востоке (Кб). Номинации-инстанты могут употребляться и в рематической, чаще приглагольной позиции. Для абстрактных референтов характерна рематическая позиция (70 из 109 употреблений): Милиционеров мы постоянно встречаем в коммерческих структурах, в пунктах обмена, на рынках, притом выглядят они сытыми и довольными (Рр); Потому что уже не можешь подняться на этаж начальства, чтобы поругаться (Рр); Вы хотите что / они снова будут жить в бараках (Кб). В большинстве случаев такая позиция - сигнал «наращения смысла»: встречаем (милиционеров - О.М.) в коммерческих структурах, в пунктах обмена, на рынках - `милиционеры выбирают доходные места`, уже не можешь подняться на этаж начальства - `постарел, потерял некоторые качества принципиального политика`, будут жить в бараках - `будут жить плохо, бедно`.

Специфика выражения в ток-шоу пространства ассоциативного фона события заключается в том, что манифестации этого пространства обнаружены нами не у всех политиков. Например, в диалогах с Р. Хасбудатовым, Вл. Рыжовым, Ю. Скуратовым, Дм. Рогозиным, А. Кудриным ассоциативные пространственные ориентиры не замечены (не употребляет их и В. Соловьев в беседах с этими политиками), у других политиков наблюдаем чрезмерную насыщенность такими манифестации и/или их определенную тематико-эмоциональную направленность (эту склонность к ассоциативным характеристикам В. Соловьев хорошо чувствует и активно провоцирует): Соловьев. А футбол мы как выиграем? - Жириновский. Очень просто, в каждом дворе будут играть. - Соловьев. А если команда проиграет, то старшего тренера на виселицу? - Жириновский. Они не возвращаются в страну. Лишаются российского гражданства. Жены в сумасшедший дом, дети - в детский дом. Вот пускай он думает там, что он никогда не вернется в Россию, жена погибает в дурдоме, а детей насилуют в интернате (Рр). Иными словами, если по реальным и концептуальным пространственным ориентирам можно идентифицировать фракцию, партию, должность, которую представляет политик (например, в диалогах с Лужковым активна номинация Москва), то по манифестациям ассоциативного фона - чаще самого политика, его личность. Наличие ориентиров ассоциативного фона находится и в зависимости от степени накала эмоций, особенно это показательно на примере ток-шоу «К барьеру», что продемонстрировано в диссертации.

Активность пространственной ориентации на основе номинаций карман (47 употреблений), кошелек (8 употреблений) связана, вероятно, с «личностным» осмыслением в среде непосредственного общения экономического феномена «бюджет»: А это значит на законных основаниях, с помощью юристов, брать деньги из кармана государства и переводить в свой карман (Рр); Мой кошелек набит / но не очень туго / мне хватает// Кошелек России / категория очень сложная (Вв). Противоречие между сферой общения, предполагающей оперирование понятием `бюджет`, и средой, рассчитанной на личный разговор его участников, разрешается компромиссом - выбором приемлемого средства выражения необходимого «экономического» смысла.

Спонтанность и неподготовленность речи публичного человека не снижает ее выразительности: Соловьев. В мягкое подбрюшье России абсолютно жестко вмешалась политическая воля Соединенных Штатов и нанесла удар по тому, что Россия воспринимает как зону своих национальных интересов (Рр); С.Б. Иванов. Если вы намекаете на занятия спортом, то - увы. Когда был студентом, играл и в футбол, и в баскетбол <…> А сейчас - нет времени. У меня ведь режим: постель, ванна, лифт, кресло. И потом в обратном порядке то же самое поздно вечером (Рр).

В шестой главе объединены для рассмотрения такие, казалось бы, полярные типы речи, как научная и художественная. Однако их объединение не является случайным, оно мотивировано общим сущностным свойством - зависимостью специфики выражения пространственной семантики от сферы, а не среды общения.

НР обслуживает сферу оперирования абстрактными сущностями, полученными в результате аналитической, ментальной деятельности человека. С одной стороны, она является итогом наблюдений над реальной действительностью, с другой - средством выявления сущностных свойств этой действительности, поэтому теоретические предпосылки формирования НР предопределяют существование в ней реального и концептуального пространств. В качестве материала исследования типов пространств взяты преимущественно научные монографии из нескольких областей знаний: лингвистики, литературоведения, вычислительной техники, экологии (общий объем - 98 тыс. словоупотреблений).