Коммуникативно-семантическая категория побудительности и ее реализация в славянских языках (на материале сербского и болгарского языков в сопоставлении с русским)

В отличие от южнославянских языков русский язык располагает еще одной возможностью выразить побудительное значение с оттенком необходимости, а именно инфинитивом в сочетании с частицей бы: - Поговорить бы тебе с профессором! (разг.) / - Добро би било да поразговараш са професором! Требало би да поразговараш с професором (разг.). - А защо не вложиш част от парите си в някое търговско предприятие? (Гуляшки) / - Почему бы тебе не вложить часть своих денег в какое-нибудь торговое предприятие?

Безличные конструкции. В сопоставляемых языках при непрямом выражении побудительного значения достаточно четко выявляются РА побуждения с оттенком необходимости, неизбежности, долженствования. Значение необходимости, потребности регулярно маркируется модальными словами надо, надобно, нужно, необходимо / неопходно, потребно / нужно, необходимо; безличными глаголами стуит, следует, придется / ваља, вреди, треба / наложи се, (по) трябва, бива (с отрицанием). В сербском языке указанное значение передается и посредством личных форм глагола морати. Оттенок долженствования, обязательности придает побудительному высказыванию в русском языке модальное слово должно (чаще употребляется краткое прилагательное должен в составе сказуемого), чему в сербском языке соответствуют личные формы глагола морати, безличное употребление глаголов треба, има; в болгарском языке, как правило, глагол трябва. Поскольку в русском языке рассматриваемые слова сочетаются с инфинитивом, в таких конструкциях часто имеет место дополнение в форме дательного падежа (нам нужно, им следует, вам необходимо). Южнославянские сопоставляемые языки при отсутствии лексически выраженного подлежащего не располагают подобной возможностью (за исключением самостоятельного употребления глагола треба / трябва: Треба му помоћ. / Трябва му помощ).

В побудительных высказываниях подобного типа в сербском и болгарском языках функционируют конструкции, в которых личный глагол употреблен в значении безличного в форме 3-го л. ед. ч с возвратной клитикой се, что соответствует русским неопределенно-личным конструкциям. В таком случае позиция семантического субъекта стерта, высказывание приобретает генерализованный характер: Здесь не курят. / Овде се не пуши. / По тревата не се ходи. Такие конструкции квалифицируются как конструкции субъектного имперсонала [см. Плунгян, 2003, Градинарова, 2007] и достаточно распространены в сербском и болгарском языках.

Частицы и междометия, входя в структуру побудительных высказываний, в значительной степени определяют модально-экспрессивную направленность побуждения. Любой подход к описанию частиц показывает, что передаваемая ими информация пересекается с иллокутивной. При сопоставлении регулярными функциональными аналогами частицы и междометия давай(те), айда(те) выступают частицы: в сербском языке - хаjде (-мо, - те), ?аjде (-мо, - те), аjмо - как фонетические варианты частицы хаjде (-мо, - те); в болгарском языке - хайде. Используясь в сочетании с да-конструкцией, содержащей презент 1-го л. мн. ч., частицы хаjде (-мо, - те) / хайде функционируют аналогично аналитическим формам совместного действия в русском языке. Однако в сербском и болгарском языках они не образуют аналитических форм, а выполняют усилительную функцию: - Хаjде да запалимо по jедну (Ћопић) / - Давай закурим по одной. - Хайде да впрегнем една шейна (Гуляшки) / - Давай заложим сани. Рассматриваемые частицы употребляются в сочетании с формами императива, также выполняя усилительную функцию: - Хаjд' сjеди, не боj се (Ћопић) / - Давай садись, не бойся. - Хайде, радвай се! (Гуляшки) / - Наслаждайся, радуйся!; могут функционировать самостоятельно. Подобно русскому междометию айда (которому южнославянские частицы близки фонетически), они могут обозначать побуждение к движению. Как правило, именно в этом значении проявляются структурные особенности сербской частицы, которая имеет возможность функционировать как глагол, присоединяя личные окончания.

Достаточно часто наблюдаются функциональные параллели: в русском языке использование частиц - ну (ну-ка, ну-ну, а ну, а ну-ка); в сербском языке-де и ее модификаций (дед, деде, дер, дера, дедер, дела, дех; для 2-го л. мн. ч. возможны варианты дете, делате, дедерте); наиболее употребительны варианты де, деде, дедер. Основное значение - побуждение начать (активно) действовать: … и зовну прстом уплашеног Пепу: - Дођиде, кнеже (Ћопић). - Де ти, де, иди змиjи на рупу, кад си луд (Ћопић). … наже се напред а руке подметну: - Деде! <…> Она поче поливати (Лазаревић). В болгарском языке-де, я, хай, ха: - Махни се оттам де! (Ангелов). - Я елате с мен! (Ангелов). - Хай върви си, че си посинял! (Гуляшки). - Ха сега мини по главната улица (Гуляшки).

Одна и та же частица оказывается способной передать несколько коммуникативных линий одновременно. Например, частица же не имеет собственного аналога в сербском языке. Это объясняется и тем, что же обладает индивидуальным значением, не сводимым к особой эмоциональной окраске [Храковский, 1988]. Это значение дополняет и уточняет значение императивной формы. В сербском языке в подобных ситуациях функционируют частицы ама, та, ма, акцентируя внимание, скорее, на ожидаемости совершения действия, нежели на настойчивости. Подобный семантический синкретизм наблюдается и у болгарской частицы де. Выступая более регулярно в качестве аналога русской частицы же: - Кажете де! - настоя та като хвана Витка за ръката (Ангелов)/ - Отвечай же! - настаивала она, хватая за руку Виту. она может усиливать компонент напоминания: - Махни се оттам де! - подвикна Иван на жена си <…> (Ангелов) / - Да отойди ты оттуда! - прикрикнул хозяин на жену; усиливать компоненты и настойчивости, и напоминания, соответствуя модальному комплексу да…же: - Чакай де! Там направихме много хубава сбирка (Ангелов) / - Да погоди же! Мы там устроили замечательное собрание.

Русскому модальному комплексу (или его отдельным компонентам) могут соответствовать и другие частицы / междометия в южнославянских языках, которые совмещают / могут совмещать значение рассматриваемых частиц со своим первичным значением. В сербском языке следует отметить частицу па, междометие море; в болгарском языке - частицы ха, бе. Болгарская частица бе служит в первую очередь для обращения к мужчинам, но может способствовать и выражению побуждения с оттенком настойчивости, нетерпения, что в большей степени отвечает употреблению русской частицы же: - Чакай бе, другарю Дамов, ти като че за свата бързаш! (Гуляшки) / - Да подожди же, товарищ Дамов! Ты что, на свадьбу торопишься?

Для усиления иллокутивного эффекта, наряду с частицами ну, да, же, в русском языке используется частица уж. Наиболее распространенным толкованием ее значения является указание на смягчение просьбы за счет того, что частица уж в побудительных высказываниях указывает на признание говорящим авторитета адресата или на зависимость от адресата. Частица не находит регулярных соответствий, и при переводе используются те средства языка, которые наиболее точно отражают исходную ситуацию: Так уж ты бы пожалел мать-то, а? (Горький) / … а ти би ваљда могао да пожалиш маjку, а? - Да, уж ты не забудь, помяни меня, сына звездочета, - просил во сне Пилат (Булгаков) / - Да, моля те, не забравяй да споменеш и мене, сина на звездоброеца - молеше го в съня си Пилат.

Семантически частицы в большей степени размыты, чем междометия. Некоторые из них омонимичны междометиям или имеют спорный морфологический статус, о чем свидетельствует их лексикографическое описание в словарях. Полифункциональность частиц, диффузность их семантики, совмещение синонимии и индивидуальной специфики объясняют зависимость их значения от прагматического контекста и способность объединяться в коммуникативные комплексы, которые легко возникают, легко видоизменяются, распадаются [cм. Русская грамматика, 1980; Николаева 1985]. Регулярным межъязыковым эквивалентом для сербского и болгарского языков выступает комплекс хаjде де / хайде де в значении побуждения к активному действию или в значении согласия, поддержки говорящего: - Хаjде-де, jуначи се! (Ћопић). - Изтръскай го (костюм), заминавам за София… Хайде де! (Ангелов). Наблюдается сочетание усилительных частиц или междометий с собственно побудительными частицами, например я стига, бе стига, хайде холан - в болгарском языке; хайде море - в сербском: - Хаjде море, уђи слободно! Неће те нико уjести (Лазаревић). - Я стига! (Ангелов). - Бе стига с тия мъже! (Гуляшки). - Хайде холан! - махна с ръка Пантелей (Гуляшки). Могут объединяться собственно усилительные частицы / междометия, подобно русским а ну (-ка), ну и. Так, в болгарском языке регулярно наблюдаются комплексы с частицей бе, подчеркивающим обращение настоятельного характера: - Я бе, Исайчо, стани да и правиш дружинка, страх я е жената (Гуляшки).

В целом в родственных языках практически не наблюдается эквивалентов, функциональные аналоги отличаются частотностью и ситуативной регулярностью употребления, степенью грамматикализации, обладают различной способностью входить в сложные коммуникативные комплексы. Одна и та же частица / междометие проявляют способность передавать одновременно несколько коммуникативных значений. Не случайно эти единицы языка наделяются статусом коммуникативных частей речи [см. Златев, 2004; Бакърджиева, 1998].

Лексико-грамматические языковые средства, выражающие побуждение, это перформативные глаголы, четко определяющие иллокутивную функцию высказывания и обеспечивающие адекватное однозначное его восприятие адресатом. Однако они не являются грамматически специализированным средством для выражения только побудительного значения, поэтому, в отличие от императива, перформативные глаголы это дополнительное средство языкового выражения побудительности.

В сопоставляемых языках иллокутивный объем перформативных глаголов не всегда совпадает. Так, сербск. наређивати менее дифференцировано по сравнению с русским и болгарским глаголами и объединяет семы приказа и распоряжения; болгарский и сербский глаголы молити / моля (се) являются менее дифференцированными по отношению к русскому молить, объединяя семы и просьбы, и мольбы; возвратные глаголы молиться / молити се в русском и сербском языке семантически более узки по сравнению с болгарским, так как специализированы, как правило, для РА-обращения к высшим силам; смешанный иллокутивный характер требования наиболее дифференцирован в южнославянских языках. В ситуации категорического побуждения могут использоваться более нейтральные лексемы с компонентом «желаю»: тражити / искам - букв. просить, хотеть, и более категоричные с компонентом «должен»: захтевати / изисквам, тогда как в русском языке адекватно функционирует в ситуациях разного типа глагол требовать.

В грамматическом отношении наблюдаются некоторые различия в падежной валентности сопоставляемых перформативных глаголов: сербский и болгарский глаголы саветујем / съветвам, в отличие от русского, управляют винительным падежом (в сербском возможно сочетание и с дат. пад.); сербские глаголы опомињем те (вас), подсећам те (вас) сочетаются с местоимениями в винительном падеже, в отличие от русского / болгарского глаголов напоминаю тебе (вам) / напомням ти (ви), реализующих валентность с дательным падежом. Однако, как правило, перформативные глаголы функционируют без реализации их формально-объектной валентности.

В южнославянских языках при перформативных глаголах для указания на адресата используются краткие формы личных местоимений, в русском языке имеются только полные формы.

В русском языке, в отличие от сербского и болгарского, в качестве функционального эквивалента перформатива у ряда глаголов используется форма будущего простого времени (перфективного презента) глагола просить в РА: Я вас попрошу в значении Я вас прошу. В южнославянских языках глагол СВ в форме презента не может иметь значение действия, осуществляемого в момент речи.

Лексический уровень предоставляет следующие возможности выражения побудительного значения в сопоставляемых языках:

· иллокутивные глаголы в интерпретирующем контексте, как правило, способные к перформативному употреблению. Цель использования - пояснение типа побудительной интенции в письменной речи;

· лексемы или группы лексем, семантика которых предполагает прагматическую характеристику побудительной интенции той или иной КСГ. Директивный смягченный тип зависимость адресанта от адресата: прошу / молим / моля; прости(те) / опрости(те) / прости (простете); разреши(те), позволь(те) / дозволи(те), допусти(те) / позволи (позволете), разреши (разрешете); сохрани(те) / сачуваj(те) / (за) пази ((за) пазете); помоги(те) / помози(те) / помогни (помогнете) и подобные, выражения ради Бога, ради Христа / ако за Бога знаш, Бога ради, забога, за име Христа / за Бога и подобные. Директивный нейтральный тип (предписание): подожди(те), погоди(те) / чекај(те) / чакай(те) в фатической функции. Директивный категорический тип (прекращение намерения или уже начавшегося действия, запрет, требование): брось(те), перестань(те), прекрати(те), оставь(те) / пусти(те), престани(те), окани(те) се, остави(те) се / остави (оставете), прекрати (прекратете), престани (престанете); в зависимости от синтаксического контекста модальные слова или частицы довольно, достаточно, полно, хватит, будет / доста, довољно / достатъчно, стига. Отчетливо выделяется группа эмоционально окрашенных лексем, выражающих категоричное требование удалиться. Как правило, это слова просторечного или разговорного характера: кати(те) сь, исчезни(те), проваливай(те), сгинь(те), убирайся (тесь) / бежи(те) (из) губи(те) се, одмакни(те) се / махни (махнете) се, пръждосвай(те) се;

· лексемы как «индикаторы» соответствующей КСГ: предложение попробуй(те) / покушајте, пробајте / пробвай(те), опитай(те); предложение (войти, явиться куда-либо) пройдите, проходите / уђи(тe), пређи(тe) /, влизай(те), влез(те); пойдем(те) / хаjде(мо) / хайде и др.; приглашение к разговору сади(те) сь, сядь(те), присаживайся(тесь) / седи(те), изволи(те) сести / седни (седнете), сядай(те); тост - выпьем / испијмо, да испијемо / да изпием, ще пием; разрешение можно, можешь (можете) / може, можеш (можете) / може, можеш (можете); убеждение частотны контактные глаголы, употребляемые с целью концентрации внимания адресата: (по) слушай(те), пойми(те), поверь(те) / чуј(те), слушај(те), размисли(те), веруј(те) / чуй(те), (по) слушай(те), помисли (помислете), (по) вярвай(те); предостережение смотри(те), гляди(те), берегись (берегитесь), осторожно, внимание / пази(те), чувај(те) се, опрезно, пажња / пази (пазете) (се), варда, внимание;

· контактные лексемы в апеллятивной или фатической функции (цель установление или продолжение контакта): (по) слушай(те), (по) гляди(те), (по) смотри(те), подожди(те), представь(те) (себе) / слушај(те), чуј(те), види(те), (по) гледај(те), замисли(те) / (по) слушай(те), чуй(те), виж(те), чакай(те), представи (представете) си, въобрази (въобразете) си;

· лексема знать / знам / зная в специфической иллокутивной функции «сообщение адресату собственных знаний» [Апресян, 1988].

Фразеологические сочетания, являясь экспрессивным средством выражения побудительного значения в рассматриваемых языках, также могут выступать функциональными аналогами императива. При сопоставлении наблюдается:

· использование фразеологизмов - межъязыковых эквивалентов: - Остави ме на миру, рече он (Лалић) / - Оставь меня в покое, - бросает он. - Господа, оставете на мира тоя момък, той не е съмнителен (Гуляшки) / - Господа, оставьте этого юношу в покое, он вне подозрений!

· использование фразеологизмов - межъязыковых эквивалентов в двух языках наряду с фразеологизмами - аналогами (за неимением эквивалента) и свободными сочетаниями слов в третьем языке: Одмах се испречи: «Гледај своја посла!» (Лалевић). - Гледайте си работата! (Гулев);

· использование фразеологизмов - аналогов: - Не тераj шегу. (Ћосић) / - Не валяй дурака; - Я вам не доктор, не валяйте дурака! (Семенов) / - Аз не съм доктор, не се правете на глупак!

Используя фразеологизмы, говорящий задействует частные прагматические функции высказывания: функцию привлечении внимания адресата и функцию акцентуации коммуникативно значимых элементов.

Особую группу составляют устойчивые сочетания со значением речевого воздействия, включающие в качестве компонента номинацию интенции, о которой идет речь: давать (дать) совет, клятву, обещание / давати (дати) савет, заклетву, обећање / давам (дам) съвет, клетва, обещание; (от) давать (отдать) приказ / издавати (издати) наредбу / давам (дам) заповед, (от) давать (отдать) распоряжение / давати (дати) упутства / ср. разпореждам се. Они лишены экспрессивности. Их прагматическая функция заключается в побуждении адресата воздействовать словом в соответствии с обозначенной иллокутивной целью (Дай мне совет. Отдай приказ и т.п.) или в побуждении адресата выполнять действия в рамках эксплицитно выраженной иллокуции (Он отдал приказ: «Всем по местам! Огонь!»).

Синтаксический уровень также предоставляет свои средства для оформления побудительной ситуации, которые функционируют главным образом аналогично в рассматриваемых языках. Наблюдение за функционированием синтаксических средств позволило констатировать следующее.

· В сербском и болгарском языках присутствие местоименного подлежащего несет большую смысловую нагрузку по сравнению с русским, поскольку его отсутствие при личной форме глагола-сказуемого является нормой.

· Обращение в побудительных высказываниях в сопоставляемых языках выполняет апеллятивную, фатическую, социально-регламентирующую, эмоционально-экспрессивную функции. В русском языке, в отличие от сербского и болгарского, социально-регламентирующую функцию обращения в побудительных высказываниях регулярно выполняют нейтральные слова, заменяющие кодифицированные обращения (женщина, девушка, мужчина, молодой человек). Отличительную особенность русской речевой культуры представляет и «типично русская» форма обращения по имени и отчеству. В южнославянских языках при обращении используются формы вокатива, которые отсутствуют в русском языке. Отсутствие звательной формы русский язык может компенсировать с помощью усечения окончания, удвоения (Петь, Свет; Тань, а Тань!).

· В сопоставляемых языках побудительный повтор, представленный во всех КС, выступает как средство выражения эмоционально-волевой и эмоционально-оценочной реакции участника коммуникативной ситуации на событие. Выделяются собственно побудительный и оценочный повторы. В дистрибутивном отношении наблюдаются повторы в синтаксическом единстве, в реплике одного говорящего; в диалогическом единстве при смене говорящих; одновременно и в синтаксическом, и в диалогическом единствах. По структуре повторы могут быть полными и частичными. В сопоставительном плане отличия не выявлены, поскольку использование повторов во многом обусловлено прагматическими факторами, носящими универсальный характер.

· Неполные двусоставные и односоставные предложения как функциональные аналоги императива используются во всех сопоставляемых языках, оформляя побудительную ситуацию в условиях дефицита времени. Главным образом, это выражение директивной интенции категорического типа и в первую очередь команды. Коммуникативный эффект достигается путем обозначения и актуализации одного из компонентов побудительной ситуации.

· Сложные предложения с побудительной семантикой в сопоставляемых языках могут быть однофункциональными и разнофункциональными. Выявлены следующие модели сложных предложений: императив + императив; императив + индикатив, императив + сослагательное наклонение. Последняя модель представляет структурно-семантические отличия сложных южнославянских конструкций по отношению к русским. Южнославянские сложные предложения с союзным средством да при сопоставлении с русским языком в большей степени проявляют континуальные свойства и по характеру выражаемого побуждения более близки однофункциональным побудительным высказываниям.

· В сопоставляемых языках побудительная интенция, как правило, непрямого характера, выражается посредством вопросительных и утвердительных предложений. Для этих целей используются и общие, и специальные вопросы. В русском языке общие вопросы не носят конвенциональный характер и приобретают значение побуждения только в контексте. В сербском языке в качестве конвенциональных вежливых вопросов-просьб регулярно употребляются общие вопросы с глаголом в будущем I времени. В болгарском языке подобные вопросы со вспомогательным компонентом ще для образования формы будущего времени также квалифицируются как вопросы-просьбы, но, в отличие от сербского языка, проявляют меньшую степень вежливости и деликатности. Специальные вопросы и утверждения, в частности констатации, информирующие адресата, как правило, о намерении говорящего совершить то или иное действие или о факте, процессе его совершения, универсально используются в качестве побудительных КРА в сопоставляемых языках.

В заключении представлены выводы в соответствии с задачами исследования и положениями, выносимыми на защиту.

Основные положения диссертации отражены, в частности, в следующих работах автора

1. Специфика коммуникативных неудач в речевой ситуации угрозы / А.Ю. Маслова // Филологические науки. 2004. №3. С. 7584. 0,5 п.л.

2. Семантико-прагматическая характеристика паремий со значением волеизъявления / А.Ю. Маслова // Вестник СПбГУ. Сер. 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. 2005. Вып. 1. - С. 8387. 0,25 п.л.

3. Специфика косвенного выражения побуждения / А.Ю. Маслова // Филологические науки. 2007. №6. С. 5159. 0, 4 п.л.

4. О состоянии и перспективах сопоставительных исследований в славистике / А.Ю. Маслова // Вестник СПбГУ. - Сер. 9. Филология. Востоковедение. - 2007. Вып. 3. Ч. 2. - С. 184187. 0,2 п.л.

5. Вопрос в значении побуждения / А.Ю. Маслова // Русская словесность. -2007. - №5. - С. 4653. 0,6 п.л.

6. К вопросу о специфике категории побудительности / А.Ю. Маслова // Вестник СПбГУ. - Сер. 9. Филология. Востоковедение. - 2008. Вып. 3. Ч. 1. С. 6267. 0,4 п.л.

7. К вопросу о сопоставительной прагмалингвистике (на примере речевой ситуации автопрескрипции) / А.Ю. Маслова // Вестник ТГУ. Томск, 2008. - №314. С. 2226. 0,5 п.л.

8. О семантико-прагматической роли служебных слов в побудительном высказывании (фрагмент сопоставительного исследования) / А.Ю. Маслова // Вестник СПбГУ. - Сер. 9. Филология. Востоковедение. - 2008. Вып. 4. Ч. 2. - С. 5358. 0,4 п.л.

Размещено на Allbest.ru