Речевой эпатаж как форма контактоустановления в современной медийной речи

Размещено на http://www.allbest.ru/

Санкт-Петербургский государственный университет, г. Санкт-Петербург

Речевой эпатаж как форма контактоустановления в современной медийной речи

Л.Р. Дускаева

Н.А. Корнилова

Фатическая составляющая речевой коммуникации является одной из форм установления контакта между собеседниками. В настоящее время исследователи медийной речи отмечают расширение в ней фатического общения (Чепкина, 2000; Чернышова, 2004), говоря при этом об использовании фатики в медиаречи как об иностилевом явлении. В связи с этим считаем важным отметить, что в публицистическом стиле фатика не является иностилевым, привнесённым компонентом общения: она существует в нём вполне органично, изменяясь в соответствии с целями, задачами и речевой системностью стиля, так как в задачу говорящего входит не только информирование и воздействие, но и установление контакта, равно как его поддержка.

В связи с увеличением роли развлекательной функции в медиадискурсе появляется большое количество СМИ, которые удовлетворяют именно потребность в развлечении. Из-за большой конкуренции в этой нише возникает необходимость увеличения эффективности средств установления контакта, поэтому большой популярностью начинает пользоваться эпатажное речевое поведение. Это связано с таким явлением, как инфотеймент (само понятие введенов обиход Л.Г. Парфёновым). Под этим понятием подразумевается принцип подачи материала, когда журналист наравне с задачей информировать ставит перед собой задачу развлекать аудиторию. В каждом событии журналист ищет занимательные детали и с их помощью преподносит читателю (зрителю или слушателю) информацию. Современный медиадискурс привлекает аудиторию, удивляя и поражая, вовлекая в своеобразную игру.

Слово «эпатаж» имеет следующее значение: `скандальная выходка; поведение, намеренно нарушающее общепринятые нормы и правила' (Крысин, 2001: 833). Синонимами к нему будут «эскапада», «экстравагантная выходка». Глагольная однокоренная форма «эпатировать» встраивается в синонимический ряд слов «скандализировать», «шокировать», и в её лексическом значении появляется характеристика «поражать окружающих» (там же, с. 833). Нас в представлении об эпатаже будут в первую очередь интересовать три момента: намеренность действия (то есть это действительно приём), нарушение норм (нравственных, эстетических и т. д.) и нацеленность на то, чтобы поразить, удивить аудиторию.

Исходя из всего вышесказанного, можно составить следующее представление о речевом эпатаже: эпатажным можно считать речевое поведение, противоречащее принятым нормам _ коммуникативным, эстетическим, этическим, _ которое в отдельных случаях рассматривается как предосудительное, недостойное и недопустимое. Речевой эпатаж рассчитан на привлечение внимания аудитории, в его основе лежит игра, речетворчество (намеренное нарушение лексического значения слова, лексической сочетаемости, разрушение структурной оформленности слова и т. д.).

Наибольшее распространение эпатажное речевое поведение получает в сети Интернет. В журналистских текстах сетевых СМИ все подчинено тому, чтобы поразить, удивить, выделиться, стать во что бы то ни стало заметным, в конечном счете, добиться, чтобы «тебя купили». Новым и сильным средством выразительности здесь становятся структурные возможности гипертекстовых технологий, позволяющих размещать на главном месте самую важную информацию, при этом заголовком текста становится его первая фраза, одновременно содержащая информацию о сути события, остальной же текст _ подробности события _ находится на других уровнях гиперструктуры и при желании может быть открыт для прочтения. Эта первая фраза текста (своеобразный его заголовок) призвана максимально заинтересовать читателя, «зацепить» его, а потому создатели текстов стремятся к ее эпатажной завлекательности.

Большинство заголовков в Интернете явно рассчитано на то, чтобы вызвать читательский интерес через обещание шокирующих подробностей или уникальных сведений. Приведём несколько примеров, взятых подряд со странички одного Интернет-ресурса (http://beta.novoteka.ru/?s= accidents#nnn15150832):

В Питере творится необъяснимое: власти растеряны, жители напуганы: в данном примере обращает на себя внимание сниженный, просторечный вариант названия города, отражающий фамильярную интонацию всего сообщения. Основной эпатирующий эффект берут на себя субстантивированное прилагательное «необъяснимое», вводящее сему `таинственное, не поддающееся рациональному объяснению', апеллирующее к такому свойству человеческого характера, как любопытство, а также краткие причастия «растеряны» (привносит значение беспомощности вследствие потрясения) и «напуганы» (конкретизирует причину потрясения: мы понимаем, что оно возникает под влиянием страха) в роли предиката, усиливающие данный эффект;

В этом месте в россиян, выпивших домашнего кваса, вселилась нечистая сила: этот заголовок также апеллирует к непознанному за счёт введения устойчивого выражения «нечистая сила». Семантическое поле, к которому принадлежит данное словосочетание, то же «таинственное, не поддающееся рациональному объяснению», что и в предыдущем примере, также эпатирующий эффект возникает благодаря содержательному объединению чего-то обыденного _ домашнего кваса и потустороннего _ нечистой силы;

Власти ЖЕСТОКО наказали протестующих студентов. Слабонервным не смотреть: в приведённом примере отметим шрифтовое выделение слова «жестоко», этот приём позволяет читателю сделать логическое ударение во фразе в соответствии с задумкой автора. Соответственно, основной акцент журналист снова делает на отрицательно окрашенном слове, вновь обращаясь к низменным чувствам -- любопытству ко всему некрасивому, отталкивающему. Кроме того, обратим внимание на семантику запрета, которая вводится во второй части заголовка: здесь расчёт сделан на чувство противоречия;

Братья-людоеды обедали выкопанными из могил телами! ЖЕСТЬ: перед нами снова шрифтовое выделение однокоренного слова к слову «жестоко», в данном случае перед нами сленговый вариант лексемы, который обладает большим воздействующим потенциалом, нежели литературный вариант, благодаря более ярко выраженному экспрессивному началу. Здесь затронуто семантическое поле смерти («могилы», «тела»), в русском языковом сознании относящееся к нежелательным для обсуждения, деликатным темам. Кроме того, людоедство, о котором нам собираются рассказать, является феноменом, оказывающимся под запретом в любой культуре, отвратительным, отталкивающим _ и в то же время притягательным (это одно из первых табу в человеческой культуре);

Страшное ГОРЕ известного футболиста: кровавая бойня в его семье!: шрифтовому выделению подвергается слово с отрицательной окраской, заложенной в лексическом значении. Эпатажность заключается в обещании рассказать о горе (отвратительно-притягательное явление), да к тому же в семье известного человека (заметим, в заголовке имя не названо, что призвано создать эффект усиленного ожидания). Слово «бойня» в своём переносном значении `массовое избиение, убийство, неравный кровопролитный бой' (Ефремова, 2001: 113) имеет отрицательную оценочную семантику и высокую степень экспрессии, а будучи усилено словом «кровавый», приобретает ещё большую способность привлечения внимания за счёт подчёркивания той части его семантики, которая связана с ужасным, отталкивающим. Обратим также внимание на восклицательный знак, отражающий интонацию, заложенную автором в заголовок. Восклицательная интонация придаёт эмоциональность высказыванию, заголовок буквально «кричит» об анонсируемом событии. Хочется отметить, что подобные интонации неуместны при описании такого рода событий;

Стало известно, ЧТО произошло с пропавшей студенткой. ПОДРОБНОСТИ: этот заголовок также использует шрифтовое выделение для обозначения логического ударения во фразе. Акцент делается на обещании предоставить полную информацию о случившемся. Шрифтовому выделению подвергается союзное слово «что» в придаточном изъяснения и парцеллят «подробности». Оба слова обещают феноменальную содержательную насыщенность текста, озаглавленного таким образом. Можно только догадываться о том, какие же подробности журналист готов рассказать о пропавшей студентке. Словом, которое также должно подогреть интерес к данному материалу, является «пропавшая»: включается семантическое поле `неизвестное, таинственное', а также, по аналогии с другими текстами, `смерть, кровавые подробности'. Читатель готов предположить худшее;

ТРАГЕДИЯ! Кровавая смерть в московском метро потрясла всю Россию: заголовок привлекает внимание за счёт именительного темы, восклицательный знак в конце и шрифтовое выделение подчёркивает кричащий характер заголовка. В конструкцию с именительным темы вынесено слово с очень сильной эмоционально-экспрессивной окраской, которое и должно первым завладеть вниманием читателя. В дальнейшем эффект усиливается благодаря включению в сообщение слов, конкретизирующих семантическое поле, заявленное словом «трагедия»: `кровавая смерть'. Слова «потрясла всю Россию» также должны привлечь публику мнимой известностью сообщения (все знают, а я нет);

Малыш погиб в детском саду неожиданной смертью и т. д.: большинство заголовков апеллирует к словам «трагедия» и «смерть», и последний пример не стал исключением. Особенный диссонанс в сознание читателя вносит сочетание слов «смерть» и «малыш»: в первую очередь, потому что детская смерть всегда вызывает ужас и протест, а потом -- само слово «малыш», разговорное ласковое название ребёнка (там же, с. 827), привносит в текст щемящую боль.

Обратим внимание на шрифтовые выделения, которые использует сайт: «жестоко», «жесть», «горе», «трагедия». Это всё слова с отрицательной оценочной коннотацией, и именно эти слова, с точки зрения авторов, должны быть наиболее привлекательными для читателя. Это понятно: страшное, ужасное неотвратимо притягивает внимание человека, не позволяя переключиться на другую информацию. Устрашающие слова, с точки зрения авторов, должны завлечь читателя в «паутину информирования». Однако запугивание сводится в конечном счете к одному _ к развлечению, а информирование оказывается семантически опустошенным. Семантически опустошенными оказываются слова: «горе», «трагедия», «страшная болезнь».

По-видимому, есть в употребительности таких слов с целью развлечения опасность: а не потеряют ли они от частого употребления воздействующий эффект? А не окажется ли так, что в момент столкновения с бедой, истинным горем человека оно не затронет, и, многократно развлекаемый этими словами, он останется безучастным, а значит, лишится очень важного человеческого качества - способности к соучастию и к сопереживанию?

Таким образом, «развлекализация» проявляет себя в творческой практике СМИ неоднозначно: с одной стороны, в ней - протест против использования закоснелых форм и поиск новых, благодаря чему реализуется органично присущая языку журналистики установка на новизну выражения и рекламность. Однако другая сторона таких поисков -- культивирование безобразного, устрашающе-агрессивного. Культивирование стратегии устрашения опасно тем, что приучает к этому, деформируя эмоциональный мир человека.

Другое ключевое слово в данных заголовках _ «подробности». Здесь расчет сделан ещё на одно извечное качество человеческого характера _ любопытство. В условиях современной глобализации медийного пространства стирается граница между межличностным общением и массовым. Если раньше сплетня была камерным жанром и предметом сплетни становились ближайшие знакомые, то теперь круг знакомых значительно расширяется под влиянием средств массовой информации. Предметом сплетни становятся люди, с которыми мы не знакомы лично, и подробности жизни далёких людей подчас волнуют больше, нежели происходящее в непосредственной близости от собеседников.

Наконец, ещё один момент не может не привлечь внимания: навязчиво повторяются фразы «не для слабонервных», «слабонервным не смотреть». Здесь вновь используется психологическая уловка: расчёт на чувство противоречия, когда возникает хотя бы намёк на запрет. Если страшно и смотреть нельзя _ я обязательно посмотрю.

Отбор материалов для сообщений осуществляется с явной установкой на то, чтобы привлечь, заинтриговав, поэтому зачастую в информационных сетевых изданиях культивируется безобразное и грубое, свидетельствующее о низкой эстетико-речевой культуре пишущих. Обратимся к анализу одной из таких публикаций. Ее заголовок: Самолет Второй мировой устроил в США кровавую баню (http://www.ntv.ru/novosti/239450/) Подзаголовок: Очевидцы рассказали жуткие подробности крушения самолета P-51 Mustang на авиашоу в Неваде. По их мнению, жертв было бы намного больше, если бы пилот Джимми Ливард за секунды до смерти не отвел истребитель в сторону.

Наконец, сам текст: Три человека погибли и 56 были ранены на авиашоу в Неваде, когда истребитель P-51 Mustang времен Второй мировой войны под управлением престарелого пилота-трюкача рухнул на зрительскую трибуну. Не исключено, что погибших будет больше -- многие раненые находятся в критическом состоянии. Среди погибших -- 74-летний летчик Джимми Ливард. Он считался очень опытным пилотом, участвовал в 120 авиагонках, снимался в качестве каскадера в художественных фильмах «Пилоты из Таскиги» и «Стрекоза». За несколько секунд до своей гибели Ливард успел сообщить диспетчерам о каких-то технических проблемах на борту. После этого самолет камнем рухнул на толпу зрителей, несмотря на героические попытки пилота увести его в сторону. Отчасти ему это удалось -- посетители авиашоу говорят, что Ливард попросту спас жизнь сотням людей.

Бен Сиссель, очевидец: «Я думаю, что, увидев трибуны, пилот в последний момент отвел самолет в сторону и тем самым спас 200 или 300 жизней. Не хочу показать неуважения к раненым, но пилот -- настоящий герой. Он спас много жизней сегодня. Все могло быть гораздо хуже».

Другие очевидцы рассказывают, что, ударившись о землю, самолет взорвался, как огромный баллон с водой. В людей полетело огромное количество обломков. К счастью, самолет не загорелся, но все равно место крушения оказалось усеяно окровавленными телами живых и мертвых. Маурин Хиггинс из Алабамы сидела неподалеку и видела, как мужчине, сидящему перед ней, обломок угодил прямо в голову.

Маурин Хиггинс, очевидец: «Я видела кровь и части тел. Я имею в виду руки и ноги. Оторванные конечности у живых людей. Это была просто кровавая баня».

В данном случае журналист рассчитывает на эффект неожиданности за счёт использования в заголовке устойчивого выражения «кровавая баня». Однако надо отметить, что исходное выражение ассоциируется с кровавой расправой, казнью, состоявшейся в 16 веке, то есть сознательным уничтожением людей. В то время как случай, описанный в материале под этим заголовком, не подразумевает сознательных действий, это трагическая случайность, и ироничность заголовка, возникающая из-за неуместного использования фразеологизма, коробит читателя. В данном случае эпатаж как приём привлечения внимания неуместен и оскорбителен.

Отметим, что по тексту заметки ироническая интонация не исчезает, достаточно взять для примера следующую фразу: истребитель P-51 Mustang времен Второй мировой войны под управлением престарелого пилота-трюкача. Пренебрежительность тона в стилистике высказывания - налицо! Если взять каждое из трёх последних слов отдельно, они не будут нести заряд отрицательной оценки, но вместе, в контексте, слова преображаются: трюкачество воспринимается как проявление шутовства, никчёмного занятия, да ещё пилот-трюкач оказывается «престарелым», а в таком возрасте трюкачом быть уже совсем ни к чему. И всё это входит в противоречие со стилистикой речевой партии свидетеля происшествия, который отзывается о пилоте исключительно как о героическом, самоотверженном человеке. И противоречит словам самого журналиста: «74-летний летчик Джимми Ливард. Он считался очень опытным пилотом, участвовал в 120 авиагонках», в которых уже нет отрицательной оценочной коннотации, заложенной в предыдущем текстовом фрагменте.

Если обратиться к анализу содержания текста, можно отметить, что броский, агрессивный заголовок не получает поддержки в самом тексте. Вся информация, которую сообщает журналист, заключена в лиде и повторяется в следующем за ним абзаце. Далее даются краткие сведения о карьере пилота; упоминание о том, что он сообщил о неисправности самолёта; после этого в третий (!) раз _ другими словами _ журналист рассказывает о крушении самолёта; далее следует мнение (информационно совершенно не значимое) двух очевидцев, один из которых восхищается героическим поведением пилота, а другой как раз и говорит о «кровавой бане». Именно это выражение журналист и переносит в заголовок, чтобы эпатировать публику. Однако следует учесть, что, во-первых, это переводной текст и фраза свидетеля происшествия, возможно, звучала иначе; а во-вторых, собеседник журналиста не обязан быть профессионалом речи и безошибочно чувствовать все возможные нюансы словоупотребления, в то время как журналист обязан отдавать себе в этом отчёт и не должен развивать показавшуюся ему смешной ошибку в контексте трагических событий, которые он описывает. Соответственно, можно сделать вывод о том, что информационно материал пуст. Но ради того, чтобы текст был прочитан, журналист выносит в заголовок малозначимую, случайную фразу, брошенную свидетелем происшедшего. В конечном итоге такая эпатажность приводит к деформации журналистской картины мира.

В заключение скажем, что заслуживает одобрения истинно творческая обработка способов выражения экспрессии, связанная с разрушением стереотипов и обнаружением нового в облике слова или в его взаимосвязи с другими словами, поскольку уточняет и проясняет сообщение, пробуждает и активизирует мысль читателя, повышает интерес. Но остроумие, направленное на травестирование всего и вся, скандальное, грубое нарушение норм публичного общения коверкает процесс восприятия, вводит в заблуждение. Этим искажается и вульгаризируется картина мира, создаваемая журналистами.

Литература

эпатажный речевой поведение аудитория

1. Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. В 2 т.т. - М.: Рус. яз., 2001. - Т.1. _ 1232 с.

2. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. - М.: Рус. Яз., 2001. - 856 с.

3. Чепкина Э.В. Русский журналистский дискурс: Текстопорождающие практики и коды. Екатеринбург, 2000. - 389 с.

4. Чернышова Т.В. Фатическая речь как социальный символ коммуникации (на материале текстов печатных СМИ) / Известия Алтайского государственного университета. Филология. № 4. - 2004. С. 46-51.

5. Самолет Второй мировой устроил в США кровавую баню [Электронный ресурс]. - Электрон. данные. - 2011. - Режим доступа: http://www.ntv.ru/novosti/239450/, свободный. - Загл. с экрана. - Яз. рус., 27.09.2011.

6. Главные новости дня [Электронный ресурс]. - Электрон. данные. - 2011. - Режим доступа: http://beta.novoteka.ru/?s=accidents#nnn15150832, свободный. - Загл. с экрана. - Яз. рус., 03.12.2011.

References

1. Efremova T.F. New Russian Dictionary. Sensibly-derivational. In 2 Volumes - M. Rus. lang., 2001. - Vol.1. - 1232 p.

2. Krysin L.P. Explanatory dictionary of foreign words. - M. Rus. Lang., 2001. - 856 p.

3. Chepkina E.V. Russian journalistic discourse: text-generating practices and codes. Ekaterinburg, 2000. - 389 p.

Размещено на Allbest.ru