Дискурсы политической теледокументалистики

Размещено на http://www.allbest.ru/

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Институт «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций»

МАГИСТЕРСКАЯ ДИССЕРТАЦИЯ

Дискурсы политической теледокументалистики

Профиль магистратуры - «Документальный фильм: творчество и технологии»

Зубко Дарья Валерьевна

Научный руководитель -

кандидат филологических наук,

доцент Ю. В. Клюев

Санкт-Петербург, 2016

Содержание

Введение

Глава 1. Дискурс в общественных и гуманитарных науках: теоретические подходы

1.1 Дискурс: научный и телевизионный контексты исследования

1.2 Виды дискурсов в теледокументалистике

1.3 Политическая теледокументалистика в формировании политического знания

Глава 2. Современная теледокументалистика о политике: структурная и содержательная характеристика, каналы распространения

2.1 Персонифицированный политический дискурс в телевизионной документалистике

2.2 Политическая теледокументалистика в Интернете:аудиовизуальный контент как ресурс политического взаимодействия

2.3 Проблема толерантности в материалах современной политической теледокументалистики

Заключение

Список литературы

Фильмография

Введение

Актуальность работы. Документальное кино, в центре которого находятся вопросы политики, с момента начала перестройки (вторая половина 1980-х гг.), как правило, всегда обращает на себя внимание зрительской аудитории. И вновь особенно сильно набирает популярность с 2000-х гг., в связи с кардинальными изменениями в общественно-политической жизни России. Такие фильмы широко обсуждаются (в отличие от многих документальных фильмов на другие темы, которые часто проходят мимо современного телезрителя), цитируются и вообще привлекают к себе пристальное внимание аудитории.

Документальное кино политической тематики ориентировано на телевизионный формат, некоторые проекты намеренно создаются только для распространения в Интернете. Государственные и негосударственные телекомпании проявляют высокий интерес к этой теме, участием в создании документальных проектов о политике занимаются не только режиссеры-документалисты, но и известные журналисты: А. Бузаладзе, А. Мамонтов, Л. Парфенов, А. Пивоваров, Е. Попов, К. Сёмин, А. Сладков, В. Соловьев и др. На экранах телевизоров и в Интернете - десятки документальных картин о политических деятелях настоящего и прошлого; часто фильмы, тема которых заявлена как историческая или социальная, на деле превращаются в политически ангажированное кино, в котором авторы активно продвигают свои политические взгляды.

Понятие «дискурс» прочно вошло в отечественную науку и социальную практику, стало широко известным, однако этот термин по сей день остается несколько размытым и неопределенным, хотя общеупотребительным и даже модным. «В широком смысле любое сообщение СМИ о политике является потенциальным ресурсом открытого актуального взаимодействия сторон политического процесса, вызывающим дискурсные (плюралистичные) отношения в публичном пространстве относительно развития общественно-политической действительности. Существенными условиями публичного политического дискурса являются демократичность политического режима и обеспечение свободы СМИ» . Современное документальное кино - важная часть общего информационно-коммуникативного контента. Документалистика представляет особую форму экранного публицистического творчества. Автор-документалист имеет в своем арсенале практически неограниченный спектр художественных приемов и звукоизобразительных средств с целью раскрыть тему, развернуть сюжет, аргументировать позиции и мнения экранными способами, воздействовать на зрителя с помощью эмоциональности и логики повествования. Темп, ритм, музыкальное оформление и вербализация показываемого на экране составляют аудиовизуальное содержание произведения, при этом точка зрения автора фильма относительно сообщаемого может выражаться в положительной, нейтральной или отрицательной оценке демонстрируемых событий и явлений. Посредством документального кино гораздо легче переориентировать индивида в ту или иную политическую сторону, создать видимость «киноправды» на экране. Или, что происходит чаще всего, поддержать устоявшиеся политические настроения (взгляды) аудитории или скорректировать их.

Научная новизна исследования заключается в том, что в работе на широком теоретическом и эмпирическом материале дана характеристика современной политической теледокументалистики; изучены вопросы интерпретации общественно-политической действительности и ее персонификации авторами проектов; раскрыты особенности политической теледокументалистики, ориентированной на Интернет-аудиторию; представлены актуальные аспекты толерантности политической теледокументалистики.

Объект исследования - современная теледокументалистика об актуальных вопросах политической жизни.

Предмет исследования - структурные и содержательные характеристики политической теледокументалистики, вызывающие широкий общественный резонанс.

Цель работы - выявить тенденции развития современной отечественной теледокументалистики политической направленности.

Для достижения цели исследования поставлены следующие задачи:

- выделить основные виды и уровни дискурсов, дать их проблемно-тематическую характеристику;

- определить роль и значимость политического документального кино в формировании политического знания;

- охарактеризовать метод персонификации, применяемый в политической теледокументалистике;

- показать особенности политической теледокументалистики, предназначенной для распространения в Интернете;

- на примере конкретных телевизионных фильмов выявить приемы интолерантности по отношению к политическим оппонентам.

Гипотеза исследования. Изучение совокупности наиболее известных документальных фильмов о политике позволяет говорить о том, что такое документальное кино выступает в последние годы как средство политической борьбы. Документальность в политической теледокументалистике приобретает самые разнообразные экранные проявления, часто она подменяется политическим давлением, содержит безаппеляционность мнений. Авторская трактовка и оценка событий, как правило, совпадает с интерпретацией политической действительности главных героев. При этом авторы кинокартин по существу становятся полноправными действующими лицами такого документального повествования, что приводит к высокой степени персонификации сообщаемого.

Научно-теоретическую базу работы составили труды: А. Андреева, Н. Д. Артюновой, Т. А. ван Дейка, Л. Джулай, С. Г. Кара-Мурзы, В. И. Карасика, Ю. В. Клюева, П. Рикера, Ю. А. Сорокина, Е. В. Шиповой и др., интервью с режиссерами и рецензии на фильмы.

Эмпирический материал исследования - документальные телевизионные и распространяемые в Интернете отечественные фильмы, в которых анализируется современная политическая ситуация в России. Хронологические рамки исследования - 2008-2016 гг. Эмпирическую основу исследования составили документальные фильмы о политике, вызвавшие широкий общественный резонанс (обсуждения в прессе, судебные разбирательства). Анализ сосредоточен на документальном кино, затрагивающем политическую проблематику как на современном этапе, так и оценку деятельности прежних политиков.

Для создания работы использованы методы наблюдения, индукции и дедукции, сопоставительного и когнитивного анализа.

Структура работы: текст состоит из Введения, двух глав, Заключения, списка литературы, Интернет-источников и фильмографии. В первой главе проанализированы основные теоретические понятия исследуемой темы, определены основные виды и уровни политического дискурса, дана их характеристика, выявлены основные тематические направления политических телефильмов 2008-2016 гг. Во второй главе определена роль персонификации и авторской интерпретации политической информации в теледокументалистике, выявлены особенности политического документального кино в Интернете, определены приемы интолерантности в фильмах по отношению к политическим оппонентам.

Положения, выносимые на защиту:

1. В целом в документальном телевизионном кино наблюдается политический плюрализм. Представлен как официальный (прогосударственный), так и альтернативный (оппозиционный) уровни дискурса.

2. Политическая журналистика не ставит своей первоочередной целью ликвидировать политическую безграмотность аудитории. Приоритеты телевизионного документального кино о политике - пропаганда той или иной идеологии, агитация за определенное политическое движение.

3. Документальность часто подменяется мифотворчеством, сознание аудитории обрабатывается с целью переориентировать ее в ту или иную политическую сторону.

4. Документальное телевизионное кино последних лет превратилось в средство активной политической борьбы, при этом на экране со стороны создателей политических фильмов часто проявляется интолерантность по отношению к иным политическим взглядам.

Апробация результатов исследования осуществлялась в рамках конференции форума «Дни философии в Санкт-Петербурге - 2015» (30-31 октября 2015 г.), по результатам которой в журнале, входящем в РИНЦ, «Журналистика XXI века: поиски теоретического обоснования» (серийное издание «Век информации») опубликована статья «Политическая теледокументалистика в формировании политического знания».

Опубликована статья в сборнике «Мультимедийный потенциал журналистики» (серийное издание «Современная периодическая печать в контексте коммуникативных процессов», входит в РИНЦ) - «Web-documentary в отечественной журналистике» (2016 г.).

Статья «Телевидение как исторический ликбез» напечатана в сборнике Международного научного форума «Медиа в современном мире. 55-е Петербургские чтения» (серийное издание «Век информации», входит в РИНЦ), на указанный форум также представлены тезисы «Телевидение как исторический ликбез», которые опубликованы в электронном сборнике.

теледокументалистика толерантность аудиовизуальный контент

Глава 1. Дискурс в общественных и гуманитарных науках: теоретические подходы

1.1 Дискурс: научный и телевизионный контексты исследования

Изучение дискурса - явление сравнительно молодое для системы научного знания. Предтечей исследования этой научной категории было изучение так называемого дискурсивного мышления, которое противопоставлялось мышлению интуитивному. Подобными исследованиями до ХХ века занимались великие философы своего времени: Платон, Аристотель, Ф. Аквинский, Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. В. Лейбниц, Т. Гоббс, Дж. Локк, Х. Вольф, Ф. Г. Якоби, И. Кант, Г. В. Ф. Гегель и др.

Термин «дискурс» произошел от лат. «discere», что означает в переводе на русский язык - «блуждать» . В большей степени происхождение от «discere» объясняется именно тем, что дискурс долгое время был понятием сугубо логическим, и в переходе (блуждании) от одного дискретного шага к другому обреталась связь и выводилась истина. Отечественный исследователь дискурса О. Л. Михалёва отмечает также, что латинское слово являлось долгое время лишь семой действия и происходило от слова «бег» (в разных направлениях), что в принципе отчасти сходно с «блужданием», т.е. неопределенностью движения, хождением наугад; кроме того, оно обозначало и специальную двунаправленную атаку войска, основной целью которой было изолирование частей армии противника друг от друга, несколько позже бег взад-вперед, неупорядоченность движений стали ассоциироваться с мышлением человека. Однако полная метафоризация - т.е. переход термина в сему говорения - произошла гораздо позднее и уже вне пределов титульного этноса, его новый статус впервые был зафиксирован в английских и французских словарях . Этот новый термин, значение которого ближе к нам по времени - «discursus», переводится как «рассуждение» или «речь» и входит в сему говорения.

Лишь в середине ХХ века о дискурсе (в современном его понимании) всерьез заговорили в научных кругах, к этому времени относятся и попытки комплексного анализа этой, теперь уже самостоятельной, категории. Особый интерес представляет для нас дискурс как категория лингвистическая, начало рассмотрения термина с научных позиций этой области знания положил в своих трудах французский исследователь Э. Бенвенист, придав понятию «дискурс», изначально обозначавшему текст или речь в общем, терминологическое значение - «речь, присваемая говорящим»; т.е. добавил важнейшее уточнение: дискурс, в отличие от речи вообще, субъективен . Работу Э. Бенвениста по разграничению дискурса и текста продолжили французские исследователи П. Шародо, М. Пеше, П. Серио и др., их позицию поддержал и известный нидерландский лингвист Т. А. ван Дейк, по мнению которого дискурс касается непосредственно речи, а текст - всё же более формальных лингвистических знаний .

Отечественное определение понятия «дискурс», вошедшего в научный обиход несколько позже, нежели за рубежом (в 1970-е гг.), долгое время было сугубо лингвистическим - т.е. он понимался как текст или речь; внимание каналам передачи дискурса не уделялось (имеется в виду устный и письменный коммуникативные каналы), также не проводилось исследований различий между ними . Однако сегодня подход отечественной науки к понятию изменился, приобрел междисциплинарный характер. На современном этапе развития российской лингвистики понятия «дискурс» и «текст» в продолжение французской школы дискурса все чаще входят в противоречие друг с другом. А. Е. Кибрик одним из первых российских исследователей предположил, развивая мысль своего зарубежного коллеги Э. Бенвениста, что дискурс есть «коммуникативная ситуация, включающая сознание коммуникантов (партнеров общения) и создающийся в процессе общения текст» .

Российский исследователь В. И. Карасик определяет дискурс как «текст, погруженный в ситуацию общения», т. е. модернизированный текст, его форму, функционирующую лишь в коммуникационном процессе. Если выражаться метафорически, как это сделала Н. Д. Арутюнова, дискурс - это «речь, погруженная в жизнь» . Подобные цитаты из трудов именитых лингвистов позволяют сделать вывод о том, что дискурс в конце XX века перестал восприниматься отечественными филологами как отвлеченный от жизни текст или как некий абстрактный речевой акт. Кроме того, мыслительные операции, происходящие в сознании говорящих, начали относить к дискурсивному процессу.

Белорусский лингвист, занимающийся исследованием русского языка, Т. Н. Каменская на основании изучения трудов предшественников выделяет 2 основных научных подхода к анализу отношений «дискурс-текст» на современном этапе: текст представляется как статичная коммуникативная единица, а дискурс как динамичная; с другой стороны текст определяется как часть дискурса . Такое разделение близко позиции Т. А. ван Дейка, утверждавшего, что существуют микрои макроуровни подхода к определению понятия. На микроуровне под дискурсом понимается лишь вербальное выражение коммуникативного действия (т.е. письменный или речевой результат), так или иначе интерпретируемый реципиентами, макроуровень же характеризуется тем, что дискурс рассматривается не только как вербальный результат общения, также берутся в расчет и комплекс сопровождающих его факторов : «разговор / текст функционирует в конкретном временном отрезке и пространственном контексте, в определенной социальной и аудиторной среде» .

Впрочем, не только отношения дискурса и текста вызывают сегодня споры в среде лингвистов, несколько размытым до сих пор остается термин «дискурс» в его общем понимании. Это связано в первую очередь с тем, что понятие входит в терминологическую базу разных, мало сходных друг с другом наук. Понятие «дискурс» является сегодня очень значимым, если не сказать фундаментальным, для массы гуманитарных областей: социологии, филологии, политологии, философии, лингвистики. По сей день определения этого термина остаются противоречивыми. Объяснение этому неразрешенному пока процессу дает автор трудов по теории дискурса, О. Л. Михалева, «Дискурс - сложное понятие, частично из-за того, что в разных теориях оно используется по-разному. В лингвистике дискурс - это текст плюс контекст. В теории коммуникаций дискурс - это вербальные и невербальные элементы общения плюс контекст, в котором происходит общение, плюс содержание общения» . Даже на примере только этих двух областей знаний можно увидеть, что понятие дискурс носит междисциплинарный характер, и использование его в разных науках вполне оправдано.

Однако есть и другой аспект универсальности понятий и терминов, он состоит в непонятности их для большинства и придании понятиям упрощенного истолкования, часто мало сходного с научным объяснением: «Понятие дискурса так же расплывчато, как понятия языка, общества, идеологии, - утверждает Т. А. ван Дейк и добавляет. - Мы знаем, что зачастую наиболее расплывчатые и с трудом поддающиеся определению понятия становятся наиболее популярными. Дискурс одно из них» . Еще более жесткую критику неопределенности термина и вхождению его в обиход неспециалистов дают современные исследователи в области коммуникации Л. Дж. Филлипс и М. В. Йоргенсен: «Уже, по крайней мере, лет десять термин “дискурс” является модным». Это приводит к тому, что «В научных текстах и дебатах он <дискурс - прим. авт.> используется произвольно, часто без точного определения. Понятие стало размытым - либо потеряло значение, либо, напротив, стало использоваться более точно с различными значениями в различных контекстах. Но во многих случаях под словом «дискурс» подразумевают идею о том, что язык организован в соответствии со структурами, свойственными высказываниям людей в различных сферах социальной жизни» . На наш взгляд, более емко, нежели предшественники, определил понятие «дискурс» через герменевтический подход Поль Рикёр. Он утверждает, что «дискурс представляет собой последовательность выбора, посредством которого выделяются одни значения и отвергаются другие; этот выбор является противоположностью одного из свойств системы -- ее принудительного характера» .

Издавна важнейшими проблемами, стоящими перед обществом, были противоречия в сфере взаимодействия различных социальных институтов, наций и, конечно, государств. Столкновения в сфере политической общественной жизни возникли еще на заре создания первых властно-политических организаций (прототипов государств) на территории современных Ирана, Египта, Индии, Китая, и оказали значительное влияние на возникновение политики как сферы общественной деятельности. Права и свободы гражданина, его обязанности перед государством, вопросы территориального устройства и управления - вот далеко не полный перечень проблем, которые ставили перед собой правители древних государственных образований и до сих пор ставят и современные политики.

Термин «политика» происходит от др.гр. polis - «город, государство» , он вошел в широкий обиход во времена древнегреческого философа Аристотеля, создавшего в III в. до н.э. полемический трактат под названием «Политика», ставший ответом на «Государство» Платона о государстве и видах его устройства. Древнегреческий полис (так называли уникальное политическое образование - город-государство) понимался Аристотелем как идеальная форма государственного образования, а искусство государственного устройства, наука об обществе и полисе соответственно получили производное название - политика .

В будущем развитие новых государств и формаций их устройства привели к необходимости модернизации и расширения понимания политики: «Сейчас в учении о государстве под политикой понимают науку о задачах и целях государства и о средствах, которые имеются в распоряжении или бывают необходимы для выполнения этих целей» . В. А. Сидоров подчеркивает, что политика - это, в дополнение к вышеназванным процессам, «участие в делах государства, управление государством <…>; Участие в разработке и принятии политических решений; деятельность социальных общностей, направленная на удовлетворение своих интересов с помощью власти; борьба за власть и ее осуществление; отношения между социальными группами, классами, государствами, народами по поводу власти; волевое распределение материальных и духовных ценностей; концентрированное выражение экономического базиса экономики; устройство общественной жизни с целью обеспечения порядка и безопасности граждан» . Соответственно, политика - это деятельность, влияние которой на жизнь простого гражданина неоспорима.

В связи с этим возникает закономерный вопрос: должен ли простой человек владеть политическим знанием или это прерогатива людей науки и профессиональных политиков? Осмелимся предположить, что должен, потому что без четкого понимания задач и целей властных элит, того, чего ему ждать от господствующего политического режима , человек теряется при необходимости познания особенностей функционирования политической сферы и правил осуществления политики в демократическом обществе. Человек не может делать выводы о сущности тех изменений, которые осуществляет власть, он не в состоянии сделать и адекватный выбор в пользу того или иного политического деятеля или партии, также политическое «незнание» приводит к активному развитию мифов в обществе, ведь, согласно знаменитой испанской поговорке, «сон разума рождает чудовищ». Но миф - это не сон, это специальный взгляд на мир, в основе которого лежит доверие к иллюзорному пониманию конкретных явлений.

Кроме того, и поверхностность, условность широко тиражируемых знаний о политике и политических процессах - это проявление неуважения к людям, не обладающим специальной подготовкой в области политологии. Для адекватного восприятия целей тех или иных политических сил необходима полноценная информация, недостаточно интуитивного понимания политических процессов, их чувственного восприятия и созерцания. Рациональная оценка у человека, ориентирующегося на интуитивно-образное понимание политических процессов, переплетается в сознании с иррациональным пониманием. Что приводит к доверию утопическим идеям, мифотворчеству, перенесению неудовольствия отдельными действиями власти или недовольства работой отдельных механизмов государственного управления и социальных институтов на политический режим или на главу государства. Политическое знание - это теоретико-практическое понимание с опорой на исторический опыт сущности и функций субъектов политики, их иерархических связей между собой и способность на основании этих знаний делать выводы и принимать жизненно важные решения.

Современное политическое устройство российского общества на принципах демократии и политического плюрализма призвано поощрять интерес и активное участие граждан в политической жизни. Такой интерес, безусловно, есть, и немалый, о чем свидетельствуют высокие рейтинги передач о политике на телевидении и разговорных радиостанциях, высокая активность электората на выборах, активная полемика на политические темы в СМИ, в Интернете. Но какие каналы выступают сегодня основными трансляторами политического знания?

Прежде всего, политическое знание распространяется по телевизионному каналу, одна из важнейших характеристик которого - зрелищность. Природа телевизионного вещания предполагает многоканальность воздействия на зрителя: яркая картинка завораживает и привлекает внимание, аудиоряд погружает в телевизионную реальность, многообразие составляющих телевизионной картинки удерживает внимание аудитории. Телевизионное действо театрализовано, утрировано, искусственно, не буднично и поэтому интересно. Именно зрелищный характер телевидения позволяет активизировать все, что мы называем политическим дискурсом.

Кроме того, природная характеристика телевидения - массовость. Телевидение считается массовой формой искусства не только в силу его распространенности, но и в силу доступности транслируемого для понимания. Телевизионная передача обращена не к конкретному зрителю как к личности, а к массе, эта характеристика является антиподом элитарности. Политическая информация, передаваемая посредством телеэкрана, становится доступна широким массам. Политический дискурс, как и любой другой функционирующий в телеэфире, также перестает быть элитарным.

Активизация политического дискурса напрямую связана и с вездесущностью телевидения, проникновением зрителя посредством телеэкрана в те места и сферы жизни, где бы он, возможно, никогда не оказался. Посредством телеэкрана зритель может, условно говоря, пригласить к себе в гости Президента России, оказаться на заседании Государственной Думы и т.д.

По мнению Т. А. ван Дейка, «наши знания и отношение к политикам, партиям и президентам в значительной степени приобретаются, изменяются или поддерживаются посредством восприятия текста и речи в процессах социализации, образования, восприятия информации СМИ и неформальных разговоров» .

Однако главным и основным «просветителем» общества в сфере политики являются СМИ, это связано с массовостью трансляции политической информации традиционными, новыми и новейшими СМИ. Интересную точку зрения озвучивают пермские лингвисты В. В. Бегун и В. А. Салимовский, по их мнению, «политика в основном и есть та сфера жизни, в которую «погружены» тексты масс-медиа» . И с ними вполне можно согласиться, ведь политика влияет на большинство сфер публичной деятельности человека, а соответственно и на всю социальную жизнь общества. Если бы не одно «но»: следует отличать непосредственно политику, т.е. политические закономерности, по которым работает та или иная политическая система, политический режим от вопроса личного политического выбора. Последний часто встраивается и в те сферы общественной жизни, которые связаны с политической и идеологической ориентацией человека косвенно или не связаны вообще.

Часто сквозь призму политического осмысления рассматриваются: «Трудные вопросы внутренней политики (инфляция, инвестиционный и банковский кризис, снижение темпов промышленного и сельскохозяйственного производства) <…>. Трудные вопросы этико-правового и нравственного состояния общества и человека» . Эти вопросы требуют длительного последовательного решения, они мало связаны с политическим выбором, на устранение противоречий в этих сферах могут потребоваться десятилетия, но СМИ зачастую создают у аудитории настроение, что все проблемы возникают в связи с тем, что «у руля» власти находится не тот человек, не та партия.

В сознании индивида вследствие этого посредством воздействия СМК возникает когнитивный эффект непременной приоритетности политических процессов над возможностью личного участия в решении личных проблем, как правило, нравственного характера. СМИ как бы снимают с аудитории ответственность за личное участие человека в общественной жизни вообще, включая экономику, культуру, образование.

Дело и в желании журналистов любыми средствами переориентировать индивида в ту или иную политическую сторону, которую занимает журналист или редакция (т.е. ангажированность), когда СМИ по финансовым или иным причинам превращается в рупор политической борьбы определенной политической силы (часть акций компании принадлежит представителю той или иной политической партии, СМИ находится под покровительством близкого к правящей элите субъекта, жизненные и карьерные перипетии владельца СМИ связывают его с тем или иным политиком и т.д.). И в понимании сотрудниками СМИ своей общественной миссии как неких демиургов эфира, личное мнение которых о любом политическом событии безусловно и единственно верно. Находясь под властью такого стереотипа о политической журналистике, журналисты так отзываются о своей работе: «По большому счету, за что ни возьмешься - все равно получается про политику. Какой-то отраслевой разницы между репортажем с партийного съезда или текстом про армейскую дедовщину у меня нет» (журналист русской версии журнала «The Newsweek» А. Бурибаев).

Конечно, журналист несколько поторопился, уравняв парламентскую и социальную журналистику. Налицо попытка смешать общественные и социальные проблемы с политикой, придать им политический вектор, то есть искусственно привязать их друг к другу. Речь не идет об игнорировании процессов, которые, возможно, привели к укоренению социальных сложностей, ощущению безнаказанности за преступления (применительно к цитате - слабый контроль военного ведомства за дисциплиной в армии) и т.д., однако основные причины социальных проблем чаще кроются не в действии или бездействии политиков, а гораздо глубже. В ментальности русского народа (расчет на «справедливость начальства», «царя-батюшки»), несовершенстве законодательства, слабом контроле «на местах».

Социально-культурные вопросы конкретной личности и конкретных групп намеренно переводятся в разряд политических, чтобы извлечь нужный политический результат от спровоцированного социального недовольства. Задача СМИ в этом случае заключается не в поиске врага, на которого можно возложить социальное недовольство, а во «вскрытии» нарушающего общественное спокойствие процесса, привлечении внимания общества и государства к назревшей проблеме.

Согласно определению В. И. Кузина, политическая журналистика «призвана помогать человеку и всему обществу в создании подлинно демократического государства и гражданского общества, в котором в полном объеме культивируется осознанная политическая активность, повышается уровень политического сознания и культуры, происходит политическое, нравственное и психологическое возрождение человека» . Такое понимание предназначения политической журналистики призывает авторов не только транслировать политическое знание, но и формировать политическую культуру общества на принципах правдивости. Кроме того, политическая журналистика - это совершенно автономная область работы корреспондента. Она обязана отвечать на социальный запрос, однако в первую очередь не пропагандой иного политического строя, альтернативных лидеров государственного управления, а высвечивая существующие негативных явления и «даже набрасывая конкретные пути их преодоления - благодаря обобщению политической практики, нахождению неожиданных аналогий» .

Достаточно ли одного политического знания для работы в политической журналистике, которая априори предполагает воздействие на общественное мнение? Очевидно - нет. «Политическая культура предполагает наличие у людей политических знаний, информации, но она совершенно не сводится к знаниям и информации. Между знанием и пониманием, порой, дистанция большого размера» . Аналогично резюмирует понимание политической культуры журналистом и В. М. Березин: «Политическая культура -- умение мыслить на основе знания, умение нравственно оценивать поступки людей, действие социальных групп. <…> Говоря о политической культуре, мы также предполагаем умение (или неумение) переводить знания, убеждения в действие, в политическое участие, т. е. способность, волю действовать на основе знаний, ценностей, установок» .

Исторически обусловленное призвание политической журналистики служить политическим ликбезом накладывает на журналистов серьезную ответственность и позволяет задать прямой закономерный вопрос: возможен ли процесс удовлетворения политического знания через СМИ? На этот вопрос хочется ответить утвердительно, однако сделать это не позволяет то, что современные российские журналисты, берущиеся рассуждать на тему политики, сами находятся в состоянии интуитивной политической грамотности. Вероятно, аудитория таких СМИ только пострадает от интуитивно созданной информации, если будет воспринимать ее серьезно.

Интересное замечание по поводу некачественной политической информации в СМИ делает профессор СПбГУ А. И. Юрьев. Он убежден, что и сами «наши политические лидеры не стремятся ясно и точно формулировать свои убеждения, потому что делают ставку на эмоциональное, чувственное, подсознательное воздействие на избирателя» , а «…подавляющее большинство политических текстов России носят на себе печать ненаучности, поспешности, плохого исполнения как в написании, так и в исполнении. Это подтверждает отсутствие в них признаков политической теории, политической позиции» . Выводы исследователя наталкивают на мысль, что появление эмоциональных, лишенных аналитичности публикаций в СМИ о политических лидерах, партиях, деятельности институтов власти вполне логично обусловливается низкой политической культурой политиков, вследствие этого журналисты часто не считают нужным утруждать себя и проводить необходимые исследования политических процессов.

Это приводит к тому, что журналисты склонны опускать и замалчивать важные факты, не вписывающиеся в контекст публикации. В результате этого процесса аудитория становится поверхностной, она уже не желает прилагать усилий, чтобы разобраться в том или ином явлении. Аудитория желает получать готовую, «разжеванную», пускай и сильно упрощенную информацию. В этом смысле возникает взаимопонимание между прессой и аудитории, однако оно далеко не всегда базируется на истинном знании . Пресса превращается в ресторан быстрого питания: насыщается информационный голод, но пользы для разума практически никакой.

Часто происходит так, что рупор СМИ достается дилетантам, в числе которых большое число блогеров, колумнистов, тиражирующих стереотипы и мифы. Подобная «будка гласности» приводит к тому, что «Сейчас основной проблемой государственного и политического управления является переизбыток, перенасыщение информацией. Ее массовое хаотичное производство и распространение приобрело глобальный характер и часто противоречит национальным интересам России» . Становится невообразимо тяжело отличить правду от вымысла, выделить из созданного информационного шума откровенно подрывающее основы государственности, толерантности и общественной морали.

Отсюда вытекает и другая опасность политизации СМИ - превращение политической информации в шоу, в первую очередь это касается аудиовизуальных СМИ. Большое влияние на подобную трансформацию серьезной, казалось бы, сферы, в зрелище оказывает переход медийных лиц, которых зритель привык видеть в качестве ведущих развлекательных, музыкальных или научно-познавательных программ, в политическое вещание. Не станем отрицать, что среди журналистов встречаются всесторонне эрудированные люди, однако это скорее исключение, чем правило. Зритель с удивлением обнаруживает в качестве ведущих и постоянных гостей серьезных аналитических передач о политике Ксению Собчак , Артемия Троицкого и др.

Кроме того, и сам формат передач о политике изменяется. Политическое ток-шоу приобретает всю большую популярность в телеи радиоэфире. От других видов аналитических программ и бесед его отличают зрелищность, высокая интерактивность и ведущие, использующие провокативный стиль общения с гостями передачи. Ведущий имеет в своем арсенале широчайший набор средств манипуляции политической позицией общественности: может создать равенство/неравенство выразителей противоположных позиций (как в количественном, так и в качественном отношении), дает себе право эфирного «вето» (выключить микрофон неугодного гостя, например ), перевести беседу из социальной или культурной сферы в политическую, тем самым связав далекие друг от друга темы и искусственно выстроив связь между ними, спровоцировать интолерантное поведение гостя (даже драку в эфире) и т.д. Все это отнюдь не способствует повышению политической культуры в обществе, а делает акцент лишь на зрелищном восприятии информации. В лучшем случае аудитория воспримет подобные игры в политическое влияние как развлекательную, рекреативную информацию, а программа приобретет оттенок «желтизны» в глазах зрителя.

Особая роль в политическом просвещении отведена документальному кинематографу. Особенно его телевизионной разновидности. Документалисты обладают практически неограниченным арсеналом художественно-выразительных средств воздействия на зрителя, технологический прогресс позволяет осуществлять съемку даже на шариковую ручку, операторы прошлого оставили массу хроникальных записей важных и не очень исторических событий, становятся доступными все новые и новые технологии монтажа видеоматериала, не стоят на месте и компьютерные эффекты. Это дает широкий простор авторам фильмов о политике и политических деятелях настоящего и прошлого.

Документальное кино не остается в стороне от массированной политической борьбы на телевизионном экране. Такая борьба бывает очень далека от объективности и проводится часто скрытно и даже более изощренно, чем в аналитических программах, хотя авторы используют практически идентичный набор средств манипуляции: приглашенные «выгодные» и неприглашенные «невыгодные» эксперты, подмена или трансформация в политическую сторону заявленной темы фильма, возможность «вырезать» противоречащие авторской мысли фразы из интервью с экспертами.

Помимо этого, документалисты используют приемы реконструкции; монтаж для создания новой действительности, различные приемы съемки, дикторский текст как особую форму воздействия на сознание, работа с видеокадрами позволяет вырвать слова из контекста, придав им совершенно иной смысл. Зрителю бывает крайне сложно проверить достоверность фактов, за счет этого достигается эффект доверия автору-документалисту (персонификация информации).

1.2 Виды дискурсов в теледокументалистике

Согласно теории британского языковеда М. Хэллидея, дискурсы делятся на несколько видов на основании следующих критериев: «участники», «тема», «способ». Прежде всего, нас интересует тематическое деление дискурсов, к ним относятся: политический, педагогический, военный, юридический, научный, исторический, религиозный, медицинский . Тематическая классификация дискурсов обусловлена, прежде всего, тем, что их объединяет общая сфера социального взаимодействия, набор смысловых, логических связей между концептами, свой особый набор терминов и выражений.

В. И. Карасик выделяет 2 основных вида дискурсов в соответствии с социолингвистическим принципом: персональный и институциональный . Персональный дискурс характеризуется тем, что говорящий выступает от себя, а в институциональном - от определенной социальной общности. Институциональный дискурс в свою очередь подразделяется на: политический, юридический, военный, педагогический, религиозный, мистический, медицинский, деловой, рекламный, спортивный, научный, сценический и массово-информационный. Эти виды, по мнению ученого, нестатичны, они могут соприкасаться, а само их разнообразие увеличиться .

Политический дискурс в общем смысле - это способ рассуждений о политике, однако следует учитывать следующие факторы, так называемые коммуникативно-прагматические характеристики: «кто рассуждает, в каком обществе, в какой конкретной ситуации, кому адресованы рассуждения» .

«Политический дискурс «представляет собой определённый вид практической речи, обслуживающей политические процессы. Он характеризуется особым словарём (запасом относящихся к данной предметной области слов и выражений), смысловыми связями между отдельными политическими концептами (понятиями и представлениями), базовыми абстракциями и метафорами, типовыми контекстами словоупотребления, построением суждений» .

Основная цель политического дискурса очевидна - «завоевание и удержание политической власти» , поэтому можно согласиться с заявлением лингвистов А. Н. Баранова и Е. Г. Казакевича о том, что ПД - это «совокупность всех речевых актов, используемых в политических дискуссиях, а также правил публичной политики, освященных традицией и проверенных опытом» . В этой связи вполне логичной видится позиция Ю. А. Сорокина, утверждающего, что «Политический дискурс есть разновидность - видовая - идеологического дискурса» .

Однако и по сей день наиболее дискуссионным вопросом в теории дискурса остается проблема как разграничения типов дискурса, так и разделения внутри каждого типа . Этот вопрос остается крайне важным, т.к. типологизация в частности политического дискурса может позволить анализировать каждый вид и уровень, исходя из их индивидуальных особенностей.

Е. И. Шейгал предлагает полевой подход к анализу структуры политического дискурса. Его суть заключается в том, что дискурс будет являться политическим, «если к сфере политики относится хотя бы одна из трех составляющих: субъект, адресат или содержание речевого произведения. В центре поля находятся первичные жанры (программные документы, заявления, речи, дебаты и т.д.), а на периферии -- вторичные, или маргинальные жанры, сочетающие в себе элементы политического и других видов дискурса (например, аналитические статьи, бытовые разговоры, письма в редакцию, карикатуры, пародии и т.д.)» . По сути дела материалы СМИ, так или иначе интерпретирующие заявления политических лидеров и их публичные действия будут являться вторичными дискурсными жанрами.

Субъектный подход предлагается С. Н. Плотниковой. Его суть заключается в разграничении политического дискурса по субъекту информации. Она подразделяет политический дискурс на дискурс политиков и дискурс реагирования (сюда относятся СМИ, выводы политологов, разговоры людей) . Материалы, распространяемые СМИ, входят в сферу публичного дискурса, а значит, обладают особым влиянием на аудиторию. Несмотря на кажущуюся периферийность и вторичность интерпретация СМИ заявлений политиков и политических действий, метафоризация и разрушение (или создание) политических мифов, воздействие на эмоциональную сферу зрительского восприятия приводят к тому, что именно вторичный продукт (т.е. продукт СМИ) запоминается аудиторией лучше.

Коммуникативные уровни дискурса подразделяются на следующие виды: мировой, национальный, региональный. Каждый из этих видов имеет только для него характерные признаки. Каждый вид публичного дискурса, в том числе и политический, можно рассматривать с позиции подразделения на уровни.

Мировой уровень (глобальный) характеризуется обращенностью к мировому сообществу, к проблемам, которые имеют отношение не только к отдельно взятому государству, но к глобальному коммуникативному полю. В современном мире существование глобального политического дискурса вполне обоснованный итог глобализации. Мировое сообщество культурно, экономически, территориально, религиозно, политически разделено, однако имеет возможность доступа к одинаковой информации.

Глобальный дискурс, по мнению Е. К. Павловой, «сочетает в себе глобальность, публичность, медийность, многоязычность, интерцивилизационность и дисгармоничность» . Основной его парадоксальной особенностью является то, что, несмотря на глобальный характер распространяемой информации, воспринимается представителями разных культур она диаметрально противоположно, вызывает разную оценку и разные, порой резкие, реакции. Говоря о примерах глобального дискурса, стоит учитывать следующие факторы, которые - не обязательно все - должны быть присущи этому уровню: актуальная для всего глобального сообщества тема (иногда актуальность нагнетается искусственно), интернациональный язык (английский), глобальные языковые концепты (в настоящее время англо-саксонские заимствования как итог западной глобализации и политической вестернизации мира), сугубо языковые заимствования, апелляция к глобальным ценностно-духовным ориентирам (так называемые «западные ценности» ), прямая и косвенная оценка общественной жизни в соответствии с принятыми на глобальном уровне ориентирами.

Например, известный телефильм В. Вострова «Нулевые» (2011 г.) рассказывает зрителю об итогах политических, социальных, экономических изменений в России в период 2000-2010 гг. Глобализацию политического дискурса можно заметить уже на уровне выбора экспертов. Одна из ведущих героинь фильма - американская журналистка русского происхождения, она возвращается в Россию после долгих лет отсутствия (уехала в 1990-м г.) и пытается дать оценку современной российской действительности. Сквозь восприятие акций протеста 2010 г., деятельности Алексея Навального и других оппозиционных лидеров эмигрантами (журналисткой и бизнесменом) и ведется подача материала в фильме.

Косвенно ориентированы на мировое сообщество и фильмы о ключевых политических фигурах. В частности фильм ВГТРК «Россия» «Президент (2015 г.). Фигура В. В. Путина обрастает мифами на Западе, в связи с активизацией внешнеполитической деятельности России, вызывающей неоднозначное, а чаще негативное отношение за рубежом. Об интересе к личности Президента России свидетельствуют регулярные публикации в зарубежной прессе, признание В. Путина «человеком года на международной арене» британской газетой «The Times» в 2013 г. . Фильм о В. В. Путине не прошел незамеченным и получил отзывы в британской и американской прессе. В частности американский журналист издания «The Wall Street Journal» Алан Каллисон после просмотра фильма назвал Путина «хранителем нации», признал, что фильм был призван воодушевить россиян напоминанием о жестких мерах против олигархов, терроризма и коррупции , а британское издание «Financial Times» отнеслось к высказыванию Президента РФ в фильме о связях боевиков Северного Кавказа с американскими спецслужбами с подозрением и предположило, что такое заявление - намеренный ход, оправдывающий действия России на Украине .

Региональный уровень - под региональным уровнем дискурса понимается дискурс, основным полем ориентации которого является совокупность стран того или иного региона. Такое определение региональному дискурсу можно дать, исходя из определения региональности, принятого в теории международных отношений - «политика объединения группы государств какого-либо региона, зависимых друг от друга в политическом, военном отношении» . Под это определение подпадают в частности страны ЕС, НАТО, СНГ, ШОС. К региональному уровню, на наш взгляд можно отнести и дискурс РФ с бывшими странами СССР, с которыми до сих пор сохранены тесные экономические, культурные связи. Особенности регионального уровня дискурса логически вытекают из его природы: апелляция к общности интересов региона, о котором создается журналистское произведение, общим духовным ценностям, национальной принадлежности проживающих на этих территориях; тема актуальная для региона.

Примером ориентации политического дискурса на региональный уровень служат телевизионные фильмы о событиях на Украине 2014 г., когда в результате вооруженного переворота был свергнут действующий Президент Владимир Янукович, в результате чего началась гражданская война: «Биохимия предательства», фильмы репортажного характера цикла «Специальный корреспондент» («Дорога в Луганск», «Бандеровцы», «Ожог», «Гуантаномо по-украински» и т.д.). Событиям на территории бывшего союзного государства дается оценка, причем однозначно негативная. Появление таких фильмов обусловлено тем фактом, что события на Украине носят характер русофобии, отказа от общего исторического прошлого России и Украины и, по одной из версий, нацелены на попытку Запада сдержать потенциал РФ. Это подтверждается заявлением секретаря российского Совета Безопасности Николая Патрушева от 3 июля 2015 г. о прямом влиянии США на процессы, происходящие на Украине: «Инициатором всех этих событий, которые произошли на Украине, являются США. Именно они инициировали государственный переворот, именно они поставили то руководство на Украине и привели их к власти, которая там сейчас» .

Национальный уровень дискурса характеризуется следующей целью: «выстроить прочную и максимально легитимную основу для власти, минимизировав влияние дискурсов более высокого порядка апелляциями к особым условиям существования политики» . Политический дискурс на национальном уровне ориентирован, прежде всего, на общество, проживающее в конкретном государстве, служит целям находящегося у власти политического класса . Демонстрация политического дискурса на национальном уровне происходит в СМИ государственных телерадиокомпаний, что вполне закономерно.

Например, он ярко проявляется в новых фильмах телеканала «Россия» (ВГТРК): «Крым. Путь на родину» (2015 г.), «Президент» (2015 г.), «Миропорядок» (2015 г.). Основной спикер этих фильмов - Президент РФ, В. В. Путин. «Крым. Путь на Родину» объясняет присоединение Крымского полуострова к РФ закономерностью - как следствие политического переворота на Украине. Интересная деталь фильма - реконструкция большинства событий, несмотря на большое количество видеозаписей в Интернете (видео, снятые на планшетные компьютеры, телефоны, профессиональные камеры: большинство записей - вполне «эфирного» качества) и отсутствие в кадре лидеров украинского переворота, даже упоминаний конкретных имен. По мнению С. Н. Ильченко, такой авторский прием подчинен вполне определенной цели: «Не создавать равенства мнений официальной российской власти и ее противников» .

Авторы фильма «Крым. Путь на Родину» не создают «образ врага» в лице конкретных представителей украинской власти, украинская оппозиция безлика (даже на реконструкции «майдановцы» либо в масках, либо их лица сняты размыто, расфокусированно). В фильме показана поддержка действий власти Крымского полуострова всеми слоями населения Крыма, в том числе и крымскими татарами, позиция которых относительно присоединения Крыма не была однозначной. Несмотря на это один из героев - боец крымского ОМОНа, татарин по происхождению, - оценивает события в сугубо положительном ключе, противоположная позиция представлена фрагментарно.

Фильм «Президент» также направлен на укоренение в сознании зрителей мнения о правильности текущего политического курса с экономической, социальной и духовной точек зрения в условиях санкций Запада, приведших к ослаблению рубля, закономерному подорожанию товаров, неуверенности россиян в завтрашнем дне. Журналист Владимир Соловьев умело выстраивает разговор с Владимиром Путиным, апеллирует ко всему сроку нахождения того у власти и на конкретных примерах доказывает, что эпоха Путина привела к возрождению России (окончание войны в Чеченской республике, присоединение Крымского полуострова на основании проведенного референдума, гуманитарная помощь России Донбассу и Луганску и проч.).

Несколько другая риторика наблюдается в фильме «Миропорядок». Первые минуты фильма демонстрируют кадры выступления В. В. Путина на Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций по ситуации в Сирии. «Так и хочется спросить тех, кто создал такую ситуацию: вы хоть понимаете теперь, чего вы натворили?» - задает Президент России вопрос мировым лидерам, тем самым противопоставляя себя и Россию странам, участвующим в подготовке свержения Президента Сирии Башара Асада. Умело оперируя фактами из истории, Путин объясняет сложившийся сегодня мировой порядок, Путин напоминает, что мировое гуманитарное право предполагает наложение вето на решение о применении силы к государствам, нарушающим существующий миропорядок, но США и НАТО не выполняют этого правила, действуя вопреки уставу ООН, свергают неугодные правительства и разрушают целостность стран в интересах мнимой демократии. Сербские и иракские беженцы, зарубежные и отечественные историки и политологи анализируют события создания нового американского миропорядка, однозначно осуждают его. Противоположная точка зрения не представлена, действия США однозначно осуждаются экспертами и людьми, пострадавшими от военного вмешательства в жизнь своей родной страны и других государств.